Текст книги "Зеркало миров"

Вдруг лицо стало каким-то нежным, невольно заставляющим довериться и забыть про всё на свете, а голос обернулся сладким и обволакивающим мёдом.

– Если бы я и в самом деле решил тебя соблазнять, неужели стал бы действовать так грубо?

И снова резкий переход к прежнему тону и облику.

– Мойся, лохмотья кинешь в коридоре. За нормальной одеждой я послал. Пока ты рядом со мной – изволь выглядеть прилично, – и вышел за дверь.

Спустившись вниз, Ислуин заказал обед и сел механически его пережёвывать, наблюдая при этом за гостьей. Межэтажное перекрытие даже для студента не помеха, не говоря уж о магистре. Одёжку Лейтис, естественно, не выкинула, а аккуратно сложила в углу. После чего с наслаждением погрузилась в воду по самую шею, благо размеры лохани и рост позволяли.

«А девочка на улице не так уж и давно. Года три, не больше. До этого, судя по всему, жила в семье со вполне приличным достатком, не ниже мастера-ремесленника или, скорее, мелкого чиновника в магистрате: читать, по крайней мере, умеет, – с удовлетворением отметил Ислуин, глядя, как старательно шевеля губами Лейтис разбирает, в каком флакончике мыльный корень, а в каком шампунь. – Так. Что там у нас ещё? Ну, пара шрамов явно с улицы, а вот старый ожог на спине непонятно откуда. А это ещё что? Не может быть!»

В магической части ауры ярко горел огонёк способностей к стихии Жизни!

У людей одарённые магической силой рождались даже чаще, чем у остальных рас. Вот только возиться с трёх-пяти летними детьми не хотелось никому, разве что искру дара замечали у отпрыска аристократа или ребёнка потомственных магов. Поэтому к семи годам талант сохранялся у одного из тысячи, а к пятнадцати, когда сдавали экзамен на пригодность к чародейству – способных оставалось намного меньше. Магия стала уделом узкого семейного круга, рождая миф, что чародейский талант дело исключительно наследственное да признак дворянской крови.

«Не зря девчушка так сильно испугалась за свою невинность. Хватит ей и потери семьи. Пусть не сознаёт, но чувствует, что такой эмоциональной встряски, как постельный опыт, искра дара сейчас не переживёт»

Задумавшись, Ислуин даже не заметил, как служанка унесла пустые тарелки. Обнаружив перемену, лишь когда вместо ложки под руку попалась кружка с горячим травяным настоем,

«Теперь, кажется, понятно, что хотел мне передать Хозяин неба»…

Осталась мелочь. Придумать, как лучше всего заставить девчонку пойти в ученицы.

Разговор магистр решил отложить на утро. Пусть Лейтис получше ощутит разницу между жизнью бродяги – и жизнью «под крылом» наставника. И для начала, получив от шустрого сынишки хозяина гостиницы заказанный свёрток с одеждой, вместе с подносом еды поднялся к себе.

Девочка встретила его сидя на кровати, закутавшись в огромное махровое полотенце и расчёсывая гребнем волосы: после мытья они оказались до лопаток и тёмно-русые. Из вежливости и не видя необходимости, подглядывать Ислуин не стал. Но по восторженным вдохам и шуршанию даже не поворачиваясь мог в любой момент сказать, что именно и с каким выражением на лице Лейтис сейчас достаёт и одевает. Когда она закончила, на кровати сидела смущённая до красноты девочка, в расшитой белой блузе, непривычной за последние годы юбке и сапожках. Впрочем, стеснялась девочка недолго. Ровно до того момента, пока не увидела в руках Ислуина поднос.

«И всё-таки, какой ребёнок. Улица так и не смогла сделать из неё зверя…»

Подумал магистр, глядя как после долгого разговора, в котором Ислуин аккуратно вытянул из девочки её историю, осоловевшая от обильной еды Лейтис не раздеваясь уснула на кровати. Даже не заботясь о том, что рядом находится чужак с непонятными намерениями.

Подготовив всё необходимое для ритуала принятия ученичества, чтобы не возится с утра, Ислуин расстелил на полу рядом с кроватью спальный мешок и лёг, задумчиво глядя на мерцающие в окне звёзды. И принялся размышлять, как причудливы пути Сарнэ-Турома – где-то недалеко от здешних мест, только в своём мире, он встретил баксу Октая. И вот здесь же берёт себе первую настоящую ученицу. Не считать же такими весь тот поток разгильдяев-студентов, которым он столько лет пытался вложить в головы хоть крохи знаний?

Негромкий звук зацепившейся за карниз верёвки Ислуин услышал даже раньше, чем сработали развешанные вокруг комнаты охранные «сигналки». Тёмная фигура аккуратно убедилась, что обитатели комнаты спят, перевалилась через подоконник, сделала шаг к кровати… И замерла: остриё меча кольнуло кадык.

– У тебя десять секунд на объяснения, – прозвучал в тишине холодный голос. – А если твой приятель сделает хоть одно движение, – прозвучало в сторону второго, замершего на подоконнике, – то считаю, что ответа я не получил.

– Мы люди Змея!

Ответ прозвучал по-хозяйски, но заметив, что имя самого известного «ночного отца» не произвело на чужака никакого впечатления, гость испуганно затараторил.

– Нам только соплячка нужна, она вчера сперла с кошельком одну штуку…

– Девочка под моей защитой. Передайте Змею – завтра я приду к нему, и мы уладим вопрос. Но если кто-то попытается решить дело иначе… – в заледеневшем голосе магистра не было никакой явной угрозы, но оба душегуба почему-то судорожно сглотнули. – А теперь пшли вон! Да не через окно, ещё карниз сломаете. Через дверь.

Дождавшись, пока чуткий слух доложил, что оба ночных посетителя спустились на первый этаж, Ислуин обратился к побелевшей от страха девочке:

– Ну и что нам делать?

– Я не брала!

– Знаю, наблюдал за тобой с самого начала. Только Змей вряд ли тебе поверит, когда я уеду… Если ты не уедешь со мной как моя ученица. Тогда завтра я буду иметь право объяснить ему ошибку… любыми средствами.

Ислуин зажёг над ладонью небольшой желтый шарик, освещая комнату.

– Маг, – ответил он незаданный вопрос, – но только для тебя. Для остальных – нет.

Лейтис согласилось сразу, снова заставив магистра мысленно вздохнуть – сущий ребёнок. Причём вздохнуть дважды. Первый раз, когда она согласилась, даже не поинтересовалась какой стихии он маг, А второй – когда не вдумываясь повторила слова ученичества. Больше заинтересовавшись вспыхнувшими на запястьях и тут же исчезнувшими голубыми браслетами, чем текстом клятвы. А ведь слова возникли в те древние времена, когда ученик считался почти собственностью учителя. И поэтому теперь получили оговорку, что старший – лишь наставник, но никак не хозяин. Оговорку, которую магистр намеренно пропустил. Не то чтобы Ислуин собирался этим пользоваться, но и возвращать ошибку не собирался. Вдруг пригодится?

Рано утром явился посыльный от Змея. Поэтому, наказав девочке «за пределы гостиницы ни ногой», магистр отправился на переговоры. Район «ночной отец» выбрал не самый трущобный, по крайней мере не воняло отбросами. Зато любителей разжиться подходящими вещичками хватало и здесь. В этом Ислуин убедился уже через пять минут, окружённый тремя громилами.

– Курточка у тебя как раз размера моего, господин хороший… – старший в шайке оскалился гнилыми пеньками зубов, дохнул гнилостным запахом и многозначительно шевельнул дубиной.

Договорить мужик не успел, поперхнувшись ножом. А вылетевший из ножен меч просвистел короткую дугу, после которой оба подельника упали рядом. Сам же магистр аккуратно обтёр кровь и, подмигнув какому-то наблюдавшему из подворотни мальчишке, спокойно двинулся дальше. Больше на своём пути до нужного дома он не встретил ни одного местного обитателя. Лишь ощущал, как чужака провожали настороженные взгляды из подворотен.

Место встречи выглядело потрёпанным временем двухэтажным домом. Таким же облупившимся и давно не видевшим ремонта, как и все остальные на здешних улицах. И тем сильнее был контраст изнутри: отделка и убранство жилища внезапно разбогатевшего торгаша среднего пошиба. Образ такого же нувориша-лавочника выбрал себе и хозяин кабинета, в который лакей проводил Ислуина. Крикливый алый камзол с тяжёлыми серебряными пуговицами, толщиной с большой палец серебряная цепь на шее… И сеточка морщин да красные пятна на полноватом мясистом лице, выдающие неумеренную привычку расслабляться спиртным. Грим был настолько совершенен, что будь Ислуин человеком, не увидел бы ничего – даже с его зрением огрехи были еле заметны.

Жестом отослав слугу, Змей кивнул гостю на стул с противоположной стороны массивного полированного стола и приглашающе разлил в два стоящих кубка вино из пыльной пузатой бутылки.

– Прежде чем начнём. С вас компенсация за трёх олухов на моей дороге.

– Компенсация? Это были не мои люди, – делано удивился хозяин.

– Контролировали дорогу ваши. Так что платить тоже вам.

– Хорошо, – как-то легко согласился Змей, – этого хватит? – толкнул он пригоршню монет в сторону собеседника.

– Много. Своё беспокойство я оцениваю настолько и не семином больше, – Ислуин выбрал три серебряных и толкнул остальное обратно. – Так чем же обязан вниманием столь уважаемого человека?

– Ваша…

– Ученица, – магистр заметил, как еле заметно вздрогнул уголок рта Змея. Слишком менялась теперь стратегия разговора, до этого наверняка выверенная и рассчитанная от первого слова до последнего жеста.

– Хорошо, ученица. Вместе с кошельком она взяла одну мою вещь, за доставку которой я заплатил немалые деньги.

– В кошельке ничего не было. Готов свидетельствовать, что отдал его ровно с тем содержимым, что и до утери.

– Но Годфри…

– Солгал. Он специально спровоцировал кражу, чтобы списать на неё пропажу. Если хотите, могу выяснить у него сам, куда делась ваша вещь.

Ни в словах магистра, ни в лице, казалось, не было ничего угрожающего. Но от того, как была сказана последняя фраза, бывалого душегуба, нередко пытавшего врагов и должников самолично, прошиб ледяной пот. А он-то смеялся над подручным, когда Кастет с дрожащими руками пересказывал ночную встречу.

– Н-не надо. Думаю, свои вопросы мы уладим сами.

– Договорились.

Ислуин встал, вежливо поклонился, и перед тем как уйти добавил.

– Я буду в здешних краях ещё несколько дней. Если понадобится помощь – обращайтесь.

И вышел. А хозяин кабинета, едва убедившись, что гость покинул его прибежище, достал из ящика стола бутылку коньяка и жадно приложился к горлышку, не утруждая себя бокалом. А ведь с тех пор, как Змей стал одним из повелителей ночного города, такого не позволял себе никогда.

Уехать из города Ислуин собирался на следующий же день. Сразу, как закупит для Лейтис всё необходимое. По слухам и разговорам со стражей на въезде он примерно представлял, что именно должен был привезти купчина-курьер. Торговый знак-договор с контрабандистами крупнейшего порта Империи. Оказаться случайно втянутым в разборки авторитетов не хотелось.

Судьба решила разложить карты по-своему. Ночью перед отъездом у девочки начались месячные, сопровождаемые жаром и сильными болями. Ислуин немедленно загнал девочку в постель, сел рядом и строго спросил:

– И в чём дело? По тебе вижу, приступ болезни у тебя не первый раз. И начинается, уверен, всегда с первым днём месячных.

Лейтис отчаянно покраснела, смущённая темой. Но Ислуин смотрел грозно и непреклонно. Поэтому заикаясь девочка ответила:

– Д-да. Каждый раз теперь. Началась после одной уличной драки, месяца три назад. Но это скоро пройдёт. Как кровь закончит идти. Сразу всё пройдёт.

И испуганно уставилась из-под одеяла на наставника. Вдруг он решит, что больная ученица ему не нужна?

Ислуин на это только мысленно охнул и обругал себя:

«Идиот! Дважды идиот, что вчера не проверил её как следует! На ходу всё делал, торопыга, лишь бы времени не терять!»

Магистр тут же принялся сканировать девочку заново. Травма была хоть и застарелой, но вполне поддающейся лечению. Вот только нужно было начинать немедленно, каждый день промедления грозил обернуться лишней неделей выздоровления.

Конечно, будь на месте магистра кто-то с факультета целителей, всё прошло бы намного быстрее и проще. Но Ислуин полностью снимать боль и одновременно лечить не умел, не его специальность. Поэтому оставалось только не смотреть на пациентку, сжимавшую в зубах палку, чтобы не закричать… Да стараться сделать всё побыстрее.

Следующую неделю, пока обессиленная девочка не вставала с постели, Ислуин кормил её с ложки. Как-то в один из дней, закончив, магистр погладил Лейтис по волосам и произнёс:

– Ты молодец. Да будет к тебе благосклонен владыка Сарнэ-Туром.

И чуть не уронил тарелку, услышав в ответ слабое:

– Да обойдёт твои дороги черный лик Уртегэ, да сядет на круп твоего коня удача Красного Хозяина.

– Откуда? Откуда ты знаешь?!

Удивлённая Лейтис начала рассказывать, что до того, как её семья перебралась в Бархед, они жили на западе, в крупном портовом городе Ригулди. В отличие от остальных мест Империи, в тех краях разрешено держать рабов. Вот у одного богатого торговца и был такой. Неизвестного племени, его перекупщик продал издалека совсем. Девочка всё жалела мужчину, который как собачка в ошейнике всегда ходит. Вот тот как-то про своих богов и рассказал, видимо девочка по душе пришлась. Плохо, как она слышала, кончилось, сбежал раб. А перед этим убил всю семью хозяина. Но далеко уйти не сумел, догнали. Только живым взять не смогли, дрался как сумасшедший, чуть не голыми руками двоих охотников уложил.

Сбивчивый рассказ утомил ещё не оправившуюся от болезни Лейтис и она задремала. А Ислуин не в силах уйти сидел рядом. Наконец он сумел негромко сказать:

– Спасибо, спасибо тебе девочка! Властью твоего наставника, возвращаю тебе право распоряжаться жизнью твоей, признавая равной.

Браслеты на руках на мгновение появились, подтверждая, что слова услышаны, и словно что-то почувствовав, Лейтис заворочалась. Но через несколько минут снова успокоилась и крепко уснула. А Ислуин нежно погладил её по волосам, поправил одеяло и отошёл к окну.

«Низкий поклон тебе Повелитель дорог Сарнэ-Туром. Низкий поклон тебе, Хозяин удачи Уртегэ. Что помните названого сына вашего, что указываете путь ему. Ханжары живы, и где бы они ни были – я найду их!»

И словно отвечая, из далёка пронзительного голубого неба раздался раскат грома. Хотя, может это только ему показалось…

Шаг третий. Пути хозяина дорог

Центральные провинции Империи. Июнь, год 490 от сошествия Единого.

Два всадника неторопливо ехали по тракту, обгоняя телеги и спешащих пешеходов. Покинув Бархед, Ислуин с удовольствием двинулся бы сразу на северо-запад, напрямик к побережью. Поскорее вытрясти из торговца рабами, откуда взялся пленник-ханжар, про которого рассказала Лейтис. Но только оправившаяся после болезни девочка после ночёвки под открытым небом могла слечь опять, и они вынуждено избрали маршрут по торным дорогам. Старались останавливаться под крышей постоялых дворов или, по крайней мере, договариваясь о ночлеге в деревнях. И потому всё дальше уходили на северо-восток, в сторону центральных провинций.

К тому же Лейтис, с рождения жившая в городе, довольно плохо держалась в седле даже по здешним меркам. Не говоря уж о Ислуине, среди ханжаров считавшимся одним из лучших наездников. Первые несколько дней девочка еле слезала с коня, ужинала лёжа и засыпала на животе. Но постепенно втянулась, и уже через неделю гордо не обращала внимания на слегка ноющие мышцы. Появилась привычка, к тому же пусть незаметно, но всё сильнее, разгорались способности к стихии Жизни. Внутренняя магия быстро залечивала синяки и ссадины хозяйки.

К удивлению девочки, сразу обучать её владеть оружием наставник отказался. Мол, после болезни надо полностью восстановиться, а уже потом нагружать организм. О главной причине Ислуин предпочёл умолчать: пусть сначала придёт в норму внутренний источник силы. Тогда он не даст интенсивным занятиям с луком и мечом превратить Лейтис в уродливое мужеподобное создание. И так в дорожной куртке и штанах только две косички девочку в ней и выдают. Да и успеет ещё железками намахаться…

С магией получилось намного проще. И намного сложнее. С одной стороны, даже далёкие от чародейства люди прекрасно знали, что своё первое заклятье ученик сумеет сотворить только к третьему, а иногда и к четвёртому году занятий. А перед этим должен узнать немало теории. Лейтис безропотно была готова вызубрить хоть целую библиотеку. Тем более что с учебниками проблем не было – Ислуин часто готовил лекции во время своих отлучек, и потому нужных книг в дорожной сумке хватало. А недостающее магистр легко мог дополнить из головы. Проверяя учебники, Ислуин даже нашёл несколько штук по школьной программе. И первый раз в жизни порадовался разгильдяям-студентам, которые из года в год считали, что всё вызубренное в школе после сдачи экзаменов в Академию помнить уже не обязательно. Проблема возникла в другом. Все труды были на эльфийском! Конечно первые два-три месяца, пока магический талант, особенно способности стихии Жизни, только разгорается – он ненадолго дарит своему хозяину немало удивительных способностей. Главное знать, как ими воспользоваться. И научить воспитанницу бегло читать на эльфийской языке – эрде – магистр рассчитывал не за три-четыре года, а за пять-шесть недель. Но удовольствия лишние трудности ему не доставили.

Лейтис обо всех сложностях не задумывалась, по незнанию принимая как должное. Или просто ошарашенная чудесами, которые для того же Ислуина были обыденными вещами. Например, дорожный мешок: переносных хранилищ здесь не знали. Когда перед отъездом из Бархеда, к удивлению девочки, из небольшой сумки появилась изрядная куча предметов, она от удивления села на кровать и ошеломлённо спросила:

– И что, туда можно запихнуть всё что угодно?

Мысленно уже представляя, как уговаривает учителя убрать туда оба увесистых дорожных мешка.

– Стал бы я тогда возиться, – усмехнулся Ислуин, отбирая вещи, которые могут понадобиться в дороге. Лишний раз демонстрировать перед чужими глазами возможности своей дорожной сумки очень не хотелось. – Туда можно запихнуть, – он задумался, а потом обвёл комнату рукой, – ну, примерно, как если здесь всё до потолка забить. К тому же…

Он положил сумку на пол и пригласил:

– Попробуй поднять.

– Ой, тяжёлая какая!

– Вот-вот. Сумка полностью гасит тяжесть, только если вес вещей меньше твоего собственного. Поэтому и припасы, и остальное грузим на лошадей. А где лошади не пройдут – тащим на себе. Это тебе, – он вытащил из общей кучи небольшую книжку с ладонь и кинул девочке.

– Это… – ахнула Лейтис, когда в её руках книжка превратилась в солидный том.

– Да, твой первый учебник. Заодно по нему будешь осваивать язык. Я потом покажу, как регулировать размеры.

С книжкой Лейтис не расставалась даже во сне. Изучала с таким рвением, что иногда Ислуину приходилось загонять девочку спать чуть не силой. Ведь назавтра им ехать дальше. Даже сейчас, пользуясь тем, что лошади без понукания сами вышагивают вровень с остальным потоком телег и пешеходов, Лейтис держала в руках несколько листков. Беззвучно шевелила губами и старательно зазубривала незнакомые слова и грамматику.

Дорога повернула за холм, и Ислуин остановился, одновременно придержав коня ничего не замечавшей Лейтис. Из-за расколовшей землю пропасти дальше приходилось ждать своей очереди на проход по одному из двух подвесных мостов. На площадке перед разломом образовалась изрядная толпа телег и пешеходов – шумная, раздражённая остановкой, и потому крикливая и скандальная.

Сам Ислуин к таким задержкам относился спокойно, не первая на дороге и не последняя. Великая степь равниной давно осталась только на картах географов. Два столетия назад здесь кипели жаркие сражения между легионами молодой Империи и ордами орков. Обе стороны тогда без колебаний использовали заклятия «А» – класса, которые сплетались друг с другом в причудливые узоры. Заставляли землю корчиться, вспучиваться горбами холмов и небольших гор, оседать глубокими пропастями и широкими долинами. Иногда в каких-то местах время даже ненадолго текло в сотни и тысячи раз быстрее. Десятилетия сражений оставили в наследство причудливое лоскутное одеяло от джунглей до каменистых пустынь. Например, как здесь: два дня торговый тракт шёл по ровным как стол полям, разделённым лишь защитными полосами деревьев да избами деревень и хуторов. А сразу через пропасть дорога прыгала с горки на горку через вековечный лес корабельных сосен и дубов.

Отъехав от моста на полчаса неспешного хода всадника, Ислуин заметил пограничный столб местного графа и мысленно выругался. Такие столбы нередко использовали, чтобы оповещать путников о каких-то распоряжениях правителя домена или каких-то требованиях к проезжающим. Вот и сейчас на нём красовалась свежая доска:

«Всем оружным, кто есть и окажется в пределах домена Ланкарти, прибыть по зову владетельного господина в замок его».

Старый закон изрядно подзабытой эпохи, когда предки нынешних баронов и герцогов были в первую очередь командирами дружин, а уже потом кичились «голубой кровью». Тогда нередко ради отражения очередного набега орков или налёта драккаров северян дворянин собирал всех способных сражаться, если понимал, что сил личной дружины ему не хватит. Но какого Шэта местный графчик вспомнил об этом здесь? Нынешние императоры к сборищам вооружённых людей не под командованием имперского легата относилось неодобрительно, будь во главе такой дружины хоть сам мормэр провинции. Да и накладно это для дворянской казны. Даже если дворянин не воспользуется помощью призванных наёмников, рассчитаться он должен до последнего семина. А комтур провинции ещё и добьется выплаты премиальных, чтобы другим дворянам неповадно было.

В деньгах магистр не нуждался, к тому же застрять на несколько дней в замке не желал. И потому сразу за столбом они повернули с тракта на одну из небольших тропинок. Рассудив, что проще потерять несколько часов «в объезд». Но уже через пару километров выяснилось, что подобная мысль пришла не только ему: дорогу перегораживала лесина, за которой стояли четверо графских стражников.

– Не читали шоль! В замок давай, пока капитан самому комтуру не доложил. Мынога вас тута таких, от своего го-су-дарс-твен-но-го долга, – с трудом выговорил сложное слово командующий патрулём толстый дядька, явно кроме деревенских драк ничего за свою жизнь не видевший, – бягут. А мы лови!

На замечание магистра, что может он неграмотный, тот же стражник ехидно ответил:

– Зато девка у тебя учена, вона сам видел, как листы и писало из сумеи торчат. Давай, давай. Обратно и прямо по дороге, а тама разберёшься. Киран, вона, тебя до тракта проводит. Чтоб, значится, не заплутал куды снова, значится.

Магистр в ответ тяжко вздохнул. Будь он один, просто закопал бы всех четверых и спокойно поехал дальше. Но на глазах ученицы – не педагогично. И так на прошлой неделе нехорошо сорвался. Конечно, лупи тот барон слугу, Ислуин спокойно бы проехал дальше, не его дело. Но сносить рядом с собой издевательство над лошадью проживший молодость среди степняков Ислуин не смог. Коротко, но ёмко пересказал родословную, привычки и тайну рождения владельца бедного животного. А когда разъярённый дворянчик попытался хлестнуть обидчика кнутом, магистр сломал уроду обе руки. После чего долго объяснял Лейтис, что склочный характер и отсутствие выдержки не лучший спутник мага и воина. Чтобы не испортить воспитание девочки, придётся сделать крюк через замок.

Обиталище графов Ланкарти вызвало у магистра улыбку. Дитя эпохи ранней молодости Империи, когда укреплённые остроги на только что отвоёванных у орков территорий жаловались младшим сыновьям. Обрадованные основатели новых доменов зазывали на пустые земли крестьян из перенаселённых приморья и северных королевств и отстраивали будущие родовые гнёзда. Простой тын на небольшом холме заменили двойными бревенчатыми стенами с насыпанной внутрь землёй, небольшую церковь и центральную башню выстроили каменными… и на этом остановились.

Даже ров, когда-то с немалыми усилиями выкопанный в перемешанной с камнями глине, давно оплыл и теперь напоминал скорее широкую траншею, чем элемент обороны. Разве что пустое пространство вокруг замка сохранялось, но дело скорее было не в желании хоть как-то обезопасить жилище, а в интенсивной вырубке пригодных к продаже деревьев. От ворот хорошо было видно, что дальше на запад густой лес заметно редел, сначала превращался в небольшие островки, а затем и вовсе уступал место полям и лугам.

Такое же мало пригодное к обороне впечатление замок оставлял и изнутри. Проехав по крепкому постоянному мосту из гладко отёсанных и тщательно пригнанных лиственниц, Ислуин и Лейтис оказались на широком дворе, усыпанном хозяйственными постройками. Ещё при первых графах всё явно делали с учётом возможной осады, пристройки ставили из дуба, к тому же пропитанного составами против огня, и крыли черепицей. Сараи и конюшни появились позже и демонстрировали стремление к экономии. Дуб сменился дешёвой смолистой елью, а черепица сначала дранкой, а потом и вовсе соломой.

Также постепенно уменьшалось число стражи. В казармах явно могло разместиться до сотни воинов, но сейчас опытным глазом Ислуин определил, что если лет двадцать назад гарнизон ещё насчитывал полсотни бойцов, то сегодня в замке живёт не больше трёх десятков. И дело было вовсе не в бедности хозяина. Судя по зажиточному виду и добротным волам привёзших что-то из деревни крестьян, граф даже не «обстригал дочиста шерсть». Но слишком давно война забиралась в здешние, недалёкие от столицы, края. Да и последнее вторжение тридцать лет назад остановили рядом с границей силами одних лишь императорских легионов, даже не созывая ополчение. Так что стражники гарнизона давно уже были скорее не воинами, а лесными егерями, следили за порядком и разыскивали редких разбойников.

Под стать замку были и «оружные люди», которых собрал графский призыв. Пять или шесть торговых охранников, несколько охотников-трапперов, с десяток вооруженных кистенями и рогатинами мужиков непонятного занятия. Да четвёрка негромко переговаривающихся между собой наёмников, выделявшихся среди остальной толпы как коршуны среди ворон.

Едва Ислуин и Лейтис, ведя коней в поводу, ступили на усыпанную соломой глину двора, стоявший недалеко от ворот рыжий верзила из тех самых «непонятных» глупо засмеялся. Как бы ни к кому не обращаясь, на весь двор гаркнул:

– О! Бабы приехали! Типа заработать на настоящих мужиках решили?

И глумливо захохотал, показывая то ли на косички Лейтис, то ли на собранные в хвост волосы магистра.

Продолжить шутник не успел. Вроде казалось, что светловолосый чужак всё время оставался рядом с конём… Только детина начал с криками кататься по земле, прижимая руки к паху, а магистр демонстративно смахнул пыль с сапога. Разговоры во дворе тут же смолкли, лишь со стороны наёмников послышалось несколько уважительных восклицаний. А магистр, отдав ученице повод, ткнул пальцем в первого попавшегося слугу, и резко бросил:

– Где здесь старший? Веди!

Сразу выяснить причину указа не удалось. Оказалось, что молодой граф в сопровождении капитана стражи уехал, а следующий по старшинству в замке отец Шохан говорить с гостями отказался. Сослался на то, что это дела военные. А ему, скромному служителю Двуединого, если уж выпала доля помогать молодому владетелю с доменом – то только в вопросах хозяйства. Разозлённому задержкой Ислуину пришлось всё-таки устраиваться на ужин, а потом на ночлег.

От безделья магистр выяснил у прислуги историю хозяина Ланкарти. Средний сын, никогда не готовился принять наследство, предпочитал книги. Потому-то, когда пять лет назад семья уехала вместе со старшими слугами отдыхать «на воды», остался дома изучать вступительную программу столичного университета. Больше никого из родни он не увидел. На курорте вспыхнула «красная лихорадка», за несколько дней выкосившая почти всех жителей и гостей. Семнадцатилетний граф к своему ужасу вынужден был взять в руки управление неожиданно свалившимся хозяйством. Хорошо хоть капитан стражи покидал замок, только отправляясь с сюзереном на войну, а семейный духовник отец Шохан взял на себя работу погибшего со старшим графом эконома.

Графа дождались только к обеду. И не понравился этот бледный худощавый молодой человек магистру с первого взгляда. Порода людей, которые вечно от кого-то зависят, им всегда нужна чья-то подсказка, чья-то ведущая рука. Мамы, потом жены. Или сильного советчика, который и будет править из-за спины. И хорошо, если все советчики окажутся преданы и бескорыстны, как стовший за правым плечом пожилой капитан или старик-духовник. Самое неприятное, что иногда таким вот бесхребетникам хочется доказать окружающим – они настоящие мужчины. Их тянет на подвиги… которые для остальных заканчиваются неприятностями.

Вот и сейчас, собрав во дворе всех, включая слуг, граф начал речь о том, что рядом завёлся чёрный колдун-некромант. Помощи от чиновников провинции когда ещё дождёшься, потому «наш общий долг – спасти детей малых и женщин беззащитных!» На этих словах Ислуин еле сдержался, чтобы не зевнуть. Да будь здесь настоящий некромант – мигом бы сбежалось пол гильдии с архимагом Уаланом во главе. Упрашивать столь ценного специалиста перебраться поближе к столице. Слишком чужда стихия Смерти всему живому, слишком редко выживают её адепты. А уж чёрный маг, мечтающий захватить мир – это вообще из разряда детских страшилок на ночь. Зачем равнодушной смерти тлен земных почестей?

– … мы ездили выслеживать проклятого, мы нашли его логово. И вот что убили рядом!

Задумавшись, Ислуин пропустил остаток речи. Зато сейчас, кажется, намечалось что-то интересное. Протиснувшись вместе с Лейтис вперёд, магистр увидел, как капитан сдёрнул окровавленную тряпку с лежащего на земле свёртка. Священник показал на тело похожего на волка-переростка чудовища, и громко начал призывать собравшихся уничтожить зло. А магистр, к удивлению ученицы, витиевато начал ругаться себе под нос.

Чудовища и химеры в здешних краях встречались чаще, чем в прочих местах. Откаты когда-то сложившихся друг с другом заклинаний оставили после себя немало случайных порталов в Земли дикой магии. После войны почти все ворота нашли и уничтожили, чудовищ изрядно проредили, но до сих пор всё равно то один, то другой монстр изредка выбирался из пропущенного портала или из глухого болота за человечиной.

«Проклятье! Ну почему именно выворотень, почему не какой-нибудь вампир или сохнут!»

Тут взгляд Ислуина упал на духовника графа, и магистр негромко шепнул ученице:

– Посмотри на священника. Да нет, не на помощника, на старика. Что видишь?

Та ненадолго задумалась, а потом шепнула в ответ: