Текст книги "Дневники Империи"

Наконец, в последний момент впрыгнув в строй, парни замерли. Стоя вместе со всеми на плацу, который, несмотря на все старания небоевого персонала, был занесён снегом, они неторопливо оглядывались.

То тут, то там пробегали опоздавшие, командиры важно вышагивали перед подразделениями, порой лично поправляя съехавшие элементы брони или оружия. В воздухе повисло напряжение, настолько густое, что, казалось, его можно было зачерпывать ложкой и есть.

– Слушай, а ты не знаешь, что вообще происходит? – шёпотом обратился Макс к рядом стоящему солдату.

– Без понятия, нас тоже без объявления причины построили. Хотел бы я сейчас быть на месте ваших соседей, – мечтательно протянул воин. – Не стоишь по колено в снегу по стойке смирно, так ещё потом и паёк дополнительный получишь.

– Ну, зато мы жизнью не рискуем, – пробурчал парень. Он хотел продолжить спор, но его прервал легат.

– Отставить разговоры! Легион, смирно! – заорал командующий.

Кака только эхо затихло, на плацу появился Император. Окружённый кольцом Гвардейцев, он смешно прыгал через сугробы, стараясь не слишком замочить ноги. Все же присутствующие молча следили за этим, давя улыбки, или скрывая их в усах и бородах.

Наконец, вождь революции добрался до сделанной на скорую руку трибуны, стоявшей перед войсками и радостно вскочил на неё, отряхивая полы плаща, под которыми блестела броня. Поправив сбившиеся волосы, он прокашлялся и крикнул, обращаясь к толпе.

– Здравствуйте, товарищи! – властный голос прокатился по толпе, заставляя прислушаться даже рабочих, которые в стороне тащили доски. – Я рад вас приветствовать в это ненастное зимнее утро. Также сразу приношу извинения за то, что наша встреча состоялась на рассвете, а не в полдень, как я планировал изначально. Виной тому стало дерзкое и вероломное нападение царских войск на караваны в нейтральной зоне.

Строй закипел. Откуда-то послышалась нецензурная брань, но командиры очень быстро восстановили порядок. Тем не менее, войска больше не стояли молча, они перешёптывались, и ни одно слово не предвещало врагу ничего хорошего.

– Я понимаю вас и разделяю вашу ненависть, – скорбно протянул Император. – В то время, пока мы всеми силами стараемся восстановить жизнь внутри города, пока мы придерживаемся нейтралитета ради безопасности мирного населения, они вероломно нападают на обычные торговые караваны. Прямо сейчас наши бравые солдаты сражаются с врагом, рискуя своими жизнями.

– Так чего же мы здесь стоим? Давно пора было уничтожить этих ублюдков! – заорал один из солдат.

Знавшие подчинённых лучше, чем мать своих детей, командиры быстро поняли, кто это был, приготовившись наказать своевольного бойца. Однако, вождь либо сделал вид, что так надо, либо действительно ждал чего-то подобного. В любом случае, он в резко выбросил руку вверх, крича ничуть не тише воина.

– Именно это я и говорил вчера нашим легатам! Наконец, настал тот момент, когда мы можем дать отпор врагу, когда можем отомстить Царю за всё то зло, что он совершил. Наша армия полностью укомплектована, её бойцы полны решимости и отлично подготовлены. У нас есть верные союзники, которые поддержат нас и помогут нам в этой войне. Наши сограждане наконец осознали всю подлость и лживость текущей власти и больше не хотят поддерживать её. Сегодня, мы начинаем открытую борьбу с врагом, и не успокоимся, пока он не будет повержен, или пока не падёт последний, в чьём сердце горит огонь революции!

Строй радостно закричал, поддерживая слова Императора. Бойцы слишком долго ждали, слишком много злобы накопили к Царю, и теперь им, наконец, позволили выплеснуть всю ненависть наружу. Руководимые своими командирами, бойцы, прямо из строя уходили в разные стороны, явно намереваясь окрасить день в алый.

Император же стоял и молча наблюдал за последствиями своей речи. Длинные белые волосы беспорядочно тормошил ветер, а узкие глаза прищурились ещё больше, вытянувшись почти в прямую линию. Он походил на хищного зверя за секунду до прыжка. Наконец, насладившись зрелищем, он развернулся и, всё так же смешно прыгая по сугробам, двинулся прочь.

парни, вместе со своим отрядом зашли в штаб, сгрудившись вокруг большой карты, расстеленной на столах, составленных вместе. Командир, забыв указку, тыкал в ткань наконечником копья, им же плашмя слегка ударяя по тем, кто отвлекался.

Однако, Макса занимало вовсе не это. Он ушёл в себя, не обращая внимание на всё, что происходило вокруг. Он думал, когда и как можно улизнуть на мгновение, чтобы попрощаться с Даф.

К сожалению, сделать у него это не получилось. Сразу после инструктажа отряд получил дополнительное снаряжение и, не дожидаясь команды легата, под крики и ругань других солдат, пытавшихся в создавшемся бардаке осознать, что происходит, двинулся прочь, с каждой секундой отдаляясь от главного корпуса.

Неожиданно, тяжёлая рука упала на плечо, вернув парня к реальности. Судорожно вздрогнув, он обнаружил, что солнце успело полностью встать над горизонтом, и даже метель чуть успокоилась. Повернув голову, он заметил командира, который уже явно не первый раз обращался к бойцу.

– Я повторяю последний раз, ты город хорошо знаешь? – чуть не крича, спросил ветеран.

– Ну, неплохо, в Высшем Техническом учился до революции, – пробормотал Макс.

– Мне плевать, где ты учился, отвечай по существу. Без карты сможешь нас провести куда прикажу? – злясь и брызжа слюной в лицо, повторил вопрос глава отряда.

– Так точно! – вытянувшись по струнке, рявкнул парень. – Я в архиве посыльным подрабатывал во время учёбы, знаю почти все дворы и переулки.

– Отлично, тогда держи, – всунув тубус в руку ошалевшего бойца, командир продолжил. – Вставай во главе колонны и веди нас к старому зданию почты. Задачу понял?

– Конечно.

Развернув карту, Максим почти вплотную прижал его к лицу, стараясь разобрать хоть что-то на пожелтевшей от времени бумаге. Кое-где буквы стёрлись, линии смазались, и прежде знакомые места стали неразличимыми. Однако, парень не унывал, уверенно шагая сквозь сугробы.

Спустя какое-то время к нему подошёл друг, недовольно зевая. Миха явно не выспался, но это была только его вина, о чём знали все в отряде, а потому солдаты лишь подтрунивали над несчастным

– Ну что, как дорога? – прикрывая рот рукавицей, спросил имперец.

– Отлично, – съязвил Макс. – И ты бы это, начинал спать по ночам, а то так и будешь вечно словно ходячий труп.

– Война войной, а личная жизнь сама себя не устроит, – назидательно подняв палец вверх, ответил Миха. Немного подумав, он добавил. – А интересно получается. Мы идём убивать людей, а сами совершенно к этому не готовы.

– А кто вообще к этому готов? Все хотят крови царевцев, но никто не хочет умирать. С таким настроем даже в шахматы играть не стоит, не то, что войну вести.

– А придётся, да? И никак от этого не убежишь.

– Абсолютно верно, брат, – задумчиво протянул Макс. – Так что давай скажем спасибо судьбе, что нас хотя бы есть кому вспоминать…

12.

Холодный, быстрый ветер бросал в лицо снег крупными охапками. Метель, завывавшая как стая голодный волков, окутывала любого, кто рискнёт выйти на улицу, снежным коконом. Низкое солнце, и так едва поднимавшееся над горизонтом, было скрыто тяжёлыми серыми тучами, не пропускавшими ни один лучик света.

К сожалению, Макс вместе с отрядом упрямо шёл по заснеженным улицам, продираясь сквозь сугробы. Третий день подряд имперцы бродили по городу, всячески уклоняясь от прямого столкновения с противником. Порой это приводило к тому, что приходилось часами лежать в сугробах, ожидая, пока пару солдат покинут, наконец, пост.

Сейчас же парень, с трудом удерживая в коченеющих руках обрывок карты, пытался найти дорогу к очередной точке на карте. Несмотря на то, что он знал город как свои пять пальцев, непогода путала прямые и понятные прежде проспекты и переулки в один неряшливый клубок. А потому приходилось идти больше наугад, чем по маршруту, периодически проверяя, а не свернули ли они не туда.

Внезапно на его плечо рухнула чья-то рука. Вздрогнув и чуть не выронив карту, парень обернулся и опознал в уныло шмыгающим носом бойце Миху. Кивнув знакомому, он, не останавливаясь, снова вцепился взглядом в бумажку.

– Слушай, нам ещё долго идти? А то я замёрз как собака бездомная, – спросил имперец, наклоняясь почти к самому уху товарища и заглядывая в карту. Он единственный из отряда доверял Максу и не принижал его достоинств из-за того, что он лет на пять – десять младше всех остальных членов отряда.

– Не имею ни малейшего понятия. Если метель не уляжется, то ещё часа три круги нарезать будем. Я в этом районе редко бывал, а при такой непогоде ни одного ориентира не видно, – пробурчал Макс, безуспешно вглядываясь в белую пелену.

– Оптимистично, ничего не скажешь, – уныло ответил парень, растирая окончательно замёрзший нос.

– Ты бы сказал Михалычу, что после привала я никуда людей не поведу, пока метель не уляжется. Мы и так из-за неё раза в четыре медленнее двигаемся, так ещё и промокли насквозь. Нам бы сейчас отдых не помешал.

– Ох, огребём мы по полной программе за подобное заявление. Но, что не сделаешь для хорошего человека, – сказал Миха и, развернувшись, пошёл в конец строя.

Там, недовольно кутаясь в плащ, шёл командир. Абсолютно безразличный ко всему, что не касалось его подчинённых и приказов, он успел стать одним из самых знаменитых центурионов Империи. Кто-то любил его за исполнительность, кто-то ненавидел за прямолинейность, но все сходились на том, что на него можно положиться.

Смерив взглядом бойца, решившего нарушить строй, глава отряда махнул рукой, разрешая подойти ближе. При этом он, как и все остальные, не останавливался, а потому Мише пришлось буквально скакать по сугробам, чтобы идти рядом с начальством.

– Почему построение нарушил? – спросили у парня вместо приветствия.

– Потому как предложение касаемо нашей дальнейшей жизни есть. Разрешите?

– Ну а что с тобой сделаешь, всё равно уже пришёл, – угрюмо ответил командир. Он смотрел на парня, как на врага народа, но это нисколько не отражало его реальных мыслей. В душе этот ветеран ратовал за своих бойцов, как за детей, и все члены отряда это знали.

– Наш головой, Максим Орлов, говорит, что погодные условия препятствуют эффективному перемещению по городу и поиску пути. От него поступило предложение остановиться после достижения цели на привал, – отрапортовал Миха. В следующую секунду холодные как лёд глаза впились в парня. Они словно хотели добраться до самого сердца.

– А он самый умный у нас? – прошипел Михалыч. Впрочем, бросив взгляд на остальных бойцов, которые все как один уже забыли про осторожность и старались хоть как-то согреться, он добавил. – Ладно, будем считать, что он прав. Передай, что будет ему остановка. Но только после того, как дойдём до места назначения.

Благодарно кивнув, Миша помчался по сугробам вперёд. Пару раз он чуть не упал, лишь чудом успевая восстановить равновесие. Но хорошая новость грела получше горячего чая, а потому он смог добраться до друга и радостно сообщить о решении командира.

Услышав об остановке, Максим воспрял духом. Погода становилась только хуже, и с каждой секундой бойцы замерзали всё больше. А потому парень молча кивнул и, безнадёжно пытаясь увидеть хоть что-то знакомое, двинулся дальше, уже с трудом удерживая в одеревеневших пальцах кусок бумаги.

Спустя пару часов, отряд вышел на маленькую площадь, больше похожую на тихий дворик, чем на людное место. До войны тут было не протолкнуться от ежеминутно сновавших курьеров, стоявших зевак и просто рабочего люда, но теперь солдаты были единственными, кто намеревался нарушить чистоту этого места.

Подняв слезящиеся глаза к небу, Макс внезапно заметил, как что-то очень слабо блеснуло вдали. Судя по раздавшимся сзади крикам, не только он заметил это явление. Задумавшись, парень встал как вкопанный, вглядываясь в карту. Наконец, его осенило.

– Так это же храм святого Гавриила там, вдали! – радостно заявил товарищам имперец. – Всегда недоумевал, зачем церкви Ома позолоченные фигуры на крышах, а вот они, оказывается, как пригодились.

– Не богохульствуй, – наградив подчинённого отцовским подзатыльником, пробурчал Михалыч, неожиданно возникший рядом. – Он нам помог, а ты такое говоришь.

– Да ладно вам, святые давно не ходят по земле. Их место заняли торгаши и бандиты, – сказал Макс, дёрнув плечами.

– Ты мне ещё скажи, что истинной может быть только вера в человека, – огрызнулся командир. Он хотел было начать спор, но потом вспомнил, что его солдаты мёрзнут. – Так, отставить разговоры. Сколько нам ещё идти?

– Да, собственно, мы уже почти на месте, – щёлкая зубами, ответил парень. – По карте, нам как раз в церковь. Не сочтите за претензию, но, видимо, нашему начальству нужно, чтобы мы остановились там.

– Ты уверен? – получив от подчинённого карту и разобравшись в ней, он удивлённо и немного разочарованно хмыкнул и повёл людей за собой, стараясь как можно скорее пройти оставшиеся сотни метров.

Заскрипев, открылась тяжёлая дверь, и внутрь заглянули Миха с Максом. Не заметив врага, они проскользнули внутрь, держа оружие наготове. Тускло блестевший металл бросал зайчики на стены, выхватывая отдельные лица с потускневших и потрескавшихся икон. Шаг за шагом, помещение за помещением, парни осматривали здание. Однако, внутри было абсолютно пусто, даже мыши покинули храм, спасаясь от голода.

Подойдя к алтарю, парни остановись. На куске мрамора, некогда покрытого золотом, лежал голубь. Растерзанный во время какого-то зверского ритуала, он словно насмехался над всей святостью этого места.

– Люди настолько отчаялись, что вспомнили про старых Богов, – шёпотом произнёс Миха, мечом аккуратно сбрасывая несчастную птицу на пол.

– И при этом абсолютно не боятся Ома, – также тихо ответил ему Макс, вытирая плащом кровь. – А ведь когда-то меня отсюда выгнали прихожане за то, что я недостаточно низко поклонился одной из статуй.

– Ну, какие времена, такие и нравы, – хмыкнув, проговорил парень. Ладно, пошли, впустим наших.

Выглянув на улицу, парни махнули рукой, и спустя пару секунд внутри оказались все члены отряда. Некоторые благоговейно молча, застыли, а другие, невежественно отодвигая скамьи к краям, расчищали место под спальные места.

Командир, не обращая до поры внимания на действия подчинённых, медленно шёл вдоль стены, держа в руках только что зажжённую лапу. Языки пламени выхватывали из темноты лики святых, повреждённые сыростью и разрухой. Наконец, дойдя до алтаря, Михалыч, всё также в тишине, поднял голову, глядя на статую Ома, в ногах у которой стоял алтарь.

Внезапно ворвавшийся ветер задул лампу, оставив главу отряда в полной темноте. Но тот, не обращая на это внимания, стоял и тихо шептал что-то себе под нос. Наконец, он развернулся к солдатам и зычным голосом начал раздавать приказы.

– Ну, что застыли, ни разу за жизнь на ночлег не останавливались? – раздавая подзатыльники и советы, Михалыч больше всего походил на заботливую мать. Впрочем, никто не рискнул сказать ему этого. – Давайте, остолопы, двигайтесь, никто не знает, через сколько нам прикажут выдвигаться.

Бойцы, услышавшие о долгосрочном привале, стали на порядок бодрее. Теперь они уже не лениво раздвигали скамьи, а резво расчищали место. Тут появилась походная кухня, там уже разложили спальные мешки, а неподалёку сдвигали столы, готовясь к трапезе. В воздухе постепенно начало пахнуть едой и горячим чаем, мрак был загнан в углы светом свечей.

Миха, вместе с ещё парой бойцов, обшаривал все углы, пытаясь найти достаточно горючего. В ход шли как скамьи и стулья, так и шкафы с другими предметами мебели. Кто-то порывался сжечь даже книжки с религиозными текстами, но его остановил Михалыч, коршуном подлетевший к бедняге. Солдат, получив нагоняй, отправился сторожить вход, с тоской поглядывая на друзей, которые сбросили броню и снаряжение и теперь отдыхали, перекидываясь в картишки.

Наконец, приготовления были завершены, еда съедена и бойцы либо отправлялись спать, либо, если им не повезло, становились в дозор. Макс, принадлежавший ко второй категории, проклиная судьбу, лез по шаткой лестнице вверх. Сегодня ему предстояло провести всю ночь на колокольне храма, отчаянно пытаясь сохранить хоть каплю тепла.

Где-то в полночь, когда парень окончательно смирился с невозможностью согреться, а его глаза начали предательски слипаться, вдали, за завесой непрекращающейся метели блеснул какой-то огонёк. Решивший, что ему показалось, Макс, тем не менее, начал пристально вглядываться в пелену снега. Спустя почти минуту огонёк появился вновь и, дрожа, замер на месте.

Несколько не боясь быть обнаруженным, так как буря съедала все звуки, парень крикнул товарищам, дежурившим внутри, предупреждая их об возможной опасности. Через считанные мгновения рядом появился Михалыч, сонно зевавший, но от этого выглядевший не менее сурово.

– Что тут у тебя такого, что ты орёшь как резаный? – недовольно спросил командир. Увидев огонёк, он тут же собрался и, взяв бинокль, висевший на поясе, начал пристально высматривать источник света. К сожалению, через плотную стену снега не было видно ничего.

– Товарищ командир, какими будут приказы? – спросил, старательно подавляя зевоту, Макс. – Может, послать кого-то посмотреть?

– Ага, а вдруг там отряд царевцев? Ты потом ты лично будешь вдову успокаивать? – зло оборвал подчинённого Михалыч. – Сиди тут и смотри в оба. Подойдут ближе чем на десять шагов к зданию, поднимай всех по тревоге. Понял?

– Но там же могут быть мирные жители, – попытался возразить парень.

– А также там может быть дюжина легионеров. Я, конечно, в вас верю, но вы не Имперская гвардия, чтобы при численном превосходстве врага победить его. Так что сидим и не геройствуем. Ясно?

– Так точно, – угрюмо протянул Макс.

– Вот и славно, – Михалыч вручил бойцу арбалет и пачку болтов. – Достаточно бесполезная штука, учитывая условия, но наши заморские коллеги подарили отряду пару осветительных снарядов. Без понятия, как они работают, но обещали, что ярче факела будут гореть. Так что, в случае чего, используй без зазрений совести.

Проведя инструктаж, командир исчез внутри церкви, а парень продолжил стоять у окошка колокольни, всматриваясь в ночную мглу. Пару раз ему слышались крики, но он не мог сказать наверняка, что это было на самом деле, и не почудилось ли ему.

В конце концов, убаюканный движением снега и рёвом ветра, он плюхнулся на ветхий стул и, откинувшись на спинку, продолжил наблюдение. Однако, скоро глаза начали слипаться ещё сильнее, а зевота стала необоримой. Не помогали ни снег, ни другие методики, часть из которых была придумана сотни лет назад.

Наконец, окончательно разлёгшись на деревянном друге, Макс задремал. Он спал крепким сном, и его не волновали ни холод, ни странные глухие еле слышные крики, изредка пробивавшиеся сквозь бурю....

13.

Щебетали пташки, над горизонтом медленно вставало солнце, а снег, нападавший за ночь, теперь лежал белым одеялом на всём, что не нашло укрытия. Где-то вдали, на границе города, виднелись флаги царских легионов. По другую сторону, в самом центре, одиноко, но не менее гордо, развевался одинокий стяг имперцев. Однако, Макс, по-прежнему спавший на стуле, не видел великолепия природы.

– Доброе утро, самоубийца, – раздалось где-то над ухом.

От неожиданности парень дёрнулся и чуть было не свалился со стула. Быстро вскочив, он вытянулся по струнке, ожидая получить нагоняй. Однако, вместо командира Макс увидел лишь радостно смеющегося товарища. Выругавшись, имперец отобрал у шутника арбалет и хмуро улыбнулся.

– Ты так меня в гроб загонишь, – ответил Макс, недовольно разминая затёкшие конечности. – Знаешь, что бывает за такие шутки?

– А ты помнишь, что обещал Михалыч сделать с тем, кого застукает спящим на посту? – невозмутимо парировал Миха.

– Ох, и не напоминай, – отмахнулся парень. – Ты мне лучше скажи, что я проспал.

– Да ничего особенного, только недавно рассвело. Командир наш ещё не вставал, так что можешь не переживать.

– Отлично, а то я уже приготовился снова получать от Императора письмо, – усмехнувшись, ответил Макс.

Любуясь городом, парни стояли, наслаждаясь утром. Травя байки и анекдоты не первой свежести, они вдруг заметили далеко, там, где должно было быть море, странное движение.

Схватившись за бинокль, Миха недоумённо уставился вдаль. К сожалению, даже так разглядеть не получалось почти ничего. Наконец, потратив почти полтора десятка минут, парни поняли что происходит.

Там, вдалеке, по толстому льду, мчались гружённые сани, еле державшиеся на ходу под весом груза. Под флагом неизвестного бойцам государства, они двигались в порт, стремясь доставить союзникам очередную партию товара.

– Ничего себе, – протянул Макс, удивлённо потирая нос. – Сколько их всего?

– Сотня точно есть, а дальше я сбился, – также неуверенно ответил ему товарищ. – Мне интересно, кто это может поставить столько добра нам.

– А что ещё более интересно, так это вопрос оплаты. Откуда у Империи столько денег, чтобы заплатить за это всё? – спросил парень.

Однако, ответа не последовало. Внизу раздались крики, шум бега и звон оружия. Рванув к лестнице, оба перегнулись через ограждение, старательно прислушиваясь, боясь пропустить приказ. Наконец, раздался зычный голос командира, созывавший всех на инструктаж. Недолго думая, бойцы рванули вниз по лестнице, чуть было не забыв снаряжение.

У алтаря уже стоял Михалыч. Нетерпеливо шагая из стороны в сторону, он ждал, пока последний солдат не встанет в строй. При этом глаза его бегали по листку, только что доставленному имперским гонцом. Появившись из ниоткуда, парень вручил конверт дозорным, что стояли у двери, и тут же растворился среди одинаково белых зданий.

– Товарищи, слушайте внимательно, так как повторять я не буду, – нахохлившись, как воробей, командир положил руки на священный кусок камня, нервно постукивая пальцами. – Наше командование передало очередной план действий. Если кто-то ждал, когда же мы начнём убивать, можете радоваться – нам пришёл приказ уничтожить царское формирование неподалёку.

Строй тут же довольно зашумел. Единственные, кто молча стоял, дожидаясь продолжения речи, были Макс и Миха. Каждый из них имел своё мнение, но им одинаково не нравился энтузиазм соратников, а потому они лишь ткнули рядом стоящий, чтобы восстановить дисциплину.

– Спасибо, что дали мне, наконец, продолжить, – рявкнул Михалыч, строго сверкнув глазами. – Так вот, проблема в том, что они упорно требуют не лезть на рожон и сначала выкрасть необходимые кому-то там, за кольцом осады, документы. Ну а потом можем хоть спалить их логово к чертям, дальнейшая судьба этих мерзавцев никому не интересна.

– Товарищ командир, разрешите спросить, – получив разрешение, Макс продолжил. – А разве нашему делу не поможет захваченная база царевцев? Пленные расскажут намного больше, чем обугленные трупы.

– Это ты точно подметил. Впрочем, в документе точно не сказано, что именно делать, – задумчиво протянул ветеран. – В общем, мне нужно два добровольца, которые сходят в ближайшее управление и получат там точные указания. А то из-за этой конспирации нам ничего не говорят толком. Желающие, выйти из строя.

В ту же секунду, не сговариваясь, два товарища сделали шаг вперёд. Удивлённо посмотрев друг на друга, они улыбнулись, но тут же взглянули на командира. Тот стоял, ошеломлённый такой инициативностью, ведь никто в здравом уме сам не вызовется лишний раз высовываться из тёплого и безопасного здания.

Впрочем, парни были либо идиотами, либо героями, а других кандидатур всё равно не было. А потому, тяжело вздохнув, Михалыч отпустил остальных и, приказав смельчакам следовать за собой, пошёл снаряжать бойцов. Несмотря на дефицит ресурсов, он не поскупился на специальные боеприпасы для арбалета, подаренные союзниками.

Наконец, когда сборы закончились, командир, обняв своих солдат на прощание, выпихнул их за дверь, где ярко светило солнце, заставляя щурить глаза от блеска белоснежного снега. Впрочем, несмотря на безоблачную погоду, холод никуда не ушёл, а потому морозило всё так же сильно, как и ночью до этого.

– Слушай, а ты что вызвался? – спросил Миха, неторопливо шагая за товарищем. – Я думал, ты выспаться захочешь.

– Ага, высплюсь я днём с Михалычем. Он мне сто процентов найдёт какое-то применение, ты же знаешь его, – недовольно пробурчал Макс. – А так хоть прогуляюсь.

– Тоже верно, – смеясь, ответил парень. Внезапно он споткнулся обо что-то и чуть не рухнул снег.

Поймав руку товарища и с трудом восстановив равновесие, имперец громко выругался, нисколько не боясь быть обнаруженным. Обернувшись, чтобы посмотреть, что же стало причиной происшествия, он резко замолчал и в абсолютной тишине потянул друга за плащ, привлекая внимание.

Из сугроба, почти полностью спрятанная под толстым слоем снега, торчала чья-то рука. Окоченевшая, твёрдая как камень, она протянулась, словно прося помощи у безразличного неба. Отбросив задание, оба парня бросились откапывать обладателя конечности.

Спустя несколько секунд из-под белого покрывала парни извлекли тело. Старушка, из-за голода и холода больше походившая на скелет, крепко прижимала к себе какой-то свёрток, одной рукой пытаясь защититься от уже ушедшего врага. На её животе виднелась ужасающая рана, а почти всё тело покрывала замёрзшая кровь.

Бережно вынув свёрток из сморщенных рук, парни аккуратно приоткрыли его, заглядывая внутрь. Там, скорчив личико в предсмертной муке, лежал ребёнок. Оторопев, парни некоторое время просто стояли над двумя трупами. Затем они сняли один из плащей и, погрузив на него женщину с ребёнком, развернулись и пошли обратно.

Спустя пару минут вернувшись к церкви, они передали трупы командиру и почти бегом отправились к цели. Весь их путь прошёл в гробовом молчании. Ни Макс, ни Миха не хотели ничего говорить и лишь изредка обменивались дежурными фразами, уточняя друг у друга направление.

Наконец, они добрались до неприметного здания, которое, в отличии от всех окружающих построек, не обветшало и не было разорено мародёрами. Предъявив страже необходимые бумаги, парни зашли внутрь.

Их встретил поток тёплого воздуха, гомон толпы и топот ног бегающих туда-сюда посыльных. Впрочем, парням не дали одуматься – к ним тут же подбежал очередной канцелярский работник, радостно размахивая руками.

– А вот и вы, наконец-то, – похлопывая ребят по плечам, словно старый друг, завопил архивный писака. – Диверсионный отряд из церкви? Пройдёмте, вам выдадут пакет документов и необходимое снаряжение.

– А откуда вы знаете, что это мы? – недоуменно спросил Макс, позволяя увести себя почти что за руку.

– Ну, так все ваши коллеги уже побывали тут, остались только подчинённые Михалыча, – с видом, словно объясняя прописную истину, ответил имперец.

– А вдруг мы агенты врага? – ехидно вставил Миха.

– Тогда могу посоветовать вам поменьше говорить об этом, – довольный своей остротой, канцелярист рассмеялся, открывая дверь перед солдатами революции.

Внутри их уже ждали, а потому общение прошло быстро и без особых проблем. Получив на руки увесистую папку, а также гигантский тюк вещей, парни уже хотели уходить, но всё тот же работник поймал их у самого входа и снова потащил вглубь здания.

– Да я вас умоляю, всё равно без вас ничего не начнётся, – бухтел имперец, увлекая за собой упирающихся ребят. – А вот пообедать вам лишний раз не помешает. А то знаем мы ваши полевые выходы, один вред организму.

Здраво рассудив, что от бесплатной еды отказываются только глупцы, парни сменили гнев на милость и позволили усадить себя за общий стол, где помимо них восседало ещё человек двадцать. Все они ждали появления еды, от нетерпения постукивая приборами по столу и нервно переговариваясь с коллегами.

Наконец, звякнул колокольчик и в комнату вошли несколько поваров с подносами, плотно уставленными блюдами. Различные виды первого подавались в украшенных росписью тарелках, а в бокалы лились напитки многолетней выдержки.

Жадно чавкая, толкаясь локтями, работники поедали всё, стараясь набить свои животы. Не было той дружественной атмосферы главного здания, где неимущие делились друг с другом последним, а офицеры подчас отдавали свои пайки целиком женщинам с детьми, сутками оставаясь без еды. Тут каждый чуть ли не дрался за еду, стараясь отобрать наиболее вкусные куски у соседа.

Промокшие и измазанные в городской грязи, Макс и Миха сидели словно язва не теле наследного принца, презрительно любуясь работниками отделения. Наконец, не выдержав, они, молча переглянувшись, тихо, как мыши, выскользнули из-за стола и скрылись за дверью. Впрочем, никто и не обратил внимание на исчезновение двух солдат.

К закату добравшись до церкви, парни устало ввалились внутрь, обессиленно бросив снаряжение и выданные в управлении вещи у входа. Не слушая ни командира, ни даже сотоварищей, они рухнули на пол и замерли, пустыми глазами рассматривая перекрытия потолка. Находившиеся где-то недосягаемо высоко, они убаюкивали, заставляя глаза смыкаться.

Однако, Михалыч был настойчив, а потому одним движением поднял обоих солдат на ноги. Требовательно впившись в них глазами, он хмуро смотрел на бойцов, ожидая ответа.

– Ну, что вам сказали? – сурово спросил ветеран.

– Да ничего, собственно, – отмахнулся Макс. – Выдали бумаги, дали диверсионное обмундирование, сказали, чтобы мы всё внимательно прочитали, но больше ни слова.

– Странно, а вы точно туда ходили? – усмехнувшись, сказал командир. – Ладно, идите спать, несчастные, я посижу, разберусь, что же от нас хотят. И учтите, раз вы такие ответственные, вы и пойдёте рисковать шкурой.

– Но почему?

– Честно? Потому что вы самые молодые и вас не жалко, – отрезал Михалыч.

Получив исчерпывающий ответ, парни отправились спать, даже не притронувшись к еде. А тем временем ветеран, вместе с остальными членами отряда хоронил старушку и ребёнка, очередных жертв войны. И только молитва нарушала сакральную тишину храма, в котором, несмотря на всю ситуацию, всё так же чтили Ома…

14.

– Господа, слушайте внимательно! – прокричал Михалыч, прохаживаясь вдоль строя. – Повторять я не буду, так как времени у нас в обрез. А потому не отвлекайтесь.

Две дюжины солдат, поднятых ровно в полночь, сонно моргали, сопровождая взглядом перемещения командира. Они легли всего два часа назад и теперь искренне ненавидели всё живое. Впрочем, тем, кто разрабатывал эту операцию, было явно наплевать на самочувствие бойцов.

Макс с Михой, в отличие от других имперцев, выглядели отлично, позёвывая не столько от нужды, сколько из приличия. Так как им отводилась центральная роль, то ветеран дал отдохнуть парням целые сутки. А поэтому двое диверсантов, благодарные за такой щедрый подарок судьбы, готовы были на всё.