Текст книги "Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора"

Обычные планы и существующие структуры

Предлагаются всевозможные традиционные планы. Позвольте мне связать вас с некоторыми из лучших – например, с этим от бывшего комиссара FDA Скотта Готлиба, или с этим от Харви Файнберга из Гарварда через NEJM, или даже с этим от ведущего “рационалиста” Роко Михича. Прочтите их все.

Эти готовые планы, которые предполагают организацию, персонал, политику и принципы, которые привели нас сюда, в целом направлены в правильном направлении. Но все они страдают от двух недостатков.

Первое: они слишком слабы и пассивны, чтобы добиться успеха. Во-вторых: они слишком сильны и агрессивны для реальных систем, которые должны были бы их выполнять.

Они требуют большего государственного потенциала, чем есть у Америки. Они требуют меньше, чем нужно для решения проблемы. Они отклоняются на порядок в обоих направлениях.

Для важного этапа отслеживания, тестирования и изоляции, необходимого для контроля и искоренения вируса, все эти планы предлагают меры, которые являются (а) добровольными и (б) основываются на расширении масштабов и/или координации существующих учреждений.

Эти учреждения уже показали свою несостоятельность. Разрушенная организация не может расширяться или преуспевать. Американская культура гражданской ответственности, доверия к правительству и добровольного соблюдения достойных предложений и неисполненных законов представляется в этих планах безупречной. И их процесс разработки биологической защиты 1950-х годов остается идентичным созданию новой вакцины от прыщей, облысения или грибка ногтей на ногах.

Поскольку их авторы не являются научными идиотами, они знают, что их слабые планы побега из карантина не будут идеальными. Поскольку они не политологи, они, похоже, не осознают, что живут в самой заботящейся о безопасности и избегающей риска стране на земле или в истории.

Идею о том, что любое американское лицо, принимающее решения, одобрит заразную деятельность, в то время как она все еще создает риск заглушения кашля, не стоит воспринимать всерьез. Гипер-аутичные планы циклических карантинов, при которых эпидемии периодически дают возможность возобновиться, затем быстро подавляют, затем вспенивают, смывают, повторяют, – когда мы снова сможем смеяться, покажутся мрачно веселыми.

Маколей заметил, что любитель в области политологии разрабатывает конституции для идеальной страны – как портной, который кроит всю свою одежду для Аполлона Бельведерского. Настоящей Америке нужен план, который работает для настоящей Америки.

Настоящая Америка не хочет плана, который работает для настоящей Америки. Большинство авторов выдумывают эту проблему и разделяют разницу.

На самом деле, у настоящей Америки есть беспрецедентная возможность преодолеть себя. Он не воспользуется этим шансом. Роль писателя состоит в том, чтобы дать ему этот шанс, а не помогать ему потерпеть неудачу, а не говорить ему то, что он хочет услышать.

Пойдем с нами, если хочешь жить

Самый сильный возможный отклик будет исходить от нового агентства, созданного как стартап. Этот орган по борьбе с коронавирусом будет расширяться быстрее, чем это может сделать любая существующая организация. Он будет использовать старые агентства только там, где сочтет их полезными. И он растворится сам по себе, как только вирус будет побежден.

И все, что нужно CVA для выполнения своей работы, – это полная (безоговорочная) власть над всеми федеральными, государственными, местными и частными субъектами. В теоретическом плане его суверенитет абсолютен – но как временный (ограниченный во времени, до окончания войны), так и частичный (применяется только к его конкретной миссии или сфере охвата). Такая мелочь!

(Или, как выразился Файнберг из Гарварда в JAMA: «Этот командующий обладает всей полнотой власти […] и полномочий для мобилизации всех гражданских и военных ресурсов, необходимых для победы в войне». Увы, многоточие скрывает «американского президента». Британский доктор Файнберг мог бы сказать: «От королевы Англии». Политология, как и эпидемиология, сложна. Файнберг также говорит: «Это не координатор между агентствами». Затем он предлагает… координация деятельности существующих учреждений.)

У CVA нет времени для решения любой проблемы, не связанной с вирусом. Поскольку полная власть должна ограничивать себя, с годами или десятилетиями ее масштабы будут иметь тенденцию к расширению. Но до того, как начнется распад области действия, CVA умрет в результате успешного выполнения (или будет отменен из-за сбоя). Его абсолютная власть не представляет угрозы для нашей священной Конституции.

Большинство американцев помнят, как Вашингтон не смог создать веб-сайт, и Пало-Альто выручил его. Они все еще думают, что то, что Пало-Альто принесло на стол, было информатикой.

На самом деле, многие люди в Вашингтоне прекрасно умеют программировать. Что принесло Пало-Альто, так это способность выполнять масштабные работы. Тогда какой-то веб-сайт казался важным. Теперь мы знаем, что значит "важно".

Вы хотите начать сегодня? Или продолжать дурачиться с теми же клоунами, которые привели нас сюда? Пойдем с нами, если хочешь жить.

Что будет делать этот CVA? Это будет зависеть от него. Но, просто чтобы проиллюстрировать, что может сделать правильная структура, давайте выдвинем конкретный план.

Экономические интервенции

Нет никаких причин для возникновения финансового или экономического кризиса одновременно с пандемией. Перевод как Уолл – стрит, так и Мэйн-стрит в режим анабиоза – это вопрос бумажной работы и, возможно, немного кода.

Уолл-стрит

Способ приостановить работу Уолл-стрит – это не приостановить работу фондового рынка (что может положить конец капитализму в Америке). Капитализм не нуждается в том, чтобы с ним покончили. Он действительно нуждается в перезагрузке. ФРС может сбросить его, закрыв весь рынок для наличных денег.

В рамках этой перезагрузки ФРС монетизирует все финансовые активы, обменивая их на новые доллары по последней котируемой цене. Если у вас были акции или облигации, вы продали их все ФРС. Весь ваш портфель состоит из наличных денег. Число не изменилось.

ФРС владеет всеми публичными компаниями. Долги между ними – это долги перед самим собой; они аннулируются. Компании работают в обычном режиме, не беспокоясь о своих P/L.

Такое положение дел – буквально государственный капитализм Советского Союза – будет, как и Советский Союз, медленно распадаться. Но эпидемия измеряется месяцами, а разложение командной экономики – десятилетиями.

Как только вирус побежден, вся экономика снова становится публичной и снова оценивается общественностью, по сути, в результате гигантского IPO. ФРС получает наличные деньги и аннулирует их. По сути, это национальное банкротство и реструктуризация.

Но не приведет ли это к инфляции? Инфляция – это повышение общего уровня цен. Цены устанавливаются спросом и предложением.

Ваша склонность тратить – обменивать доллары на товары – зависит от вашего личного чистого капитала. Это не зависит от распределения вашего портфеля между акциями, облигациями и наличными.

Если собственный капитал не меняется, это не влияет на уровень цен. Все хранят фишки, которые были у них, когда казино было закрыто. Ничто другое не кажется справедливым.

Главная улица

У большинства американцев нет акций. У них есть работа. Эти рабочие места сгорают прямо сейчас.

Рассылать всем случайные проверки лениво и неэффективно. “Кредиты” (на самом деле предназначенные для прощения) малому бизнесу уже превращаются в кошмар бумажной волокиты и мошенничества.

Большинству американцев платят через платежные системы, такие как ADP. У ФРС есть столько долларов, сколько ей нужно. У компаний, занимающихся расчетом заработной платы, есть все необходимые им записи. Просто следите за тем, чтобы у всех текли чеки.

Некоторые люди работают не по найму. Налоговая служба знает, сколько они якобы заработали в прошлом году. Эти утверждения редко бывают преувеличены! Легко продолжать получать свой доход на той же основе. Морального риска нет, если только в следующем году не произойдет еще одна пандемия.

И эти платежи не должны создавать долгов. Дефляционное воздействие кризиса уже более чем адекватно.

Понимание «печатания денег»

Эти меры предполагают создание большого количества долларов. Интуитивно это кажется одновременно и неправильным, и правильным. Это одновременно и неправильно, и правильно. Давайте соотнесем это с вашими текущими экономическими теориями.

Тремя ведущими неортодоксальными школами экономики сегодня являются азиатский нео-меркантилизм, «современная денежная теория» (MMT) и праксиология (австрийская экономика). Каждый из них мало думает о других, если вообще думает о них. Каждый прав по – своему – как и посткейнсианский неоклассический макрос, который в настоящее время находится на троне.

Все четыре теории имеют такое же отношение к реальности, как ньютоновская физика или астрономия Птолемея. В основном они правдивы. У Птолемея не было проблем с предсказанием затмений. Они работают в ограниченных рамках. За пределами этой оболочки они просто ошибаются – и их советы могут быть даже опасными. Здесь нет места для того, чтобы примирить их – просто представить план, который опирается на все.

Выпуск бумажных денег – это версия старого трюка 20-го века: обесценивание монеты (смешивание основы с драгоценными металлами). В прошлом мы видели два типа режимов, обесценивающих свою валюту по двум разным причинам: остро способные режимы (даже Фридрих Великий однажды разбавил свои деньги войной) и хронически неспособные режимы (как большинство плохих римских императоров).).

Для азиатского нео-меркантилиста правительство – это корпорация; его торговый баланс – это его P/L. С финансовой точки зрения бумажные деньги – это государственные акции. Точно так же, как ФРС может печатать столько долларов, сколько захочет, Microsoft может печатать столько акций, сколько захочет. Они стоят больше ста долларов каждый! Бесплатные деньги! В чем подвох?

Когда Microsoft печатает акции Microsoft, это точный эквивалент конфискации соответствующего процента акций у всех акционеров. Это налог – но его легче внедрить. И это полностью соответствует правам Microsoft – очень законно и очень круто.

Но Microsoft не делает этого постоянно. Только умирающие компании со смертельными финансовыми ранами пытаются финансировать себя, постоянно продавая акции. Здоровая компания создает новые акции для определенных событий, таких как слияния и поглощения, в которых новые акции уравновешиваются новыми активами.

Свободные деньги – это финансовый фентанил. Это необходимо для хирургического вмешательства. Это самоубийственно для отдыха. Это одновременно и добро, и зло.

Что происходит с нациями, зависимыми от этого фентанила? Ни одно человеческое начинание не может быть свободным от дисциплины. Денежная дисциплина заставляет любого агента – человека, компанию или правительство – производить больше, чем они потребляют.

Когда мы хронически ослабляем эту дисциплину, все провисает и гниет. Инфляция цен – наименьшая из проблем. Настоящая проблема заключается в том, что все перестает работать – просто потому, что это не должно работать. Экономисты MMT, похоже, не понимают этой смертоносной силы бесплатного обеда.

Тем не менее, острое использование денежного разбавления столь же законно, как и любое медицинское использование опиатов. Осуществляемое контролируемым образом, по контролируемой и ограниченной причине, унижение является важнейшим инструментом суверенитета – именно для таких чрезвычайных ситуаций. Австрийские экономисты, похоже, вообще этого не понимают.

Одной из патологий либертарианских мыслителей является их склонность отождествлять власть с ее злоупотреблениями. Мы выходим из века поразительно плохого и жестокого правительства. Существование жестокого обращения с детьми не является опровержением родительского воспитания.

Немедицинские вмешательства

Никогда в истории не было технически проще контролировать инфекционное заболевание – даже без вакцины или лекарства.

Однако эта технология не работает сама по себе. Здесь мы также видим испытание не только нашего правительства, но и нашей формы правления. Немедицинские вмешательства должны работать единообразно и идеально. Наша система управления неспособна достичь этого.

Вот аналогия. Предположим, вы управляете заповедником дикой природы в Монтане, где обитает десять тысяч лосей. Внезапно на это стадо нападает болезнь бешеного лося, от которой нет ни вакцины, ни лекарства. Что вы можете сделать? Ничего.

Так что давайте изменим правила. Каждый лось на вашем ранчо помечен. У него есть номер и отслеживающий чип. Вакцины или лекарства от болезни бешеного лося не существует, но есть тест. У вас также есть флот маленьких дронов, похожих на птиц, которые могут приземлиться на лося и протестировать его, а также большие дроны, которые могут ловить и перевозить живых лосей.

Итак, на вашем ранчо есть четыре вида лосей. Давайте обозначим их по цветам. У вас есть наивный лось (зеленый); зараженный лось (красный); возможно, зараженный лось (желтый); и иммунный лось (серый). Любой зеленый лось, который приближается к красному или желтому лосю, становится желтым.

Вы разделяете красного и зеленого лосей на два стада. Вы изолируете желтого лося от всех других цветных лосей, пока они не станут красными или зелеными. Серые лоси могут пастись, как им заблагорассудится. Все, что вам нужно, – это достаточное количество тестовых и транспортных дронов, а также стойла, чтобы изолировать вашего желтого лося.

Лоси большие и злющие. Ты не можешь им ничего сказать. Физические препятствия для тестирования и транспортировки этих крупных копытных животных весьма значительны. К счастью, мы не заботимся о лосях – только о людях, разумном, социальном и управляемом виде.

Китай, Сингапур, Южная Корея и Тайвань использовали варианты этого очевидного дизайна для сдерживания распространения вируса. Каждый взрослый в этих странах помечен и отслеживается по телефону, и при необходимости его необходимо изолировать; дети просто остаются внутри.

Важно понимать, что карантин не может закончиться до тех пор, пока вирус либо не будет уничтожен, либо не пройдет через большинство людей (создавая коллективный иммунитет). Несовершенный карантин сократит число погибших, но не уничтожит вирус – или не перезапустит экономику.

В то время как эпидемиологические модели, которые изображают людей как идентичные точки данных, предполагают, что коэффициент инфицирования (R0) менее 1 приводит к экспоненциальному вымиранию, люди не являются идентичными точками данных. Нерегулярные и неполные схемы искоренения – географические или социальные – не являются путем к нулю.

Оглядываясь назад, можно сказать, что контроль над популяцией должен был начаться сразу же после обнаружения вируса. Тайвань сделал это. На Тайване, номинально являющемся провинцией Китая, вирус стал не более чем неудобством. Погибло пять человек.

В Америке в начале февраля в стране было, вероятно, всего несколько десятков случаев заболевания. Полная изоляция по-прежнему была необходима. Время, которое потребуется слабой карантине, чтобы вернуться к таким низким цифрам, с таким же успехом может быть бесконечным.

Наши американские ценности

У всех американцев тоже есть телефоны. Если они этого не сделают, один стоит 50 долларов. Почему мы не можем использовать это эффективное решение? Почему мы не начали полный контроль над популяцией – с принудительным отслеживанием, тестированием и изоляцией – вчера?

Потому что в Америке демократия – или, по крайней мере, есть выборы, которые по-прежнему волнуют ее граждан? Это не так. То же самое можно сказать о Тайване и Южной Корее.

Вот ответ: без сахара. Американцы – это дети. Они ребяческие, избалованные и высокомерные. Когда они смотрят в зеркало, все, что они видят, – это короля или королеву. Можно ли управлять королями? Нравится дикая природа? Король – это не лось.

Никакой король не тот, кто преклоняет колено. Просить короля надеть маску, чтобы фонтан микробов не извергался у него изо рта каждый раз, когда он дышит, кашляет или чихает, – какое оскорбление! Дыхание короля всегда сладко.

И если ему можно приказывать – он вообще не король. У какого короля есть другой король, чтобы править им? Это чушь. Любой король предпочел бы утонуть в собственном розовом соку. И он это сделает. Кто сказал, что Бога нет? Что гордыня не предшествует падению?

Я живу в Калифорнии. Калифорния находится в «карантине». Покидать свой дом по «несущественным причинам», – включая, но не ограничиваясь этим, травку – это проступок, такой же серьезный, как кража в магазине.

Но не бояться! Наш губернатор, одетый в сшитый на заказ костюм и стильную прическу, заверяет нас, что «социальное давление» «побудит людей поступать правильно». «Я не верю, что жителям Калифорнии нужно сообщать об этом через правоохранительные органы».

Действительно, этот приказ привел к закрытию большинства предприятий. Держась подальше от всех, я сегодня прогулялся по пляжу. Народу было меньше, чем обычно, – пятьдесят человек, тогда как я ожидал увидеть сотню. Трафик, похоже, тоже снизился. Но это «хороший район». Определенно верно, что правящий класс Калифорнии обладает гражданскими взглядами и ответственностью и любит поступать правильно, если это не слишком неудобно.

Но в целом этот «карантин» относится к Уханю, который был закрыт примерно в тот же период эпидемии, как трехколесный велосипед к Harley. Наш главный костюмер, возможно, экстраполируя свои шикарные друзья, похоже, действительно думает, что Калифорния – это общество. Как и вся остальная Америка, но даже в большей степени, Калифорния – это не общество. Это экономика.

Тут и там по всей Калифорнии и Америке есть старые, гниющие осколки страны наших бабушек и дедушек. Но с Шалтаем-Болтаем покончено. У нас нет страны, у нас нет общества, у нас нет правительства.

У нас есть то, что мы называем правительством. Он большой, назойливый и дорогой. Когда ему нужны деньги, его нельзя игнорировать. Часть его территории контролируется неформальными вооруженными группировками, насчитывающими около 300 000 членов только в Калифорнии. Их тоже нельзя игнорировать, когда им нужны деньги. Многие платят и за то, и за другое.

У этого официального «правительства» даже нет списка его жителей. Соединенные Штаты даже не знают, с точностью до 8 цифр, даже количество людей в пределах своих границ.

Южная Корея упорно боролась за контроль над вирусом. Они еще не совсем победили. Но они начали в свои 20 лет. Мы даже не подошли к линии ворот. Мы даже не на стадионе. Конечно, в Южной Корее есть список тех, кто находится в стране. Он даже имеет полный военный контроль над своей собственной территорией!

У всех наших экспертов есть идеи о том, что должно делать правительство. Моя идея такова: во-первых, почему бы не попробовать создать правительство?

Когда мы смотрим на реакцию на вирус во всем мире, они делятся на четыре уровня. Первый уровень – Азия; второй уровень – континентальная Европа; третий уровень – США и Великобритания; четвертый уровень – Третий мир.

На континенте существует наполеоновская традиция правления, которая хорошо сочетается с чрезвычайными полномочиями. В Италии вам нужен пропуск, чтобы находиться на улице. Тебя действительно могут арестовать. Ух ты! Разве это свобода? Разве вы не думали, что Италия – свободная страна? Ты просто ошибался.

И все же китайский эксперт приехал в Милан и пришел в ужас. Люди все еще передвигаются; общественный транспорт все еще работает; не все носят маски. «Я не знаю, о чем ты думаешь», – сказал он. Он должен проверить Сан-Франциско. Вялый карантин в Италии еще не привел к борьбе с вирусом; по крайней мере, это не шутка.

Единственное искусство, которым должны овладеть англоамериканцы, чтобы победить вирус, – это то, что Уиндхэм Льюис назвал «искусством быть управляемым». Мы так же хороши в этом искусстве, как кошка в живописи – обычная кошка.

Легко прочитать нашу историю и понять, почему. Как сказал Рэндольф Борн, война – это здоровье государства. Все государства рождаются в войне. Существует два вида войн: тотальные войны за выживание и ограниченные войны по выбору. Если ваша страна не подвергается серьезному риску быть порабощенной, ваша война – это война выбора.

Для доминирующего американского ядра Новой Англии последней тотальной войной была война короля Филиппа 350 лет назад. Это накладывает много миль на старую машину времени.

Война за выживание – это тотальная война. Если население полностью не подчинится правительству, если правительство не сможет принять это подчинение и действовать достаточно эффективно, чтобы заслужить его, эта война будет просто проиграна – точно так же, как мы сейчас проигрываем Первую мировую войну.

Медицинские вмешательства

Есть два способа борьбы с этим вирусом: нападение и защита.

Защита – это лечение людей, которые попадают в больницы с поврежденными легкими. Преступление заключается в том, чтобы найти инфицированных людей до того, как они заразят других и/или ухудшатся.

Наблюдая за различными реакциями на коронавирус, кажется очевидным, что страны, которые играют в нападении (например, Южная Корея и Германия), имеют гораздо более низкие показатели смертности, чем те (например, Италия и США), которые ждут появления ходячих трупов в больницах. Это может быть статистическим артефактом; или раннее лечение может быть более эффективным. Но лучшая защита – это все же эффективная вакцина.