Электронная библиотека » Йен Фишер » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Ночной консьерж"


  • Текст добавлен: 22 апреля 2014, 16:42


Автор книги: Йен Фишер


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава восьмая

«Эпоха пепелищ…» Впервые Серж услышал это выражение через две недели после разговора в кабинете директора сиднейского отеля «Бласко». Тогда им начал помыкать педантичный и въедливый управляющий московского «Хайта» Дмитрий Сергеевич Чехонин. Лощеный столичный франт, карьерист до мозга костей, тридцати восьми лет. Высокий, поджарый, весь блестящий – от лака, образования, самомнения и амбиций. С бегающими серыми глазами.

Чехонин носил дорогие костюмы в мелкую серо-черную полоску, запонки с аметистами и не признавал мелочей в гостиничном деле. Вряд ли он придирался к Сержу больше, чем к любому другому из младшего персонала, но после отеля «Бласко» уровень требований в московском «Хайте» казался гремучей помесью армейской дедовщины с покаянным заточением в иезуитском монастыре.

Что ж… Игра продолжалась. Серж не забывал о том, что его рука всегда на кнопке, и как только ему все это надоест – м-м-м…. «Бум…»?

А пока приходилось драить, начищать, таскать, подносить, отмывать, наводить лоск, полировать, выносить, обезжиривать… И улыбаться, улыбаться.

– Созидай! – поучал Чехонин. – Даже когда полируешь мебель, созидай! Созидай настроение, атмосферу, фетиши. То, что в сознании клиента будет потом ассоциироваться с твоим отелем. Созидай, иначе жить тебе в эпоху пепелищ.

Звучало чересчур драматично, зато теперь Серж работал в самом дорогом, самом фешенебельном отеле российской столицы. Каждое утро, занимаясь мелкой работой в фойе, он изо всех сил старался не пялиться на тех, кого вечером показывали в национальных новостях. Каждый день он обслуживал этих людей. Самых разных людей, в большинстве – упитанных, влажных, невысоких, как Наполеоны, щекастых, как Черчилли. Встречались среди них и высокие, атлетичные, с осанкой сеттеров и выправкой ирландских жокеев. Попадались седовласые старцы и моложавые спортсмены, бледные декаденты и пышущие здоровьем жиголо, экономно-элегантные и безвкусно, но дорого разодетые…

Каждый день Серж находился рядом с людьми… как бы проще выразиться? Людьми, владеющими миром. Это опьяняло. С каждым днем его все больше увлекала эта игра. Энергетика успеха, власти и невероятного жизненного драйва, пропитавшая «Хайт», пробудила в нем неведомый прежде азарт. Сам того не замечая, он каждый день ускорялся, как космический корабль, выходящий на орбиту. Случилось то, что с другими людьми происходит, когда они влюблены. Выплеск адреналина, запустивший внутренние химические реакции, катализировавший все жизненные процессы до состояния, близкого к маниакальному. Работа гормонов. Серж вдруг начал драить, подносить, полировать, улыбаться чуть лучше, чуть быстрее, чуть выразительнее, чем другие. Может, это и называется карьеризмом? В его случае, это была неожиданная увлеченность игрой.

По прошествии трех месяцев стажировки дотошный управляющий Дмитрий Сергеевич Чехонин, впервые на его памяти улыбнувшись, предложил Сержу остаться работать в московском «Хайте» на ответственной должности коридорного.

Дальше – длинный столбик чаевых и персональных благодарностей от клиентов в Гостевой книге отеля, И через полтора года после начала затянувшейся стажировки Серж достиг высшей ступени в обслуживающей иерархии отеля. Он стал консьержем. Пожалуй, это назначение стоит считать трамплином, оттолкнувшись от которого, он прыгнул в свою новую жизнь. Серж стал не просто консьержем – с выправкой, униформой, ловкостью, предупредительной миной на лице и кучей обязанностей. Главное – ему начали доверять. Очень важно, когда тебя считают профессионалом, но все же не это главное. То, что ты старателен, совсем ничего не решает. Самое важное – заслужить доверие. Лишь тем, кому доверяют, могут поручить обслуживать особо важных клиентов. Доверие – третье правило консьержа. Сержу начали доверять. Он перешел в категорию «экстра-вип».

Его аврал был расписан на несколько месяцев вперед. Как и гостевой лист Очень Важных Персон в Очень Статусном Отеле.

Вот прибывает министр Судана. Довольно часто министры предпочитают останавливаться не в посольствах, а в роскошных пятизвездочных отелях. Пентхауз и прилегающие к нему люксы для свиты министра бронируются за месяц или за два, в зависимости от расторопности суданских дипломатов. Придирчивый Чехонин, который к тому времени благодаря двум товарищеским футбольным матчам с командой отеля «Мариотт» превратился для Сержа из Дмитрия Сергеевича в Диму, за неделю до поселения высокого гостя начинает гонять консьержа по брифу. Бриф Всемогущий – несколько страниц с вопросами, ответы на которые к моменту, когда министр переступит порог отеля, консьерж должен знать наизусть.

– Так все-таки, бежевый или коричневый? – Дима закуривал ароматизированную сигариллу. Он позволял себе делать это только в собственном кабинете, когда никто не видит. Кроме доверенных членов команды.

– Секретарь утверждает, что министр не придает значения таким мелочам, – Серж вкратце цитировал переписку с секретариатом министра, – цвет мебели не важен, главное, чтобы был выдержан в светлых тонах. Постельное белье строгое, черный шелк. Цветы вообще не выносит, но они хотят, чтобы вместо них в номере были расставлены морские раковины. Пара десятков раковин, средних размеров. Не крупные, но и не мелкие. Ни в коем случае не из сувенирной лавки, скорее из тех, что можно увидеть в музее океанологии. И никакого верхнего освещения. Только боковые лампы, торшеры, напольные светильники, предпочтительно разных цветов, в палитре от голубого до зеленого. Я не понимаю, у него официальный рабочий визит или романтический уикенд?

– Что с питанием? – Дима проигнорировал вопрос.

– Только завтраки. Все остальное у него на выезде, согласно рабочему расписанию. Он и его команда, всего восемь человек. Для секьюрити сервируем отдельно. В команде: для пятерых – континентальный завтрак, трое – вегетарианцы, предпочитают алжирскую кухню. Ты пробовал бурек? А мешуи? Они попросили приготовить мешуи в последний день.

Чехонин сосредоточенно смотрел сквозь Сержа. Вряд ли он когда-нибудь слышал про мешуи.

– Передай Феликсу.

– Уже сделано.

Феликс – шеф-повар отеля, работал в основном как супервайзер кухонного цеха. Гонял два десятка поварят, так здесь называли работников кухни, несмотря на то, что самому младшему из них было двадцать девять лет. Но по сравнению с монстром Феликсом они – поварята, сомнений нет. Когда дело доходило до этнических изысков, Феликс обычно приглашал специалиста по данной кухне из профильного ресторана. Он обладал обширными связями.

– Не забудь согласовать с ними ритуал встречи. Музыка, национальные флаги, ну… ты в курсе. – Дима в последний раз жадно затянулся сигариллой и отправился в туалетную комнату, чтобы спустить окурок в унитаз. В хорошем отеле не принято оставлять следов.

Неделя пролетала в подобных хлопотах. Ювелиры, банкиры, джазмены с мировыми именами, их женщины – отдельная история… Наконец – министр Судана. Вот Серж улыбается, склонившись в почтительном, но полном достоинства полупоклоне перед маленьким коренастым человеком с огромными ноздрями-пещерами на лице, таком черном и блестящем, будто его смазали репейным маслом. Министр, едва удостоив консьержа взглядом и не обратив никакого внимания на welcome presents и флаг республики, выставленный в фойе, резвым шагом движется к лифту. Консьержу достается рукопожатие его секретаря, пухлого астматика с постоянно извиняющейся улыбкой. Его зовут Абу-Онг-Соран, у него репутация человека, который охотно пожимает руки всем, до кого может дотянуться, так ему спокойнее. Подавив приступ кашля, Абу-Онг-Соран сразу предупреждает Сержа, что перелет был утомительным, поэтому следует отменить все запланированные комплименты от отеля. Министр будет спать два часа, чтобы к обеду погрузиться в насыщенный график визита. На самом деле секретарь говорит «нырнуть» по-английски. Следующие три дня Сержа преследовал образ ныряющего в прорубь чернокожего министра в пикантной резиновой шапочке.

– У меня к вам деликатная просьба, – секретарь наклонился ближе, будто их кто-то мог подслушать, – видите молодого человека с кожаным кейсом? В делегации он значится как консультант по общим вопросам. На самом деле это – Огни Пумпу, младший сын министра. Понимаете… Мне неловко просить об этом принимающую сторону, все-таки официальный визит…

– Конечно, понимаю, – ответил Серж тоном доктора, которому можно доверить и жизнь, и печень, и простату. – Он желает… посмотреть Москву?

– Огни Пумпу слышал, что в Москве очень яркая ночная жизнь, понимаете? Клубы, концерты, гм… – секретарь заметно стушевался, – клубы… Вы не могли бы устроить ему ознакомительную экскурсию? Разумеется, ваши услуги будут хорошо оплачены.

– Для меня станет большой честью познакомить сына министра с… культурной, – Серж выделил это слово, и у секретаря тут же вырвался вздох облегчения, – жизнью российской столицы.

– Спасибо! – Абу-Онг-Соран виновато заглянул ему в глаза и снова потряс руку. – Эта молодежь… Им так немного, в сущности, нужно.


Огни оказался застенчивым парнем, совсем не похожим на золотую молодежь с их имперскими повадками. А может, у них в Судане все по-другому устроено…

Студент Кембриджа, лет двадцати на вид – впрочем, Серж никогда не умел точно угадывать возраст чернокожих. На голову выше отца, одет в строгий темно-синий костюм, который щегольски выглядит в сочетании с голубой рубашкой. На лице очки в костяной оправе, говорит тихо и все время иносказательно. Когда Серж с ним общался, его не покидало ощущение, будто шаман рассказывает ему африканские сказки. А как еще реагировать на задумчиво произнесенную реплику: «Знаете, зачем появился месяц на небе? Звезды призвали его. Им было одиноко и скучно». Однако Серж уже набрался опыта в деле обслуживания особых клиентов. Не теряя профессиональной невозмутимости, он расшифровал слова Огни как намерение отправиться в развратный вертеп, где девушки сами оказывают знаки внимания достойным мужчинам. Абу-Онг-Соран выделил десять тысяч долларов наличными для того, чтобы культурный отдых сына министра прошел на достойном его статуса уровне. Сержу показалось, секретарь испытал неловкость, передавая деньги. Суетливо расшаркивался, покашливал. Наверное, был уверен, что консьерж «Хайта» оказывал подобные услуги важным персонам на суммы, значительно превосходящие его бюджет. Поэтому напутственные слова секретаря прозвучали как благословение на великий пост: «Пожалуйста, воздерживайтесь от излишеств. Жизнь благоволит к скромным».

Серж нанял на всю ночь довольно скромный лимузин за тысячу долларов и купил депозиты на столики в двух, как ему тогда казалось, самых модных московских заведениях. Оставалась еще пятерка на мелкие расходы и его комиссионные.

В первом из заведений они с сыном министра распили небольшой графин односолодового виски под фрик-шоу монстров в светящихся костюмах. Длинноногие девицы с танцпола поглядывали в их сторону с плотоядным интересом. Почти все столики в вип-зоне были заняты мужчинами различной степени похотливости. Богатые мужчины ходили в этот клуб за молодостью, красотой и сексом. Девушки – за деньгами и сексом… Конкурентное преимущество над мужчинами за другими столиками парочке из «Хайта» обеспечивал возраст и неискушенная жадность во взгляде Сержа. В нем чувствовалась первобытная энергия неофита. Очки Огни не позволяли читать по его глазам, зато добавляли компании крупицу интеллектуального веса.

Серж уже предвкушал, как, выпив еще немного, они выйдут на танцпол, подергаются для приличия, возможно, Огни выкинет нечто аутентично-этническое, за что его пластичные сородичи одобрительно поцокали бы языками. Затем, подмигнув восхищенным красоткам, парочку из них они пригласят за свой столик. Угощения, расслабленный треп о сравнительных достоинствах африканской и московской фаун, и Серж невзначай упомянет о строгом папаше Огни: «Что вы, у него вовсе не скверный характер! Просто министрам приходится быстрее и жестче реагировать на все вокруг!» Округленные глаза девушек, запредельный интерес, акции Огни, а вместе с ним и его спутника, взлетают в стратосферу! Затем…

Серж не успел дофантазировать. Огни вдруг спросил, знает ли он что-нибудь про колодец Ньямы. Нет? О, это старинная легенда… По ходу притчи Серж понял: Огни скучает. Звонок водителю многодверной гусеницы – и они снова понеслись по ночным улицам Москвы, которая в это время суток становится раем для водителей, истосковавшихся в дневных пробках по нормальной езде.

В самом веселом из дорогостоящих притонов история повторилась. Полчаса они проедали и пропивали депозит заказанного столика, Серж разглядывал красоток и рассказывал Огни, что половина из них – отличницы московских вузов, умницы, способные на искренние чувства, вовсе не профессионалки, но… Его спутник вкрадчивым голосом вдруг начал исповедальную сагу о том, почему дух Ананси не ест бабочек и мух, а питается исключительно комарами. При этом он постоянно теребил Сержа за манжеты рубашки, и даже несмотря на очки, тот чувствовал, как взгляд Огни увлажняется. Только благодаря профессиональному чутью консьержа, которое Серж уже приобрел и на которое не смогли повлиять пять порций виски, примерно через полчаса они расположились в вип-кабинке клуба с мужским стриптизом. За это была отдана половина тех денег, которые Серж мысленно уже зачислил в личные поступления по статье «комиссионные». В этом, по мнению Сержа, богом проклятом месте Огни наконец ожил. Он снял очки, обнаружив спокойные и печальные, как у ламы-гуанаки, глаза. Он начал пританцовывать и подпевать. Он попросил приват-танец, расплатившись за него наличными из собственного кармана.

Под утро Огни уединился в кабинке с одним из танцоров. Серж деликатно вышел и ждал его в лимузине. Через час сын министра появился, благоухая секрециями, смесью русского и африканского пота и счастьем сбывшихся надежд. По дороге в отель Серж получил от него пачку долларов и напутственную историю о том, как вода покинула землю, чтобы стать облаками. Серж понял, что Огни рассчитывает на его профессиональную немоту и постарался в ответ припомнить какую-нибудь русскую народную мудрость. В голове вертелись не совсем подходящие к случаю «не суди, да не судим будешь», «у семи нянек дитя без глаза», «хорошо сидим» и строчка из «Касабланки» про начало хорошей дружбы. Серж предпочел промолчать.

В который раз «Касабланка» оказалась провидческим фильмом. До конца года этот африканский сказочник наведывался в Россию еще три раза, без отцовского сопровождения, официальных делегаций и без люкса в «Хайте». Теперь он сам звонил Сержу за пару недель до приезда, тот выслушивал его шаманские наговоры, расшифровывал в меру своего разумения и делал все, чтобы дорогой гость уезжал из Москвы счастливым. Самое удивительное после памятного похода в гей-клуб «Амбар» заключалось в том, что как бы Серж ни истолковал теперь многозначительности Огни, он каждый раз оказывался прав. Воистину древние мудрости такие гибкие.

Серж селил Огни в частных апартаментах на Китай-городе, где уютная люксовая трешка с полным фаршем в старинном доме стоит всего пятьсот долларов в сутки. Каждый раз Серж старался расширять географию заведений, в которых раздевались и понимающе разглядывали друг друга кудрявые аполлоны с античными торсами, промасленными бицепсами и томными взглядами. И каждый раз дружеское участие консьержа щедро оплачивалось. Серж радовался своим возросшим потребительским возможностям, но ни разу во время этих шалостей у него не возникла мысль, что он прислуживает богатому парню. Мудрый Огни тактично давал понять Сержу, что тот – его добрый приятель, наперстник и оказывает дружескую помощь. А то, что эта помощь слегка вознаграждается, так это влияние традиций, привычек, времени и – ничего личного.

Огни никогда ничего не просил в требовательной форме, никогда не выражал недовольства, никогда не раздражался. После встреч с ним Серж вспоминал русского поэта Гумилева, который в молодости совершил три путешествия в Африку. Серж фантазировал, что именно предки Огни водили гумилевскую экспедицию по влажным, кишащим змеями и обезьянами джунглям. Прошло сто лет, и теперь он, белый парень, стал для их потомка проводником по джунглям этой евро-азиатской столицы. Он раздает долги, восстанавливает исторический баланс. «Порой деревья укрывают удава, порой удав спасает деревья», – Огни будто читал его мысли. Серж улыбался. Ему нравился Огни, его причуды и его деньги. Игра в обслуживание становилась азартной.

Сыну суданского госчиновника, похоже, услужливое гостеприимство московского консьержа импонировало не меньше. В третий раз он прилетел в Москву с компанией друзей. Двое черных, его ровесников, и двое белых, на вид немногим старше. Огни представил их как однокурсников по Кембриджу.

– Знаешь, Серж, из Кембриджа вышли двадцать три нобелевских лауреата по физике и семь по экономике. Перед тобой – Николас, Иво, Барри и Ошу, соответственно – восьмой, девятый, двадцать четвертый и двадцать пятый лауреаты.

Будущие нобелевские лауреаты протянули руки для рукопожатия.

Серж чуть не расплакался, когда Огни отрекомендовал его:

– Серж, мой русский друг, работает в отеле, – суданец с белозубой улыбкой похлопал его по спине, – но это ему не мешает. Он знает всех в этом городе, он может достать все что угодно… Серж знает этот город, как свой отель! Любые кладовки, черные ходы, балконы, туалеты и служебные чуланы!

– О! Серж – консьерж Москвы? – скаламбурил Николас, улыбчивый голубоглазый парень, медлительностью и скромностью напоминавший прибалта. – Ночной консьерж Москвы?

– Консьерж? – поддержал чернокожий Ошу. – А меня обожают горничные. Я умею не мусорить в номерах, где останавливаюсь. Всегда оставляю после себя только мятые простыни, слегка спрыснутые семенем, и легкий аромат «Silver Shadow»… В Москве продают «Silver Shadow»?

Все засмеялись, выставили вперед большие пальцы и долго хлопали Сержа по спине.

На следующий день он узнал, что Николас – сын британского лорда, то ли герцога, то ли принца, одного из самых богатых людей в Европе, а Ошу готовится лет через двадцать стать президентом Судана. Узнав об этом, Серж искренне удивился, потому что ночные запросы у парней оказались намного скромнее их статуса: обычные модельки-худышки на высоченных каблуках, съехавшиеся в Москву за легким заработком со всех городов большой страны; гонки на спортивных автомобилях по ночному городу; групповая оргия в загородном особняке, специально снятом для этой цели… В оргии не участвовал лишь Огни, отговорившись в своем стиле: «Ветер не раздувает огонь, который может его сжечь». Справедливости ради стоит отметить, что на следующий день, несмотря на физическую истощенность, вся компания отправилась в Третьяковскую галерею, где три часа с интересом рассматривала полотна русских передвижников.

После того уикенда Серж никак не мог выбросить из головы слова богатых бездельников. Слова казались пророческими. «Ночной консьерж»… «Консьерж Москвы»… Он повторял их с разными выражениями перед зеркалом, как Роберт де Ниро в фильме «Таксист», выбрасывая вперед руку и смакуя звуки. Он привыкал к ним, он срастался со словами, пытался, используя слова как удобрение, взрастить на них новое качество самого себя. Возможно, новую личность? У него уже появлялось ощущение, что «Хайт» он перерос. Кажется, время наемного работника в крупной компании уходило в прошлое. Наступало время работы на себя. Индивидуальное предпринимательство.

О необходимости этого говорили по телевизору все – от президента до мелкого торговца фруктами на Дорогомиловском рынке. Но Сержу нравился иной образ, образ из книг. Он представлял себя одиноким средневековым рыцарем, который предлагает королям купить в услужение свой острый меч, длинное копье и горячее сердце. Хотя нет, пожалуй, сердце стоит приберечь для прекрасной дамы.

Через неделю у Сержа появилась визитка, документально зафиксировавшая его новое качество. Черный квадрат дорогой кожи с именем, номером телефона и одной фразой: «Night Consierge. Special Events». В типографии он на секунду задумался над вопросом: «Сколько штук печатать?» Попросил сто, непонятно на что рассчитывая.

В действительности у него ни разу не получилось вручить более трех визиток в течение месяца. «Хайт» – слишком респектабельный отель. Сержу приходилось действовать со шпионской осмотрительностью, ежедневно сканируя интуицией клиентов. Он закрывал глаза, медитировал, просчитывал и комбинировал. Все ради того, чтобы определить, кто из них может воспользоваться и воспользуется предложенными услугами, а кто немедленно настучит администратору. В последнем случае Серж мог сразу прощаться с работой, несмотря на воскресный футбол с Чехониным. Самодеятельность здесь не приветствовалась.


Первым был австрийский ювелир. Лет пятидесяти, плешивый и тучный, в артистично помятом вельветовом пиджаке и серьгой в маленьком круглом ухе. Пока Серж размещал его в номере, ювелир разговаривал сухо и смотрел по сторонам взглядом ошалевшего мизантропа. Но, протягивая десять евро на чай, он неожиданно подмигнул Сержу и спросил, не порекомендует ли ему уважаемый консьерж пару мест в Москве… «из тех, что не указаны в путеводителях», – так он выразился. Поколебавшись, Серж сделал вид, что не заметил, как из его кармана выпала визитка. Вслух, конечно, промямлил что-то про Воробьевы горы и обещал обдумать рекомендации… Той же ночью его чаевые увеличились в сто раз.

Затем приезжали парижский банкир, интересовавшийся антиквариатом, британская рок-звезда, запросившая экскурсию по частным галереям современного искусства, почтенный израильский бизнесмен, днем интересовавшийся ресторанчиками, предлагавшими национальные кухни малых народов, а ночью – проститутками-калеками. Серж так и не смог даже умозрительно постичь степень извращенного удовольствия от секса с одноногой девушкой. Но очевидно, что израильтянин был не одинок в стремлении к подобному удовольствию. Ни в одном ночном кошмаре не могло Сержу привидеться, сколько одноногих, одноруких, безруких вовсе, а также безухих, безносых, безгубых, безглазых проституток можно обнаружить в Москве, если задаться такой целью.

За следующий год он обслужил в качестве индивидуального консьержа шестнадцать клиентов и заработал на этом в семь раз больше своей годовой зарплаты в отеле. Он вдруг обнаружил, что занимается едва ли не самой увлекательной работой в мире. Он зарабатывал деньги, общался с новыми людьми, получал инъекцию адреналина от ходьбы по лезвию, нарушения некоторых правил и законов, а еще постоянно расширял свой кругозор. Все его клиенты были зрелыми, разносторонними и состоявшимися людьми. Общение с ними стоило, пожалуй, нескольких лет учебы в каком-нибудь колледже. Их требования заставляли постоянно развиваться и заниматься самообразованием.

Сержу пришлось вникнуть в рынок современного искусства. Он свел знакомства с владельцами частных галерей, которые охотно шли на контакт, ведь Ночной Консьерж приводил к ним серьезных клиентов. Надо ли говорить, что в случае приобретений какой-нибудь современной абстракции или классического пейзажа он получал комиссионные и с той, и с другой стороны? Ему пришлось прочесть несколько увесистых книг по антиквариату и подшивку журналов издательства «Любимая книга».

Не без удовольствия Серж замечал, как превращается в кулинарного гурмана. Названия блюд якутской, татарской, адыгейской и башкирской кухонь стали для него привычными и близкими, как имена в личной телефонной книге.

Серж активно расширял границы собственной вселенной и прилично зарабатывал благодаря этому. Что может быть лучше в этом лучшем из миров? Клиенты, как правило, оставались довольны тем, что он делал для них, и рекомендовали его друзьям. Это уже можно было назвать бизнесом, построенном на репутации. Когда в три часа ночи раздавался звонок из Парижа и спокойный голос в трубке сообщал: «Меня зовут Анри, просто Анри. Я бизнесмен. Мой друг Дидье с таким восторгом рассказывал о женских ножках под снежным соусом, которыми вы угостили его в Москве. Сможете сделать нечто подобное для меня? Я прилетаю на следующей неделе, остановлюсь в «Президент-отеле» и тут же позвоню вам. Придумайте увлекательную программу на вечер и ночь с бюджетом… скажем, пятнадцать-двадцать тысяч евро. Только, пожалуйста, никаких малолетних моделей. Я предпочитаю женщин слегка за тридцать. Знаете ли, есть о чем поговорить после разнообразного секса».

Клиентов Серж делил на два типа: хищники и вегетарианцы. Разумеется, к еде эта классификация не имела никакого отношения. Вегетарианцы, по понятиям Сержа, имели три основных хобби – кулинария, искусство, антиквариат. Хищники интересовались клубами, ночной жизнью, легкими наркотиками, сексом, особенным сексом, очень особенным сексом, слишком особенным сексом. Очень скоро он стал хорошо разбираться во всех интересах своих клиентов, а некоторые даже разделил. В процессе освоения новых горизонтов пришлось обзавестись и кое-какими моральными принципами. Ни за что, ни за какие деньги он не стал бы работать с педофилом. В первый год такой клиент однажды возник. Немец. Бизнесмен. Лет сорока на вид, и никаких видимых признаков извращенности. Благопристойный буржуа, с гедонистскими наклонностями и хорошим вкусом, судя по монографии о Шагале, которую Серж заметил на трюмо в его номере. Серж приготовился к очередным гурманским запросам, но как только немец, не отводя взгляда, твердым голосом проговорил, что желает провести романтический вечер с кем-то не старше четырнадцати лет, Сержа замутило. Он и сам не ожидал от себя такой физиологической реакции.

Тем же вечером немец, выходя из ресторана в самом центре Москвы, был избит группой скинхедов, которые перепутали его с одним азиатским правозащитником.

Чуть больше года понадобилось для того, чтобы бизнес Сержа сделал качественный скачок. Уровень клиентуры взлетел до высших ступеней социальной иерархии. Хотя надо признать, он лишь вернулся к тому, с чего начинал. Сын министра – не самый низкий старт, согласитесь.

За год его услугами воспользовались племянник принца, пара шейхов, звезды кинематографа, театра и даже члены президентских семей. Естественно, он никогда, даже под пыткой, не назвал бы фамилий этих милых людей, которые просили его обращаться к ним запросто: Джанет, Збышек, Винченцо…

Теперь у него заказывали «рашн трип», что называется, под ключ. Клиент по телефону и электронной почте перечислял свои пожелания, бюджет и даты заезда. Серж заботился обо всем, кроме авиаперелетов, которые его клиенты совершали в основном на личных самолетах. Может возникнуть вопрос, как же он умудрялся совмещать такую нагрузку с посменной работой в «Хайте»? Никак. Серж ушел оттуда. Через два года после того, как в первый раз заказал визитку «Night Consierge». На следующий день после того, как немец-педофил с заплывшей от синяков физиономией показал его визитку строгому управляющему Диме Чехонину. На Диму было жалко смотреть. Он чуть не плакал в своем кабинете, отчитывая Сержа.

– Ты микроб! – кричал Чехонин. – Ты микроб и плесень! Тебя нельзя пускать в организм! Ты сразу начнешь размножаться и пускать свои штаммы!

Он бессильно упал на стул. Они оба понимали, что его внушения и гнев – лишь прелюдия к объявлению об увольнении.

– Ну, что ты молчишь?! Ты понимаешь, как подвел меня? Я тебя воспитал, вырастил… У меня на тебя были надежды. Ты ведь один из лучших! Мог стать лучшим… Что ты молчишь? Скажи хоть что-то!

– Спасибо, что вырастил… Я считаю, мне повезло. Два года работы в подполье… не каждый разведчик продержится.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации