Текст книги "Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса"

Отстающие граждане

Экономические преобразования в эпоху Возрождения – развитие сельских областей, переход от феодальной зависимости к наемному труду в сельском хозяйстве, расширение конкуренции в международной торговле зерном и товарами – способствовали успеху хорошо подготовленных граждан и заставили тех, кто оказался в неблагоприятном положении, прикладывать еще больше усилий, чтобы не отставать. То же самое происходит с людьми сегодня. Падение торговых и инвестиционных барьеров позволило перенести трудоемкое производство в те страны, где оно ниже оплачивается. Технологический прогресс, особенно в области вычислительной техники и робототехники, сделал возможной замену рабочих машинами. (По удачному совпадению, слово «робот» произошло от славянского слова, в XIV–XV вв. означавшего часть недели, обычно от двух до четырех дней, когда крестьянин бесплатно работал на своего господина [91].) Обе эти тенденции увеличили прибыли для владельцев и инвесторов и подняли заработную плату для тех, кто обладал управленческими и техническими навыками, вписывающимися в новую динамику. Но они снизили доходы тех наемных работников, чьи рабочие места перешли в офшор или были заняты машинами. Одним словом, отмена экономических барьеров увеличила доходы квалифицированных работников и увеличила разрыв в оплате труда между более и менее образованными кадрами [92].

Регресс

Добросовестное правительство может помочь отстающим быстро догнать тех, кто вырвался вперед (как это произошло в Китае, Гане, Сингапуре и многих других странах). Но внезапные незапланированные шаги назад – социальные, экономические, экологические, биологические и военные потрясения – могут уничтожить достижения даже самых эффективных программ развития. Такие потрясения происходят все чаще. Из десяти наиболее смертоносных стихийных бедствий с 1980 г. восемь произошли после 2002 г. [93]. В наши дни, как и пятьсот лет назад, эти потрясения сильнее всего бьют по малообеспеченному населению. Бедные люди и бедные страны остаются наиболее беззащитными перед стихийными бедствиями и войнами (в развивающихся странах разворачиваются 10 крупнейших военных конфликтов современности, они же служат источником 86 % общего числа (20 миллионов) беженцев в мире) [94], а также перед новыми опасностями, о которых пойдет речь в главе 6. У них не хватает средств, чтобы принять профилактические меры – изучить новые технологии, организовать запасы продуктов питания и топлива, соорудить дамбу или подготовить государственных служащих для помощи населению при стихийных бедствиях, – которые могли бы снизить их уязвимость. У них нет средств на ликвидацию последствий стихийного бедствия – восстановление дорог, школ и больниц. И им недостает средств, чтобы поддержать население, наладив выплату пособий по безработице, организовав удовлетворительную систему здравоохранения, пенсионного обеспечения и хранения частных сбережений. В развитых странах ВИЧ/СПИД считается хроническим, но поддающимся контролю заболеванием. В большинстве стран Центральной и Южной Африки это экономическая и социальная катастрофа. Людей, которые уже испытывают трудности с поиском пропитания, потрясения лишают возможности учиться и работать, загоняют их в нищету, толкают к преступной деятельности, злоупотреблениям, этническому насилию, самоубийствам и голоду.

В других случаях движение в обратном направлении происходит по вине некомпетентного руководства. Правительство Северной Кореи ничего не сделало для своего народа с 1990 г., после того как страна лишилась поддержки Советского Союза, предпочитая вернуть людей в 1950-е гг., чем признать, что их экономическая идеология несостоятельна. В Сомали с 1991 по 2012 г. бушевала кровавая гражданская война, что не только на два десятилетия отрезало население страны от прогрессивных процессов Нового Ренессанса, но и сделало ее одним из худших на Земле мест для жизни. Сегодня в Сомали один из десяти детей умирает на первом году жизни, организованного школьного обучения практически не существует, нынешнее поколение женщин на 75 % неграмотно, а доход на душу населения (284 доллара в год) составляет одну пятую от среднего показателя этого региона (страны Центральной и Южной Африки), который сам по себе является самым низким в мире [95]. До начала гражданской войны в 2011 г. Сирия обладала одной из лучших систем здравоохранения на Ближнем Востоке. К 2014 г. 60 % больниц в стране были разрушены, число врачей уменьшилось вдвое, а нарушение программ вакцинации привело к новым вспышкам полиомиелита и кори [96].

Наконец, еще одной причиной регресса становится недобросовестное ведение бизнеса. Разграбление ренессансной Европой Северной и Южной Америки в наше время повторилось, хотя и в меньших масштабах, в регионах, также находящихся на периферии общественного внимания. Иностранный бизнес сыграл свою роль в самых громких скандалах последних десятилетий, среди которых были Бхопальская катастрофа 1984 г. (авария на химическом заводе в Бхопале, принадлежащем американской компании Union Carbide), уничтожение тропических лесов Индонезии и других стран, а также ущемление прав трудящихся и поддержка диктатуры во многих развивающихся странах. Общественные организации – Transparency International, «Гринпис», «Инициатива по обеспечению прозрачности в добывающей промышленности» (EITI) и др. – привлекают внимание общественности к деятельности этих предприятий и призывают их к ответу, но возможностей для нечестной игры остается по-прежнему много.

Поляризация благосостояния людей оказывает сильнейшее давление на нашу социальную систему. Ренессанс – бурный момент. Тот же ветер, который увлекает нас далеко вперед, поднимает огромные волны. Отчужденность и пренебрежение растут, заставляя людей уклоняться от совместной работы и даже поднимать бунт на корабле как раз тогда, когда нам нужна вся команда на палубе. Этим вопросам посвящена глава 7. Тем не менее экономическое неравенство в наиболее и наименее состоятельных слоях общества не отменяет глобального факта: мир сегодня является значительно более здоровым, богатым и образованным, чем был до начала нашего Нового Ренессанса. Это особенно верно для людей, родившихся в бедности, – сейчас у них гораздо больше шансов вырваться из нищеты и прожить долгую и здоровую жизнь, чем в любой другой момент в истории.

Положительные достижения перевешивают по двум причинам. Во-первых, масштаб. Простой факт – худшие случаи государственного коллапса и регресса относительно немногочисленны, в то время как позитивные достижения последних двух десятилетий исключительно велики. Население шести наименее развитых стран мира вместе взятых не превышает населения одной средней китайской или индийской провинции.

Некоторые возражают, что этот факт как раз ставит под сомнение недавние успехи человечества. Уберите из уравнения Китай, и вместо прогресса вы увидите картину застоя. Да, общее число людей, живущих в крайней бедности, с 1990 г. уменьшилось в два раза, но за пределами Китая оно уменьшилось лишь незначительно.

Это ошибочный аргумент. Мы должны одинаково ценить каждый новый прорыв из оков нищеты, где бы он ни происходил. Кроме того, Китай, возможно, показал пример первым, но Индия, а в последнее время и Африка находятся на пути к повторению его широкомасштабных успехов и смогут догнать его уже через несколько десятилетий. С экономической точки зрения XXI в. в Индии представляется намного более радужным, чем в Китае. Население Индии не уступает китайскому, но оно намного моложе. В ближайшие годы (до 2025 г.) Индия добавит еще 170 миллионов к собственной рабочей силе, в то время как Китаю уже приходится привлекать контрактных рабочих (несмотря на отмену политики «одного ребенка» и увеличение числа детей в семье до двух) [97]. Вслед за этим Индия повторит основные достижения Китая в области здравоохранения, благосостояния и образования.

Люди, живущие в крайней бедности, по регионам

Снижение уровня бедности произошло главным образом в Китае

World Bank PovcalNet (2015). “Regional Aggregation Using 2011 PPP and $ 1.90/Day Poverty Line.” По материалам iresearch.worldbank.org/PovcalNet/index.htm1

Будущее Африки представляется менее определенным, но оно вполне может оказаться таким же ярким. Этот континент совсем недавно заявил о себе в контексте мировой экономики. Некоторые страны этого региона (конечно, не все) обладают богатейшими ресурсами (в Африке сосредоточено 40 % мировых запасов золота и 90 % платины), которые руками добросовестного правительства могут быть инвестированы в общественную инфраструктуру и развитие квалифицированной рабочей силы. Кроме того, добросовестное правительство понятнее: граждане лучше знают свои права и регулярно требуют у властей отчета об их действиях [98]. Африку также ждут дивиденды надвигающегося демографического взрыва. Количество трудоспособного населения стремительно вырастет с нынешних 500 миллионов человек до >1,1 миллиарда к 2040 г. [99]. Если местные власти научатся поощрять развитие соседских общин вместо трущоб, а национальным правительствам удастся интегрировать свою мелкомасштабную экономику и создать более совершенную инфраструктуру, африканцы смогут окончательно искоренить нищету уже к середине века.

Вторая причина, почему достижения в области здоровья, богатства и образования эпохи Нового Ренессанса перевешивают его недостатки, – их размах. Самый заметный разрыв в последние два десятилетия наблюдается в экономической сфере. Но хотя ВВП является подходящей точкой для начала отсчета прогресса человечества, ограничиваться им одним не стоит. Рассмотрим пример: рост ВВП Китая более 30 лет подряд на 5 % опережал рост ВВП Туниса, однако за тот же период времени продолжительность жизни женщин в Тунисе увеличилась на 14 лет (с 63 до 77), а в Китае всего на 7 лет (с 69 до 76) [100]. Тунис догнал, а затем и обогнал Китай по одному из фундаментальных медицинских показателей. Распространение множества не требующих больших затрат идей для улучшения здоровья и образования означает, что прогресс человечества сегодня в большей степени зависит от того, насколько широко страны используют эти идеи, чем от того, как быстро растут их доходы. Если мы отвлечемся от чистых доходов и обратим внимание на комбинированный статистический показатель, состоящий из доходов, продолжительности жизни и количества лет учебы, – который его создатель, ныне покойный пакистанский экономист Махбуб уль-Хак, назвал Индексом человеческого развития (ИЧР), – то увидим, что практически во всех странах, для которых имеются статистические данные, этот показатель с 1990 г. вырос, при этом бедные страны явно догоняют богатые[17]17
  Исключение составляют несколько государств – Зимбабве, Ирак, Сирия и Сомали, – которые были отброшены назад гражданской войной или распространением ВИЧ/ СПИДа. Авт.


[Закрыть]. При нынешних темпах прогресса к 2050 г. более 75 % человечества достигнет такого же уровня по индексу развития, который сегодня имеет Великобритания [101]. Самые заметные рывки вперед происходят в странах, о которых мы почти не говорим, – таких как Руанда, с 2008 г. поднявшаяся вверх по ИЧР быстрее – на 17 позиций, – чем любая другая страна [102].

Сейчас мы видим потенциал человечества более ясно, потому что мы оказались к нему намного ближе. В эпоху предыдущего Ренессанса замеченный людьми проблеск собственного величия вызывал к жизни самый известный феномен той эпохи: гений.

Часть II
Расцвет гения
Как нынешнее время порождает гений и увеличивает масштаб коллективных достижений

4
Коперниканские революции
Почему сейчас происходят большие перемены

В 1504 г. Николай Коперник (1473–1543) – днем обычный каноник, ночью увлеченный астроном – решил, что обязательно должен увидеть своими глазами необыкновенное явление: происходящее раз в двадцать лет Великое сближение Юпитера и Сатурна [1]. Наблюдение за звездами было для Коперника сродни богослужению: разве есть лучший способ славить Бога, чем изучать небеса? Поэтому в те семь лет, что он прожил в Италии, изучая медицину и церковное право, он пользовался любой возможностью удовлетворить свою личную страсть: брал дополнительные занятия по геометрии, помогал профессорам астрономии вести ночные наблюдения и изучал теории и звездные карты других астрономов, древних (Птолемей) и современных (Пурбах, Региомонтан), как только они выходили из печати. Теперь, через год после возвращения в родную Польшу, он вооружился астролябией и надежным альманахом (изданием Альфонсинских таблиц 1492 г.) и приготовился делать заметки о движении планет друг к другу.

Однако то, что Коперник увидел, во многом озадачило его. Прежде всего выяснилось, что альманах не так уж надежен. В Альфонсинских таблицах, составленных в XIII в., было рассчитано положение Солнца, Луны и известных планет начиная с 1252 г. и далее. Они были главным трудом средневековых астрономов. Но они были неточными. Сближение 1504 г. действительно произошло, как было предсказано, но с опозданием на одну-две недели, а положение планет в небе отклонялось на один-два градуса.

Второй вопрос, которым задался Коперник, был философского свойства. Таблицы составили на основе Птолемеевой модели небес, которую Коперник считал слишком запутанной и неэлегантной, неспособной отразить замысел Бога. Птолемей считал, что Земля неподвижно стоит в центре Вселенной, – этот очевидный факт ежедневно подтверждался восходом и заходом солнца. Но планеты двигались менее предсказуемо. Если смотреть с Земли, они исполняли какой-то странный танец, сновали из стороны в сторону, через неравные промежутки времени становились то ярче, то темнее. Чтобы объяснить все это, Птолемей разработал сложную систему циклов, эпициклов и эквантов – странные и сложные правила движения Солнца, Луны и планет, которые оставались в силе на протяжении 1400 лет просто потому, что они работали. Они более или менее надежно предсказывали, когда и где будут находиться все небесные тела – с погрешностью в одну-две недели времени и один-два градуса расстояния.

Эти вопросы не давали Копернику покоя следующие десять лет, пока в 1510 г. у него не случилось озарение [2]. Это озарение было настолько ясным в своей простоте, что казалось ниспосланным свыше, и вместе с тем настолько ошеломляющим, что он ждал более тридцати лет, прежде чем опубликовать свои размышления, – и тогда сделал это лишь благодаря настойчивости своего ученика, который был потрясен теорией Коперника, изложенной им небольшой группе ученых друзей около 1514 г. Предположим, что центром Вселенной является не Земля, а Солнце; предположим, что день сменяет ночь не в результате движения Солнца, а в результате вращения Земли вокруг своей оси; представим, что Земля обращается вокруг Солнца, как любая другая планета.

Этот набор заявлений казался абсурдным. Если Земля действительно вращается с запада на восток вокруг собственной оси, тем самым обеспечивая смену дня и ночи, то скорость этого вращения должна быть огромной. Почему тогда все, что находится на поверхности земли – здания, деревья, люди, – стоит прямо? Почему инерция этого движения не разбрасывает птиц и облака по всему небу? Этого Коперник не знал. Более того, если Земля вращается вокруг Солнца, почему звезды остаются неизменными? Когда мы закрываем один глаз, а затем другой, находящиеся перед нами предметы двигаются из стороны в сторону (этот эффект называется параллакс), – и если мы действительно перемещаемся вокруг Солнца с одной стороны на другую, то и звездное поле должно каждый год двигаться из стороны в сторону. Убежденный в истинности своей теории, Коперник мог только высказать догадку, что звезды действительно двигаются, но они находятся так далеко от нас – в тысячи раз дальше, чем осмеливался предположить Птолемей, – что наши глаза и оптические инструменты просто не улавливают разницы. Появившиеся в начале XIX в. новые телескопы доказали, что поляк был прав, но в XVI в. современники насмехались над его не поддающейся проверке теорией. Тихо Браге посвятил свою жизнь составлению как можно более подробного описания небес, чтобы доказать, что Коперник ошибается. Как ни странно, именно эти данные помогли утвердить превосходство коперниканской модели над Птолемеевой и ускорили ее принятие.

Коперник поставил под сомнение представления, на которые опиралась вся астрономия прошлого, и перевернул их с ног на голову. В XX в. философ Томас Кун предложил называть такого рода открытия сменой парадигмы, или переворотом в сознании. Рабочие гипотезы пускают в нашем мышлении глубокие корни, и добиться такого переворота чрезвычайно трудно. (Книга Коперника «О вращении небесных сфер» (De revolutionibus orbium coelestium), опубликованная в 1543 г., более двухсот лет находилась под церковным запретом.) Но он исключительно важен, поскольку у каждой парадигмы сознания есть свои пределы, и рано или поздно с этими пределами необходимо встретиться лицом к лицу. Иначе прогресс остановится. Гелиоцентрическая теория Коперника имела свои недостатки – на самом деле Солнце является центром Вселенной не больше, чем Земля, – но она вывела астрономию за рамки, установленные Птолемеем, и обозначила множество новых направлений продуктивного исследования. Как доказать, что планеты вращаются вокруг Солнца, а не вокруг Земли? В 1610 г. этот вопрос побудил Галилео Галилея (1564–1642) направить новое голландское изобретение (телескоп) вверх и собрать данные о фазах Венеры и спутниках Юпитера. Как точнее всего описать орбиту планеты? В виде эллипса, обнаружил Иоганн Кеплер (1571–1630). Он вывел три закона движения планет, благодаря которым погрешности в новых альманахах сократились до двух десятых градуса[18]18
  Оставшиеся неточности были обусловлены силами, о которых Кеплер ничего не знал, – гравитационной тягой планет по отношению друг к другу, открытой Ньютоном, и общей теорией относительности, созданной Эйнштейном. Авт.


[Закрыть]. И почему, если Земля действительно вертится и перемещается в пространстве, никто этого не чувствует? Инерция, ответил сэр Исаак Ньютон (1642–1727), – и этот ответ стал первым из найденных им трех законов динамики. Открытие Коперника вышло далеко за пределы эпохи Ренессанса и далеко за пределы астрономии. Он заложил новый фундамент, на котором была построена вся современная физика.

Когда гений становится обычным явлением

Мы называем подобные редкие достижения гениальными, но в эпоху Возрождения они стали на удивление обычным явлением. В философии, науке, технике и искусстве произошел радикальный отрыв от принципов, господствовавших ранее. Совокупность переворотов в сознании в масштабах всего общества составила процесс, который современные историки обозначают как переход от Средневековья к раннему Новому времени. В основе этих перемен лежал философский сдвиг, о котором шла речь в начале главы 3, когда от признания своего данного Богом места в Великой цепи бытия человечество перешло к попыткам подняться выше этого места. Радикальное переосмысление смысла жизни сопровождалось постепенным изменением представлений об истине, которую теперь постигали не в откровениях, а в наблюдениях. Новое мышление изменило наши представления о земной поверхности (см. главу 1), а через Коперника изменило и наши представления о небе.

В медицине это новое мышление начало менять модель человеческого тела от духовной к анатомической. Препарирование человеческого тела стало обычной практикой в медицинских школах, были изданы точные схемы скелета, мышц, артерий и вен, внутренних органов, нервной системы и головного мозга. Сердце, как обнаружил Мигель Сервет (1509–1553), было не вместилищем души, а насосом. Химия перешла от алхимии к научным экспериментам. Попытки превратить свинец в золото по старинным рецептам постепенно сменились накоплением данных о том, какие реакции при этом действительно происходят, как более эффективно получать спирты, кислоты и другие вещества и какое воздействие эти зелья оказывают на больных людей.

Появились новые направления исследования. Сегодня за философией Никколо Макиавелли, который в своем знаменитом трактате «Государь» (Il Principe) преподносит насилие и обман как положительные качества лидера, закрепилось название «макиавеллизм», но пятьсот лет назад для читателей стало настоящим потрясением то, что Макиавелли, кроме обычных восхвалений достоинств правителей, запечатлел и наблюдения за их реальным поведением. С тех пор ученые-политологи следуют по его стопам.

Рука об руку с новыми представлениями о мире шли новые инструменты и технологии. Морские суда стали больше, прочнее, получили более разнообразную парусную и рулевую оснастку – и были пригодны для океанских плаваний. Более точные компасы и другие навигационные устройства позволили штурманам прокладывать курс в те места, куда раньше они не решались заплывать. В сельском хозяйстве начали внедрять новые методы (откорм скота в стойле и севооборот), которые значительно увеличили объем сельскохозяйственного производства в течение следующих трех столетий. Горный промысел, исчерпав мелкие месторождения Европы, устремился в новые глубины и встретил, а затем и преодолел новые технические проблемы: в шахтах были налажены отвод воды и вентиляция, вертикальный подъем руды и предотвращение затоплений и взрывов. Инженеры-металлурги соорудили первые доменные печи (производившие больше железа более высокого качества) и разработали новые сплавы. Инженеры-гидравлики переняли увлечение древних римлян гидротехническими сооружениями и усовершенствовали их – так появились дамбы, насосы и трубопроводы, облегчавшие работу в шахтах, на мельницах и в портах. Архитекторы разработали новые грузоподъемные механизмы, позволявшие поднимать гигантские купола таких размеров, каких не видели со времен Цезаря. Появились ранние виды скрипок, гитар и других инструментов, что привело к созданию новых видов музыки.

Самые заметные перемены, которые сразу приходят на ум при упоминании этой эпохи, произошли в изобразительном искусстве. Средневековое искусство отличалось элегантной простотой и таинственностью, но вместе с тем оно было плоским и шаблонным. Его главной целью было доходчиво рассказать Священную историю. Плагиат был обычной практикой – привнесение новых мотивов могло быть расценено как богохульство. Но постепенно на смену старым представлениям пришли новые: теперь задачей художника стало запечатлеть фрагмент мира так, как он его видит, и это привело к появлению все более реалистичных, оригинальных и светских по духу работ.

Ренессанс преобразил изобразительное искусство

а) Мадонна с Младенцем. XIV в. (?)

Икона Божьей Матери Неустанной Помощи. Происхождение неизвестно, вероятно, Крит, около XIV в.

Церковь Сант-Альфонсо ди Лигуори, Рим, Италия

б) Мадонна с Младенцем. XV в.

Сандро Боттичелли (около 1480). Мадонна с книгой.

Из собрания музея Польди Пеццоли, Милан, Италия

Изменения начались с работы таких художников, как первооткрыватель линейной перспективы Филиппо Брунеллески (чтобы передать на холсте глубину пространства, он рисовал отдаленные предметы меньшего размера) и Ян ван Эйк (около 1390–1441), который, вместо того чтобы писать идеализированные обнаженные фигуры, ставил перед собой обычных обнаженных натурщиков и запечатлевал индивидуальные особенности внешности каждого человека. На вершине Ренессанса Леонардо да Винчи и Микеланджело создали новый идеал в искусстве. Сегодня их работы восхищают нас необыкновенной красотой, но в то время они поражали зрителей еще и своей необычностью. До Леонардо никто и никогда не писал таких реалистичных портретов, как «Мона Лиза». Секрет художника, родившийся из долгих лет изучения свойств человеческого зрения, заключается в том, что он оставил уголки рта и контуры тела женщины слегка размытыми, предоставляя дорисовывать подробности мозгу зрителя, а не кисти художника. Тщательное изучение человеческой анатомии помогло Микеланджело создавать из мрамора необыкновенные скульптуры, одновременно динамичные и грациозные, в которых каждый мускул и каждая связка занимают отведенное им природой положение.

Леонардо и Микеланджело сочетали личное вдохновение с внимательным изучением реального мира

а) Леонардо да Винчи (1503–1517?). Мона Лиза.

Из собрания Лувра, Париж, Франция

б) Микеланджело Буонарроти (1513–1516). Умирающий раб (фрагмент).

Из собрания Лувра, Париж, Франция

Но все эти революционные изменения не были мгновенными. Коперник упорно настаивал на том, что орбиты планет должны быть круглыми, поскольку замысел Бога выражается через круг [3]; хроника ренессансной медицины заставила бы вздрогнуть современных читателей; Леонардо, как и многие его современники, увлекался алхимией. Научная революция едва зародилась, и ей предстояло развиваться еще не одну сотню лет. Однако новые парадигмы принесли достаточно ранних успехов, благодаря которым этот процесс пошел быстрее. В 1450 г. Западная Европа существенно отставала от Китая и арабского мира во многих областях прогресса – в науке, практических исследованиях, навигации, изготовлении железа и стали, вооружении, сельском хозяйстве, текстильном производстве и исчислении времени. Но в 1550 г., как показал гарвардский историк Найал Фергюсон в опубликованной в 2011 г. книге «Цивилизации: Запад и другие» (Civilizations: The West and the Rest), Европа обогнала их по всем этим параметрам и сосредоточила в своих руках больше организационных и энергетических ресурсов, чем любая другая цивилизация на Земле [4].

Пожалуй, это был самый бурный и стремительный расцвет гения в человеческой истории.