Текст книги "Иероглиф любви"

Не параллельно

 
Не может солнце
встретиться с луною
И ночи не дано увидеть
лик прекрасный дня.
Так мы с тобой
Обречены вращаться
Каждый…
На своей орбите…
От этого не стало параллельно.
Я пересеку границу ночи раньше
В других мирах,
Где тоже очередь,
Наверняка…
На пересеченье душ
Что встретились однажды:
Тот мальчик, что старательно
Играл на скрипке
И девочка, кружащая
Как одинокий лист,
В парадном фартучке
Посередине школьного двора…
Под звуки музыки
Что так всегда любила
Я буду
Пританцовывать
В иных мирах…
Когда увижусь
Наконец
С тобою
Забудется
И прошлое
Мое страданье,
С тобой вернется
Молодость ушедшая моя
 

Ноктюрн

 
темные лавры, сирень, спящие виллы…
ласковость губ и разгул той силы,
что так долго подавлялась мной,
дикая роза обвившая ствол осины,
всё остальное – лишь пепел дорог…
и та змея,
что сбрасывает кожу
счастливее меня стократ,
наши тела, похоже, только схожи,
но маршал ты, а я всего солдат,
его высочество искусный снайпер –
вчера открылся сезон охоты –
пуля-любовь в свободном полёте –
поле прицела чисто
бабочка ночная винный бражник
натыкается на тоненькую сетку:
бьется, бьется об неё страдалица
в глубине тоскующего сада…
желтая луна над черными ветвями
под кустом гранатовым
взглядом немигающим
целится змея-одиночество
горькое пророчество,
выстрелом контрольным в упор
 

Сладкий август

 
по дороге в посольство
продлевая Шенген
вспоминаю день
прошедшего – нашего – лета
в буйных зарослях, в тальнике,
под стенами старинного замка
блаженно отдаваясь друг другу
как в последний раз
мы бросались в волны
снова и снова
стон кузнечиков, чистое небо
сладкий август, забвенье
пламя рук – единение двух
пригвожденных к алтарю
поцелуев
отчего никак не напиться
кто над любовью бог
пусть дольше века длится
этот миг, этот час…
над нами, нагими,
перламутром стрекозы –
дуновением крыл –
светящимся нимбом…
по дороге к посольству
продлевая Шенген
напеваю беспечно:
– Любовь не знает границ!
 

Сад осенью

 
Сад осенью особенно красив!
Доцветает гортензии ряд…
И душистый табак, головку склонив,
Выставляет последний наряд.
 
 
Утром в инее травушка-муравушка,
Вновь туман молочный от реки…
Первые седые пряди у берез,
Звон колоколов, малиновый, до слез.
 
 
Наш дом, старинный, светится в ночи,
Камин зажжен и пенятся бокалы,
Рояль раскрыт, послушай, помолчи,
«Ах эти черные глаза, меня пленили!»
 
 
Беспечный смех и голоса вокруг,
Милый друг, взгляни ж на меня,
До зари, до утра прохлады,
Я серенады буду петь для тебя.
 
 
Звезда полночная вдали взойдет.
И нет в помине бед,
Цветок виноградной лозы растет,
А мне лишь двадцать лет.
 
 
Вот за эту призрачную осень,
Где счастлива была,
Утомленное солнце уже попрощалось
Всю жизнь бы отдала!
 

Подражание басе

 
– больше жизни…
{в тишине}
ты родная и единственная…
– не люби меня так сильно,
гнева божьего боюсь я
тихий ангел пролетел
{шорохи}
– ты не спишь?
– нет, я люблю
тоже больше жизни
 

Круг земной

 
ни в чём не зная меры, половины
слыву максималисткой –
ну и пусть
безмерность, пылкость чувств
не променять
на холодность и лёгкость
метаморфоз риторики
и… грусть
что в имени другом есть солнце и луна
и хвастаясь порой между собою
не видят свод небесный над собою
в чужой тональности
звучат их голоса…
но связанные равнодушием, нуждою
фиалка влажная на мху
и лотос, что окроплён божественной росою,
никак не разлетятся на куски
рабы привычки
впрочем, закон земного притяжения
еще никто не отменял
 

Страсти по Фаренгейту

 
прости,
что взорвала алмазного неба копи
над пропастью
в той самой ржи
нестись безумной шальной волною
серебряным кругом ада
до самой первой звезды
как замкнуть круги на воде руками
одиночество – странный удел и до времени срок
Бог и искусство,
перо спотыкается…
любовь движет звезды (Луну и подавно)
и если мы движемся,
то в разные стороны друг от друга?
прощальный перрон…
боль распятая, ломкая линия
целующих вас безутешных губ…
страсти земные по Фаренгейту
давно превышают привычную норму
и на штандарте фасада полощется
знаменем имя единственной моей любви
 

Memory

 
стираю города и лица –
потеря памяти
я не веду учет потерь, разлук –
я счастлива…
была примерною женой
была подругой
теперь и голос, что зовёт
не станет мукой
расставлю точки,
брошусь с высоты
ты видишь чайку?
ведь в прошлом ты такой
меня любил –
отчаянно
 

Сэппун[2]2
  сэппун в переводе с японского – поцелуй.


[Закрыть]

 
мой белый стих –
самурайский клинок
с линией закалки на русском языке
лебединым ветром,
облаком обманным
где стога из вереска
ввысь белой куропаткой
снежным цветком на окошке
в зимнюю долгую стужу
словно зарей золотою
румянят восход над рекой
во флигеле – листья кленовые
запах воды родниковой
рыжая прядь непокорная
сумеречные
с блеском глаза
ах, эти ночи бессонные
с раскатами,
ливнем гроза
былого смутный свет
прошедший путь разлуки
зеленый луч счастливый
пронзает облака
 

В жизни, как в письмах

 
в этом городе лед заковал берега
и над Домским собором шпиль опоясан туманом,
переменчива, противоречива судьба:
когда в низине дымка, лебеди в воде
верхушки сосен правит своевольный ветер
под влажным пологом найдут друг друга губы
все это было не сейчас, в далеком сентябре,
хотя все это знать совсем не обязательно…
узнаю этот город по запаху жженой листвы
и на шпилях церковных, не кресты – петушки-флюгера
с первым криком, нечисть, по мановенью руки
исчезает без колдовства
ты пьешь за нас, поешь одной лишь мне
не призрак и не тень, земное воплощенье
вернувшийся из снов, несбывшихся желаний
как нежность и печаль сырой реки
где же та девочка, что исступленно
в скомканном времени, {дом с мезонином}
снова теряет кольцо с аметистом
«вечно впадая то в ярость то в ересь
если вглядеться в последнюю темень
свет ночника вырывает из мрака
бешеной нежности высшую степень, –
в жизни, как в письмах, помарки с размаха
 

Полный абзац

 
Старый дом по ночам трясет от проезжих машин
Третья линия на побережье холодного моря
Управляющий Янис в прошлом морской пехотинец
Который день под шофе:
– Детка, я в афгане пробыл долгих четыре года
Но кому теперь нужен отставной полковник старик
Здесь четыре семьи: латышские, русские:
Он маркетолог, она духовник
В приоткрытую щель сигаретный дымок сторожихи
На полставки еще админ игровых автоматов
Ныне хоть пруд пруди;
– Я недавно с Норвегии, там рыб комбинат
Напоминает хирургический зал стерильностью
Все в перчатках, масках /работать одно удовольствие/
Жаль, что дома нет таких же условий…
Да и платят… Унылый взмах…
– А я вступает в беседу другая, – сезон отпахала в Англии
Шесть фунтов за час…
Фрукты-овощи в громадных теплицах так нуждаются
В наших ловких женских руках…
Дом на юрмальском побережье – мой летучий корабль
Бороздящий житейские волны, чем не ноев ковчег
Где голодные чайки вторую неделю галдят
О крайбанке внезапно почившем и другая горящая весть
Второй государственный русский, интервенция?
Былые имперские запахи?
Может это просто голубка вместо миртовой ветви
Приносящая долгожданную весть…
 

Сполна

 
Все суета сует. И твердь земли не так уже прочна.
Мне пыль дорожная теперь мила. Я обернулась
Лотовой женой. Столпом стоящей, просолившейся
от слез… Но в каждом новом дне ищу я обновленья,
Так яблоня, замерзшая в холодную годину
Торопится свой выбросить росток в Сад Жизни,
И для тебя, чья тень меня еще тревожит
Мой самый сладкий плод…
 

Миссия – Константинополь

 
будто в горах грохочущее эхо
морская гроза – задраены люки
склонились бессильно жерла орудий
мой светлый сон – вишневый стяг
кораблик средь тумана…
где ветер дышит прибоем
считаю свои немногие годы
на пальцы взглянув
ехать домой расхотелось
только в душе полны паруса
так ветер пьянит меж дюн
Корабль мечты,
презревший шторма
Бог весть, о чем твоя грусть
рой призраков невидимых
вязь неповторимых слов…
спасибо, что ты был
Константа моих грёз
пиано, пианиссимо волшебных строк
незамутненный взгляд
бегущий по волнам
до тебя так далеко, Константинополь!
плотной шторой задавило небо облаком
и сквозь бледный и неясный луч зари
обещает всё же распогодиться
август припозднившийся
сладостный, заветный…
нежность возлюбившая
и за что неведомо
солнце восходящее
свет моей любви
 

Спаси боже люди твоя

 
сырная пасха на блюде,
виден храм за окном
мерный и звучный колокол
слышен в доме моем
лед на реке тронулся,
Ока разлилась широко
старое доброе солнышко
ослепляет днем
после всенощного бдения
многая милость
благословляет Господь нас
и ныне и присно
свечи наши горящие
освещают вселенную
может звучать кощунственно –
воскресение Христово видевше,
Замысел и Голос Трубный
мне не постичь до конца.
Ангел мой – слышишь:
Христос Воскресе!
холмик могильный,
цветок,
молчанье.
О, Боже, дай мне,
взамен тоски –
знакомый звук его речей,
все то, что отнято тобой
несправедливо…
 

Два солнца

«Два солнца стынут, – о Господи, пощади!-

Одно – на небе, другое – в моей груди.»

Марина Цветаева

 
остерегайся ягод белладонны
и ландыш майский да не прельстит тебя
тогда не надо будет Прозерпине
сплетать венок печальный для меня
меланхолия утренним туманом
укроет холм и дом в апрельской мгле
ты не грусти над розовым туманом,
над блеском радуги в прибрежной полосе
пусть госпожа удача несравненной лилией
в петлице у тебя эмалевым крестом
своё прощай ты с радостью скорбящей –
(чей чистый взор испил вчера до дна)
яд обрати в нектар,
пусть утонченный гений обратит
в розу пунцовую –
увидеть воскресение дано только тому,
кто, несомненно любит
 

Осанна

 
в те долгие часы
безысходности
ступора
боли
забившись в уголок
закрыв лицо руками
ты говоришь себе:
о Боже!
за что караешь
лишив
безмятежной веселости?
 
 
это чувство, что теперь течет по жилам как кровь
ты даруешь как манну небесную просто так ни очем
но в те долгие дни печали и слез ты был рядом со мной
беспредельною верой, когда тщетно взывала: Господь мой!
 
 
слишком много жизни во мне
чтобы уйти в монастырь
и земную твердь упрямо пробуя
падая
и поднимаясь снова и снова
благодарю тебя,
что меня сотворил ты такою
я люблю! я смеюсь! я живу! и я счастлива снова!
 

Безмолвное хокку

 
скромное пламя свечи
чья-то звезда погасла в ночи
поминовения день
 

Степень подобия

 
Спеленутые, безглазые и безгласные
Букет похожий на младенца
Под прицелом взглядов, причастные
К тридцать седьмому спец отдела
Недоверие, страх визави
Утративших сегодня беспечность
Надолго ли, друг, извини
Навсегда – бессердечность
когда в новогоднюю ночь
поздравляет народ Щелкунчик
чувствую себя поданной мышиного царства
Когда Апокалипсис-всадник сминает ряды
и Фемида глаза закрыв,
притворяется ослепшей
на долгие годы
 

Капля манны

 
время вешает каждый день
свою косу на сук мандрагоры
чтобы немного взремнуть…
я вижу во сне покойных родителей
с которыми говорю на родном японском
так, бытовой диалог, ни о чём
но главное, нам есть что сказать
друг другу
не замечая прежнего блеска в глазах,
от которого слепило всех тех,
кто уходит в забвение,
вспоминая ту искорку безумия
той самой сладкой юности,
которая остаётся на всю жизнь
мне кажется, что засыпая-умираешь
и дрожат подо мною ступени
когда всхожу на башню
навстречу солнечному диску
и тело обдувает легкий бриз
когда неспешно погружаешься в воду
так по сто лепестковому лотосу
медленно сбегает капелька росы
и острее точимой косы
лучик света в капельке росы
 

Шах и мат

 
Шах!
Навстречу судьбе две ладьи
Даже осень в рыжих лохмотьях
Не сумеет уже спасти
Господин-дирижер,
Взмах смычка – моя жизнь
Пусть следят с галерки влюблённо
Голубые глаза –
То ли изгнанный бес
То ли неба морская синь…
Здравствуй!
Женщина дважды бывает прекрасной:
На ложе любви и… на смертном одре
На поле игры однозначно
Женщины слабее мужчин
Мат тебе, Королева!
Тестер интерфейсных сигналов
Е2, Е3 – Перезагрузка
Каждый шаг как на минном поле
Поступок – неизбежна расплата
Как далеко мы можем зайти
в грехах наших… Час Икс.
Выпал снег. Я играю белыми,
И улыбаюсь… тень твоя неразлучна,
Потому еще не знаю
Какая мне уготовлена месть
 

Затяжной прыжок

 
Мое счастье заблудилось
в дороге
Кажется, вот оно,
на слуху…
Кто-то видел его
на пороге
И клянется
как на духу…
Это райское наслаждение
Тот полет ни с чем несравним,
Забывая все наставленья
(успеть вовремя сдернуть кольцо)
И стремительно
падая
вниз головою,
Понимаю –
затяжной получился прыжок,
Неправильный…
Замирая восторженно,
Раскинув крылья широко-широко
Я лечу и парю над землею…
Хотя ум беспокойный, постылый
Задается извечным вопросом:
Счастье – это когда ты
В свободном полете
И породнилась с ангелами…
Или момент,
Когда господь-аниматор
благосклонно
раскрывает над тобой
Запасной парашют?
 

В миноре

 
тризну устроить ночи
той, что казнит незаслуженно
не потому ли короче
тень из теней кружево
та же река, то же облако
времени бег как по воздуху
и для меня придуманной
несбывшийся сон, обморок
родом с дальнего берега
там где восходит солнце
мост перекинут радугой
пристанью звёздной, гаванью
мой дорогой человек
верь в бесконечность ветра
хмелем узорным твой смех
на горизонте беспечном
мглисто багровый рассвет
 

Пламя и вода

 
туго натянутая тетива
игра и мука
свершилось – я твоя жена
упрямым луком…
(к чему слова)
в плену страстей
из полукружья снов
(молчанья камертон)
то слово, что слетело с уст
опасным серебром
стрела, расставшись с тетивой
вонзается в наш куст
где перепел-фараон
с синичкой тихо жил
крылатый мой стрелок
укол вины
в день праздника
войной накрыт,
горит берлин
защитник мой
какая сила
скрывается
в том сладостном огне
где тень разлуки
знаком доли
сожжёт дотла обоих
 

Мой сонет

 
В покое одиноких вечеров
обманчивая прелесть…
Ложится свет от ночника
мне бабочкой на плечи
Рассеянно читать стихи и
обнимая ночи тень
Так искренне просить:
о, Боже, избавь меня
от этой муки – любить тебя
в долине гейзеров вода кипит
ему подобен безмолвный крик
и острую катану, вкладывая в ножны
покой и радость, обретая вновь
ангел – хранитель с небес
улыбнулся, когда появился Ты
 

Эффект лотоса и розовых лепестков

 
каждое утро один и тот же ритуал
нарезаю в кружку свежий имбирь,
бросаю две дольки лимона,
две горошины черного перца
плюс три гвоздики
заливаю крутым кипятком,
добавляю ложечку меда,
если приправить еще все это
тысячами поцелуев,
то рецепт счастья готов!
проверив алгебру гармонией –
держать удар
мы с тобой полные противоположности:
ты эффект лотоса,
опусти тебя даже в илистую, мутную воду
выходишь исключительно девственно чистым
я эффект розовых лепестков,
сбегающая по твоему телу
прозрачной живой росой…
нанокристаллики
мы схожи непрерывным своим свечением
самовоспроизводим чувство на расстоянии
когда ты волной, штормящим приливом во мне
а я на губах твоих солеными брызгами счастья
 

Каждому свое

 
Ночью все кошки серы
Ночь безысходней дня
Делаешь ставку больше чем жизнь
Но она улыбнётся – Зеро
Вертит крупье колесо фортуны
Ставки сделаны давно
В зеркале Хаоса волны
Выше моста везения
Плачут в оркестре арфы и скрипки
Судьба с неисправным рулём
И куда повернёт колёсная ось
Только Богу и Кришне известно
Спит закон, убита правда
И господний сын распят
Будто мантру ты поёшь
Прочищая голос
Буду есть всю жизнь кильку
(Воображая, что это анчоус)
Пора назвать всё своим именем
Господа господом, власть властью
Иначе погрузившись
По самую ватерлинию
Каждый день набиваешь рот
Приторной манной кашей
 

Жизнь

 
как хрупко равновесие
меж быть или не быть
канатоходцем без шеста
мы балансируем по краю бездны,
еще не зная, что уготовила судьба
в конце пути…
на переправе лодочник Харон
безвременные сопровождает души
за реку Стикс, откуда выход невозможен
быть может потому – бесценна
человеческая жизнь.
На вдохе-выдохе вселенскую глотая пыль
и провожая взглядом танец
пролетающих снежинок
в свою нетленность свято уповая
с любовью я смотрю на мир
и жду весны
 

На перекрестках судьбы

 
От Рождества до Крещения
тайная встреча –
на перекрестках судьбы
нелюбый, невенчанный,
взмах прощальный руки
словно подбитым крылом,
счастье чужое от скуки
заблудилось в доме моем.
 

Потаенный лучик

 
прежде чем разбиться лучам
о земную поверхность
они нежно и ласково её поглаживают…
мне бы к ветке прижаться,
и смотреть на бескрайнее небо…
чтобы в слепящем полуденном солнце
видеть потаенный Лучик любви…
юный бог резвится на воле
и, утомленный, моими ласками
спит в высокой траве под сенью дубрав
та звезда, что горит вдалеке
ярче всех воссияв,
птицей певчей кружит и кружит
рассекая на части звездное небо!
 

Сон во сне

 
убежище, куда вхожу я без опаски,
словно в воду – Сны – они всегда желанны…
во сне мне снится сон:
возмездье пьёт Тесей – цикуту
и молит сна как я
на слюдяной берестяной тетрадке
целые страницы
написаны о листьях и цветах
о взлёте птицы,
о ручейках, так весело бегущих по весне
и, закрывая лицо руками, чтобы не видеть
под лунным светом битое стекло
те символы мне не дано постичь
ведь час любви уже не свяжет нас
на берегу Вселенной я стою одна
на Пикадилли в доме номер семь – Ромео
луч красоты в одно мгновенье ока
сгоняет с сердца тучи…
Провиденье, оно на свете есть
когда сменив обличье, бросив дом
спешишь туда, где ждёт тебя любовь
а может это снова сон во сне?
Но как бы не хотелось просыпаться мне совсем
когда на взлётной полосе,
костром до неба
вспыхнувшее пламя
выхватывает в центре круга крест,
где ты, средь голосов мешающих, невообразимых
читаю по губам: Любимая, я здесь!!!
Финита. Финиш. Контрольный целился повыше
но пуля-дура попала прямо в сердце…
с четверга на пятницу сны сбываются
бывших капитанов не бывает…
 

Отшельник

 
Вука Вука
пожалуй
мне скоро понадобится…
Иль паду я,
сраженный страстью.
Был отшельником,
но наступила весна
и лечу я –
навстречу счастью…
Восемь месяцев в лунной неге
я сплетаюсь ногами с возлюбленной,
в предрассветную пору беззвездную
боевым раскрасом любуюсь я.
Днем готовлю роллы и суши
для любимой по имени Йоко
и под пристальным взглядом,
ей богу,
пить саке мне совсем не хочется.
Эх ты воля, мужицкая воля,
пропади моя голова,
то созвездье,
что выбрал судьбою –
блеск и слава,
но с ухабами –
колея она есть колея…
Бог свидетель
когда взываю
непечатным
Япона мама!!!
Мне от любви покоя не найти,
бегу к тебе дорогой пилигрима…
Как будто я во сне ищу тебя,
уже лишенный зренья, сил
и ты приносишь свет,
прильнув ко мне
нагою светлой тенью…
Из тех краев,
откуда всходит солнце…
Моя Любимая…
 

Послание Алекса Юстасу

 
вулканические проблемы у маленькой Исландии:
цепь кратеров Лаки снова в движении
северо-запад России уже накрыло пеплом
авиарейсы в Европе потихоньку сходят на нет
катастрофы века…
столб концентрации смерти – синхронная жизнь
магма неимоверная кипит, клокочет, бурлит
порой даже плавая мелко,
мы править стараемся на вулкан огнедышаший,
распоровший небо мировой поэзии –
продолжается жизнь…
облака, обезумев, бегут от вулкана в Исландии
мой отчаянно-безмолвный крик разносит
ночь эхом – неужели не услышишь ты?
 

Метаморфозы

 
Ложь голубоглазая сидит у изголовья
Хохочет, веселится, корчит рожицы
Белая горячка – так тесны объятья
Что уже на грабли наступаешь дважды
 
 
У какого бога вымолить забвенье –
Глаз твоих печальных негасимый свет
Вводит в заблужденье, молит о прощении
Памятка счастливых, безмятежных лет
 
 
Светит да не греет солнце с паутинкой
Потянулся к югу журавлиный клин –
Красный цвет калины отдает горчинкой
И виной, похоже, тот осенний сплин
 

Вольный перевод

 
Знаеше ли…
как боли да чувстваш и да молиш
времето да се смили точно преди залеза…
когато
слънцето от теб по мъничко се скрива
и броиш минутите потънали във ласките…
и после
в тъмнината… от мъка как звездите
в шепите ти помъдрели тъжно капят…
как притихват
чувствата и мислите в нощта стаени
тъжни и уплашени за теб… за мене…
Знаеше ли…
как нощ и ден във болката се вричат…
ако си знаел, значи много ме обичаш…
 

* * *

 
Знаешь ли ты,
когда солнце падает за горизонт
как сильна моя боль…
исчезает и меркнет лучик
и вздох твой последний со мной.
Звезды падают мне на ладонь
шепчут как любишь ты
В мире, где нет тебя
Пустынны ночи и дни.
Знаешь ли ты, что когда
тебе нечего терять
ты уже не боишься смерти
скорбь всего лишь грань бытия…
Ты искра божия
сверкнувшая во тьме
Люблю тебя…
 

Июль без тебя

 
у ревности глаза такого же чайного цвета,
что любишь ты,
с бергамотом,
скажи, какая печаль обвенчала меня с тобой
лукавый бес решив пошутить напоследок –
хохочет теперь, не скрывая льющихся слез
сто лет одиночества в обертке золоченого цвета,
где три ипостаси – Поэт, Музыкант и Король
на модном теперь и затоптанном месте – Арбате
где ты обещал для меня свою лучшую песню
что значат теперь для меня Джон Леннон, Цой,
поющий сейчас Александр Вертинский:
Мы – осенние листья,
нас бурей сорвало.
Нас всё гонят и гонят ветров табуны.
Кто же нас успокоит,
бесконечно усталых,
Кто укажет нам путь в это царство Весны?
Будет это пророк или просто обманщик,
И в какой только рай нас погонят тогда?..
Замолчи,
замолчи,
замолчи, сумасшедший шарманщик,
 
 
Эту песнь мы не можем забыть никогда, никогда!
 
 
ветер попутный был спутником нашим четыре счастливых дня
прошлые годы в мелкие клочья порвав как солнце – туман,
затопило наш город ливневым снегом – это шторма
аномальный и странный июль, когда стынет Надежда
 

Жестокие игры – финальный аккорд

В Санкт-Петербурге, по мнению следствия, в квартире дома 66 по проспекту Космонавтов, двое юношей убили девушку и употребили часть ее тела в пищу: было съедено левое бедро и внутренности. Затем тело расчленили и разбросали в мешках на близлежащих улицах. Возможно, это был некий ритуал. Задержанные утверждают, что «ничего не помнят». Впоследствии, один из задержанных признался, что был голоден.

 
орленок-орленок, взлети выше солнца
наивные чистые детские лица…
долой пионерию – даешь креатив
новые песни придумала жизнь
черные стрелки обезумевших глаз
и сатанинский прикид на погосте
дочь стала дерзкой и вольной
не по годам, к вечеру ластится кошкой
не изменить траекторию, тот бумеранг,
нами запущенный – уже возвращается…
пала Империя – появились видео, скайп –
Умные вещи и… Средневековье –
готика варваров, разрушивших Рим,
как рассказать доступно девочке-Эмо,
все развивается по спирали, к примеру,
прообраз – рога у барана (не будь овцой)
или улитки (не прячься в домике),
цифры и буквы – божественный символ
ну ты слышала о золотой пропорции,
Числах Фибоначчи… взять маковое семя
весной из этой точки появляется символ
раскручивается новая жизнь – растение,
цифры шесть и девять пишутся одинаково
они едины и соответствуют друг другу,
но имеют противоположную направленность:
как смерть и жизнь… удержать равновесие
мира, душу свою не сгубить и не сгинуть
на следующем витке мировой спирали,
ведь тайна бытия внутри тебя и вне тебя
два мира – внутренний и внешний…
пусть бесконечной чередой материя сжимаясь
рвется и пылает, но Боже праведный, избавь
от Наказанья: найти ребенка своего
однажды расчлененным на помойке
и страшный смысл такого бытия
лишит тебя земной опоры
на всем тогда – печаль конца
и мир ничтожный рухнет под тобою