Текст книги "Кровавый разлом"

16

Вендела взвесила хлыст в руке. Неужели это и вправду он? Теперь он казался легче и короче, чем когда она была маленькой, но все равно длинный. Ей показалось, что где-то вдали раздается глухое позвякиванье колокольчика.

Пошли, пошли, пошли!

Прошло сорок лет, а она все еще помнила этот свистящий звук… но совершенно не понимала – зачем она так колотила бедных коров? Неужели у нее были в детстве садистские наклонности?

Вендела поставила хлыст на место и вышла из сада. Узкая тропинка вилась между деревьями. Когда-то это был луг. Тогда, помнится, все пастбище было усеяно коровьими лепешками. Никакого луга больше нет, все заросло мелким кустарником. Здесь не было ни одной коровы, наверное, лет десять, если не больше.

Роза, Роза и Роза, подумала она – и побежала.

За низкой каменистой стеной по другую сторону бывшего луга начиналась знаменитая эландская известняковая степь. Альвар. Когда она была маленькой, здесь не было ни деревца, ни кустика, только трава. Теперь повсюду росли низкие березы и кусты боярышника. Она старалась бежать по прямой, но все равно приходилось то и дело обегать стоящие на дороге кусты.

Эльфы следуют энергетическим линиям местности, сказал Адам. Они идут по прямой, и, если люди строят дом на их пути, этим людям грозит несчастье.

Хутор уже не был виден. Она выбрала направление на одинокий куст боярышника в отдалении и прибавила скорость. Через час солнце сядет, а ей хотелось добраться домой до наступления темноты.

Через десять минут она увидела стоящие полукругом кусты можжевельника и замедлила бег. Вот это да. Это то самое место, а в детстве казалось, что до него очень далеко. Вендела перешла на шаг. Ноги слегка дрожали. Она глубоко вдохнула и постаралась сосредоточиться.

Камень был на месте. Она боком пролезла в узкий проход в кустах и остановилась.

Серый, грубый, угловатый, слегка наклоненный камень – точно такой, каким она его запомнила.

Самое главное – оказаться в нужном месте в нужное время, подумала она.

Она подошла к наполовину утонувшему в земле камню.

Эльфова мельница, сказал тогда отец. Когда наступают сумерки, они мелют здесь зерно и делают муку. Это вход в их царство.

Камень казался теперь поменьше – еще глубже погрузился в землю за тридцать лет. А может быть, Вендела стала больше.

В углублениях что-то лежало.

Нет, не что-то. Деньги. Старые монеты.

Интересно… Бронза это или золото? Она не решилась взять их в руки и посмотреть. Вендела вдруг поняла: не только она, но и другие жители острова верят в могущество эльфов.

Она остановилась в метре от камня и прислушалась. В кустах вздыхал ветер, откуда-то издалека, с шоссе, доносился приглушенный шум машин. Никакого шуршания, никаких таинственных шагов.

Вендела подошла поближе и положила руку на камень. Несмотря на то что весь день светило солнце, камень был холодный. И тогда он тоже был холодным, вспомнила она.

Она зашла за камень. Здесь ветра не было, и Вендела прилегла на землю. Холодная земля оказалась сравнительно сухой, и она прикрыла глаза. От огромного валуна исходило странное чувство покоя, возможно потому, что он был таким большим и тяжелым.

Внезапно все стихло. Ветки можжевельника, только что покачивавшиеся под свежим морским ветром, замерли, словно по команде. Вендела медленно открыла глаза. Ей показалось, что выцветшая, как на старой фотографии, прошлогодняя трава тоже внезапно замерла. И она знала – если сейчас посмотреть на часы, стрелки наверняка тоже неподвижны.

Королевство эльфов.

Внезапно ей послышалось шуршание за кустами, похожее на чьи-то очень легкие шаги. Она приподнялась, но ничего не увидела.

И все равно она не сомневалась – из-за кустов кто-то на нее смотрит.

Ее ветро– и влагозащитный тренировочный костюм все же слегка намок, и Венделу начала бить дрожь. Душевного подъема как не бывало, ее охватила внезапная тревога. Она решила подойти к кустам и посмотреть, что там, но ноги словно вросли в землю.

Они ко мне подкрадываются, подумала Вендела. Эльфы… или тролли?

Она так и не решилась сделать несколько шагов вперед и убедиться, что там никого нет. Ноги сами понесли ее – она обошла камень и встала по другую сторону.

Все стихло. Никакого шуршания.

Но по эту сторону камня дул ветер. Вендела глубоко вздохнула. Она вдруг совершенно окоченела. Пора бежать домой, но оставалось еще одно. Она порылась в кармане, нашла новенькую десятикроновую монету и положила в углубление в камне.

Вендела прекрасно понимала, что ее затея сопряжена с риском. Она знала это лучше, чем кто-либо другой, но ей нужна была помощь.

Она попросит только об одном – и ни о чем больше.

Пусть Алоизиус сохранит зрение, подумала она. Пусть он еще хоть пару лет побудет здоровым… Это все, о чем я хочу попросить.

Она положила монету и попятилась.

Когда Вендела через просвет в кустах вышла в степь, она ощутила странный толчок и поняла, что время опять двинулось в путь. Ее часы тикали. Наступал вечер. Солнце на западе побагровело и опустилось к горизонту. Весенние лужи, все как одна, горели красным закатным светом.

17

– Пелле? – сонным голосом сказал Джерри. – Пелле?

Он уснул, как только они после короткого допроса отъехали от полицейского управления в Векшё. Бормотал что-то нечленораздельное, но когда они въехали в по-вечернему пустой Кальмар, Джерри неожиданно проснулся. Пер остановил машину у больницы.

– Пелле?

– Все нормально, Джерри. Мы в Кальмаре.

Он открыл дверь и с удовольствием вдохнул ночной воздух – легкие все еще горели. Он прокашлялся.

– Посиди здесь, Джерри… я должен навестить Ниллу. Это моя дочь. Ты ее помнишь, Джерри?

Отец уставился на больничную вывеску.

– Она здесь на обследовании. Скоро приду.

Половина одиннадцатого. Больница сияла всеми своими образцово вымытыми окнами. Ноги затекли – большую часть дня он просидел за рулем.

Вестибюль был еще не заперт. Стеклянные двери за ним бесшумно закрылись, и он поднялся на лифте в отделение, где лежала Нилла. Коридор был совершенно пуст, ни души, а дверь в отделение заперта. Он нажал кнопку звонка. Через минуту подошла дежурная сестра и впустила его. Даже не улыбнулась – скорее всего, от усталости, решил он. Не может быть, чтобы Нилле стало хуже.

Дверь в ее палату была приоткрыта, и оттуда слышались голоса. Нилла разговаривала с матерью.

Он опять прокашлялся. Он-то надеялся, что Марики не будет. Пер, конечно, знал, что его бывшая жена навещает дочь каждый вечер, но почему-то рассчитывал, что она уже ушла. Не повезло. Несколько секунд он сомневался, не повернуться ли и уйти, но потом все же решился и заглянул в палату.

Нилла полусидела в кровати. Ей уже выдали белый больничный халат, а из руки торчал прозрачный шланг. Капельница. Она выглядела как обычно, разве что немного бледнее.

Марика сидела рядом на стуле. На экране телевизора, висящего в углу палаты, разъяренная пара ссорилась на кухне, но звук был выключен.

– Привет! – Пер улыбнулся обеим. И матери, и дочке.

Разговор прервался. Марика, наверное, рассказывала что-то смешное, Нилла улыбалась, но, когда она посмотрела на отца, улыбка сошла с ее лица. Словно маска упала – сейчас она выглядела очень уставшей.

– Привет, папа! – Она удивленно принюхалась. – От тебя пахнет дымом!

– Разве?

Пер напряженно улыбнулся и с трудом удержал приступ кашля. Ничего разумного в голову не приходило.

– Что случилось, Пер? Ты не ранен?

– Да нет, все в порядке… Пожар в Смоланде. Дом загорелся. Я заметил из машины и позвонил пожарникам. Они приехали и потушили.

– А дом был пустой? – спросила Нилла.

– Там никто не живет, – сказал Пер и быстро перевел разговор: – А ты-то как?

– Ждем вечернего обхода и смотрим телевизор.

– Хорошо…

Марика встала:

– Если вам нужно поговорить, я могу выйти.

– Да нет, – сказал Пер, – я только хотел…

– Не нет, а да. Я пошла.

Она прошла мимо него, опустив глаза, и исчезла в коридоре.

Пер и Нилла посмотрели друг на друга. Пер вдруг сообразил, что мог бы порадовать Ниллу чем-то еще, кроме продымленной одежды. Надо было купить шоколадку или диск с музыкой.

– Мама все время здесь?

– Почти. Только спать уходит. – Нилла внимательно посмотрела на отца. – Меня скоро выпишут, правда?

Пер кивнул:

– Я приеду за тобой в среду. Отметим Пасху на Эланде. Будут сплошные яйца. Вареные яйца, шоколадные яйца…

Нилла улыбнулась:

– Шоколадные – это хорошо.

Пер подошел к постели и обнял ее. Как бы нечаянно прикоснулся щекой ко лбу – температуры нет.

– Скоро увидимся.

Он улыбнулся и так и вышел из палаты с улыбкой, с отвращением сознавая, насколько эта улыбка вымучена и неестественна.

Пер осторожно прикрыл за собой дверь и увидел Марику, стоящую в другом конце коридора. Он пошел к ней. Она скрестила руки на груди, и он остановился в трех шагах.

– Ей, похоже, получше, – сказал он.

Марика кивнула.

– А Йеспер остался на острове? – спросила она.

– Да.

Пер вовсе не собирался рассказывать ей о дневных событиях. Как и о том, что берет отца на Эланд. Марика сильно недолюбливала своего бывшего свекра.

– Я приеду в среду, – только и сказал он. – Когда появится врач?

– Не знаю… Скорее всего, перед ланчем.

– Тогда и я приеду в это время.

– Георг тоже будет, – тихо сказала Марика. – Тебе это не помешает?

– Ради бога, – солгал Пер. Подумал и солгал еще раз: – Мне он нравится.

Он вернулся на парковку. Джерри зачем-то вылез из машины и стоял рядом с сигаретой в одной руке и со своим портфелем – в другой. Как он может курить после всего этого?

– Не прикуривай, – сказал Пер. – Мы едем.

Джерри засунул сигарету в пачку и уселся в машину, покашливая.

Пер прислушался к его шипящему с присвистом дыханию. Десятки тысяч сигарет… а сейчас, после пожара, он дышит и того хуже, но задыхается-то уже давно. Сейчас Джерри звучал, как проткнутый надувной шар.

Он всю жизнь плевал на свое здоровье, подумал Пер. Плевал он, а болеет Нилла.

Он подъехал к своей хижине в половине двенадцатого. В Casa Mörner было почти темно – Йеспер оставил только лампочку в прихожей.

– Дома? – спросил Джерри, оглядываясь.

– Теперь дома, – сказал Пер. – Наконец-то. Здесь мы каждое лето жили с Анитой, Джерри, после того, как ты ее бросил. Мама не могла себе позволить настоящий отпуск много лет. Да ты это и без меня знаешь.

Джерри отрицательно покачал головой, но глаза его сузились. Во всяком случае, имя своей бывшей жены он узнал.

Пер выключил зажигание и глубоко вздохнул, даже слегка застонал от усталости. Осталось последнее испытание. Он взял у Джерри портфель и пошел в дом. Джерри ковылял сзади.

– Алло! – крикнул Пер, войдя в прихожую – Йеспер?

Дверь в комнату сына была открыта. Йеспер сидел в постели с неизменным «Геймбоем» в руках.

– Да?

– Прервись. Выйди и поздоровайся с дедом.

Пер принюхался – одежда по-прежнему пахла дымом.

Но Йеспер, похоже, ничего не заметил. Он поднялся и медленно пошел навстречу. Пер прекрасно понимал его чувства – Джерри не видел внуков почти десять лет. Да он никогда и не выказывал такого желания, а Пер не настаивал – считал, что так будет лучше.

– Привет, дед, – тихо сказал Йеспер и протянул руку. Джерри, казалось, задумался, но потом тоже протянул руку – очень нерешительно, как показалось Перу.

– Йеспер, – тихо сказал Джерри.

Он отпустил руку внука и огляделся.

– Хочешь чего-нибудь попить?

Джерри быстро кивнул. Пер пошел в кухню и принес стакан молока.

Усадив Джерри в кресло у телевизора, он вышел на улицу – захотелось еще раз подышать свежим воздухом.

Он подошел к краю каменоломни – и замер. Над проливом сиял яркий полумесяц, и в его свете Перу показалось, что лестница, с которой они так долго возились с Йеспером, сломана. Верхний блок отсутствовал. Он принес карманный фонарь.

Нет, он не ошибся. Широкий плоский камень свалился и раскололся пополам. К тому же он ударился о следующую ступеньку, и та тоже треснула.

Но вчера лестница выглядела такой надежной, они с Йеспером несколько раз проверяли ее устойчивость. Кто разрушил лестницу?

18

Дорогой читатель!

В этой книге я хочу не только поделиться впечатлениями о своих встречах с эльфами на Эланде, но и рассказать, как наладить с ними контакт. Это намного легче, чем люди себе представляют. Эльфы передвигаются вдоль древних путей, чаще всего по прямой. Эти пути известны многим старожилам, так что постучите в любую дверь и спросите.

Вендела весь понедельник провела в Боргхольме. Провизия для вечеринки закуплена, так что она вполне может сесть и написать предисловие к своей книге.

Макс был в Кальмаре – читал какую-то лекцию. Вендела сидела в глубоком кресле в гостиной. Она наконец придумала название для книги: «Мои встречи с эльфами».

У нее и в самом деле было чем поделиться. И не только детскими воспоминаниями. Когда ей было тридцать, она поехала в Исландию – там вера в эльфов сохранилась до сегодняшних дней. Она встречалась с пожилыми людьми, которые видели эльфов собственными глазами, и ездила с группой туристов на ледник к северу от Рейкьявика, где, по слухам, часто видели эльфов. Она сидела в гроте у ледника и ждала эльфов, но они так и не появились.

Не надо бояться эльфов, написала она. Они не злые. Они не всегда хотят с нами встречаться, но зла они нам не желают, если мы, конечно, относимся к ним с уважением и не портим их владения. Наоборот, иногда они помогают нам найти пропавшие вещи и даже найти самих себя.

Пять лет назад ей попался на глаза анонс в газете «Искатель». Оказывается, можно поехать на Готланд и пройти курс общения с эльфами. Вендела втайне от мужа записалась на этот курс и в солнечную пятницу в начале мая полетела в Висбю. Максу она сказала, что едет на гончарные курсы.

Гид в страну эльфов оказался тридцатилетним парнем с конским хвостом. Он называл себя Адам Люфт. У него был хутор на юго-западе от Висбю, в лесу, как раз там, где пересекались тропы эльфов. Адам даже не стриг траву на газоне – говорил, что эльфы очень ценят девственную природу.

– Их тропы чаще всего пролегают между орешником и можжевельником, – сказал он. – Там как раз и находятся врата в их мир.

Адам садился в позу лотоса и говорил об эльфах часами. Особенно его интересовала их сексуальная жизнь. Он говорил, что эльфы совершенно свободны и лишены предрассудков. Вендела почему-то в этом сомневалась, и, когда Адам говорил о сексуальном общении людей и эльфов, ей всегда казалось, что речь идет скорее о его собственных нереализованных желаниях. Но как только Адам сворачивал с этой тропинки, его мысли становились интересными и глубокими. Вот, например, что он говорил:

– Важно отойти от традиционного способа мыслить. Когда европейцы в Средние века впервые увидели комок ваты, они понятия не имели, что это за штука и каково ее происхождение. Предполагалось, что вату дают маленькие летающие овечки, которые вьют гнезда на деревьях…

Адам сделал паузу, чтобы дать публике отсмеяться, и продолжил:

– Так и сегодняшние ученые. Им рассказывают о людях, повстречавшихся с эльфами… – Он поднял руки. – И что, по-вашему, они должны думать? Как они могут истолковать эти рассказы? Ученые-исследователи, так же как и все остальные, не в силах объяснить необъяснимое.

Вендела подняла глаза от тетради. Прислушалась, не приехал ли Макс. Но все было тихо.

Люди встречались с эльфами во все времена. В Исландии существование эльфов считается само собой разумеющимся. В Великобритании многие имели тесные контакты с эльфами. Например, Анни Джеффри из Корнуэлла. Она специально ходила в определенное место на лугу и пела для эльфов. В конце концов они увели ее с собой. Это было в середине семнадцатого века. Через несколько дней она вернулась в свою деревню, вооруженная неслыханными доселе знаниями о лечении больных, и умела предсказывать будущее.

Все это и многое другое рассказывал Адам. На Венделу эти двухдневные курсы произвели огромное впечатление. Маленькая группа слушателей бродила по весеннему лесу, а когда заходило солнце, они вставали в круг и пели для эльфов. Многие очень скоро начали их видеть. Самая молодая слушательница, двадцатилетняя девушка из Стокгольма – она и сама имела отношение к потустороннему миру: работала медиумом, – эта девушка утверждала, что видит эльфов так часто, что у нее уже появились среди них двое знакомых. Она даже дала им красивые и необычные имена: Галадриель и Дунсани.

Вендела ей не завидовала. Хотя сама она эльфов и не видела, но курсы все равно были замечательные. Природа на Готланде казалось вечной и неизменной, чем-то напоминала Исландию. Она вернулась домой с вновь вспыхнувшей верой в эльфов и страстным желанием найти их на острове своего детства, Эланде.

Вендела взяла ручку и написала:

Что касается меня, мне повезло: я выросла на Эланде, острове, который давно известен как излюбленное место прогулок эльфов. Может быть, их привлекает альвар, наша знаменитая каменная степь, а может быть, можжевельник.

Эльфы обожают можжевельник. К счастью, там, где я жила, кусты можжевельника растут целыми рощами. Поэтому эльфам там так нравится.

Ей очень хотелось вернуться к камню эльфов. Она не могла противиться этому желанию, но Максу решила ничего не рассказывать. За десять лет их совместной жизни она всего один-единственный раз заговорила об эльфах. Он хохотал до упаду и тут же предложил организовать чартерные рейсы в места компактного проживания эльфов.

Вендела продолжала писать:

Но если мы знаем, где находятся эльфы, почему так редко удается их увидеть? Ответ на этот вопрос прост: в нашем мире эльфы почти не появляются. А врата между нашим миром и их миром открываются очень редко и только в определенные моменты. Мы не знаем, могут ли сами эльфы открывать шлюзы между разными измерениями или они тоже, как и мы, пользуются моментом. Но одно совершенно точно: легче всего их встретить весной и летом, в сумерках или на рассвете.

Когда солнце садится и стихает ветер, границы между нашими мирами становятся менее отчетливыми. И тогда тот, кто оставил за плечами все стрессы и тревоги, кто хочет соединиться с природой, кто жаждет этого соединения, – такой человек вполне может почувствовать, как меняются законы времени и пространства, как открываются шлюзы в другие миры. Если хочешь встретиться с эльфами, нужно, чтобы душа была открыта.

Это как раз и было то, на что она надеялась. Она конечно, не была уверена, что ей удастся самой встретиться с эльфами, но если ты пишешь книгу– отбрось все сомнения. Верь в то, что пишешь. Так всегда говорил Макс.

Легко сказать – верь! Не так-то просто – быть уверенной. Иногда Венделе казалось, что повстречаться с эльфами могут только дети, как те английские девочки, которым удалось сфотографировать эльфов в Коттингли. В таком случае она опоздала, и никакой надежды нет.

Но Адам Люфт говорил: встретиться с эльфами легче тому, кто не потерял веру, но потерял надежду. Потерял надежду, но не веру. И имейте в виду, подчеркивал не раз Адам, увидеть эльфа можно только уголком глаза. Они терпеть не могут, когда на них глазеют: они не выносят прямого человеческого взгляда.

Эльфы почти совсем не имеют веса. Это невесомые создания с поблескивающими крылышками, они движутся так легко, что, кажется, почти не касаются земли. Их сверкающий след иногда удается увидеть в траве, если хорошенько присмотреться.

Эльфы известны своей верностью. Если тебе, дорогой читатель, удастся подружиться с эльфом, знай, что ты приобрел самого преданного друга. Он всегда будет с тобой, даже если ты его не видишь. Его присутствие иногда можно распознать по необъяснимому шороху травы.

Вендела оторвала взгляд от тетради и посмотрел в окно на темную каменоломню. Она опять вспомнила таинственный шорох у эльфовой мельницы – а если это был тролль? Самолюбивый, жестокий, опасный тролль?

Ей не хотелось думать о троллях, особенно когда она была одна.

19

Во вторник на пасхальной неделе к Герлофу с визитом явились двое: отец и сын. Как показалось Герлофу, они не особенно симпатизировали друг другу.

Он разогрел ланч, пообедал и пошел в сад – почитать газету и послушать птиц. Потом подремлет – так и день пройдет.

И тут он увидел на дороге седого пожилого человека в мятом пальто. Сигарета в углу рта. Сравнительно молод, подумал Герлоф, особенно если сравнивать со мной. Но что-то с ним не так. Больной, что ли?

Или заблудился. Постоял с минуту у калитки, затянулся и огляделся. Потом нерешительно открыл калитку, вошел в сад и опять стал оглядываться, словно не понимая, где он и как сюда попал. Левая рука его бессильно свисала вдоль туловища. Наверное, парализована.

Герлоф сидел, не говоря ни слова. Сегодня ему не особенно хотелось вступать в разговоры.

Наконец старик неуверенным шагом, по-прежнему растерянно глядя по сторонам, пошел к нему. Закашлялся, бросил окурок на газон и растоптал. Потом посмотрел на Герлофа и тихо сказал:

– Джерри Морнер.

У него был хриплый, дребезжащий голос, с заметным сконским акцентом.

– Вот как, – сказал Герлоф, – это ваше имя?

– Джерри.

– Значит, нас зовут почти одинаково. Я – Герлоф.

Джерри вынул из пачки еще одну сигарету, но закуривать не стал, молча ее разглядывал. На левой руке у него было две пары наручных часов: металлические и золотые. Шведское время показывали только металлические. Герлофу это показалось странным.

– У вас все в порядке? – спросил он.

Старик уставился на Герлофа с полуоткрытым ртом, словно бы вопрос показался ему чересчур сложным, потом сказал:

– Джерри. – И уселся на стул.

– Понятно…

Герлоф понял, что его собеседник не в себе, и не стал больше задавать вопросов. Они помолчали, но Джерри, похоже, наслаждался моментом.

– Работаете где-нибудь?

Ответа не последовало.

– А я пенсионер, – продолжил Герлоф. – Отработал свое.

– Джерри и Бремер.

Герлоф ничего не понял. Джерри довольно улыбнулся и закурил. На зажигалке был изображен американский флаг.

– Джерри и Бремер? – спросил наконец Герлоф.

Джерри опять закашлялся.

– Пелле, – сказал он.

– Пелле?

Джерри кивнул.

– А-а… вот оно как.

Они снова замолчали.

– Джерри! – крикнул кто-то с дороги. Герлоф поднял голову. Там стоял молодой парень, наверное, один из владельцев новых вилл у каменоломни.

Должно быть, сын этого Джерри.

Парень открыл калитку:

– Джерри… я тебя повсюду ищу.

Джерри не шевельнулся, даже не повернул голову, словно этот парень был ему незнаком. Потом выпрямился на стуле и произнес:

– Пелле…

– Надо говорить, куда идешь, Джерри.

– Бремер, – сообщил Джерри с заметным волнением. – Бремер и Маркус Люкас…

Он встал и шаткой походкой двинулся к калитке. Молодой человек задержался и кивнул Герлофу, и тут Герлоф сообразил, что видел его и раньше. Давно это было.

– Ты же родственник Эрнста Адольфссона! Пер…

– Пер Мернер.

– Точно! Я тебя помню… Ты приезжал к Эрнсту, когда был пацаном.

– Да, с матерью. Мы довольно часто к нему приезжали. Вы были друзьями?

– Мы-то? Еще какими… Меня зовут Герлоф. – Он кивнул в сторону Джерри: – А это твой отец?

– Джерри? Да… отец.

– Он не особенно разговорчив.

– Нет… не особенно. У него дисфазия… или как они там это называют. После удара.

– Вот оно как… а почему у него двое часов на руке?

– Это вы мне скажите… Одни показывают американское время. Джерри всегда был поклонником США.

– А кто такие Бремер и Маркус Люкас?

– Он о них говорил? – Пер кинул взгляд на отца. – Ганс Бремер – его компаньон. А кто такой Маркус Люкас, я и сам не знаю. Он замолчал. Потом сказал, точно извиняясь: – Я должен отвести его домой.

Он двинулся к выходу, но Герлоф остановил его вопросом:

– Будете жить здесь?

Пер кивнул:

– Я – да. И мои дети. Эрнст оставил мне дом.

– Это хорошо. За домом надо следить.

Пер опять кивнул – что тут возразишь? За домом следить надо.

– Вот на всякий случай мой мобильник. – Он протянул Герлофу визитку. – Если он опять заблудится…

Он догнал Джерри у калитки:

– Пошли, Джерри.

Герлоф проводил их взглядом. Отец и сын явно устали друг от друга.

Странно это – старики и их дети. Ближе вроде и нет никого, а отношения не ладятся.

Джерри напомнил Герлофу некоторых совсем уж дементных обитателей Марнесхеммета. С ними тоже не получалось поговорить. Все равно что с пьяными. Они жили где-то далеко, в мире своей памяти, и только иногда – и чаще всего неожиданно – возвращались в действительность. Но иногда их прорывало. Мысли, истории… а иногда какие-то и совсем уж бесстыжие признания.

Двое дорогих часов на руке…

Интересно, как он заработал такие деньги?