Текст книги "Убийства в десятиугольном доме"

– Да-а, если так… Как здорово он командовал сегодня утром. Просто блеск.

– М-м… А что там на градуснике, Ван?

– Ой! Я и забыл совсем…

Ван сел прямо и вытащил из рукава свитера термометр. Поднес к глазам и, нахмурившись, передал его По.

– Да у тебя жар. – По посмотрел на приятеля. – Губы пересохли. Голова не болит?

– Есть немного.

– Тебе надо отдохнуть сегодня. Лекарства есть?

– Купил что-то в аптеке от простуды перед отъездом.

– Пойдет. И ляг сегодня пораньше. Не хватало еще здесь разболеться…

– Спасибо, доктор, – прохрипел Ван и, откинувшись на подушку, рассеянно уставился в потолок.

* * *

Убравшись в холле после обеда, Агата и Орци заварили чай из пакетиков и присели отдохнуть.

– Уф! Так и будем еще шесть дней кухарками? Запаришься на семерых готовить, – посетовала Агата, потягиваясь на стуле. – Смотри, Орци! Какими стали руки от этого мыла…

– Я захватила крем для рук.

– У меня тоже есть. Я все время его втираю.

– У тебя руки настоящей леди.

Агата довольно хмыкнула и развязала косынку, которой повязывала волосы. У ее подруги на одной щеке появилась ямочка; она сжала в маленьких ладонях десятиугольную чашку и поднесла к губам.

– Орци… – Агата бросила взгляд в сторону кухни и неожиданно сменила тему разговора. – Что значат эти таблички, как думаешь?

Орци вздрогнула и молча покачала головой.

– Сегодня утром было жутковато, что ни говори, но, если подумать, мне кажется, это все-таки чья-то шутка. Скажи?

– Я не знаю. – Орци робко посмотрела по сторонам. – Все говорят, что ничего не знают. Но что тут скрывать, даже если это шутка?

– Это точно.

– И…

– Может, не стоит к этому так серьезно относиться? А тому, кто это сделал, просто неловко признаться…

– Даже не знаю, что и думать.

– Ну и кто, по-твоему, все это учудил?

– М-м…

– Может, Эллери? Хотя он вряд ли стал бы стесняться. Тогда малыш Леру?

– Леру?

– Ты ж его знаешь. У него только детективы на уме. Вдруг пошутить так решил?

Орци опустила глаза, так что было не понять, согласна она или нет.

– Мне страшно, – ссутулившись, пробормотала она, будто разговаривая сама с собой.

Орци и в самом деле так думала. Таблички… Она не могла поверить, что эти кусочки пластмассы – всего лишь безобидная шутка. За этим определенно скрывался злой умысел. Чья-то мощная злая воля.

– Не надо было нам приезжать на этот остров.

– Фу, какие глупости!.. – Агата весело рассмеялась. – Ну, попили чайку – теперь пошли на свежий воздух. Здесь даже днем как-то мрачно. Странно себя чувствуешь в помещении с десятью стенами. Из-за этого в голову ерунда всякая лезет…

* * *

Эллери сидел на причале, уставившись на глубокую воду бухточки.

– А все-таки это странно. Скажи, Эллери? – подал голос стоявший рядом Леру.

– Что?

– Ты же знаешь. Я имею в виду таблички.

– А-а…

– Ты в самом деле не имеешь к ним отношения?

– Ну кончай, правда.

Диалог в такой форме продолжался между ними уже некоторое время. Леру говорил, а Эллери рассеянно бубнил что-то в ответ, даже не удосуживаясь взглянуть на приятеля.

– Но ведь правда, эта затея с табличками, с «Детективом» и «Убийцей», в твоем стиле.

– И откуда только ты все знаешь…

– Что ты сразу в бутылку лезешь? Я просто так сказал. – Леру, пожав круглыми плечами, присел. – В конце концов, наверное, просто кто-то приколоться решил. Ты так не считаешь?

– Нет, – бросил Эллери и засунул руки в карманы куртки. – Конечно, мне хотелось бы, чтобы было так, но…

– А почему, ты думаешь, это не прикол?

– Потому что никто не признался.

– Ну, тут, конечно, не поспоришь.

– И слишком много усилий потрачено.

Теперь Эллери повернулся и взглянул Леру прямо в глаза.

– Вполне можно было, к примеру, выдрать листы из альбома для рисования и написать фломастером. Так ведь нет – нарезали пластмассовые таблички одинакового размера, приготовили трафареты, запаслись баллончиком с красной краской… Я бы не стал так утруждаться, чтобы кого-то попугать.

– Так-то оно так, но… – Леру снял очки и неловко стал протирать стекла. – Ты хочешь сказать, что у нас тут в самом деле произойдут убийства?

– Думаю, это вполне возможно.

– Ничего себе! Ты так легко об этом говоришь… Ведь убийство – это смерть. Это значит – кого-то убьют. И не одного человека. Если то, что написано на этих табличках, – правда, жертв будет пять. Это же черт знает что!

– Как-то глупо это все выглядит…

– Еще как глупо! Это же не книжка, не кино. У этих табличек та же роль, что у десяти негритят. Так получается? Если кончится тем, что «Убийца» убьет «Детектива» и покончит с собой, получится точно как у Агаты Кристи.

– Очень может быть.

– С какой стати кто-то собрался нас убивать?

– Что ты у меня спрашиваешь?

Какое-то время Эллери и Леру молча смотрели, как волны бьются о скалистый берег. По сравнению с прошлым днем море потемнело, волновалось сильнее и громче.

Наконец Эллери поднялся.

– Ладно, я пошел. Что-то холодно стало.

4

Шум волн гулким эхом отдавался в повисших над островом тучах. Эти звуки напоминали храп спящего великана и еще больше усиливали тревогу и дурные предчувствия, охватившие членов Клуба детективов.

Холл Десятиугольного дома, где только что закончился ужин, был погружен в сумерки, колыхавшиеся в слабом свете керосиновой лампы.

– Настроение паршивое, – проговорила Агата, раздавая собравшимся за столом студентам чашки с кофе. – А все из-за этих стен. Тронуться от них можно.

Десять белых стен плавали в полумраке в свете единственной лампы. По законам геометрии они должны были соприкасаться друг с другом ровно под углом в сто сорок четыре градуса, однако из-за игры света и теней углы казались кривыми и острыми. А вот стол, стоявший посредине холла, упорно сохранял десятиугольную форму, отчего стены казались причудливо искривленными.

– Точно. От этого голова кругом идет. – Ван потирал налившиеся кровью глаза.

– Ложись-ка ты пораньше. Вид у тебя нездоровый, – посоветовал По.

– Тебе не лучше? – Агата положила руку на лоб Вана. – У тебя ж температура. Тебе в постель надо.

– Да ничего. Рано еще, семь часов только.

– Нет, не ничего. Мы же на необитаемом острове. Здесь врачей нет. А если тебя скрутит, не дай бог?

– М-м…

– Ты лекарство выпил?

– Выпью, перед тем как ложиться. Меня от таблеток в сон клонит.

– Пей сейчас и ложись. Надо себя беречь.

– Хорошо.

Ван нехотя поднялся, словно ребенок, получивший приказ от матери. Агата принесла из кухни кувшин с водой и стакан и передала ему.

– Тогда спокойной ночи, – проговорил Ван и направился к двери своей комнаты. И тут…

– И что же ты собрался делать в своей темной комнатушке? Чего так рано уходишь? – послышался низкий суровый голос Карра.

Рука Вана, протянувшаяся к дверной ручке, застыла в воздухе. Он посмотрел на Карра.

– Я иду спать, только и всего.

– Вот как? А то я уж подумал, ты ножик пошел точить…

– Что ты имеешь в виду?

– Ну-ну! – хихикнул в ответ Карр, кинув взгляд в сторону не на шутку рассердившегося Вана. – Я вот думаю, это ты объявил сегодня утром, что убьешь нас всех.

– Не обращай внимания, Ван. Иди спать, – сказал Эллери.

– Погоди, Эллери! – вкрадчивым голосом продолжал Карр. – Ты не считаешь, что в нашей ситуации вполне естественно в первую очередь подозревать именно Вана?

– С чего бы это?

– Да раскиньте вы все мозгами! Вот несколько человек собираются в одном месте, и там происходит серия убийств. Обычно преступником оказывается тот, кто всех пригласил или все организовал.

– Так только в детективных романах бывает.

– Но ведь таблички с предупреждением об убийствах и есть реквизит для его детективной пьесы. Он и стоит за всем этим. Нет ничего дурного в предположении, что эта история сочинена в том же стиле… – Карр выпятил подбородок. – Ну что скажешь, Ван, дорогой ты наш хозяин?

– Мне твои шутки надоели. – Ван, с кувшином и стаканом в руках, топнул ногой. – Я никого сюда не приглашал. Я только сказал, что мой дядя купил этот остров. А организовал поездку наш будущий редактор, Леру.

– Ван прав. Леру рассказал мне про остров, а я загорелся идеей, что нам всем обязательно надо сюда поехать, – резко проговорил Эллери. – Если ты подозреваешь Вана, с таким же успехом можешь подозревать меня и Леру. Иначе где логика?

– Мне не нравятся «великие сыщики», которые начинают разглагольствовать о логике только после того, как кого-то убили.

Эллери презрительно пожал плечами:

– А сюжет, когда хозяин оказывается убийцей, настолько банален, что дальше ехать некуда. Стереотипы не помогают в поисках «великих преступников». Будь я таким преступником, постарался бы воспользоваться случаем – людей пригласили, они приехали…

– Вы о чем вообще?! – смяв наполовину выкуренную сигарету, воскликнул По. – Великие сыщики, великие преступники… Может, все-таки отделим реальность от фантазии? Ван, не слушай ты их. Они совсем сбрендили. Иди спать.

– Сбрендили? – Карр недобро уставился на По и нервно забарабанил ногой по полу. – И в чем же это выражается?

– Хотелось бы побольше здравого ума. – С недовольным видом тот зажег новую сигарету. – Прежде всего такие разговоры не имеют никакого смысла. Мы уже не в первый раз собираемся вместе. Конечно, как сказал Карр, преступником может быть Ван, заманивший нас сюда вкусной приманкой. Точно так же преступниками могут оказаться Эллери и Леру, по инициативе которых состоялась наша поездка. Или ты, Карр. Вдруг ты захотел дождаться удобного случая для осуществления своих планов?.. Можно сколько угодно перебирать разные возможности. Так ведь?

– По правильно говорит, – заявила Агата. – Мы просто переливаем из пустого в порожнее.

– Поехали дальше, – продолжал По, спокойно выпуская изо рта дым. – Вы решили, что получили предупреждение от убийцы. А вам не кажется, что все это ерунда с самого начала? Все мы любим игру под названием детектив и поэтому собрались в месте, где произошла трагическая история. Почему бы не считать эти таблички просто частью игры?

И По изложил всем свою точку зрения, которой он поделился днем в своей комнате с Ваном.

Леру рассказ По привел в возбуждение. Он хлопнул в ладоши:

– Вот оно что!

– Соль в кофе!

Эллери положил руки на голову и откинулся на спинку стула.

– Если дело кончится солью в кофе, я сниму шляпу перед чувством юмора нашего злоумышленника.

– Завидую вашему оптимизму.

Карр с надутым видом поднялся из-за стола и, громко топая, удалился в свою комнату. Проводив его взглядом, По хрипло пробурчал «спокойной ночи» и тоже удалился к себе.

– Любопытно, кто же все-таки преступник? – с улыбкой обратилась Агата к Орци.

– Д-да… – не поднимая глаз, тихо ответила та.

Эллери вытащил из кармана колоду карт с ангелом-велосипедистом на синем фоне и разложил их веером на белом столе.

– Итак, кто будет «первой жертвой»? – пробормотал он себе под нос. – Игра становится интересной.

Возможно, это была защитная реакция на тревогу, не отпускавшую новоявленных обитателей острова. Все со вздохом облегчения приняли объяснение, которое дал происходящему По. Напряжение, висевшее в воздухе с самого утра, казалось, полностью разрядилось.

Однако…

На острове был человек, который знал, что слова на табличках, предупреждающих об убийствах, означали именно то, что было написано.

Глава 4
День второй
Большая земля

1

Машина двигалась на запад по шоссе номер 10. Такааки то и дело искоса поглядывал на сидевшего за рулем Киёси Симаду и всякий раз еле сдерживал душившие его приступы смеха.

У третьего сына буддийского священника была красная «Мазда Фамилия». Свой вчерашний наряд, состоявший из джинсов и свитера, он сменил на темно-серый костюм и солнечные очки с синими стеклами. Одно к другому совершенно не подходило, но личность Симады каким-то образом превращала это странное сочетание в подобие единого целого.

По его словам, жену пропавшего без вести садовника Сэйити Ёсикавы звали Масако, и она по-прежнему жила в Адзиму. Утром Симада умудрился узнать ее адрес и договориться о встрече.

Выехав из Бэппу в сторону гор, они миновали курорт Мёбан с термальными источниками. По обе стороны неширокой дороги выстроились похожие на палатки хижины из связанных пуков соломы. Сквозь щели валил белый пар. Местные жители добывали из источников «горячие цветы» – минеральную соль, которую добавляют в воду при купании.

Наконец они преодолели перевал, и дорога пошла вниз, к уезду Уса.

– Ну а как дела у тебя, Конан-кун? – спросил Симада.

– Да, извините. Я вам еще не рассказал.

Сидевший рядом с Симадой Такааки, привалившись к стеклу, наблюдал проплывавшие мимо пейзажи. Он поскреб голову и выпрямился.

– Я не всем сумел дозвониться, хотя, похоже, письма получили все, кто был на той вечеринке.

– Хм. И сколько человек из них поехали на остров?

– Точно не удалось выяснить – некоторые живут одни, – но, мне кажется, все, за исключением Морису и меня. Мы ведь тогда раньше ушли…

– Тогда получается, и в самом деле что-то происходит.

– Я тоже так думаю. Но если б с нами сейчас ехал Морису, он был бы более осторожен в оценках и, пожалуй, сказал бы, что мы подходим к этому делу не с того конца.

– То есть?

– Как получилось, что участники той вечеринки оказались сейчас на острове? Вряд ли это просто совпадение. Ребята часто встречались, потому и оказались вместе и на вечеринке, и на острове. А письма и поездка на Цунодзиму просто совпали по времени, и не стоит искать здесь какой-то особый смысл.

– Ха! Тонко мыслит ваш приятель, ничего не скажешь.

– Морису – осторожный парень. И последовательный перфекционист. Наверное, еще из-за этого он все так взвешивает.

– Однако вчера вечером он весьма активно включился в расследование.

– Ваша правда. Думаю, в глубине души эта история его поразила. Он очень головастый, все сечет…

Такааки Каваминами и Кёити Морису со времен членства в Клубе детективов составляли хороший дуэт.

Такааки был очень живой, энергичный и любознательный парень. Стоило ему чем-то увлечься, как он тут же терял покой и не мог усидеть на месте. При этом прекрасно понимал, что чрезмерное любопытство подчас подводило его, мешало трезво оценить ситуацию. И еще он знал за собой такую особенность: быстро загораться и так же быстро остывать. Такой характер.

Морису тоже был парень горячий, но не в том смысле, как Такааки. В повседневной жизни это его качество на поверхность не выходило. Он относился к типу людей, которые держат свои мысли при себе и все тщательно обдумывают, перед тем как начать действовать. Поэтому для Такааки его друг был добрым советчиком, предостерегающим его от скоропалительных решений и скороспелых выводов.

Я пока побуду кабинетным детективом, – сказал Морису.

«Конечно, для него это самая подходящая роль», – думал Такааки. Он не собирался принижать свои достоинства, но понимал, что ему больше подходит роль доктора Ватсона. А Холмса пусть играет Морису.

Такааки снова взглянул на Киёси Симаду.

А этот человек на роль Ватсона или Лестрейда не подходит.

Машина теперь катила по плоскогорью, с которого открывался прекрасный вид. Пологие горные склоны, поросшие высокой травой, спускались к дороге со всех сторон.

– А вот та гора слева – это Цурумидакэ?

– Точно. С недавних пор ее облюбовали дельтапланеристы.

– Далеко еще до Адзиму?

– Сейчас спустимся, там будет Уса. Потом еще один подъем, и мы на месте. Сейчас полвторого, к трем будем там.

Такааки положил обе руки на пояс, потянулся и сладко зевнул.

– Устал, что ли, Конан-кун?

– Вообще-то я сова, рано просыпаться для меня – мучение.

– Так подреми. Я разбужу, когда приедем.

– Извините, тогда я…

Такааки опустил спинку сиденья, а Симада прибавил газу.

2

Появившаяся в дверях Масако Ёсикава, имела мало общего со смутным образом, рисовавшимся в воображении Такааки. Перед ними стояла сдержанная, но дружелюбная женщина, одетая в мелкоузорчатое кимоно. У Такааки заранее сложилось предвзятое мнение, что жена злодея, лишившего жизни четырех человек из-за вспыхнувшего в нем любовного чувства, должна держать себя более напряженно и недружелюбно.

На вид ей еще не было сорока, однако перенесенные испытания и тревоги наложили отпечаток на ее внешность – Масако выглядела измученной и гораздо старше своих лет.

– Моя фамилия Симада. Я звонил вам утром. Извините, что мы так бесцеремонно к вам нагрянули…

В ответ на слова Симады жена садовника вежливо поклонилась.

– Вы сказали, что господин Кодзиро – ваш друг. Добираться до нас долго…

– Вы ведь знакомы с Ко-сан… то есть с Кодзиро Накамурой?

– Да. Я очень ему обязана. Вы, наверное, знаете: до того как выйти замуж, я работала на Цунодзиме, на вилле. Я жила там с самого начала, когда господин Сэйдзи переехал на остров. А рекомендацию мне дал господин Кодзиро…

– Понятно. И там вы познакомились со своим мужем?

– Да. Он тоже там работал.

– А дом, где вы сейчас живете, – это дом вашего мужа, его семьи?

– Да. После свадьбы мы какое-то время жили в О, но потом переехали к родителям мужа. У них здоровье было неважное.

– Далековато вы забрались…

– Когда мы переехали, муж от другой работы отказался, трудился только на вилле на острове и у господина Кодзиро в Бэппу.

– Ага! Значит, муж и за его садом ухаживал?

– Да.

– Мы к вам вот по какому поводу. Моему молодому приятелю кое-что прислали. – Симада показал конверт, который передал ему Такааки.

– Что это?

– Кто-то написал ему письмо от имени покойного Сэйдзи Накамуры. Похожее письмо получил и господин Кодзиро.

– Ой-ё-ёй!

– Мы думаем, эти письма могут иметь какое-то отношение к тому, что произошло на Цунодзиме. Хотели поговорить с вами. Возможно, вы поможете нам разобраться с этим делом…

Не скрывая растерянности, Масако взглянула на нежданных визитеров.

– Пройдемте в дом. Может, по свечке зажжете, помянете мужа?..

* * *

Масако провела Симаду и Такааки в полутемную гостиную, застеленную татами, и села перед ними на пол, подогнув под себя ноги. Позади нее, за открытой раздвижной перегородкой, виднелся маленький домашний алтарь. Перед ним в полумраке белела новенькая деревянная табличка с именем мужа Масако.

– Как вы знаете, мужа так и не нашли. В конце концов я смирилась с мыслью, что он умер. А месяц назад окончательно поняла, что больше не увижу его живым, и мы отслужили по нему заупокойную службу… – Масако сдерживала слезы.

– А вдруг все-таки окажется, что ваш муж жив?

– Ну что вы! Если б это было так, он обязательно со мной связался бы.

– Но…

– Я могу сказать только одно: мой муж не способен на такое злодейство. Чего я о нем только не наслышалась, но не верю в эти слухи. И так говорят все, кто его знал.

Судя по тону Масако, она была уверена в своих словах. Симада согласно кивнул.

– Как я слышал, ваш муж приехал на Цунодзиму за три дня до того, как вилла сгорела. Когда точно это было?

– Отсюда он уехал рано утром семнадцатого сентября.

– И до утра двадцатого, когда произошел пожар, он с вами связывался?

– Связывался один раз. В тот день, когда уехал, после обеда.

– Звонил?

– Ну да. Сказал, что нормально добрался.

– Вы что-нибудь странное не почувствовали?

– Да нет. Единственное – он сказал, что хозяйка заболела.

– Кадзуэ?

– Муж когда приехал, она не вышла. Ну, он и спросил у господина Сэйдзи. А тот говорит: «Заболела, лежит».

– Ага… – Симада потер переносицу и чуть надул губы. – Я знаю, вам это неприятно, и заранее прошу прощения, но люди говорят, ваш муж вроде как испытывал чувства к Кадзуэ…

– Мы с мужем были очень привязаны к хозяйке. И он, и я. – Масако побледнела. – Я уже говорила: муж не способен на поступки, в которых его подозревают люди. Разговоры, что у него был роман с хозяйкой, – это полная ерунда. И еще…

– Что?

– Еще болтают, что муж обокрал господина Сэйдзи. Начать с того, что красть было нечего…

– Как это? Вы хотите сказать, что от состояния господина Сэйдзи ничего не осталось?

– Не надо было мне это говорить…

– Ну что вы! Я понимаю, что для вас это очень серьезно и трудно об этом говорить… – Глубоко посаженные глаза Симады сверкнули. – Значит, состояния у Сэйдзи не осталось? Так получается? – полушепотом проговорил он. – Я слышал, Сэйдзи и Кодзиро не очень ладили. Что скажете?

– М-м… – неопределенно протянула Масако. – Господин Сэйдзи… он был немного странный…

– А господин Кодзиро бывал на острове?

– Приезжал иногда, когда я там работала, но потом почти перестал.

– Пока вы там работали… Понятно.

– Извините, – вмешался Такааки, который все это время слушал разговор молча. – Вы знаете, что произошло с Тиори Накамурой? Я знал ее по университету… Потому и получил письмо, которое вам показал Симада-сан.

– Дочь господина Сэйдзи? – Масако опустила взгляд на плохо освещенный пол. – Я помню ее еще маленькой девчушкой. Когда перестала у них работать, муж иногда про нее рассказывал… Бедная девочка! Она же совсем молоденькая была.

– До какого возраста Тиори жила на острове?

– Когда пришло время идти в детский сад, ее вроде отправили к деду. Муж говорил, что после этого она изредка приезжала на остров, а ее мама ездила в О, чтобы повидаться с дочкой. Госпожа ее очень любила.

– А Сэйдзи? – Симада слегка подался вперед. – Он как относился к дочери?

– Он… – Масако немного растерялась. – Мне кажется, господин Сэйдзи не очень любил детей.

3

Они проговорили почти два часа и уехали из Адзиму в шестом часу. По пути заехали перекусить и вернулись в Бэппу, когда уже перевалило за девять.

Симада провел за рулем много часов и, естественно, устал. Время от времени щелкал языком, реагируя таким образом на свет фар ехавших навстречу автомобилей.

– Давай заедем к Ко-сан. Не возражаешь? – спросил он у Такааки.

– Нет, конечно, – ответил тот, хотя ему не очень хотелось ехать куда-то еще. Сразу после отъезда из Адзиму он почувствовал себя выжатым как лимон. В основном из-за недосыпания и усталости. Но была и другая причина – Такааки чувствовал себя внутренне опустошенным.

Несмотря на то что они проделали долгий путь, улов получился небогатым. Он, конечно, не думал, что их поездка даст четкие ответы на все вопросы, но все-таки надеялся получить хоть какую-то новую информацию. «Например, – подумал Такааки, ненавидя себя за эту мысль, – я был бы доволен, если б Масако Ёсикава тоже получила письмо, подписанное Сэйдзи Накамурой».

Он знал о себе, что легко загорается и так же быстро остывает. В каком-то смысле Такааки еще оставался ребенком. Подобно ребенку, который все время хочет новую игрушку, юноша постоянно искал каких-нибудь раздражителей, острых ощущений. Но как только начиналось однообразие, ему тут же все надоедало и делать больше ничего не хотелось…

Наконец машина подъехала к дому Кодзиро в Каннава.

Вечер выдался тихий. Небо затянуло тонкое покрывало облаков, за которым во мраке расплывался бледно-желтый силуэт луны.

Симада позвонил. Где-то в глубине дома послышался слабый звонок. Они подождали немного, однако никакой реакции не последовало.

– Странно. Свет-то горит, – с сомнением в голосе пробормотал Симада и позвонил еще раз. Потом два-три раза постучал в дверь. – Спят уже, что ли?

Он собрался было обойти вокруг дома, но, обернувшись, посмотрел на Такааки. Тот стоял с закрытыми глазами, привалившись к столбу ворот.

– Ладно. Давай до другого раза. Извини, Конан-кун, столько проездили попусту… Устал ты, я вижу. Поехали.

* * *

Они снова выехали на шоссе номер 10 и направились в О. Симада слегка приоткрыл окно. Вечерний ветерок приятно обдувал, наполнив машину запахами моря.

– Не холодно, Конан-кун?

– Нет-нет. В самый раз.

Внутренняя опустошенность и недовольство собой не отпускали Такааки.

– С самого утра тебя за собой таскаю… Извини.

– Нет, это вы меня извините… Что-то я раскис совсем.

– Да ладно тебе. Просто устал.

Симада действительно оставался в добром расположении духа. Убрал левую руку с руля и потер глаза.

– Я считаю, с одной стороны, мы, конечно, не получили того, на что рассчитывали, но с другой – сегодняшняя поездка дала нам важную информацию.

– Что вы имеете в виду?

– Мы надеялись узнать что-нибудь о Сэйити Ёсикаве. Думали: если он жив, значит, должен как-то выйти на связь с женой. Но оказалось, что ничего подобного не было.

– А вам не кажется странным, Симада-сан, что родные уже отслужили по нему панихиду, хотя прошло всего полгода с его исчезновения? Может, за этим что-то есть, как думаете?

– Всяко бывает, конечно, но у меня нет ощущения, что Масако нам врала. Она производит впечатление приличной, честной женщины.

– Угу.

– У меня на людей глаз наметанный. Можешь считать это чутьем священника. – Симада хохотнул. – Так или иначе, в этом плане наши надежды не оправдались… Дай-ка мне сигарету.

– Сигарету? – удивленно переспросил Такааки. До этого он не видел, чтобы Симада курил. – «Севен старз» подойдет?

Он протянул Симаде пачку, и тот, не сводя глаз с дороги, ловко, одной рукой, извлек из нее сигарету.

– Было время, я сигарету изо рта не выпускал, но нашли что-то в легких, и я почти бросил. Ну, может, одну в день… Я человек ленивый, но хотя бы это правило стараюсь соблюдать.

Закурив, Симада со вкусом выпустил в потолок облачко фиолетового дыма.

– Что касается результата наших трудов, то мы выяснили, что никакого такого состояния у Сэйдзи не было. А если так, то уравнение «Ёсикава = преступник» серьезно теряет в весе.

– А что скажете о его романе с Кадзуэ?

– Я не верил в эту версию с самого начала. Чувствовал, она притянута за уши. Как-то мы говорили об этом деле с Ко-сан, и он решительно заявил, что Кадзуэ не из тех, кто может закрутить с садовником. Он фактически повторял то же, что мы услышали сегодня от Масако: Ёсикава – человек честный, ему и в голову не придет заводить шашни с замужней женщиной.

– Выходит, преступник не Ёсикава?

– Очень может быть.

Симада с некоторым сожалением сунул в пепельницу выкуренную до фильтра сигарету.

– И еще одно. Из сегодняшнего разговора я уяснил, что причиной тяжелых отношений между Сэйдзи и Ко-сан являлась Кадзуэ.

– Кадзуэ?!

– Если у нее и был с кем-то роман, то не с Ёсикавой, а с Ко-сан.

– У Кадзуэ с Ко-сан?!

– Да. Я вспомнил: в прошлом году, после того как все случилось, Ко-сан просидел дома целую неделю или две. Безвылазно, как инвалид. Теперь мне кажется, что его больше шокировала смерть Кадзуэ, чем брата.

– Тогда, Симада-сан, преступник…

– Есть у меня одна идейка. Но сначала надо рассказать о результатах нашей поездки Морису. Верно?

– Ну, раз так… – Такааки взглянул на часы на приборной панели. Десять сорок.

Машин на прибрежном шоссе в сторону О стало меньше. Впереди в окружении красных габаритных огней маячил огромный черный силуэт грузовика. По идущей параллельно шоссе железной дороге шел поезд, сверкая длинной цепочкой огней…

– Он сказал, чтобы мы позвонили, но давай заглянем прямо так. Все равно мимо едем.

Предложение Симады немного расшевелило Такааки, добавило ему энергии, которой он почти лишился. Будто почувствовав это, Симада сощурил глаза в улыбке.

– Морису? Что ж, тоже замечательная фамилия[16]16
  «Морису» можно перевести как «надежный защитник».


[Закрыть].

4

– Зная твой характер, я думал, тебе хватит одного дня, чтобы наиграться в детектива, – насмешливо проговорил Морису, разливая кипяток по чашкам с чайными пакетиками. – Удивительно, но, похоже, я ошибся. Наверное, потому, что с тобой был Симада-сан.

– Как ты догадался? – Такааки смущенно улыбнулся.

– Что ж, господин сыщик, жду отчета о результатах вашего расследования.

Такааки подробно рассказал о том, что им с Симадой удалось узнать за этот день.

– Хм. Понятно.

Морису налил себе вторую чашку чая и, не добавляя сахара, выпил ее одним махом.

– И что вы намерены делать завтра, Ватсон?

– Это вопрос. – Такааки растянулся прямо на полу, подложив под голову локоть. – Честно говоря, у меня сейчас такое ощущение, будто на мне воду возили. Весенние каникулы такие длинные, не знаешь, как время убить. Поэтому я каждый вечер ходил играть в маджонг. И вдруг это «письмо от мертвеца»… Разве я мог оставить его просто так? Я загорелся, как обычно, но теперь…

– Эй! Брось ты это самокопание. Симада-сан скучает.

Но тот лишь улыбался, ощупывая костлявый подбородок.

– Ну, со скукой надо же как-то бороться, – сказал он. – Все лучше, чем, опустив руки, наблюдать, как в мирской суете загибается твое воображение. У нас с Конаном похожая ситуация. Не будь у меня в избытке свободного времени, я ни за что не сунул бы нос в это дело. А все почему? Потому что я страшно любопытен, люблю разные расследования. Да, Морису-кун…

– Что?

– Хотелось бы узнать мнение кабинетного детектива.

– Я знал, что вы спросите рано или поздно. – Морису, облизнув пересохшие губы, улыбнулся. – У меня и в самом деле появилась одна мысль, когда вы рассказали мне всё прошлой ночью. Это не вывод на основе умозаключений, а нечто из области предположений. Так что не советую относиться к этому слишком серьезно.

– Правильно сказал Конан – ты парень осторожный… Верно?

– Уж больно смелое предположение для осторожного. Хотя могу предположить, что и вы, Симада-сан, думаете так же.

– Очень может быть.

– Ну так вот. – Морису перевел взгляд с Симады на Такааки. – Странно, что ты до такого не додумался. Тебе не кажется, что происшествие на Цунодзиме похоже на то, что Фрэнсис Невинс-младший назвал «бирлстоунским гамбитом»?[17]17
  «Бирлстоунский гамбит» – термин Фрэнсиса Невинса-мл., автора книг о творчестве Эллери Куина (общий псевдоним дуэта американских авторов детективного жанра Д. Натана и Э. Леповски, индивидуально работавших под псевдонимами Фредерик Даннэй и Манфред Б. Ли соответственно). Он использовал его для описания детективной интриги в повести А. Конан Дойла «Долина ужаса»: Бирлстоун – название поместья, где ведет расследование Холмс.


[Закрыть]

– Ух ты! – воскликнул Такааки. – Ты хочешь сказать, что Сэйдзи Накамура на самом деле жив?

– Я не могу этого утверждать. Только указываю, что такое возможно.

Наливая себе третью чашку чая, Морису неторопливо продолжил:

– У прислуги – мужа и жены Китамура – головы были размозжены топором. Но даже после того, как их сожгли и тела по лицам стало опознать невозможно, маловероятно, что преступнику пришла в голову мысль провернуть трюк с «обезличенным трупом». С трупом Кадзуэ вопросов нет, если не считать пропавшую кисть левой руки. Единственное, на что мы можем обратить внимание, – труп, который, как считается, является трупом Сэйдзи.

Давайте подумаем. Тело облили керосином и подожгли. Опознать его было непросто. Сгорело не только лицо; огонь уничтожил и старые шрамы, и следы от операций, если такие были. Я не знаю, на каких основаниях полиция пришла к заключению, что это Сэйдзи. Нельзя исключать, что это труп какого-то другого человека. И в то же самое время бесследно исчез садовник. Симада-сан…

– Слушаю.

– Вы, случайно, не сравнивали Сэйдзи и Сэйити Ёсикаву по росту и телосложению?

– Ха-ха. Не в бровь, а в глаз. – Симада весело рассмеялся. – Ёсикаве было столько же лет, сколько Сэйдзи, – сорок шесть. Рост и телосложение у обоих средние. Группа крови и у того и у другого – А. У обгоревшего трупа, естественно, тоже оказалась группа А.

– Откуда вы всё это узнали? – удивился Такааки.

Симада смущенно почесал щеку.

– Разве я не говорил? Есть у меня кое-какие связи в полиции… Так вот, Морису-кун, предположим, Сэйдзи Накамура и Сэйити Ёсикава действительно поменялись местами. Как тогда, по-твоему, все произошло?