Текст книги "На стыке двух тысячелетий. Научная публицистика дипломата"

Квантовое сознание и мироощущение

Мой издатель контр-адмирал Мунавир Закиров неоднократно высказывался, что не успевает прослеживать за моими публикациями в «НГ – Наука» и, наконец, пора «поставить точку», сдать книгу («Мир вокруг нас») в печать. Вот опять на моей электронной почте высветилось необычное сообщение из Академии Наук Украины, где говорится, что в Киеве только что вышла интреснейшая книга «Квантовая физика и квантовое сознание» (Киев, 2011. – 300 с.), во вступительной и заключительной части которой «обильно цитируются» выводы моих статей, опубликованных в «НГ – Наука» и Форуме ИО РАН в 2007–2008 гг.

Не скрою, что это была весьма приятная для меня новость, поскольку автор упомянутой монографии – выдающийся популяризатор истории науки и мировой науки доктор физико-математических наук, профессор Игорь Иванович Гарин. Его перу принадлежат около ста книг научно-популярного жанра, чем в какой-то степени (в гораздо меньших масштабах!) занимаюсь и я в последние годы после выхода в отставку с дипломатической службы.

Приятное ощущение ещё более усилилось, когда я обнаружил в электронном варианте упомянутой книги обширные цитаты из моей статьи о творчестве великого ирладского писателя Джеймся Джойса. А ведь профессор И. И. Гарин является автором фундаментального труда «Век Джойса», который, к великому сожалению, попал в мои руки совсем недавно, после написания моих упомянутых статей, в том числе в «НГ – Наука». Ниже приводятся выдержки из книги профессора И. И. Гарина «Квантовая физика и квантовое сознание» (Киев, 2011. – 300 с.).

«Большинство живущих смотрит на мир не через грандиозное окно и не на величественный храм, но через щель, амбразуру, объектив перископа, мушку прицела – со своей крайне ограниченной точки зрения, видимо, не случайно именуемой точкой. Самозашоривание людей всегда пугает грандиозным контрастом между огромностью человеческой культуры и узостью щели, амбразуры, прицела.

Цель этой книги – дать единоообразное описание квантовой физики и квантового сознания, природы и души, показать их копланарность и взаимное соответствие, прояснить природу «чудесных» явлений материи и духа человеческого.

Я совсем не случайно, говоря о науке, вспомнил Джеймса Джойса. Эпопея «Улисса» и другие произведения Джойса – не просто потрясающий рассказ о жителях Европы начала ХХ в., драма столкновений идей и страстей, но, по словам одного из исследователей (Ю. Халиуллина), – предвосхищение «заговорщиков» квантовой революции, продолжавшейся в течение трёх десятилетий ХХ в., обрисовавшей новую чудеснейшую картину вероятностного мира и даже давший имя субчастицам материи – кваркам. (М. Гелл-Манн, предсказавший существование кварков, заимствовал их название из строки «Три кварка для мистера Марка» из романа Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану».) «С тем только отличием, что многие создатели квантовой физики стали Нобелевскими лауреатами, а Джойс так и не смог получить эту престижную премию за литературу», – подчёркивает Ю. Халиуллин.

Кстати, для большинства людей художественный мир Джойса так же сложен для понимания, как и квантовая физика. Чего только стоит замысловатый блумовский гимн воде, возможно, лучший текст об этой жидкости жизни, написанный во всей мировой литературе!

Будучи человеком высочайшей культуры, Джойс стремился выяснить взаимопроникновения искусства и жизни, взаимосвязи научного познания и литературного творчества. «Огненный заряд Джойса так искусно прорывается во внутренний мир человека, как будто писатель проникает до самых глубин исследуемой материи – до атомной структуры человеческой ткани. Как тут не вспомнить джойсовских кварков с лёгкой руки нобелевского лауреата прочно засевших в современной модели атомной структуры. Скажу больше: современные трактовки квантовой механики, например, Хью Эвереттом, Дэвидом Дойчем или Михаилом Менским, согласно которым сознание способно влиять на вероятность событий и расслаиваться в иных мирах, полностью отвечают идеям Джойса». (Подробнее эта проблема рассмотрена Ю. Халиуллиным, отрывок из работы которого я привожу далее. См. эссе Ю. Халиуллина «Квантизация двух миров: «джойсизм» в культуре и «эвереттизм» в науке». Общий форум сотрудников ИОРАН, 2007.)

«Некоторые современные физики-эвереттисты склоняются к определению сознания как физического феномена, способного влиять на реальность. Сознание есть не что иное, как выбор альтернатив, а это то же самое явление, которое в квантовой теории измерений называется редукцией состояния или селекцией альтернативы, – утверждает глава российских эвереттистов профессор МГУ М. Б. Менский. К почти такому пониманию человеческого сознания, на мой взгляд, вплотную подошёл и автор «Улисса» Джеймс Джойс ещё в тридцатых годах прошлого века. И не потому ли в начале XXI в. индекс цитирования упомянутых работ по физике Хью Эверетта находится на таком же высоком уровне, как аналогичный индекс цитирования литературных работ Джеймса Джойса, написанных ещё до появления на свет знаменитого, но не состоявшегося американского физика?

Хью Эверетт по существу утверждал, что человек существует в каждой компоненте многомировой суперпозиции, то есть сознание человека расслаивается на множество рядов. Оксфордский профессор Дэвид Дойч пошёл дальше – он выдвинул идею множественности сознаний (many-minds interpretation). По Дойчу многомирность не виртуальная, а реальность многомирная и поэтому, дескать, без принятия этой концепции квантовая механика не может быть полноценной.

На мой взгляд, основатель потока сознания в литературе Джеймс Джойс в своих лучших произведениях ещё до рождения Эверетта и Дойча самостоятельно вплотную подошёл именно к пониманию сознания и человеческого духа в многомирном свете.

Подобно тому, как Эзра Паунд пытался создать культуру ХХ в. «из фрагментов» ушедших веков и цивилизаций, Джеймс Джойс, повторив путь Шекспира, «на обломках» богатейшей литературы ХIХ в. создал совершенно новую модернистскую культуру, которая была сначала воспринята послевоенной европейской элитой и затем американским обществом» (см. Ю. Халиуллина).

«“Улисс” стал символом высокой культуры ХХ века, где филигранный интеллект Джойса с ювелирной точностью охватывает всё – от мифов древних цивилизаций до сути сновидений фрейдовского учения». (Автор ещё раз цитирует Ю. Халиуллина.)

Сегодня наука вплотную подошла к необходимости включить в свой «состав» не только привычные материальные объекты и не только человеческое сознание, но проблематику, традиционно числящуюся за так называемой «трансценденцией» – мифологией, этикой, теологией, магией, мистикой, парапсихологией и иной «чушью», по определению Л. Д. Ландау. В этой книге я попытаюсь прояснить параллели в двух взаимодополнительных подходах к реальности и продемонстрировать глубину интуиций древних мудрецов, «увидевших» глубины многослойной реальности задолго до того, как они стали доступными науке.

Моей сверхзадачей является привлечение внимания научной «общественности» к проблематике, традиционно далёкой от их профессиональных интересов в силу причин, выходящих за пределы собственно науки и связанных с идеологией. Я имею в виду зашоривание многих отечественных учёных, воспитанных в духе «торжества коммунизма», то есть антинауки, выступающей от лица «самой передовой науки в мире» (см. Квантовая физика и квантовое сознание (Введение). – С. 1–4).

* * *

В заключение приведу оценочные высказывания Ю. Халиуллина:

«Cовременные трактовки квантовой теории, например, Хью Эвереттом, Дэвидом Дойчем или Менским, согласно которым сознание способно влиять на вероятность событий и расслаиваться в иных мирах, отвечают идеям великого ирландского писателя Джеймса Джойса.

Все без исключения знатоки творчества Джойса сходятся в том, что его героями являются «заговорщики» квантовой революции в науке и что «Улисс» и «Поминки по Финнегану» рисуют новую и небывалую картину вероятностного мира.

Поток сознания в произведениях Джойса – это непрерывный и бесконечный процесс столкновения всех предметов и действующих лиц с реальной жизнью, во многом напоминающий непрерывное «столкновение вселенных» оксфордского физика Дэвида Дойча, развивающего ещё одну посткопенгагенскую трактовку квантовой теории.

Эзра Паунд (здесь автор имеет в виду итог полувекового труда Паунда – «The cantos» (Песни), и Джеймс Джойс предприняли грандиозные попытки творить новую культуру «из фрагментов» ушедших веков, языков и принципов – приблизительно так, как из элементарных частиц «кроится» материя».

Юлдуз Халиуллин своей работе о Джойсе дал интригующее название: «Квантизация двух миров: «джойсизм» в культуре и «эвереттизм» в науке». Эссе начинается следующей мыслью: «Небезынтересно и то, что имя Джеймса Джойса навсегда вошло и в историю квантовой физики. Суть этого явления предельно чётко изложена в предисловии к книге «Роза для Джойса», изданной в Международном Центре по теоретической физике в Триесте». Кстати, заимствованное М. Гелл-Манном у Джойса слово «кварк» появилось в научной литературе в 1964 г., когда в Триесте был открыт Международный Центр по теоретической физике имени Абдуса Салама.

Будучи человеком высочайшей культуры, Джойс с присущим ему маниакальным напором пытался пролить свет на взаимосвязи научного познания и литературного творчества. Его «Улисс» и «Поминки по Финнегану» отражают дух квантовой физики, хотя мне трудно себе представить, что он имел глубокие представления о работах физиков своего времени.

Что я имею в виду? Прежде всего то, что герои его книг являются живыми воплощениями квантовых состояний – многомерные и «спутанные» живые существа, уводящие читателя в глубинные и неисследованные пласты потока сознания, из которого потом трудно «выпутываться».

Свидетельствует Юлдуз Халиуллин:

«Огненный заряд Джойса так искусно прорывается во внутренний мир человека, как будто писатель проникает до самых глубин исследуемой материи – до атомной структуры человеческой ткани. Как тут не вспомнить джойсовских кварков с лёгкой руки нобелевского лауреата прочно засевших в современной модели атомной структуры».

«Джойс изменил судьбу мировой словесности, как в первой четверти ХХ века квантовая революция «спустила на тормозах» механику Ньютона, поставив её в один ряд со множеством вероятностных случайностей. После Джойса европейская и частично мировая культура стала иной, хотя на первый взгляд нам кажется, что вроде ничего и не изменилось. «Улисс» стал символом высокой культуры ХХ века, где филигранный интеллект Джойса с ювелирной точностью охватывает всё – от мифов древних цивилизаций до сути сновидений фрейдовского учения».

Подобно тому, как «заговорщики» квантовой революции, открывшие принципиально новую парадигму мироустройства, систему законов, управляющих миром, отталкивались от открытий Макса Планка, Альберта Эйнштейна, Эрнеста Резерфорда, Джеймс Джойс в то же самое время «перелопачивал» поэзию Бодлера и Верлена, драматургию Ибсена, поэзию Йитса, безграничное наследие Паунда, революционные достижения европейской музыки начала века.

Возможно, Бальзак и Джойс имели веские основания считать реалии своих романов превосходящими жизненные. Джойса возмущал интерес людей к приближавшейся мировой войне, мешавший им читать его «Поминки по Финнегану», а Бальзак, выслушав печальный рассказ своего приятеля о постигшей того утрате, предложил вернуться к истинным драмам жизни, то есть к драмам героев его «Человеческой комедии».

Вклады в культуру физиков и художников-модернистов сравнимы – потому сравнимы и их влияния на модернистскую физику и модернистское искусство ХХ в. «Если говорить языком науки, они совершили в культуре своеобразный переход от ньютоновской механики к квантовой… Джойса мы находим в Хемингуэе и Шнитке, в Фолкнере и Дали, в Гелл-Манне и Абдус Саламе, в Ландау и Орхан Памуке… При этом Джойс исходил из того, что поток человеческого сознания, как и океанские волны, редко поддаётся логике упорядочения. Он вылавливал отдельные вспышки и мерцания человеческого сознания и всё неподсознательное, тем самым выстраивая движения потока сознания в «стройный» или хаотический ряд. Не так ли изучают физики движение электронов вокруг атомного ядра?». (Автор цитирует вышеуказанное эссе Юлдуза Халиуллина.)

Секрет грандиозного влияния квантовой теории на современную физику и Джойса на современное искусство – один и тот же: это переработка и переосмысливание мудрости веков – я имею в виду весь совокупный мистический, религиозный, мифотворческий, философский и художественный опыт человечества. Именно бесконечное богатство опыта предшественников сделало физический мир Бора и литературный мир Джойса чрезвычайно сложными для понимания, дав в обоих случаях большое количество вариантов прочтения (в отношении физики я имею в виду посткопенгагенские трактовки квантовой механики).

Джеймс Джойс прекрасно осознавал копланарность своего творчества с научным подходом: «Я ускоряю распад материи, хочу спуститься в глубь материи, проникать в каждый атом…» Кстати, методы и способы познания мира в «Улиссе» и работах квантовых физиков тоже имеют много общего: фейерабендовская пролиферация, мифотворчество, огромный элемент бессознательного, полёт воображения, смелость построений, множественность сознаний Дэвида Дойча…

«Некоторые современные физики-эвереттисты скло– няются к определению сознания как физического фено– мена, способного влиять на реальность. Сознание есть не что иное, как выбор альтернатив, а это тоже самое явление, которое в квантовой теории измерений называется редукцией состояния или селекцией альтернативы», – утверждает глава российских эвереттистов профессор МГУ М. Б. Менский.

«К почти такому пониманию человеческого сознания… вплотную подошёл и автор «Улисса» Джеймс Джойс ещё в тридцатых годах прошлого века. И не потому ли в начале XXI в. индекс цитирования упомянутых работ по физике Хью Эверетта находится на таком же высоком уровне, как аналогичный индекс цитирования литературных работ Джеймса Джойса, написанных ещё до появления на свет знаменитого, но не состоявшегося американского физика?».

Если Хью Эверетт считал, что человек существует в каждой компоненте многомировой суперпозиции, то есть что сознание человека расслаивается на множество рядов, то оксфордский профессор Дэвид Дойч пошел ещё дальше – он выдвинул идею множественности сознаний. По Дойчу многомирность является реальной, а не виртуальной, и поэтому принятие такой концепции делает квантовую механику более полной и полноценной.

Таким образом, по мнению Юлдуза Халиуллина, Джеймс Джойс задолго до рождения Эверетта и Дойча самостоятельно вплотную подошёл именно к пониманию сознания и человеческого духа в многомирном свете.

Сказанное в полной мире применимо к мирам музыки, живописи и архитектуры, по времени совпадающим с созданием квантовой механики. Я имею в виду «квантовую» природу непереводимого языка музыки и живописи, а конкретно – беспредметность сериальной, стохастической музыки, зыбкость и ассоциативность Равеля, «игру в бисер» Лигети, структурализм и серийную технику нововенцев, атональность и дисгармонию Веберна, додекафонию Шенберга и Берга, унтертон Хиндемита, «звуковые массы», «деформацию звуковой материи» и трансформацию звуковых сущностей Ксенакиса, художественные эксперименты Пикассо, Шагала, Дали, Корбюзье, Нимейера, Аалто, Райта (см. «Квантовая физика и квантовое сознание (Заключительная часть). – С. 280–285)».

Третья глава
Макрокосмос и астрофизика

Чем нам светит Большой взрыв

В престижном журнале «The Astrophysical Journal Letters» исследовательская группа из Калифорнийского технологического института во главе с профессором Ричардом Еллисом и Эдинбургского университета под руководством профессора Джима Данлопа опубликовала статью об открытиях, сделанных телескопом «Хаббл». Впервые учёное сообщество смогло взглянуть на тот период развития нашей Вселенной, когда ей отроду было «всего несколько месяцев», то есть 3 % от сегодняшнего возраста. Этот проект учёных под названием UDF–12 (Ultra Deep Field) включал изучение сотен и тысяч цветных снимков, полученных от широкоугольной камеры и инфракрасного комплекса «Хаббл».

По последним расчётам астрофизиков, Большой взрыв произошёл 13 млрд 770 млн лет назад. Знаменитый 2,6-метровый космический телескоп «Хаббл», сфокусированный на небольшом «кусочке» небосвода, за 10 лет астрономических наблюдений успел совершить столько революционных открытий в изучении Вселенной, сколько, пожалуй, не было за всё прошлое столетие.

На снимках были, например, зарегистрированы несколько тысяч галактик, возраст которых, определяемый по красному смещению и отсчитываемый от начала расширения Вселенной, находится в пределах 3–6 млрд лет. Стало быть, «Хаббл» зафиксировал «срединный» период развития Вселенной, когда шло образование мощных спиральных галактик, таких как наш Млечный Путь или Туманность Андромеды.

В упомянутой статье речь идёт об изучении семи самых отдалённых галактик, свет от которых зафиксирован, если так можно выразиться, еле-еле – какими-то отрывочными блёсками. Возраст их – менее 1 млрд лет после Большого взрыва. Самая отдалённая из этих галактик, получившая номер в каталоге UDFj – 39546284, имеет возраст порядка 380–400 млн лет.

Учёные подчёркивают, что несколько лет, потраченных на расшифровку данных, полученных от «Хаббла» (точнее, от его мощной камеры WFC-3), даёт им право утверждать, что возраст этой «семёрки» – от 380 до 600 млн лет после Большого взрыва.

Красное смещение этих галактик и возраст впервые были определены американскими астрофизиками Гартом Иллиндворосом и Ричардом Баувенсом ещё в 2011 г. Тогда в публикации журнала Nature они представили следующие данные: возраст – 480 млн лет.

Ричард Еллис утверждает, что картина ранних галактик даёт возможность бросить научный взгляд на самую начальную стадию образования галактик. «Причём мы пришли к выводу о том, что процесс образования галактик происходил постепенно, не путём неожиданного взрыва, как утверждали многие астрофизики, – отметил американский учёный. – Безусловно, изучение самых «удалённых» объектов даёт нам возможность получить довольно веские сведения о том, как возникали первые карлики в «центре» нашей Вселенной».

Другой его соавтор, Джим Данлоп из Института космологии при Эдинбургском университете, заявил, что получено самое древнее на сегодняшний день «послание» от второго поколения звёзд, когда возраст Вселенной не превышал 5 % от времени жизни нашей Вселенной. «Стало быть, – продолжил шотландский учёный, – уже к этому времени звёзды, создавшие первые галактики, получили немалое количество тяжёлых элементов от первого поколения звёзд, до которых мы пока никак не добрались. Видимо, эти «бегемоты» прожили недолгую жизнь, совершив мощный взрыв, тем самым открыли путь к скачкообразному образованию тяжёлых частиц, а также нейтрального газа вокруг них. Это заставило электроны покинуть орбиту своих атомов, чтобы начать производство межгалактической плазмы, которую мы фиксируем сегодня от ближайших звёзд».

Джон Грунсфелд, помощник администратора NASA по науке, известный как выдающийся специалист «по ремонту» «Хаббла»: он неоднократно совершал космические полёты к телескопу «Хаббл», сказал по этому поводу: «Мы наблюдаем картины младенческих лет Вселенной». Он отметил, что снимки «Хаблла» открывают замечательную картину первоначальной стадии развития нашего мироздания, тот период, когда Вселенная была полностью «напичкана» водородом, и звёзды начали умножаться. В итоге это и привело к образованию галактик и возникновению химических элементов, в том числе тех, из чего состоим мы – кислорода для дыхания, железа для крови и кальция для наших костей.

Учёные полагают, что технические возможности «Хаббла» для дальнейшего углубления в историю Вселенной практически исчерпаны. Но он может быть использован для аналогичного обзора другого «кусочка» небосвода с тем, чтобы подтвердить полученные за истекшие десять лет данные.

Сейчас полным ходом идёт строительство более совершенного телескопа, который может стать преемником «Хаббла». Речь идёт о телескопе James Webb Space Telescope (JWST), который планируют запустить в 2018 г. JWST будет иметь значительно большее «зеркало» и инструменты, способные зафиксировать свет самых первых объектов нашего мироздания, в частности, звёзд первого поколения с красным смещением более 50.