Текст книги "Проклятие тангеры"

Вторник.
Две ночи Милонгеро

В этот рай, где было больше слез, чем смеха,

Где гостит так часто слово «грусть»,

В этот рай, где было больше тьмы, чем света,

Милый друг, никогда я не вернусь.

И. Богушевская. Прощай!

– Ну, выходи! Боишься, сука?!! Е… т… м…! Всех из калаша положу!

Между пьяным матерщинником и двумя обнаженными телами не было преграды. Газовое отопление работало на совесть, и окно было приоткрыто, а дебошир стоял прямо под ним. К счастью, на окне поставлена крепкая решетка. Но голосу решетка не помеха!

Пришелец то орал, то лупил в дверь. Дверь тоже очень крепкая, в железной раме, да еще двойная, и заперта на ночь на два замка. Но от звука ударов казалось, что обе двери легко проломятся, слетят с петель. Еще точнее: казалось, что лупят по двери не снаружи дома, а изнутри и что крик раздается прямо здесь, в маленькой, аккуратненькой комнате загородного дома.

На улице царила пасмурная, беззвездная ночь, обильно подсвеченная уличными фонарями, высветленная, насколько возможно, не слишком обильным снегом, но все же темная и по-сельски глухая. Роман припал к окну, высунувшись между плотными шторами и без стеснения предоставив Наташе созерцать свой несколько раскормленный тыл. Тут уж не до стеснения, разумеется… Наташа села на кровати, лишь до пояса прикрытая одеялом. Ей и вовсе смущаться не приходилось: Рома ее сейчас не видит. Они не зажигали света, не разговаривали и старались двигаться бесшумно. Наташе хотелось, чтобы Рома хоть что-нибудь шепотом, жестами ей объяснил, распорядился, как действовать. Но тот не двигался, не отлипал от окна.

Наташа от полной своей непригодности в деле защиты и чтобы как-то справиться с шоком, разбиралась в овладевших ею противоречивых чувствах. С одной стороны, она пока воспринимала ситуацию как относительно безопасную для собственной жизни и здоровья: если голос пьяного дебошира и разгуливает по дому, то самому отморозку сюда не добраться. С другой стороны, кто знает, что он учудит в следующую минуту: начнет и впрямь стрелять в окно из автомата, подожжет дом начиная с двери… Почему-то Наташе казалось, что из всех этих ситуаций найдется довольно простой выход. Она хладнокровно просчитывала варианты спасения, да и на Романа можно положиться: все-таки парень в свое время два года отслужил в ВДВ…

Рома, до сих пор хранивший память об армейском братстве и гордость за приобретенные навыки, в том числе навыки рукопашного боя, – вот кто вызывал сейчас у Наташи и парализующий страх, и разочарование, и злость.

Первые несколько минут после того, как некто начал колотить в дверь и выкрикивать угрозы, молодые люди проснулись и Роман подошел к окну, Наташа очень боялась, что бывший десантник сейчас бросится на улицу – выпроваживать хулигана. Мгновения шли, выкрики становились отчетливо оскорбительными. Рома не оставит безнаказанной такую мерзкую матерную ругань в присутствии девушки, с которой проводит первую ночь после столь романтичного вечера. Он просто сгорит со стыда перед Наташей, если не выскочит, не врежет пьяному агрессору и не выпроводит того со двора немедленно!..

Наташа, стиснув пальцы, лихорадочно соображала, как его удержать, какие найти слова, чтобы остановить возвышенный порыв, представляла, как вцепится в Ромину руку, повиснет на ней. Не станет же благородный защитник стряхивать свою возлюбленную, будто надоевшую зануду жену! Остановить Рому надо будет обязательно. Если он полезет в драку, как бы дело не дошло до смертоубийства: вдруг у дебошира есть оружие?! Обыкновенного перочинного ножа хватит, чтобы опасно ранить давно потерявшего боевую квалификацию, мирного и доброго бывшего десантника!

Однако мгновения продолжали вязко, через силу сменять друг друга, а Роман по-прежнему стоял в неэстетичной позе, приклеившись лицом к окну, и благоразумно не торопился покидать маленькую крепость.

Когда Наташа поняла, что ее мужчина не сдвинется с места, она испытала облегчение, а сразу вслед за этим почувствовала себя оскорбленной. Он даже не пытается защитить ее честь! Впрочем, какая тут честь? Нарушитель не в курсе, что здесь находится женщина, он ни слова не сказал в ее адрес. Но защитить ее уши от грязной брани следовало бы! Наташа понимала, что совершенно неправильно ждать от тридцатипятилетнего мужчины глупой и опасной юношеской горячности. Но мудрость взрослой двадцативосьмилетней женщины совсем не спасала от разочарования!

– Выходи, такой-растакой!.. Кусты понасажал! – донеслась со двора принципиально новая реплика. Раздался треск ломаемых веток.

Все! Теперь Рома точно пойдет разбираться! Иначе хозяин кусочка старой дачи, который он снимает уже второй год, не простит ему погубленной садовой растительности и откажет в дальнейшей аренде, а он держится за это крайне дешевое и относительно удобное жилье! Однако Рома, припавший к окну, даже не вздрогнул. Видно, ни за что особо ценное налетчик не успел схватиться.

Тут Наташе стало совсем дурно. Она точно поняла, при каких обстоятельствах Рома выйдет на бой обязательно, без вариантов! Если угроза нависнет над его стареньким, но любовно обихоженным и облагороженным «москвичом» – единственным транспортным средством, которое на данный момент может себе позволить без году неделя ведущий бизнес-тренер солидной фирмы, приезжий из дальнего подмосковного городка, фанатичный любитель танго, тратящий на занятия немало заработанных средств. Когда разъяренный хулиган приблизится к машине, Рома выскочит на улицу, вступит в схватку, будет опасно ранен ножом, который обязательно есть у преступника. Наташа останется один на один с бандитом… Эта перспектива почему-то не пугала: она была уверена, что пьянчуга убежит, ужаснувшись содеянного… Наташа останется один на один с тяжелораненым другом, своим полным незнанием основ оказания первой медицинской помощи и мобильным телефоном, по которому неизвестно, как вызвать скорую, если учесть, что они за городом и местные номера неотложки и милиции ей неведомы…

– Так и не вышел!.. – В громком голосе, донесшемся на сей раз издалека, уже не было угрозы – лишь глубокая горечь. – Так и не вышел… – повторил незваный гость на грани различимости.

И все стихло. Только автомобили тихонько шелестели по расположенному в отдалении шоссе.

Рома обернулся:

– Не спишь?

Кажется, это из «Алисы в Стране чудес»: «Если англичане оказались в глупом положении, они начинают вести светскую беседу». Наташа ободряюще улыбнулась.

Раньше Роман все больше тусовался у Измайлова, и Наташа была знакома с ним только шапочно. А не так давно он перекочевал в группу Коренева на правах волонтера.

На уроках, как правило, хронически не хватает партнеров. Плата за занятия не так уж мала, а женщины порой половину учебного времени простаивают у стеночки в ожидании, когда у одного-двух не имеющих постоянной пары партнеров дойдет до них очередь и интерес. Некоторые уходят, наскучив ожиданием либо не выдержав накала конкурентной борьбы с более яркими, привлекательными и талантливыми ученицами.

Пухленькая Наташа вначале тоже страдала от недостаточного внимания партнеров. Простой и выигрышный ход – одеться броско, – помогающий многим посредственным ученицам выбиться в примы, ей был противопоказан. Наташе хватало вкуса, чтобы понять: ее фигуру одежда ярких цветов, с глубокими вырезами, облегающая и ультракороткая сделает нелепой! Она легко схватывала движения, но как достичь успехов, когда тебя редко выбирают?! Вообще-то многим мужчинам Наташа очень нравилась, однако на уроках танго царил другой идеал – и немудрено: тут партнершу надо еще и вести в танце, поддерживать вытянутой рукой, вращаться вместе с ней.

Она стала брать частные уроки. Разумеется, у Коренева. Спустя непродолжительное время тот уже не мыслил, как вести урок, не обращаясь то и дело к помощи Наташи, которая освоила программу быстрее других и все новое схватывала на лету. Наташа стала довольно успешно осваивать и мужскую партию, чтобы «бесхозные» партнерши меньше простаивали, подпирая стенку. Раз уж ее тело поняло принцип танговской пластики, она могла с математической точностью объяснить любое движение. А если ты можешь что-то объяснить, то почему не сделать это для других?! Тем более что Коренев как раз был не в состоянии рассказать словами, как надо делать то или иное движение. Наташа щедро делилась танцевальным опытом как с женской частью группы, так и с мужской.

В приглашениях позаниматься на уроке и потанцевать на милонге не стало отбоя. В качестве бонуса, на который Наташа совсем не рассчитывала, зеркало в скором времени стало показывать нереально узкую талию, сильно осунувшиеся ягодицы, мускулистые ноги идеальной формы. Грудь же сохранила прежний объем, что на фоне остальных перемен сделало ее конфигурацию невероятно выигрышной.

Разумеется, далеко не всем девушкам хватало времени, денег, желания, таланта, чтобы совершить рывок в примы, подобный Наташиному. Вот для таких партнерш, чтобы вернуть их интерес к занятиям и сохранить для клуба их денежки, приглашали волонтеров – любых достаточно продвинутых партнеров из других групп: позаниматься бесплатно, «поводить» барышень. Только истинные фанаты готовы приходить на занятия четыре-пять раз в неделю, долбить заново уже кое-как освоенную технику, оттачивать мастерство, занимаясь с самыми бесталанными и отстающими ученицами.

Рома в кратчайшие сроки превратился из неуклюжего новичка в фаната. Когда Наташа в конце ноября вернулась из отпуска, она была поражена тем, как ловко, уверенно, с каким чудесным чувством ритма ведет бывший толстый увалень из младшей группы Измайлова, которого она едва помнила. Тут еще заслуга Коренева: он на несколько голов выше Измайлова в танго – и как танцор, и как препод.

– Ложись! Давай спать!

Рома забрался обратно под одеяло, тяжелой рукой потянул туда же за плечи Наташу. Она не сопротивлялась, просто реагировала заторможенно. Молодой мужчина истолковал неподатливость ее тела по-своему, сел рядом.

– Наташ, прости, пожалуйста! Он год не объявлялся. Надо же было, чтобы он пришел именно в эту ночь.

Девушка молчала, мало что понимая.

– Если бы я вышел драться, – добавил ведущий бизнес-тренер крупной фирмы еще более неуверенно, – получилось бы гораздо хуже… Давай спать?

– Ром, а он не вернется?

– Не знаю. – В голосе бывшего десантника звучала трогательная покаянная растерянность.

Взгляд Наташи в который раз некстати прилепился к широкой лысине, уютно раскинувшейся среди светлых кудрей на макушке ее новоиспеченного любовника. До сего момента ей удавалось вовремя отводить глаза, но сейчас ни они, ни тело почти не слушалось вялых и противоречивых указаний ее утомленной психики.

– Кто это? – Голос прозвучал глухо и угрожающе, хотя Наташа вовсе не собиралась разыгрывать недовольство.

– А! – Рома с облегчением выдохнул: наконец-то понял, что на самом деле от него сейчас требуется. Не оправдания, не извинения – объяснение ситуации. – Это родственник моего хозяина. По-моему, племянник. Дом поделен на несколько частей. Все владельцы состоят в родстве. Они были очень недовольны, когда мой хозяин стал сдавать свою часть дома. Появился чужой человек, неизвестно, чего от него ждать…

– Но за два года они могли убедиться, что ты мирный, безобидный сосед!

– Да, я такой!

Рома улыбнулся смущенно, озорно и несколько кокетливо, как милый ребенок, который считает, что честно заслужил похвалу, но хочет продемонстрировать взрослым свою скромность. Наташа тихонько рассмеялась.

– Понимаешь, этот молодой человек появляется здесь крайне редко. У него, кажется, есть свои претензии на часть дома, где мы с тобой сейчас находимся. Когда крепко выпьет, он впадает в буйство; с ним никто из родных не может совладать. Вряд ли он даже думал о моем существовании. Скорее всего, мечтал устроить разборку с дядей.

– Ты так спокойно реагировал, Ром. Он по-настоящему опасен?

– Не знаю. Я не проверял! – Собеседник опять обезоруживающе улыбнулся.

На сей раз Роману удалось увлечь Наташу на подушку и, придавив массивной рукой плечо девушки, погрузить ее в сон – правда, не слишком глубокий.

Через два часа атака повторилась. Разудалый голос вновь что-то кричал под самым окном, правда, теперь реплики раздавались куда более мирные. Но Наташа испугалась не на шутку: недооценила выносливости хозяйского родственника! Она была уверена, что тот давно выбился из сил. Но если это не так, тогда кто знает, на какие еще подвиги хватит его заряда бодрости?! Однако стоило Роману зажечь свет, крик под окном прервался на полуслове.

Утром, как только Роман, вставая, убрал с Наташиного плеча тяжелую и мягкую руку, она очнулась. Уже рассвело, значит, было больше девяти утра. Спать хотелось отчаянно, однако Наташа поднялась и стала заторможенно одеваться.

Вернувшийся в комнату Рома ее тормошил. Задавал вопросы о настоящем моменте: не хочешь ли еще поспать, не согреть ли воды для мытья, сделать чаю или кофе. А в виноватом взгляде, в смущенном голосе читалось: «Ты не сердишься за ночной инцидент? Считаешь, что я не имел права приводить тебя в дом, где так неспокойно? Думаешь, хреноватый я десантник и вообще ненадежный, да? Ну, скажи же хоть что-нибудь!»

Наташа не сердилась. Но она молчала. Это был шок. Это была досада, что попала в неловкую ситуацию.

Не выдержав неопределенности, Роман прямо спросил, как ей ночное происшествие: наверное, это очень неприятно, оказавшись в незнакомом месте, сразу попасть в такую передрягу! Наташе стало жаль парня, она улыбнулась, ответила что-то ободряющее. Рома не скрывал облегчения.

– Тебе к которому часу на работу? – поинтересовалась Наташа.

– Могу себе позволить не торопиться, как и ты.

Да! Они же вечером обсуждали, что Наташе начальство без проблем дает один свободный день в неделю – лишь бы дело делалось, а у Романа всегда есть отгулы за проведение тренингов в выходные дни. Однако Наташа твердо решила уехать сразу после чая и стала придумывать предлог. Мозги едва шевелились, как и руки, которые хорошо бы побыстрей справились с натягиванием, завязыванием, застегиванием!

Завтрак Наташа приготовила сама из найденных в холодильнике яиц, поскольку выяснилось, что Рома обычно встречает утро ломтем колбасы: «Ее жарить не надо».

– А мюсли? Вкусно, питательно и куда менее вредно для здоровья. Их только молоком залить!

– Вот видишь! А колбасу и молоком заливать не надо!

Рома становился все разговорчивее и веселее. Наташу тоже отпустило, более или менее убедительный предлог для отъезда нашелся.

Оставалось улизнуть таким образом, чтобы Рома не решил, будто она избегает продолжения близости. Ужас, который Наташа испытывала при мысли, что придется вновь, дрожа от холода на террасе, куда не проведены трубы отопления, споласкиваться над тазиком, и лишний раз посещать во дворе промороженный туалет с выгребной ямой, она не сумела бы, да и не желала преодолевать! Близость сама по себе произвела неоднозначное впечатление. Местами не без приятности, но Ромин энтузиазм, и без того вполне умеренный, казался натянутым, потому и Наташе не удалось расслабиться. Под конец она перестала понимать, для чего они все это затеяли. Тонуть в объятиях пухлого, уютного Романа, спать под его тяжелой большой рукой – вот что ее по-настоящему согрело. Если бы не ночное происшествие!.. Короче, Наташе на сегодня достаточно впечатлений. Скорее домой – расслабляться, переваривать!

Железнодорожная платформа рядом. Расписание электричек Рома знал наизусть. Так что проводы вышли короткими. Обнялись, долго целовались на прощание, однако Рома не обещал позвонить и не назначил следующей встречи. Из тамбура Наташа бросила с небрежной доброжелательностью свое коронное: «Появляйся!» Круглое Ромино лицо расплылось в широкой улыбке, но он ничего не ответил.

За окном поплыли невзрачные пейзажи ближнего Подмосковья. Наташа расслабленно – после бессонной ночи – припоминала все ее события. Она-то полагала, что Рома просто робеет перед ней, такой востребованной партнершей. Видела, как смотрит с восхищением. Перед милонгой они случайно встретились. Рома так разволновался, что несколько раз споткнулся на крутой лестнице, ведущей в уютный подвал. В полутемном пустом зале, в тесной близости под стойкой бара он точно был готов поцеловать Наташу, а она тормознула. Потом думалось: надо ободрить его, показать, что все можно! И что же из этого вышло?

Целый день на работе Наташа клевала носом, но домой не ушла: перевозбуждение – все равно не уснуть! Туфли и платье с собой. Вечером урок в «Витанго» и после милонга. Вот на милонге она, наверное, долго не продержится!

Урок вела аргентинка, которой Наташа еще не видела. Тангера приехала в Москву одна, поэтому в шоу не участвовала. Наташа купила так называемый «пакет милонгеро», то есть право посещать все мероприятия фестиваля. Грех было бы пропустить хоть что-то!

В начале урока вышла заминка. Помогать аргентинке вести занятие в качестве партнера и переводчика должен был Коренев. Однако он сильно простудился. Надеялся, что к вечеру удастся справиться с нездоровьем, – не вышло. Незадолго до начала сообщили, что Лео не придет. Видя всеобщую растерянность, Наташа едва удержалась от того, чтобы ринуться на выручку: подменять Коренева – это теперь функция Анны.

Уже год, как Наташа помогает Кореневу вести уроки. С удовольствием и добросовестно. И у нее, черт возьми, получается! К ней часто обращаются за разъяснением. Она старательно переводит на доступный новичкам язык то, что Лео может блистательно показать, но не в состоянии объяснить ни словами, ни разложением сложного движения на простейшие элементы. Наташа освоила партию партнера, которая была ей совсем неинтересна. Результаты добровольных усилий налицо! Мало кто из учеников знает, а кто не знает, те и не догадываются, что Наташа наравне со всеми платит за занятия. Коренев охотно пользуется ее помощью на уроках, вместе с тем официально он не признал ее помощницей. Лео редко танцует с Наташей на милонгах и бросает сразу, как только она допустит ошибку! Причину высокомерно-потребительского отношения он никогда бы не озвучил, но Наташа, к сожалению, догадалась. Ее пышные формы всему виной!

Сложная натура и импозантная, но с явными признаками старения внешность Коренева тоже оставляют Наташу вполне безразличной. Фанатичное обожание вообще не принято среди учениц в классах танго. Но она восхищается мастерством Лео! А вот он, похоже, ее способностей вовсе не ценит!

Перед Новым годом Коренев объявил набор новичков. В такой группе без помощницы не обойтись. У Наташи екнуло сердце: не настал ли ее час?! Вот было бы волшебно, если… Как бы не так! Коренев пригласил себе в помощницы худую, жилистую, с крупными, грубыми чертами лица пенсионерку Анну, которая занималась в клубе оргвопросами и которую заглазно называли «бабушкой русского танго», а иногда и «дедушкой» – за ее пристрастие к мужской партии. Потому Коренев ее и взял: водит Анна на несколько порядков лучше Наташи, но и женской партией владеет неплохо.

Та и впрямь взялась за дело. Переводчика так и не нашли, пришлось полностью переключиться на язык тела. Получилась необычная и интереснейшая практика! Наташа, свободная от привычной необходимости уделять внимание всем участникам группы, занялась решением своих задач. Она подошла к Роме, радостно улыбаясь, стремясь загладить впечатление от своей утренней холодности:

– Наконец могу себе позволить танцевать на уроке только за девочку и с кем хочу!

– Здорово! – Рома широко улыбнулся, но продолжил несколько принужденно: – Тебя можно пригласить?

Наташа спросила, неужели он вновь купил колбасы и хлеба, чтобы ими завтракать, поинтересовалась, как прошел день и удалось ли заставить себя почитать Конан Дойля на языке оригинала или Рома предпочел подремать. Вчера, пока ехали за город, он рассказывал, что старается таким способом подтянуть свой английский. Роман отвечал подчеркнуто приветливо, но будто с неохотой, односложно. Пожаловался, что пришлось добираться до Москвы пешком: машина барахлит.

– Так что сегодня я не смогу тебя проводить, – добавил поспешно.

Наташа почувствовала себя так, будто ее ударили, и по выработанной годами привычке звонко расхохоталась в ответ.

* * *

Очень довольный и танцами, и общением, Виталий стал неторопливо пробираться вдоль стеночки к своему пиджаку, оставленному, как обычно, на спинке стула. Примерно в середине маршрута путь преграждало препятствие: массивная фигура десантника Романа, мечтательно созерцавшего танцпол. С Ромой Виталий сегодня еще не успел перекинуться и парой слов – лишь кивнули друг другу издалека.

– Что-то ты там очччень сосредоточенно изучаешь! – весело гаркнул Виталий, приблизившись к молодому человеку почти вплотную.

Роман вздрогнул.

– Что?

– Это я тебя спрашиваю: что? – весело откликнулся Виталий. – Что ты там увидел такое необыкновенно интересное?

– Красивую девушку. – Рома улыбнулся смущенно и несколько рассеянно. – Вон там, в сером платье, видишь?

Виталий прищурился. Безнадежно вздохнул: «Не с моим зрением!..» В направлении, указанном Романом, у противоположной стены стояла Ксения и разговаривала со своим этим… женихом, преданно заглядывая тому в лицо снизу вверх. Нет, дай бог ей, конечно, счастья!.. Хорошая она женщина, интересная… Но как ухитрилась связаться с мужиком, который не занимается танго?! Как ей с ним не скучно?! А этот… чудик таскается за ней на все милонги, бдит…

– С такой бы потанцевать!

– А проблема-то в чем? – удивился Виталий.

К сладкой парочке подошла Наташа. Ксения оставила Константина в одиночестве: приобняв помощницу Коренева, подвела ту к столику в укромном уголке.

– Ты думаешь, она согласится?

– Что тут думать?! Подойди да пригласи! – Виталий по-прежнему не мог взять в толк, какие затруднения испытывает бывший десантник.

– Я даже языка не знаю. – Голос Романа становился все более тихим и испуганным.

– Какого языка?

– Толком никакого, кроме русского. Она из иностранных гостей, разве нет? Аргентинка – похоже?

– Тебе видней, – усмехнулся Виталий не без толики сдержанной горечи, однако этот тонкий нюанс укрылся от затуманенного взора молодого человека. Тот удивленно повел плечом. Пришлось печально пояснить: – Я не разгляжу отсюда. Девушек в сером не меньше пяти штук на танцполе. Все стройные и шевелятся неплохо.

– Наши так не танцуют! Я вообще никогда не видел, чтобы так танцевали! – гнул свою линию Рома.

– С кем она?

Рома рассеянно пожал плечами.

– С Кореневым.

– Лео здесь нет, он болеет.

– Раньше…

Рома явно утерял интерес к общению с бестолковым собеседником. Но Виталия подстегивали любопытство и азарт: теперь он не даст мальчишке улизнуть от ответа, пока не выяснит все!

– Да на хрен он нужен, этот язык! Пойди и пригласи! Посмотри в глаза, как делают в Буэнос-Айресе. А лучше по-нашему, по-российски: протянул руку и повел!

Ромино лицо отразило смятение.

– Ты парень видный, танцуешь хорошо, – усилил нажим Виталий, – что ей не согласиться?! Ты же в нашей группе… как это называется? Прима-балерина! Прима-балерина, а? – Виталий засмеялся, приглашая собеседника развеселиться. – Иди и приглашай! Давай, вперед!

Роман потупил глаза.

– Не сегодня. Мне все равно уходить пора.

– Уходить?! Еще двенадцати нет! – удивился Виталий.

– Одиннадцать двадцать, – уточнил Рома. – Мне надо успеть на электричку.

– Где ж твоя машина? Ты вроде обычно на авто?

– Сегодня вот без машины. Барахлит.

Рома слегка отвернулся: мол, вопрос исчерпан и решен.

Виталий принял к сведению, что на танце с чудесной партнершей больше не надо настаивать. Но сообщение о проблемах с машиной вызвало у него искреннее сочувствие.

– Что стряслось?

– Да сам пока не понял. У меня старенький «москвич». С ним все время что-нибудь случается. Я не рискнул ехать.

– Ты по-прежнему живешь в Снегирях?

– По-прежнему.

– Так давай я тебя подвезу, если хочешь! Я сегодня еду не домой, а на дачу.

– Это где?

– Дальше. Манихино, знаешь?

– И тебе не сложно меня подвезти? Правда? – Роман буквально просиял.

– Все равно по пути. Какие проблемы?

– Спасибо, это будет здорово!

– Проблем-то нету! – повторил Виталий. – Я двинусь отсюда часа в два. Ты как?

– Отлично!

Музыка внезапно стихла. Кажется, даже оборвалась, не закончилась веселая и скорая аргентинская песенка – милонга. Виталий рефлекторно обернулся. Пары в растерянности топтались по паркету: кто-то из новичков упрямо заканчивал начатое движение, многоопытные партнеры уже успели остановиться и обменивались со своими партнершами ироничными взглядами, репликами, усмешками.

«Это – не технический сбой, – подумал Виталий. – Сейчас будет какое-то объявление». Из каких мельчайших признаков сделал такое заключение, он не сумел бы внятно объяснить.

– Господа, пожалуйста, минуточку внимания! – Совершенно не сбалансированный, густой и слишком громкий голос Измайлова из микрофона покрыл легкий шепоток притихшего зала.

Измайлов принялся откашливаться. Чудовищно визгливый звук взрезал барабанные перепонки: неумелый пользователь слишком порывисто взмахнул микрофоном. Звук вмазался в мозг, в печенку, полоснул грудь.

Спустя мгновение Виталий, морщась, приходил в себя. Но в сердце металлическим заусенцем застряло беспокойство и вонзалось все глубже с каждым растерянно, напряженно, смущенно произнесенным словом веду щего.

– Господа, я вынужден сообщить вам новость. Она очень неприятная для нас… Действительно, глубоко, глубоко печальная… Наше московское танго-сообщество еще очень молодое.

– Какое печальное известие! – иронично и тихо, насколько это было возможно для такого голоса, уронил густой бас за спиной Виталия.

– Нам еще не приходилось терять товарищей… – продолжал Измайлов, не слышавший опрометчивой реплики. – Но, к сожалению, однажды такой трагический момент обязательно настает. Мы не были готовы…

Беспокойство сменилось острой тревогой. Виталий чувствовал, как ускоряется биение сердца.

– Только что мы узнали очень печальную новость…

Измайлов невыносимо долго тянул свое вступление к неизбежному теперь сообщению. «Сколько он будет жевать резину?!» – подумал Виталий с тоскливым возмущением и непроизвольно опустился на краешек ближайшего стула. Следующим, что он услышал, стало имя:

– …Коренев. Он скончался скоропостижно, от острой пневмонии. Еще вчера танцевал… Вот…

У Измайлова, сухого, холодного и уж точно не склонного к сантиментам, явно закончились слова. Тем не менее один из отцов-основателей московского танго пересилил себя и принялся петь, сочиняя на ходу, хвалы своему сподвижнику и сопернику.

Виталий перестал слушать. Он поднялся и неторопливо направился к столику диджея.

Понимая, что выглядит глупо, но совершенно этого не смущаясь, переспросил, кто умер. Он не сумел с первого раза поверить своим ушам. Теперь надо помочь явно растерянным организаторам милонги достойно почтить память великолепного танцора, уважаемого учителя и хорошего человека.

– Тут есть в буфете водка? Сухое вино на худой конец?

Стараниями Рогова все необходимое было в течение пяти минут закуплено в соседнем круглосуточном гастрономе. Измайлов, уже предупрежденный, пригласил присутствующих помянуть покойного.

– Что будем делать дальше? – вполголоса деловито спросил Измайлов у приближенных. Против того, что Виталий явочным порядком включил себя в импровизированный оперативный штаб, никто не возражал. – Прекратить милонгу, предложить всем разойтись?

Уверенности в голосе руководителя не хватало. И правильно!

– Нет, ребята, так нельзя! – авторитетно заявил Рогов. – Он был… ну, для нашего, московского, танго… великий танцор. В его честь, в его память должен звучать танец. Мы должны станцевать отношение к нему, к его смерти… безвременной.

– А откуда узнали, что он умер? – поинтересовался кто-то невпопад. – Он ведь один.

– Мама у него старенькая и молодая подруга. Так, ничего серьезного. Плохо танцует, изредка приходила. Такая небольшого росточка, плотненькая.

Виталий внезапно вспомнил, что видел эту девушку в воскресенье на открытии. «Удивительно, – подумал ни к селу ни к городу, – он, выходит, в танго выбирал худых и длинноногих только для того, чтобы со стороны красиво смотрелось?»

– Она и сообщила. Он умер в больнице… Виталий, я думал об этом, – переключился Измайлов на более насущную тему. – Я хочу посвятить его памяти одну из милонг. Полностью. С рассказами, видеозаписями…

– Это хорошо и правильно. Но сейчас тоже надо танцевать. – Виталий усилил напор, лоббируя идею, ценность которой казалась ему очевидной. – Надо протанцевать блок. Объяснить всем, что и зачем делается. А потом уже разойтись.

– Пожалуй, – задумчиво протянул Измайлов. – У меня есть танда аргентинских песен совершенно надрывного звучания.

– Вот и поставь!.. Нет, объяви прямо сейчас, что будет, а потом ищи. А то народ уже засобирался. Мы должны сразу станцевать в память о Лео, прямо сейчас!

* * *

Идея танцевать траурное танго Ксении совсем не приглянулась: напыщенно! Нежданная и печальная весть, разумеется, исключала дальнейшее веселье, а трагическое исполнение танца требует настоящего, профессионального мастерства. Иначе выйдет пустышка или фарс. Однако она сочла неудобным уходить, пока не отзвучат последние четыре мелодии злосчастного вечера. Костя поддержал. Они молча сидели с пластиковыми стаканами едва пригубленной водки в руках. Ксения пыталась осмыслить происшедшее, Костя всем своим видом выражал сочувствие к тем переживаниям, которых она еще не испытывала – или уже не испытает? Кем был для нее Коренев? Почему ей совсем не горько, ни капельки не больно? Вот Наташа плачет у Леры на плече, вон другие женщины утирают слезы. У Ксении прежде тоже всегда слезы были близко. Медленно приближающийся Рогов бледен, брови сдвинуты, взгляд сосредоточенно-мрачен. Противно, однако, внезапно оказаться черствой!

– Можно тебя пригласить? – просто сказал Виталий, наклонившись к ней.

Ксения легонько вздохнула. Все-таки придется поучаствовать в фарсе. Но Виталию не откажешь. Хороший он человек! Он так естественно, так достойно, сдержанно огорчен! Ксения, кивнув Косте, поднялась.

* * *

Наташу пригласил Николай. В трезвом состоянии отличный танцор, тот, увы, успел наклюкаться, видимо начав еще до поминальных тостов. Так что вел еле-еле: сложно, но неразборчиво и слегка заваливаясь на разворотах. Наташа привычно терпела: и не такое с ней вытворяли неумелые партнеры на уроках. Она даже не замечала неудобства! Она старалась освоиться с двумя свалившимися на нее потерями.

Коренев выбрал в помощницы Анну, а в довершение несправедливости взял и умер. Роман жив, но предпочел Наташе другую. Первая потеря шокировала, вторая – жгла досадой и стыдом. Как же Наташа рыдала сегодня, узнав от Леры, что Оксана была прежде пассией Романа! Осенью они повздорили, Рома перешел заниматься в другую группу. На рождественской вечеринке Оксана увидела, что он активно ухаживает за другой. От огорчения выпила больше обычного, потому и толкнула дерзкую, опасную речь. Рома, увидев бывшую подругу в состоянии полного раздрая, бросился на помощь. Та, все еще в раздражении и под парами, оттолкнула протянутую руку. Это – то, что Лера знала прежде и наблюдала лично третьего дня, случайно оказавшись в холле в нужный момент. О продолжении истории оставалось только догадываться. Обиженный Рома потащил Наташу в гости…