Текст книги "Крест великой княгини"

Глава 1
7 июня 2018 года. Санкт-Петербург

– Пошли, пошли! – обняв Алису за упругий горячий живот, толкал ее перед собой Илья, не забывая целовать в шейку.

– А ты уверен, что твоих дома нет? – подхихикивала и вертелась Алиса.

– Уверен, – бормотал ей в ушко Илья, обжигая горячим дыханием.

– Неудобно как-то, а вдруг они заявятся? – не хотела расслабиться Алиса.

– Слушай, ну что ты заладила? Вернутся, не вернутся… Во-первых, я тоже здесь живу. Во-вторых, я уже большой мальчик и имею право приводить к себе гостей. И даже девушек.

– А, вот как? – тут же надулась Алиса. – И как часто ты их сюда возишь? Может, у тебя тут вообще проходной двор? – Она высвободилась из его объятий и решительно прошла к окну.

– Слушай, Алис, ну не начинай. Мы собирались классно провести время к обоюдному удовольствию. Я не мальчик, ты не девочка, кончай выпендриваться и иди ко мне. – И Илья распахнул объятия.

Не увидев в девушке отклика, он подавил вздох и с отвращением, понимая всю фальшивость подобных заявлений, завел старую, обожаемую всеми без исключения девицами песню.

– Алис, ну что ты дуешься? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, и, разумеется, я не вожу кого попало к себе домой. Если хочешь знать, ты вообще первая, кого я сюда привез. Ну, иди ко мне. М-м? Я не могу видеть тебя такой расстроенной.

Алиса, чуть помедлив для порядку, подошла к нему и, состроив подходящую случаю физиономию, позволила снова себя обнять.

– Ну вот и умница, – улыбнулся Илья. – Сейчас мы с тобой прихватим бутылочку вина и отправимся обследовать верхний этаж. – Его голос снова стал мурлыкающим, обволакивающим.

Илья был бабником, самым тривиальным бабником. Его мать Инна Анатольевна иногда в сердцах сокрушалась: как так вышло, что она воспитала кобеля?

Да, мама иногда не стеснялась емких, грубоватых выражений. Отец Илью в душе одобрял, а может, даже слегка завидовал, сам-то он уже давно свое отгулял. Инна Анатольевна была его третьей женой, и разница в возрасте у родителей была приличной, тут уж скорее от мамы можно было фортеля ожидать.

А Илья просто любил женщин. Блондинок, брюнеток, рыжих, веселых и серьезных, деловых и легкомысленных, полненьких, худеньких, тощеньких, но обязательно хорошеньких и следящих за собой. Тут Илья был строг.

Алиса была крашеной брюнеткой, с упругой попкой, плоским животом и аппетитной грудью. Ее он подцепил вчера в фитнесе прямо на тренажере.

– Илья, а что это за запах? – морща носик, капризно поинтересовалась Алиса, поднимаясь по лестнице.

– Запах? Не знаю, я не чувствую. Может, отец тарелку с едой в спальне оставил? – втягивая носом воздух, предположил Илья. – Неважно, сейчас мы окно откроем, а если хочешь, вообще можем на террасе устроиться, у нас забор высокий… – И он снова потянулся губами к ее шее и дальше, к уху.

– По-моему, у вас тут кошка сдохла, – не желала переключаться на правильный лад Алиса.

Но на этот раз запах почувствовал и Илья. Сладковатый гнилостный запах.

– Блин. Может, правда соседская залезла? Вроде из родительской спальни тянет. На́ бутылку, иди в мою комнату, а я посмотрю, что там такое, – сунув Алисе в руки бутылку и бокалы, распорядился Илья.

– Блин! Батя!

На широкой застланной кровати, раскинув руки и глядя в потолок неподвижными глазами, лежал отец, по его груди растеклось бурое пятно, запах распространялся именно отсюда.

– А-а-а! – вопила позади Алиса, прижав к лицу кулачки. Осколки бокалов посверкивали возле ее ног.

Подходить к отцу было бессмысленно, да честно говоря, и духу не хватило. Илья попятился и закрыл за собой дверь спальни.

– Валерий Иванович? Добрый день, Илья Маслов.

– О, Ильюш, добрый день. Как жизнь? – Голос отцовского зама звучал весело, добродушно, наверное, не догадывается.

– Хреново, – прямо, без экивоков сообщил Илья. – Отца убили.

– Что? Прости, что ты сказал?

– Отца, говорю, убили. Ножом в сердце. Я только что на дачу приехал, а он тут в спальне лежит, и запах уже. Что делать?

– Погоди, погоди. Юру убили? Ножом? Что за ерунда, я с ним вчера утром разговаривал, у него вечером какая-то встреча была… Я сам с утра в Новую Ладогу ездил…

– Валерий Иванович, отец мертв, убит. Мы сейчас на даче в Комарово. Приезжайте, чем быстрее, тем лучше, и надо, наверное, полицию вызвать, только не местных лохов. А лучше из города.

– Да, да, конечно. Извини, просто в голове не укладывается. Я сейчас свяжусь с нужными людьми и сам подъеду. А мать уже знает?

– Нет. Она в Милан летала на неделю, сегодня должна вернуться, прилетит, и сообщу.

– Да, правильно, лучше по прибытии, – одобрил Валерий Иванович.

– Ну что, тут все ясно как божий день. Убийца вошел в спальню, подошел к хозяину дома, ударил ножом, тот упал, убийца ушел. Все, – оглядывая комнату скучающим взглядом, заключил капитан Русаков.

– В смысле – все? А как же обстоятельства? Ну как убийца проник в дом, и вообще, – взглянул на начальство с недоумением лейтенант Жуков, молодой, энергичный выпускник школы полиции, обладавший удивительно наивными для его возраста и места службы взглядами на жизнь.

– А на то у меня вы есть и криминалисты. Вот топай, Жуков, и выясняй, как убийца проник на территорию. Хотя, по мне, так все ясно. Забор высоченный. Сигнализация. Ворота. Стальная дверь в доме. Ни следов взлома, ничего такого, значит, вывод какой?

– Хозяин сам пустил в дом убийцу? – предположил лейтенант.

– Именно. Но ты все же иди и вместе с экспертами все тщательно обследуй, а я пойду с родными и коллегами покойного пообщаюсь, – поправляя элегантный галстук, сообщил капитан.

Капитан полиции Игорь Михайлович Русаков был молод, любим начальством, имел хорошие связи и влиятельных родителей. Службу в органах правопорядка он считал выгодной и перспективной. Поручали ему дела громкие, но не сложные, он частенько работал с влиятельными и состоятельными потерпевшими, потому что легко находил с ними общий язык, умел не допустить ненужной шумихи в прессе и даже в случае нераскрытия дела угомонить избалованную публику и не доводить дела до скандала. Его сыщицкие способности, возможно, и не были выдающимися, но хороших сыскарей у начальства было много, а такой вот «светский лев» один.

– Добрый день, господа, – входя в гостиную и оглядывая просторную комнату, поздоровался капитан. – Капитан Русаков, следственный отдел Петербурга.

– Кобздев Валерий Иванович, заместитель покойного. Это я звонил вашему руководству, – протягивая руку, представился лысоватый крепыш в дорогом костюме.

– Илья Маслов, – представился парень лет двадцати пяти, загорелый, прокачанный, в модных спортивных штанах и кроссовках. Впечатление было такое, словно он только что вышел из фитнеса. – А это моя знакомая Алиса, мы вместе приехали на дачу. Мы недавно познакомились, здесь она впервые.

– Ясно. В таком случае девушка может побеседовать на кухне с нашим сотрудником и быть свободна, – предложил капитан.

– Да? А как я до города доберусь? – складывая на груди руки, поинтересовалась грудастая Алиса, выпячивая недовольно нижнюю губу.

– Я тебе такси вызову, не волнуйся, – успокоил девицу Илья.

– Ну вот и славно, а пока вам все равно придется пройти на кухню и дать показания. Это по коридору направо, – любезно объяснил капитан.

Алиса пружинисто поднялась с дивана и покинула комнату, всем видом демонстрируя, насколько она недовольна.

– Илья Юрьевич, давайте еще раз проговорим, как все было, – устраиваясь напротив Маслова-младшего, предложил Игорь Михайлович.

– Мы с Алисой приехали на дачу, мать сейчас в Италии, отец должен был быть на работе. А мы хотели просто провести время, – неопределенно взмахнул рукой Илья.

– Понимаю.

– Ну вот. Стали подниматься наверх, Алиса спросила про странный запах, я думал, что отец ужинал в комнате и не убрал за собой. Мы сейчас постоянно живем на даче, в квартире заканчивается ремонт.

– Извините, что перебиваю, то есть и вы, и ваши родители сейчас проживаете в этом доме? – уточнил капитан, небрежно закидывая ногу на ногу и мимоходом любуясь на свои новые итальянские ботинки.

– Ну да.

– Значит, эту ночь вы провели дома?

– Нет. Сегодня я не ночевал.

– А где же вы ночевали?

– У одной знакомой, – пожал плечами Илья Юрьевич.

– У Алисы?

– Нет, у другой, – слегка краснея, возразил Илья. Впервые в жизни ему вдруг показался не совсем приличным тот факт, что ночь он провел с одной женщиной, а утром привез к себе другую. Может, потому, что впервые он был озвучен, да еще и в присутствии посторонних. Отчего-то на ум пришло мамино любимое словечко «кобель».

– Вам придется сообщить нам имя и фамилию вашей знакомой, – произнес капитан, разглядывая сидящего перед ним загорелого, прокачанного мачо. Веселую жизнь ведет мальчик. Можно позавидовать.

– Разумеется, – поспешил согласиться Илья, желая поскорее свернуть ставшую неприятной тему.

– Итак. Ваш отец провел вчерашний вечер в одиночестве, ни вас, ни супруги Юрия Кирилловича дома не было? – подвел итог капитан. – А прислуга в этом доме есть?

– Да, приходящая. И еще Василий Васильевич, сторож. Он постоянно проживает в своем домике. Ну да вы его уже видели. А еще у нас есть горничная Алина, кухарка, точнее повар, Ольга Львовна, но она готовит только обед и ужин, – пояснил Илья. – На завтрак мы обычно пьем кофе. Так его, кофе, машина готовит, и тосты, йогурты, мюсли. В крайнем случае мать сама к плите встает. Но пока матери нет, горничная приходит через день, и Ольга Львовна тоже.

– Ясно. Когда должна была прийти прислуга, вчера или сегодня?

– Она была вчера днем. Когда я встал, Алина уже заканчивала уборку. Но у нее еще какие-то дела были, так что ушла она без меня, во сколько, не знаю.

– У горничной и кухарки есть свои ключи от дома?

– Нет. Ключей у них нет. Мама решила, что так будет лучше. Василий Васильевич всегда на месте, он всех впускает.

– Все ясно. Вы можете сообщить нам координаты вашей прислуги?

– Нет, но у мамы есть их телефоны и прочие данные.

– Очень хорошо. Илья Юрьевич, у вас есть предположения, кто мог убить вашего отца?

– Никаких.

– Последний вопрос: где и кем вы работаете, и ваше алиби на вчерашний вечер. Все это вы можете изложить в письменном виде и отдать нашему сотруднику, он сейчас на кухне, беседует с вашей подругой, – с любезной улыбкой предложил капитан.

– Валерий Иванович, теперь с вами, – поворачиваясь к заскучавшему заму покойного, проговорил капитан. – Где вы были вчера вечером?

– Я? Ну до восьми на работе, потом на торжественном приеме. В десять оттуда уехал, остаток вечера провел дома с женой.

– Очень хорошо. Насколько я понимаю, вы поддерживали со своим ныне покойным шефом весьма близкие отношения?

– Совершенно верно. Мы дружили семьями, – охотно пояснил Кобздев.

– Прекрасно. Тогда на правах старого друга вы не знали, были ли у покойного в последнее время неприятности, личные, служебные, любые? Вплоть до ссоры с соседями по даче, – вновь легко улыбнувшись собеседнику, спросил капитан.

– Неприятности? Да нет, вроде не было. На работе точно все в порядке, все-таки мы госслужащие, а не бизнес-структура, в нашей жизни все достаточно ровно, – скупо улыбнувшись, пояснил Кобздев. – В личной жизни тоже все было тихо. Несколько месяцев назад Юрий Кириллович продал старую квартиру и приобрел апартаменты в новом жилом комплексе на Крестовском острове. Инна Анатольевна с увлечением занялась отделкой новой квартиры. Насколько я знаю, сейчас она летала на выставку в Милан, чтобы приобрести какие-то детали интерьера. У Ильи, насколько я знаю, тоже все благополучно. У него свой весьма успешный бизнес, семьи пока нет.

– Это я заметил, – не удержался от неуместной улыбки Игорь Михайлович, но тут же одернул себя и придал лицу прежнее нейтральное выражение. – Значит, предположений, кто мог убить Юрия Кирилловича Маслова, у вас нет?

– Никаких.

– Ну что ж, – выслушав доклад капитана Русакова, задумчиво проговорил начальник отдела полковник Таманцев. – Очевидных подозреваемых нет. Маслов был заметной фигурой в Смольном. Значит, не исключена утечка в СМИ. Следовательно, будут давить. Майор Киселев, придется заняться вам, – поворачиваясь к сидящему в сторонке с кислой миной сотруднику, заключил полковник.

– Виктор Романович! Как же так? – отбросив привычный ровный тон, воскликнул капитан Русаков. – Я начал это дело, уже в материале, к чему привлекать сюда майора Киселева? Мы с ребятами вполне в состоянии самостоятельно справиться.

– Гм. Ты, Игорь Михайлович, не обижайся. – В минуту особой «задушевности» полковник, словно невзначай, переходил с подчиненными на «ты». – Ты человек у нас опытный, уважаемый, но дело уж больно щекотливое, а майор все же на убийствах больше поднаторел. Да и потом, зачем тебе лишние неприятности?

При этих словах на лице майора Киселева появилась презрительная, кривая усмешка.

– И все же я считаю, что в состоянии справиться с этим делом. И прошу оставить его у меня в работе, – не повелся на уговоры полковника Игорь Михайлович.

– Ну что ж, – задумчиво протянул полковник, – хорошо, но предупреждаю, Игорь Михайлович, – уже жестче добавил он, – поблажек от меня не ждите. А если в течение недели не будет результатов, подключу Киселева. Все свободны.

На лице майора Киселева играла довольная улыбка. А вот капитан Русаков покидал кабинет начальства с весьма кислым видом. На победителя он был совсем не похож.

Зачем он влез в это дело? Гордыня взыграла? – ругал себя на чем стоит свет капитан. Жил себе спокойно, бед не знал, расследовал себе рядовые дела с разной степенью успешности. С неплохой, надо сказать, степенью. И нате вам, вдруг разобиделся, что Киселеву дело передают. А чего обижаться, если всем известно, что майор – лучший сыскарь в городе. На него всегда проблемные дела валят, а он тянет и не рыпается. Тоже мне, овечье смирение! – ворчал про себя Игорь Михайлович, идя к себе в кабинет. Да при чем здесь Киселев? Вот его, дурака, кто за язык тянул? А самое скверное, на попятный идти стыдно, и дело завалить нельзя, засмеют, и так его за глаза то метросексуалом называют, то мажором, а то просто гомосеком, что было уж совсем глупо и несправедливо. Потому что Игорь Михайлович был давно и счастливо женат, и жена у него, между прочим, красавица и умница. И, что обидно, все как один сотрудники отдела, кроме, может, полковника Таманцева, не могут понять, каким ветром занесло Русакова в следственный отдел вместо пресс-службы. Придется тянуть дело.

Глава 2
7 июня 2018 года. Санкт-Петербург

– Боже мой, какой ужас! Невозможно поверить. – Мама стояла на пороге спальни, с ужасом глядя на кровать. – Я теперь в жизни не смогу спать в этой комнате! Даже в этом доме!

Илья только что привез мать из аэропорта, и лишь войдя в дом, усадив ее в кресло в гостиной, приготовив пузырек корвалола, рассказал правду об отце.

Мать отреагировала странно.

– В нашей спальне? Его убили в нашей спальне? – Отчего-то именно этот факт особенно ее поразил.

– Невероятно, – закрывая дверь в комнату, проговорила мама. – Как мы теперь жить будем? И квартира эта огромная… Зачем она нам теперь?

– Мам, ты так рассуждаешь, как будто со смертью папы и наша жизнь рухнула, – укоризненно заметил Илья.

– А ты, дурачок, думаешь, что нет? – с жалостью взглянула на него мать. – Илья, без папы мы с тобой как две былинки у дороги. Любой может растоптать. Я уж не говорю о деньгах.

– Ну вот тут ты можешь не беспокоиться. У меня процветающая фирма, и я тебя ни за что не брошу, – великодушно пообещал Илья.

– Мальчик мой, – все тем же тоном проговорила мать, обращаясь к нему, как к маленькому, – твоя успешная фирма процветала исключительно благодаря отцу. И даже такой легкомысленный человек, как ты, должен это понимать. Вспомни свои последние заказы или наиболее прибыльные заказы. Начинаешь соображать? – выразительно посмотрела она на Илью. – Это были госзаказы! Понимаешь? А кто тебе их обеспечивал?

– Да мы просто умеем бизнес-предложение составить и смету подогнать, при чем здесь отец? – заупрямился Илья, которому стало вдруг как-то неуютно, если не сказать страшновато.

– Вижу по лицу, что стало доходить, – кивнула мать. – Да, мое великовозрастное дитятко, теперь нам придется нелегко. Думаю, квартиру лучше продать, но ремонт все же придется закончить.

– А тебе не жаль, ты же столько в нее вложила? – с недоверием спросил Илья.

– Жаль. Конечно, жаль. Но мне уже сорок пять, я всю жизнь не работала и, признаться, не планирую начинать. Мне нужны деньги на жизнь. Квартира – это деньги. После продажи я куплю себе приличное жилье, а скорее всего, вообще уеду из Петербурга.

– Куда? – с ужасом спросил Илья.

– Да уж не в Мартышкино, конечно, – усмехнулась, глядя на него, мать. – Например, во Францию или в Испанию, там подешевле. Французскую виллу тоже можно будет продать или сдавать в аренду. Ты будешь меня навещать.

– Мам, ты это серьезно?

– Еще бы, – поднимаясь с кресла, проговорила Инна Анатольевна. – Мы с отцом последнее время часто обсуждали, что будем делать на пенсии. На его, разумеется, пенсии. Так что все в порядке. А теперь помоги мне перенести все вещи в угловую спальню, придется пожить там. А потом пойдем перекусим и подумаем о похоронах.

Вот так просто, прагматично и по-деловому. Даже слезы не проронила. Последнее Илью почему-то особенно задело.

За окном кабинета сгустились призрачные сумерки белой петербургской ночи, а Игорь Михайлович Русаков все сидел за столом, то принимаясь водить ручкой по бумаге, то вертясь в кресле, то просто глядя в окно в бессмысленной надежде на озарение. Озарение не приходило. Да и откуда бы ему взяться?

Материала объективно было собрано мало, план разыскных действий составлен не был, а капитана Русакова охватил мыслительный паралич. И вместо того чтобы топать домой, отдохнуть, выспаться и завтра с новыми силами взяться за дело, он трусливо отсиживался у себя в кабинете, словно надеясь оттянуть неизбежный миг. Миг расплаты.

Ладно, что ему по большому счету грозит в случае завала дела? Выговор, косые насмешливые взгляды коллег? Ну так они скоро успокоятся. А выговор вообще сомнителен. Скорее всего, премии лишат. Ну так это он переживет, подбадривал себя Игорь Михайлович. Все, хватит, пора домой, а то завтра и вправду работать.

Вот только стоит, пожалуй, порыться напоследок в светской хронике Петербурга, а еще, пожалуй, в фотоотчетах Смольного, а еще, споро щелкая клавиатурой, соображал повеселевший Игорь Михайлович, дать запрос в Яндексе, набрав имя, отчество, фамилию покойного, а еще порыться в социальных сетях, отыскать все, что можно, по Илье Маслову. Эта идея посетила отчаявшегося Игоря Михайловича случайно, как-то вдруг, словно ангел-хранитель, сжалившись над своим подопечным, подкинул ему долгожданное озарение.

Идея оказалась неплоха. Покойный Юрий Кириллович Маслов оказался личностью известной, социально активной. Подробно изучить весь нарытый материал Игорь Михайлович не успел, но все скопировал во вновь созданную папочку. Поработает завтра.

Зато все, что касается Ильи Маслова, он изучил тут же, затратив на сына покойного не больше десяти минут. Золотой мальчик. Баловень судьбы. Своя строительная фирма, поднявшаяся и процветающая за счет госзаказов. Дайвинг, горные лыжи, тачки, девочки, в общем, весь набор. Загорелую самодовольную физиономию Маслова-младшего Игорь Михайлович имел удовольствие видеть вживую.

Жена Инна Анатольевна. Светская львица. Ну а кто же еще? Не учительница же в средней школе? Так, благотворительность, вернисажи, премьеры, приемы, глянцевые фото в колонке светской хроники. А вот это интересно! Игорь Михайлович скопировал несколько фото и выстроил их в ряд. Все пять снимков сделаны в разное время, в разных местах. Объединяют их лишь две немаловажные детали. Рядом с Масловой нет супруга, зато на всех фото будто случайно рядом с ней присутствуют молодые люди приятной наружности. На первый план не лезут, но присутствуют!

Любовники? Вполне вероятно, учитывая разницу в возрасте супругов Масловых. Надо будет показать Ларисе, пусть посмотрит, может, узнает кого-нибудь. Жена Игоря Михайловича работала в печатном интернет-издании, вела колонку культурных новостей. Но в наше время грань между культурными новостями и светскими сплетнями столь тонка и размыта… Стоит ей показать, может, заодно еще что-то про Масловых вспомнит.

– Илья, ты не видел мой телефон? – Мама бродила по комнате, бессмысленно перекладывая с места на место вещи. – Надо Вене позвонить, чтобы срочно приехал. Похороны, поминки, мне понадобится помощь.

– Мам, при чем тут Веня? С похоронами могу помочь я, и с поминками тоже. Все-таки мой отец умер.

– Гм, ты поможешь… Ах, вот он, – опускаясь в кресло с мобильником в руках, скептически заметила Инна Анатольевна. – Похороны – это не оплата гроба и места на кладбище. Отец был видным человеком, похороны и поминки должны быть соответствующими, стильными, элегантными, для нас с тобой это последний шанс добиться чего-то от его коллег и приятелей.

– В каком смысле добиться? – нахмурился Илья. Мамины рассуждения ему не нравились.

– В таком, мой мальчик. В таком, – откладывая телефон, жестко ответила мама. – Ты уже думал, как жить дальше будешь? Нет? Напрасно. Конечно, стараниями отца твой офис находится в собственности, причем расположен в очень хорошем месте. Если дела пойдут совсем плохо, продашь. Но что касается выгодных заказов… Вот об этом придется забыть. Последний шанс урвать что-то стоящее – поминки, советую его не упускать. Теперь, что касается наследства. Ты, наверное, рассчитываешь на половину? Напрасно. Мне полагается со всего наследства так называемая вдовья доля. То есть половина имущества. Вторая половина будет поделена между наследниками. А их, помимо тебя, еще трое. Машка, Кирилл и Игорь. Но тут я тебя могу успокоить, в последние годы отец все приобретения записывал на меня. Так что вам останется не так уж много. И надо сказать, что это в твоих интересах. Потому что у меня имеется единственное чадо – это ты. И рано или поздно, я надеюсь, что все же попозже, все состояние достанется тебе.

– Мама! Ты вообще можешь думать о чем-то, кроме денег? – не выдержал Илья. – Отец умер! Твой муж, между прочим!

– Еще напомни, что единственный, – усмехнулась одними уголками губ мать. – Вроде здоровый, взрослый мужик, а ведешь себя как младенец. Пора взрослеть, Илья. Отца твоего мне, конечно, жаль. Я его любила по-своему, столько лет вместе прожили, но пока еще я не в состоянии прочувствовать всю боль утраты. Это придет со временем, постепенно. Такой уж я человек. А фальшивых соплей и воя ты от меня не дождешься.

– Инночка? Ты дома? – раздался снизу мягкий, приятный голос.

– О! Венчик! Как кстати! – обрадовалась Инна Анатольевна. – Он поможет мне с выбором цветов. Гроба. А еще отцу надо приличный костюм выбрать, а главное – галстук, – бормотала себе под нос мать, выходя из комнаты.

Илья только головой покачал.

– Здравствуй, Ильюша, – просюсюкал привычно Венчик. – Прими мои соболезнования.

– Чего приперся? Надеешься, что и тебе кусочек наследства отвалится? – нелюбезно поинтересовался Илья.

– Представь, нет. Я рассчитываю в жизни только на собственные силы, – ласково улыбнулся в ответ Венчик, определенно намекая на Илью.

Сегодня на Венчике были неприлично зауженные клетчатые брюки «а-ля Буба Касторский» и женоподобный пиджачок персикового цвета, невыгодно подчеркивающий его округлое брюшко и узенькие плечики, на шее шарф. Ну, естественно. Тьфу. Пидор, сплюнул про себя Илья. Стилиста из себя строит, валенок провинциальный.

Венчик свалился им на голову пару лет назад, прямиком из Алапаевска, с родины предков, как пошутил отец. И с тех пор кормился при Инне Анатольевне. Она помогла ему открыть салон красоты и снабжала клиентами, а он был при ней кем-то вроде камеристки и секретаря в одном лице.

– Мальчики, не ссорьтесь, вы ведь братья.

– Троюродные, – мрачно вставил Илья.

– Неважно. Идемте кофе пить.

Венчик тут же подхватил Инну Анатольевну под ручку и поспешил с ней на кухню, только что язык Илье напоследок не показал.

– Инночка, а как же быть с вернисажем? Позвонить, предупредить, извиниться? Все поймут.

– Ни в коем случае. Ничего не отменять, – жестко оборвала его Инна Анатольевна. – Если сегодня я где-нибудь не появлюсь, завтра обо мне никто не вспомнит. Надо просмотреть планы на ближайшие дни и четко продумать график. Да-а. Во сколько открытие выставки?

– В двенадцать. От губернатора обещали быть.

– Не отменять ни в коем случае. Придется сперва на вернисаж, часик там побудем, а потом уже в похоронное. Илья, если будешь успевать, можешь тоже подъехать, адрес я тебе скину эсэмэской. Вместе гроб выберем и венки. Их надо делать на заказ, очень продуманно. Главное, конечно, некролог, но этим вопросом занимается Валерий Иванович, он обещал скинуть проект. Самое главное – это правильно подобрать образ. Строго, с намеком на утрату, но не мрачно. Что думаешь, Веня?

Илья смотрел на них исподлобья, поражаясь материнской черствости. Почему он раньше не замечал этого? А может, это не черствость? Может, ей просто было наплевать на отца? Он был старый, вечно занятой, а она? Да она выскочила за него замуж, когда ей еще и двадцати не было, а он уже был взрослым мужиком за сорок. У него уже за плечами два брака было! Интересно, мать его хоть немножечко любила или это сразу был чистый расчет? И почему Илья прежде никогда об этом не задумывался и не обращал на взаимоотношения родителей никакого внимания? Потому что было тепло и сытно? Потому что они никогда не ругались? Потому что он законченный инфантильный эгоист, как говорит мать?

Проглотить такую пилюлю было горько, но выходило, что мать права. А если она была права в одном, могло так случиться, что она права и в другом.

Значит, его успешный бизнес – это фикция, выходит, что он и впрямь вылезал на подставках отца? Илье невольно вспомнились короткие распоряжения отца. Позвони тому, съезди к этому. Тебе позвонят, я договорился. И если как следует подумать, то все стоящие заказы пришли в фирму именно через отца, да и открыть ее надоумил именно отец.

А что тогда представляет собой он, Илья Маслов? Неужели он полный ноль? Бабник и кретин, не способный на самостоятельные действия?

Нет, нет, это все фигня. Ладно, заказы подкидывал отец, но выполнял их он, Илья. Точнее, его фирма. Его сотрудники. У него отличная команда, инженер, прораб, дизайнер, Жорка – финансовый директор, юрист. Илья поднес ко рту пустую кружку.

– Блин. – Илья огляделся и понял, что мать с Венчиком уже исчезли с кухни, а он и не заметил. Он взглянул на часы и впервые в жизни по-настоящему заторопился на работу. Ему вдруг показалось необычайно важным приехать туда вовремя. Разобраться, что творится с заказами, сколько объектов сейчас в работе. И что будет, когда они будут выполнены? А ведь его замечательной команде надо платить зарплату. Эта мысль потрясла его так, как, наверное, смерть отца не потрясла.

– Привет, пап, ты куда-то собираешься? – На пороге кабинета возникла Лера.

– Господи, что на тебе надето? – только и смог спросить счастливый родитель.

Любимая дщерь была, как всегда, оригинальна и в выборе фасона, и в выборе цветовой гаммы.

– Креативненько, да? – усмехнулась Лера, демонстрируя папе странного вида балахон. – А я тут поблизости была, так ты сейчас куда?

– На выставку юных дарований. Меценаты из мэрии устраивают, хочу взглянуть, что там. Через пару недель приезжает Джейн, было бы неплохо накопать парочку свежих имен, хотя… С гениями в стране ощущается напряженка, – рассматривая себя в зеркале, проговорил Дмитрий Алексеевич. Густая шевелюра, чуть пробивающаяся седина и подтянутая фигура. Неплохо для шестидесяти лет. Перехватив насмешливый взгляд своей юной дочери, он ей подмигнул: – Что, не пора еще на живодерню?

– Да ты у меня еще тридцатилетним фору дашь, – великодушно проговорила Лера, чмокая отца в щеку. – Знаешь, я решила составить тебе компанию. У меня свидание сорвалось, поеду с тобой.

– Свидание? С кем? С этим низколобым примитивом из Финансового консалтинга? Или как там его конторка называется? «Рога и копыта»?

– Па, он не примитив. У него диплом Высшей школы экономики и еще чего-то очень престижного, и это не «Рога и копыта», а солидная международная фирма. А лоб – да. Со лбом ему не повезло, – беря отца под руку, произнесла Лера. – Но свидание сорвалось не с ним, а как раз с одним относительно юным дарованием.

– Ну нет. Лучше уж низколобый, – тут же передумал Дмитрий Алексеевич.

– Да ладно тебе, я просто хотела взглянуть на его работы. Видела парочку. Показались ничего, не без искры божьей. Мне даже кажется, он не менее перспективен, чем Афанасий Лукошкин.

– Не напоминай мне про этого мерзавца и перебежчика, – скрипнул зубами Дмитрий Алексеевич.

– Да ладно тебе, пап, каждый ищет, где послаще. И потом, в Амстердаме он реально неплохо устроился.

Торжественная часть уже закончилась, и теперь устроители выставки, чиновники, меценаты, пресса и избранные гости, приглашенные на открытие, прогуливались по манежу с бокалами шампанского и с видом ценителей бросали на картины взгляды осмысленные, одухотворенные. Лера подобные моменты обожала. Она наблюдала за публикой, втайне над ними посмеиваясь и незаметно фоткая особенно «выдающиеся» экземпляры. Иногда она продавала свои снимки одному независимому интернет-изданию весьма критической направленности.

Повеселившись вдоволь, Лера огляделась. Отец беседовал с моложавой дамочкой в сером элегантном платье, кажется, Маслова, жена того самого Маслова. Представитель фонда, покровительница искусств. А впрочем, неважно. Лера хотела предупредить отца, что уходит, но он, увидев дочь, едва заметно покачал головой. Ладно. Пусть охмуряет эту дамочку, может, удастся решить важный для их семьи вопрос. Лера мешать не станет.

Илья уверенно крутил руль, маневрируя в пробках. Провести ревизию в фирме удалось довольно быстро, Жорик кратко отчитался о ходе дел, несколько успокоив осиротевшего шефа. В работе имелось три больших проекта. Реконструкция школы искусств, социальный дом и строительство речного вокзала. Работы было много, заказы были крупные, финансирование стабильное. Еще имелось несколько мелких заказов, строительство загородных домов приятелям отца, теннисный клуб, ремонт квартир. Прежде Илья не любил связываться с подобной мелочовкой, но теперь с особенным интересом изучил именно эти заказы.

– Знаешь, Жорик, нашей фирме необходимы свежие идеи и вливания. Надо как-то расширить круг клиентов, продумать широкую рекламную кампанию, – потирая подбородок, озабоченно рассуждал вслух Илья. Жорик понимающе кивнул.