Текст книги "Мадонна с револьвером"

Женщины-террористки

Бастилия – сколько тюрем было построено из её кирпичей!

Кир Булычёв

Мария Беневская, партийная кличка – Генриетта

Румяная, высокая, со светлыми волосами и смеющимися голубыми глазами, она поражала своей жизнерадостностью и весельем. Но за этой беззаботной внешностью скрывалась сосредоточенная и глубоко совестливая натура. Именно её, более чем кого-либо из нас, тревожил вопрос о моральном оправдании террора. Верующая христианка, не расстававшаяся с Евангелием, она каким-то неведомым и сложным путём пришла к утверждению насилия и к необходимости логичного участия в терроре.

Б. Савинков «Воспоминания террориста». М., 1991

Родилась Мария в 1882 году в городе Иркутске, в семье губернатора Амурской области, генерала-лейтенанта от инфантерии Аркадия Семёновича Беневского (1840-1913) и Нины Викторовны Иващенко (1855-1906), которая до брака с Беневским была женой врача по фамилии Савицкий, овдовела и вышла второй раз замуж. Мать Марии происходила из состоятельного дворянского рода, получила хорошее воспитание. В 1906 году, когда её дочь в тюрьме ожидала смертной казни и, казалось, не осталось никакой надежды, не в силах выдержать подобного испытания, Нина Викторовна покончила жизнь самоубийством. Но об этом мы ещё поговорим более подробно.

Мария изначально получила хорошее домашнее воспитание в строгом соответствии с христианскими заповедями. Собственно, семья была очень религиозна. И о Машеньке соседи говорили, что если та и не станет доброй монахиней, то, скорее всего, родители готовят её для того, чтобы она сделалась со временем отменной попадьёй. Впрочем, родители отнюдь не настаивали, чтобы девочка готовила себя в Христовы невесты или искала себе мужа непременно из среды будущих священнослужителей. Мария получила более чем хорошее образование: гимназия, Университет Галле на естественном факультете в Берне и затем в Петербургском женском медицинском институте.

Все говорили, что Маша Беневская имеет все шансы сделаться действительно хорошим врачом.

Обычно молодые люди того времени сбивались с правильной дорожки благодаря влиянию вольнодумных друзей из студенческой среды. Как это бывает, влюбится девица в революционера – и уже готова с ним хоть в Сибирь на каторгу, хоть на плаху. Или новые знакомые вдруг очаровывают доверчивую малолетку сладкими речами, столь не похожими на всё то, что она до этого слышала, а потом предлагают совершить что-то предосудительное, но не очень опасное и весьма увлекательное… Но в отношении Маши Беневской всё было значительно хуже: подвело давнее знакомство. С детства она дружила с сыном друзей отца, будущим террористом Борисом Савинковым[44]44
  Борис Викторович Савинков – революционер, террорист, российский политический деятель, один из лидеров партии эсеров, руководитель Боевой организации партии эсеров. Участник Белого движения; прозаик, поэт, публицист, мемуарист (литературный псевдоним В, Ропшин).


[Закрыть], который и привёл девушку в революцию.

С 1905 года Мария вступила не просто в революционный кружок, а сразу же оказалась в Боевой организации партии социалистов-революционеров. Умная Беневская самолично изготавливала бомбы. Скорее всего, она вполне могла ограничиться и чисто «кабинетной работой», но Савинков мечтал сделать из Беневской настоящую мадонну с револьвером, вроде Веры Засулич.

По полученному от Савинкова заданию Маша должна была ликвидировать революционера Татарова[45]45
  Николай Юрьевич Татаров – политический деятель, член ЦКпартии социалистов-революционеров, агент Охранного отделения. Журналист, издатель, переводчик на русский язык польской литературы.


[Закрыть], уличённого в сотрудничестве с охранным отделением. Но Мария находилась в Швейцарии, где, несмотря на задания Исполнительного комитета, продолжала учиться; вдруг сорваться с места и поехать в Польшу она не могла, не навлекая на себя вполне понятные подозрения.

В результате 22 марта 1906 года в Варшаве на своей квартире и в присутствии родителей Татаров был убит эсером-боевиком Ф. А. Назаровым. Двумя пулями была ранена и мать Татарова. Позже сам Назаров отрицал, что имел намерение причинить вред родителям Татарова. В воспоминаниях Бориса Савинкова содержится фрагмент, в котором Назаров рассказывает Савинкову, как было дело: «Пришёл я в дом, швейцар спрашивает, – куда идёшь? – Я говорю: в квартиру шестую. А Татаров в пятой живёт. – К протоиерею Гусеву, говорит? – Да, к Гусеву. Ну, иди! – Пошёл. Позвонил. Старуха вышла. – Можно видеть, говорю, Николая Юрьевича? – А вам, спрашивает, зачем? Говорю: нужно. – Вышел отец: вам кого? – Николая Юрьевича, говорю. – Его видеть нельзя… – Тут, смотрю, сам Татаров выходит. Стал на пороге, стоит, большой такой. Я вынул револьвер, поднял. Тут старик толкнул меня в руку. Я стал стрелять, не знаю, куда пули ушли. Бросился на меня Татаров, все трое бросились. Мать на левой руке висит, отец на правой. Сам Татаров револьвер у меня вырывает. Я револьвер не даю, крепко держу. Только он тянет. Ну, думаю, и его не убил, и сам попался. Только левой рукой попробовал я размахнуться. Оттолкнул, старуха упала. Я левой опять рукой нож вынул и ударил ему в левый бок. Он мою руку пустил, сделал два шага вперёд и упал. Старик за правую руку держит. Я в потолок выстрелил, говорю: пусти – убью. Старик руку пустил. Тут я подошёл к Татарову, положил ему в карман записку: „Б.О.П.С.-Р[46]46
  Боевая организация партии социалистов-революционеров.


[Закрыть]“».

Вскоре Беневская вышла замуж за Бориса Николаевича Мои-сеенко[47]47
  Борис Николаевич Моисеенко (псевдонимы Опанас, Ицек) – эсер-боевик, политический деятель.


[Закрыть], тоже эсера и участника революционного террора.

Первый арест был весьма трагичен для Марии, случилось это в 1906 году. Беневская проживала на конспиративной квартире, куда к ней принесли готовый снаряд, прося его разрядить. Когда она вынула запал, произошёл взрыв, которым Беневской оторвало кисть левой руки, на правой повредило палец, осколками сильно изуродовало лицо. «Перевязав кое-как с помощью товарища, жившего с ней (В. И. Шиллерова), изуродованные руки, она заставила его забрать все хранившиеся у них уже готовые снаряды и унести в другое место. Сама же ушла последней, повернув зубами ключ в дверном замке. Она поспешила в первую попавшую лечебницу, где пробыла недели две. Взять её тотчас же из лечебницы революционеры побоялись: израненное лицо слишком обращало на себя внимание. А накануне того дня, когда Б. Н. Моисеенко должен был перевезти М. А. в надёжное место, её арестовали». (В. Попова, «Динамитные мастерские 1906-1907 гг. и провокатор Азеф»).

Несмотря на увечье и слабость, на допросах Беневская никого не выдала. Снаряд, изуродовавший Марию, был предназначен адмиралу Фёдору Васильевичу Дубасову[48]48
  Фёдор Васильевич Дубасов – русский военно-морской и государственный деятель, генерал-адъютант, адмирал из дворянского рода Дубасовых. На посту московского генерал-губернатора оуководил подавлением Декабрьского вооружённого восстания.


[Закрыть], по делу о причастности к покушению на которого её и судили. Беневская была приговорена к смертной казни. В это время мать Марии, Нина Викторовна, совершила самоубийство, не выдержав известий о злоключениях любимой дочери. Тогда её отец Аркадий Беневский подал на высочайшее имя два прошения, в которых просил помиловать дочь. В результате Мария получила 10 лет каторжных работ с лишением всех прав состояния.

Вслед за Марией туда уехал её муж, но вместе они прожили только до 1909 года, после чего Борис оформил развод и уехал за границу. На каторге в 1910 году Мария Беневская вышла замуж за матроса с броненосца «Потёмкин» Ивана Кондратьевича Степанока. У них родился сын Илья.

В 1913 году Беневской разрешили поселиться в городе Кургане. Теперь она значилась мещанкой «без восстановления в утраченных по суду правах» и, естественно, без права проживания в европейской части России.

После Февральской революции семья смогла покинуть Курган и поселиться сначала на родине мужа в Одесской губернии, потом переехать в Петроград, где в июле 1917 года Мария родила второго сына – Степана.

Мария Аркадьевна Беневская умерла в первую блокадную зиму в Ленинграде.

Анастасия Биценко

Опиум народа – не религия, а революция.

Симона Вейль

Анастасия Биценко (урождённая Камористая, также в различных источниках приводятся варианты Камеритая или Ка-меринская) родилась 29 октября 1875 года в селе Александровка Екатеринославской губернии в крестьянской семье. Сведений о родителях не сохранилось. Окончила Первую Бахмутскую женскую гимназию. Училась на педагогических курсах Общества воспитательниц и учительниц в Москве. Замуж вышла за самарского купца. Но брак распался, так как Анастасия желала заниматься революционной работой, а у мужа были другие планы.

Первый раз была осуждена за революционную деятельность и сослана в город Саратов в 1901 году, но уже на следующий год Анастасия вступила в члены Партии социалистов-революционеров (ПСР), занималась подрывной деятельностью в Смоленске, Петербурге, Москве.

Начиная с 1905 года – член летучего отряда Боевой организации ПСР. Получила задание ликвидировать генерал-адъютанта В. В. Сахарова[49]49
  Виктор Викторович Сахаров – русский генерал, военный министр.


[Закрыть] и 22 ноября исполнила задуманное в саратовском доме П. А. Столыпина[50]50
  Пётр Аркадьевич Столыпин – государственный деятель Российской империи. В разные годы занимал посты уездного предводителя дворянства в Ковно, Гродненского и Саратовского губернатора, министра внутренних дел, премьер-министра.


[Закрыть]. За это приговорена к смертной казни, которая была заменена бессрочной каторгой. Но тут наступила революция 1917 года, и Анастасию освободили вместе с другими политкаторжанами. Так что, едва выйдя на свободу, она возглавляла просветительскую комиссию в Читинском Совете рабочих и солдатских депутатов. В мае-июне стала делегатом III съезда эсеров от Забайкальской области, была избрана в президиум съезда, выдвигалась в ЦК, но взяла самоотвод (причины неясны).

После раскола ПСР на Учредительном съезде была избрана членом ЦК партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР).

Была членом редакционного комитета журнала «Наш Путь». Находилась в составе советской делегации на Брест-Литовских мирных переговорах с ноября 1917 по март 1918 гг. В 1918 году избиралась во ВЦИК. В марте-июне занимала кресло председателя Совнаркома Москвы и Московской области. Член президиума Московского Совета и исполнительного комитета Московского областного Совета. Сотрудничала в центральном печатном органе ПЛСР «Знамя Труда». Читала лекции в Школе пропагандистов при ЦК ПЛСР. В апреле на 2 съезде ПЛСР выступала за сотрудничество с большевиками.

В сентябре на I съезде сторонников платформы «Воли Труда» избрана членом ЦК Партии революционного коммунизма, отколовшейся от ПЛСР. После вступила в коммунистическую партию. Закончила Институт красной профессуры, впоследствии находилась на преподавательской, партийной и советской работе.

Тем не менее в 1938 году была арестована по обвинению в принадлежности к эсеровской террористической организации и 16 июня 1938 приговорена к расстрелу. Расстреляна на Коммунарке. В 1961 году посмертно реабилитирована.

Екатерина Брешко-Брешковская партийная кличка – бабушка русской революции

Перевороты совершаются в тупиках.

Бертольд Брехт

Родилась 25 января 1844 года в селе Иваново Невельского уезда Витебской губернии в дворянской семье Вериго. Детство и юность провела в родительском имении Луговец Мглинского уезда Черниговской губернии. Изначально получила домашнее образование, после окончила женскую гимназию.

Вместе с отцом подготавливала все полагающиеся документы по освобождению крестьян, вместе они открывали школы, библиотеки, ссудо-сберегательные кассы. Её братья Николай и Василий занимались юриспруденцией, в частности, Николай был мировым судьёй в Мглинском уезде.

В 1868 году Екатерина вышла замуж за помещика Н. П. Бреш-ко-Брешковского, вместе с мужем уехала в Киев, где неожиданно вошла в коммуну «интеллигентной молодёжи». В 1874 году приняла участие в «хождении в народ». Вступила в контакт с сектой штундистов[51]51
  Русско-украинский штундизм (штунда; от нем. Stunde – час для чтения и толкования Библии) – христианское общественно-религиозное движение, получившее распространение в XIX веке.


[Закрыть].

В сентябре 1874 года была арестована. Содержалась сначала в Брацлавской, Гайсинской, а затем в Киевской тюрьмах. В 1875 году переведена в Петербург в Дом предварительного заключения, в 1876 году в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, где находилась до начала «процесса Ста девяносто трех». На время процесса подсудимых вновь перевели в Дом предварительного заключения. По решению суда была приговорена к пяти годам каторги на Каре с последующей ссылкой. Поскольку три года она уже провела в заключении, от каторжного срока ей оставалось менее полугода (учитывалось также время, которое осуждённому потребуется для того, чтобы добраться до места назначения), так что после недолгого нахождения на каторге была определена на поселение в Читканскую волость в Баргузин. Весной 1881 года вместе с Н. С. Тютчевым, И. Л. Ливневым и К. Я. Шамариным совершила побег, что после поимки по закону добавило ещё 4 года к общему сроку плюс наказание плетьми. Но от последнего в отношении хрупкой слабой женщины власти решили воздержаться.

С 1884 года находилась на поселении в Турунтаевском, а потом из-за болезни переведена в город Селенгинск. В 1891 году была приписана к крестьянскому сословию, получила паспорт с правом проживания по всей Сибири.

В дальнейшем сотрудничала в газете «Восточное обозрение».

В 1896 году попала под амнистию по случаю коронации Николая II, после чего нелегально отправилась в Москву. В 1890-х годах вместе с Г. А. Гершуни создавала партию РППОР (Рабочая партия политического освобождения России). Стала одним из организаторов партии социалистов-революционеров (ПСР).

Екатерина была сторонницей решительных мер, в частности, выступала за террор. В 1901 году помогала Г. А. Гершуни создавать Боевую организацию ПСР. В 1903 году в связи с угрозой ареста была переправлена в Швейцарию, где продолжала борьбу. Собирала средства для партии в США, в 1905 годувернулась в Россию, где жила по поддельным документам. В результате была выдана Охранке Азефом в 1907 году, приговорена к ссылке. После революции 1917 года была освобождена, хотя и не приняла Октябрьскую революцию – советская власть ей тоже не понравилась. Екатерина была сторонницей Керенского[52]52
  Александр Фёдорович Керенский – российский политический и государственный деятель; министр, затем министр-председатель Временного правительства, один из лидеров российского политического масонства.


[Закрыть] и Временного правительства.

Так что «бабушка русской революции», разругавшись с «внуками», была в конце концов вынуждена эмигрировать. Жила в Японии, США, Франции, Чехословакии. Умерла в 1934 году под Прагой. По слухам, на её похоронах был А. Ф. Керенский.

Дора Бриллиант

Маленького роста, с чёрными волосами и громадными, тоже чёрными, глазами, Дора Бриллиант с первой же встречи показалась мне человеком, фанатически преданным революции. Она давно мечтала переменить род своей деятельности и с комитетской работы перейти на боевую. Всё её поведение, сквозившее в каждом слове желание работать в терроре убедили меня, что в её лице организация приобретает ценного и преданного работника…

Борис Савинков. Воспоминания террориста

Родилась в 1879 в Херсоне, в семье еврея-торговца. Как и многие девушки её времени, училась на акушерских курсах.

В 1902 году вступила в партию социалистов-революционеров. В книге Романа Гуля «Азеф» и в воспоминаниях Савинкова указывается, что она состояла в интимных отношениях с Алексеем Покотиловым[53]53
  Алексей Дмитриевич Покотилов – российский революционер, террорист, член партии эсеров и их боевой организации, участник подготовки покушения на министра внутренних дел Вячеслава Плеве, погиб в результате несчастного случая.


[Закрыть].

Вскоре после вступления в партию Дора Бриллиант стала членом боевой организации эсеров, возглавляемой Савинковым.

Работала в динамитной мастерской под Женевой, готовила бомбы для убийства Плеве и Великого князя Сергея Александровича.

Сценарий убийства Плеве предложил сам Евно Азеф, Савинков играл роль представителя фирмы по производству велосипедов, прибывшего из Англии. Он должен был снять квартиру в Санкт-Петербурге, в то время как Аора Бриллиант, по легенде бывшая кабацкая певичка, исполняла роль его любовницы. Однако их маскировка не выдерживала критики. Должно быть, в юности они не утруждали себя посещением драматического кружка. В частности, их почти сразу разоблачила хозяйка квартиры, которую они снимали. Должно быть, Савинков сильно не понравился этой наблюдательной особе. Во всяком случае, она много раз старалась по душам поговорить с Бриллиант, предлагая ей помочь устроиться на другое место. «…Она жалела Дору, спрашивала её, сколько денег я положил на её имя в банк, и удивлялась, что не видит на ней драгоценностей. Дора отвечала, что она живёт со мною не из-за денег, а по любви». Дора постоянно пребывала в депрессии, что неудивительно: только что подорвался на собственной бомбе Покотилов, которого она, судя по всему, любила. Девушке хотелось закрыться от мира, предавшись воспоминаниям, но вместо этого она должна была играть роль кабацкой певички и содержанки. Поняв, что покоя ей не будет, Дора стала просить отвести ей роль бомбометалыцицы. Должно быть, она надеялась и сама погибнуть во время теракта. Дабы соединиться наконец с возлюбленным.

Тем не менее, после смерти Плеве и великого князя Сергея Александровича Дору терзали муки совести: она сошла с ума, заточённая в Петропавловской крепости.

Людмила Волкенштейн (урождённая Александрова)

 
Полна участья и привета
Среди безмолвия и тьмы,
Она сошла, как ангел света,
Под своды мрачные тюрьмы.
Была чарующая сила
В душе прекрасной и живой,
И жизнь она нам обновила
Своей душевной чистотой…
В глухой тюрьме она страдала
Среди насилия и зла,
Потом ушла и не узнала,
Как много света унесла.
Есть в мире души – их узнаешь
Лишь в дни гонений и утрат,
Но мир за них благословляешь
И жизнь за них отдать бы рад!
 

Николай Морозов о Людмиле Волкенштейн

Родилась в 1857 в Киеве, в дворянской семье. Её отец Александр Петрович Александров служил главным лесничим в казённом Киевском лесничестве. Мать – Евдокия Карповна (урождённая Крыжановская) принесла в качестве приданого в семью несколько домов в Киеве.

Это была достаточно приятная, если не сказать красивая, девушка. Из филёрского отчёта: «…Роста среднего, хорошо сложена, лицо красивого овала, глаза карие, довольно большие; брови тонкие, тёмные; волосы густые, тёмно-каштанового цвета; лоб высокий, чистый, цвет лица довольно белый, румяный; вообще тип малороссийской девушки».

Окончив гимназию, Людмила вышла замуж за молодого земского врача Александра Александровича Волкенштейна. Неизвестно, участвовала ли в это время она сама в революционной борьбе, но её муж был арестован в 1877 году за пропагандистскую деятельность («Процесс ста девяноста трёх»[54]54
  Процесс 193-х («Большой процесс», официальное название – «Дело о пропаганде в Империи») Дело разбиралось в Петербурге в Особом присутствии Правительствующего сената с 18 (30) октября 1877 по 23 января (4 февраля) 1878 года.


[Закрыть]).

«Миссия и роль Людмилы Александровны была велика, и многие сердца навсегда запечатлели её образ и сохраняют о ней горячее воспоминание, полное признательности… – писала о ней Вера Фигнер. – Прекрасная душой, Людмила Александровна обладала и красивой внешностью. Она была довольно высокая, очень стройная. Тёмные, слегка вьющиеся волосы тяжеловесной косой падали на спину. Прекрасный цвет лица и мягкие славянские черты лица с бровями, проведёнными широким мазком. Хорошо очерченный рот и чудные карие глаза, неотразимые в минуты серьёзности и грусти».

Когда любимый оказался за решёткой, Людмила решила посвятить всю свою жизнь идеалам революции. Развелась с мужем и бросила двухлетнего сына, после чего приняла участие в покушении на харьковского губернатора, князя Д. Н. Кропоткина. Далее – организовала конспиративную квартиру в Харькове. Но после того как Григорием Гольденбергом был убит Кропоткин, Людмила бежала за границу по поддельным документам на имя Анны Андреевны Павловой.

Когда же в 1883 году преступница вернулась в Санкт-Петербург, её очень скоро арестовали. Людмила Волкенштейн проходила по делу «процесс Четырнадцати»[55]55
  Процесс 14-ти – судебный процесс, на котором были осуждены Вера Фигнер, последний в России член Исполнительного комитета «Народной воли», и шесть членов народовольческой военной организации.


[Закрыть]. Среди осуждённых были три женщины, в том числе и Вера Фигнер.

На суде Людмила сразу же отказалась от адвоката, заявив, что не признаёт данный суд компетентным и может сказать только о своей принадлежности к партии «Народная воля», за все действия которой принимает на себя ответственность.

Решением суда от 28 сентября 1884 года Людмила Волкен-штейн была приговорена к смертной казни через повешение, хотя все прекрасно понимали, что она сама никого не убивала. Когда же приговорённой было предложено просить помилование, Людмила категорически отказалась:

«В моей казни будет больше пользы, чем моя средней руки деятельность. Ранее или позже выдвинет многих взамен одной моей погибающей силы… Теперь логически мне следует желать всей душой именно казни, как фактической проповеди моих убеждений… Даже сам факт казни женщины без преступления, за одни убеждения, был бы лишней тяжёлой каплей в чашу общественного терпения».

А действительно, можно ли отправлять на смерть человека, вся деятельность которого сводилась к содержанию квартиры, на которой собирались заговорщики? Это же не убийство. Не изготовление бомб.

Судебная ошибка в отношении Волкенштейн могла привести в результате к массовым протестам. Правительство это тоже понимало, поэтому по высочайшему повелению смертный приговор заменили отбыванием наказания в Шлиссельбургской тюрьме. Но тут снова была допущена ошибка: слишком суровое наказание, 13 лет в одиночной камере, сделало из заключённой мученицу.

Только в 1896 году, по случаю коронации Николая II, Волкенштейн была освобождена из тюрьмы и отправлена на Сахалин в ссылку. Перед отправкой ей было вручено письмо со стихотворением Морозова, с которого начинается эта глава.

Тринадцать лет жизни, отданной неизвестно за что, – страшная цена. Но Людмила вытерпела заключение с кротостью святого. Вскоре она встретилась со своим девятнадцатилетним сыном Сергеем, которого оставила, когда тому было всего два года. Юноша учился в Петербургском университете.

Но испытания не закончились. После Шлиссельбургской одиночки Людмила была отправлена в пересыльную тюрьму Одессы, откуда она вместе с другими заключёнными должна была последовать к месту своего нового жительства на Сахалин. И тут её ждал новый сюрприз: брошенный ею много лет назад муж дождался любимую из тюрьмы!

«Я не мог наглядеться на милые черты лица, ставшего таким серьёзным, с резко выраженной печатью продуманного, выстраданного», – писал Александр Александрович в своих мемуарах. И случилось почти невероятное: он развёлся со своей новой супругой ради Людмилы и последовал за ней на Сахалин.

Ожидая, когда же её отправят к месту ссылки на пароходе «Ярославль», Людмила написала в тюрьме свои шлиссельбург-ские воспоминания.

Оказавшись на Сахалине, она заведовала аптекой, муж же устроился эпидемиологом. Все, кто знал Людмилу, признавали, что она была необыкновенно добра и предупредительна с каждым, за что и получила ласковое прозвище Ангел.

Вскоре из-за своего чрезмерно мягкого обращения с пациентами-каторжанами супружеской паре пришлось перебираться в пост Александровский, так как тюремное начальство не могло позволить, чтобы они подрывали дисциплину.

Во время своей сахалинской ссылки чета Волкенштейн всё время переписывалась с друзьями. Среди постоянных их корреспондентов был Лев Николаевич Толстой.

Позже, в 1902 году, они добились разрешения переехать во Владивосток. Когда же началась война с Японией, во Владивосток начали поступать раненые, медработников не хватало, и супруги Волкенштейн организовали курсы медицинских сестёр.

Параллельно они продолжали свою революционную деятельность, выступая против политики царизма в отношении Русско-японской войны, результатом которой стала гибель большого количества матросов и солдат.

10 января 1906 года у цирка Боровикса на улице Первой Морской во Владивостоке состоялся общегородской митинг, где в последний раз выступила Людмила Волкенштейн, призывая собравшихся идти к зданию штаба крепости, дабы потребовать от коменданта города Сурменева освободить всех арестантов без исключения. Их встретили пулемётным огнём. Одной из первых погибших стала Людмила Александровна Волкенштейн, которую уже давно все вокруг называли Ангелом.

После того как весть о гибели всеобщей любимицы обошла город, буквально на следующий день, 11 января, толпа двинулась брать крепость штурмом. Арестанты были освобождены, комендант Сурменев, отдавший приказ о расстреле митингующих, – убит.

Людмила Волкенштейн была похоронена на Покровском кладбище Владивостока 13 января 1906 года.