Текст книги "Мадонна с револьвером"

Вера Фигнер (по мужу Филиппова) партийная кличка – Топни-ножка

Революции начинаются энтузиазмом, а сопровождаются исступлением, за которым следует раскаяние.

Багни

Есть натуры, которые не гнутся, их можно только сломить, сломить насмерть, но не наклонить к земле. К числу их принадлежит Вера Николаевна…

С. Иванов

Когда писатель Вересаев спросил о происхождении клички «Топни-ножка», Фигнер лукаво улыбнулась: «Потому что красивые женщины имеют привычку топать ножкой».

Родилась 25 июня 1852 года в деревне Никифорово Тетюш-ского уезда Казанской губернии. Потомственная дворянка.

Дочь штабс-капитана в отставке Николая Александровича Фигнера (1817-1870) и Екатерины Христофоровны Куприяновой (1832-1903). Вера была старшей, после неё родилось ещё пятеро детей.

Кстати, её брат Николай Фигнер был весьма известным оперным тенором.

Как и полагалось, Вера обучалась в институте благородных девиц города Казани, после поступила в Казанский университет на медицинский факультет. Полицейским ведомством характеризовалась следующим образом: «небольшого роста, худощавая тёмная шатенка с проседью, лицо желтоватое с бледным румянцем, нос большой, прямой, на правой стороне шеи шрам, уши большие белые».

В 1870 году Вера вышла замуж за судебного следователя Алексея Викторовича Филиппова. Вместе с супругом они выехали в Швейцарию с целью завершить там медицинское образование. Судя по всему, Вера вышла замуж только затем, чтобы на законном основании сбежать из-под надоевшей опеки родителей и увезти с собой младшую сестру Лидию[111]111
  Лидия Николаевна Фигнер – русская революционерка, народница, член партии «Народная золя».


[Закрыть], в будущем тоже революционерку.

Впрочем, в 1872 году она действительно поступила на медицинский факультет Цюрихского университета. «Все студентки были от неё без ума», – утверждал В. К. Плеве, директор Департамента полиции и будущий министр внутренних дел, который знал Веру лично. В 1873 году будущая революционерка изучала под его присмотром политэкономию, историю социалистических учений и революционного развития в Европе. Там же она познакомилась с народницей Софьей Бардиной.

В 1873 году изучала вместе с ней политэкономию, историю социалистических учений и революционного развития в Европе.

Любимым персонажем и безусловным кумиром Веры Фигнер был литературный герой Н. Г. Чернышевского изромана «Что делать?» Рахметов. Тот самый, которого Николай Гаврилович писал с уже упоминавшегося в этой книге Нечаева.

Из Швейцарии Фигнер перебралась в Берлин, где продолжила своё обучение в университете и параллельно свела знакомство с П. Л. Лавровым и М.А. Бакуниным. Там же была сформирована «Всероссийская социально-революционная организация». Не доучившись (какая учёба – такие дела затеваются!), в 1875 году Вера вернулась в Россию, где развелась с мужем, не желавшим поддерживать революционных планов благоверной.

Вера «ходила в народ», распространяла пропаганду среди крестьян в Самарской губернии. В качестве прикрытия в 1878 году в течение 10 месяцев работала фельдшером в селе Вязьмино Саратовской губернии. «Каждую минуту мы чувствовали, что мы нужны, что мы не лишние. Это сознание своей полезности и было той притягательной силой, которая влекла нашу молодёжь в деревню; только там можно было иметь чистую душу и спокойную совесть». Какие хорошие слова, хоть на стенку вешай. Но ведь в том-то и суть, что делавшие революцию в России люди были абсолютно уверены, что это благо, что иначе нельзя, что «если не мы, то кто же?».

Вера создала кружок «сепаратистов», в который входили Александр Иванчин-Писарев[112]112
  Александр Иванович Иванчин-Писарев – деятель народнического движения, журналист.


[Закрыть], Юрий Богданович[113]113
  Юрий Николаевич Богданович – русский революционер, народоволец. Организатор Красного Креста «Народной воли».


[Закрыть], Александр Соловьёв[114]114
  Александр Константинович Соловьёв – российский революционер-народник, отставной коллежский секретарь.


[Закрыть] и др. Формально она не имела отношения к обществу «Земля и воля», хотя и разделяла взгляды его членов. В 1879 году она даже участвовала в воронежском съезде землевольцев. Когда же «Земля и воля» распалась, Вера продолжила агитацию среди студентов и военных в Петербурге и Кронштадте.

Кстати, забавный феномен: вот ходят агитаторы по деревням, заводам и фабрикам, поднимают народ. Но на деле революцию делают не рабочие и не крестьяне, им есть чем заняться: одни землю пашут, другие у станков трудятся.

Воюют те, кто хочет воевать, остальные пытаются в этой ситуации как-то выжить и не сойти с ума. «Я хату покинул, /Пошёл воевать, /Чтоб землю в Гренаде / Крестьянам отдать». Спрашивается, кто тебя туда звал? Где Гренада, а где мы? Вы не были на Карибах?.. – пример, конечно, не ко времени, но по смыслу подходит. Герои настоящей книги воевали не в далёкой Гренаде, а, можно сказать, у себя дома. Но всё равно: воюют те, кому это зачем-то нужно.

В 1880 году Вера готовила покушение на Александра II в Одессе и через год – в Петербурге. После убийства Александра II она уехала из Санкт-Петербурга. Впрочем, это не значит, что Фигнер собралась отойти от дел: вскоре вместе со Степаном Халтуриным она участвовала в покушении на военного прокурора В. С. Стрельникова.

Только в 1883 году её удалось арестовать в Харькове. В сентябре 1884 года по «процессу Четырнадцати» Фигнер была приговорена военно-окружным судом к смертной казни.

 
В тюрьме Шлиссельбургской, в казарме глухой
Среди дисциплины и будничной прозы,
Я всё вспоминаю те чудные розы,
Что ты принесла в дни суда надо мной.
Прекрасны и свежи те были цветы –
От чистого сердца дарила их ты…
И нежно, казалось, шептали они
О воле, о счастье в те скорбные дни…
Скажи ж, почему иногда так тосклива
Мне память об этих прелестных цветах?
Должно быть, была я глубоко счастлива,
Читая любовь в твоих милых глазах!
Теперь же не вижу я ласки твоей…
И чувством тяжёлым сжимается грудь,
Когда, отвернувшись от стражи моей,
Я слёзы о розах спешу отряхнуть!
Но всё ж хорошо, что ты их подарила,
Что есть здесь порою о чём помечтать…
Последние в жизни ты розы вручила –
Да будет за то над тобой благодать!
 

Стихотворение написано самой Верой Фигнер 1 января 1888 года. Начала писать стихи она в тюрьме, в ожидании сначала суда, а затем исполнения приговора.

Когда писатель Глеб Успенский узнал об аресте Веры, «он даже зарыдал и долго не мог успокоиться». По свидетельству современников, «он обожал её до религиозного экстаза». В день оглашения приговора по делу Четырнадцати писатель сумел передать только что осуждённой на смерть Вере Фигнер записку: «Как я вам завидую! Глеб Успенский».

О том, что Вера прекрасно отдавала себе отчёт в том, что когда-нибудь всё этим и закончится, говорит запись, сделанная ею самой: «Я часто думала, могла ли моя жизнь кончиться чем-либо иным, кроме скамьи подсудимых? И каждый раз отвечала себе: нет!»

Тем не менее, её не казнили. 9 дней Вера ждала исполнения приговора, после чего ей сообщили, что смертная казнь заменена бессрочной каторгой.

После своего 20-летнего заключения в Шлиссельбурге Вера вышла на поселение, а потом перебралась за границу, где сблизилась с эсерами. Борис Савинков приехал к ней за благословением и советом.

Долгими вечерами они вели философские споры о ценности жизни, об ответственности за убийство и о самопожертвовании, о сходстве и различии в подходе к этим проблемам народовольцев и эсеров.

Вера отбывала ссылку с 1904 года, вначале в Архангельской, затем в Казанской губернии. Далее была отправлена в Нижний Новгород, но через два года на новом месте почувствовала себя плохо и выхлопотала разрешение отправиться за границу для лечения. Ничего себе бессрочная ссылка!

Воспользовавшись «отпуском», вступила в партию эсеров. Начиная с 1910 года публиковала политические статьи, причём, по мнению современников, обладала литературным вкусом и дарованием: «Вот у кого нужно учиться писать!» – отзывался о работах Фигнер И. А. Бунин; создала в Париже комитет помощи политкаторжанам.

Вскоре Вера получила новое задание и отправилась в Россию, но на границе её арестовали, после чего снова отправили под надзор полиции в Нижний Новгород. Год она сидела в Новгороде вполне спокойно, ожидая, пока брат Николай получит для неё разрешение на проживание в Петрограде.

Неудивительно, что и там она продолжала свою революционную деятельность, в частности, на приёме, устроенном председателем Временного правительства князем Г. Е. Львовым[115]115
  Князь Георгий Евгеньевич Львов – русский общественный и политический деятель; после Февральской революции был назначен временным комитетом Госдумы председателем Временного правительства (фактически главой государства).


[Закрыть], Фигнер требовала предоставления женщинам избирательных прав на выборах в Учредительное собрание. Далее была избрана в качестве депутата II съезда Трудовой группы. Призывала к объединению народнических групп в одну партию.

18 июня 1917 года подписала воззвание старых революционеров ко всем гражданам России за продолжение войны «до победного конца». В Октябрьской революции не участвовала. В 1920 году опубликовала двухтомный «Запечатлённый труд» об истории русского революционного движения.

«Вы спрашиваете, что делать? – нужна революция, – писала В. Н. Фигнер 11 апреля 1925 года в газете российских рабочих организаций США и Канады „Рассвет“. – Да, снова революция. Но наша задача слишком грандиозна. Революция слишком необычна, и надо серьёзно готовиться к ней. Что толку, если снова угнетённые сядут на место бывших властников? Они сами будут зверьми, даже, может быть, худшими… Нам надо сегодня же начать серьёзную воспитательную работу над собой, звать к ней других… Когда человек поймёт в человеке, что он высокая индивидуальность, что он большая ценность, что он свободен также, как и другой, тогда только станут обновлёнными наши взаимоотношения, только тогда совершится последняя светлая духовная революция и навсегда отпадут заржавленные цепи».

В 1927 году Вера Фигнер подписала петицию «старых революционеров» к советскому правительству и партии с требованием прекратить политические репрессии, но её голос не был услышан. В день 80-летия (1932 год) было издано полное собрание её сочинений в семи томах – рассказ об ужасах жизни в «царских застенках». Умерла 15 июня 1942 года от пневмонии, похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище.

Стихотворение «Матери» написано В. Фигнер 16 января 1888 года.

 
МАТЕРИ
Если, товарищ, на волю ты выйдешь,
Всех, кого любишь, увидишь, обнимешь,
То не забудь мою мать!
Ради всего, что есть в жизни святого,
Чистого, нежного, нам дорогого,
Дай обо мне ты ей знать!
Ты ей скажи, что жива я, здорова,
Что не ищу я удела иного –
Всем идеалам верна…
Было мне трудно здесь первое время:
Страшно разлуки тяжёлое бремя…
Думала – сломит она.
Но не сломила… Теперь не бледнею,
Что уж надежды в душе не имею
Мать дорогую обнять!..
Мать не прошу я любить: сердце чует,
Что и без просьб она любит, горюет,
Образ мой в сердце хранит.
Но пусть не плачет, меня вспоминая:
Я весела… я бодра… Пусть родная
Горем себя не томит!
Пусть лишь в молитвах меня поминает,
Пусть лишь крестом издали осеняет –
Дочь трудный путь да свершит!..
 

Фрума Фрумкина

Самые страшные бури рождаются от народных волнений.

Пьер Буаст

Родилась в 1873 году. О семье ничего не известно. Состояла в эсерах. Прославилась своим покушением на генерала Новицкого. Кроме того, стреляла в тюремного начальника Багрецова.

Содержалась в Акатуйской тюрьме в начале XX века.

За свои злодеяния приговорена к повешению. Собственно, стала второй женщиной после Софьи Перовской, казнённой в России после политического процесса.

Мария Школьник

Революцию готовят мыслители, а совершают бандиты.

Мариано Асуэла

Родилась в 1885 году в деревне Боровой Млын Виленской губернии в бедной и многодетной еврейской семье. У родителей не было возможности дать образование всем своим отпрыскам. Мария оставалась неграмотной до 13 лет.

В 15 лет приобщилась к революционному движению, поверив приехавшей в деревню агитаторше из тайной организации Бунд. Агитировали за 10-часовой рабочий день. Идея понравилась, Мария участвовала в организации забастовки чулочниц. Но деревня была маловата, развернуться негде. Поэтому она упросила родителей, чтобы те отправили её в Одессу к дяде. Там она устроилась на конфетную фабрику, а заодно вошла в социал-демократическую организацию.

Вместе с новыми друзьями Мария организовала подпольную типографию в Кишинёве, которую, правда, быстро обнаружили, и Школьник была в первый раз арестована. Это произошло в 1902 году. При обыске у неё обнаружили типографский шрифт (от такого «сувенира» очень сложно отпереться – одно дело, если у дамы в сумочке обнаруживают прокламацию, всегда можно сказать, мол, сунули что-то на улице, а она, не читая запихнула в сумку, но шрифт…). Находясь в тюрьме, семнадцатилетняя Мария бунтовала против жестокости по отношению к заключённым, за что её неоднократно помещали в карцер.

На суде Школьник и её друзей обвинили в издании и распространении газеты «Искра», что не могло быть правдой, так как они состояли в партии эсеров, а «Искру» издавал Ленин. Также её обвиняли в подстрекательстве к бунту. Были подшиты к делу личные письма и дневниковые записи Марии, но ловкий адвокат повернул дело так, что, мол, читая сие, «суд тратит время на девичьи бредни». В результате вся компания отделались более чем мягким наказанием – лишением всех прав состояния и отправкой на поселение в Сибирь. Кому-кому, а Школьник точно уж терять было нечего.

Местом поселения Марии Школьник было выбрано село Александровское. Но она не могла усидеть на месте и вскоре бежала из ссылки. Шутка ли сказать, пока девица ждала решения суда, Плеве убили, и убили без неё! Кроме того, произошло Кровавое воскресенье… обидно греть нары, когда вокруг столько интересного!

Её побег был обставлен с театральным пафосом и показной жертвенностью. Все знали, что после того как станет известно о побеге Марии, полиция будет искать девушку, похожую на имеющееся описание. Поэтому семья Гольдманов, находящаяся также в ссылке, «выдала» ей для прикрытия своего младшего сына. Теперь Мария ехала как мама с ребёнком.

Таким образом она добралась до Вильно, а оттуда отправилась в Женеву. Туда за благословением на террористическую деятельность традиционно приезжали молодые эсеры. Мария Школьник не стала исключением из общего правила. Там она встретилась с Аароном Шпайзманом, который бежал из Сибири несколькими неделями раньше неё, и через него связалась с Борисом Савинковым и Евно Азефом.

Получила задание – убийство генерала Трепова и киевского генерал-губернатора Клейгельса, но первого предупредили, со вторым тоже не получилось. В результате Мария Школьник и Аарон Шпайзман отправились убивать черниговского губернатора А. А. Хвостова[116]116
  Алексей Алексеевич Хвостов – русский государственный деятель, Черниговский губернатор, сенатор.


[Закрыть].

Покушение состоялось 1 января 1906 года. Шпайзман бросил бомбу, которая не взорвалась, вторую бросала Школьник. Раздался взрыв, Хвостов был ранен, Школьник контужена. Должно быть, её увели с места преступления, потому что задержана она была позднее, при попытке скрыться из города вместе с ещё одним заговорщиком, Яшей Лейкиным.

Суд приговорил Школьник и Шпайзмана к смерти, а Лейки-на – к десяти годам каторжных работ. Однако приговор Марии Школьник был изменён на бессрочную каторгу. В Бутырской тюрьме Мария познакомилась с женщинами-террористками – Александрой Измайлович, Анастасией Биценко, Лидией Езер-ской, Ревеккой Фиалка и Марией Спиридоновой. Вообще, тюрьма, ссылка, каторга были отличным местом для нахождения новых преступных связей и получения теоретических знаний.

Зимой они все оказались в Мальцевской уголовной тюрьме, условия в которой им, мягко говоря, не понравились, затем были переведены в Акатуевскую тюрьму.

Школьник добиралась до места больной. На новом месте жизнь показалась террористкам очень тяжёлой. Летом 1910 года Марии потребовалась срочная операция. Её доставили в Иркутск, но там не оказалось специалиста требуемого уровня, когда же врач нашёлся, Мария быстро пошла на поправку. Вскоре она раздобыла мужскую одежду, срезала волосы и бежала, выдавая себя за молодого человека. Кстати, красавицей она никогда не была, женственностью также не обладала, поэтому перевоплощение получилось вполне натуральным.

Оказавшись на свободе, Школьник связалась с эсерами, и те отправили её сначала в Маньчжурию, а затем в Европу и Америку.

После Октябрьской революции Мария смогла вернуться на Родину, через 10 лет вступила в РКП(б) и оставила воспоминания «Жизнь бывшей террористки».

Анна Якимова-Диковская (урождённая Якимова)

Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех.

Максимилиан Волошин

Появилась на свет 12 июня 1856 года в селе Тумьюмучаща Вятской губернии. Начиная с 1867 года воспитывалась в епархиальном училище Вятки, в городе, где когда-то отбывал свою бессрочную ссылку писатель Салтыков-Щедрин, а до него Герцен. Работала сельской учительницей в селе Камешницком Камешниц-кой волости Орловского уезда Вятской губернии.

В первый раз была арестована за распространение запрещённой литературы среди крестьян. Судебные заседания проходили с октября 1877 по «процессу Ста девяносто трех». В конце концов была выпущена из заключения под поручительство адвоката, помощника присяжного поверенного Н. И. Грацианского, оправдана и отправлена домой в Вятскую губернию, откуда бежала.

В будущем писатель и историк, Анна изучала жизнь и быт крестьян, для чего предприняла одиночную экспедицию по Тверской, Ярославской, Костромской и Нижегородской губерниям. Работала на Сормовском заводе (Нижний Новгород).

Приехав в Санкт-Петербург, сделалась народоволкой, позже вступила в террористическую группу «Свобода или Смерть». Весной 1880 года принимала участие в подготовке покушения на императора Александра II в Одессе, затем уже в Петербурге организовала динамитную мастерскую. Участвовала в подкопе на Малой Садовой, где была заложена мина для взрыва при проезде Александра II.

После покушения на императора отправилась в Москву, оттуда в Киев, но была узнана другим участником покушения на Александра II, В. А. Меркуловым[117]117
  Василий Аполлонович Меркулов – рабочий-столяр, русский революционер, член партии «Народная воля», согласившийся сотрудничать со следствием и дать правдивые показания на «Процессе 20-ти».


[Закрыть], согласившимся сотрудничать со следствием рабочим.

Этапирована в Санкт-Петербург, помещена в Петропавловскую крепость. 13 октября 1881 года, находясь в Доме предварительного заключения, Анна родила сына. Далее в 1882 году была приговорена к смертной казни, заменённой бессрочной каторгой. Тем не менее, сидела она до 25 июля 1883 года в Екатерининской куртине Петропавловской крепости, позже в Трубецком бастионе.

Каторжные работы отбывала на Каре, а затем в Акатуе. По дороге заболел ребёнок, его пришлось оставить в семье административного ссыльного члена Исполнительного комитета партии «Народная воля», врача Сергея Васильевича Мартынова. С конца мая 1885 года по сентябрь 1890 года находилась в общей женской политической тюрьме Карийской каторги. Далее переведена в уголовную женскую тюрьму в Усть-Каре.

Только в 1892 году она была отправлена на поселение, где вышла замуж за политического каторжанина Моисея Андреевича Диковского. Далее супруги перебрались в Читу, где мужустроился счетоводом на постройке Забайкальской железной дороги, а она сама работала конторщицей.

Так как муж после заключения не желал больше участвовать ни в чём противоправительственном, Анна оставила его, и в декабре 1904 года, нарушая предписание суда, покинула место поселения и отправилась в Санкт-Петербург. Там она приняла участие в первой русской революции 1905 года, но была снова арестована 23 августа 1905 года в пассажирском поезде на станции Орехово-Зуево, судима и возвращена по месту приписки в Читу, где отбывала наказание в женской тюрьме ещё в течение 8 месяцев (каквидите, в отдельных случаях женщина оказывается куда сильнее мужчины).

Освободившись, давала частные уроки и продолжала революционную деятельность. То и дело подвергалась обыскам и арестам, но это только укрепляло её дух.

Начиная с 1917 года поселилась в Одессе, где заняла должность земского инструктора по выборам в Учредительное Собрание в Одесском уезде. Выступала перед жителями деревень этого уезда. В том же году перебралась в Москву, где работала в таких организациях, как общество «Кооперация», в Наркомпроде РСФСР, в Центросоюзе. Участвовала в издании журнала «Каторга и ссылка».

После Анны Якимовой-Диковской осталось литературное наследие в виде 37 опубликованных работ. Умерла она 12 июня 1942 г. в Новосибирске, куда была эвакуирована из Москвы. Похоронена на Заельцовском кладбище.

* * *

Разумеется, это далеко не все участницы террористического движения. В книге подобраны самые интересные биографии женщин-террористок, в том числе связанных между собой. Вы уже заметили, несмотря на то, что список даётся по алфавиту, Вера Засулич, благодаря которой революционеры получили 12 апреля 1878 года «право на убийство по убеждению», стоит вне списка, самой первой. Отдельной персоной среди террористок мне бы хотелось поставить и легендарную Фанни Каплан – женщину, посягнувшую на Владимира Ильича Ленина, то есть, благодаря нашей следующей героине змея революции на этом витке истории схватила себя зубами за хвост. Получилось точно по утверждению дипломата Артемия Волынского: «Нам, русским, не надобен хлеб: мы друг друга едим и с того сыты бываем».