Текст книги "Мадонна с револьвером"

Серафима Клитчоглу

Недурна собой, среднего роста, краснощёкая, смуглая, еврейский тип, одета в тёмную накидку, на лице белая вуаль.

Евно Азеф. Портрет С. Клитчоглу для охранки

Серафима родилась в 1876 года в семье отставного статского советника, директора Амурского пароходного общества. С 17 лет поступила слушательницей на историко-филологическое отделение Высшихженских курсов в Петербурге. Народоволка. По окончании обучения в 1897 году поступила в Медицинский институт, тогда же примкнула к эсерам.

Для начала Серафиме доверили проводить агитацию среди молодёжи, кроме того она выполняла различные мелкие поручения: хранила у себя и распространяла нелегальную литературу, доставляла шрифт для типографии и готовые листовки. В 1898 году девушка в первый раз попала под наблюдение полиции, и вскоре её выслали в Саратов под гласный полицейский надзор. Но, как это почти всегда бывало, именно там Серафима связалась с местными эсерами, а с 1902 года вступила в Саратовский ЦК.

К слову, почему так получается, что у себя дома юный революционер или, ближе к нашей теме, революционерка очень редко сразу же получает какие-нибудь ответственные задания, а стоит оказаться в тюрьме, на каторге или хотя бы в ссылке, сразу же вокруг неофита начинают кружить хороводы? Это действительно так. Дома родители, родственники, друзья, учителя имеют возможность проследить за неразумным созданием. Во всяком случае, девушки редко когда могли иметь возможность ночевать вне дома – это же скандал и позор на всю оставшуюся жизнь. Другое дело, если девушка попадает в заведение, где она, с одной стороны, окружена «соратниками» и «учителями», которым просто не терпится излить на неё свою мудрость. Каторга, тюрьма, ссылка – прекрасная школа для молодых революционеров, и если до суда довольно часто это были всего лишь заблудшие овечки, пройдя узилище, они превращались в законченных преступниц. Именно по этой причине революционеры старались забирать юных революционеров из семей, увозя их в другие города или посылая на стажировку за границу.

Два года, с 1902-го по 1904-й, Серафима пыталась восстановить обескровленную после массовых арестов боевую организацию, в которой оказалась. Готовила покушение на министра внутренних дел В. К. Плеве. Двойной агент Евно Азеф доложил в департамент полиции о планах Клитчоглу, и за террористкой было установлено наблюдение, тем не менее ей удалось скрыться за границей. Летом 1903 года Серафима посетила Париж, Женеву, Ниццу, где встречалась с лидерами партии.

Получив паспорт на имя Тютчевой, Серафима вернулась в Петербург, где снова взялась за доверенную ей организацию убийства Плеве, для чего формировала боевой отряд. В январе Серафима встречалась с Евно Азефом, который тут же доложил в охранку о её намерениях, прося не спешить с арестом. Террористов имело смысл брать «на горячем», в противном случае им было бы нечего предъявить. Понятно, что революционер, готовящийся в определённый день бросать бомбу, не будет носить при себе ни оружие, ни запрещённую литературу и, задержи его раньше времени, легко сможет избежать наказания. Вопреки рекомендациям агента, директор департамента полиции А. А. Лопухин[75]75
  Алексей Александрович Лопухин – русский судебный и административный деятель из рода Лопухиных, директор Департамента полиции, действительный статский советник.


[Закрыть] поторопился и арестовал Клитчоглу и её товарищей всего через два дня после встречи с Азефом. Таким образом, он раскрыл изумительного агента (Азеф был не рядовым «революционером», он состоял в руководстве), мало этого: из 32 арестованных на свободу пришлось отпустить 26 человек! Кроме того, никто из задержанных не дал показаний. Это был провал долгое время готовящейся операции.

В результате в 1905 году Серафима была отправлена в Архангельскую губернию под гласный надзор на пять лет, откуда вскоре бежала за границу, а после провозглашения Манифеста 17 октября вернулась в Петербург и вновь занялась подготовкой покушений. В очередной раз она была арестована, но за недостаточностью улик отправлена к отцу.

Революционная деятельность закончилась вместе с замужеством. В браке Серафима родила троих детей.

Зинаида Коноплянникова

До последней минуты она держала себя с полным самообладанием, последней своей воли не объявила, от напутствия священника отказалась. Выслушав приговор, она отстегнула от платья белый крахмальный воротничок, обнажила шею и дала связать себе руки. Палач быстро управился с нею.

П. П. Заварзин. Работа тайной полиции. Париж, 1927.

Родилась Зинаида 14 ноября 1878 года в Санкт-Петербурге. Получила образование в учительской семинарии, работала учительницей сельской школы в Гостилицах под Петергофом.

В первый раз обратила на себя внимание полиции в связи с обнаруженной у неё запрещённой литературой: «…у Коноплянни-ковой имеется большое количество книг, в которых говорится, что Бога нет, а потому не может быть и земного царя, а кроме книг печатных, у Коноплянниковой есть и рукописные сочинения такого же рода». Но арест произошёл лишь через год, когда она начала пропаганду революционных идей среди крестьян.

Несколько месяцев Зинаида провела в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Второй арест произошёл в 1905 году. Но опять же – повод ничтожный, через месяц она была отпущена. И напрасно: уже с 1906 года Зинаида сделалась членом Летучего боевого отряда Северной области.

Вскоре она получила задание – убийство генерал-майора Мина[76]76
  Георгий Александрович Мин – командир лейб-гвардии Семёновского полка, активный участник подавления революции 1905 года.


[Закрыть], одного из руководителей жестокого подавления вооружённого восстания в Москве в декабре 1905 года. Задание было исполнено 13 августа 1906 года на станции Новый Петергоф.

В 8 часов 7 минут утра хорошо одетая девушка подошла к экипажу, в котором находились Мин, его жена и дочь, и в упор из браунинга сделала четыре выстрела в спину генералу, от которых тот сразу скончался.

Зинаида была задержана, да она особенно и не пыталась сбежать. Давая на суде показания, Коноплянникова впервые использовала термин «красный террор». Была приговорена к смертной казни и стала первой женщиной XX века, повешенной в России.

Казнь состоялась 29 августа в 9 часов 26 минут в Шлиссельбург-ской крепости. Её последними словами стали стихи А. С. Пушкина: «Товарищ, верь, взойдёт она, звезда пленительного счастья».

Татьяна Леонтьева

Даже если заговор составляется иногда людьми умными, осуществляется он всегда кровожадным зверьём.

Антуан де Ривароль

Родилась в 1885 году в семье якутского вице-губернатора, генерала Александра Леонтьева. Девушка получила образование в институте благородных девиц, воспитывалась в пансионе в Лозанне, в 1903-1904 годах там же училась на медицинском факультете.

С революционерами познакомилась в Швейцарии. Там же прониклась идеями политического террора, вступила в партию социалистов-революционеров, вошла в боевой актив.

Должно быть, революционеры давно подыскивали себе человека, который может быть представлен ко двору, аристократическое происхождение Татьяны давало ей такое преимущество. Для неё и жертва была выбрана соответствующая – Николай II!

Революционеры уже давно пытались отомстить государю за Кровавое воскресенье, но монарх отменил все царские балы в связи с началом Первой русской революции. А как славно было придумано: Татьяна является на бал, и там… на миру и смерть красна. В общем, от эффектного убийства на балу пришлось отказаться.

Весной 1905 года девушке сообщили, что с ней должен связаться её родной дядя, тоже революционер, который передаст ей чемодан с динамитом и составными частями бомб, но, должно быть, их предали: вслед за родственником на квартиру к Татьяне нагрянула полиция.

Несколько месяцев девушка просидела в одиночке Петропавловской крепости, в результате чего у неё стали появляться признаки душевного расстройства.

Отец Татьяны добился медицинского освидетельствования дочери, после чего она была признана психически ненормальной, и её отправили в лечебницу в Швейцарии. Это было ошибкой: как раз там находилась революционная организация, которую прекрасно знала Леонтьева и где, как это можно догадаться, прекрасно знали её.

Там она снова стала рваться в бой, прося немедленно дать ей задание, но на этот раз революционеры проявили похвальную осмотрительность, рекомендовав ей сначала вылечиться. И вправду, кому нужна психопатка с бомбой? Такая ведь и себя и других запросто погубит.

Обидевшись, Татьяна примкнула к другой террористической группе, где срочно были нужны смертницы.

О дальнейшей судьбе Татьяны Леонтьевой её бывшие друзья узнали из газет. В частности, 3 сентября (21 августа) 1906 года газета «Русское слово» писала: «В гостинице Юнгфрау вчера в полдень за табльдотом русская дама, лет 22-х, смертельно ранила несколькими выстрелами из револьвера Шарля Мюллера, парижского рантье, 73-х лет. Раненый скончался через час. Дама тотчас же была арестована. На следствии она показала, что ей было поручено убить бывшего министра Дурново, и отказалась от всяких дальнейших показаний».

Иными словами, она перепутала и вместо того, чтобы убить министра, прикончила ни в чём не повинного рантье (что же до министра Дурново, он прожил до 1915 года и умер своей смертью).

«Жертвой убийства стал семидесятилетний Шарль Мюллер, – писал в своих мемуарах начальник охранного отделения А. В. Герасимов[77]77
  Александр Васильевич Герасимов – российский полицейский администратор.


[Закрыть], – рантье из Парижа и крупный миллионер. По свидетельствам современников, он был внешне похож на министра внутренних дел Дурново, на которого революционеры давно пытались устроить покушение. К тому же Дурново в своих заграничных поездках для конспирации пользовался фамилией Мюллер. Шарль Мюллер каждое лето приезжал в Интерлакен для лечения и поселился в том же отеле „Юнгфрау“, что и Татьяна Леонтьева. Девушка несколько дней наблюдала за ним, обедая с ним в одном зале, а 1 сентября 1906 года встала из-за своего столика, подошла вплотную к Мюллеру и сделала несколько выстрелов из браунинга. Уже после первого старик упал на пол и через несколько минут скончался».

За убийство Мюллера Леонтьева была приговорена к тюремному заключению. Но в тюрьме, вопреки прогнозам, она находилась недолго, так как была переведена в сумасшедший дом. Там Татьяна и встретила свой «день освобождения», правда, выпускать буйнопомешанную даму с манией убийства никто не стал. «Из Берна телеграфируют – («Утро России», 19 (06) августа 1910 года). – Срок наказания Татьяны Леонтьевой заканчивается 28 сентября. В силу приговора, по отбытии наказания она должна быть выслана за пределы Швейцарии, но правительство решило, ввиду её болезни, оставить её в том же доме для умалишённых, в котором она находится теперь. Родители её, живущие в Берне, обязались платить за её содержание».

Татьяна Леонтьева скончалась в психиатрической больнице в Мюнсингене в 1922 году.

Ольга Любатович (по мужу Джабадари)

Двадцать огромных томов никогда не сделают революции; её сделают маленькие брошюрки по двадцать су.

Вольтер

Родилась в 1853 году в Москве, дворянка, дочь коллежского асессора, отставного инженера Московского Межевого института, владельца кирпичного завода в Москве. Проходила обучение во 2-й Московской женской гимназии. Затем в Цюрихском университете на медицинском факультете. Возможно, она смогла бы сделать неплохую карьеру медсестры, фельдшерицы или даже врача. Во всяком случае, училась она прилежно. Но там Ольга познакомилась с Верой Фигнер, которая, собственно, и привела её под белы рученьки в женский революционный кружок С. И. Бардиной[78]78
  Софья Илларионовна Бардина – известная деятельница народнического движения 1870-х гг.


[Закрыть].

Поначалу Ольге доверялись достаточно простые и неопасные дела, она должна была помогать русским эмигрантам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, говоря проще, за гранью бедности. Ничего предосудительного в такой деятельности нет, как раз наоборот: даже принцессы крови занимаются благотворительностью. Но параллельно девушка вошла в кружок «Фричей».

Зарекомендовав себя как надёжный человек, Ольга была отправлена исполнительным комитетом сначала в Париж, затем вместе с сестрой Верой в Черногорию. Их отец был выходцем из тех мест, так что никто бы не удивился, узнай, что сёстры поехали навестить родню. Ну, может быть, только посетовали бы, негоже де молодым барышням путешествовать практически в одиночестве. Впрочем, эмансипэ.

Странности начались, когда, вернувшись в Россию, дочь владельца кирпичного завода вдруг ни с того ни с сего отправилась служить на бумагопрядильную фабрику города Тулы простой работницей. Едва только полиция обнаружила сей странный факт и заинтересовались им, за Ольгой было установлено наблюдение, и не зря. В свободное от работы время девушка распространяла среди рабочих социалистические учения.

В результате она была арестована и целых три года провела в тюрьме. Второй суд состоялся в 1877 году, на «процессе 50-ти» Ольга была приговорена к каторге, которую впрочем, тут же заменили ссылкой в Ялуторовск (Тобольская губерния). 22 июля 1878 года Любатович бежала из ссылки. Скрывалась, сначала переезжая из одного города в другой, затем, после убийства Н. В. Мезенцова, была отправлена за границу, где вступила в партию «Народная воля» и сразу же вошла в Исполнительный комитет.

В 1880 году, забрав мужа Н. А. Морозова[79]79
  Николай Александрович Морозов – русский революционер-народник. Был участником покушений на Александра II. В 1882 году приговорён к вечной каторге, до 1 905 года находился в заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Масон.


[Закрыть], Ольга отправилась в Женеву, дабы там спокойно родить. В октябре того же года у неё появилась дочь. Сразу после родов Ольги супруги возвратились в Петербург, чтобы поселиться на одной из конспиративных квартир под именем Хитрово. Там Ольга снова попала в поле зрения полиции. После этого семье было строжайше приказано не покидать квартиры вплоть до дальнейших распоряжений, что не помешало им, однако, сбежать из-под ареста.

Решили бежать каждый в свою сторону, так как полиция будет искать молодую пару с грудным младенцем на руках. В результате Морозов отправился в деревню Стошки, где и был вскоре арестован, а Ольга с ребёнком сумела добраться до Женевы.

В мае, оставив дочку своим знакомым, Ольга возвратилась в Санкт-Петербург, дабы освободить мужа. Она снова проживала по чужим документом, сначала как Ольга Дорошенко, затем как Мария Святская. Под этим именем она и была, в конце концов, арестована в Москве.

Ольгу приговорили к ссылке в Тобольскую губернию, к тому времени её дочка умерла от менингита. В ссылке Ольга вышла замуж во второй раз за Ивана Спиридоновича Джабадари, после освобождения уехала вместе с ним в Грузию.

Политикой больше не занималась, детей не было. Умерла в Тифлисе. Похоронена на Кукийском кладбище им. Св. Нины.

Фани Морейнис-Муратова (урождённая Морейнис)

Заканчивают революцию, как правило, совсем не те, кто её начинал.

Роберт Грин

Родилась в 1859 году в городе Николаев Херсонской губернии, в богатой еврейской семье. Отец экспортировал хлеб, дед по материнской линии был подрядчиком по строительству кораблей.

Семья была большая и дружная, но Фани общалась только с родственниками и их многочисленными детьми. Единственным развлечением девушки было вышивание и изготовление тряпичных и бумажных цветов. Она умела читать и писать на русском, еврейском, немецком языках, кроме того, знала четыре правила арифметики. Читать было неинтересно, так как в её распоряжении имелись одни только учебники. Первые художественные книги, которые она получила для личного прочтения, были «Тайны Мадридского двора» и «Граф Монте-Кристо», которые произвели на юную барышню огромное впечатление.

Неудивительно, что умненькая и шустрая девочка хотела получить более серьёзное образование, а то и профессию, нежели то, чему её могли и, главное, хотели научить дома. Поэтому она договорилась со своими родственницами Ф. Н. Левандовской (по мужу Лянда), В.Н. Левандовской (по мужу Белоконской) и С. Л. Чудновским[80]80
  Соломон Лазаревич Чудновский – участник российского революционного движения, общественный деятель, этнограф, экономист, мемуарист.


[Закрыть], участвовавшими в народническом движении, чтобы те её учили и просвещали, дабы она могла подготовиться к экзаменам за курс гимназии и поступить на медицинские курсы в Петербурге.

Учителя приносили книги И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского. Они же готовили её к вступлению в какую-нибудь молодёжную организацию. Так, в 1876 году Фани свели с народниками Савелием Златопольским[81]81
  Савелий Соломонович (Шлемович) Златопольский – русский революционер, член Исполнительного комитета партии «Народная воля».


[Закрыть] и Соломоном Виттен-бергом, которые подучили её сбежать из дому вместе с сестрой Христиной Гринберг[82]82
  Христина Григорьевна Гринберг – русская революционерка, народница, член партии «Народная воля».


[Закрыть].

Сёстры отправились в Одессу где свели знакомство с кружком революционера-народника И. Ковальского. Чтобы заработать себе на хлеб, девушки отправились подмастерьями в сапожную мастерскую – а на что они ещё годились без образования и опыта работы? Денег хватало лишь на оплату квартиры, хлеб и чай, обед они могли себе позволить лишь раз в неделю.

Меж тем их нового друга Ковальского арестовали и приговорили к смерти. Выйдя из здания суда, юные башмачницы приняли участие в демонстрации протеста. Неудивительно, что полиция тут же заинтересовалась девушками, в их квартире был произведён обыск, который, правда, ни к чему не привёл. Революционеры пока ещё ничего не поручали сестричкам. Впрочем, начиная с 1879 года девушкам доверили переписываться с политическими заключёнными.

Когда тюремщики просматривают письма, адресованные заключённым, первым делом смотрят, от кого письмо, – а тут пишут не революционерки, а девушки с кристально чистой биографией, да и в письмах сплошные амуры. Понятное дело, что сёстры пользовались шифром.

Меж тем девочек отправили работать на канатный завод, там же они занимались агитацией. Денег на прожитье почти не было, так что в свободное от агитации время они занимались сапожным делом – вот уж кого никак не назвать белоручками. Тем не менее, работа на канатном заводе была явно не для сестричек, поэтому в конце концов им было разрешено попытать счастья в частной лечебнице, где требовались помощницы фельдшерицы. Но устроилась только Фани. Ей выделили комнатку при больнице, туда же по поручению исполкома девушка приносила запрещённую литературу и выполняла функцию связного между пациентами и революционерами.

Но теперь ей было этого мало. Поэтому в 1880 году, во время встречи с членами Исполкома «Народной воли», Фани заявила, что готова принять участие в организации покушения на царя. Должно быть, на встрече присутствовал предатель, потому что сразу после этого у Фани был произведён обыск, саму её допрашивали жандармы, но ничего предосудительного снова обнаружено не было. Литературу она уже всю раздала, ей можно было предъявить только её же устное заявление – но мало ли что не сболтнёшь по молодости, по глупости?!

Фани освободили под подписку о невыезде, но сразу после этого девушка уехала из Одессы и перебралась в Санкт-Петербург. Исполнительный комитет счёл необходимым исполнить желание Фани и отправить её в самую гущу событий. Так Фани Морейнис оказалась в одной квартире с Н. Кибальчичем[83]83
  Николай Иванович Кибальчич – русский революционер, народоволец, изобретатель, участник покушения на Александра II.


[Закрыть] и А. Якимовой, где изготавливали бомбы и реально готовилось покушение на самодержца.

Когда же император погиб, Фани была отправлена обратно в Одессу с чемоданом нелегальной литературы. Её арестовали на явочной квартире вместе с членом ИК М. Р. Лангансом[84]84
  Мартын Рудольфович Ланганс – революционный деятель России, член Исполнительного комитета партии «Народная воля».


[Закрыть] и А. В. Якимовой. Несколько месяцев она провела в николаевской тюрьме, после чего её препроводили в Одессу, где ещё несколько месяцев Фани Морейнис допрашивал военный прокурор генерал В. С. Стрельников[85]85
  Василий Степанович Стрельников – русский военный юрист, прокурор Киевского военно-окружного суда, генерал-майор русской армии.


[Закрыть], впоследствии казнённый народовольцами. Теперь девушку поместили в одиночную камеру тюремного замка, где она сидела до начала 1883 года и чуть не сошла с ума от одиночества. Только после того как она отказалась от пищи, её перевели в общую камеру.

В результате Фани получила четыре года каторжных работ на реке Каре. После отбытия наказания она вышла на поселение в Чите, где сочеталась законным браком с окружным врачом Владимиром Михайловичем Муратовым[86]86
  Владимир Михайлович Муратов – выходец из семьи сельского дьячка, выпускник медицинского факультета Московского университета, В 1892 году был назначен на пост главного врача курорта в селе Горячинское на берегу Байкала. Превратил Горячинск в один из лучших курортов Сибири того времени.


[Закрыть]. Когда мужа отправили на работу в село Горячинское, Фани поехала с ним. С тех пор Фани не участвовала в работе революционных кружков и внешне охладела к политике, но это именно она все последующие годы прятала у себя беглых ссыльных, студентов, служащих-железнодорожников, хранила нелегальную литературу.

Фани Морейнис-Муратова оставила воспоминания. Умерла она в 1937 году в Москве, куда выехала ещё в 1907-м, дабы дети могли получить хорошее образование.

Софья Перовская

Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придётся лечь на нём, но сделать его надо.

Софья Перовская

Родилась 1 сентября 1853 года в Санкт-Петербурге. Потомственная дворянка. Отец Софьи – Лев Николаевич Перовский[87]87
  Лев Николаевич Перовский – действительный статский советник, член Совета Министра внутренних дел.


[Закрыть], потомок графа Алексея Кирилловича Разумовского[88]88
  Граф Алексей Кириллович Разумовский – русский государственный деятель из рода Разумовских; действительный камергер, тайный советник, сенатор, министр народного просвещения.


[Закрыть], служил губернатором Петербурга, потом членом совета министерства внутренних дел; мама, Варвара Степановна Веселовская, – из небогатой, но старинной русской дворянской семьи. Казалось бы, всё у человека есть, чего ещё пожелать?

В 17 лет Софья поступила на Аларчинские женские курсы и параллельно посещала женский кружок самообразования. Когда же отец заметил, что дочь завела подозрительные знакомства, она ушла из дому и поселилась у Веры Корниловой, куда за ней пришла полиция (понятно, что отец не мог позволить несовершеннолетней барышне проживать, где ей вздумается, и объявил розыск). Обманув жандармов, она как-то перебралась в Киев. Далее отец вёл с ней переписку, результатом которой стало мирное соглашение. Софья возвратилась в столицу, а отец выдал ей паспорт, дабы она могла получить сертификат об образовании.

В 18 лет Софья создала небольшой народнический кружок, который впоследствии слился с кружком М.А. Натансона[89]89
  Марк Андреевич Натансон – российский революционер и политический деятель, народник.


[Закрыть]. Через год в него вошёл Н. В. Чайковский[90]90
  Николай Васильевич Чайковский – русский революционер, председатель Временного Правительства Северной области, «Дедушка русской революции».


[Закрыть]. «Со всеми женщинами в кружке у нас были прекрасные товарищеские отношения. Но Соню Перовскую мы все любили. С Кувшинской, и с женой Синегуба[91]91
  Сергей Силыч Синегуб – поэт, участник кружка чайковцев, приговорённый по «делу 193-х» к 9 годам тюрьмы.


[Закрыть], и с другими все здоровались по-товарищески, но при виде Перовской у каждого из нас лицо расцветало в широкую улыбку, хотя сама Перовская мало обращала внимания и только буркнет: „А вы ноги вытрите, не натаскивайте грязи“», – написал П. А. Кропоткин[92]92
  Князь Пётр Алексеевич Кропоткин – русский революционер-анархист, учёный-географ и геоморфолог. Известный историк, философ и публицист, создатель идеологии анархо-коммунизма и один из самых влиятельных теоретиков анархизма.


[Закрыть].

Далее Софья получила диплом народной учительницы, успешно оканчила фельдшерские курсы, участвовала в «хождении в народ». С 1873 года держала конспиративную квартиру в Санкт-Петербурге и преподавала рабочим.

Первый арест произошёл в 1874 году, Перовская провела несколько месяцев в Петропавловской крепости. Во второй раз была судима по «процессу Сто девяносто трех», но оправдана. Освободившись от судебного преследования, Софья подготовила побег товарища по кружку И. Н. Мышкина[93]93
  Ипполит Никитич Мышкин – русский революционер-народник.


[Закрыть], однако побег провалился.

В третий раз Софью арестовали летом 1878 года, после суда она была отправлена в ссылку, но по дороге умудрилась убежать.

Находясь в розыске, участвовала в Воронежском съезде «Земли и воли», вошла в Исполнительный комитет, позже распорядительную комиссию. Обладая несомненным литературным талантом, активно публиковалась в «Рабочей газете».

В ноябре 1879 года Перовская участвовала в подготовке взрыва царского поезда под Москвой. Тут ей пришлось применить ещё и талант актрисы. В запланированном «спектакле» Перовская играла роль жены путевого обходчика Сухорукова (народовольца Л. Н. Гартмана[94]94
  Лев Николаевич Гартман – русский революционер-народник, заграничный представитель партии «Народная воля».


[Закрыть]). Вместе они поселились в крохотном домике, из которого был проведён подкоп под полотно железной дороги и заложена мина (однако взрыв произошёл после того как царь миновал опасное место).

Через год Софья снова участвовала в покушении на Александра II в Одессе. В 1881 году, после ареста её гражданского мужа А. И. Желябова[95]95
  Андрей Иванович Желябов – революционер-народник, член Исполнительного комитета «Народной воли», один из организаторов убийства императора Александра II.


[Закрыть], лично возглавила дело и довела его до конца. Она сама сама начертила план расстановки метальщиков и взмахом белого платка подала Гриневицкому сигнал бросить бомбу.

Согласно народному фольклору, спустя несколько лет после памятного покушения и смерти Перовской, на том самом мосту, где когда-то Софья высматривала приметную царскую карету, начал появляться призрак женщины с платком. Привидение посещает Петербург регулярно в годовщину гибели императора, дабы выбрать очередную жертву, и тот, посмотрев на которого, призрачная дама взмахнёт платком, непременно вскоре умрёт.

Впрочем, Софья не была арестована на месте преступления, не до неё было. Несмотря на просьбы товарищей, она наотрез отказалась покидать столицу, надеясь спасти арестованных друзей, но её планам на этот раз было не суждено сбыться, 10 (22) марта 1881 года революционерка была опознана, арестована и предана суду. Обвинителем на нём выступил её друг детства Н.В. Муравьёв[96]96
  Николай Валерианович Муравьёв – действительный тайный советник (1901) из рода Муравьёвых, министр юстиции и генерал-прокурор, затем до конца жизни посол в Италии.


[Закрыть].

Софья вместе со своим мужем Желябовым и товарищами по преступлению Н. И. Кибальчичем, Т. М. Михайловым[97]97
  Тимофей Михайлович Михайлов – русский революционер, член «Народной воли».


[Закрыть] и Н. И. Рысаковым[98]98
  Николай Иванович Рысаков – русский революционер, активный член «Народной воли».


[Закрыть] была повешена на плацу Семёновского полка 3 (15) апреля 1881 года.