Текст книги "Амстердам. Город любви, каналов и велосипедов"

Свобода наркотикам?

Когда речь заходит об Амстердаме, неизменно всплывает одна из самых щекотливых тем: наркотики. В голландской столице каждый знает, что значат цифры 5 и 30: в одном магазине разрешается купить не более 5 г лёгких наркотиков; при себе можно иметь максимум 30 г.

Кофешопы в центре города

Многие уверены, что наркотики в Нидерландах легальны, однако это не совсем так. Первые законы, регулировавшие употребление наркотических средств, появились в 1970-х гг. Из-за притока хиппи и движения прово (provo), не брезговавших марихуаной, борьба с наркотиками рассматривалась как пустая трата времени и денег. Правительство пришло к выводу, что запреты будут неэффективны и приведут к развитию подпольного рынка, а потому было найдено идеальное, с точки зрения властей, решение: наркотики разделили на лёгкие и тяжёлые, и продажа малых доз лёгких наркотиков была разрешена. Так в стране открылись двери знаменитых кофешопов.

Никто, однако, не задумывался о том, что хранилось в подвалах этих кофешопов: здесь речь шла уже не о граммах, а о килограммах наркотиков – пусть даже лёгких. Согласно закону, человек может иметь при себе не более 30 г лёгких наркотиков, что, безусловно, кофешопы не способны выполнить даже теоретически. На незаконные поставки власти частично закрывают глаза: в конце концов, кофешопы способствуют росту экономики, ведь большая часть их доходов идёт на строительство отелей и ночных клубов.

В целом со времени принятия спорного закона потребление лёгких наркотиков не выросло, а вот усилия по борьбе с тяжёлыми наркотиками привели к самым низким показателям наркозависимости в мире. Казалось бы, пришла пора легализовать лёгкие наркотики, но власти Нидерландов придерживаются другого мнения. Дело даже не в давлении со стороны ЕС, отрицательно относящегося к процветающим кофешопам. И не в организованной преступности, напрямую заинтересованной в этом бизнесе. Проблема в том, что беспрепятственный доступ к наркотикам породил новый тип туристов: люди приезжает в Амстердам исключительно для того, чтобы выкурить побольше «травки» и забыться. Когда 6 % туристов указали это основной целью своего приезда, власти призадумались: настало время пересмотреть законы. Иностранцам, посещающим кофешопы, власти не очень рады: 2/3 вызовов скорой помощи для людей, имеющих проблемы с наркотиками, приходится именно на туристов.

Преобразования начались постепенно: сначала ограничили выращивание наркотических средств в домашних условиях, разрешив одновременно культивировать только 4 сорта. Более строгие меры предполагали закрытие ряда кофешопов: если в 1997 г. в Нидерландах работало 1200 подобных заведений, то в 2005 г. – только 729, из которых 20 % находилось в столице. Открыть очередной кофешоп уже не так просто, как раньше.

Вышедший в 2007 г. закон обязал кофешопы, торгующие не только наркотиками, но и алкоголем, сделать выбор между этими продуктами, и большинство владельцев отдали предпочтение последнему. Годом позже было объявлено о закрытии всех кофешопов, находившихся в радиусе 350 м от школ. 43 из 228 кофешопов были ликвидированы сразу же, но в целом под угрозой оказались 90 % этих заведений.

Наконец, в 2011 г. правительство предложило закон о запрете продажи наркотических средств иностранцам и ограничении приобретения их подданными Нидерландов. По замыслу властей каждый голландец, желающий посещать кофешопы, должен получить специальное разрешение, выдаваемое на год. Правда, Верховный суд признал подобную инициативу незаконной, подчеркнув, однако, что в будущем исход подобных судебных разбирательств не столь однозначен. В 2012 г. продажа наркотиков иностранцам была практически прекращена.

Закрытие кофешопов дало видимые результаты: с 1998 в. количество курящих гашиш и марихуану сократилось с 28 до 19 %, принимающих экстази – с 27 до 8 %, а употребляющих кокаин – с 10 до 3 %. И это при том, что отношение голландцев к лёгким наркотикам действительно сильно отличается от восприятия и взгляда туристов. Для местных жителей это то же самое, что для россиян – курение кальяна, то есть «приятное времяпрепровождение», которому можно посвятить, скажем, один или два вечера в месяц. При этом они, как правило, довольствуются парой сигарет. Несмотря на то что в Нидерландах вывели свой сорт «травки», истинные голландцы практически не покупают её, утверждая, что она слишком крепка.

Туристы же зачастую буквально атакуют кофешопы, пытаясь за короткие выходные перепробовать весь ассортимент местных забегаловок, что, естественно, крайне неблагоприятно сказывается на их здоровье. Надо отметить, что владельцы кофешопов не хотят навлекать на себя дополнительные проблемы, и попасть в список «неугодных» и стать следующими в очереди на закрытие не входит в их планы, а потому они тщательно следят за состоянием своих клиентов и отказывают в новой дозе, как только посетителя окутывает дурман. Кстати, уносить приобретённый товар с собой считается дурным тоном: всё купленное в кофешопе должно быть выкурено «на месте».

В 2006 г. в одном из районов Амстердама запретили принимать лёгкие наркотики на улице, поскольку местная молодёжь после нескольких сигарет начинала сильно шуметь и доставлять жителям дискомфорт. Как только было объявлено о запрете, на улице появился соответствующий запрещающий знак – который украли в первую же ночь! Второй знак постигла та же участь. И третий. Смышлёные голландцы не растерялись. Заявив: «Мы из всего можем сделать деньги!» – они стали продавать подобные знаки по всему миру; несмотря на высокие цены, их заказывали даже коллекционеры из США (местные же предпочитали старый добрый способ приобретения таблички).

Легализация кофешопов произошла в 1980 г., однако многие бары торговали лёгкими наркотиками задолго до этого, поэтому до сих пор заведения спорят о том, кто из них был первым. Например, в том же 1980 г. «Melkweg» продавал «травку» хиппи, не имея, однако, почётного статуса кофешопа. «Mellow Yellow» открылся в 1972 г., но позднее переехал в другое здание. Кофешоп «Bulldog» (Oudezijds Voorburgwal, 90) хвастается вывеской: «Первый кофешоп», хотя его регистрационный номер – 002.

Помимо кофешопов в Амстердаме есть и смартшопы, предлагающие иные варианты психотропных веществ. До недавнего времени в них обязательно предлагались галлюциногенные грибы, однако после ряда трагических инцидентов в 2007–2008 гг. их запретили и изъяли из продажи.

Всеобщая толерантность

Исторически Амстердам всегда был приютом для беженцев и национальных меньшинств: ещё 3000 лет назад, когда Нидерланды только-только начинали заселяться, возникла необходимость в сотрудничестве, чтобы одержать победу в борьбе с водой – именно тогда и зародилась знаменитая голландская терпимость.

Сегодня 45 % населения Амстердама – это иммигранты, прибывшие, прежде всего, из Суринама, Марокко и Турции. В общей сложности здесь проживают представители 172 национальностей, что превращает голландскую столицу в самый мультинациональный город в мире.

Свобода вероисповедания была одним из главнейших принципов Голландии, зафиксированная в конституции в 1848 г., и особых конфликтов между местными жителями и приезжими первоначально не возникало, поскольку группы иммигрантов были относительно небольшими. Ситуация изменилась во второй половине XX в., когда бывшие нидерландские колонии получили независимость, и 300 000 индонезийцев перебрались на новую родину. За ними в 1960-х гг. в Голландию потянулись десятки тысяч трудовых мигрантов из Турции и Марокко, а спустя 10 лет, после отказа страны от Суринама, ещё 300 000 человек пополнили население Нидерландов. Исторически «белая» Голландия внезапно начала менять цвет.

Первоначально недовольство местного населения такой приток мигрантов не вызывал: суринамцы и индонезийцы говорили преимущественно на голландском – в отличие от мусульман из Средиземноморья, активно нанимаемых в 1960-х гг. для восстановления Голландии после войн. Поскольку большинство людей приезжали на низкооплачиваемые работы, нидерландцы были уверены, что по истечении трудового контракта гастарбайтеры уедут домой, а потому владение голландским не входило в список предъявляемых требований. У рабочих же были совсем иные планы: покидать страну благосостояния они вовсе не собирались. Вместо этого они перевезли сюда свои семьи, и в 2007 г. из 16,4 млн жителей страны 1 млн представляли мусульмане.

До 1990-х гг. Голландия была известна миру своей репутацией свободной и толерантной страны, где каждый имел право голоса, невзирая на взгляды, цвет кожи, пол и сексуальную ориентацию. Всё изменилось после политических убийств в 2002 г. и 2004 г., унёсших жизни Пима Фортёйна и Тео ван Гога, открыто придерживавшихся антиисламских взглядов.

До Второй мировой войны, однако, основными иммигрантами были евреи. Первые евреи появились в Голландии в XII в., но их массовый приток относится к 1580-м гг. В отличие от других стран здесь их принимали с распростёртыми объятиями, ведь они издревле были отличными бизнесменами и обладали обширными торговыми связями. Гонимые из Испании и Португалии, евреи-сефарды нашли в Нидерландах новый дом, хотя даже здесь к ним относились с опаской, а потому очень скоро начали ограничивать в правах, понимая их безвыходное положение. Например, за право стать гражданином необходимо было заплатить, браки между евреями и христианами не приветствовались, а исповедовать свою религию они могли лишь за закрытыми дверями.

В 1632 г. евреев стали исключать из гильдий, тем самым лишая их права владеть бизнесом, что вынудило иудеев создавать собственные профсоюзы. По счастью, многие были заняты в бриллиантовой индустрии, практически закрытой для представителей других наций, а потому не имевшей гильдии. Многие предпочитали также работать в неурегулированных сферах, таких как финансы, печать, розничная торговля, производство одежды и табака.

Типичные домики Еврейского квартала

Несмотря на процветание отдельных представителей общины, большинство влачило жалкое существование и было мелкими торговцами: спад спроса привёл к тому, что в 1799 г. более половины амстердамских евреев жили попрошайничеством. Тем не менее, когда в Германии и Польше начались антиеврейские волнения, тысячи евреев-ашкеназов ринулись именно в Голландию: если в начале XVIII в. в Амстердаме проживало менее 3 % евреев, то к концу столетия их было уже почти 10 %. В отличие от своих предшественников – сефардов ашкеназы не могли похвастать важными торговыми связями, а потому начали подрабатывать на местных базарах, продавая поношенную одежду.

И всё же в Амстердаме евреи наслаждались невиданными свободами по сравнению с Европой. После новой волны еврейской иммиграции в XVII в. Амстердам превратился в еврейский центр Европы: к моменту начала Наполеоновских войн их здесь насчитывалось около 10 000. Французская оккупация вынудила власти отменить наложенные на евреев ограничения ради выживания города, и к середине XIX в. евреи были активно задействованы почти во всех отраслях экономики.

Изначально евреи селились на искусственном острове Флойенбург (ныне площадь Ватерлооплейн – Waterlooplein), получившем такое название из-за постоянных наводнений. Постепенно община облюбовала всю восточную часть Амстердама, превратив её в центр еврейского сообщества и возведя здесь синагоги (включая одну из крупнейших и богатейших в Европе XVII в. Португальскую синагогу), основав библиотеки, вызывающие восхищение и по сей день. Когда опустели верфи Каттенбург, Виттенбург и Остенбург (Kattenburg, Wittenburg, Oostenburg), ашкеназы начали осваивать эти покинутые промышленные зоны, в то время как зажиточные евреи предпочитали переезжать на Ниуве-Принсенграхт, Ниуве-Кейзерсграхт и Ниуве-Херенграхт, куда из-за местоположения не слишком стремились другие амстердамцы.

Большинство же евреев, однако, остались на прежнем месте, превращая его, по мере собственного обнищания, в своего рода гетто: по словам одного путешественника, это был настоящий «лабиринт узких грязных улочек с ветхими домишками, которые, казалось, вот-вот рухнут – стоит только коснуться их стен». На растянутых между домами верёвках висели рваные рубахи, заштопанные юбки и штаны.

Гимназия Барлеуса

Торговля проходила прямо перед дверями: здесь продавались «части мебели и оружия, имеющие отношение к религии вещицы, остатки униформы, инструментов, игрушек, старых чугунных украшений, разбитая глиняная посуда, ненужное барахло, тряпьё и всё то, что не имеет названия на человеческом языке». Это был огромный восточный базар, где вся жизнь проходила на улице: женщины запекали рыбу в маленьких печах, девочки качали малышей, мужчины рылись в своём старье. Путешественнику не терпелось вырваться из этого хаоса, чтобы наконец-то вдохнуть немного «свежего воздуха нормального Амстердама».

В начале XX в. дискриминация евреев усилилась: в некоторых кафе они вынуждены были платить в два раза больше, чем остальные посетители. Самый престижный и влиятельный клуб города, «Гроте-клуб», не допускал в свои стены иудеев. Не принимали их и студенческие братства и общины. Гимназия Барлеуса вообще выбрала девиз: «Никаких пролетариев, никаких девушек и никаких евреев».

Когда началась Вторая мировая война, голландцы искренне верили, что смогут сохранить нейтралитет: в конце концов, немцы считали Нидерланды арийской страной. Тем не менее уже в 1940 г. все гражданские служащие еврейского происхождения были уволены, включая учителей и профессоров университетов. Спонтанная забастовка студентов не спасла положение: еврейским сотрудникам даже не дали попрощаться со своими бывшими коллегами. Амстердамский университет потерял 26 лекторов.

Далее последовал запрет за запретом: в январе 1941 г. собственность евреев была конфискована и распродана, в августе школьникам-евреям запретили посещать занятия, открыв для них специальные школы. В сентябре появился новый запрет: об участии в общественных мероприятиях и концертах, а также о возможности посещения любых общественных заведений: от библиотеки и бассейна до ресторана и зоопарка. Вот что позже рассказала дочь хозяина амстердамского кафе «Ijsbreker»: «Газету с новостью о невозможности присутствия евреев в общественных местах принесли к нам в кафе в 5 часов. Уже через какие-то 5 минут заведение наполовину опустело. В один миг мы потеряли всё: у нас больше не было посетителей».

В январе 1942 г. безработных евреев начали отправлять в сельские трудовые лагеря, одновременно семьи всех голландских иудеев переселяли в отдельные кварталы Амстердама, обнесённые колючей проволокой, специальными знаками и разводными мостами. Следующим шагом стало принудительное ношение звезды Давида, затем – запрет пользоваться частными машинами и общественным транспортом, посещать друзей нееврейского происхождения и покидать дом с 8 вечера до 6 утра. Потом пришло время депортации. Транзитным пунктом служил Вестерборк, откуда борцы за свободу евреев похищали маленьких детей в коробках, мешках для картошки и рюкзаках, чтобы потом спрятать их у преданных друзей. Одним из спасённых оказался Эд ван Тейн, будущий бургомистр Амстердама. К слову, депортация евреев вызвала массовые протесты лишь однажды, в 1941 г., когда в столице вспыхнула так называемая «февральская забастовка».

До начала Второй мировой войны в Нидерландах проживало около 140 000 евреев, из них порядка 90 000 в Амстердаме, что составляло 13 % населения столицы. После войны в городе осталось лишь 5000 евреев, то есть 15 из 16 оказались убиты. Движение Сопротивления в Голландии было не таким уж большим: поскольку антисемитизм в стране не был столь развит, как в Германии, Франции и Австрии, многие граждане игнорировали преследования. В результате нидерландцев до сих пор преследует чувство вины, и в 2010 г. правительство принесло официальные извинения за то, что не уберегло еврейскую общину от геноцида.

Амстердам – да и Нидерланды в целом – и по сей день не оправились от потерь Второй мировой войны. Сейчас в стране насчитывается всего 41 000—45 000 евреев, из них почти половина проживает в столице, в южной части города. Большая часть считает себя иудеями, хотя лишь ¼ постоянно посещает синагоги.

Массовое искусство

Сегодня нельзя представить себе Нидерланды без великого искусства золотого века, основы которого были заложены уже в Средние века, когда главным заказчиком произведений искусства выступала церковь.

Вплоть до конца XVI в. в Голландии преобладала фламандская школа, и основными темами живописи были аллегорические сюжеты, популярные у церкви, при дворе и среди аристократии. Одновременно на севере страны начала развиваться собственно голландская школа, главной отличительной чертой которой стал реализм. Центром нового течения был город Харлем.

После изгнания испанцев и проведения Реформации искусство претерпело изменения: теперь не было двора и церкви, покупающих полотна, а потому искусство превратилось в бизнес, существующий на свободном рынке. Приобретать картины начали торговцы и владельцы магазинов, однако главным условием заказчика было изображение на холсте собственно покупателя. Художники также превратились в своего рода предпринимателей: их задачей было создать как можно больше однотипных работ; наступил век процветания многочисленных копий. Студии уподобились фабрикам, где ученики мастеров штамповали портреты и сотворённые мастерами шедевры. Продавали картины на рынках наравне с мебелью и овощами. Вскоре дома зажиточных горожан были увешаны полотнами от пола до потолка; иностранцы не раз отмечали, что даже пекарни и мясные лавки могут похвастать парой картин. Рост конкуренции вынудил художников начать специализироваться на одном из популярных жанров того времени – это и был золотой век голландского искусства.

Около 1600 г. большинство амстердамских художников, многие из которых так и остались неизвестными, проживали в центре города: около улицы Пейлстег (Pijlsteeg), будущей улицы Дамстрат и у площади Дам. Здесь всегда продавали картины, и их было так много, что зачастую они оказывались чрезвычайно дешёвыми и не слишком детальными. Неподалёку располагался Квартал красных фонарей, где бедные художники находили своих первых моделей. Видя искусство повсюду, ребятишки, выросшие в этих краях, впоследствии нередко и сами становились художниками – как, например, Питер Ластман.

В начале XVII в. торговля произведениями искусства в Амстердаме переместилась сначала на самую широкую часть улицы Синт-Антонидейк (Sint Anthoniedijk), затем – на Йоденбреестрат (Jodenbreestraat), где селились богатые иммигранты из Антверпена. Улица быстро получила прозвище «промышленной зоны художников». Здесь, среди прочего, провёл 6 месяцев своего ученичества Рембрандт.

Золотой век кончился столь же внезапно, как и начался: после вторжения Франции в Голландию экономика страны рухнула, и художники подались на юг.

Граффити

В 1960—1970-х гг. власти решили поддержать творческие натуры, и художникам и скульпторам стали платить постоянные зарплаты, а также выкупать непроданные произведения искусства и сохранять их. В 1992 г. субсидии прекратились; в хранилищах на тот момент находилось около 200 000 работ, которые было решено передать в те места, что «заслужили» кусочек искусства. Таковыми могли оказаться больничные столовые, провинциальные музеи и пр. Если же заведению подарок не нравился, его возвращали автору. Постепенно город вернулся к общепринятой традиции: каждый творец вынужден продавать свои произведения самостоятельно, что заставляет художников и скульпторов рекламировать себя и приводит к появлению несметного количества галерей. Государство предоставляет гранты и стипендии, но за них приходится бороться на различных конкурсах и соревнованиях.

Сегодня искусство Нидерландов охватывает не только живопись, представленную в многочисленных галереях: оно шагнуло на улицу. Скульптуры, статуи, украшение уличных фонарей и скамеек и художественно выполненное граффити – вот самое заметное проявление искусства в наши дни. Многие и сейчас работают анонимно или под загадочными псевдонимами. Например, «Laser 3.14» чертит на зданиях философские послания, цитируя известных людей. «DHM» украшает дома наклейками животных в стиле, характерном для татуировок. Три британца, организовавшие объединение «TLP» (The London Police), начали оставлять чёрно-белые изображения на скрывающих провода ящиках, позже создав собственную галерею.

Последние годы некто неизвестный под покровом ночи устанавливает в Амстердаме разные скульптуры. Примеры его (или их) творений – вмурованный в брусчатку обнажённый бюст женщины около Старой церкви и закреплённая на дереве на Лейдсебоше (Leidsebosje, рядом с Лейдсеплейн – Leidseplein) фигура человека, пилящего под собой ветку.

На пересечении улиц Тведе Марниксплантсун (Tweede Marnixplantsoen) и Марниксстрат (Marnixstraat) на невысокой кирпичной стенке с 1982 г. стоит скульптура мужчины без головы, но с футляром для скрипки и шляпой в руках. Местные жители шутливо утверждают, что он торопится на трамвай № 10. На Лотсстрат (Lootsstraat) находится необычная скульптура Саньи Медич «Книжный шкаф» (Boekenkast): это 500 керамических переплётов книг, именами авторов которых названы соседние улицы.

«Амстердамский мальчик» – подарок табачной компании в 1960 г.

На площади Клейне Гартманплантсун (Kleine Gartmanplantsoen) можно увидеть 40 миниатюрных ящериц и игуан из бронзы, появившихся здесь в 1994 г. Рептилии, скопившиеся в двух местах (у пересечения с площадью Макс Эйвеплейн (Max Euweplein) и рядом с мостом через Лейдсеграхт), напоминают о том, что до 1913 г. здесь находился канал Лейнбансграхт (Lijnbaansgracht), после исчезновения которого на этом месте построили городской театр, нарушающий гармоничную планировку Амстердама. Почему были выбраны именно ящерицы? Дело в их прекрасной адаптации к условиям окружающей среды и избрании их символом вечной жизни: ведь даже потеряв хвост, они не погибают. Так, скульптор Ханс ван Хувелинген пытался сказать, что столица сохраняет свою душу, несмотря на все происходящие с ней изменения.

На площади Спёй стоит гордый бронзовый мальчик «Ливердье» («Het Lieverdje»), который некогда выудил из канала тонувшую собаку и прославился, когда об этом событии написали в местной газете. Табачная компания из Эйндховена сразу выделила деньги на установку монумента маленькому герою, и в течение 4 лет он оставался символом альтруизма амстердамцев, пока в 1964 г. здесь не начала собираться повстанческая молодёжь, позднее вошедшая в историю как движение прово.

Посмотрев себе под ноги, турист обнаружит, что между книжными прилавками находятся высеченные таблички с надписью «перевод с одного языка на другой» на 4 языках. Композиция была создана в 1996 г. Лоренсом Вейнером, желавшим продемонстрировать, что чтение – это ключ к знаниям.