Электронная библиотека » Юлия Антонова » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 28 мая 2022, 10:30


Автор книги: Юлия Антонова


Жанр: Путеводители, Справочники


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Экскурсоводы нередко рассказывают о несметном богатстве и процветании Амстердама, однако в действительности состоятельными были лишь очень немногие. Купцы, бесспорно, не жаловались: в XVI в. город стал одним из главных торговых пунктов мира. В рабочих же кварталах обитали нищета, болезни и убожество.

Жизнь иммигрантов была далеко не легка: большинство были бедны, страдали от голода и эпидемий. При взгляде на карту Питера Баста, составленную в 1597 г., становится очевидно истинное положение вещей: в Амстердаме почти совсем не было зелени, каждый клочок земли являлся частной собственностью, бесчисленные хибары вплотную примыкали к городской стене. На карте видны также несколько высоких 3—4-этажных домов; подобное увеличение этажей было делом нехитрым: крышу просто поднимали на один или два этажа, пока выдерживал грунт. Окна в таких домах становились меньше по мере роста здания.

XVII столетие можно без преувеличения назвать веком наибольшего расцвета Амстердама: всё, с чем до сих пор ассоциируется этот город, появилось именно тогда: торговые путешествия на Восток, тюльпаномания, величественные каналы и Рембрандт… В этот период Амстердам становится третьим по величине городом в Европе после Лондона и Парижа; население за какие-то 50 лет вырастает в четыре раза и в 1650 г. достигает 200 000 человек. Голландские корабли контролировали торговлю между Англией, Францией, Испанией и Балтикой, и к середине XVII столетия Нидерланды могли похвастать бóльшим количеством торговых судов, чем прославленные Англия и Франция, вместе взятые. Амстердам превратился в центр европейского кораблестроения и картографии, столь необходимой для путешествий в дальние края.


Штаб-квартира Ост-Индской компании


Дальние края – это прежде всего Япония, Китай, Цейлон и Индонезия: в 1602 г. была основана Голландская Ост-Индская компания (VOC), просуществовавшая почти два столетия и монополизировавшая торговлю со странами Тихого и Индийского океанов.

Нидерланды основали три торговые компании: Ост-Индскую, Вест-Индскую и Северную Гренландскую (называемую также Шпицбергенской), причём первая была наиболее успешной: до сих пор многие уверены, что Ост-Индская компания могла бы просуществовать до наших дней, если бы её участники интересовались не только торговлей, но и производством.

Во главе Ост-Индской компании, ставшей своего рода «государством в государстве», стояли 17 купцов, наделённых правом вести переговоры от имени Голландской республики, строить форты, основывать колонии в новых странах и нанимать солдат. Более того, они даже могли объявить местному населению войну или подписать мирный договор – и всё это от имени Нидерландов!


Путешествие на Восток всегда было рисковым предприятием: из пустившихся в путь 4700 кораблей домой вернулось только 1450. Отправляться в дальние края купцов заставляла лишь возможная неслыханная прибыль от торговли специями и шёлком; в случае же неудачи инвесторы могли просто-напросто разориться. Прежде чем отослать новый корабль, в шести штабах Голландской Ост-Индской компании тщательно оценивали целесообразность и рентабельность предприятия.


Второй торговой компанией Нидерландов стала основанная в 1614 г. Гренландская, главной целью которой был китобойный промысел. Посчитав охоту на китов в районе мыса Доброй Надежды бесперспективной, голландцы начали искать более подходящие места в полярных регионах. Экспедиции показали, что ставка была сделана правильно: в выбранных районах обитали тысячи китов, что означало мясо, жир, мыло – и огромный доход. На берегах выросли маленькие посёлки, но к 1642 г. практически все киты в прибрежных водах были истреблены. Кроме того, жёсткая конкуренция со стороны датчан вынудила голландцев, и без того богатых и процветающих, отказаться от мысли продолжать охоту на китов.

Наконец, последней торговой компанией Нидерландов считается появившаяся в 1621 г. Вест-Индская, получившая право торговли и колонизации в Америке и Западной Африке, но оказавшаяся, правда, не такой успешной. Помимо основания собственных колоний целью этой компании было также урегулирование и предотвращение контрабандной торговли с испанскими и португальскими поселениями в Африке и Америке. Не брезговали участники и работорговлей, особенно когда пытались основать поселение в Бразилии. Это предприятие, однако, не принесло ожидаемых доходов, и колония была заброшена в 1661 г.

В 1623 г. Нидерландам удалось колонизировать американский остров Манхэттен, из-за схожих с голландской столицей климатических условий названный Новым Амстердамом. Всё шло прекрасно вплоть до 1664 г., когда колония перешла к Британии и получила новое имя: Нью-Йорк. В качестве компенсации Нидерландам достался Суринам на северо-востоке Южной Америки – ведущий поставщик сахара в страны Европы, остававшийся под контролем Голландии до 1975 г.

Специи, керамика, чай, пряности, шёлк, сахар, слоновая кость – торговля этими товарами превратила Амстердам в главный европейский город. При этом предприимчивые голландцы не забывали и о соседях: столь же охотно, как черепицу, кафель и одежду из Нидерландов, они продавали зерно из России, Польши и Пруссии, соль и вино из Франции. Денежные потоки текли в Амстердам, делая его самым влиятельным финансовым центром Европы.

Но всему прекрасному рано или поздно приходит конец. В отличие от XVII столетия XVIII век оказался для Амстердама далеко не столь удачным. Именно на это время пришёлся так называемый «малый ледниковый период», когда несколько зим были столь суровы, что каналы и реки не раз затягивались толстым слоем льда. Именно тогда появилось большинство полотен с изображениями зимнего города. Все богатые амстердамцы приобрели сани – это был единственный способ перебраться на другую сторону замёрзшей воды.

В конце января 1740 г. в Амстердаме было так холодно, что служивший верой и правдой много лет ледокол не смог пробить лёд. Ледокол представлял собой огромное хитроумное сооружение, похожее на плуг, в который впрягали 20 лошадей, дабы те со скрипом и треском льда шли вдоль каналов и освобождали тонкую полоску воды для барж, доставлявших питьевую воду.


Зимний Амстердам Ваутера Йохеннеса ван Троствейка


Даже 3 мая по-прежнему нигде не было видно травы и овощей; подходили к концу и запасы сена, цены на которое за неделю выросли в три раза. Поголовье скота сокращалось буквально на глазах; какое-то время коров пытались кормить ржаным хлебом, но такая роскошь оказалась слишком дорогим удовольствием даже для обеспеченных амстердамцев. От холода страдал не только Амстердам, но и голландские сёла: нищета заставляла людей ехать в города просить милостыню или объединяться в небольшие группы и нападать на соседние подворья, унося всё, что можно было найти.

Ещё более суровой оказалась зима 1763 г. Уже в первые недели лёд достиг полутораметровой толщины, и пробить его не представлялось возможным. К 11 января питьевая вода стала такой редкостью, что за 3 ведра просили неимоверные деньги: 3 стивера[2]2
  Стивер– раньше: мелкая голландская монета.


[Закрыть]
! – и тогда жители решили самостоятельно прорубить водный путь в городок Весп, располагавшийся в 3 км от Амстердама и обладавший значительными запасами воды. На заработок устроилось около 250 человек (позже к ним присоединилась ещё сотня), каждый из которых в сутки получал 24 стивера, полбатона хлеба, четверть фунта сыра, пиво и 2 столовые ложки местного джина от холода. Через 10 дней первый этап работы был завершён: следующей частью плана было опробовать тот самый ледокол, однако запрячь в него намеревались целых 160 лошадей. К сожалению, найти удалось только 84 коня, и ледокол смог добраться лишь до нынешней станции Амстел.

В городе началась паника. Власти созвали совет, состоявший из тех, чья работа так или иначе была связана с водой, но найти подходящий выход из ситуации так и не получилось. Цены на воду, которую начали поставлять на сотнях саней из Веспа и Мёйдена, росли с такой скоростью, что позволить себе купить её порой не могли даже самые обеспеченные горожане. Простым людям не оставалось ничего другого, кроме как использовать топлёный лёд из Эя и Амстела, что, естественно, вызывало многочисленные болезни.


В конце января трое мужчин представили план по модернизации ледокола, за что городская администрация пообещала им ежегодную пожизненную пенсию в 300 гульденов, что, бесспорно, было прямым доказательством царившего в городе отчаяния. Надежды не оправдались: при первой же попытке 46 лошадей смогли протянуть ледокол лишь на 400 м.


Наконец, 3 февраля 1763 г. произошло чудо: лёд слегка истончился, ледокол смог проложить в нём узкую дорожку, и баржи мгновенно потянулись в Весп. К тому моменту около 200 000 человек, проживавших в одном из самых богатых водой городов Европы, оставались без неё почти 6 недель.

Уже в конце февраля погода резко изменилась, принеся в Амстердам настоящее лето. Правда, продолжалось это недолго: в начале марта страну снова накрыл холодный фронт, и вода вновь замёрзла так, что по Эю можно было передвигаться лишь на коньках и санях.

Одновременно город постоянно страдал от народных волнений, хотя они едва ли носили характер грабежей: люди становились неуправляемыми и совершали необъяснимые порой вещи. Найдя, к примеру, мешок с деньгами, его вспарывали и выбрасывали содержимое в канал. Один из самых известных хроникёров Амстердама Якоб Бикер Раэйе (1703–1777) рассказывал, что нередко он видел группы по 30–40 человек, нёсших железные сундуки с деньгами к мосту и сбрасывавших их в воду. Картины вырывали из рам и резали на куски или топили, не стремясь извлечь из награбленного добра выгоду.

Апогея мародёрство достигло в доме одного из торговцев вином, проживавшего на канале Сингел. В своём погребе купец хранил 32 000 бутылок отменного вина, которые обезумевшая толпа в порыве ярости разбила. «В одной комнате было пролито столько вина, что повстанцы плавали в нём, словно животные. Некоторые потеряли сознание от сильного дурманящего запаха алкоголя, кто-то напился до смерти, а часть просто-напросто захлебнулась», – писали хроникёры.

Упадок Амстердама становился всё заметнее к концу столетия. С 1795 по 1815 г. население столицы уменьшилось с 221 000 до 190 000 человек. Дома пустовали; некоторые даже уничтожили, дабы не платить за них налоги. Из 3000 работников на раскинувшихся вдоль Эя верфях к 1811 г. осталось лишь 350. Из 50 фабрик, производивших шёлк и бархат, уцелело только две. Что же привело к такому быстрому угасанию?

Дело в том, что амстердамская пристань была не слишком удобной. Сюда прибывали корабли из Зёйдерзе и Эя, однако ветер мог смещать суда к искусственным островам и оставлять там на несколько дней. Своим успехом в XVII в. город был во многом обязан удобному для международной торговли расположению, служа своего рода перевалочным пунктом. Когда же Лондон и Гамбург расширили свои гавани, суда предпочли направляться именно в них, поскольку добраться туда было значительно легче, чем в Амстердам. Более того, товары всё чаще везли напрямую, и транзитный порт голландской столицы потерял свою привлекательность. К тому же всё больше стран основывали производство пользовавшейся спросом экспортной продукции в непосредственной близости от портового города, чего никогда не делалось в Амстердаме. Ко всему прочему, многие страны закрыли свои границы для иностранных поставщиков того, что могло быть изготовлено на родине, и это отразилось на развитии сельского хозяйства и рыболовства в стране. Франция, Южные Нидерланды, Пруссия и Дания перестали импортировать голландскую сельдь, в результате чего работы лишились не только рыбаки, но и упаковщики, кораблестроители, верёвочники и др.

Между тем в 1795 г. Республика Соединённых Провинций – а вместе с ней и Амстердам – превратилась в Батавскую республику, утратив самостоятельность и перейдя в полную зависимость от Франции. Ещё недавно контролировавшие многочисленные колонии по всему миру, Нидерланды вдруг сами оказались на положении эксплуатируемых: французы прошли по стране, словно саранча, отобрав в пересчёте на сегодняшние деньги около 50 млн евро: 25 000 французских солдат должны были быть накормлены, размещены и обмундированы в Голландии. Республиканские идеалы, изначально поддерживаемые многими жителями, оказались ложными, когда Наполеон Бонапарт в 1806 г. объявил новым королём Нидерландов своего младшего брата Людовика. Символ амстердамской гордости и независимости, Ратуша, отныне назначалась королевским дворцом.

Людовик был искренне обеспокоен обнищанием самой богатой нации Европы и всячески стремился отстаивать интересы голландцев, что, разумеется, пришлось не по вкусу его брату. В итоге Людовик был вынужден отречься от престола, и Нидерланды на несколько лет вновь стали частью Французской империи.


Людовик Бонапарт, ставший королём Нидерландов в 1806 г.


Для Голландии подобный поворот не обернулся полной катастрофой: даже из этой ситуации предприимчивые голландцы сумели извлечь пользу. В стране открыли Королевский институт науки, литературы и изящных искусств, были заложены основы современного государства, здесь появился гражданский кодекс, а также обогатилась весьма простая голландская кухня. Правда, оборотной стороной «сотрудничества» с Францией явилось прекращение торговли с Британией, а расходы на войны, сильно ударившие по карману амстердамцев, вынудили население воспротивиться Наполеону, относившемуся к городу как к третьему по значимости в Европе после Парижа и Рима. По окончании наполеоновских войн новым королём был выбран принц Вильгельм[3]3
  Правильным считается имя Виллем, однако в русскоязычной литературе сложилось произношение «Вильгельм». Далее короли упоминаются как Вильгельмы, за исключением нынешнего правителя, называемого уже Виллемом-Александром.


[Закрыть]
Фредерик Оранский, получивший при коронации имя Вильгельм I. Амстердам стал столицей нового независимого государства.

После поражения Наполеона Амстердам переживал не лучшие времена. Колонии сократились до нынешних Индонезии, Суринама и одного из Карибских островов. Страна по-прежнему пыталась делать ставку на водные пути, не торопясь присоединяться к шагавшей по Европе индустриальной революции. В 1825 г. был прорыт 75-километровый Северо-Голландский канал, соединивший Амстердам с самой северной точкой на побережье Северной Голландии – городом Ден-Хелдер. Очень скоро, однако, выяснилось, что новый водный путь чрезвычайно узок и мелок для постоянно растущих кораблей. Огромное количество мостов и шлюзов на извилистой реке (к тому же замерзающей зимой) также не способствовало навигации, а потому вскоре было решено построить новый канал – 27-километровый Северный морской (Нордзе-канал) – между Амстердамом и Эймёйденом, через который сегодня ежегодно проходит более 100 000 судов.

Необычным элементом Северо-Голландского канала, сегодня по большей части использующегося для коммерческих перевозок, является наличие так называемых наплывных мостов, пролётные строения которых опираются на плавучие опоры, закреплённые якорями. Такие мосты появились здесь потому, что инженеры в 1820-х гг. не были ещё в состоянии построить соединяющие берега канала переправы нужной длины. Эти мосты открывались с помощью выводных звеньев, спускающихся вниз по течению. Кстати, самый длинный наплавной мост находится в Сиэтле, США: его общая длина составляет 3839 м.

При всём том не всё в Амстердаме держалось исключительно на воде: в 1839 г. между Амстердамом и Харлемом была проведена первая в Голландии железная дорога, при строительстве которой была снесена средневековая городская стена, и Амстердам вновь начал расти. К концу XIX в. здесь появились работавшие на электричестве трамваи, порой приводившие в ужас местных жителей, уверенных, что садившиеся на провода воробьи мгновенно получали разряд тока. На Калверстрат открылись настоящие «гламурные» магазины, однако благопристойным дамам не подобало появляться в них с 12 до 16 часов: в это время их мужья были на бирже, и по центру разгуливали только женщины лёгкого поведения.

Процветание вернулось в город после того, как в 1869 г. в Южной Африке были найдены алмазы, и главная в тот период отрасль Амстердама – огранка бриллиантов – пережила второе рождение. Заработная плата работников поднялась до невиданных прежде высот. Для бедного еврейского пролетариата, треть которого была занята в этой области, подобное было настоящим чудом: за какие-то несколько месяцев евреи превратились в элиту рабочего класса. Правда, счастье оказалось недолгим: уже через 6 лет спрос на амстердамские бриллианты упал, и всё вернулось на круги своя.

Новый виток в развитии города привёл к очередному увеличению населения: с 1850 до 1900 г. количество жителей Амстердама удвоилось. Потребность в рабочей силе повлекла за собой извечную проблему: нехватку жилья. Невероятно живописный сегодня район Иордан, где на рубеже XIX–XX вв. регулярно вспыхивали восстания, приютил самых низкооплачиваемых рабочих. Местные каналы скорее походили на выгребные ямы, смертность здесь была чуть ли не самой высокой в городе. Жить в центре Амстердама также не считалось престижным, и зажиточные горожане потянулись в окрестности парка Вондела (Vondelpark), к югу от сердца столицы. Для рабочего класса появились кварталы Пейп, Даппер (Dapper), Статслиден (Staatslieden), Сваммердам (Swammerdam), Остерпарк (Oosterpark); их едва ли можно было назвать роскошными, но в них, по крайней мере, соблюдались элементарные правила гигиены. Среднему классу предоставили первый «современный» жилой район Амстердама XIX в.: Плантаж (Plantage). Одним словом, столица Нидерландов XIX в. – это несколько городов, живущих своей собственной, независимой друг от друга жизнью.

Надо сказать, городская планировка совсем не интересовала муниципальные власти. Желание строительной компании провести новую улицу через бывшие задние дворы домов не вызывала никаких возражений – так появились такие странные переулки, как Ван Свинденстрат (Van Swindenstraat). Другие застройщики даже не пытались класть столь необходимый слой песка под фундамент, плачевные последствия чего сегодня отчётливо видны в районах Белламистрат (Bellamystraat) и Кинкер (Kinker).


Натье – один из первых национальных монументов столицы


Наиболее впечатляющей чертой Амстердама XIX в., пожалуй, можно считать отсутствие памятников. Пока все европейские столицы соревновались друг с другом в сооружении дворцов и бульваров да создании фешенебельных улиц и районов, голландская столица ограничилась лишь несколькими монументальными сооружениями: художественный музей, концертный зал, вокзал да сгоревший спустя 70 лет Дворец народной промышленности. Ещё на площади Дам воздвигли национальный монумент «Единодушие» (Натье-ван-де-Дам, Naatje van de Dam), увенчанный четырёхметровой статуей женщины. Правда, прекрасная дева сначала потеряла голову, а потом и руку, в результате чего памятник пришлось снести.


Когда было решено воздвигнуть монумент, символизирующий дух народного единения, в Голландии объявили конкурс на лучший проект. В итоге памятник создавал некий Луи Руайе, ранее уже «подаривший» городу Рембрандта и Вондела. Примечательно, что над монументом, увековечивавшим мужество голландских солдат во время Бельгийско-нидерландской войны, работал не кто иной, как уроженец Бельгии.

Дожди и холод сделали своё дело: через пару лет дева лишилась своего носика. Голову сняли, чтобы отреставрировать, но 2 мая 1907 г. правая рука девушки упала в фонтан, и восстанавливать её не стали. Всё лицо постепенно стёрлось от ветра, и в те дни, когда ко дворцу приходили высокопоставленные гости, статую полностью закрывали цветами, дабы не портить впечатление от главной площади страны.

Посовещавшись, городские власти решили демонтировать неудачный памятник. 8 апреля 1914 г. дева исчезла, после чего «весь Амстердам погрузился в траур».

Откуда произошло прозвище Натье, до сих пор неизвестно. Возможно, это было неправильное прочтение украшавшего постамент слова «нация» (голл. natie), со временем переродившееся в распространённое обращение к девушкам по имени Екатерина. Возможно также, не обошлось здесь и без существовавшего в нидерландском языке выражения «het is naatje», что значит «ничтожество», с недвусмысленным указанием на тот облик, что в скором времени приобрела статуя.


В новый век Амстердам вступил преисполненным радужных надежд на светлое будущее. Первую декаду городу и впрямь удавалось неплохо существовать, но нейтралитет Нидерландов в Первой мировой войне обнажил ряд проблем. В то время как элита наживалась на продаже оружия, многим слоям населения не хватало еды. В 1917 г. город открыл специальные столовые и ввёл продуктовые карточки. В 1930-х гг. мир потряс биржевой кризис, и в 1932 г. в Амстердаме безработных оказалось в четыре раза больше, нежели тремя годами ранее. Безработица привела к бунту в рабочем районе Иордан, хотя многие продолжали страдать от голода в тишине.

Получать пособие по безработице было унизительно. Члены профсоюзов первое время могли рассчитывать на выплаты в размере 70 % от последней заработной платы, однако очень скоро объединения начали прибегать к разным ухищрениям, лишь бы сохранить свои деньги. Стали вводиться списки, предполагающие исключения из правил; количество профессий, обладателям которых полагалась компенсация, резко сократилось. Мужчин нередко вынуждали отправляться в рабочие лагеря, зачастую находившиеся в нескольких часах езды от родного Амстердама. Предпочтение при этом отдавалось людям семейным, дабы те могли прокормить своих детей. Уличные торговцы, особенно бедные евреи, не имели ни единого шанса получить подработку, поскольку, согласно официальному объяснению властей, «их невозможно контролировать, а потому им гораздо легче обмануть государственную систему».

Амстердам никогда прежде не знал такой безработицы. Даже в XVII в., когда беднейшие слои населения вынуждены были ютиться в хибарах у городских стен, каждый имел возможность заработать – пусть даже способы получения дохода были опасны и не всегда приятны: женщины превращались в проституток, мужчины нанимались на тяжёлую службу в Ост-Индскую компанию. Теперь всё было иначе. Безработные стыдились выходить на улицу, их дети возвращались домой в плаче, поскольку в школе над ними издевались из-за бесплатной униформы, которую те были вынуждены носить.

Несмотря на все невзгоды и лишения, к 1940 г. Амстердам постепенно начал приходить в себя после Депрессии, но вдруг нагрянула новая беда: 10 мая 1940 г. в Нидерланды вторглась нацистская Германия. Правительство и население до последнего надеялись, что стране удастся сохранить нейтралитет, как это было во время Первой мировой войны, и потому войска абсолютно не были готовы к обороне. Королева Вильгельмина (1880–1962; на престоле с 1890 по 1948 г.) бежала в Лондон, где возглавила правительство в изгнании, став символом нидерландского Сопротивления. После бомбардировки Роттердама город был полностью разрушен, и Голландия, опасаясь, что подобная участь постигнет и другие города, объявила о капитуляции. В нидерландские колонии вторглись японцы, где местные власти также предпочли сдаться. Губернаторы и наместники были схвачены и отправлены в японские концлагеря.

В первые годы войны немцы почти не обращали внимания на Голландию, хотя театры и кинотеатры могли закрыть как не прошедшие цензуру. Позже, однако, к жителям стали применять более жёсткие меры: в частности, население вынуждали работать на немецкую промышленность, а все голландские солдаты, взятые в плен при вторжении в страну и отпущенные летом того же года, обязаны были сдаться как заключённые. Любые попытки забастовок жестоко подавлялись.

Изначально у голландцев не было особых причин выбирать между сотрудничеством с нацистами и противостоянием им, однако по мере ужесточения немецкой политики оппозиция усилилась. В целом же настроение общества можно было оценить так: небольшая группа сотрудничавших, небольшая группа противившихся новому режиму – и подавляющее большинство «серой массы», до последнего пытавшейся придерживаться нейтралитета. Немалым шоком для страны стала готовность полиции оказывать содействие нацистам.

Движение Сопротивления было представлено в основном коммунистами и кальвинистами. Борьба с фашизмом принимала разные формы: вооружённая борьба, шпионаж, подделка удостоверений, выпуск подпольных газет, информировавших население об истинном положении вещей и призывавших противоборствовать нацистам.


Экспозиция музея, посвящённого нидерландскому движению Сопротивления


В 1944 г. в Амстердаме наступила голодная зима. После освобождения южных регионов страны и призыва правительства в изгнании остановить железнодорожное сообщение, дабы ускорить поражение Германии, в столице начались перебои с продуктами. Реакцией на призыв голландского правительства стало разрушение нацистами аэропорта Схипхол (Schiphol) и портов в Роттердаме и Амстердаме, что сделало поставки необходимых товаров и угля невозможными. Чтобы выжить, люди принялись добывать топливо всеми возможными способами: в столице срубили более 20 000 деревьев и уничтожили 4600 зданий (прежде всего тех, где ранее жили евреи, а потому пустовавших), разобрав в них полы, лестницы и прочие деревянные части, пригодные для отопления. К концу зимы от голода и болезней скончалось 20 000 человек.

5 мая 1945 г. союзнические войска полностью освободили Нидерланды, и уже 7 мая в столице с размахом праздновали победу. Толпы голландцев собрались на площади Дам, чтобы приветствовать канадских союзников, однако среди пришедших прятались и немецкие солдаты, открывшие огонь по ликующим людям. 22 человека погибли.

После войны настала пора подводить итоги. Нидерланды оказались наиболее пострадавшей страной Западной Европы: было утрачено 10 % жилья, 30 % промышленности и 40 % производственной мощности. К движению Сопротивления в общей сложности присоединилось около 300 000 человек, в то время как около 450 000 были арестованы за сотрудничество с нацистами. Правда, большинство из них сразу отпустили, ссылаясь на различные смягчающие обстоятельства. В итоге из 14 500 осуждённых казнили только 39 «предателей». Голландские колонии Новая Гвинея и Индонезия были освобождены от японцев, после чего они рьяно бросились бороться за независимость. Индонезия стала суверенной в 1949 г., Новая Гвинея – только в 1962 г., что не лучшим образом сказалось на мировой репутации Нидерландов.

Что же касается Амстердама, то он практически не пострадал от бомбардировок, однако именно столица почувствовала основную тяжесть депортации: из 80 000 проживавших здесь до войны евреев уцелело лишь 5000, за что большинство голландцев до сих пор испытывают чувство вины. Вероятно, в миграционной политике послевоенных лет население видело некую попытку искупления грехов: из бывших колоний власти охотно принимали беженцев, устремившихся в Голландию в поисках лучшей жизни. Сегодня 16 % населения страны составляют именно мигранты.

Несмотря на бедность, отсутствие еды, топлива и стройматериалов, голландцы с большим оптимизмом смотрели на будущее. Отречение от престола королевы Вильгельмины в пользу своей дочери Юлианы, возможно, также вселяло надежду: новый правитель мог ознаменовать новый этап жизни Нидерландов.

В конце 40-х амстердамцы вернулись к излюбленным газетным вопросам: главными темами снова стали интервью со звёздами, мода и культурные события. В 1947 г. в Амстердаме проводился престижный Голландский фестиваль; для писателей организовывались ежегодные встречи с королевской семьёй. Уже через год страна ликовала после Олимпиады в Лондоне, где амстердамская легкоатлетка Фани Бланкерс-Кун выиграла четыре золотые медали.

Коалиционное правительство разрабатывало всё новые социальные программы, которые должны были заложить основы будущего процветания. Вспомнили нидерландцы и о своих сильных сторонах: порядочность, трудолюбие и бережливость. Главным приоритетом стало возрождение экономики – прежде всего восстановление разрушенных немцами портов и амстердамского аэропорта. Деньги потекли в город с открытием канала, в 1952 г. соединившего Амстердам с Рейном, а затем и с объединением Голландии, Бельгии и Люксембурга в Бенилюкс.

Одним из ярчайших периодов в истории Амстердама стали 1960-е гг., когда власти всячески пытались улучшить общество, выказывавшее недовольство и урбанизацией, и индустриализацией, и ядерной энергетикой, да и администрацией в целом. Как и во многих европейских городах, в Амстердаме начали возникать различные движения, носившие, однако, скорее игровой характер. Многие их представители облюбовали типичные коричневые кафе на Лейдсеплейн.


Восковая королева Беатрикс в Музее мадам Тюссо


Самым заметным течением стало молодёжное объединение прово, выбравшее себе столь необычное название, чтобы подчеркнуть суть своих акций: желание провоцировать. Движение зародилось в 1965 г. благодаря «магу антитабачных протестов» Роберту Ясперу Гроотфельду и студенту-анархисту Роэлю ван Дуйну, чьи действия легли в основу любви Амстердама к либеральной политике и театру абсурда. После непродолжительной раздачи листовок друзья избрали новый способ влиять на общественность: издание журнала. В первом же номере они рассказали о том, как сделать бомбу из ананаса, за что были арестованы, но позже отпущены.

Их час настал в 1966 г., через год после того, как было объявлено о бракосочетании нидерландской принцессы Беатрикс с бывшим офицером вермахта Клаусом фон Амсбергом. Прово начали сбор денег на «антиподарок» молодожёнам, то и дело угрожая сорвать свадьбу: они заявляли о намерении подмешать наркотики в городской водопровод или накормить ими королевских лошадей, обещали разбросать навоз по пути следования праздничного кортежа или выстрелить в супругов яркой краской. Ничего из заявленного не было осуществлено; вместо этого перед кортежем была брошена дымовая шашка, и началась стычка с полицией.

Невзирая на запреты властей, прово то и дело устраивали митинги и демонстрации, которые, как правило, оканчивались столкновением со стражами правопорядка, вынужденными задерживать и арестовывать десятки и сотни участников. Лидерам движения это было лишь на руку: поведение полиции не вызывало симпатии у простого народа, и провокационное движение постепенно набирало силу.

Борясь за лучшую жизнь, Гроотфельд и ван Дуйн создали несколько «белых планов», каждый из которых отражал социальные проблемы города. Например, План белых велосипедов предполагал освобождение центра от автомобилей. В Плане белых цыплят полицейским, прозванным синими цыплятами, предлагали разоружиться, сесть на велосипеды и научиться оказывать первую медицинскую помощь. План белых труб появился как реакция на проблему загрязнения воздуха.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации