Текст книги "Радуйся бездне"

Намного позднее Альбина будет вспоминать школьные годы с легкой грустью, как это принято называть. В сущности, ведь молодость удивительное время.

На самом деле, в школе было бы вообще здорово, если бы не один момент – учителя, впадающие по пустякам в ярость: «Вы ходите в грязной обуви по школе, и тем самым позорите светлую память отцов и дедов, не вернувшихся с войны» или «из вас никогда не получится настоящих людей, потому что вы – лодыри и бестолочи». Такие бывали нелепые, совершенно абсурдные выводы, с которыми не знаешь даже, как и поспорить. Впрочем, тогда этого делать никто не собирался. Это сейчас демократия и все такое. И каждый первоклассник знает, что настоящий человек запросто может быть лодырем, а некоторые из них даже гордятся тем, что мало работают, но при этом очень даже безбедно живут.

Да и вообще, сейчас все по-другому. Разве можно сравнивать…

В финале конференции, как и объявили заранее, Мадлен ответила на все вопросы собравшихся. Нелли пришлось долго тянуть руку, и наконец, она получила слово. Она встала с места, одернула свой строгий жакет, сидевший и без того ровно, и не скрывая волнения, задала свой вопрос, что-то из серии, почему для западных компаний привлекательны инвестиции в России.

«Странный, конечно вопрос, – подумала про себя Альбина, – каверзный, можно сказать. Ведь и так ясно – они едут сюда делать большие деньги, потому, что в Европе и Америке делать больше нечего. Это сейчас каждый клерк знает».

Мадлен поблагодарила ее за вопрос, и даже, как показалось Альбине, обрадовалась, поскольку эта тема подводила итог, логически обобщала все ее большое выступление. Мадлен конечно из тех, кто за словом в карман не полезет, она знала все ответы на все вопросы. И она сказала, что за Россией будущее, потому что здесь – глубокий потенциал, и потенциал этот заключается в энергии молодых людей и несметных богатствах полезных ископаемых. И все ей зааплодировали, а Нелли была очень довольна, словно бы Мадлен похвалила лично ее.

7.

Днем позвонила Альбинина подружка Катька. Она сказала:

– Я дала твой телефон менеджеру по пылесосам. Ты не переживай, приедут, покажут презентацию супер-мега-ультра техники – приберутся в квартире, почистят ковер и диван совершенно бесплатно.

– Катя, это, какая-то афера. Так не бывает!

– Я тебе говорю, я все время так делаю! Ко мне они уже три раза приезжали.

– И что?

– Ничего. Почистили. А я им – спасибо, и до свидания.

– А они?

– Ну, они же все понимают: они рекламируют дорогую вещь, на которую у тебя денег нет. Посмотри на себя!

– Зачем же тогда они это делают?

– Просто им нужно выполнять план. Такая работа.

– Не знаю. – Альбина все еще сильно сомневалась. – Я подумаю.

– А что тут думать? Тебе ведь наверняка некогда убираться в квартире. Соглашайся!

– Не то слово, некогда! Я с работы в одиннадцать прихожу, – жалобно сказала Альбина.

Назавтра вечером она вернулась с работы около восьми. В дверь позвонили, она пошла открывать. На пороге стоял странный человек с загорелым лицом, словно только что с морского пляжа. Мужчина средних лет, а точнее около пятидесяти, был похож на актера мистера Бина. У него был крупный некрасивый нос и миндалевидные бегающие глаза, стрижка ежиком и какая-то чересчур подвижная мимика, словно невидимые простому человеку пылинки в воздухе ему постоянно мешали. Альбина посмотрела на него строго. Менеджер был одет как приезжий или командировочный из другого города – горчичный костюм, желтая рубашка, желтый галстук и черные ботинки. В руках у него ничего не было, только распухшая барсетка под мышкой, плотно набитая непонятно чем.

– Здравствуйте, – манерно улыбаясь, сказал человек. – Пылесосы «Кирби», – и кивнул головой.

Голос у него был неприятный, дребезжащий, как старая бензопила. Альбина придержала дверь, и ей показалось, что ее рука, связанная с невидимым центром страха сейчас захлопнет ее перед носом незнакомца. На всякий случай. Кто его знает, по телевизору теперь только и рассказывают про мошенников и грабителей.

Она сразу сообразила: «В его кокетливой сумочке поместится разве что рекламный буклет, а убирать-то кто будет?»

– А где пылесосы? – спросила Альбина. Ей было и вправду любопытно узнать это. Ну, в самом деле, захлопнет она дверь, и потом весь вечер будет ломать голову, кто же к ней приходил.

– Пылесос остался в машине, – сказал мистер Бин. Я звонил вам снизу, вы не ответили на мой звонок, вот я и решил проверить, есть ли кто дома.

– Я подтвердила сегодня утром, что буду вас ждать.

– Так это были мои маркетологи, а то я, – он открыл сумочку и протянул Альбине диск. – Вот возьмите, включите и ознакомьтесь пока я схожу за «Кирби».

Альбина широко открыла дверь, дальше сопротивляться было глупо, ведь сама же сказала: «буду ждать».

Фильм был чем-то похож на ролик из магазина на диване, может быть, его сняли для какого-то американского канала, а потом предприимчивые русские привезли все это в Москву. На экране весело играла музыка, все крутилось и мигало, по красивому особняку ходили длинноногие девы и, улыбаясь, повторяли как заклинание «Кирби-кирби-кирби».

Альбина посмотрела десять минут, и нажала на паузу. Мистер Бин к тому времени уже вернулся, распаковал свои коробки и начал сборку вожделенной машины. Пылесос не выглядел, как пылесос. Это была газонокосилка, мини электростанция или неведомый робот со сверкающим панцирем. Оказалось, он может сам ездить, как детский электромобиль. Аппарат выглядел внушительно, подобно старому доброму «Коделаку», в котором даже незначительные детали были полностью железные и хромированные, потому, что тогда их еще не успели заменить на пластмассовые.

– Одиннадцатая степень фильтрации, – сказал деловито менеджер, включив аппарат в розетку.

– Угу, – ответила Альбина, не имея представления, что это означает.

– Кстати, вы не связаны с фильтрацией? – спросил неожиданно он, качая головой, как старый профессор.

– Сори? – почему-то нелепо спросила Альбина.

– Ну, по работе.

– Нет, не связана, – ответила Альбина, вжавшись в спинку дивана.

– Это предпоследняя степень, – и он опять покачал головой. – «Кирби» задерживает молекулы табачного дыма и мельчайшие радиоактивные частицы. Всего существует двенадцать степеней фильтрации. Последняя – космическая. Это нужно на орбите, чтобы уберечь приборы от пыли. Но здесь, – он хотел добавить на Земле, но потом передумал, – Конечно, она не уместна.

– Почему? – оживилась Альбина, – Может быть, я за свои деньги хочу получить космическую фильтрацию! Да, меньше мне не надо!

– Как вас звать? – вдруг спросил менеджер.

«Ну вот, началось! – подумала про себя Альбина. – Я хотела его просто обрезать, а не вступать с ним в диалог. Надо бы держаться построже. Больше всего не люблю, когда незнакомые мужики, на самом деле без надобности, спрашивают, как вас звать. Как будто от этого что-то изменится».

– Альбина, – строго, но вежливо ответила Альбина.

«Сейчас он обязательно скажет: «Альбиночка, обратите внимание…»

– Альбиночка, – по-кошачьи улыбаясь, запел мистер Бин, и теперь он не был похож ни на актера, ни на профессора, а только на торгаша. – Я вас уверяю, это высшая степень очистки, военная технология, понимаете? Хоть и одиннадцатая.

Альбина подумала: «Пришел чистить ковры, так чисти. Мне некогда разговоры говорить. Скоро вернется мой Валера, и ему все это точно не понравится».

Бин будто бы прочел ее мысли, он сосредоточился и начал презентацию. Мотор издавал легкое дребезжание, похожее на голос менеджера, занудное, но негромкое. Это было любопытно, как машина ожила и поехала, жадно поглощая сантиметр за сантиметром невидимую пыль, а на другом краю ковра сама остановилась, автоматически включив, один из своих системных тормозов. Мистер Бин прошел за ним отработанным вальяжным шагом, чтобы развернуть машину. И тогда умная машина поехала назад по следующей полосе, оставляя за собой первозданную чистоту. А на лице Бина читалась гордость, и какая-то даже самодостаточность, которая встречается у профи, знающих себе цену.

Старинный ковер, доставшийся Альбининому мужу от бабушки, был вычищен до блеска, если можно так выразиться. Да что скрывать, он стал, как новенький. Альбина невольно подумала: «Какая умная машина. Пока мы ужинаем после работы и делаем с детьми уроки, она здесь все тихо уберет. Сколько же стоит это чудо техники? Наверно, тысячу долларов. Бешеные деньги».

Мистер Бин умелым движением расчленил машину на части, чтобы показать Альбине результаты труда: специальную стеклянную коробку, заменяющую мешок для сбора пыли на показах. Там был, наверно, килограмм. Альбина ахнула.

«Он специально так делает, чтобы мне было стыдно, – подумала Альбина. – Давит на сознание, в смысле, на мою сознательность».

– Вы, что, вообще тут не убираетесь? – брезгливо спросил Бин, одной рукой протягивая Альбине стеклянную коробку, а другой стряхивая пылинки со своего желтого костюма.

– Я работаю… – пространно ответила Альбина.

– Принесите мне ваш пылесос, – скомандовал Бин.

– Он упакован, – соврала Альбина. Ее пылесос был сломан, и чинить его было некому.

– Я должен вам кое-что показать.

– Мне все понятно – вы покажите мне, что ваш пылесос лучше, чем мой, я знаю. Это и так ясно. Если хотите, я согласна с этим заранее.

– Нет, принесите!

Альбине все это было неприятно. Дети в соседней комнате занимались уроками, муж должен был уже вернуться с работы, но почему-то задерживался. А тут этот незнакомый человек, такой настойчивый…

– Я не хочу, – ответила Альбина чуть громче.

– Вам что, трудно?! – прикрикнул мистер Бин.

Альбина посмотрела на часы: «Почему же Катька не сказала, сколько эта бодяга займет времени? Он уже здесь больше часа торчит».

– Мне не трудно, я просто не хочу.

– Но вы должны, – видно, менеджер так хотел убедить Альбину, что повысил голос и чуть не сорвался на крик.

В коридоре хлопнула дверь, вошел Валера. И должно быть услышал мужской голос и сразу заглянул в комнату.

– В чем дело? – строго спросил муж.

– Валера, ты не беспокойся, у нас презентация американского пылесоса.

Он смотрел на менеджера с недоверием.

– Здравствуйте, – сказал мистер Бин, улыбаясь, и протянул руку.

Валера подумал секунду, потом тоже протянул и пожал его руку.

– Я хотел бы, чтобы все было в рамках правил, – сказал он.

– У нас все хорошо, все хорошо, – улыбаясь, сказал менеджер. – Я только собирался показать, как обычные пылесосы выдувают обратно воздух с пылью, а наш пылесос все оставляет у себя в уникальном шестислойном мешке. Военная разработка…

– Я не хочу, – снова сказала Альбина.

– Видите, она не хочет, – сказал довольный Валера. – Воля покупателя – закон.

Мистер Бин отступил. Валера еще раз взглянул на него строго и пошел на кухню.

– А кстати, – опомнилась Альбина, – а сколько этот, как вы говорите, «Кирби» стоит?

Альбина вдруг поймала себя на мысли: насколько ей не нравится менеджер, ровно настолько ей понравился пылесос. И выглядел он внушительно и убирался хорошо. Но этот щекотливый, и совсем немаловажный денежный вопрос, почему-то был оставлен без внимания.

«Я бы на его месте еще при первом телефонном разговоре сообщала приблизительную цену, чтобы люди знали, что собственно им покажут», – рассуждала Альбина.

– Думали ли вы, – начал издалека менеджер, – что «Кирби» можно накачать детский мяч или даже бассейн на даче, перенастроив его как компрессор. Знаете ли вы, что «Кирби» выловит все блох и клещей в вашем диване, даже если вы не подозреваете об их существовании!

– Да вы что! – подыграла Альбина, подумав про себя, опять несет какую-то чушь.

– «Кирби» – это не пылесос, это – экология по приемлемой цене, – сказал Бин, и на этих словах он резким движением достал из барсетки лист бумаги и протянул его Альбине.

Альбина долго изучала столбик с цифрами: 82199, 2999, 7699, … итого 102000 руб. Первая цифра относилась к самому пылесосу, остальные – дополнительные детали, без которых наверно не обойтись, шестислойные мешки, специальное моторное масло, и какие-то хитрые насадки для сложных случаев.

– Сто две тысячи! – вскликнула Альбина. – Чокнуться можно!

«Меня же предупреждала Катька: тебе не по карману. На что я надеялась? – негодовала Альбина, и ей вдруг захотелось взять где-нибудь деньги, например, занять у Жаннки и Нелли и кинуть ему, этому менеджеру, в лицо. – Даже если со стороны это будет выглядеть безрассудно, пусть заберет их и не смотрит на меня свысока. Пусть знает, что я не трясусь над каждой копейкой, лишь бы дотянуть до зарплаты, и вообще привыкла делать по жизни только то, что мне нравится».

Обычные люди не любят такие моменты, моменты истинного разочарования, когда ты должен признать, что очень нужная тебе вещь, слишком дорого стоит. В такие минуты почему-то все сходиться воедино – неурядицы и конфликты на работе, провальная карьера, вечное желание изменить и улучшить свою жизнь и такая же вечная классовая ненависть.

– Ну, что такое сто две тысячи? – Бин подошел к дивану, где сидела Альбина и, присев на корточки, стал играть заботливого дядюшку, – Это не слишком много, чтобы ваши дети ходили по чистому ковру и спали на диване, в котором нет ни клещей, ни блох.

Когда он произнес «клещей и блох», его большие глаза наполнились грустью.

Альбина сдержанно молчала.

– Скажите честно, вам понравился «Кирби»? – спросил мистер Бин.

– Да, понравился. Очень, – тихо ответила Альбина.

– А сколько вы могли бы за него заплатить?

– Тысячу долларов, – немного подумав, ответила та.

– Ну, нет, за тысячу вы купите только подержанный через Интернет, сами понимаете, без гарантий, и он может через неделю сломаться.

– У меня нет денег.

– А за пятьдесят купили бы?

– За пятьдесят… не знаю, – Альбина задумалась. – Надо все взвесить…

Альбина была уверена в одном: такая вещь в доме может быть очень полезной, и ее ленивый муж, наконец, начнет хотя бы иногда убираться.

В этот самый момент в комнату вошел Валера и увидел менеджера, сидящего на корточках возле жены, и ему показалось, что они очень интимно беседуют.

– Так, вы еще здесь! – завопил он. – Собирайте свои коробки и вот отсюда. Вам же русским языком сказали – не надо!

Бин, видимо, решил не спорить и быстренько засобирался домой.

– Да-да, побыстрее, уже десять. Детям в школу завтра, вы тут расселись, – при этом он так зыркнул на Альбину, мол, с тобой мы еще поговорим, ведь мне сам черт не брат.

Бин с бешеной скоростью уложил и перевязал веревкой свои вещи и, когда Валера вышел из комнаты, снова вполголоса заговорил.

– Если бы у нас было время…. Ведь я не показал и десяти процентов всех возможностей «Кирби». Эх, если бы не ваш муж, вы бы узнали еще столько нового… – он развел руками и покачал головой. – Ведь это не пылесос, это супер-мега-ультра техника. Вы даже не подозреваете, что из него можно сделать фен для сушки волос или, к примеру, домашних животных, а еще выдуватель мусора из клавиатуры, обогреватель для ног и даже массажер для головы.

Альбина открыла ему дверь и проводила до лифта.

– Я позвоню вам завтра, – сказал уставшим голосом менеджер. – Подумайте о пятидесяти, – прокричал он через закрывающиеся двери лифта.

– Хорошо, – почему-то сказала Альбина.

8.

Назавтра утром Альбина немного опоздала. Она поздоровалась с коллегами, и не получив ответа, прошла на свое место и включила компьютер.

Девицы сидели с утренним кофе и бурно обсуждали какое-то омерзительное кино:

– А Соера, ты помнишь? – он же банки грабил с какой-то девахой размалеванной, – вещала радостно Нелли, обращаясь к одной бухгалтерше.

– Вот где парочка сумасшедшая!

– Придурки, одно слово!

– А эта, беременная, вы помните? Хотела ребенка продать и на этой почве у ней крышу-то и снесло.

– Да-да, я как раз на этом месте включила, где она залетела и решила тест на беременность сделать прямо там, на необитаемом острове.

– Умора. – Засмеялась бухгалтерша, развалившись в своем кожаном кресле. – А где же она аптеку-то нашла?

– Это была самая интересная серия, – подметила Нелли.

– А толстяк-то, кажется, умный, чего он в психушке-то оказался?

– Толстый-то этот? Правда, он нормальный был, по жизни: толстый такой. А однажды он на балкон вышел, балкон рухнул и убил своим весом сразу двух человек. Представляете?

Тут подключилась еще одна бухгалтерша:

– Это вы про людей на острове, где все пошло криво?

– Ну, да, – поддакнула Нелли. – А вы знаете, к ним новые люди вчера пришли, в последней серии.

– Ой, как интересно! Это что, еще один самолет рухнул?

– Да нет же, хвост оторвался, а они нашлись.

– Хороший фильм. Да-а.

– А мне кажется, им не надо было эту Анну Люсию убивать. Ранили бы ее хорошенько, чтоб ей мозги на место вправить. И все.

– А видели, как она в позапрошлой серии набросилась на него?

– На Джоэла что ли?

– Ну, да, на него. И давай его сексить. А мужик-то наглый… Ой, а поди, плохо, на необитаемом острове бабы сами секс предлагают.

– Это был ее отец?

– Дык, ты что, вчера не смотрела? Там, где дочь? Вся вот эта фигня со шприцами…

– Там еще сын был другого негра. Они его грохнули.

– Грохнули?!

– Ой, я не буду мужу-то говорить, а то он расстроится. Он-то не знает…

– Негр-то просил: дайте мне лодку…

– Вы слышали, как он кричал? Боже, как он кричал!

– Чудеса: пропускаешь десять минут и ничего не понятно…

Альбина невольно слышала весь разговор, и сразу же сообразила, что коллеги обсуждали ее любимый сериал про необитаемый остров. Он уже давно шел по «Первому», и она как раз увлечена им настолько, что не пропустила не единой серии. Наконец-то Альбина сможет все обсудить и рассказать, что там на самом деле происходит интересного.

Альбина решила без спросу влезть в разговор, хоть это и не очень красиво, но она почувствовала, что ее никто просто так не пригласит в обсуждение.

«Ну что же теперь, сидеть и слушать… Я же вижу, что девчонки ничего не поняли».

– Нет-нет, все было не так, – сказала Альбина, выйдя из-за стола, чтобы ее было лучше видно. – Негр всем наврал. А тех двух теток действительно убили и тайно похоронили. Темная история, конечно. Это был переломный момент в фильме, – она посмотрела на коллег, убедившись, что ее внимательно слушают. – Вы не думайте, я все серии смотрела. Там на самом деле есть тайна. И тайна эта в том, что над островитянами ставят опыты, – она даже вспомнила такое редкое слово, потому, как знала, что людей на острове из упавшего самолета ни туристами, ни тем более пассажирами не назовешь. – Им делают какие-то инъекции, и типа…, – Альбина закатила глазам, – и представьте, что ваш самолет упал. А на самом деле, они никуда не летали, им просто делают уколы и берут у них кровь на анализы, примерно, как в психушке, понимаете?

Альбинины коллеги-бухгалтерши недоверчиво уставились на нее, явно обалдев от такого сюжетного разворота.

Альбина даже немного обрадовалась, ведь ей впервые удалось привлечь к себе внимание новых коллег.

«Ну вот, хоть в чем-то я лучше других, – подумала она про себя довольно. – А может быть пройдет немного время и наберу еще „очков“, и мои строгие коллеги зауважают меня, будут обращаться ко мне за советом, начнут прислушиваться…»

– А кстати, там есть другие герои на острове, – сообщила еще одну новость Альбина. – Какие-то не то психиатры, не то ученые. Об этом было коротко в ранних сериях, но почему-то эта линия в сериале развивается слабо. Они ставят эксперименты над этими… туристами, а потом пытаются их излечить.

Тут очнулась Нелли:

– Да ты что, спятила! За кого ты нас держишь? Какая еще психушка! Ты думаешь, что ты несешь!

Альбина поначалу обрадовалась, что может приятно удивить своих коллег, легко разложив все по полочкам, но после этих слов жутко растерялась. Что это, как не агрессия? А она ведь просто хотела поговорить…

– Нет, это точно не психушка, – сказала Нелли. – Их же убивают!

– Ну, правильно, – обрадовалась Альбина, – Убили – значит, вылечили. Мистика такая, – и добавила. – Это теперь очень модно.

Нелли даже встала и тоже вышла из-за стола, как бы навстречу Альбине.

– Я вообще не люблю сериалы, – сказала она, и было хорошо видно, как Нелли злится, хотя чего злиться, когда совершенно ясно, что сама же запуталась в таком простом сюжете. – Я не понимаю, для чего этот бутафорский остров, с непроходимым лесами, скорпионами и ядовитыми змеями? Просто так? Да? Иллюзия? Сон? – она резким движением поставила руки на свою полнеющую талию и слегка подалась вперед. – И я не понимаю, как такое возможно, чтобы у всех одновременно было одинаково больное воображение? – Нелли даже прикрикнула на этих словах.

– Да, они просто в одной клинике находятся, – ответила Альбина, и тоже невольно повысила голос.

– И как же, объясни, их жизни переплетаются? – не отступала Нелли. – Ведь там столько событий происходит! И все это в одной клинике?

– Ну, понимаешь, просто шиза не лечится, поэтому кино получилось непростое. Кстати, там еще много серий, возможно, на несколько лет вперед, – философски заметила Альбина.

– Понятно, – сказала еще более недоверчиво Нелли, и как-то странно сощурилась, поглядывая на Альбину.

Альбина почувствовала, как между ними вдруг повисла неловкая пауза. Нелли высказалась, и поставила жирную точку, своим раздраженным «понятно», девицы молчали, а Альбина не знала, что еще можно добавить к сказанному. Ей показалось, что эта их первая беседа о кино не очень удалась. Наверно, прошло еще недостаточно времени, чтобы вести такие разговоры, и Нелли по-прежнему ей не доверяет. Или просто у них разные вкусы…

Альбина подумала: «Лучше бы я помалкивала. Забыла простое правило – нельзя бежать впереди паровоза. Все должно быть по порядку».

9.

Альбина уткнулась в свой компьютер.

В почтовом ящике был один мэйл от Жанны, даже не мэйл, а повтор предыдущего с краткой пометкой: «this is just reminder for you». Альбина расстроилась. Надо ли отвечать на такое? Конечно, надо, если у тебя все готово, и ты можешь дать вразумительный ответ. А если нет? Может быть, написать ей: спасибо за напоминание, я сегодня же все пришлю, непременно. Теперь еще один интересный вопрос: можно ли ответить по-русски, если запрос был по-английски, но автор его русский знает? Как тут у них заведено?

«Похоже, мне никуда не спрятаться от грязной работы. Пора начинать сбор этой статистики», – подумала Альбина, потому как она хорошо помнила одно старинное правило: за трудные, необходимые, но не слишком приятные дела нужно браться утром. И не потому, что утром много сил, и ты готов выложиться, чтобы быть первым, тут дело в том, что ты это в принципе сделаешь. Хотя бы на «троечку».

Было решено: пока мало посетителей, и никто никуда не едет, нужно выполнять «задачку».

Альбина загрузила компьютер, там снова мигало Катькино сообщение. Но она себе строго настрого приказала: ничего, кроме важного задания.

Она открыла программу бухучета и сразу же потерялась в закладках. Там было такое множество проводок и всяческих отчетов, что она растерялась. Ведь ее никто не обучал специально. Показали несколько приемов – так, по мелочи.

Она набрала воздуху в грудь и решила обратиться к коллегам.

– Девочки, пожалуйста, помогите мне сделать этот отчет для Жанны.

Девчонки хмыкнули. Две бухгалтерши, конечно, помнили, тот скандальчик, но сделали вид, что не понимают, о чем идет речь. Нелли почему-то расщедрилась. Она с важным видом подошла к Альбине и начала быстро-быстро щелкать мышью, что Альбина не успевала следить за ее действиями. В конце концов, Нелли вытащила какую-то программу на рабочий стол компьютера и сказала:

– Вот, – сказала она. – Все просто. Заходишь в эту иконку, потом в отчет по каждому человеку и считаешь количество.

– Как?

– Ну, не знаю, – сказала она индифферентно. – Можешь пальцем.

Альбина обомлела.

– Но ведь у нас триста человек!

– Ну и что? – снова сказала без интереса Неля, ведь лично ее это не касалось.

– Кроме того за три, – Альбина задумалась, – нет за четыре года…

– А ты как хотела? – как-то злобно отреагировала она.

Альбина не могла ответить вслух на этот вопрос. Как она лично хотела? Она хотела жить в двадцать первом веке, ездить на красивой машине и жить в большой квартире, работать полдня, и получать столько, чтобы хотя бы раз в год отдыхать на чудесных островах. А должна считать пальцем количество проводок на экране?

– На это целый день уйдет…

Нелли пожала плечами.

– А нет ли какого-то другого… как бы это сказать… способа… побыстрее, – попыталась возразить Альбина, тщательно подыскивая нужные слова.

– Ну, конечно, нет, – ответила она нервно и пошла на свое место.

Неле уже не хотелось тратить время на эту новенькую.

А Альбина тяжело вздохнула и даже забыла сказать спасибо.

Полдня до обеда она провела за «заданием», выкачивая данные по штучно, по каждому сотруднику на экран монитора, потом она считала, как её научила Нелли, и записывала в блокнот фамилии с цифрами, напротив. Получалось медленно, к тому же ей приходилось еще и разделять разные расходы по видам, и сортировать их, чтобы не сбиться в подсчетах. Альбине удалось обработать примерно половину людей только за один год. Она начала ошибаться, так как часто попадались однофамильцы, да еще и с одинаковыми именами, а она пока никого не успела запомнить, и вдобавок цифры рябили и раздваивались перед глазами, заболела голова и жутко захотелось есть. Кроме того, несколько раз звонили инженера и настойчиво требовали рассчитать их отчеты срочно, сегодня же. А потом звонили менеджеры по продажам, им нужно было кому в Лондон, кому в Париж. Они даже повышали голос, мол, документы у вас целую неделю лежат. Альбину это разозлило, она подумала: «Чертовы туристы, вас три сотни, а я одна», – но она постаралась взять себя в руки:

– Будут лежать до тех пор, пока не посчитаю. Ждите!

Пообедав в одиночестве, Альбина уселась снова за свое задание. Оно вроде и не было сложным, но все-таки утомительным, все равно, что с пола пшено собирать по крупинке. Работаешь, напрягаешься, изо всех сил стараешься, а результат выходит более чем скромный. От этих мыслей производительность еще больше упала. Захотелось даже заняться чем-нибудь принципиально другим – перенести что-нибудь тяжелое, увесистое с места на место или вскопать затоптанную грядку, но она приказала себе – все должно быть сделано сегодня. Альбина проковырялась до вечера, не заметив, как быстро солнце опустилось над горизонтом и ее соседки засобирались домой. Она оценила сделанную работу – оказалось много – шесть листов со статистикой. Оставалось меньше половины, но все, же много.

«Посижу еще. В конце концов, это один раз, посижу часиков до девяти и закончу».

В пустом офисе оказалось работать намного труднее. Альбину никто не отвлекал, но никто и не подгонял. В семь она почувствовала усталость, и сходила за кофе, чтобы взбодриться. В верхнем ящике ее стола нашлась подсохшая булочка, оставшаяся с обеда. Это порадовало.

«Эх, какая же я молодец! – размышляла Альбина, потягивая кофе. – А девчонки мои, наверно, в спортклубах, позанимаются и пойдут в сауну, а потом будут отдыхать в мягких креслах и пить апельсиновый фрэш… Ничего, скоро и у меня пройдет испытательный срок, и я буду свободным человеком. Займусь спортом, сменю гардероб. А в отпуск поеду куда-нибудь в Европу или, лучше, в Таиланд. Чем я хуже других?»

«Как же давно, я не была на море!» – подумала Альбина. Она решила позвонить кому-нибудь из старых подруг, чтобы немного отвлечься, поболтать про отпуск и узнать, чего там новенького. Сейчас ведь ее никто не услышит.

Она вспомнила Родионову Галю. В последний раз они общались несколько лет назад. Она охотно рассказывала тогда про свою работу, про поездки и путешествия.

– А ты знаешь, – сказала тогда Галя. – Наша бухгалтерия часто выезжает на международные конференции.

– Какие такие конференции? – удивилась Альбина.

– У нас же корпоративный стиль управления и эта, как ее… хартия, – с гордостью сказала Галя. – Все департаменты выезжают на неделю в Турцию или Тунис, куда-нибудь, где красиво и есть теплое море.

– И что, совершенно бесплатно? – недоверчиво спросила Альбина.

– Ну, да, – довольная произведенным эффектом, небрежно сказала Галя.

– И чем они там занимаются?

– Ну, по-разному. Совещания проводят, деловые переговоры, посещают все вместе музеи, исторические памятники…

– Продавцы еще понятно, – сказала Альбина. – А что делать бухгалтерии на деловых переговорах. Их работа простая – бери больше, кидай дальше.

– Альбина, ну не будь ты такой бедной. – Сказала жалостливо подруга. – Что такое эта поездка для фирмы, которая продает на пятьсот миллионов в год? Это тьфу, все равно, что тебе орехов купить для забавы.

У Альбины не умещались голове такие крупные цифры.

– И все же это убыток. Они же могут никого не возить и не платить за это, хотя бы потому, что не обязаны.

– Понимаешь, есть такое слово – шик, – сказала тогда важно Галя. – Можешь считать это шиком.

Альбина представила себя в дорогом отеле, где кондиционеры работают бесшумно и на каждой двери золотые ручки, на такой, к стати сказать, лично у нее не хватило бы средств. Ей приходилось пару раз бывать в Турции в простеньких трехзвездочных отелях с растворимым кофе и очередями на завтрак. Но это было не то. Альбине очень-очень хотелось бы побывать в таком престижном месте, где все чинно, где не толкаются в лифтах и в номерах висят белоснежные накрахмаленные халаты…

Альбина закрыла глаза и задумалась.

«А я расскажу ей, что в этом году была в Питере. Прошлась, посмотрела. Хотя честно сказать, мне этот сегодняшний Питер не понравился. Не понравился внешним видом и скромными переменами к лучшему. И вообще как-то его мало, по всюду виден хоть небольшой, но недостаток и постоянно кажется, что что-то сломано. Люди молчаливые и даже пришибленные, и атмосфера такая… Достоевская, с обидой, будто и вправду здесь что-то недочтено. И дома грязные. Боже какие там грязные дома! Я могу еще понять грязь городских окраин, но ведь это центральный проспект! Так бы взять этот Невский и опустить в большую горячую ванну с мыльной пеной и хлоркой. И то он просто так не отмоется, придется оставить там до утра, чтобы пыль эта, песок, гарь, вся копоть, выхлопные газы, чтобы все это намокло и отвалилось. А потом поставить на место и полить еще разок, но уже холодной водой из нагнетателя. Тогда наверно это был бы нормальный проспект, не хуже других. Хотя шире он от этого не станет, все равно только половина нашей Тверской.

А так город как город – все как везде: Кофе-хауз, Джек-Пот, Евросеть, Елки-Палки… вывески, вывески… одна банальнее другой.

И еще мне не понравились питерские девушки. Они как в песне – «Blonde on blonde» (Блондинка за блондинкой). Такое ощущение, что у них из всех кранов вместо воды чистый гидроперит течет. Я даже сначала и не поняла, но чувствую, что-то режет глаз. А потом смотрю точно галлюцинация – одна блондинка идет, другая, третья… пятая. Да все, все поголовно женщины на Невском перекрашены да так смело, так смело, даже слишком. Так и идут по немытой двадцать лет улице белые-белые, все как одна. Ну, скажите, что может быть скучнее повальной моды?! И другие – тетушки – тоже хороши, они сдержанны и воспитаны, у них принципы и взгляды, свой язык – греча, паребрик, парадная… Ах, сколько же было потрачено времени на тот отчаянный спор, какой город считать столицей – Питер или Москву. Для них еще спор не окончен, они то и дело пытаются вставить в любой самый невинный разговор, мол, Питер – и есть столица, а не Москва. А мы не спорим, ни к чему это.