Текст книги "Прочь, тоска! Остаться самим собой"

3. Лена и Максим

Начало 90-х

ПП

Перестройка

Лена после Перестройки осталась одна с сыном. Родители ушли из жизни один за другим. Гену, ее первого мужа, ничего не интересовало, кроме денег на игры. К его несчастью и болезни в Москве как грибы вырастали новые и новые казино на каждом углу, у каждой станции метро стояли игральные аппараты. Гена переключился полностью на игру в рулетку. Иногда он возбужденно звонил, зондировал почву, есть ли у Лены деньги, потом успокаивался, узнав, что денег у нее нет, и быстро прощался, не хотел ничего знать. Кто-то из его друзей рассказывал, что в его квартире стояла раскладушка, в стенку был вбит строительный гвоздь, на котором висела единственная в доме вешалка с белой майкой, белой рубашкой, выходным темным костюмом и бабочкой. Внизу под вешалкой стояли новые ботинки, в которые он засовывал чистые трусы и носки. У входной двери – второй гвоздь. На нем – темно-синее кашемировое пальто и трость с набалдашником. Это были его главные ценности – одежда для больших казино, иначе бы он не смог туда пройти. Из старых книг он сложил себе стол. В мойке на кухне лежали кастрюля, две тарелки, чашка, стакан и одна ложка, одна вилка и один нож. Болезнь принимала ужасные формы. Он все время бредил большим выигрышем, но ничего у него не получалось. Все деньги, которые он иногда умудрялся выигрывать, он очень быстро проигрывал. Когда его кто-нибудь спрашивал о его делах, Гена всем твердил одну и ту же фразу, что у него сегодня «не так легла фишка».

У Лены не было другого пути, кроме того, чтобы прорываться в жизни и обеспечить себя и сына. Она все-таки поступила в аспирантуру и защитила диссертацию, после этого она решила работать по специальности. Но в новой России зарплата в НИИ была ничтожной.

После Перестройки границы России открыли. Она списалась со своими дальними родственниками в США, получила гостевое приглашение. Лена устроила на лето сына в пионерский лагерь, подсобрала все свои средства, купила билеты в Нью-Йорк и улетела искать достойную работу. Ни в первый, ни во второй свой визит в США, ничего у нее не получилось. Три года были полными разочарований, оказались сплошными муками и бесконечными бестолковыми попытками заработать. Главным образом, заработок получался не для себя, а для чужих людей, которые, пользуясь ее неопытностью, обманывали ее без зазрения совести. Но постепенно пришел опыт, а порядочность и терпение в бизнесе сделали свое дело. Через эти мучительные три года ее заметили специалисты из США и предложили работать с ними по ее специальности напрямую. Процесс пошел…

С Максимом Лена познакомилась на конференции, где она выступала с докладом о работе американской фирмы, где она работала, а Максим помогал кому-то из организаторов с переводами. Максим производил впечатление молодого человека, у которого жизнь полностью удалась. Уверенный в себе высокий красивый сероглазый блондин. Он выглядел прекрасно. Модный твидовый пиджак, темно-серые брюки, ботинки, часы, оправа очков, даже стрижка – все было безукоризненно. Он подошел к ней, сразу после ее доклада, задал несколько вопросов, явно желая показать свою осведомленность, а возможно и «срезать» Лену. Но получилось как раз наоборот, Лена не только правильно ответила на его вопросы, но и повернула дискуссию на конференции так, что она никак не заканчивалась, а только вызывала все новые и новые вопросы, живой интерес, что бывало крайне редко на отраслевых форумах.

Желая доказать, кто есть кто, Максим решил проводить Лену домой и познакомиться с ней поближе. Ему нравились активные и красивые женщины. Лена его явно взволновала, заинтриговала и очаровала. На следующий день Максим решил продолжить знакомство и пригласил Лену в ресторан на ужин. Они начали часто встречаться. Оба были свободны. Максиму было очень комфортно с Леной, он удивлялся ее целеустремленности в жизни, оптимизму и бесконечным, казалось бы невероятным, планам. Но эти планы, как ни странно, со временем реализовывались…

А еще через год Лена вышла замуж опять по большой любви за этого красивого самодостаточного молодого человека и была счастлива. И опять, она не сильно задумывалась о семье своего второго мужа. Она уже давно привыкла рассчитывать только на себя.

Максим происходил, как говорится, из «другого теста». Его отец был генералом КГБ на пенсии. Мать – тихая, забитая властным мужем, домохозяйка, и старшая на десять лет Максима, сестра, очень некрасивая одинокая женщина, которая работала в каком-то издательстве корректором. Вся надежда папы генерала была связана с младшим сыном, Максимом. Макс закончил факультет международных отношений МГИМО. Первоначально отец ориентировал его на работу в КГБ, потом мечтал отправить его учиться на курсы при ООН. Но Максим выкрутил фортель – женился тайком на какой-то еврейке, с ребенком от первого брака. Отец сразу же отказал ему во всех своих связях, запретил появляться у них дома, ждал, когда Максим опомнится и разведется.

Его отец сидел или дома или на своей генеральской даче перед телевизором, мысленно плевался на все новости постсоветской России, пил по сто граммов водки к обеду и проклинал Максима.

Максим искренне любил Лену, любил ее сына Витю и мечтал о рождении своего ребенка. Со своими родителями он Лену не знакомил, не хотел скандалов. По указанию родителей Максима к Лене домой раз в неделю в качестве разведчицы приходила его старшая сестра, Валентина, с тортом. Она проверяла жизнь брата и докладывала родителям ситуацию.

Ребята были заняты своим карьерным ростом. У Лены все медленно продвигалось, но с большим трудом. У Максима совсем ничего не складывалось по началу. Национальность Лены не вписывалась в анкетные данные дипломатического работника. В КГБ Максим не хотел идти ни при каких обстоятельствах. Наконец, он плюнул на международные отношения и решил работать в частной компании по продаже импортного оборудования. И прижился там. Он постепенно вырастал в успешного бизнесмена. Ребята начали выбираться на отдых в Болгарию, Турцию и Египет, а позже путешествовать по европейским столицам и в гости к друзьям Лены.

Как и должно было случиться по всем предсказаниям цыганки, Лена родила второго ребенка, сына. Наступил момент, когда Валентина, сестра Макса, пригласила молодых родителей показать сына дедушке и бабушке. Она подготавливала почву для их визита.

Наивная Лена, закрученная домашними заботами, детьми и работой, ничего не знала о семье Максима. Он когда-то ей в самом начале их знакомства коротко сказал, зная ее политические взгляды и полученное в семье воспитание, что его отец – «просто военный», и, что у них с отцом очень натянутые отношения.

Лена рассуждала про себя, что в конце концов, она вышла замуж за Максима, которого любит и от которого родила сына, а не стала женой его отца, «просто военного». У «просто военного» есть своя семья. Но Лена во многом ошибалась, для генерала его сын был главной надеждой и гордостью семьи. Генерал не собирался делить своего сына с «черти кем». Под «чертями» понимались Лена и ее сын от первого брака.

Витенька же был счастлив открыть для себя новых бабушку и дедушку. Он был копией своего отца, Гены – красавец с прекрасной улыбкой и хорошими манерами.

Лена купила цветы, красивую скатерть в подарок родителям, привела себя в порядок, нарядила Витеньку, старшего сына, тщательно проверила, как одет Максим. Молодые родители уложили в коляску Марика, второго сына Лены, и отправились на смотрины в дом Максима. Он почему-то очень нервничал и не представлял реакции отца на все происходящее. Отец был жутким антисемитом, грубым хамом. Со своей мамой он украдкой виделся, она готова была принять Лену с детьми. Но мать в семье была молчаливой прислугой, находилась в полной зависимости и подчинении у отца. Ее решение ничего не значило.

Ребята подъехали к большому новому ведомственному дому где-то рядом с Зоопарком, консьерж проверил документы Максима, и вся семья поднялась на лифте к дверям квартиры генерала.

Максим позвонил, дверь открыла Валентина.

– Проходите, гости дорогие, мы вас ждем.

Лена увидела через длинный широкий коридор большую гостиную. В центре находился обеденный стол, накрытый белой ажурной скатертью. Спиной к входной двери сидел на стуле грузный мужчина. Лена заметила его лысину и мясистую с множеством складок, багровую шею. Фигура не шевелилась. Раздался только скрипучий голос:

– Максим! Ты, что ли пришел? Сам-то проходи. А бабу свою с двумя щенками-жиденками оставь в коридоре. Извини, сынок, не готов я жидят воспитывать и тебе не советую.

Максим, его мать и сестра Валентина замерли. Лена от неожиданности не знала как среагировать.

А Витенька, ничего не понимая, дружелюбно и искренне улыбаясь, поздоровался и сказал, что никаких щеночков они не взяли с собой.

Лена пришла в себя, в течение нескольких секунд развернулась с коляской и детьми, резко хлопнула дверью и быстро направилась к лифту.

Больше она никогда не видела никого из этого семейства, кроме Максима. Она долго была в шоке. Она никогда не сталкивалась с таким откровенным антисемитизмом. Осадок от этой встречи все время ассоциировался с Максимом. Она не могла его любить как раньше. Максим пытался извиняться за отца, за мать, за сестру, оправдывал их, называл их жертвами советской пропаганды. Но Лене все эти оправдания были противны, она боялась, что в какой-то момент, Максим тоже ей скажет, что она – «жидовская морда». Отношения между ними стали сначала прохладными, потом натянутыми, доверие ушло. Еще через два года Лена подала на второй развод. Теперь у нее на руках было два сына от разных отцов. Ни один из отцов не дал бы разрешения на выезд своих единственных сыновей, назло не дали бы.

– Вот уж, цыганка, чертовка! – думала про себя Лена.

4. Наташа, Женя, Игорь, Жан Пьер

Конец 70-х

Эти две красавицы, Наташа и Женя, были самыми веселыми в институте. Казалось, что в этой жизни ничто не могло их огорчить. Они всегда улыбались, даже на экзаменах. Преподаватели не могли отвести глаз от их ножек, еле прикрытых мини юбками, и, если снижали оценки, то только по одной причине – они хотели еще раз увидеть их на пересдачах зачетов и экзаменов.

Наташа и Женя очень дополняли друг друга, хотя и внешне и по характеру были совсем разные. Наташа представляла собой ярко горящее пламя, благодаря своим шикарным длинным каштановым кудрям, живым карим глазам, высокому росту и поведению типичного холерика, с его эмоциональной напористостью, чувствительностью и вспыльчивостью. Она обладала точеной фигурой. Себя она старалась при возможности правильно и красиво декорировать, да так, чтобы все ее женские достоинства были замечены и отмечены мужским полом, которой не мог оставаться к этому чуду равнодушным.

Женя была ее антиподом. Невысокая, немного полноватая блондинка с крупными чертами лица, с красивыми голубыми глазами в темных ресницах, с очаровательной улыбкой, притягивающей к себе внимание. Женя выглядела очень женственно, она правильно одевалась, не раздражая окружающих нарядами с «яркими перьями». Нрав у Жени был совсем другим. Она казалась беззаботной, жизнерадостной, но при этом, очень активной, сильной, целеустремленной и уравновешенной девушкой.

Обе девочки дополнительно учились во французской группе. Английский язык они тоже изучали, но заканчивали школы с преподаванием на французском языке. А значит – была мечта, хоть одним глазком увидеть Париж, прокатиться на кораблике по Сене, подняться на Монмартр.

Наташа и Женя, анализируя истории жизни Вики за рубежом, еще больше уверились в том, что надо приложить максимум усилий для осуществления своих целей. Обе были влюблены в студентов Математического факультета своего института. Обе мечтали с ними уехать из СССР.

Наташа была влюблена в способного еврейского мальчика, Игоря. Он отличался от всех ребят своими глубокими знаниями не только в математике и физике, но и в литературе, живописи, архитектуре. Он был очень оригинальным парнем, не таким как все. С одной стороны, скромным, незаметным шатеном с вьющимися длинными волосами, равнодушно взирающим на существующую действительность и не участвовавшим ни в каких студенческих вечеринках. С другой стороны, Игорь мог «срезать» своими знаниями и остроумием не только друзей, но и преподавателей, даже профессоров. В нем была какая-то тайна, притягивающая молодых девушек. Эта тайна, этот стиль необычного поведения интриговали Наташу. Игорь ей представлялся очень серьезным молодым человеком и перспективным женихом.

Однако, женитьба на Наташе не входила в его ближайшие планы. Игорь разработал себе некую блок-схему дальнейшей жизни. Он должен был с отличием закончить институт и остаться в аспирантуре на кафедре, выучить английский язык, освоить вождение автомобиля, создать материальную базу для себя и в будущем для своей семьи. Его воспитывала мама, врач. Его папа, тоже врач, ушел из семьи к другой женщине, когда Игорь был совсем маленьким. Мама не могла простить мужу измены, препятствовала всяким контактам между сыном и отцом. Игорь встречался с отцом тайно, и конечно, не распространялся дома об этих встречах. Он очень переживал эту семейную драму.

И вот в жизни Игоря появилась Наташа. Классная, сексуальная, но в чем-то не совсем своя. В ее голове созревали авантюрные планы, она хотела уехать из СССР, но не собиралась работать по своей специальности. Она, конечно, понимала, что она не смогла бы устроиться на работу. Кому нужны в капиталистическом мире специалисты по советской экономике? Ей предстоит переучиваться. Там, в мире безграничной свободы, она представляла свою жизнь, как жизнь счастливой беззаботной жены выдающегося ученого. Она посещала бы с мужем светские рауты, вечеринки, на которых играла бы на гитаре и пела французские и английские популярные песни. Да ей и сам бог велел. У нее был прекрасный слух и голос.

Но вот проблема – появилась она в жизни Игоря не совсем вовремя. Игорь успел ее полюбить, разрывался между свиданиями и учебой, но не собирался так рано создавать с Наташей семью.

А Наташа очень торопилась. Она представляла, что настанет время, и они вдвоем с Игорем уедут в США или в Канаду к его дальним родственникам, он станет там известным математиком. Она сможет работать в туризме, говорить на английском и на французском языках. А летом они вдвоем будут отдыхать на Лазурном берегу, например, где-нибудь на пляжах в Антибе или Кап-Ферра. Но сначала обязательно прилетать в Париж из Нового Света, а улетать домой из Лондона. В Париже посещать модные магазины, музеи и Гранд Опера, а в Лондоне – современные галереи и рок-концерты. Наташа, будучи очень прагматичной девушкой, сделала на Игоря ставку. Процесс их сближения шел очень быстро, а дорога в ЗАГС – очень медленно. Наташу это раздражало.

Наташа и Игорь закончили институт, но, если Наташа легко распределилась в институт первой категории с хорошим стартовым окладом, то Игоря с его отличным дипломом, как и Лену и Женю, по пятому пункту в паспорте не оставили в аспирантуре, да и распределили туда, где учиться им было совершенно нечему, да и работать им было совсем не интересно.

Это стало первым ударом по самолюбию Игоря. Он сам себя успокаивал:

– Кто я такой? Пока никто. И буду никем, если не выберусь из СССР. Какой может быть брак с Наташей? Она меня разлюбит немедленно, если я не смогу ее обеспечивать. А я никак не смогу в ближайшее время удовлетворять ее аппетиты. Она хочет все и сразу.

Наташа, тем временем, совсем не терялась и своих планов не отменяла, она рассылала свои характеристики по всем переводческим бюро, в надежде начать работать в оргкомитете на научных конференциях.

Как-то раз в Москву пригласили на какую-то международную гуманитарную конференцию известного профессора из Парижа. После первого дня конференции на деловом ужине в ресторане Националь оказалась в качестве ассистента переводчика, Наташа, там она и познакомилась с профессором. А через день, на вечере, организованном устроителями конференции, Наташа уже с ним танцевала. Профессор Жан Пьер не мог отвести глаз от Наташи, которая продолжала активно и настойчиво его очаровывать. Всю неделю Наташа сопровождала профессора по Москве, знакомила его со всеми достопримечательностям, вела себя очень скромно, пригласила к себе домой на чай и познакомила Жан Пьера со своими родителями. Наташина мама испекла свой фирменный торт «Наполеон». Жан Пьер был в восторге от всего. Они оба даже и не представляли, что их все время сопровождали «топтуны» из КГБ и сообщали «куда надо» о каждом их шаге.

В течение недели Наташе легко удалось просто влюбить в себя Жан Пьера. А он сильно этому и не сопротивлялся. Жан Пьер был очарован молодой щебетуньей, красавицей. Он преподавал историю в Сорбонне. Ему уже было за шестьдесят, но он себя прекрасно чувствовал, жил в Париже рядом с Университетом в Латинском квартале, а лето одиноко проводил в Довиле в своем доме.

С женой он давно развелся, дети выросли и жили отдельно. А Жан Пьер наслаждался жизнью, охотно заигрывал время от времени с молодыми студентками и аспирантками. Иногда влюблялся, но не надолго. Он дорожил своей независимостью.

Жан Пьер покинул Москву, взяв с Наташи клятвенное заверение, что та прилетит к нему в свой отпуск во Францию. Он обещал пройтись с ней по всему Парижу, потом увезти ее в Бретань и в Нормандию, чтобы показать Наташе свой дом в Довиле. Наташа получила от него приглашение через две недели.

Конечно, сначала ее руководство из зависти совсем не собиралось выдавать ей разрешение на выезд во Францию. Она писала жалобные и тоскливые письма Жан Пьеру. Профессор не понимал, как это возможно, и обратился к устроителям конференции, на которой он выступал с докладом. Переписка шла больше года, профессор трижды высылал приглашения для Наташи. Официального отказа Наташе не давали, но и решения на получение визы во Францию тоже не было. Наташа уже перестала мечтать о Париже, как вдруг ее вызвали в Райком комсомола, где решался ее вопрос о выезде в капиталистическую страну. Наташа весь вечер накануне этого собрания зубрила имена руководителей французской Компартии, историю Великой Французской Революции и, наконец, итоги войны с Наполеоном. И, как оказалось, все было не зря. Она ответила на все каверзные вопросы старых «партийных крыс». Разрешение было у нее на руках. Мечты сбывались.

Наташа прибежала к Игорю.

– Гарик! Скажи мне, ты меня действительно любишь?

– Конечно люблю, почему ты сомневаешься?

– Тогда смотри, что я для тебя готова сделать. Я получила разрешение на поездку во Францию, к старику, профессору. Я ему расскажу про тебя, про наши отношения, и он нам поможет. Он работает в Сорбонне, он обязательно устроит тебя на работу преподавать математику. Ты же гений! Я тебя очень люблю. Я все для этого сделаю. Я затем возвращаюсь, мы подаем заявление и женимся. А потом, едем как туристы в Париж, и там остаемся. Ну что? Ты готов?

– Наташенька! Я тебя очень люблю. Но у тебя все очень просто получается, а как наши родители? Ты понимаешь, что эмиграция – это путь в одну сторону?

Наташа это понимала, но не хотела менять свои жизненные планы:

– А что ты предлагаешь, сидеть здесь в Москве в этих ничтожных НИИ, жить с родителями в наших «хрущобах» и ждать пенсии. Я так себе нашу жизнь не представляла. Давай хоть что-то сделаем для изменения этой убогой жизни.

Она была в отчаянии и чувствовала, что Игорь не готов к реализации предложенного ею, сценария. Игорь, будучи серьезным и ответственным человеком, заверил, что обдумает все Наташины предложения к ее возвращению. Он попросил ее прозондировать во Франции «почву» по поводу его возможной работы.

Ему было очень сложно принять Наташину программу жизни. Он не говорил на французском языке, не представлял себе возможность преподавания во Франции, Наташины затеи воспринимал как авантюру, ее любил, но предложить ей ничего пока не мог. Видимо рассудок диктовал ему другие жизненные блок—схемы.

Женя накануне Наташиного вылета тоже попросила ее переговорить с профессором о возможности поработать в Париже ей и ее жениху Диме.

И вот Наташа прилетела в Париж. Еще доживал СССР, без каких-либо признаков «перестройки» и «гласности», а она оказалась во Франции. Жан Пьер встретил ее с распростертыми объятиями. Молодая девушка из дикой страны смотрела на его город, еще шире открыв и без того огромные серые глаза. Наташа не хотела терять ни одной минуты в Париже, она мечтала увидеть все, все, все.

Но, сначала профессор привез Наташу в свою двухсот метровую холостяцкую, как он сказал, квартиру в Латинском квартале. Наташа оставила свои вещи и напросилась пройтись по вечернему Парижу. Что творилось в ее голове… Жан Пьер рассказывал ей про все встречающиеся на ее пути достопримечательности, а она просила его легко себя ущипнуть, чтобы точно знать, что это она, Наташа, и она в Париже. Жан Пьер по отечески гладил ее по головке. Они зашли в уютный ресторанчик, посидели, выпили по бокалу красного вина и отправились к Жан Пьеру. Наташа всю дорогу думала, как они будут существовать в этой огромной квартире, как произвести на Жан Пьера положительное впечатление и сразу же рассказать ему про Игоря или через пару дней. Жан Пьер показал ей квартиру и ее комнату. Наташа свалилась замертво после перелета и всех неимоверных впечатлений этого дня.

Ночь Жан Пьер провел в давно забытом волнении, он представлял, как много веков переселение народов с запада на восток, с юга на север формировало неповторимый тип русских женщин: северные серые глаза, как цвет вечно серого московского неба с восточным разрезом глаз, восточные скулы на бледном белом лице, южные каштановые волосы, западный тип лиц и фигур, при явно длинных ногах, как у скандинавок.

Но, несмотря на свои волнения, утром он проснулся молодым, гладко выбрился, надушился, надел джинсы и свитер бежевого цвета, сходил в ближайшую пекарню за свежими круассанами и белой розочкой, с тончайшим запахом. Затем сварил кофе, поставил на поднос в маленькой вазочке цветок, кофейник, чашки и тарелку с круассанами, джемом и маслом. Он пошел будить свою гостью, тихонечко приоткрыл дверь, подошел к окну и повернул ручку жалюзи. Комната наполнилась ярким солнечным утренним светом. Наташа с вечера, устав от прогулки по Парижу, поленилась достать из чемодана ночную сорочку, спала голой под легким, но теплым одеялом. Локоны ее вьющихся ярких каштановых волос расползлись маленькими змейками по всей белой подушке. Если бы миф о Медузе Горгоне был бы не таким страшным, то можно было бы представить самое лучшее комплементарное изображение этого существа. Из-под одеяла высовывалась тонкая белая шейка и узенькие белые плечики с торчащими ключицами. Жан Пьер замер, увидев это чудо. Он приблизился к спящей, как говорится по-русски «без задних ног», Наташе, тихо поставил рядом на тумбочку поднос, и совсем не по-отцовски еще раз взглянул на девушку. Затем вышел и постучал в дверь.

Наташа проснулась и произнесла по-русски «Доброе утро», потом опомнилась и повторила «Bonjour». Жан Пьер вошел в комнату и показал ей на поднос с «Le petit dejeuner», как говорят французы.

И началось… Все, как в кино. Наташа явно недооценила профессора, она заигралась в наивную русскую девушку, мечтающую о счастье с профессором. Жан Пьер был вполне симпатичный и умный мужчина, но Наташа любила Игоря, молодого и сексуального. Жан Пьер не знал об Игоре, он начал ухаживать за Наташей, возить и водить ее везде, представлять ее своим друзьям, каждый из которых мог бы быть ее отцом. Она играла им на гитаре и пела на французском языке самые модные песни. Друзья, а особенно их состарившиеся жены, снисходительно оценивали Наташу, воспринимали отношение Жан Пьера к молодой русской девушке как его старческую причуду.

А Жан Пьер не мог нарадоваться, он накупил Наташе безумное количество модной одежды и обуви, свозил ее в свой роскошный дом в Довиле, они побывали везде где можно, даже там, где и не мечтала Наташа. Профессор фотографировал ее везде, и у Эйфелевой башни, и в парках, и у замков на Сене. Летний отпуск подходил к концу. Жан Пьер чувствовал себя молодым рядом с эротичной юной Наташей, он был влюблен, и чувства его к ней были более, чем серьезные.

Наташа с трудом сдерживала натиск старика, сопротивляться ему было бессмысленно, он старался как мог, Наташа днем наслаждалась всеми сторонами французской жизни, а по ночам, закрыв глаза, представляла себя с Игорем, и чувствовала себя продажной тварью. Правда, утром чувство вины проходило, и от этого ей становилось обидно за себя. Про Игоря она Жан Пьеру даже не обмолвилась.

Наступил последний день в Париже. Наташа, как будто очнувшись, начала резво собираться в Москву. Новые вещи не помещались в ее небольшой чемодан. Она хотела их все взять с собой. А у Жан Пьера на этот счет были другие планы, он объяснился Наташе в любви, предложил ей вернуться в Париж к нему в самое ближайшее время. И в связи с этим, нет никакого смысла тащить новые вещи в Москву. Там ей не придется долго жить. Наташа не ожидала такого быстрого натиска с его стороны, и решила осложнить ему задачу.

– Жан Пьер, дорогой! Ты понимаешь, что мы должны будем пожениться, я не смогу жить с тобой без брака. Мои родители не пойдут на это, не разрешат мне. Если ты меня любишь, то подумай об этом. Я вернусь в Москву, расскажу о наших отношениях родителям, мне тоже надо все хорошенько обдумать. Это серьезный шаг.

Жан Пьер с ней согласился. Ему тоже надо было отойти от этого летнего любовного «угара». Он поехал в магазин, купил Наташе еще один чемодан, отвез ее в аэропорт. Он ждал слез расставания, но не дождался. Был один формальный поцелуй и мerci за все.

Игорь в отсутствие Наташи встретился со своим отцом, чтобы обсудить свои дальнейшие планы на жизнь. Как он и ожидал, отец скептически отнесся к Наташиным предложениям, просил Игоря сосредоточиться на том, чтобы он посещал самые продвинутые курсы по дополнительному изучению математики в МГУ, записался на курсы английского языка, получил права вождения, не тратил драгоценное время на гулянки, готовился серьезно к возможному отъезду. Здесь, в СССР, Игорю ловить было нечего. А женщин – их много, встретит еще других и необязательно здесь, в СССР. Жизнь может резко поменяться. Он выразил свое согласие помогать Игорю материально.

80-е

Родители Игоря, врачи, живя в разных семьях и условиях, вдруг одновременно заболели одним и тем же заболеванием, раком легких. Каждый из них правильно оценивал свое состояние. Они готовили Игоря к принятию кардинальных жизненных решений. Игорь был в ужасном состоянии, но держался. Он честно отказался от авантюрных, как ему всегда представлялось, планов Наташи. Перед Олимпиадой 1980 года евреям разрешили выезд на ПМЖ в Израиль. Родители Игоря ушли из жизни почти одновременно и скоропостижно. Он их кремировал, с тем, чтобы не оставлять в СССР неухоженных и забытых могил, а взять в случае отъезда прах родителей с собой. Больше его в СССР ничего не держало. К тому времени Игорь в одночасье превратился из «маменькина сынка» в мужчину, четко представляющего как ему жить и кем ему стать.

Наташа, как только получила отказ от Игоря, настояла на браке с Жан Пьером. Он не долго сопротивлялся. Ей казалось тогда, что она вытянула в жизни счастливый лотерейный билет. Обрести сразу все: гражданство Франции, успешного богатого мужа, квартиру и дом, достаток и любовь. С этим выигрышем она и уехала.

В Париже она сразу же связалась с Викой и Жилем. Они попытались дружить. Но Жан Пьер чувствовал себя неловко среди двадцатипятилетних ребят. Дружить не получилось. У Вики родился уже к тому времени третий сын, она много времени уделяла детям, ей было некогда гулять с Наташей. Жиль активно занимался бизнесом, что совсем не интересовало Жан Пьера. Темы обсуждались только светские, но разница в тридцать лет никак не сближала Жиля с Жан Пьером. Наташа устроилась работать в туристическое бюро, моталась с группами из Парижа в Лондон. Она, несмотря ни на что, скучала по Игорю и тайно писала ему любовные письма. Очень редко Наташа прилетала в Москву.

80-е

А у Лены по случаю дня ее рождения, собирались все подруги со своими мужьями или ухажерами. Ей исполнилось тогда двадцать пять лет. Она пригласила всех подруг, и почти все смогли прилететь и прийти к ней. Сколько там было старых друзей! Лена была счастлива. В ее жизни появился новый муж, Максим, и они мечтали завести ребенка. Лена тогда была на седьмом небе. Наташа прилетела из Парижа одна, была явно самой яркой звездой на празднике, она казалась самой успешной, красивой и счастливой из всех присутствовавших в тот вечер подруг. Девочки играли на пианино, Женя притащила свою гитару, они с Наташей пели песни, был организован фуршет. Имре и Вера прилетели в Москву из Будапешта, Вика и Жиль также прилетели из Парижа. Женя с Димой – пара единомышленников, не могли насмотреться друг на друга, весь вечер танцевали. Все шутили, танцевали, пели, пили, ели, но главное– всем им было очень хорошо вместе. Все они рассказывали друг другу о своих успехах и планах на будущее. Максиму, единственному в этой компании, хотелось быть самым главным, он пытался, но безуспешно. Он был чужаком. В тот день они впервые вместе с Леной принимали самых близких друзей.

Женя подняла бокал с вином и произнесла тост:

– За любовь, за искренние чувства, за яркую будущую жизнь, за родителей и за детей, за все, все, все самое светлое и самое лучшее, что нас еще ожидает!

Никто тогда из присутствующих не знал, что кого ожидает в будущем. Долгие годы ребята вспоминали тот московский день рождения Лены. Этот день всем им запомнился теплотой единения.

Конец 80-х

Перестройка

В СССР пришла Перестройка. Началось освоение Европы. В этот период Наташа приглашала в Париж всех своих подружек с мужьями и детьми в квартиру Жан Пьера. Она хвасталась своей жизнью, возила всех по Парижу, кормила и одаривала. Жизнь ее была действительно очень благополучная, беспечная, вполне веселая, но счастья в семье не чувствовалось. Наташа не собиралась рожать Жан Пьеру детей, а он и не настаивал. В квартире было чисто, тихо и одиноко. Жан Пьеру это очень нравилось, у него когда-то была уже суета, но теперь он предпочитал покой, тишину, все ведь меняется с возрастом.

Жан Пьер не очень любил набеги российской публики. Все Наташины друзья, кроме французских Вики и Жиля, были тогда нищими, суетливыми и голодными, но он терпел все, что не придумывала Наташа.