Текст книги "Город Леиматри"

Ангириум опустил голову, стыдясь каждого слова, произнесенного его противником.

– Кто второй? Кто он? – зашептали хранители.

– Это правда, до единого факта, – согласился он. Теперь, когда истину так бесцеремонно и некстати обнажили перед всеми, творец начал речь. – Я не скрывал своей любви к людям. Нетрудно догадаться, что это неспроста. Да, я создал вас, используя оболочки смертных. Но, поверьте, я выбрал самых достойных из них: спасателей, поэтов и писателей, философов, врачей, художников – тех, кто ценит мир и способен понять свою миссию. И вы получились идеальными, индивидуальными, с личными взглядами на жизнь. Я восхищаюсь вами – своими верными детьми. Но моя сущность такова, что смертных я люблю больше. Так заложено, и ничего не поделать.

Что касается волнующего вас вопроса о том, втором. Отвечу так: он был адом. И его больше нет на нашей планете. Я изгнал его незадолго до вашего появления. Вы же помогли до конца очистить умы людей и установить необходимое равновесие. Оглянитесь – на свете нет зла. Не было, – поправил себя Ангириум, – до бунта Матвея. Его Город сегодня – это лицо нашего общего врага: ненависти, презрения, убийства и многих грехов, о которых люди практически перестали думать. Матвей пошел против устоявшегося мироздания, а все ради чего? Власти? Ваше право перейти на его сторону – повторяю, что никого не принуждаю мне служить – но помните: я никогда не перестану быть творцом и создателем! Моя сила настолько безгранична, что миллиарды хранителей и архистражей не способны причинить мне даже самый незначительный вред. Уничтожите людей – падете вместе со мной. Выбор невелик, но он, я подчеркиваю, всегда есть.

Когда Ангириум говорил, он был чист разумом, излучал древнюю, могучую силу, которую все высшие почитали, преклонялись перед ней. Необдуманно и скоротечно переметнувшиеся на сторону противника архистражи и хранители с виноватыми лицами внимали, как им теперь казалось, неизбежную истину. Конечно, их непостоянство разочаровало Ангириума, но сейчас он думал о другом.

– Матвей, ты всего лишь хранитель среднестатистического городка, наделенный средним умом и способностями, сотворил ужас и хаос в своих владениях. Признаюсь, пока твой Город мне неприступен, в отличие от тебя. Убить тебя здесь и сейчас – желание многих. Но я дам шанс все исправить, Матвей. Дам время навести порядок, вновь преклониться и предстать перед судом, понести наказание и смириться со своей участью. Я не буду уподобляться грешным и проливать кровь, однако, если ты ослушаешься, это сделают твои же соплеменники. Есть и другой вариант: мы сразимся. Здесь и сейчас. И когда ты проиграешь, твою участь решат голосованием.

По залу пробежало: «Смерть неверному». Одни требовали расправы незамедлительно, другие отмалчивались. Ангириум был доволен. Теперь обвиняемый в страшном преступлении должен был подтвердить вызов. Хранитель надменно осмотрел всех, сел и закинул ноги на хрустальный стол. Многие кинули на него презренный взгляд.

– Вижу, у нашего старика остались те же методы, – лениво произнес он, обращаясь к присутствующим. – А вы так легко поддаетесь гипнозу, что мне стыдно за высших. Вы ведь свободны и можете выбирать! Я предлагаю вам создать ту власть, которая вас всех будет устраивать. Но я не буду заставлять, -тихо прошипел он, – вы сами придете ко мне, когда поймете, что ваш повелитель слишком стар и глуп, чтобы контролировать столь большой мир.

– Поединка не будет, раз ты не готов, – резюмировал Ангириум после недолгой тишины. – Ты же понимаешь, что хранители примут только абсолютного лидера. А ты пока таковым не являешься, Матвей.

– Ты правильно заметил: пока, – спокойно отреагировал тот. – Я не жду от тебя чего-то неестественного… Но это так забавно, когда все вокруг начинают сомневаться в том, что казалось непоколебимым.

– Убирайся из Занебесья, предатель, – прервал эти речи Ангириум, не желавший слушать больше пустые рассуждения неверного хранителя. – Твоя смерть близка.

Эмортдей ликующе смотрел в лицо заявившегося наглеца.

– Мы разорвем тебя в клочья, не сомневайся, – остервенело пообещал он. – Соратники, вы все слышали! Пора бы Матвею осознать, что игры окончены, пора нести ответственность на содеянное. Дадим ему возможность очистить Город от жестокости.

Зал торжествовал. Все решили, что проблема в прошлом. Ангириум сказал и так предначертано. Многие смеялись, уже не воспринимая прозвучавшие заявления всерьез. Да, некоторые моменты смущали, о них будут говорить еще долго. Но в целом их удовлетворил такой исход. Однако случилось незапланированное.

– Скука, скука, скука, – зевнул тот, кого минуту назад пригрозили убить. Хранитель повернулся к Ангириуму спиной и направился к выходу. Никто не видел, как его лицо искосила яростная гримаса. – Я-хочу-свергнуть-тебя! – разделяя каждое слово, изрек гость. Он говорил тихо, но так внятно и пугающе, что казалось внутри него скоплено все зло, которое Ангириум старательно подавлял в людях. Один его голос заставил остальных вздрогнуть.

– Кто ты? – наконец, озвучил творец свои опасения. Кто бы перед ним не стоял, он не был просто высшим. По крайней мере, в общепринятом смысле.

Но вопрос остался открытым. Вместо этого уходящий посмеялся над присутствующими:

– Вы должны остерегаться своего господина. В свете последних событий хранители могут вызывать у него не самые теплые чувства.

Ворота громко хлопнули, гость испарился.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. РЭОБСКУРА

Проснулась Кира от холода. В распахнутое окно задувал осенний ветер, а одеялом она не укрылась – попросту отключилась. На краю кровати огромной кучей были навалены вещи. Софа постаралась на славу.

«Она что, магазин ограбила? Боже, как голова болит! И знобит, брр».

Кира еле собрала себя и поднялась. Не хотелось ничего, но, вспомнив о Яне, девушка заставила себя уложить длинные волосы и нанести легкий макияж. Это оказалось самым простым, а вот на выбор подходящей одежды ушел час, не меньше. Мини-платья и юбки она отбросила сразу, слишком вызывающе. Да и привыкла к джинсам.

«То, что надо», – Кира отрыла модель а-ля «девяностые». К ним подобрала красный топ, кожанку и удобные слипоны. Тепло, уютно, стильно. Спустилась вниз.

«Надеюсь, Ян оценит мои старания. Хотя кого я обманываю? Он видел меня в самом ужасном состоянии. Да и не во внешности дело. Не знаю, что так тянет к нему – то ли таинственная мрачность, то ли его ненормальность. Так, не забивай голову! Парень может нравиться просто так, без лишних нюансов. В конце концов, я никогда не влюблялась, может, пробил час? Хотя даже не могу понять свои чувства. Вроде и симпатия, а с другой стороны страх».

Кира издалека услышала заразительный хохот Софы и Мирона. Лева, как обычно, стучал по барабанам, словно это единственное, что его успокаивало и занимало. А вот Крис сидела мрачнее тучи.

– О, ты пришла. Наконец! – поприветствовала ее Софа, тряся шикарной шевелюрой. Она блистала: коротенькое платье цвета хаки, ботфорты с массивными подошвами, немыслимое количество аксессуаров и косметики. – Как же здорово ты выглядишь, намного лучше, – похвалила помешанная на моде блондинка.

Лева, до этого скучавший, помчался накрывать на стол.

– Мы тут ужин праздничный приготовили: пицца, картошка фри, всевозможные газировки и мороженое, – похвастался он, таща коробки.

До смерти голодная Кира набросилась на любимые блюда. Когда последний кусочек был съеден, ребята расслабились и заговорили о серьезном.

– Время пришло, – начал Мирон. – Начну с того, что несколько дней назад мы были обычными подростками, ходили в школу, общались, смотрели кино. Нас объединяло одно: музыка. Как ты успела заметить, у нас рок-группа. Появилась она за год до ужасных событий…

– Ой, вечно ты тянешь. Давай я продолжу, – перебила Крис. Кира совсем не понимала, от чего та так злится и хмурит брови. За прошлый вечер Крис не проронила ни слова, а тут даже Мирона остановила. – Мы познакомились на слушаниях. Софа и Ян собирали группу. Она играет на электрогитаре, он поет. Лева ударник, Мирон бас-гитарист, я – клавишник. Мы довольно быстро сыгрались, собирались на репетиции, выступали на школьных дискотеках и балах.

– Слушайте, кажется, я вас помню. Вы играли на выпускном прошлой весной в третьем лицее? Я тогда училась в девятом классе, – ошарашено произнесла Кира, сама удивляясь такому стечению обстоятельств. – Тогда было столько школьников, что я не смогла пробраться к сцене, да и недолго пробыла на празднике, дела были дома.

– Вот это классно! Ты слышала, как я зажигаю, – похвасталась Софа. Казалось, ее жизнелюбию нет границ.

– Продолжай, – нахмурился Мирон, убивая зачатки позитива одним взглядом.

– Неделю назад, – Крис сглотнула, – мы все умерли.

Внутри похолодело от такой новости.

– Что значит – умерли? – не поняла Кира и посмотрела на всех, как на шутников.

«То есть я тут не одна такая эм… особенная».

– Ты что, новости не читала? – набросилась Крис. – По всем каналам, во всем интернете только про нас и пишут! Ты откуда, дамочка?

Девушка покраснела и опустила глаза. Читать новости ей было некогда. В этот период она как раз сбегала из дома и думала о том, где ночевать и что есть.

– Нет, простите, – виновато ответила она.

– Все равно там половина вранья, – успокоила ее Софа и обратилась к другим: – Мы все расскажем в подробностях, нечего читать желтую прессу.

Минуту помолчали.

– И… кто вы теперь? – задала Кира волнующий вопрос. И кто она?

– Это трудно объяснить. Перед смертью к нам всем приходил один и тот же мужчина. Мы думали, он демон, но он отрицает. Называет себя Леиматри.

– Леиматри? – у Киры задрожали коленки, вспотели ладошки. Все в ней выдавало волнение.

– Знаешь его? – прошептала испуганная Софа. – Он и до тебя добрался?

– Д-да, – заикнулась девушка. – Он приходил, хотел причинить вред моей маме. Потом преследовал меня и… – Кира осеклась. «Нет, не буду рассказывать о своем падении. Пока точно не время».

Крис торжествовала.

– Я же говорила – она неспроста к нам попала! – Адресовано это было Мирону.

– Ладно, – грубо согласился тот, – допустим.

– Да кто же вы? – у Киры закружилась голова, немного тошнило от волнения. «Все сбрендили, это такая чушь. Умерли… И сидим тут, пиццу жуем. Где Ян? Где он? Я сейчас в обморок упаду».

– Леиматри предложил отомстить нашим врагам. Это у него метод такой: явиться в момент, когда человек испытывает самую неконтролируемую ненависть, и совершить возмездие, но за плату. Цена – наши жизни.

– Как вы согласились? Я не понимаю.

Кира недоумевала. Она ведь не поддалась.

– Это непросто, – попытался объяснить Лева. До этого он сидел тише травы, но почему-то именно его ровный голос вернул ее к реальности. Ноги перестали быть ватными, а голова больше не кружилась – Мы поддались искушению, не думали о последствиях. К тому же он психологически давил на нас. У тебя была такая ситуация, когда казалось, что хуже уже быть не может? Что мир несправедлив, мечты рушатся, а все из-за какого-то конкретного человека?

Снова наступило неловкое молчание. Мирон нервно встал и ушел, а Крис громко хмыкнула ему вслед. Кира ничего не ответила. Она примерно понимала, о чем ее спрашивает Лева, но все равно не могла связать концы с концами.

– Хорошо, допустим, вы все согласились на условия Леиматри, – начала рассуждать она, – но он разве не сказал о том, что покарает вас?

Все помахали головами.

– То есть после возмездия – оно ведь состоялось? – он вас прикончил, так?

Софа ломала пальцы.

– Дело в том… что мы пожелали зла друг другу, – она судорожно выдохнула. Кира закрыла рот ладошкой, так ей хотелось вскрикнуть. – Леиматри забирал нас по очереди. Сначала Мирона, потом Крис, затем меня, Леву и Яна.

Сердце бешено заколотилось, когда она услышала последнее имя. «Кто бы ни был этот Леиматри, я его заранее презираю!»

– Мы все связаны, – добавила блондинка.

– На этом история только начинается, – подхватила Крис. – Он назвал нас рэобскуры – детьми темной материи. Сказал, мы обладаем космической силой, какой-то невероятной энергией. И мы полностью в его власти. Он обещал многое, если мы выполним важную миссию.

– Важную миссию? – уточнила Кира, лишь теперь понимая, куда уходит Ян. – И что же за миссия?

Крис пожала плечами.

– Пока не знаем. Леиматри сказал: призову вас, когда пробьет час, – ответила она.

«Все, выдохни, – Киру трясло от услышанного. – Они, наверное, психи! Может, ролевая игра или какие-нибудь секты. Что там сейчас модно? Выполнять квесты по указаниям неизвестных кураторов в соцсетях, снимать безбашенные ролики ради лайков. Может, они на спор захватили здание и живут тут, типа реалити-шоу? А управляет всем этот сумасшедший Леиматри. Так, стоп, я же сама упала с крыши…»

Все не клеилось, Кира злилась на свою несообразительность, неспособность связать факты воедино или запросто поверить новым знакомым. Да, все было странно, необычно, но в голове настырно звучал голос разума – сверхъестественного не существует, всему и всегда есть логическое объяснение.

– Ты нам не веришь? – удивился Лева, наблюдая за реакцией Киры. – Послушай: мы говорим правду. И докажем. Мы очереди расскажем свои истории.

Вечер предвещал быть трудным.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

Июнь, 2018 год

Мост через реку в южной части Города давно не пользовался популярностью. Раньше горожане ездили на дачи, но со временем разленились и забросили их, да и сам путепровод стал рушиться. Автобусы сняли с рейса. Обычно тут собирались компании школьников, особенно в летнее время, когда заняться было нечем.

В этот день к сооружению подъехала компания на двух мопедах.

– Крис, прошу, – 16-летний Мирон протянул руку спутнице. – Сейчас повеселимся, – он подмигнул.

Двое девушек наперегонки забежали на мост. Парни не спеша шли следом. 15-летняя Кристина Ильева с подругой Машей – обе жили в приюте – давно мечтали пофотографироваться, вид здесь открывался потрясающий. Выпал такой ясный день, когда туман на время исчез, вокруг все цвело, стрекотало и пахло.

– Скажи, он тебе нравится? – доставала Маша, позируя перед камерой телефона. – Мирон какой-то грубый, тебе не кажется?

Крис молчала и легкомысленно хихикала. Давно ей не было так радостно.

– Нравится или нет – не твое дело. Мы просто играем в одной группе, и всего-то. А вот этот долговязый Сеня вообще не симпатичный, зато как поглядывает в твою сторону!

– И они оба мажоры, – подметила подруга. Обе прыснули.

– Ну что, девочки, покорим соцсети? – прогремел голос Мирона Громова. Парень был одет с иголочки во все фирменное. Ходил вальяжно и немного лениво.

– Я прыгать не стану, – вроде пошутила Кристина. Разговора об этом не было, ехали просто сменить обстановку. Да и воду она не любила. «Там же рыбы!» – всегда отнекивалась от предложений поехать на пляж.

Мирон нахмурился. В условиях безотказности, которые создали богатенькие родители, он рос семнадцать лет. Стоит ли говорить, что любой разговор, в котором звучало слово «нет», парень воспринимал как конфликт. Мирон нахмурил густые брови, вплотную подошел к девушке и стал упрашивать.

– Слушай, мы ехали час. Не просто же видом полюбоваться? У нас канал на ютьюб тухнет без новых видео. Сеня снимет, у него камера с высоким разрешением, а ты сиганешь. Тут всего-то метров десять.

– Двадцать восемь, – поправила Маша.

Кристина выпучила голубые глазища, которые вмиг наполнились слезами.

– Нет, еще раз нет! Хочешь – сам сигай. Я вообще высоты боюсь. Вы обалдели? С чего вдруг я?

– Ты же говорила как-то, что любишь экстрим, – напомнил Сеня.

Парни заржали. Видно, для них все было развлечением. Наигравшись в приставку, они маялись дурью и не знали, чем заняться. Мирону Крис приглянулась на репетициях, да и быстро согласилась погулять. Тем более, размышлял старшеклассник, у нее нет родителей, и ему, если что, точно не влетит.

– Я люблю велоспорт, – сухо ответила Крис, уходя в сторону берега. – Ладно, жду вас там. Прыгайте, сколько хотите.

Но не тут-то было. Мирон вмиг разозлился, как было в случаях, когда родители отказывали в покупке дорогой ненужной вещи.

– А ну стоять! – приказал он и схватил девушку за руку.

– Эй, Мирон, прекрати, – вступилась Машка. И набросилась на Сеню: – Ну, чего ты стоишь?

Тот громко смеялся, включая камеру.

– Толкай ее! Получится круто!

Маша не успела ничего сделать: накачанный Мирон сбросил Кристину вниз, как перышко, и потер ладони. Та не успела сгруппироваться, плашмя ударяясь о ровную гладь воды.

– Снимаешь? – спросил он возбужденно.

Пока ребята радовались, оставшаяся на мосту девушка забила панику:

– Она не всплывает! Вы слышите, что вы наделали? Вы убили ее!

В глазах Мирона появился страх. Он секунды метался по мосту, как ужаленный, потом рыкнул, снял ботинки и прыгнул вслед. Сеня продолжал все фиксировать на айфон. Удача, но виновник случившегося сумел вовремя вытащить Кристину на сушу. Он долго делал искусственное дыхание, прямой массаж сердца, бил ее по лицу. В момент, когда оставшиеся ребята прибежали к ним на помощь, Крис выплюнула воду и стала кашлять.

С того злополучного дня прошел месяц. Жертва несчастного случая – так ее называли полицейские, подкупленные родителями Мирона – находилась в больнице. Врачи поставили неутешительный диагноз.

– Вот твоя инвалидная коляска, – медсестра закатила страшное на вид кресло в ее палату. – Не плачь, деточка, зато ты осталась жива.

От этих слов Крис разрыдалась во весь голос. И не умолкала до самого вечера. До последнего она верила, что придут врачи и скажут «Иди, ты снова можешь». Но ничего такого не происходило. И не произойдет. Как же она проклинала тот злополучный день, этого хама и грубияна Мирона! Как же она ненавидела его семью, заплатившую за свободу своего сына!

«Если бы у меня был хоть маленький шанс встать и добраться до него, он бы за все ответил!»

– О, это я устрою, моя бедная Крис, – голос, полный сожаления и отмщения, прозвучал над головой. В стороне стоял мужчина, совершенно необычный – с пепельными волосами и хитрым взглядом. Он неторопливо обошел кровать. – Я принес твой любимый гамбургер.

Незнакомец был любезен. Задавать ему вопросы казалось полной нелепицей. Крис недоуменно наблюдала за мельтешением – гость раскладывал огромный бутерброд на полочку – и, наконец, спросила:

– Вы из приюта, да?

Это было логично. Пришел какой-нибудь дядечка из опеки, вдруг ее переводят в другой город. Вариант с семьей отпадал – кому теперь она, инвалидка, нужна?

– О, дорогуша, ты меня с кем-то спутала. Я – Леиматри собственной персоной. По секрету: этот Город мой.

– Вы мэр что ли? – насторожилась девушка, поднимаясь на руках. Встать и уйти в коридор она не могла, а кричать без явной причины ей стало неудобно.

– Можно и так сказать. Кушай, – дружелюбно предложил Леиматри, двигая еду к обитательнице палаты. – Итак, в твоем сердце поселилось зло. Понимаю, – он хитро покачал головой, упиваясь вкусом каждого слова, – после такого чудовищного поступка против тебя… Любой на твоем месте испытывал бы то же самое. А, может, хуже.

– Хуже? – засомневалась Крис. Однако интригующая беседа ей нравилась. – То есть я хотела сказать, что хуже и быть не может. Мирон сделал меня калекой. Я хоть и из приюта, но могла многого добиться, получить профессию, а теперь…

– Именно! Я ведь знаю, ты хотела стать юристом и помогать людям. Хотела бы стать волонтером и дарить радость маленьким деткам, от которых отказались родители. А теперь все это невозможно, – подтвердил Леиматри, указывая взглядом на кресло, и заговорщически прошептал: – Отомстим?

Его глаза дьявольски засверкали.

ГЛАВА ОДИННАЦАТАЯ. СМЕРТЕЛЬНАЯ РЕВНОСТЬ

Март, 2018 год

День начался сумбурно. По пути к Илоне Лева Смирнов поднимал глаза и думал, что небо вот-вот рухнет ему на голову – все валилось из рук. Он то и дело спотыкался, пытался купить цветы, но забыл дома карманные деньги. Пришлось возвращаться, отправить извинительное сообщение, и снова вытирать лицо от капель пота.

Весна отдавала нежно-розовым. Все пахло юношеской влюбленностью, той самой, когда пальцы судорожно немеют от волнения, мысли превращаются в сахарную вату, а во рту приятный привкус ванили и еще немного лихорадит.

«Мне семнадцать, а втюрился как семиклассник», – сокрушался Лева, миновав половину дороги. Красавица Илона – новенькая в их классе = жила в центре Города. Она пока и не подозревала о чувствах сверстника, но охотно согласилась сходить в кино.

Влюбился он быстро и бесконтрольно. Три месяца таил в себе вселенских масштабов чувства, которые разрывали изнутри день и ночь.

«Говорят, любовь живет три года, что это химия. А прошло девяносто три дня, шесть часов, восемнадцать… нет, девятнадцать минут. Однозначно, долго я в таком режиме не протяну. Я должен все рассказать!»

«Таким режимом» Лева обозначил симптомы страшной любви: он не мог есть, спать и думать о чем-то, что не было связано с Илоной. Она прочно и навсегда поселилась в его голове. Ее кудрявые локоны до пояса, стройные ноги, красивая шелковистая кожа, зеленые глаза… Со временем симптомы только прогрессировали: парень перестал соображать в алгебре и геометрии, хотя с первого класса был отличником; он иногда опаздывал на первый, второй и даже третий уроки – просыпал или намеренно не шел в класс, чтобы лишний раз не встречаться с предметом воздыханий; увлечения совершенно потеряли былую прелесть – даже опыты по физике и те не радовали.

Одним словом, все катались в тартарары – его юность, время и возможности развиваться. Из тихони и преуспевающего во всем ученика он превратился в невротика, да еще и скатился на двойки. А все потому, что в сложившемся уравнении был неизвестен один икс – чувства Илоны.

«Я ей признаюсь, и будь что будет!»

Тот вечер в кино закончился для Левы благополучно: эта потрясающая во всех смыслах девушка согласилась пойти на первое свидание, а затем второе, третье. Они много и бессмысленно катались по городским паркам на роликах; забегали в фаст-фуды, когда лил дождь; вместе делали уроки – Лева подтягивал Илону по химии, а она его по литературе. Так продолжалось еще два прекрасных месяца, до самого лета. Прежняя жизнь уже казалась бессмысленной, лишенной красок и впечатлений.

– Твоя красота превратит тебя в ангела и ты улетишь от меня, – Лева залился краской. Он провожал Илону домой и нежно, по-детски, держал ее за руку.

Девушка громко хохотала от его комплиментов, иногда краснея в сторону.

– Что же ты чувствуешь ко мне? – не унималась Илона, нюхая огромный букет роз.

Лева зарделся, как пион.

– Я не могу описать… это безумство какое-то! Я просыпаюсь и вижу тебя перед глазами. Ты никогда не оставляешь мои мысли. Ни на минуту. А когда ты рядом, я…

Илона слушала и слушала признания в свой адрес, но сама хитро отмалчивалась, надувая блестящие губки.

– Боже, да мне пора бежать, – у подъезда девушка будто невзначай посмотрела на часы и округлила глаза. – Все, спасибо за кофе и сэндвич, если я потолстею – ты виноват!

Лева не успел махнуть рукой.

– Я все равно буду любить тебя, – бросил он вслед, но тяжелая дверь с писком захлопнулась.

«Что-то не так, – терзался Лева по пути домой. – Мы ведь так хорошо дружили, доверяли самые сокровенные секреты, проникали на судно в порту, как-то выиграли в лотерею и все потратили на шоколад, вместе выбирали бальное платье… Я пригласил ее на выпускной, написал песню, чтобы Ян исполнил».

Столько надежд было связано с Илоной! Лев, как управляемый кем-то невидимым, развернулся обратно. Зачем, он не знал. Ноги сами несли к дому, где жила возлюбленная. В глазах горела новорожденная маниакальность.

– А ты классно поешь, – услышал он до боли знакомый голос. Илона шла под руку с высоким парнем и громко смеялась.

В этот момент все замолкло. Глухие многоэтажки, немые автобусы, обезличенные люди – мир жил, но не в этом измерении. Что-то внутри больно и надрывно стонало, не в силах вырваться наружу криком. Лева стоял как вкопанный, словно облитый цементом, который вмиг застыл и превратил его в изваяние. А парочка тем временем шла в его сторону. И случилось неизбежное.

– Лева? – надменный взгляд Яна он встретил издалека. Музыканты хоть и играли бок о бок целый год, но друг друга с самого начала не выносили. Лева был спокойным и правильным, а фронтмен группы любил внимание, особенно поклонниц. – Черт возьми, что ты тут забыл? Ты живешь в другом конце Города.

Илона, как рыба, открывала рот, но ничего не говорила. Она хлопала ресницами и походила на глупую куклу. Так, по крайне мере, подумал Лева, ожидая объяснений.

– Это вообще-то моя девушка, мы… встречаемся, – выдавил он неуверенно и покраснел до самых пяток. Не так он хотел заявить о своих правах единолично ходить с Илоной по ручку! В душе все кипело и извергалось сотнями вулканов, но наружу этот гнев так и не прорвался. Во всяком случае, в нужный момент. А ведь сейчас был именно он.

– Что? – жестоко рассмеялся Ян в лицо конкурента. – Да ты посмотри на себя, как в такого можно влюбиться? Лузер! Он же шутит, да?

И вот милая, спокойная и идеальная Илона бросила на Леву бессердечный взгляд.

«Давай же, милая, скажи ему, скажи, кто тебе по-настоящему дорог!» – дрожал внутренний голос Смирнова.

– Мы просто друзья, одноклассники, – оправдываясь, пожала она плечами и тряхнула волнистыми волосами, – Разве ходить в кино с другом – преступление? Лева, ты хороший, но ты же умный мальчик и все про нас понимаешь.

Третий лишний, а именно таковым себя чувствовал «умный мальчик», не проронив больнее ни слова, ушел. «Трус! Трус! Какой же я трус! А этот Ян… Клянусь, я отомщу ему!»

Одни и те же мысли, как зацикленные, крутились в голове Левы изо дня в день. Вот прошло лето, начался новый учебный год, как и прежде мелькали репетиции и выступления, но вся эта жизнь была чужой, не его. Каждый раз, встречаясь с Яном, который давно и думать забыл об Илоне, парень сжимал кулаки и мечтал об одном – причинить ему такую невыносимую боль, какую только возможно. Но в голову ничего не приходило. Зато пришел он – нежданный гость.

– Какая душещипательная страсть! Bene⁷! Я сошел бы с ума на твоем месте, но ты настолько сдержан и терпелив, что даже я склоняюсь, – расплылся в сочувствующей улыбке тот, кто учуял запах ненависти. – Леиматри, – представился так, будто лучший друг. – Я помогу отомстить, только следуй указаниям.

Лева не задавался вопросом, что этому незнакомцу надо – он сразу и навсегда проникся доверием к Леиматри. И выполнил все до единого слова.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ВОЗМЕЗДИЕ

16 ноября, 2018 год.

«Если бы это овца умела нырять щучкой, все бы обошлось. Но кто знал? Кто мог знать, что она как бревно шлепнется и сломает спину?» – каждый раз злился Мирон, когда родители запрещали ему выходить из дома, упрекая в трагедии с Крис.

– Мы заплатили столько денег, чтобы твоя жизнь не была погублена! – рыдала мать, истерично и громко – напоказ папе. – Потратили половину денег на университет. Теперь придется заново копить! А тебе лишь бы эта проклятая группа, будь она неладна, да недалекие девицы. Как же репутация нашей семьи? Мирончик, солнышко, я же растила тебя хорошим сыночком. Любишь маму?

Когда разговор доходил до сюсюканий, Мирон вставал и ретировался в знак протеста. Материнская любовь, гиперболичная до абсурда, выводила его из себя и каждый раз вынуждала противостоять, доказывая свое право на самостоятельность. Обычно представитель «золотой молодежи» бедокурил: разбивал машину, воровал отцовский пистолет и выкладывал в сеть компрометирующие снимки, ломал дорогие подарки и требовал купить новые. Родители все терпели, делая вид, что так надо, перерастет. Этот порочный круг обещал жить долго.

– Ой, мам, отстань, – нагрубил в ответ сынок и ушел в другую комнату.

А из головы не выходила Крис. Он не общался с ней с того рокового дня. Родители запретили всяческие контакты, пытаясь всеми средствами замять неприглядную историю и утаить ее от СМИ – все-таки у папы был крупный бизнес и имя в Городе. Как ни странно, это им удалось. У Сени отобрали айфон и удалили запись. Силовикам объяснили, что девушка сама прыгнула – хотела понравиться богатенькому мальчику, но плавать не умела. Да и вообще она неуравновешенная (в доказательство купили справки о посещении психиатра).

В глубине души Мирон понимал всю аморальность своего поступка, поведения родителей, но эту глубина находилась в недосягаемости от его поверхностной совести. И ел, и спал он спокойно. Но вдруг именно сегодня как гром среди ясного неба: в сети появилось видео, то самое! Интернет разрывало от новостей: «Сын олигарха Громова столкнул с тридцатиметрового моста подругу из приюта: девушка прикована к инвалидному креслу», «Правоохранительные органы не нашли состава преступления и замяли дело… 16-летний Мирон Громов едва не убил сироту… 15-летняя Кристина Ильева вернулась в приют и готова рассказать шокирующие подробности…» – пестрили заголовки статей.

«Ты получил по заслугам» – пришло сообщение с номера Крис. Мирон изо всех сил бросил телефон и сжался, когда услышал быстрые шаги матери. Он с силой захлопнул ноутбук.

– Все, – спустилась она по стене, бледнея, – это конец нашему бизнесу. Конец всему, – умирала от горя Наталья Артемовна. – Зачем, ну зачем ты это натворил? Чего тебе не хватает, сынок? Мы все тебе давали, даже больше! Лучшие вещи, дорогие путешествия, всевозможные гаджеты последних моделей – разве этого мало?

– Мало, – сквозь зубы процедил Мирон. Как же он злился! – Деньгами не заменишь внимание родителей, а вы только для себя и живете!

Парень, громко топая, выбежал во двор. Жил он в элитном районе в огромном коттедже. Тут было тихо, дом находился под сигнализацией. И как же удивился Мирон, увидев незнакомца на недавно политой лужайке. Мужчина медленно и с удовольствием расхаживал босыми ногами по газону и умиротворенно закрывал и открывал глаза.

– А ну проваливай, бомж! Сейчас охрану вызову, – Мирон с силой пнул некстати возникшие на его пути ботинки мужчины и выбежал за калитку.

Мать в это время судорожно всхлипывала, изо всех сил горюя перед молчаливым отцом – это было слышно из открытой форточки. Но супругу, как обычно, было не до разговоров с сыном.

– Эй, постой, – незнакомец молниеносно очутился перед носом Мирона. – Я же помочь пришел. Это Крис. Она достала запись и вылила в сеть, дала интервью журналистам. О, твою семью разорвут на части. В былые времена на это бы не обратили внимания, да и кто мог узнать? Но теперь, в век высоких технологий, да еще недалеких людишек, – мужчина бросил на Мирона многозначительный взгляд, – казнь приобрела другой оттенок: нет гильотин, зато есть осуждение. Смертельное и разрушительное.