Текст книги "Город Леиматри"

Вспышка. Солнце ослепило. Эмортдей нервно сощурился. «Каждый раз, – думал он, – одно и то же. Я отвык от истинного света. И почему он отправил и меняк людям? Я – воин, я достоин править, а не прислуживать!». Пока архистраж¹ мысленно возмущался, пронзающие лучи продолжали жечь его темную кожу, особенно смуглое лицо. Он ускорил гигантский шаг, минуя пышные яблоневые сады и фонтаны из белого золота.

– Город изменился, – услышал он издалека низкий, мрачный голос. Голос Ангириума². По коже пробежал холодок.

– Создатель, – поклонился Эмортдей, едва войдя в белоснежную резиденцию самого творца. – Прости, я не сразу нашел верный путь…

– За прошедшие века пора бы изучить мои владения, – произнес властитель на языке прамира³, которого архистраж, конечно, не мог знать.

Он был слишком молод по меркам вселенной. А если бы знал, то возмутился бы еще больше. Эмортдей редко бывал в Занебесье⁴ (хотя чаще, чем остальные), и то лишь по очень важным поручениям. Однако высокомерно гордился своей приближенностью к создателю и тем, что сумел добиться такого расположения и доверия. Служба его была слепа и полна безотчетной любви. Иначе как еще вытерпеть людей?

Архистражей было немного, всего трое, а вот хранителей⁵ несколько тысяч, но все они по воле Ангириума жили на земле, охраняли и оберегали человечество от войн, а он наслаждался абсолютным одиночеством и покоем.

– Не молчи. Что выяснил? – небрежно спросил создатель, расхаживая по мраморному полу, который терялся за горизонтом.

Обставлено Занебесье было без фантазии: лишь клочок садов, сияющий мрамор под ногами и некоторая роскошь. Так Ангириум пытался приблизиться к смертным. Он заметно вдыхал воздух, хотя мог обойтись и без него; ходил босым, чтобы ощущать холодный пол; носил убогие одежды, совсем как самые нищие люди. Он душевно наслаждался чириканьем птиц и звуками фонтанов. Иногда даже читал книги и довольно улыбался, находя в них себя.

Эмортдея откровенно воротило от этого интерьера, уж больного много такого он видел на земле. А на небе хотелось чего-то величественного! Творец знал о скверном желании своего подданного, но как он мог отказаться от родного, человеческого?

– Ничего существенного, – с досадой в голосе отчитался архистраж. – Откуда у него взялась сила – неизвестно. Но он что-то замышляет, – со злостью добавил Эмортдей.

Стоило Ангириуму остановиться, как перед ним распростерлась пропасть. Там, внизу, среди цветущих сочных полей, лесов и рек затерялась черная точка. То был Город. Один факт его существования злил создателя.

– Матвей слишком слаб, – с нескрываемой скукой ответил Ангириум и оторвался от объекта наблюдений.– Тебе жаль меня? – удивленно, переходя на тон выше, спросил он Эмортдея, который не успел отвести полный печали взгляд.

– Ангириум, я… – перепугался архистраж и сжал огромные ручища в кулаки.

Видно, он стыдился того, что забыл скрыть эмоции. А они не давали покоя, разрывали изнутри. Эмортдей помнил творца молодым, красивым, полным сил. А теперь…

– Прости.

– Это всего лишь оболочка, – грустно ответил Ангириум, рассматривая старые руки. Кожа на них потрескалась. – Жаль, что она умирает. Я таким родился. Да, друг мой, все мы были рождены, однако природа у всех нас разная. Как и в Городе. Там творится нечто другое, не связанное с людьми и их врожденным умением попадать в передряги.

Его тонкие, почти выпавшие брови, нахмурились, а еле заметные губы сомкнулись и напряглись. Глубоко посаженные глаза уже давно остекленели, зрачки стали тусклыми. Морщины настолько съели его кожу, что она натянулась на вытянутый череп; пальцы рук еле шевелились и казались совершенно безжизненными. То был старик, пусть и всесильный, и могучий, но с виду обычный умирающий от лет мужчина в мятой широкой тунике до пят. Будь он среди людей, его бы спутали с попрошайкой.

Ангириум умолк. Шли часы, а он не шевелился, не подавал признаков жизни, путешествуя в глубинах своего сознания. Высшие воспринимали время иначе, поэтому Эмортдей не заметил, как быстро создатель вернулся к беседе. Сейчас или никогда, решил он.

– Ты не боишься войны? – Cлишком дерзко, подумалось Эмортдею, спрашивать о таком самого Ангириума. Но, возможно, это был единственный шанс прояснить ситуацию. – Город окутан непонятной силой, твоя оболочка саморазрушается… Что-то грядет?

– Я боюсь всего, что несет смерть, Эмортдей. И о войнах между людьми думаю в первую очередь. Именно для этого я сотворил вас. Вы сохраняете баланс, – сухо ответил творец. – Но если ты имеешь в виду войну между архистражами и хранителями, то не беспокойся. Есть история куда важнее. Подойди.

– Вдруг туман – не то, о чем ты подумал? – на всякий случай переспросил Эмортдей. Да кто он такой, чтобы сомневаться в словах создателя? И что значило это «то»?

– Именно то.

– Уничтожим его! И Матвея! Я сотру его в порошок, только позволь…

– Нет, – взгляд Ангириума впился в черную точку. Архистраж преданно опустил голову. В его глазах читалась досада. – Не потому, что я запрещаю. Это невозможно.

– Что?!– не поверил своим ушам Эмортдей и встал в позу, готовясь напасть на незримого врага. – Ты владеешь миром! Сотри Город с лица земли и дело с концом!

– Я пытался. Но сила, окутавшая его, не пропускает меня, будто она… внеземная, – резюмировал Ангириум. – Однако я посеял зерно добра прямо в центре Города. Долгие годы я наблюдал, как страх и смерть пожирают людей. Не представляешь, какую боль я испытывал, каждый раз глядя вниз! – едва ли не заплакал творец. – Но не все потеряно. Одна девушка, да, она еще юна, – покачал головой создатель, – ощутила настоящее раскаяние и перешла на мою сторону, на сторону добра. Я этим воспользовался. Правда, ей пришлось отдать свою жизнь.

Архистражу стало не по себе от такой новости .«Человек? Серьезно? Он ума лишился?»

– Ты уверен, что она подойдет? – с подчеркнутым сомнением спросил Эмортдей.

– Если бы я всегда был уверен, то ты бы не появился, – холодно ответил Ангириум, чем задел за живое собеседника. – Я не могу утверждать наверняка, потому что Законы⁶ не дают мне сделать этого. Я лишь предполагаю и совершаю определенные действия. Но все они направлены на спасение людей. Если она не сможет помочь нам, то никто не сможет.

– Я не верю, что Город неприступен! – воскликнул Эмортдей. – Давай нападем, выждем нужный момент и бросим все силы. Это разумнее, чем полагаться на смертную…

– Она уже не смертная, – мягко заметил Ангириум. Ему не нравилась напористость архистража, но он давно привык к ней и, как истинный создатель, относился с терпением к своему капризному чаду. – Если бы ты знал все тонкости ситуации, то понял бы меня. Когда я творил вас, то тоже очень рисковал, потому что не знал, какими вы получитесь. Эта девочка не будет подобна вам. Я сотворил нечто новое, более совершенное. Она осталась человеком, но внутри нее живет дух высшего.

– Зачем ты использовал человека? – с едва заметным отвращением напирал архистраж. Ему было противно думать об этом. Но пугало другое. – Она сильнее меня? – не веря собственным догадкам, уточнил Эмортдей. Больше всего он боялся, что кто-то займет его место.

– Этого я не знаю, – тихо ответил Ангириум и снова ушел в себя.

Эмортдей не скрывал недовольства. Ему не нравилось, что с ним не посоветовались. Он же был самым приближенным из всех архистражей! Да, Ангириум верил ему больше, чем остальным, но никогда не доверял полностью, потому что всегда боялся измены. Боялся, что однажды все отвернутся от него и мир людей падет. Он был слишком зависим от смертных, хотя и не признавался в этом.

«Как же необдуманно – давать силу человеку. Будь они все прокляты!» – горели мысли архистража.

– В Городе поселилось зло. Конечно, у меня есть кое-какие соображения. Это зло необычно по своей природе, потому что отличается от того, к чему мы привыкли. Но меня беспокоит другое.

– Я бы тоже на твоем месте больше думал о хранителях и распрях между ними, нежели об этом Городе. Он слишком мал, чтобы представлять опасность тебе и твоему миру. – Эмортдей обвел взглядом все, что находилось внизу. – Нам нужно готовиться к войне, Ангириум, ее не миновать! Ты подумай, какой опасности подвергнутся люди, если мы перебьем друг друга!? Матвей не только очернил свой Город, он настраивает высших друг против друга…

– Ты так и не понял меня, – разочарованно сказал творец, усаживаясь на белоснежную лавочку возле бьющего фонтана. – Если мы не разберемся с этой проблемой, то потеряем все.

– Так объясни мне, что такого особенного в этом Городе? – вспылил Эмортдей.

Ангириум недовольно посмотрел на него. Иногда он много позволял этому своенравному архистражу, но очень редко ему приходилось наказывать его. Взглянув на красное зарево, пылающее на горизонте, творец опустил голову.

– Никогда не думал, что подобное когда-нибудь случится, – печально сказал он, уходя от прямого ответа. – Несчастные люди могут остаться без моей защиты, а это самое худшее, что может произойти. И вы не способны мне помочь.

Ангириум говорил с упреком, на что Эмортдей обратил внимание. В его голосе проскользнуло разочарование. Еще бы, если предал один, значит, предадут и другие. И это беспокоило его больше, чем загадочные события в Городе.

– Иди, – наконец, сказал Ангириум, делая в сторону властный жест рукой.

Эмортдей моментально испарился, будто ждал этого приказа. На том месте, где он только что стоял, остался белый след. Он неуверенно витал в воздухе, метался от порыва ветра, а потом исчез.

Ангириум вновь углубился в свои мысли, рассматривая темное пятно, выделяющееся среди всего прочего. Он и не шелохнулся, когда понял, что рядом с ним появился атхистраж Исаим. Творец привык к тому, что в последнее время ему слишком много времени приходилось уделять проблемам, с которыми приходили его приближенные.

Исаим совершенно отличался от Эмортдея. Он был худощав и высок, с густыми малиновыми волосами и выразительными очень женственными глазами.

Ангириум вздохнул, показывая, что готов слушать.

– Конфликты были разрешены. Люди живут в мире и процветании. Как ты замыслил, – отчитался Исаим и аккуратно сложил бледные руки. – Но мой город находится рядом с городом Матвея. Ходят слухи, что он собирает против тебя войско. Я не знаю, как много из наших отважатся перейти на его сторону, но недовольных много.

– И чем же недовольны вы, созданные силой моей мысли?– едва сдерживая досаду спросил Ангириум.

Исаим опустил голову, приняв все близко к сердцу. Он пожалел, что молил об аудиенции с самим творцом. Но тот, увидев страх, смягчился.

– Защищай людей дальше и будь предан.

Гость благодарно кивнул. Он едва поклонился создателю и подошел к краю пропасти, прыгнул и испарился в белых облаках. Ангириум виновато улыбнулся мелькнувшей среди дымки тени. Конечно, он обманул своего архистража, уверяя, что ничего страшного не произойдет.

Творец вновь рассматривал Город. Все оставалось по-прежнему. Туман, словно чаша, накрыл его. Он медленно передвигался, менял форму, но не выпускал высокие дома и людей. И они мучились. Этот туман вызывал у Ангириума желание поскорее избавиться от него, как от раковой опухоли. Но создатель не решался спуститься, слишком опасно. И не потому, что всеми силами старался избегать белой дымки, а потому, что слишком знакомой она была. И он хотел верить, что ошибается.

«Полагаться можно только на девушку и ее искреннее раскаяние. И если она не поможет, то мои дети уничтожат меня. Рано или поздно. Законы сыграли со мной злую шутку. Бедные, бедные люди!» – с горечью подумал Ангириум.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. НЕФОРМАЛЫ

– Ты кто такая? – набросилась брюнетка с каре, небрежно швырнув в угол потрепанный томик любовного романа. – Эй, народ, у нас тут гости, – и тревожно добавила: – Незваные.

Кира, о которой, собственно, шла речь, интуитивно вжалась в ледяную бетонную стену, покрытую каплями воды. Ничего не приходило на ум, поэтому она стояла и, стиснув зубы, рассматривала разношерстную группку молодых парней и девушек. Выглядело это, по меньшей мере, странно и в какой-то степени неприлично.

«Что за ненормальная компания? – мелькнуло в голове. – Одеты как рок-музыканты. Один краше другого, мрачные персонажи. О, у этого парня что, волосы в лаке? Не знаю даже, что лучше – тут или на улице».

Но, внезапно для себя решив, что побегов на сегодня достаточно, Кира собрала в кулак все свое мужество и поздоровалась.

– Я заблудилась, – выпалила она. Все молчали и не сводили с незнакомки озабоченных взглядов.

Выдохнув, девушка рискнула оглядеться. В просторном подвале, заваленном всевозможным хламом, находилось четыре человека. Ближе всех за барабанной установкой сидел парень с рыжеватыми кудрявыми волосами, торчащими во все стороны благодаря лаку. На нем была явно великоватая кожанка, обвешанная металлическими заклепками, и темные джинсы с потертостями. Юноша, несмотря на общее недоумение, искусно крутил палочки, будто это его пальцы, и не собирался прекращать виртуозного занятия. Поодаль остановился угрюмый, точно голодный медведь, брутал в футболке болотного цвета и байкерских штанах. Каштановые волосы ниже плеч острижены идеально, в ухе одинокая сережка, через плечо – потрясающая лаковая бас-гитара с россыпью перламутровых звезд на черном фоне.

«Неформалы, – наконец, поняла Кира. – Так близко я с ними никогда не сталкивалась. В лицее запрещали подобную одежду, а друзей у меня толком не было. Особенно таких. Надеюсь, они адекватные».

Справа от хмурого типа застыла ангельской внешности блондинка с длинным до самого пояса пепельным хвостом с синими прядями. Одежда в стиле глэм-шик: юбка из воздушных перьев, коротенький воздушный топ цвета розовой пудры, рамонеска с яркой вышивкой, элегантный чокер и длинные ботфорты из замши. А еще совершенные голубые глаза, щедро накрашенные ресницы и бледная мерцающая кожа.

«О, вот это электрогитара! Восторг!» – Кира не могла оторваться от ядовито-оранжевого инструмента, который держала экстравагантная красотка. Она с трудом подавила интерес и перевела взгляд на последнюю девушку, ту самую, заметившую ее раньше остальных. Брюнетка с каре была похожа на готессу с обложки: винтажное платье миди в мелкое кружево смотрелось роскошно на ее утонченной фигуре. Оно прекрасно сочеталось с грубыми ботинками до щиколотки. Дымчатые тени подчеркивали выразительные глаза глубокого зеленого цвета, а матовые румяна – аристократичные скулы. Музыкантша стояла за мощным синтезатором и гладила черно-белые клавиши тонкими пальцами.

До сего момента рокеры увлеченно репетировали новую песню.

«Значит, на их музыку я пришла сюда. Кажется, я их фанатка! Но был еще голос, такой завораживающий с хрипотцой. Кто же пел?» – размышляла Кира, пока эти четверо ждали объяснений, считая, что молчание с их стороны будет расшифровано верно.

Но Кира проигнорировала непонятные знаки и продолжала осматриваться. Стены цементного цвета, бетонный пол, одна единственная лампочка посреди влажного от конденсата потолка. В центре комнаты ярким пятном маячила стильная микрофонная стойка и высокие динамики. У противоположной стены находился стол, видимо, обеденный; несколько коричневых кресел, поеденных молью; а по окраинам этого островка жизни – кучи книг, старой одежды, посуды и всевозможных бытовых вещей, брошенных прежними хозяевами, возможно, давно умершими. Музыкальные инструменты, начищенные до блеска, явно выделялись среди всего этого гранжа.

Странная четверка продолжала вопросительно таращиться на нее, прожигая то место, где она стояла. «Наверное, видок у меня не очень. Боже, да я лохматая, как оборванка, еще эта грязь на одежде», – неуместно подумала девушка, подметив идеальные наряды присутствующих.

К реальности Киру вернул вопрос.

– Ты пришла оттуда, да? – спросила дрожащим голосом блондинка. В ее глазах читалось: «Бедняга!»

Нарушительница покоя кивнула. Она не знала, что ответить и как вообще объяснить свое присутствие здесь. Умерла? Сбежала от странного мужика с тростью?

– Иди-ка сюда, присядь. Тебе нужно что-то горячее. – Кира и не заметила, как девушка, а вблизи ее красота была вообще нереальной, усадила ее в мягкое кресло и укрыла теплым пледом. – Мирон, – обратилась она к насупившемуся парню, – принеси чай. Только, я тебя умоляю, поторопись!

«Значит, этот медведь – Мирон. Не знаю, почему, но я его заранее боюсь».

Пока вечно угрюмый новоиспеченный знакомый заваривал чай, Кира мельком взглянула на барабанщика. Он был немного упитанный, но это ему шло. А вот прическа не очень.

– Лева, – несмело улыбнулся он, протягивая руку.

– А я Софа, – представилась та самая блондинка с внешностью модели.

А вот брюнетка не торопилась, бросая в сторону Киры недоверчивый взгляд.

– Вот, пей, – снял напряжение между ними Мирон, грубо вручив гостье кружку с отколовшимися краями. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, а голос шел из глубины, настолько басисто он звучал.

Громко глотнув, Кира благодарно подняла глаза. Тепло разлилось моментально и разморило уставшее от ночных приключений тело. Но расслабиться она не успела. Все куда-то исчезли, когда девушка увидела его – пятого жителя этого подвала.

Он сидел в кресле, которое едва освещала скромная лампочка. Парень был явно высок – закинутые друг на друга ноги в такой позе казались неестественно длинными. Первое, что бросалось в глаза – армейские башмаки с шипованной платформой. Кожаные брюки прекрасно сочетались с застиранной футболкой и пиджаком в стиле милитари оттенка хаки. Густые черные волосы собраны в гладкий хвост на затылке, виски немного выбриты. Черты лица хоть и юношеские, но довольно мужественные. Молодой человек пристально смотрел на Киру.

«Если он не прекратит, я сквозь землю провалюсь… А он красив» – думала та, наконец, увидев фронтмена группы.

– Ян, – неожиданно произнес он приятным голосом и протянул свою руку. Она была очень теплой. Девушка невольно вздрогнула. Он выжидательно улыбнулся.

– Кира, – зарделась она. – Кира Воронцова.

– Слава богам, мы познакомились, – резюмировал Лева, проигнорировав недовольно цокнувшую брюнетку, все еще стоявшую поодаль. – А из какой ты школы?

– Из пятого лицея, девятый «Б».

– О, филологиня или математичка? – с интересом расспрашивал рыжий.

– Физико-математический, – Кира немного осмелела от его доброжелательности.

Остальные уселись вокруг быстро сымпровизированного столика и организовали горячее питье. Ожидался допрос, но обстановка наоборот располагала. Кира больше не чувствовала дискомфорт, хотя, по ее мнению, должна была. Ее смущал только Ян, задумчиво глядевший в ее сторону, но она старалась больше не смотреть на него.

– Так ты, как я услышала из вашего содержательного разговора с моим милым братиком, Кира. Что ж, очень приятно! – Софа жизнерадостно улыбнулась. Она будто ненароком поправила свои длинные волосы, взяла кружку с чаем, при этом поглядывая на неразговорчивого Мирона.

Кира заметила, что Софа и Ян очень похожи. Только выражение глаз было разное, а в остальном…

– Вы близнецы? – решилась спросить.

– Мы? – Софа надменно вскинула пепельные брови. – Да ни за что! Ты посмотри на него. Этот эгоистичный, инфантильный паренек и моя божественная красотка – несовместимы!

– Да брось, Софа! Да, они близнецы, – усмехнулся Лева. И шепнул: – Она просто любит выпендриваться.

– Я все слышу.

Вновь наступила тишина. Ян отчего-то хмурился. «Даже больше, чем этот медведь», – невольно лезли мысли. Он время от времени тряс ногой и мыслями был далек от происходящего. Софа и Лева сцепились в ожесточенном споре касательно неосторожно брошенной парнем фразы. Казалось, про Киру все и думать забыли. Однако Мирон и брюнетка, которую звали Крис, нервно переглядывались, думая, что же с ней делать.

Девушка же воспользовалась тем, что ее никто не терроризирует расспросами, и погрузилась в себя. Сон бесцеремонно давил на глаза, веки готовы были рухнуть камнем. И тут она вспомнила кое-какие детали из ее последнего дня дома. Вот ее мать сидит на кухне и пьет, пока младший брат плачет в своей комнате. Тогда, в последнюю их встречу, маленький Костик нервно сжимал свои детские кулачки, пытаясь успокоиться. Мама опять избила его. Кира не могла больше сдерживать накопленную за последние годы ненависть.

Мальчик изо всех сил делал вид, что не всхлипывает, но по щекам градом катились большие слезы, а на плече синела ссадина. Обычно после истязаний мама кричала, что они погубили ее жизнь, и уходила, громко рыдая от собственной чудовищности.

– Хочешь, я отомщу? – просто спросила она брата. Вопрос был спонтанный, но такой честный и нормальный в этой ситуации, что даже вездесущая совесть забилась под подошвами воцарившегося на ее месте презрения. А потом за спиной раздался пугающий голос: «В твоем сердце поселилось зло, девочка?».

Киру ударило током. Ее всю трясло от внезапно нахлынувшего воспоминания. Ян, сидевший напротив, задумчиво наблюдал за всем, что с ней происходило, а потом серые глаза затуманились. В них мелькнула черная тень. «Да что с ним такое?» – девушка тряхнула головой, отгоняя привидевшийся кошмар, который словно оживал. Парень недолго боролся с возникшим желанием уйти. В одно мгновение он вскочил с места и рванул к выходу. Его проводили встревоженным взглядом, но разговор продолжился.

«Это я его так напугала?» – встревожено думала Кира, а сама краем уха прислушивалась.

– Мы не можем этого сделать! – шептала брюнетка. Ее категоричный голос рассекал воздух.

Софа недовольно вытирала столик, а Лева опять сидел за барабаном и стучал палочками. Кира поняла, что на какой-то отрезок времени, минуты то были или секунды, ушла в себя и пропустила судьбоносный разговор о себе.

– Но у нас нет выбора! – жестко ответил Мирон. – Ты же знаешь наши правила. Среди нас не должно быть чужих!

– С остальными мы так не поступали. Когда появились Ян и Софа, мы даже не думали их выгонять, – шикнула Крис, старательно нахмурив брови.

– Мы должны быть вместе, а она лишняя.

Мирон как-то странно посмотрел на собеседницу. В его взгляде проскользнуло отчаяние. Софа, увидев это, швырнула тряпку в сторону, села на место Яна и так же, как он, затрясла ногой. Она явно ревновала.

Пока между троицей кипели страсти, Кира явственно осознала – ей пора. Она почувствовала тяжелый взгляд Мирона на своем затылке, но все же не остановилась. Крис ринулась вслед, однако парень ее отдернул.

«Вечно в жизни так: только устроишься удобно, как тебя прогоняют. Дома не было никакого счастья, вне дома такая же история. Ни друзей, ни доброжелателей. Ну и пусть! Придется вернуться… куда-нибудь. Пойду в приют и точка».

– Стоять, – приказал Лева, одним только тоном пресекая любые попытки остальных продолжить дискуссию. – Сначала дождемся Яна, а потом будем решать.

ГЛАВА ПЯТАЯ. СТРАШНЫЕ ОБВИНЕНИЯ

Пасмурная погода, ранним утром постучавшая в окно крупным дождем, вконец испортила настроение. Нужно вставать, иначе день пройдет зря. Влас умылся, оделся во все черное, громко включил музыку, чтобы хоть как-то взбодрится, и сел завтракать. Позвонил Слава.

– Я сегодня журналюга, забыл? – пресекая возможные наезды про опоздания начал Влас.

– Да помню, – прохрипел начальник. Видно, заболел. – Я договорился с врачом из городской больницы, тебя сегодня пустят.

– Спасибо, только собирался этим заняться. Но у меня бы на согласование с минздравом ушло кучу времени. Уже думал незаконно в палату пробраться, – пытался пошутить сотрудник, но Урьев промолчал. – Слав? Что случилось?

– Случилось. Звонила Инга Куницкая, пресс-секретарь следственного комитета, рассказала о похищении шестилетнего ребенка. Просила разместить информацию в СМИ, вдруг кто-то поможет. В редакции стали выяснять подробности, оказалось, это сын твоей соседки.

– Что? – не поверил своим ушам Влас и перестал жевать бутерброд. – Как?

– После того, как их мать Лидию увезли в больницу, мальчика забрали в реабилитационный центр. Жуть, он был весь в синяках от побоев. Ты знал? С беднягой работал психолог, но он буквально рвался к матери. Еле успокоили. А утром кровать оказалась пуста. Ребенок исчез, растворился в воздухе! Думают, мог сбежать. Но как? Шесть лет, что хитроумного способен придумать малыш? Сейчас основная версия – похищение. Все видеозаписи с камер просматривают, медсестер допрашивают. В общем, Влас, выясняй. Теперь это твоя основная задача, Город жаждет сенсаций! Эфиры я сам буду проводить.

– Боюсь, мне понадобится экстрасенс, – мрачно ответил Немов после недолгого молчания. Говорить или не говорить про вчерашнюю встречу с Кирой? Решил, пока рано. – Все это похоже на чертовищину.

– А что ты удивляешься? Вспомни те случаи. Пять тел пропало, шестая вчера. Никто ведь даже глазом моргнуть не успел. И ни клочка одежды, словно этих подростков и не было на белом свете…

– Ладно, мне пора бежать.

Влас больше не хотел продолжать разговор. Его воротило от трагедий. И чего он выбрал именно эту работу! Накинув куртку, прихватив рюкзак с техникой, парень выбежал на улицу и быстро зашагал вдоль дороги. Как всегда, в капюшоне. Все его мысли были посвящены новому заданию. И дело было вовсе не в ответственности – Влас ощущал личную потребность выяснить, что же творится. «Интересно, кто те пятеро, что пропали? Скорей бы узнать их фамилии, вдруг они как-то связаны».

Но больше всего его тревожила Кира. Живую или мертвую, но именно ее он видел прошлой ночью на пороге своего дома. Выглядела девушка весьма скверно, но вполне бодро, судя по тому, как резво ей удалось сбежать. Хотя Славе парень ничего не сказал, вдруг сочтет сумасшедшим. А, может, так и есть?

«Надо сосредоточиться, просто откинуть лишнее и поразмышлять. Школьников убили, а потом похитили. Среди них Кира, но ее я видел в полном здравии и уме накануне. Значит, и остальные теоретически могут где-то так же бродить. Может, они от случившегося потеряли память, но не умерли? Найду одного – найду всех!»

Все было слишком сумбурно, и Влас решил отложить интеллектуальную атаку на другое время суток, когда голова начнет, наконец, работать.

Последнюю неделю жители Города сходили с ума от происходящего. На первых полосах газет появлялись заголовки: «17-летний подросток погиб под колесами школьного автобуса, тело исчезло», «Новые жертвы «туманного маньяка»: трое старшеклассников скончались в спортзале и были похищены». Даже пресса взяла образ маньяка из городских легенд и приписала таинственному мужчине вину последних трагедий.

Хоть некоторые из этих событий происходили на глазах у очевидцев, следователи могли только догадываться, куда пропадали дети. Зато в соцсетях строились совершенно фантастические теории: их крадут ради внеземных экспериментов недружелюбные инопланетяне или того хуже – продают на органы. Жуткие истории переходили из уст в уста, многие родители даже не пускали подростков в школы. Зато у горожан проснулся информационный аппетит. Если раньше они размеренно читали заунывные новости о новой дороге или очередях в детсад, то теперь криминальная хроника заняла все полосы печатных изданий и заполонила интернет-ресурсы.

Что уж говорить о соцсетях, пользователи которых создали отдельные тематические группы типа «Туманный маньяк: вся правда», «Последние новости об убитой шестерке». Их Влас как раз просматривал до поздней ночи. Он узнал, что школьники собрали поисковый отряд. Конечно, в строгой тайне от взрослых. Расспрашивали одноклассников, учителей, соседей. Одно из сообществ оказалось закрытым, Немов оставил запрос на добавление и пока ждал одобрения. Но с еще большим ожиданием он поглядывал на почту – Куницкая обещала прислать всю информацию о пропавших подростках и фоторобот подозреваемого. Пока тишина.

Подойдя к узорчатым воротам больницы, Влас решил купить фрукты. Вроде все так делают. По радио в ближайшем магазине вещало: «Мы продолжаем выяснять подробности последнего убийства. Напомним, жертвой «туманного маньяка» стала 16-летняя школьница. Вот, что наш слушатель и единственный очевидец рассказал по поводу случившегося: «Я сидел в своей квартире. Потом решил выйти на балкон и увидел на крыше противоположного дома подростка. Представьте, это был двадцать пятый этаж! Я, конечно, испугался, но подумал: проклятые руферы, опять ради селфи готовы шеи посворачивать! Но сзади подошел мужчина, такой невысокий, с волосами до плеч. Он толкнул девушку (голос рассказывающего задрожал). Это я видел собственными глазами! Тело так и не обнаружили. Я думаю, что нашей полиции стоит лучше искать. Ведь это уже не первый случай, когда они остаются ни с чем».

И об этом трезвонили всевозможные источники. «Столько работы в истории СМИ этого Города еще не бывало», – подумал Влас, заходя в пропитанную горьким лекарством приемную. Он убрал упавшие на лицо волосы и поздоровался. Перед ним сидела симпатичная медсестра.

– Я журналист, вот мое разрешение, – протянул парень удостоверение. – Мне нужно встретиться с главврачом Тимуром Астаховым.

– Уже столько вас приходило, что халатов не напасешься. Опять про Воронцовой выведывать пришли, да? – заворчала девушка.

Влас заметно напрягся. Ну вот, начинается. Он улыбнулся самым милым образом, пытаясь разрядить обстановку. Но дама оказалась непробиваемой. Вручила бахилы и грубо указала на коридор, не удосужившись объяснить, как и куда идти. Но на помощь подоспела вторая сотрудница больницы, которой совершенно случайно было по пути – она несла карточки пациентов в ординаторскую.

– Знаете, так страшно становится, когда мы говорим о Лидии, – шепотом произнесла женщина. Она прикрыла рот ладошкой, боясь, что кто-то прочитает по губам, хотя никто не обращал на нее внимания. – Мы все думаем на ее дочь.

– Что дочь? – Влас притворился, что понятия не имеет, о чем идет речь.

– Дочь пыталась… ну, убить ее. Вам что, ничего неизвестно? – последний вопрос прозвучал с надеждой и разочарованием. Медичка смотрела на журналиста, как на сокровищницу с информацией, полагая, что ему известно все на свете. Но это, увы, было заблуждением многих.

Влас отрицательно покачал головой. Девушка разочарованно развела руками. Она ожидала услышать другой ответ.

– А с чего вы вообще решили? Вы в курсе, что ее дочь тоже погибла?

– Да, конечно, – без интереса бросила женщина. И зашептала: – Лидия же очнулась утром, до этого она была в коме. Так вот она твердит, что во всем виновата дочь. Вот я и подумала…Наш Тимур Илларионович говорит – с ней случилось страшное.

Влас не успел ничего ответить – женщина открыла дверь в палату. По правилам он не мог посещать пациента без разрешения, а его минздрав так и не дал. Только короткий разговор с главврачом. Но раз уж такое дело, грех не воспользоваться.