Текст книги "Азбука спасения. Том 16"

Святитель Феофан Затворник

Гордость есть ненасытимое желание возвышения

Все порочные расположения или все нравственное зло истекает уже из самолюбия, как говорит Феодор, епископ Едесский. «Самолюбие есть мать неизобразимых зол. Кто побеждается им, тот входит в союз и со всеми прочими страстями». Нетрудно, впрочем, заметить, что между сими страстями есть начальнейшие и неточные, стоящие во главе других, сами оглавлены, будучи самолюбием. Эти первые порождения самости суть гордость, или вообще жажда возвышения, корыстолюбие, или любостяжание, и плотоугодие, или полнее, жажда наслаждений и удовольствий всесторонних. Это подтверждает опыт и простое наведение, что какую ни возьми страсть, всегда, восходя к источнику, придешь к какой-нибудь из показанных страстей начальных.

Посему говорит св. Максим Исповедник: «Блюди себе от матери злых самолюбия. От сего бо рождаются три первых страстных помысла чревобесие, сребролюбие и тщеславие, от которых потом разрождается и весь злых собор» (то же у Феодора Едесского, гл. 61, 62 и у Григория Синайского в Добротолюбии). Мир есть овеществленное самолюбие или есть совокупность его порождений в лицах и действиях, ибо св. Иоанн Богослов все, что в мире, делит на три класса: похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую (1Ин. 2:16), то есть что там все движется по действию сих трех страстей. Он есть поприще, где развивается во всей своей широте деятельность греховной воли.

Каждая из сих начальных страстей в свою очередь раскрывается множеством других, исполненных ее духом и характером. Они кладут свою печать, как на всех силах человека, так и на всей его деятельности и тем осложняют его страстность и размножают страсти.

Похоть плоти есть ненасытимое желание удовольствий, или беспрерывное искание предметов, могущих услаждать внутренние и внешние чувства души. Она заставляет поставлять единственной целью собственное наслаждение, или жить в свое удовольствие и к тому направлять все встречающееся и все предпринимаемое. Разнообразие частных склонностей, вытекающих из нее, зависит и от предметов удовольствия, и от органов, которыми оно вкушается. Так, из удовольствий вкуса рождаются сластолюбие, пьянство, многоядение, из половых страстей распутство в разных видах; из органов движения рассеянность или ленивость, из душевных чувств порочная любовь и мечтательное сластолюбие через воображение и проч. Главнейшие же ее порождения суть чревонеистовство, блуд, леность, забавы и утехи.

Кто обладает этой страстью, того она заставляет везде действовать по своему качеству и на всем отпечатлевает свой дух.

Так, в отношении к религии, в богопознании, сластолюбцы, по свойственному им легкомыслию и по исключительному почти обращению ко вне, истин боговедения не принимают глубоко к сердцу, отчего истины сии не только как не имеющие корня остаются бесплодными, но и подвергаются сильным нападениям внутри от склонностей, обращенных к иному порядку, а сие последнее обстоятельство человека, преданного удовольствиям, или поставляет неминуемо в состояние равнодушия к истинам веры, или, еще хуже, повергает в сомнение о них. В богопочтении им нужно приятное священнодействие, и в храмах они ищут не славы и чествования Бога, а услаждения слуха и зрения. В самом внутреннем богопочтении преимущественно ищут сладостных движений сердца и с напряжением вызывают их, отчего во время напасти отпадают (Лк.8:13), когда за истину нужно бывает испытывать скорби внутренние ли то или внешние. Они враги креста; им Бог чрево (Флп.3:18).

В отношении к себе. Сластолюбец весь занят удовольствиями и притом только настоящими, говоря в себе: да ямы и пиемы, утре бо умрем (Ис.22:13; 1Кор.15:32; Прем.2:6) о будущем он и не помышляет и оттого не радит о следствиях своей жизни, даже предначинающихся, даже тогда, как встречает внезапно болезни, бедность, бесславие. Душа у него в презрении, одно тело пространно питается (Тит.1:12; 1Тим.5:6). От этого не найдешь в нем ни понятий точных и стоящих, ни твердых правил жизни. И по поступкам, и по мыслям он влается как прах ветром. Он чужд занятий солидных, постоянных, усильных, долговременных, оттого и ничего не может представить от своего лица, чтобы могло его пережить.

И в отношении к другим он не лучше. Правда, лично обижать других он неохотно решается, потому что это может сопровождаться неприятностями. Но уже всякий, не сходный с ним в нраве, не готовый разделять с ним его дел, есть не только чужой ему, но и неприятель. При сем случись только нужда, он готов на всякие несправедливости: обман, несдержание слова, ложные обещания, хитрые уловки. К дружбе есть в нем склонность, но обыкновенно друзья у него избираются не по истинному достоинству и бывают недолговременны. В обращении бывает желание показать вежливость, но тут же колкости, остроты, насмешки, иногда и нахальство.

Мало доброго бывает от таковых и в быту житейском, и в гражданском. Собственно, они ни повелевать, ни повиноваться, как следует, не способны. Сластолюбец отец, муж, господин, начальник хуже всего. Дети, жена, семейство, вверенные, гибнут. Всему причиною сроднившееся с ним нерадение и ложная кротость или поблажка, потому что взыскание часто сопровождается неприятностию. У низших во всех видах не бывает возмутительного противления, но всегда почти ропот, медленность, ленивость; вообще, они больше слышатели, нежели творцы закона (Иак.1:22).

Корысть есть ненасытимое желание иметь, или искание и стяжевание вещей под видом пользы за тем только, чтобы сказать о них: мои. Предметов сей страсти множество: дом со всеми частями, поля, слуги, а главное деньги, потому что ими можно все доставать. Иные, впрочем, исключительно пристращаются к серебру и золоту. От этого сию страсть можно видеть преимущественно в двух видах: сребролюбии и любоимании, или стяжательности. Судя по употреблению, под влиянием тщеславия она является пышностью, от гордости и властолюбия всемирной оборотливостью, стремящейся захватить всю торговлю в свои руки, а от безумия скупостью. Беспрерывно сопутствуют сей страсти. забота мучащая, зависть, страхи, печаль и скорби. Титул, приличный обладаемому ею человеку, интересен, ибо он шага не сделает без того, чтобы ему это не принесло пользы, и все, чего ни коснется рука его, слово, мысль, все несет ему свою дань. Потом, когда вещь поступила в его область, он говорит: моя навсегда… Эта исключительность владения, решительная, сердечная, как ограду какую обводит около его вещей и отревает всех других.

В отношении к религии. Познать Бога ему некогда: поэтому он содержит веру так, как слышал и принял и как умеет вообразить душою, загроможденною вещами чувственными. Больше всего склонен он к суеверию, антропоморфизму, идолопоклонству. Сильная и исключительная любовь к вещам делает подозрительным его богопочитание внутреннее, ибо, как говорит Господь, нельзя Богу работать и мамоне (Мф.6:24). Посему он прямо называется идолопоклонником (Еф.5:5; Кол.3:5; Мф.19:22; Иов.31:24; Пс.118:36). Он будто и чтит Бога, но не сердцем, а чем-нибудь внешним и притом не иначе как в ожидании умножения прибытков или из страха потерять и желания сохранить то, что имеется. Потому он склонен ко внешнему богопочтению и любит в нем богатство и великолепие. Страсть к стяжанию, при недостатке прямых путей, приводит его иногда к магии и другим нелепостям (1Тим.6:9).

В отношении к себе. У любостяжательного вид некоторых добродетелей бросается в глаза. Он будто бережлив, а между тем скуп, труд и неусыпность его только для корысти, воздержание от удовольствий и наслаждений затем только, чтобы не истратиться. У него, собственно, нет заботы ни о душе, ни о теле: он себя приносит в жертву вещам. Забота не дает ему времени насладиться стяжанием, и оттого нет мира в душе его. Случись несчастье, он готов пасть в отчаяние, легко теряет ум и делается сумасшедшим, а иногда налагает на себя руки.

В отношении к другим он бесчеловечен, завистлив, коварен, вероломен, сутяга; благодетельствовать даром не любит, разве только победить его тщеславие, дружбы короткой не знает. Нет неправды, на которую не решился бы корыстный, как показал на себе Иуда (Мф.26:15). От него воровство, святотатство (Нав.7:1; Деян.5:1), убийства, предательства.

Корыстолюбивый негожий член дома, общества и Церкви (Притч.15:27,29; 4Цар. Гл.5; 1Тим.3:3; Флп.2:20,21; 1Пет.5:2). Низшие из них обыкновенно покорны, рачительны и трудятся, чтобы как-нибудь запасти копейку, но они склонны обмануть господина или начальника, как-нибудь похитить себе и скрыть концы, и сейчас же оставляют их, коль скоро те в какой-нибудь беде. Высшие или начальствующие в каком-нибудь виде ничего нет хуже по небрежению и беспечности о других. Ни до кого им нет нужды, ни до правды, ни до людей. Начальника такого не любят, ибо он все как-нибудь хочет оттянуть копейку, посему ему неверны и всячески ищут обхитрить его. В доме он худо содержит всех, как и себя, оставляет без внимания детей и семейство все. Так водворяются грубость и невежество.

Гордость есть ненасытимое желание возвышения, или усильное искание предметов, через кои бы можно было стать выше всех других. Самолюбие здесь очевиднее всего. Оно тут как бы своим лицом, ибо тут вся забота о своем я. Первое порождение гордости внутреннейшее есть самомнение, по коему все другие считаются ниже нас, даже те, кои высоко превосходят нас, в сравнении с нами не слишком важны. Проторгаясь наружу, она ищет уже и предметов возвышающих и, судя по ним, сама изменяется. Останавливаясь на предметах ничтожных, например, на силе тела, красоте, одежде, родстве и другом чем, она есть тщеславие; обращаясь к степеням чести и славы, она есть властолюбие и честолюбие; услаждаясь молвою, говором и вниманием людей, она есть славолюбие.

Во всех, впрочем, этих видах, кроме, может быть, самомнения, гордость сопровождается еще своеволием, непокорливостью, самоуверенностью, самонадеянностью, притязательностью, презрением других, неблагодарностью, завистью, гневливостью до мести и злопамятства. Главнейшими, впрочем, ее отраслями можно почесть зависть с ненавистью и гнев со злопамятством.

В Слове Божием гордые называются еще высокомудрствующими (Рим.11:20; 12:16; 1Тим.6:17; Ис.14:13), напыщенными (1Тим.6:4), высокосердыми (Втор.8:14; 17:20; Иез.28:2), презорливыми (Лк.18:9,11; Гал.5:26).

Святитель Лука Крымский

Апостолы наставляли нас не любить мира… ибо все это гордость житейская

Своими великими заповедями блаженств Господь наш Иисус Христос научил нас, какой должна быть истинная жизнь мира, жизнь, основанная на высшей правде и любви.

Научил нас, какими должны мы быть, чтобы причислил Он нас к Своим друзьям и даже к братьям Своим.

Всеми своими притчами, полными великой и совершенной правды, Он научал нас жить так, как живут Ангелы небесные, творящие волю Божию.

Его великие Апостолы наставляли нас не любить мира, ни того, что в мире, ибо все это гордость житейская, похоть плоти, похоть очей.

Эти глубокие истины поняли люди высших стремлений, люди глубокого ума и чистоты сердца. Они были равнодушны к земному раю, ибо жаждали высшей и вечной правды, которых нет в земном мире. Они уходили в Африканские пустыни, в непроходимые лесные дебри севера, на Афонскую гору и там жили высшей формой жизни в непрестанном молитвенном общении с Богом.

Их было бесчисленно много… И Господу Богу было угодно, чтобы и все люди были хоть сколько-нибудь подобны им в их беспредельной любви к Спасителю нашему и шли по указанному Им тернистому пути служения любви и правде, ибо истинная жизнь только в Господе нашем Иисусе Христе – Он есть Путь, Истина и Жизнь. И вот за такую истинную жизнь мира совершается в храмах наших величайшее таинство Бескровной Жертвы Тела и Крови Спасителя нашего.

В житиях Святых видим мы множество примеров истинной жизни по Богу, видим целый небосклон, усеянный бесчисленными звездами сияющих душ святых людей и среди них много звезд самых ярких и никогда не меркнущих пред Богом. Среди таких звезд первой величины сияет и великий Григорий Палама, архиепископ Фессалонитский, чудотворец, святой, памяти которого посвящено второе воскресение Великого поста.

Много надо было бы говорить о его великих делах, утверждавших Православие: о его двадцатитрехлетней борьбе с еретиком Варлаамом, хулителем Афонских монахов за их всецелую жизнь в Боге, с этим еретиком, отрицавшим Божественное происхождение света Фаворского, который воссиял Господь наш Иисус Христос.

Но об этом поговорим в другой раз, ибо утомил я вас долгой проповедью своей. Единому Истинному Богу, в Троице славимому, – слава и честь, и поклонение во веки веков. Аминь.

Не любить мира, не любить утех мирских, не любить услаждений и утех плоти – ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего (1Ин.2:15,16).

Глаза наши соблазняют нас, соблазняют и срамными видениями, и видениями того, как блистательно живут люди богатые, далекие от Бога, от Христа. В этом похоть очей.

Гордость житейская возбуждается в нас, когда достигнем успехов на этом пути, сребролюбием заражаемся мы, а сребролюбие есть корень всех зол, ибо оно подвигает нас ко многому дурному и преступному и, в конце концов, приводит нас к тягчайшей страсти – гордости, которая есть гибель духовная. Так говорит святой апостол Иоанн.

Арсений, митрополит Киевский

Гордость житейская, это сатанинское семя, не дает места действию благодати

Иисус Христос предлагал нам возможность сделаться совершенными, как совершен Отец Небесный. Но эта возможность заключается не в нашей собственной силе, а в силе Духа Святого, ходатайствующего о нас воздыханиями неизглаголанными (Рим.8:26) в силе Божественной благодати, без которой разум и воля, составляющие все величие человека и долженствующие возвышать его во славу Бога Живого, не имеют ни малейшего достоинства. Естественный разум со всеми своими силами так уклонился от надлежащей и единой на потребу цели, что почти по рвению противится истине, покоряется же неправде (Рим.2:8). Совесть своим неблаговременным молчанием способствует только умножению беззаконий и усугублению невежества.

Воля в естественном человеке, долженствующая быть источником всех благих желаний, является исходищем зол. Со времени падения явились в человеке, как три составные части, три похоти, противоборствующие Божественной воле: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1Ин.2:16), которые с продолжением времени так усилились в нем, что он в духовном своем состоянии сделался плотью, враждующей против Бога… Гордость житейская, это сатанинское семя, не дает места действию благодати. Малое и ничтожное творение человек, упоенный гордостью, при самом падении не сознает себя падшим, питаясь суетной надеждой рано или поздно возвратить потерянное блаженство, доходит до такого самозабвения, что мечтает взойти на небо и выше звезд небесных утвердить престол своего благополучия, не обращая внимания на то, что под ногами его уже разверзлась бездна.

Итак, все, что Троичным советом Предвечного дано человеку в отличие от прочих тварей, в короткое время разрушено и уничтожено тройственной силой похотения, обитающего в нас доныне. И если бы, по ходатайству Иисуса Христа, благодать Божественная, всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая, своей всемогущей силой не способствовала нам в немощах и не очищала беззаконий наших, то Дух Божий не пребывал бы уже в людях, потому что они плоть (Быт.6:3).

Поэтому все наше утешение и все упование о спасении заключается в содействии нам всемогущей благодати Божией. Она-то и есть надежнейший руководитель, ведущий нас к живому и вечному. Только ее святым огнем попаляется в нас все нечистое и скверное и возжигается свет разума и благочестия, свет славы Божией, сиявшей некогда как полдень, в душе человека, созданного по образу Божию.

Затворник Георгий Задонский

(Письма Марии Петровне Колычевой)

На свете все превратно! Чего желать, чего искать из телесных видимых вещей? Одна искра все превращает в пламень. Одно потрясение земли все великолепные здания рассыпает, как песок, и вся гордость житейская высоких мудрецов уничтожается, как из трубы дым:

 
Познай себя, опомнись, человек!
Ничтожен твой здесь век.
К чему ж ты прилепился,
И чем ты здесь прельстился?
 

Не высокомудрствуй, но смирись и Господа проси, да получишь твое отечество на небеси. С любовию повторяю: что многими скорбьми подобает внити в Царствие Божие. Иди же, не стой здесь.

Монах Симеон Афонский

Живя в миру, не найдешь смирения, как в картине не найдешь настоящих плодов, ибо мир – это гордость житейская.

Никодим Благовестник

Гордость противоположна любви, добру и смирению; гордость – это зло. Ею пал и был изгнан с Небес первоангел Денница, а с ним великое множество падших ангелов, ставших впоследствии аггелами т.е. бесами. Ею пал и соблазненный грехом Адам со своею женою, стал плотян и смертен, также был извержен из Рая в юдоль изгнания – землю за непослушание Божией заповеди.

Люди до того возгордились и отпали от Бога, что даже эту краткую земную жизнь считают своей собственностью, и творят в ней что захотят без всякого стыда и страха. Придумали по ложному мудрованию оправдание своего эволюционного происхождения от приматов (обезьян), уверовали в нее и возвеличились над животными так, что убивают и употребляют их в пищу в промышленных масштабах, при этом, нисколько не стесняясь мучений и страданий Божиих тварей. А то, что сами умрут и придется давать ответ на нелицеприятном Суде за нечестивую жизнь и попранную совесть, не хотят и думать, принимая смерть других, как случившееся бедствие и недоразумение, а в свою не веря, что она когда-либо наступит.

Гордость житейская – это когда всякий человек, состоящий под ее властью, подчинен ей как раб узник. Всегда желает тщеславиться перед другими, везде быть первым, завидует и ненавидит тех, кто выше его. Поэтому Апостол Иоанн Богослов приравнивает ее к похоти плоти и похоти очей, отчего надо убегать как от огня адского, чтобы не погубить ею душу свою противлением Господним заповедям любви к Богу и ближнему своему.

ГОРЕ

Горе душе, когда не имеет в себе истинного кормчего – Христа, потому что, находясь среди горького моря тьмы, волнуемая бурею страстей и обуреваемая лукавыми духами, доходит, наконец, до погибели. Святой Макарий Великий

Горе от соблазнов

Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит. Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный, и если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную (Мф.18:7—9).

Горе городам нераскаянным

Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись, но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься, ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня, но говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе (Мф.11:20—24).

Горе книжникам и фарисеям

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не вхóдите и хотящих войти не допускаете. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного, и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас.

Горе вам, вожди слепые, которые говорите: «если кто поклянется храмом, то ничего, а если кто поклянется золотом храма, то повинен». Безумные и слепые! что больше: золото, или храм, освящающий золото? Также: «если кто поклянется жертвенником, то ничего, если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен». Безумные и слепые! что больше: дар, или жертвенник, освящающий дар? Итак, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем, и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру, сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков». Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что всё сие придет на род сей (Мф.23:13—36).

Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их… (Лк.6:24—26).