Текст книги "Моя девочка"

Прислушался к ней. Она часто дышала, изо всех сил стараясь пропускать меня как можно глубже. Хорошая девочка. Умница моя. Совсем скоро она была уже готова к большему.

Убрал пальцы, вынул член из ее лона и приставил к анусу. Надавил и по миллиметру стал проталкиваться внутрь.

Она тихонько всхлипнула, по-прежнему стараясь расслабляться и не препятствовать мне, и это сводило с ума.

– Не больно? – выдохнул ей в ухо, едва не теряя сознание от кайфа.

Она с глухим стоном отрицательно мотнула головой.

Начал двигаться в потрясающей тесноте, сначала очень медленно, потом совсем немного быстрее, и от удовольствия темнело в глазах. Даша тихонько всхлипывала, постанывала и выгибала спину, доводя меня до исступления своей дикой сексуальностью. Коленом заставил ее развести ноги шире, просунул руку меж бедер, провел пальцами по влажной плоти. Моя девочка текла. Ей нравилось происходящее, и это просто сводило с ума.

Она была очень близка к оргазму. Стоило слегка надавить на клитор, немного помассировать его, и моя девочка закричала, выгнулась, зашлась в конвульсиях. Сам я тоже давно уже был на грани, сделал еще несколько резких толчков и тоже кончил, зарычав от удовольствия.

Стиснул в объятиях, изо всех сил прижимая к себе, пропуская сквозь себя каждый спазм, прокатывающийся по ее напряженным мышцам. Она часто и глубоко дышала, подрагивая, впиваясь в мои предплечья своими пальчиками. И мне не хотелось ее никуда отпускать. Ни сейчас, ни завтра, никогда.

Такая сладкая. Такая нереальная. Моя.

Вышел, перевернул ее, подхватил на руки и понес на второй этаж, в ванную.

Включил теплый душ, поставил в кабину, помыл ее, потом помыл себя.

Член, казалось, даже не падал и требовал продолжения. Прижал спиной к стене, закинул тонкие ножки себе на бедра, заставив обхватить себя ими, и снова вошел. Глядя в глаза. Такая красивая моя девочка. Губки опухшие, на щеках яркий румянец, веки томно прикрыты.

Начал снова целовать ее как ошалелый. И она отвечала. Так неистово и яростно, что мне снова рвало крышу.

И снова кончил. Снова сжал, прижал к себе так крепко, что, казалось, сейчас сломаю…

Положил руку на шею, надавил грубо, собственнически, заставил смотреть себе в глаза.

– Я передумал. Ты завтра никуда не поедешь. Мне плевать, что там за бредовые причины ты себе придумала. И вообще на все плевать. Поняла меня?

Она сначала кивнула, потом моргнула испуганно несколько раз и взволнованно возразила, тщетно пытаясь справиться с тяжелым дыханием:

– Но ты же не можешь удерживать меня силой?

– Почему нет? Что меня остановит?

– Но…

– Я никуда тебя не отпущу. Все. Тема закрыта.

40

Даша проснулась от настойчивого звука вибрации и, открыв глаза, неосознанно подползла к краю кровати, чтобы отыскать источник разбудившего ее шума. Это оказался смартфон Олега, на экране которого светилось женское имя «Рита». В это же мгновение дверь, ведущая в ванную комнату, распахнулась, и на пороге появился Олег, уже одетый в брюки, но с голым торсом, при взгляде на который у Даши мгновенно запылали щеки.

Все произошедшее между ними этой ночью отозвалось странным захватывающим чувством внутри. Девушка прислушалась к себе. Попа ощутимо ныла, мышцы ног слегка ломило, но в целом она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой.

Мужчина подошел к тумбочке, взял с нее телефон и ответил на звонок, слегка нахмурив брови, при этом даже не удостоив Дашу взглядом.

– Да, Рита. Говори.

Она непроизвольно съежилась и отползла на свою половину кровати, натянув на себя одеяло до самых ушей. Вдруг стало так невыносимо стыдно за свое вчерашнее поведение. Страшно представить, что Олег мог о ней подумать. Взять и попросить о таком, словно какая-то развратная падшая женщина… Хотя… По большому счету, такая она и есть. Даже еще хуже. Что бы Олег ни подумал о ней, на самом деле она все равно еще хуже. Вот только от этой мысли легче не становилось. В груди все пылало огнем от смущения, теперь она в полной мере понимала значение выражение «сгорать от стыда».

Но как бы там ни было, Даша ни о чем не жалела. Она должна была попробовать это с ним. Узнать, каково это все с мужчиной, которого любишь. Любишь по-настоящему. И который тоже если не любит, то очень хорошо относится. Уважает. Проявляет заботу. Который готов был даже убить ее обидчиков… От этих мыслей в груди девушки снова невыносимо защемило. Она недостойна такого мужчины. Из-за нее он едва не стал убийцей. Или даже стал, просто щадит ее чувства и не говорит всей правды. На глаза снова навернулись слезы. Она не имеет права оставаться рядом с ним. Он заслуживает лучшего.

Только вот Даша как всегда все испортила. Благодаря своему эгоизму, ввела Олега в очередное заблуждение, дав повод считать, что ее намерение уйти – несерьезно. Как теперь снова переубедить его?

Мужчина закончил разговор и, положив телефон обратно, наконец обратил на Дашу свое внимание.

– Доброе утро, – негромко произнес он, присаживаясь на край кровати и убирая одеяло с ее лица. – Ты как?

– Все хорошо, – ответила Даша, едва подавив желание отобрать у него одеяло и снова укрыться им с головой. – Нам… надо поговорить, Олег.

– Вечером обязательно поговорим, – согласно кивнул он. – Сейчас я тороплюсь.

– Нет, Олег, я только хотела спросить насчет того, что произошло вчера, – торопливо затараторила девушка. – Ты ведь несерьезно говорил, что не отпустишь меня теперь к маме?..

– Еще как серьезно, – прохладным тоном заверил он.

Даша растерянно замолчала. Она не знала, что ответить на это, как ему возразить. Но Олег не намеревался дожидаться ее реакции. Он поднялся с кровати, прошел к шкафу, вытащил оттуда плечики с идеально выглаженной темно-синей рубашкой, снял ее и принялся надевать на себя.

Покончив с этим и застегнув на брюках ремень, он взял с тумбочки свой смартфон и направился к выходу из комнаты. Уже на пороге остановился, обернулся и пристально посмотрел на притихшую Дашу.

– Сегодня вечером ты мне все расскажешь. – Его голос отдавал металлом, и спорить с ним в этот момент показалось просто невозможным.

Мужчина снова не стал дожидаться ответа девушки и покинул комнату, закрыв за собой дверь.

После его ухода Даша еще долго сидела на кровати неподвижно. Отчаяние захватило ее с головой, хотелось плакать, но слез не было.

Сколько еще стыда и позора ей предстоит вынести? Казалось, проще наложить на себя руки, чем рассказать ему правду. Увидеть осуждение в его взгляде. Или, скорее, презрение. Как же она ненавидела себя в этот момент! Слабую, трусливую, эгоистичную, неспособную совершить хотя бы один мужественный поступок в своей жизни. Ведь он имел право знать. После всего, что сделал для нее, он имел право знать все. И она должна была набраться смелости, чтобы рассказать ему. Только повернулся бы язык…

Неизвестно, сколько еще времени она просидела бы так, терзая себя уничижительными мыслями, если бы в комнату не заглянула Надежда.

– Даш, доброе утро, – поздоровалась она с мягкой улыбкой на губах. – Идем завтракать?

Вот и Надежда так добра к ней. Знала бы она, что Даша за человек на самом деле. Вряд ли смотрела бы сейчас с таким теплом. И разговаривать вряд ли захотела бы.

– Спасибо, я не голодна, – бесцветным голосом отозвалась девушка, попытавшись выдавить из себя дружелюбную улыбку.

– Даш. – Женщина тут же изменилась в лице и тяжело вздохнула. – Ты вчера ничего толком не ела. Таким образом ты желудок себе испортишь, а Олег Владимирович потом будет ругать меня.

Ну вот и снова… Даша ведет себя, как эгоистка, а страдают другие люди. Сначала отец, мама… Теперь Олег. Своих насильников Даша не жалела, хоть и не считала, что их вина соизмерима с полученным наказанием. А вот дочек Рината было жалко. И теть Зину… Очень жалко. Да и Лизку жалко, чего уж там… Они ведь все ни в чем не виноваты. Потерять близкого человека – ужасно. Кому, как ни Даше это знать. Нет ничего страшнее на этом свете. Подумать только, скольким людям она принесла несчастья. Одним только своим существованием. И даже прекратить это самое ненавистное существование не могла. Иначе причинит еще больше боли своей маме. А теперь и Олегу тоже.

Да, она должна все ему рассказать. Он был вправе знать, что Даша за человек. Ради кого на самом деле едва не совершил убийство. Или, возможно, даже совершил… Если бы только она рассказала ему всю правду раньше! Но ведь не могла! Никак не могла. Какой-то замкнутый круг. Может и правда, так суждено было случиться? В конце концов, Даша ведь не просила его их убивать! Господи, да она даже представить себе не могла, что Олег способен пойти на такое!

– Идем, Даш, – продолжала уговаривать ее Надежда. – Хоть просто чай попьешь? Или компот тебе сварю? С желудком шутки плохи.

– Хорошо, – снова постаралась улыбнуться ей девушка. – Я сейчас спущусь.

* * *

Время до вечера летело так быстро, что Даше казалось, будто кто-то специально тайком от нее постоянно переводит часы вперед. Она старалась больше не думать о предстоящем разговоре с Олегом, обреченно приняв свою участь. Сегодня он узнает всю правду о ней, и… Девушке даже страшно было представить, как он отреагирует. Вряд ли станет высказывать вслух всю степень своего разочарования, слишком уж благороден для этого. Но как раз именно это и пугало Дашу больше всего. Скорее всего, ничего не скажет, но то, что почувствует… Он никогда уже не будет относиться к ней как прежде. Да и не заслуживает она такого отношения.

Мужчина вернулся домой раньше обычного, как ни в чем не бывало прошел в столовую, где Надежда с Дашиной помощью уже накрыла ужин и тактично удалилась.

– Приятного аппетита, – сухо пожелал Олег, бросив короткий взгляд на Дашу, после чего они какое-то время ели в молчании.

Точнее, Олег ел, а Даше кусок в горло не лез. Она тщетно старалась справиться с дрожью, беспощадно сотрясающей не только руки, но и все ее тело, елозила приборами по тарелке, не в состоянии отрезать даже один-единственный кусочек мяса от стейка.

– Надя сказала, ты второй день толком ничего не ешь, – внезапно нарушил тишину Олег. – Если так пойдет и дальше, я буду кормить тебя силой.

Даша отложила приборы, не видя смысла больше создавать видимость увлеченности содержимым своей тарелки, и с негодованием посмотрела на мужчину.

– Я ведь никогда ни о чем тебя не просила, – обиженно произнесла она. – Я очень благодарна за твою доброту, терпение и за все, что ты сделал для меня, но я тебя об этом не просила!

Олег посмотрел на нее, удивленно вскинув брови.

– И? Как это связано с твоей голодовкой?

– Это не голодовка! – слишком резко возразила девушка, но, тут же мысленно одернув себя за грубость, продолжила уже мягче. – У меня просто нет аппетита. Это пройдет.

– Если нет аппетита, значит, ешь через силу. Ты уже большая девочка и должна понимать, какие последствия может вызвать истощение организма.

Даша с раздражением выдохнула. Она и сама не знала, что заставляет ее злиться больше всего в эту минуту – то, что он не оставляет ей право выбора, решив, будто может распоряжаться ее жизнью, как ему заблагорассудится, или же то, что он, пусть даже таким грубым образом, но проявляет заботу о ней… Заботу, которой она не заслуживает.

С грохотом отодвинув стул, девушка поднялась со своего места с намерением уйти. Как обычно сбежать от проблем. Но в ту же секунду Олег остановил ее.

– Сядь, – непреклонно потребовал он, отложив свои приборы в сторону и вытерев салфеткой рот.

Девушка устало опустилась обратно на стул, не в силах бороться с подавляющей энергетикой мужчины. А он, наоборот, встал. Обошел вокруг стола, остановившись за спиной у Даши, а потом внезапно склонился над ней, уперев руки в стол по обе стороны от девушки, и она почувствовала затылком его горячее дыхание.

– Я хочу знать, что тебя тревожит, Даша. И ты расскажешь мне это прямо сейчас, – безапелляционно заявил он. – А если не расскажешь, значит, не встанешь с этого стула и никуда не уйдешь, даже если мне придется провести тут с тобой всю ночь.

41

– Говори, – потребовал я с нажимом после секундной паузы и услышал тяжелый вздох.

– Олег, пожалуйста, вернись на свое место. Не нужно на меня давить. Я уже и так решила, что все тебе расскажу.

В ее голосе сквозила такая отчаянная решимость, словно она собиралась признаться мне как минимум в убийстве. Тем не менее, я выполнил ее настойчивую просьбу. Вернулся и сел на свой стул, с ожиданием уставившись на девушку.

Даша снова сделала тяжкий вздох, придвинулась ближе к столу и сложила на него руки, прямо как школьница.

– Еще когда я училась в старших классах, у папы стало иногда прихватывать сердце, – каким-то неестественным голосом начала она свой рассказ. – Мама постоянно говорила ему, чтобы шел в больницу, но он лишь отмахивался, говорил, мол, наши врачи все равно ничего не соображают, а в город ехать некогда – работа, хозяйство… Мама тоже работала, а от меня помощи было мало, я готовилась к ЕГЭ, и никто меня лишний раз не дергал. Но готовилась я, откровенно говоря, не слишком на совесть. И не добрала совсем немного баллов, чтобы поступить на бюджет, а это означало, что маме с папой нужно будет хорошо поднапрячься, чтобы оплачивать мое обучение. Мама предлагала повременить, пропустить год, а на следующий попробовать пройти тестирование еще раз. Но папа был против, да и мне не хотелось терять целый год, ведь все мои одноклассники, даже те, кто не поступил на бюджет, собирались учиться платно. В итоге решение было принято, я уехала, а еще через год папы не стало…

Она сделала паузу, а я нахмурился. Не такого рассказа я ожидал, да и не представлял, как это может быть связано с нашей текущей ситуацией. Она хочет вернуться к маме из-за того что уже потеряла одного из родителей, когда была далеко? Если так, то проблема куда серьезнее, чем я предполагал.

– Даша… – медленно произнес ее имя, тщательно подбирая слова для очень важного вопроса, но она перебила.

– Подожди, Олег, это еще не все. – Снова тяжелый вздох и не менее тяжелый взгляд исподлобья прямо мне в глаза. – Не думай, я не виню себя в смерти папы. Но я виню себя в халатности. Я ведь могла настоять на том, чтобы он все же поехал в город и обратился в больницу. Папа всегда прислушивался ко мне, и наверняка я смогла бы уговорить его, но даже не пыталась… Если б я только могла предположить, чем все закончится! Если бы послушала маму, не вела бы себя как эгоистка и действительно попыталась бы поступить на бюджет в следующем году… Папе не пришлось бы вкалывать в два раза больше обычного, и кто знает, может, тогда он был бы сейчас жив… Но тогда я почему-то не думала обо всем этом. Для меня он всегда был самым крепким, самым сильным, и предположить, что редкое покалывание в груди может привести к такому… Я даже в страшном сне представить себе не могла, Олег. – Девушка перешла на шепот, отчаянно покачав головой, потом прочистила горло, вскинула подбородок и надломленным голосом продолжила. – Но самое паршивое то, что последние дни его жизни я была не рядом. Наслаждалась жизнью, веселилась с друзьями и даже думать не думала о нем. Я узнала обо всем слишком поздно…

Даша снова замолчала, опустив голову и украдкой стирая слезы.

– Даш, – мягко позвал ее я, но она тут же бросила на меня предостерегающий взгляд и отчаянно завертела головой.

– Нет, Олег, прошу, не перебивай. Дай мне рассказать до конца. Ты еще не знаешь главного.

– Хорошо, – согласно кивнул я.

Даша помолчала еще несколько секунд, очевидно, собираясь с мыслями, после чего, не отрывая глаз от своих рук на столе, твердым голосом продолжила:

– После того, как папы не стало, мне пришлось бросить университет, потому что денег платить за обучение больше не было. Но если бы даже мама нашла возможность, я бы все равно не осталась там. Я хотела быть с ней. Помогать, чем могу, поддерживать. Она была в таком состоянии, что и словами не передать. С моей стороны было бы самым настоящим свинством бросить ее одну в такой момент. Да и самой первое время не хотелось ни видеть никого, ни, тем более, что-то учить… Я все никак не могла поверить, что папы больше нет, и иногда мне кажется даже, что до сих пор в это до конца не верю. Словно он просто куда-то уехал, а сейчас, может, уже даже вернулся домой. И когда я приеду, мы обнимемся крепко и все вместе, с мамой, пойдем на кухню пить чай. Может, из-за этого неверия я не скорбела по нему так сильно, как должна бы, или я просто так оправдываю себя, не знаю… – Девушка в очередной раз тяжко вздохнула, и ее губы растянулись в горькой усмешке. – Но уже через несколько месяцев деревенской жизни я стала дико тосковать по университету. По своим друзьям, по нашим тусовкам. Только представь, даже года со смерти папы не прошло, а мне уже хотелось развлечений! Ну кто я после этого…

Я неодобрительно покачал головой и едва сдержал себя, чтобы в очередной раз ее не перебить, помня предыдущие просьбы девушки этого не делать.

– В тот день, когда мама сказала, что придут… те, с кем тебе недавно довелось познакомиться… я так обрадовалась, – продолжала она, искривив лицо в гримасе презрения. – Один из них еще в школе очень мне нравился, он учился в старших классах и казался тогда таким крутым… Но совсем не обращал на меня внимания, а один раз даже как-то обозвал малявкой и послал матом, когда я случайно увидела, как они курили за школой. Мне было так обидно… А теперь, когда я выросла и сама стала очень крутой, мне захотелось показать ему это. Мама попросила их помочь перетаскать дрова, а потом сказала мне, чтобы напоила их чаем. А я оделась так вульгарно и вела себя так… Ты бы, наверное, очень удивился, если бы увидел меня тогда. Я откровенно флиртовала с ними, дерзила, из кожи вон лезла, чтобы показать, какой королевой стала. Не знаю, зачем я делала это. Чего добивалась. Правда не знаю. Но я и представить не могла, чем потом обернется мой выпендреж.

Даша сделала очередную паузу, уже в открытую вытирая слезы, градом катящиеся по ее щекам. А меня словно кислотой изнутри разъедало от чувства горького сожаления, что нельзя повернуть время вспять и как-то предотвратить все то дерьмо, которое случилось в жизни этой девушки. Очень сложно было принять тот факт, что когда-то она была самой обычной девчонкой, со своими наивными девчачьими мечтами и радостями, а потом ее взяли и жестко переломали, превратив душу в кровавое месиво. И почему мы не познакомились раньше? Хотя бы когда она училась здесь, в университете? Тогда у меня был бы шанс ее уберечь…

Но при всем этом сокрушительном сожалении я не мог не восхищаться ею. Ее наивной чистотой, каким-то чудом соседствующей с несгибаемой силой духа. Той фанатичной упертостью, с которой она искала причину всех своих бед в себе самой. Куда проще было бы обозлиться на весь мир, на его несправедливость, но она, вместо того, чтобы признать себя жертвой, предпочла взвалить на свои хрупкие девичьи плечи все бремя ответственности за чужие грехи, ошибки. И всеми силами пыталась тащить на себе эту непосильную ношу. Какая же молодость – глупость. Я и сам таким был когда-то…

– Сначала я очень сильно жалела себя, – продолжала говорить она, не позволяя погрузиться в собственные не самые приятные воспоминания. – И еще сильнее ненавидела их. Но потом поняла, что заслужила все это. За что боролась ведь… Они говорили все время, что я сама напросилась. Так оно и было. А если я такая тупая, что не могла предвидеть, к чему может привести заигрывание с двумя взрослыми мужиками, то кто мне виноват? Но если даже отбросить в сторону мою непроходимую тупость, которую я еще как-то могу себе простить, и без нее я – ужасный человек, Олег. Я просто отвратительна! В то время, когда моя мамочка убивалась от горя, носила черное платье и даже никогда не улыбалась просто, я думала черт знает о чем! И вела себя черт знает как! Нацепила обтягивающий топик с коротенькими шортами, губы помадой намазала и выставляла себя напоказ… Бог меня наказал за это!

– Так, все, хватит, – грубо прервал я ее, не в силах больше выносить это яростное самобичевание. – Все рассказала? Теперь послушай меня.

На этот раз Даша не посмела меня остановить, напротив, притихла, опустила взгляд и вжала голову в плечи, словно ожидая смертного приговора. Хотел строго отчитать ее за весь этот самоуничижительный бред, что она успела наплодить в своей голове, но из-за испуганного, беззащитного вида не смог.

– Даш, – позвал почти ласково. – Посмотри на меня, пожалуйста.

Она не сразу подняла взгляд. Но когда все же решилась и сделала это, ее глаза были полны слез, а губы едва заметно подрагивали. И я надеялся лишь, что мне хватит красноречия хоть немного вправить ей мозги.

– Ты слишком много на себя берешь, малыш. Ты всего лишь человек… – начал мягко, насколько был способен, но закончить мысль не удалось. Даша закрыла лицо руками и громко разрыдалась, совсем как маленькая.

Поднялся со стула и подошел к ней, потянул вверх за предплечье, вынуждая тоже подняться, и заключил в объятия. Она спрятала лицо на моей груди и, кажется, стала рыдать еще сильнее.

Успокаивал, как мог.

– Ну все, тише, хватит… Все позади, я рядом… Теперь все будет хорошо… Тебя больше никто не обидит, слышишь?

Девушка отстранилась от меня и посмотрела в глаза взглядом, полным непонимания.

– Да ты не слушал меня, Олег?!

– Слушал, и очень внимательно. Но не услышал ничего, из-за чего мог бы поменять мнение, которое у меня сложилось о тебе изначально. И тем более возненавидеть.

Даша высвободилась из моих объятий, сделала несколько шагов назад и, обхватив себя руками, с горечью покачала головой.

– Ты слишком добрый.

– Ошибаешься. Я вообще не добрый. Я справедливый. – Взял со стола графин с водой, наполнил стакан и протянул ей. – Выпей воды и успокойся. А потом я буду говорить, а ты – очень внимательно меня слушать.