Текст книги "Книга для тех, кто любит выпить"

Но, признаться, я все реже напиваюсь с такими интересностями. Теперь мой максимальный уровень – отрубиться где-нибудь по-тихому. Но это вовсе не потому, что я научилась ладить с алкоголем.

Как раз наоборот.

Все немыслимое превращается в реальность, когда я пьяна. Однажды на очередной богемной тусовке, когда у нас еще не было детей, мы с мужем перебрали и оказались в одной комнате со знакомой супружеской парой. Мужчины стали предлагать непристойный опыт. Мы, дамы, пресекли сие безобразие, хотя что-то тонкое чувствовалось в воздухе, что давало мне уверенность: согласись мы, все бы случилось. То есть, если бы мы были пьянее, я бы вряд ли захотела поздороваться с подругой на следующее утро и предложила бы сварить вместе кофе.

Хотела ли я когда-нибудь заняться сексом с ними? Нет. Хотела ли я когда-то в принципе заняться сексом с несколькими партнерами одновременно? Это что-то вроде стоит попробовать хотя бы разок, как прыжок с парашютом. Не знаю.

Когда я спрашиваю подруг, хотели бы они заняться сексом втроем или попробовать что-то экстравагантное, они всегда говорят «да». Но когда я уточняю про трезвую голову, все вежливо отказываются. Почему?

Мы не хотим никаких экспериментов, нет у нас такой потребности. Но мы еще и не хотим показаться фригидными, или нелюбопытными, или неопытными. Мы же росли в девяностые и читали советы из журнала «Космополитен».

Алкоголь связан с сексом и искушенностью. Но так ли нам нужна эта искушенность? И если нужна, то почему мы не пробуем эти вещи просто так, потому что они нам на самом деле нравятся?

Да потому что не хотим. Как не мечтаем пописать на публике или поцеловать человека своего пола, не страдаем от того, что не едим руками и нам не позволено подойти к первому встречному и предложить посношаться в туалете.

Алкоголь не раскрывает наши истинные желания, не показывает истинное лицо. Если бы это было так, мы бы, воодушевленные полученным опытом, продолжали веселиться и в трезвой жизни. Но мы не делаем этого. Нам слабо? Мы боимся? Нас сковывает стыд?

Лично я хочу улыбаться, потому что живу в кайф, а не из-за бокала вина. Хочу хотя бы попробовать.

Сегодня я не ела шоколад, достала кроссовки и сходила на пробежку. Звучит не так заманчиво, как секс втроем, правда?

Юля

И, кроме того, у меня еще были иллюзии, несовместимые с пьянством, например, что существует настоящая любовь и в нее верят все мужчины и женщины, что отцы не отрекаются от своих детей, что есть на свете справедливость, что людям необходимо искусство, и множество других наивных представлений, помогающих нам жить.

Джек Лондон

Прошлый год на ниве пьянства был плодородным. Начала я его с того, что вступила в сношения с малоприятным асексуальным знакомым. Без пары рюмок я на него даже не смотрела, но как только алкоголь попадал ко мне в рот, я начинала считать его Адонисом. Он и сам шутил по этому поводу.

Трагедия моей личной жизни заключается в том, что я всегда выбирала себе партнера, предварительно скрасив окружающий мир парой стопочек. Точнее, нет, я не выбирала, а перебирала то, что само попадалось.

Например, бывший муж. Я считала его парнем, мягко говоря, непривлекательным, но добрым и благородным. Самое смешное, что сейчас я думаю, что он очень даже ничего, но добра и благородства в нем столько же, сколько во мне виски. А тогда я даже хотела познакомить его со свободной подругой, раз мне он не приглянулся. Но внезапно нас склеил алкоголь, чтобы долго держать вместе. Мы пошли в бар с подругами и договорились, что нас заберет оттуда один мой знакомый. Он прихватил с собой моего будущего бывшего мужа, чтобы не было скучно. И скучно точно не было! Из бара мы переместились в «Старлайт». Там будущий бывший предложил пить водку и запивать ее якобы безалкогольным мохито. Но мохито был алкогольным, а ночь становилась томной.

Знакомый развозил нашу компанию на моей же машине. Из «Старлайта» мы повезли подруг домой. БМ уселся на переднее сиденье, а в моей машине там имею право находиться только я. Так что я села к нему на колени, и за поездку мы сблизились. Затем было решено ехать в «Корчму». И вот сидим там я, БМ и трезвый друг. Пикантная деталь состояла в том, что трезвый друг когда-то тоже не избежал моих пьяных чар, и наше сближение с БМ ему не очень-то нравилось. После «Корчмы» мы завезли мою машину на подземный паркинг того самого элитного дома, где благополучно стали целоваться. Трезвый друг плюнул на нас и гневно удалился. А мы с тех пор не расставались семь лет и нажили двоих детей.

В трезвых проблесках я осознавала, что этот парень не подходит мне по причине огромной любви к алкоголю. Я даже пару раз обсудила этот факт с подругами, но они посоветовали делать что хочется. Это был плохой совет.

Второе свидание. Я заезжаю с БМ в ресторан, где он гулял на чьем-то дне рождения. Петровка, из арки на лошади выезжает мой красавец. Лошадь равняется с машиной, БМ падает с животного прямо мне под колеса. Потом его тело неизвестным образом попадает ко мне в машину. За помощью я обратилась к трезвому другу, который нас познакомил. Но и он в ту ночь был нетрезв. Как и все мои друзья, он любил выпить и по степени сумасшествия мог бы составить мне здоровую конкуренцию. Я думала, что получу пару рук, которые помогут вывалить БМ из машины, но получила еще одну пьяную рожу. Чтобы их вытрезвить, я не придумала ничего лучше, как проехать пару кругов по МКАД. БМ, когда открывал глаза, начинал фотографировать и наутро никак не мог понять, как в его телефоне оказались фото Бибирево и где он вообще накануне был.

Я совершила ошибку, заехав в «МакАвто». Думала, что они поедят и придут в себя. Они же начали вылезать из машины, танцевать на крыше и обзывать проходящих мимо ментов. Так мы встретили рассвет.

После такой ночки ну как не влюбиться в парня по уши?

Достаю фотографии досвадебного периода: мы в баре, мы на тусовке, с редкой фотографии смотрит хотя бы один трезвый глаз.

Карина

Такие мысли – смутные, загадочные и тревожные – относились как раз к типу, который хорошо было вытравливать водкой, но мне, к сожалению, предложили на выбор только кофе или чай. Почему в салонах красоты не предлагают ничего покрепче?

Гейл Ханиман. «Элеонор Олифант в полном порядке»

Первые пятнадцать минут было трудно дышать. Я сдалась и перешла на шаг. Бег пока явно проигрывал бутылке и плитке шоколада. Я шла третий круг по стадиону недалеко от дома и думала о значимых или счастливых моментах прошлого. Хорошо, сначала я думала о том, что приготовить на ужин, что докупить в магазине по дороге домой и когда на этой неделе буду стирать.

Я хотела найти опору, ради которой вообще стоило пытаться. Я хотела найти что-то хорошее, чтобы сказать себе: «Смотри, было по кайфу, значит, и впереди еще будет».

Но я не нашла ни одного осознанного или трезвого момента.

На всех выпускных я была пьяной. Я была пьяной, когда в первый раз целовалась с первым мужчиной и с будущим мужем – это разные люди, любители выпить никогда не бывают целомудренны, и эта слабинка нам часто прощается. В специфическом кругу творческих личностей, с которыми я общалась в юношестве, целомудренность не котировалась, зато котировались боль, сомнения и абсент. Нам просто не хотелось быть собой, и алкоголь дарил прекрасную возможность.

Уже по дороге домой я думала, почему не хотела быть собой тогда, когда еще была полна надежд стать великим художником. И почему не хочу быть собой сегодня, когда у меня есть любящая семья… Но уже перед сном, в душе, перед тем как лечь спать, я поняла, что так устала, что просто не хочу ничего. Даже мужа.

Юля

Сейчас я безумно хочу спать, и даже две бутылки шампанского есть, но я не буду их трогать, потому что эта книжка для меня важна. Я хочу написать наконец-то что-то искреннее, что волнует меня.

Алкоголь волнует всех, кроме тех, кто не пьет.

Карина

Даже странно, как мне удавалось так долго считать себя нормальной. Зато теперь стало ясно, почему мне хотелось играть роль героя без прошлого, почему было выгодно стоять с краю в виде бутафории, застыть и не двигаться.

Утром я смотрела на себя в зеркало, и мне на секунду показалось, что я вижу картину Мунка «Крик». Я включила воду, чтобы дети не слышали, и правда начала кричать. Умылась и спокойно пошла готовить завтрак, пританцовывая под радио.

По клубам я начала ходить в шестнадцать лет. Тогда нас пугали наркотиками изнасилования – это те, что подсыпают в коктейль, пока ты отвлеклась. Потом в голове гаснет свет, и все – ты во власти злоумышленника. Но я самолично выключала свет в клетке для мозга с помощью алкоголя и заботилась лишь о том, чтобы не выпускать бокал из рук.

Еще, как ни странно, я боялась наркотиков. Среди моих знакомых считалось нормальным понюхать кокаин или покурить травку, но все это было не моей чашкой чая – в моей плескались водка, лед и энергетик.

В журнале «YES!» тогда вышла статья о девочке, которая на дискотеке попробовала таблетку экстази и умерла. Но никто не писал статьи о спиртном и не пугал нас последствиями алкогольных возлияний, не предлагал заменить коктейль на воду.

Третий курс института, мы тусуемся на чьей-то даче. Я со своим парнем, половину народу не знаю. Наутро обсуждаем, как все прошло. Какая-то девочка напилась и отрубилась, а какой-то парень пытался заняться с ней сексом. Я не помню подробности, удалась ли его попытка, но помню беззаботные выражения лиц, с которыми это все обсуждалось. Я не встала и не возопила «да что вы себе позволяете!» и даже гордо не удалилась. А ведь такой девушкой могла быть я или любимая подруга.

Меня ни разу не насиловали, не избивали и не обкрадывали, но за это надо благодарить везение, а вовсе не мою предусмотрительность, учитывая, как «тщательно» я выбирала людей для общения.

Был только один раз, когда, я думаю, мной воспользовались, но это не точно. В те далекие времена, когда я еще не испытывала похмелья, а только радовалась улучшенной версии реальности, я училась в старшей школе. У маминой подруги был сын, и я с ним часто тусовалась вместе, пока родители обмывали их взрослые дела. В детстве все самое интересное происходит, пока мама с папой тусуются с друзьями. Парень был страшный, его лицо напоминало небольшой блин, в середине которого нарисовали уменьшенную версию чужой морды. Глазки и губки стремились к носу и, видимо, чтобы уравновесить природную оплошность, всегда растягивались: он постоянно улыбался. При этом был уверен, что он недюжинный красавец и расточает энергию успеха. Я часто оставалась ночевать у этого мальчика в комнате. В общем-то, это было довольно весело. Мы звонили знакомым по телефону и говорили им пошлости – развлечение, достойное великих умов. А ночью он прижимался ко мне сзади и делал приятно. Был ли конкретно секс, я не помню, но в одну из ночей я сильно напилась, а утром брат сказал, что он все слышал и все у нас было. Это был единственный случай, когда я не уверена, а был ли мальчик. Но важно другое. Мне и не хотелось это выяснять, потому что я была пьяная, – достаточная причина, чтобы молчать. Ведь если женщина выпила, с ней можно делать что угодно?

Юля

Мне предстоит славное дельце: первый поход в бар или ночной клуб. В домашних посиделках делать вид, что пьешь, довольно просто. Проверим, как провернуть сей фокус в питейных заведениях.

Страшно. Страшно, что без выпивки я не захочу танцевать, а захочу домой, в теплую постельку. Хотя даже у такого поклонника винной продукции, как у меня, случалось, что я ходила в клуб трезвой, но тогда я ни от кого не скрывала, что в моем бокале сок, а не текила.

В тот вечер в клубе я получила наглядную иллюстрацию стадий опьянения, которые приведу позже, а пока насладимся теорией.

Стадия первая. Максимум три порции. Ты просто немного веселеешь, или практически ничего не меняется. Если остановиться, то скоро почувствуешь неприятную сухость и жажду. На этой стадии я практически никогда не останавливаюсь. Ну как, как можно выпить бокал вина и этим удовлетвориться?

Стадия вторая. В зависимости от степени тренированности, на нее может уходить до одной бутылки вина. В моем случае эта стадия почти приравнивается к первой, и я горжусь, когда все заканчивается именно тут. Для остальных кодовое название – «Я вчера перепила».

Когда я трезвая наблюдаю за подругами, то на этой стадии вижу, как раскрываются чакры честности. Тянет поболтать не о пустяках и мужчинах, а о своем, наболевшем. Разговоры становятся чуть откровеннее, чем предполагают ваши отношения, и тогда наутро приходится выслушать миллион извинений. Эта стадия мне нравится. Ты уже не стесняешься танцевать и говорить с симпатичными незнакомцами. Если планомерно поддерживать это состояние или прекратить и вконец вытрезвиться, вполне можно считать вечеринку удавшейся. Да, ты уже могла взболтнуть лишнего за сигареткой, но ты хотя бы будешь это помнить. Для нормальных людей на этом все, но мы едем дальше.

Стадия третья. Когда мне что-то нравится, я хочу этого как можно больше. Поэтому, когда я понимаю, что вокруг просто восторг какой-то, я, как не в себя, начинаю пить снова и снова. И тут находится та грань, за которой располагается бездна.

Стадия четвертая. Она тебя поглотила. Наутро не помнишь, что творила. Спектр хулиганств довольно широк, но бывает, что ты на автомате ведешь себя социально приемлемо. Но, раз пошла такая пьянка, все-таки с утра ты, скорее всего, обнаружишь синяки неизвестного происхождения, а голова будет болеть даже от легкого порыва ветра. На этой стадии, если ты вдруг (что звучит невероятно) кого-то послушаешь и глотнешь водички или сделаешь паузу, то сознание еще может вернуться к тебе и ты запомнишь хотя бы окончание вечера.

Или тебе может стать плохо. Редко, но и такое бывает. Однажды я допилась до того, что полночи неистово блевала. Когда содержимое желудка закончилось, начала выходить желчь – это-то меня и насторожило. Мне казалось, что сейчас я выблюю душу и испущу дух, рядом никого не было. Хорошо еще, что не было и кошки, которая могла бы меня съесть. Да и не хотелось мне столь неэлегантно покинуть бренную землю.

Карина

Именно так покинула бренную землю моя мама. Папа нашел ее тело на полу, в туалете, рядом с унитазом.

Но не будем о грустном. Хотя веселого пока мало. Мне стало трудно общаться с друзьями, так как мы привыкли проводить время определенным образом, то есть выпивать. Теперь подруги заходят ко мне реже, зато мы стали больше общаться с детьми и мужем.

И не скажу, что я в восторге. Мы постоянно ссоримся, я ору на детей и на вечерних пробежках долго перебираю в голове причины, по которым решила присоединиться к чужому эксперименту. И знаешь, на одной такой пробежке эти причины не показались мне столь уж весомыми по сравнению с пусть и искусственным, худым, но миром в доме. Сначала я не верила себе, просто воображала: «а что, если», я просто куплю, я не буду пить… Ноги сами несли меня к магазину с винно-водочными изделиями, но, когда я взялась за дверную ручку, зазвонил мобильник. То, что случилось с Юлей, заставило меня вернуться домой с пустыми руками.

Юля

Я провалилась и даже была готова бросить эту книгу, потому что… Мне не удалось продержаться, и в ту самую ночь, когда я наблюдала чужие стадии опьянения, алкоголь снова оказался у меня внутри. Но обо всем по порядку.

Мы с подругами пошли в клуб. Я не пила, когда мы сидели дома с шампанским и готовились к выходу. Я не пила несколько часов в самом клубе. Ну а потом произошла классика. Я подумала, что уже достаточно сильна и могу позволить себе всего несколько коктейлей. И я их себе позволила. В тот вечер я не была пьяной или не в себе, и все еще могло пройти нормально.

Но самое интересное было в другом, в стадиях опьянения, которые мне впервые пришлось наблюдать, а не демонстрировать. Теорию я описала, дамы и господа, давайте перейдем к наглядному примеру.

Я была в том клубе с одной из самых близких подруг, которая во многом на меня похожа. То ли мы вросли друг в друга корнями, то ли стадии опьянения универсальны в принципе, но я в тот вечер как будто смотрела в зеркало. Я наблюдала, как выгляжу со стороны, когда напиваюсь. Схожесть деталей и реакций пугала.

Она начинала набираться еще дома, и для меня как трезвого человека явным признаком первой стадии стала излишняя болтливость. В принципе, ничего страшного. Но довольно быстро подруга перескочила вторую стадию и уже в клубе стала громко обсуждать людей, да так, чтобы все слышали. Она кричала: «Смотри, тот парень стоит с бабой, а глаз не сводит с Алины! Люблю, когда моих подруг хотят!»

Я уверена, что Алина тоже была не против, когда ее хотят, но не желала, чтобы весь клуб был в курсе.

Я в первый раз за всю жизнь поняла, каково это – быть моим другом. Я словно нянчилась с самой собой, и во мне росли злость и тревога.

Следующий номер программы – подойти к незнакомым людям и сказать что-то настолько же неожиданное и глупое, насколько приятное. Подруга раскинула руки, направляясь к вошедшим в заведение.

– Это твои знакомые?

– Да нет, я просто сказала, что у них красивые прически.

Дальше к нам стали подходить люди мужского пола, чтобы познакомиться. Миссию вести с ними увлекательную беседу я возложила на подругу, правда, она периодически шипела и плевалась мне в ухо, что ей никто не нравится. Но это не мешало ей с ними самозабвенно целоваться несколькими часами позже. Делала ли так когда-нибудь я? Да, и не один раз. Что трезвому не очень, то пьяному как раз сойдет.

А дальше начались танцы и мой персональный ад, в котором я приняла нерациональное решение выпить. Подруга расчистила локтями путь в центр танцпола и начала охоту. Она тыкала пальцем в первого понравившегося юношу, парня, даже пожилого мужчину, и, если тот не спасался бегством, она с ним целовалась. И все бы не беда, но она падала. Много и часто. Уже не держась на ногах, требовала все новых и новых коктейлей. Я пыталась не давать ей пить и просила об этом других, но никак не могла уговорить ее отправиться домой.

Потом я ее потеряла. Телефон она не брала, так что я решила, что Лиза с очередным ухажером удалилась домой. Поэтому я собрала девчонок и взяла такси, чтобы настигнуть подругу и убедиться, что все в порядке. Я не переставала звонить. Проехав несколько километров под аккомпанемент десятка гудков, я внезапно услышала мужской голос: «Приходи, забирай свою подругу».

И я пришла, мы все вернулись в клуб. Разгадка оказалась банальной. Просто я не догадалась поискать Лизу в мужском туалете.

Кое-как уговорив ее вернуться домой, мы поехали ко мне. Наутро я точно так же, как и мои приятельницы, не ужасалась и не охала, не пыталась пристыдить или по-хорошему отсоветовать «это дело», а только смеялась над всем, что произошло.

Больше, чем шок от прожитой ночи «с самой собой», меня грыз тот факт, что я выпила несколько коктейлей. Но мне не с кем было поделиться, потому что никто, кроме Карины, не знал про мой эксперимент с трезвостью. Карина! Я позвонила ей тем же вечером.

Карина

Юля сорвалась. И я не имею в виду тот раз, когда ее звонок удержал меня от покупки вина. Тогда, по телефону, она рассказала про ночь в клубе. Честно? Я только обрадовалась, что из нас двоих первой опростоволосилась не я. Когда все начиналось, я почему-то была уверена, что если кто-то из нас и облажается, то это будет не Юля, с ее трекерами привычек, ранними подъемами и стремлением все контролировать.

Может, каким-то странным образом, кто-то наверху сделал так, чтобы она сорвалась, позвонила мне и уберегла от винно-водочного магазина?

Но Юля продолжала пить. По какой бы то ни было причине. Она не остановилась.

Вчера ко мне пришли подруги. Их каждый раз удивляет, что я не пью. Я считываю недоумение, даже раздражение, но не собираюсь пить только для того, чтобы их успокоить.

Мы обсуждали, правда ли, что все, что мы имеем сейчас, – результат нашего выбора в прошлом.

А я думала о том, как эти подруги, с которыми мне было приятно выпивать и не очень – просто общаться, попали в мою жизнь. И делала ли я выбор?

Например, Соня. Та кудрявая рыжая хохотушка, которая сидит напротив меня на диване посередине.

Мы ездили с братом по программе обмена учить английский, где с открытостью и энтузиазмом открывали для себя культуру чужих стран, в том числе питейную. Однажды брату стало плохо в баре (мы еще тогда не были алкогольными профессионалами), и он заперся в кабинке туалета, а я, благородная душа, периодически носила ему воду.

Возвращаюсь очередной раз – а с ним уже девчонка на пару блюет. Так мы с ней и подружились. Потом оказалось, что в Москве мы поступили на одни курсы английского, и она стала моей лучшей подругой на два года, после чего мы с ней феерично разругались.

«Надо тщательнее выбирать места, где блевать», – это наша с ней местная шутка, потому что вскоре мы так же благополучно помирились на какой-то пьянке по поводу дня рождения общего друга.

Наш общий друг родился со мной в один день и тоже любит выпить. Правда, поводов у него побольше: живет с родителями, почти не имеет опыта с женщинами и практически не зарабатывает, заикается и хромает на правую ногу. Я его люблю. Мы познакомились, конечно же, в баре, когда я, пьяная и уверенная в себе, подсела к тогда еще незнакомцу, чтобы спросить, почему он такой бука и сидит в одиночестве.

Может, он так же смотрит на меня и думает: «Поводов выпить у нее предостаточно»?

Я перебираю всех, с кем общаюсь, и понимаю, что нас в какой-то момент жизни так или иначе связал алкоголь. Но теперь, когда из уравнения удалилось одно составляющее, не всегда можно подобрать знак, чтобы получить хоть какое-то равенство.

Я смотрела на Риту справа от Сони и на Алену – слева. Рита говорила глупости, и никто никогда ей не возражал. Алена все время себя жалела и раздражала меня собачьим взглядом.

Я смотрела на них, размышляла о них, но на самом деле подруги не входили даже в пятерку тех проблем, что меня сейчас действительно волновали. Ни с кем из них я не была по-настоящему близка. Это были скорее люди-функции, с которыми я проводила время, прямо как в школе. Я рисовала улыбку на лице парой бокалов вина и точно так же удивлялась: «Неужели никто из них даже не подозревает, как мне невесело?»

Я была готова признаться в собственном социальном крахе, готова думать о чем угодно, только не о самых весомых поводах ежедневно выпивать хотя бы несколько бокалов вина: о муже и детях. Ведь тут отсутствие близости – реальная проблема.

И еще мне стало страшно, потому что Юля «бросила» меня в этом эксперименте, в этой реальной жизни, без спиртовых костылей, совсем одну.

Юля

С той ночи прошел уже месяц, и я опять сижу за ноутбуком, как ни сложно было себя вернуть к этой рукописи.

Пока я снова начала пить, в принципе, ничего страшного не происходило, кроме того, что ко мне вернулись ужасающие дни похмелья, с которыми я не могу справиться.

Как и у опьянения, у похмелья тоже есть стадии. Я еще не знакома с синдромом отмены, но, судя по разговорам с друзьями, если продолжать активные возлияния, то как раз в нашем возрасте, около тридцати, появляется затяжное, в несколько дней, похмелье. Новинка последних лет, так сказать.

На первой стадии ты просыпаешься с легкой головной болью и жаждой. Внутри необъяснимое оживление, и ты проявляешь несвойственную активность: идешь в душ и пытаешься делать вид, что ничего особенного не произошло. Что у тебя нет похмелья, хотя на самом деле тебе, конечно, хочется спать и жирного супу.

На второй стадии тебя уже тошнит. Ты признаешь, что отрицать вчерашний дебош глупо. Ты болеешь, ты стонешь, ты просишь бульону, прикладываешь грелку к голове, и не дай бог тебе нужно куда-то идти и срочно осуществлять умственную или физическую деятельность. Меланхолия все еще носит светлый характер, тем более если рядом хорошие люди, полный холодильник и не надо дописывать статью или проводить прямой эфир.

На третьей стадии ты просто хочешь, чтобы это поскорее закончилось. Но это не заканчивается, пока не наступит следующий день. Но и он не всегда приносит облегчение, если вспомнить ремарку про последствия и возраст.

Я мало работала, забросила йогу и снова начала курить по-настоящему, а не раз в недельку за компанию. И каждый день кляла себя за то, что не писала эту книгу, что отняла у себя право ее писать. А однажды напилась так, что коснулась того самого дна, от которого можно было лишь оттолкнуться обратно.

С девчонками пошли в клуб танцевать. Когда оттуда уезжали, я сделала то, что не делала никогда с институтских времен: я потащила домой парня. Когда мы, то есть три девушки и парень, подходили к дому, в подъезде за нами увязались еще два молодых человека, и мы сели выпивать. В шесть утра.

Дома, где я ращу детей, пишу книги и держу сокровища.

Тут по классике у меня в голове выключается свет. Кто-то включил его примерно в одиннадцать. Не знаю, во сколько мы все пошли спать, если вообще пошли. Мы лежали на кровати с парнем из клуба. Он сказал, что один из «гостей» ведет себя странно и смотрит на меня, когда я сплю: «Может, это потому, что ты рассказала, как видела его в лифте и влюбилась?»

Было ли это правдой? Да. Могла ли я такое рассказывать? Конечно!

Я похихикала, а в это время к нам в спальню ввалился и сам этот странный парень вместе с одной из подруг. Треть нашего превосходного коллектива куда-то удалилась. Сосед и подруга залезли к нам в кровать. Я включила музыку и бешено подпевала. Выглядела я так: несмытый макияж, черные круги панды на пол-лица, несвежая футболка и штаны, которые я, вернувшись из клуба, сообразила надеть вместо юбки. Было принято стратегическое решение поспать. Я лежала между двумя молодыми людьми. Тот, что из клуба, быстро заснул, а я не смогла: сосед и правда пялился, и я чувствовала его тяжелый взгляд, даже когда закрывала глаза. И, черт побери, мне это нравилось. Тогда я вскочила с кровати и предложила всем пойти пить ром на балкон и загорать под музыку. И знаешь, что? Мы так и сделали!

Парень из клуба проснулся и уехал домой на такси.

Подруги тоже уходят.

А сосед не уходит, он остается у меня. Если бы я была хотя бы немного в себе, я бы не стала с ним этого делать. Но я была безвольной кучкой дерьма под алкоголем.

Небольшое отступление от Юли из будущего: когда я правлю эту рукопись ровно через год, я уже знаю о том, что в Америке секс с человеком в состоянии алкогольного опьянения приравнивается к насилию. Отступление окончено.

И как же я корила себя за эту вакханалию на следующее утро!

Пока я лежала на диване и пыталась отвлечься кино, чтобы побыстрее прожить неприятные моменты похмелья, мне попался фильм «Дикая». Тогда мое отчаяние от неудачного отказа от алкоголя и провальной идеи с книгой, украшенное моральным разложением, уже достигло предела. Мне просто хотелось удалиться, как в компьютерной игре, начать все сначала. Но, увидев историю главной героини, я вдруг четко поняла, что какой бы опыт у меня ни был, я имею, черт подери, на него право.

Именно тогда я решила дописать мою историю.

В фильме главная героиня после смерти матери, развода, алкоголя и череды одноразовых связей решает одна уйти в пеший поход. В конце она говорит о благодарности за каждый грех, который позволил ей пережить утрату. Но по-настоящему целительной для нее оказалась встреча с самой собой. Неизбежная встреча, когда не на что отвлечься и нечем забыться. Этот опыт освободил ее от стыда. А мне до сих пор стыдно за то, как незамысловато я описываю фильм, поэтому просто умоляю тебя его посмотреть.

Но тогда я еще не прошла свои тысячи шагов в одиночестве. Зато я увидела, что мне предстоит путь, и первая яма вовсе не повод с него сворачивать. Я увидела женщину, в жизни которой тоже были сложности. Я увидела женщину, которой, как и мне, было невыносимо больно. Мне хотелось стереть себя с лица земли, исчезнуть, повернуть все вспять и никогда не появляться вновь. Это чувство хуже тоски и горя, потому что я предаю саму себя, а спасти меня абсолютно некому. Ведь единственный, кто может меня спасти, – я сама, но я хочу исчезнуть. Сплошная неувязка.

Мне страшно. Потому что через пару дней придет лето, и я опять попробую. И знаешь, чего я хочу сейчас больше всего? Выпить в приятной компании молодых людей. Под музыку. На солнечном балконе.

Я решила, что напишу эту книгу в этот год, даже если мне не удастся трезвое лето. Я напишу эту книгу, даже если сорвусь. Каждый выпитый бокал, каждое похмелье, каждая ошибка и случайный сексуальный партнер – это мой опыт, и я не собираюсь издеваться над собой, сыпя проклятиями и танцуя на костях тщедушной самооценки. В конце концов, я всегда всю жизнь причиняла вред только самой себе. Теперь же пришла пора о себе позаботиться.

С тех пор как развелась, я прочитала миллионы букв про саморазвитие, про доверие интуиции, чувствам и телу, и каждый раз мне казалось, что я вышла на новый уровень и мне раскрылись сакральные знания. Но все это время я и не думала отказывать себе в алкоголе. Точнее, думала, но не могла.

Но почему так сложно принимать решения, исходя из заботы? Например, приготовить полезный обед, когда хочется чипсов, потому что на самом деле я просто голодна и хочу насытиться? Почему, зная, как мне будет плохо утром, я все равно поддаюсь сиюминутному искушению расслабиться и надеть эти волшебные алкогольные очки?

Потому что через них мир не так уж плох, и мне предстоит увидеть его настоящим – со всеми уродствами и собственной болью. Но что так болит? У меня все отлично: есть дети, друзья, семья, интересная работа и мечты. Что не так? Что я заливаю так долго и упорно? Как прервать шаблон повторяющегося сценария, когда я бросаю на месяц, а потом возвращаюсь к бутылке?

Вкус опасных и дерзких приключений обернулся ощущением тухлой тряпки во рту.

Главный урок, который я из всего этого извлекла, – мне не обойтись без поддержки. Умалчивая про желание не пить, борясь с соблазнами в одиночку, я провалилась. И я стала искать поддержку у подписчиков блога.

Карина

– Женщины хотят постоянно трахаться!

– Найди ту, с которой тебе это понравится.

– Им не нравится, что я пью и играю на скачках.

– Найди ту, что любит трахаться, пить и играть на скачках.

– Кому же такая нужна?

Из фильма «Фактотум»

Я осуждаю пьяных. Это значит, что, когда напивалась, себя я осуждала не меньше.

При этом я удивительно спокойна к грехам, которыми не владею. Я не ворую, и меня не тянет. Я никогда не осуждаю наркоманов: это просто не в моей вселенной, ведь я не пробовала наркотики. Если я узнаю, что папа когда-то своровал, это не вызовет во мне и доли того отвращения, которое вызывает его пьяный голос. Почему? Чем воровство лучше пьянства?