Текст книги "Магия Нью-Йорка"

– Э-э-э, Кайл? – Ханна выразительно покрутила пальцем у виска.

– Ладно. Неважно. Можешь просто мне сказать. Ты ноги бреешь?

Какое-то мгновение Ханна, лишившись дара речи, смотрела на него, а потом шлепнулась обратно на стул и оглянулась, не услышал ли кто-то их разговор.

– Ты просто невыносим, – тихо проговорила она, качая головой. – Может, хватит уже?

– Шучу-шучу.

– Да и вообще, почему это тебя интересуют мои ноги?

– Меня скорее интересует, следуешь ли ты таким общественным предписаниям, как «женщина должна брить ноги». Разве бритье ног не служит выражением сексуального подчинения?

Ханна покраснела.

О боже, видимо, она действительно не брила ноги! Неужели у нее и под мышками заросли? Такое Кайл раньше видел только в фильмах. Но разве немцы не славятся тем, что редко принимают душ и не бреются? В Европе такие ужасы встречаются сплошь и рядом. Волосатые ноги, с таким он не мог смириться. Нет, так точно не пойдет. Как бы ему ни хотелось ее поцеловать. Стоп, эту мысль лучше отогнать как можно скорее. Но как же остудить взбесившиеся гормоны? Залить бы их из огромного огнетушителя. Но когда мысль уже сформировалась, отделаться от нее не так-то просто. В мозгу нет кнопки «удалить». Да, мысль можно вытеснить, Кайл знал об этом явлении, но где-то вытесненные мысли все же оставались и преследовали его.

Ханна вздохнула. Щеки у нее горели, и краска стыда на ее белоснежной коже сразу бросалась в глаза. Девушка сняла очки и протерла стекла салфеткой. Без очков она выглядела в миллион раз лучше. Но об этом Кайл предпочел умолчать, иначе она, чего доброго, еще вскочит, выбежит из ресторана и потом пожалуется на него за сексуальные домогательства. Стоп, а эта мысль о сексуальных домогательствах откуда взялась?! Ну вот, теперь он уже думает о сексе! Где же огнетушитель? Похоже, Кайл действительно такой, как Ханна и предполагала.

Еще раз вздохнув, девушка надела очки. Ну и хорошо, может, хоть эта уродливая оправа отвлечет его от глупых мыслей.

– Тебя это не касается, Кайл. Но я, в конце концов, уже давно социализирована в обществе настолько, что не могу просто абстрагироваться от принятых идеалов. В каком-то смысле мне с самого рождения промывали мозги. В Германии тоже есть передача «Топ-модель по-немецки» и все такое, и, должна признать, я иногда даже смотрю это реалити-шоу. Общественные нормы мы перенимаем с детства. Думаю, это не так уж и плохо, иначе мы бы точно запутались, что нам делать. Но в какой-то момент нормы нужно ставить под сомнение. И к счастью, существует наука, дающая нам методы для этого.

Кайл пристально уставился на нее.

– Так это «да» или «нет»?

– Я не стану отвечать на этот вопрос. – Она закатила глаза.

Ой-ой! Опасное отсутствие ответа. Но и такой ответ можно было использовать как огнетушитель. Все это время Кайл не вспоминал о своей тете. Теперь настало время снова набрать ее номер.

И Кайла, и Ханну переполняло ощущение тепла от вкусной еды, заботы официанта и удивительного впечатления близости застрявших в Нью-Йорке. Кайл заказал капучино. Официант смахнул со стола крошки, передвинул свечу на пару миллиметров в сторону и поставил две маленькие, изящные чашки на накрахмаленную скатерть. На пенке в белоснежной чашке официант шоколадной крошкой нарисовал сердечко, и Ханна сделала осторожный глоток. Для кофе было уже слишком поздно, но к ночи и Кайл и Ханна устанут – после такого-то дня, когда все пошло совсем не так, как они ожидали. Еда была изумительной, каждый кусочек, и даже украшавшие бургер семечки оказались потрясающе вкусными.

Ханна не пользовалась ни «Инстаграмом», ни «Твиттером», ни «Снэпчатом», ни «Перископом», но этот момент был так прекрасен, что она могла понять, почему люди так стремятся делиться пережитыми впечатлениями. Впрочем, это впечатление она разделила с Кайлом, пусть раньше она и представить себе не могла, что сможет пережить столь счастливый момент рядом с таким человеком, как он. Взгляд застил легкий туман, и все вокруг казалось словно бы размытым, будто она взирала на мир сквозь объектив фотоаппарата с ненастроенной резкостью. Ханна еще пыталась обуздать странные мысли о том, что – может быть – нет ничего плохого в совместном обеде с Кайлом в этом ресторане и – может быть, может быть – даже нет ничего плохого в том, что снежная буря свела их вместе. Кайл и Ханна смотрели друг на друга, и было в этом мгновении что-то волшебное, пусть оба и тревожились, испытывая этот накал эмоций, который не должен был проявиться.

Но тут Кайл снова потянулся за мобильным. Наверное, Ханна все-таки вкладывала в это объединившее их мгновение куда больше смысла, чем следовало. Встав, парень вышел в холл, чтобы спокойно позвонить.

Стоило ему отойти, как другой официант положил на стол счет. Он явно понимал, что оплачивать обед будет Кайл, и его губы изгибались в насмешливой улыбке. А почему, собственно? Разве она выглядит так, будто не может оплатить счет сама? Или такова традиция в этом заскорузлом обществе: женщина должна быть красивой, а мужчина – платить?

Ханну вдруг очень задело такое отношение. Потянувшись через стол, она осторожно, большим и указательным пальцами, подцепила счет. В конце концов, есть кредитка на случай непредвиденных обстоятельств. Девушка развернула бумажку – и кровь прилила к ее щекам. Конечно, она и раньше понимала, что это дорогой ресторан, но на стоимость супа с омарами, например, она заранее не смотрела. Счет составлял почти сто двадцать долларов. Целое состояние за обед. Столько часов подработки в кафе. Конечно, заказала она куда меньше, чем Кайл, но съела столько же. Официант смотрел на нее свысока, будто отлично понимал, что эта девчонка не может себе позволить обед в таком ресторане. И больше всего ее злило то, что он прав.

С горящими щеками, чувствуя дурноту, Ханна достала еще ни разу не использовавшуюся кредитку из потрепанного кошелька и протянула ее официанту.

– Я оплачу счет. – Ханна с вызовом взглянула ему в глаза.

– Ну конечно, с удовольствием, как пожелаете. Минутку. Позвольте? – Он галантно забрал у нее кредитку и отошел.

На мгновение Ханна задумалась, не померещилась ли ей эта наглость, – может, официант вовсе и не смотрел на нее с презрением? Ей вспомнилось, как однажды, когда у нее было больше денег, она купила в бутике целую груду одежды просто потому, что хотела произвести впечатление на нахальную продавщицу. Тогда ей было лет семнадцать. Дорого же она заплатила тогда за свою гордыню…

Но теперь все равно уже поздно что-то предпринимать. Улыбаясь, официант принес ей распечатанный чек по кредитке. В счете отводилось и место для чаевых, а Ханна знала, что на чай нужно оставлять двадцать процентов суммы заказа. На этом она сэкономить не могла. Покраснев, девушка добавила чаевые – двадцать четыре доллара! – поставила подпись и выдавила из себя улыбку.

Кайл вернулся из холла в ресторан. Каким-то образом ему удавалось двигаться так, словно все это принадлежит ему и все смотрят на него.

И в то же время ему будто было все равно, находится он в центре всеобщего внимания или нет.

– И? – спросила Ханна, ерзая на стуле. – Удалось поговорить с тетей?

Сейчас ей уже куда меньше хотелось ехать к тете Кайла, чем до обеда, но едва ли она могла сказать ему об этом.

Сев за столик, Кайл покрутил в руках свой айфон – новейшей модели, конечно же. У Ханны был старенький телефончик, купленный на «Ибее», перемотанный скотчем, с паутиной трещин на экране.

– Ну, я не могу до нее дозвониться. – Улыбка Кайла казалась вымученной.

Судя по выражению лица, невозможность дозвониться до тети беспокоила его куда больше, чем Ханну.

– Но она точно мне перезвонит. Может, где-то в подземке застряла. Боюсь, придется тебе пока что довольствоваться моим обществом. – Кайл осторожно улыбнулся, словно и сам не был уверен, хорошая это идея или плохая. – Пойдем ко мне, а когда тетя позвонит, я тебя к ней провожу, да? Мне вечером еще нужно будет уйти, – немного смущенно добавил он.

Конечно, вот оно что. Она стала ему обузой – вот в чем дело.

– Чепуха. Тут есть интернет, я найду, где переночевать.

– Нет, Ханна. – Похоже, теперь парень действительно разозлился. – Ты пойдешь со мной. Пойми, уже слишком поздно искать номер в гостинице. Никаких проблем, правда.

Она всмотрелась в лицо Кайла, пытаясь определить, не шутит ли он. Но парень выглядел очень решительным. Ханна была рада, что Кайл столь резко возразил ей. Собственно, до сих пор она с удовольствием проводила время в его компании, но, может быть, именно это ее и беспокоило. Он был подозрительно милым.

Девушка не хотела никого обременять. Но Кайл говорил серьезно. Кивнув, Ханна пожала плечами, стараясь показать, что ей все равно, хотя на самом деле она волновалась.

– Давай вначале зайдем ко мне. Фильм посмотрим, все такое. – Кайл поднял кредитку, показывая официанту, что готов заплатить.

– Ладно, – кивнув, Ханна встала.

Официант с именем «Дилан» на бейджике подошел и указал на Ханну.

– Леди настояла на том, чтобы заплатить.

– Что? – Кайл изумленно уставился на свою спутницу.

– За мой счет. – Ханна пожала плечами.

Правда, при этом она смотрела куда-то Кайлу за плечо, а затем сосредоточенно принялась складывать свитер, который сняла перед обедом. Она чувствовала, как кровь прилила к ее щекам.

– Но я ведь собирался угостить тебя, – запротестовал Кайл.

– Это очень мило. – Ханна кивнула. – А я хотела поблагодарить тебя за помощь.

Кайл смотрел на нее, как на экзотического зверька, чьего поведения он не понимал.

– Ты просто не можешь ничего принять от меня, да? – риторически вопросил он. – Ну ладно, Персик, если тебе от этого легче. Я не стану заставлять тебя принимать мое угощение. – Его плечи расслабились. – А теперь пойдем, повеселимся немного.

При этих словах на губах Кайла заиграла улыбка. Ханна чувствовала себя глупо, приписывая ему какие-то непристойные намерения, но когда он вот таким тоном произносил «повеселимся немного», в его словах явственно слышался намек, и она уже не была уверена, что парень не вкладывает в свои фразы двусмысленность намеренно. К тому же сейчас Ханна уже сомневалась, что оплата счета повысила ее самооценку, как она надеялась.

– Я не стану за тобой приударять, – сказал Кайл, словно на этот раз и правда прочитал ее мысли.

Но и то, как он произнес эти слова, пришлось ей не по нраву. Прозвучало это так, будто она какая-то зануда, надышавшаяся пыли в библиотеке и никогда не развлекавшаяся. А ведь это неправда. Пару лет назад она довольно много времени тратила на вечеринки. Но затем в ее жизнь, точно внезапный взрыв бомбы, ворвалась болезнь отца. Он потерял работу, Ханне пришлось присматривать за младшей сестренкой, пока мама зарабатывала деньги, и Том, который якобы так ее любил, довольно быстро отвернулся от нее. Нет, избалованные мальчишки ей ни к чему.

Ханна тряхнула головой, словно отгоняя от себя грустные мысли, и вздохнула.

– Это и правда очень мило с твоей стороны. Я с удовольствием пойду с тобой.

Зимняя сказка

Уже через пару минут они вышли на улицу. Желтоватый свет лился из окон ресторана на мостовую, где они стояли, как на сцене.

– Развлекайтесь, голубки, – подмигнул им Дилан на прощание. – Еще никогда Нью-Йорк не был таким романтичным местом.

– Он не мой парень! – отрезала Ханна.

На мгновение в воздухе повисло неловкое молчание, и Дилан поспешно исчез за дверью.

Снежинки были плотными, точно комки ваты, но казались такими мягкими, что хотелось повалиться на сугроб, как на перину. Снегом Кайлу припорошило волосы, щеки у парня раскраснелись. Они двинулись в путь; Кайл шел чуть впереди.

Осознав, что она действительно идет к Кайлу домой, Ханна разнервничалась, пусть и не хотела признаваться себе в этом. Обычно она не проводила время с такими парнями, не говоря уже о том, чтобы у них ночевать. Но нет, он ведь потом проводит ее к своей тете. Конечно, она его не боялась, и он ее не смущал, что бы он там ни думал. Хотя, безусловно, его наглость могла выбить из колеи. Но Ханну скорее тревожило чувство, что в его мире существовало так много чуждого и далекого для нее: как непринужденно он восседал в ресторане, как самоуверенно реагировал на приветливость людей, получавших деньги от его родителей. Ханна всегда думала, что это не настоящая приветливость, за нее ведь платили, но, быть может, одно другого не исключало? Она никогда не будет способна на ту естественность, с которой Кайл вращался в этом странном мире людей, не знавших проблем с деньгами. Наверное, научиться такому невозможно. И вероятно, Кайл даже не смог бы понять, каково это – чувствовать себя не на своем месте, как бы он ни старался взглянуть на мир с ее точки зрения.

Пожалуй, больше всего Ханну удивляло именно то, что Кайл действительно пытался понять ее. Она, конечно, заметила, что Кайл хотел угостить ее обедом именно потому, что она не могла позволить себе ходить в рестораны с такими ценами, как этот. И как он удивился, когда она оплатила счет! Это было очень мило. Ей было приятно, словно маленькие теплые пузырьки поднимались в ее животе.

Да, Ханна изначально решила принимать как можно меньше помощи от Кайла. В конце концов, подобные услуги предполагали, что теперь она будет ему что-то должна, а Ханна не хотела оказаться перед ним в долгу. Нужно будет обязательно спросить у Эбби, что за слухи ходят о Кайле в общежитии и что все-таки случилось с той его девушкой. Почему все говорили, что от Кайла лучше держаться подальше, если тебя не интересует связь на одну ночь? С другой стороны, в разрыве отношений всегда участвуют два человека, и, возможно, была и другая версия этой истории о Кайле?

Стоп, она уже пытается защищать его, а ведь у нее даже повода для этого нет! Эбби в обморок бы упала, узнай она, с кем Ханна проводит время в Нью-Йорке. Ее друзья в Форест-Лейк были единодушны в том, что нельзя связываться с Кайлом и его дружками, липнувшими к нему, как мухи к оранжевой ленте, которую бабушка Ханны летом вывешивала на кухне. Тем не менее все всегда знали, чем в данный момент занимается компания Кайла и на какой вечеринке парни успели побывать. Уже на второй свой день в колледже Ханна услышала об этих буйных гулянках. Чем-то это напоминало интерес к звездам Голливуда. Конечно, стыдно интересоваться тем, что делает семейство Кардашьян, Карли Клосс или какие-то модели «Виктория сикрет», да Ханна таким и не увлекалась. Но иногда она запоем читала бессмысленные интернет-сайты, ее притягивало к этим статьям, точно магнитом, и девушка, бывало, ловила себя на том, что просматривает фотографии знаменитостей и жадно впитывает информацию, не отвлекаясь и пребывая в том знаменитом состоянии «потока», которого ей так не хватало при написании сочинений.

– Снег просто идеален. – Кайл слепил снежок и, замахнувшись, бросил его в фонарный столб. Снежок прилип, от него медленно отваливались мелкие частички. – Стопроцентный совершенный снег. В Нью-Йорке на лыжах не покатаешься, но хоть в снежки поиграть можно.

Нагнувшись, Ханна тоже набрала пригоршню снега рукавицами, которые сразу промокли. Снег лепился очень легко.

– Это точно. – Правда, Ханна почти не видела, что делала, – на очки опять налипли снежинки. Подняв руку, она отерла их тыльной стороной запястья.

– Ага, испугалась? – Широко улыбаясь, Кайл отступил на несколько шагов.

Его зимние ботинки были с плотной подошвой, и он ступал по снегу тяжело и почти бесшумно, словно огромный хищник. Должно быть, движение по городу уже остановили: улицы обезлюдели, и только одиночные такси с бешено подергивавшимися стеклоочистителями медленно ползли вдоль тротуаров.

– Тебя? – С наигранным удивлением осведомилась Ханна. Она решительно катала снежок в ладонях. – Едва ли.

Разве истинный джентльмен из Верхнего Ист-Сайда нападет на девушку в заснеженных очках? Вызывать меня на такую дуэль – все равно что бегать наперегонки с человеком со сломанной ногой.

Отойдя на пару метров, Кайл замахнулся. Снежок полетел вверх, но так высоко, что, описав дугу, приземлился неподалеку от Ханны медленно, словно бы даже случайно.

– О-о-ой! Прости. Случайный снаряд. – Кайл с притворным стыдом закрыл лицо ладонями.

– Да ты шутишь. Нападаешь на почти слепого человека? – Отбросив показавшийся ей слишком маленьким снежок, Ханна обеими руками подхватила снег с красного пожарного гидранта.

Снежок получился поистине огромным. Быстрым движением Ханна замахнулась, целясь прямо в Кайла, и попала ему в шею. Рассыпавшись на коже, снег скользнул ему под футболку. Парень не застегнул куртку, полы были распахнуты, словно от долгих тренировок его тело превратилось в машину, постоянно источавшую тепло. Видимо, Кайлу нравилось показывать, насколько он устойчив к холоду.

– Ах так?! Противник пошел в лобовую атаку! Это объявление войны! Вначале он взывал к нашей жалости, затем же коварно перешел в наступление. Немцы так ничему и не научились. Им давно стоило бы понять, что нападение всегда приводит к поражению, особенно если в войну вступают американцы!

Слепив очередной снежок, Кайл на этот раз прицельно бросил его в Ханну.

Девушка ловко уклонилась. Но за ее спиной кто-то вскрикнул. Ханна оглянулась. Перед ней, словно буй в белоснежном море, багровела меховая шубка пожилой дамы, из-под красной шапочки которой выбивались светлые волосы. Дама стояла всего в нескольких метрах от Ханны, и снежок оставил белый след на ее груди. Из-под красной шапочки выбивались светлые волосы. Женщина покрепче сжала ручку зонтика, ее губы сложились в беззвучное «О». Легонько стряхивая снег с груди, она, щурясь, уставилась на Ханну.

– Уж простите, но это совершенно неприемлемо! – возмущенным тоном заявила пожилая женщина.

Ханна беспомощно оглянулась. Кайл стоял в паре метров от нее, и его плечи странно подергивались. Видимо, он пытался не расхохотаться в полный голос.

Затем он поспешно махнул Ханне рукой, чтобы она следовала за ним. Но девушка опять посмотрела на даму в красном. Та подошла ближе.

– Э-э-э, мне очень, очень жаль, – пробормотала Ханна. – Но это была не я. Я сама не знаю, как это произошло. – Она переступила с ноги на ногу, не понимая, что ей теперь делать.

Почему-то дама в красном сосредоточила все свое внимание на Ханне, словно это она бросила снежок.

– Ну конечно, знаете! Как будто вы не причастны к этой катастрофе. Только посмотрите, как я теперь выгляжу!

Ханна растерянно смотрела на пожилую женщину. Выглядела та странно, она совсем не походила на своих ровесниц из Меккенхайма или Бонна. Девушка снова оглянулась на Кайла. Он-то привык к таким личностям. О господи, а что, если она подаст на Кайла в суд? Дама явно рассердилась, и мех точно был настоящим, хотя его и покрасили в неестественно багровый. Но даже Ханна видела, что, невзирая на все уродство, шубка стоила целое состояние.

– Этот мех нельзя мочить. И от удара я едва могу дышать. Как будто мало вам того, какая погода мерзкая! – Дама заводилась все больше и больше.

Перепуганная Ханна лихорадочно подбирала ответ, и тут кто-то сзади коснулся ее руки.

– Пойдем-ка отсюда, – шепнул Кайл на ухо девушке.

– Нам очень жаль, что в вас попал снежок, но уверяю, он не оставит следа. Животное, носившее когда-то этот мех, пережило много тропических ливней. А сейчас, к сожалению, у нас срочная встреча, – с подчеркнутой благожелательностью на одном дыхании выпалил он, слегка поклонился и кинулся прочь, увлекая Ханну за собой.

Девушка помчалась за ним – насколько это было возможно при таких снежных заносах.

– Какая наглость! Игра в снежки в городе запрещена, это закон! – крикнула им вслед пожилая женщина.

Но они уже растворились в полумраке за завесой снегопада.

– Размечталась, – на бегу выдохнул Кайл, не отпуская руку Ханны.

Девушка быстро запыхалась, проваливаясь массивными зимними ботинками в глубокий снег, к тому же теперь она опять тащила тяжелый рюкзак. Услышав, как она ловит ртом воздух, Кайл на бегу стянул у нее с плеча рюкзак и забросил себе на спину.

– Бедолага совсем спятила, – хохотнул он. – В этом недостаток Нью-Йорка: тут полно сумасшедших. Даже не задумывайся об этом. Всего лишь снежок. Ничего такого вообще не произошло.

Он ускорил шаг, и Ханна с благодарностью последовала его примеру. Когда напряжение отпустило ее и она поняла, что ничего страшного не случится, ее тоже охватил смех, да и Кайл до сих пор хихикал. Снежинки залетали ей в рот, крупные, лохматые, они ложились на язык и таяли, словно шоколадная конфетка. Держась за руки, Кайл и Ханна бежали зигзагами, их заносило то вправо, то влево в попытках обогнуть высившиеся на тротуаре сугробы и не сбить друг друга с ног. Повсюду громоздились горы снега, скрывавшие автомобили, грузовики, мусорные баки, ветви деревьев и пожарные гидранты. Еще какое-то время они потешались над дамой в красном, весело бежали сквозь снегопад, и снег под ногами поглощал все звуки, упруго подавался под ступнями, словно поросший травой луг. Снежинки щекотали Ханне лицо, но ощущение не было неприятным. Девушка отняла у Кайла руку, чтобы стряхнуть снег с очков, и ей тут же стало жаль, что она не чувствует тепла его пальцев. Ханна поскорее отогнала от себя эту мысль.

Едва она кое-как протерла стекла очков от снега и воды, как Кайл исчез, и только тень мелькнула в отдалении. Он быстро удалялся. Вот мерзавец! Ханна бросилась бежать, снег приглушал ее шаги, вокруг царила ватная тишина, как под водой, и только дыхание при беге звучало неестественно громко. Но стоило ей только подумать, что она вот-вот догонит Кайла, как он вновь переходил на спринт и исчезал из виду. Словно играл с ней в кошки-мышки.

Тяжело дыша, девушка остановилась. Сейчас, насколько она могла судить, они уже покинули улицы города и очутились… в Центральном парке. Снежное покрывало укутало лужайки, где обычно росла трава. Тут царил полумрак, и свет фонарей позволял лишь предположить, где протянулись дорожки. Да и сами фонари казались болотными огоньками, заманивавшими путников в ловушку. Раньше Ханна видела только фотографии Центрального парка, и в темноте, посреди всего этого снега, не могла разобрать, как он все-таки выглядит.

Кайла нигде не было видно. В сердце Нью-Йорка, этого города, который якобы никогда не спит, царила небывалая тишина. По какой-то необъяснимой причине именно сейчас ей вспомнился худший фильм в ее жизни – «Сияние». И сцена, в которой Джек Николсон, сутулясь, с топором гоняется по пустым коридорам занесенной снегом гостиницы за собственным сыном. Ханна посмотрела этот фильм случайно и то только потому, что ее мать обожала Джека Николсона. Учитывая, что даже теперь, по прошествии стольких лет, ей на ум приходили кадры из «Сияния», Ханна была рада, что потом всегда отказывалась смотреть фильмы ужасов, пусть за это ее и дразнили трусихой в школе. Любые неприятные образы могли преследовать ее долгие месяцы. Она предпочитала безобидные фильмы, арт-хаус без насилия и даже питала тайное пристрастие к романтическим комедиям. Пристрастие это казалось Ханне постыдным, ведь такие фильмы едва ли отражали реальность. Но реальность мира иногда навевала такое уныние, что волшебство кино помогало утешиться.

– Кайл? – К нарастающей злости в ее голосе примешалась паника.

Вначале Кайл говорил, что хочет ее спасти, а теперь она очутилась одна в Центральном парке? В городе объявили чрезвычайное положение, уже совсем стемнело, тут было опасно. Тепло в душе, оставшееся после обеда в ресторане «У Шинагена», выветрилось. Рукавицы вымокли от игры в снежки, руки замерзли. Какой там у Кайла был адрес? И сможет ли она вообще найти дорогу обратно одна? Следуя за парнем, Ханна не обращала внимания на то, куда идет.

– Все в порядке? – басом пророкотал кто-то у нее прямо над ухом.

Ханна отпрыгнула, как от удара током, и истошно завопила.

– Идиот! – вскрикнула она. Сердце отчаянно колотилось в груди, вот-вот лопнет. – Это не смешно! – Ханна действительно рассердилась. Паника будто разнесла ее сознание в щепки, как если бы к ней подкрался Джек Николсон с топором.

– Ханна… – сказал Кайл удивительно серьезно, и хотя в этот момент она не готова была простить его, вид у парня был действительно виноватый, – извини. Я не хотел тебя так испугать. – Он осторожно взял ее под руку.

Он говорил так нежно и встревоженно, что Ханна смягчилась.

– Ну ладно, – буркнула она.

– Я же не знал, что ты чуть в обморок не грохнешься.

– Смотри не сболтни лишнего. А вообще, в такую погоду заблудиться проще простого. Может, не будешь больше так убегать?

Кайл кивнул и, помедлив, отпустил ее руку.

– Я… собственно, я просто хотел заманить тебя сюда. Правда, тут чудесно? Настоящий волшебный мир. Ты даже не представляешь себе, какая это редкость! Я еще никогда не видел Центрального парка таким заснеженным, а ведь я здесь вырос. Такой пейзаж можно увидеть в Скалистых горах или в России. Слышишь?

Восторг в его голосе заставил Ханну позабыть о злости. Она прислушалась, но слышала только биение собственного сердца и шум крови в ушах.

– Тут… очень тихо, – поколебавшись, шепнула она.

– Скажи? Слышно только снег. Шуршание снежинок.

Ханна покосилась на парня, не зная, строит ли он из себя чувственного знатока женских душ или ведет себя искренне. Но Кайл так сосредоточенно вслушивался, что это не могло быть игрой. Ханна тоже обратилась в слух и поняла, что он имел в виду. В воздухе звучал тихий шорох оседающих на землю снежинок. И это было чудесно.