Текст книги "неПАЦАНКА. Трансформация бой-бабы в леди"

Насаженное на тупой тесак воспоминаний, однако трепещущее по парам целебного субстрата эйфории от предвкушения «ШАНСА», сердце замирает и смотрит наверх, прямо в мозг, ожидая, что тот скажет на лавинообразный порыв души. Прищурив левый глаз так, как это делал отец, называя это «ментовским прищуром», испещренная руслами рек многочисленных знаний серая субстанция выдает: «Я – воплощение слова “пацанки”. Если бы «Википедия» искала амбассадора для бренда “Пацанка”, там было бы мое лицо».

К анкете прикрепляю свое самое суровое фото, где я на лучшем пике своей бодибилдерской формы демонстрирую объем бицепса и проницательность взгляда, готового одним словом разорвать в клочья любого оппонента вне зависимости от пола и вероисповедания. Будь у нас частный дом, это фото можно было бы повесить на забор вместо тривиального «Осторожно, во дворе злая собака». Взглядов приковывает больше, выглядит более угрожающе, нежели оскал овчарки. Представляю, как люди на том конце сети откроют завод по производству кирпичей прямо на офисных стульях, лишь взглянув на это лицо. Я и сама себя боялась, ибо страшен тот, кто не боится ничего.

– Господи, помоги, – неожиданно для себя произношу фразу, которую даже в самых тяжелых ситуациях мой мозг не позволял себе использовать, будучи слишком осведомленным в науке убежденным атеистом с оружием в виде «Гагарин был в космосе, но Бога не видел». Нажимаю на кнопку «Отправить» и замираю в ожидании сообщения об успешной доставке.

«Спасибо, Ваша анкета принята, с Вами свяжутся в ближайшее время», – гласит надпись на экране, а по телу разливается волна слабости и неимоверной жажды сна, словно на приеме у психолога я параллельно разгружала вагоны с углем. Плита морально-физической усталости буквально рухнула на мои атлантические плечи, и я еле совладала с собой, чтобы водрузить тело на диван.

Ощущая надвигающую с пяток, словно циклон, прохладу приливающего сна, перебираю в темнице своей памяти имена и лица людей. События, кровью и силой сколотившие мое тело и дух в настоящую цитадель боли и неразделенных чувств, обид и разочарований, заставивших надеть на себя бронежилет мышц, кольчугу агрессии и сарказма. «Все переплетено».

Хитиновый покров

 
Впереди водоворот
Не щади меня, сними с меня хитиновый покров.
 

Oxxxymiron

Поднять веки оказалось настолько же тяжелой задачей, насколько тяжело бобру решиться на удаление передних зубов из-за прогрессирующего пародонтоза. Однако малярийно-назойливая вибрация мобильника, как адвокат дьявола, настаивала на своем и мастерски поднимала еще не очнувшиеся стертые стальные канаты нервов натянуться в словесном «Кто это, черт побери, в такую рань?».

Стоило опустить ноги на не по-летнему ледяной пол, как голова тут же заявила о своем существовании раскатистым и глухим гулом мата внутри черепа. Спавший в ногах Игорь зевнул и осудительно отвернулся рыжим ворсом к стене за незаслуженно ранний подъем. Было еще слишком тихо, и все соседи в пятиэтажном доме еще спали, что узнавалось по единственному звуку с улицы – метле дворника, мычащего себе под нос один из хитов Кадышевой. Слышимость в доме, несмотря на кирпичную кладку, была великолепна настолько, что если из второго подъезда чихала тетя Люба, то тетя Валя из пятого говорила ей: «Здорово, Кострома!» – «Здоровенько!» – ностальгически отвечали другие жители, помнившие этот трек нулевых, в свое время рвавший танцпол и сделавший вечное имя группе «Иван Купала».

Вибрация мобильника успокоила свой синдром неврастеника, а человеку на том конце провода уже нужно было заказывать себе молебен за здравие, потому что встала я с далеко не самым счастливым лицом, как в рекламе «Палмолив, мой нежный гель». Восемнадцать пропущенных, и все номера начинались на +380… Это что за племя Камбоджи пыталось мне дозвониться всю ночь? Перезванивать не рискую, счет телефона, знаете ли, не резиновый, надо будет – сами перезвонят и предложат мне свое пальмовое масло по оптовым ценам.

«ЧТО Я ВЧЕРА СДЕЛАЛА?!» – ледяным штыком осознания простреливает вопрос мою единственную опору – позвоночник. Буквально кидая свое тело к подножию компьютера, провожу те же нехитрые манипуляции по ускорению его загрузки при помощи мыши, трясущими пальцами завсегдатая бара «Вечерняя Лоза. У нас отдыхал Юрий Лоза» набираю историю браузера. В глаза впивается острие наименования FRIDAY.TV, и я сглатываю сухие остатки ночи, обдирающие щитовидную железу из-за сурового похмелья на фоне эмоционального напряжения с «анкетным психологом».

– Мдаа, мать, дожила! Нашла на что замахнуться, кому ты вообще нужна?! – скоростным поездом «Сапсан» проносится в голове состав самокритики с проводником – червем сомнения.

– Ой, да какая разница, ну отправила, ну что такого. Сходи лучше посмотри на себя в зеркало и убедись, что ты ходячее воплощение явления «Пацанки» из «Ходячих». В конце концов, поржут, зато попробовала надкусить этот запретный плод, – вторит ему внутренний голос, любящий риск, шампанское и магазин «Все по 36».

И правда, иду в ванную, дабы смыть с себя налет вчерашнего общения с беленькой и прошлым, сублимированным, как моя жажда личной жизни, кофе – и на работу. На половине пути к кухне меня останавливает назойливое «да сколько можно бить током» дребезжание доски ДСП, из которой был сделан стол в моей комнате.

Кофе посылается к чертям, я, всенепременно снеся косяк двери мизинцем под отборную лексику из произведений отечественных классиков на весь дом, несусь к трубке, врываюсь в тишину километра близлежащих окрестностей и буквально ору: «Слушаю!!!»

– Юля, это вы?! – эмоционально вопрошает невообразимо высокий голос наверняка блондинки на том конце провода, будто только что связалась с дальним родственником благодаря передаче «Пусть говорят». Настолько высокий, что мне резануло внутреннее ухо, а мозг подумал над наличием в ее генеалогическом древе дельфинов, общающихся при помощи высокочастотного ультразвука.

– Ну да, это я, кто же еще, – срывается в пучину баса мой голос, явно ошарашенный столь радостным обнаружением.

– Нет, это реально ты?! Все, что ты написала в анкете, – правда?! – продолжает проявлять свою принадлежность к характеру холериков и экстравертов дама, как в песне, ворвавшаяся в мою жизнь так, что я обалдела, ибо не люблю, когда так резко перескакивают с вы на ты, не спросив моего согласия. Суровое воспитание, знаете ли. Долгие годы диктатуры и просочившейся в кровь бюрократии всегда соблюдали границы иерархии. В обычной жизни мое лицо искосила бы гримаса недовольства, указывающая собеседнику на его невоспитанность, но мозг понимал – это не тот случай, когда нужно щеголять гипертрофированными аспектами воспитанности.

– Ну естественно, зачем мне врать. Что скажете? – продолжаю я хранить в голосе налет официальной суровости, хотя сердце уже начало заходиться в припадке радостного предвкушения, что я им понравилась.

– Обалдеееееть, – намеренно растягивает многострадальную «е» дамочка до 30 лет, судя по речевым замашкам общения. – Так, Юля, нам сегодня от тебя нужно видео! Небольшое, буквально на пару минут, где ты на камеру расскажешь основное из анкеты: кто ты, откуда, чем занимаешься, чего хочешь по жизни, – прострочила она резкий шов перечня вопросов на моем все еще плохо соображающем сознании. – Все поняла? Буду очень ждать! Скидывай мне в Вайбер на этот номер! Слушай, а у тебя правда такая бицуха, как на фотке? – захлебнувшись интересом, выстрелила она из УЗИ своего речевого аппарата контрольный в мой мозжечок.

– Эээ… ну да, а что? – не нашла ничего лучше для ответа я, судорожно соображая, как и на какой агрегат мне, черт возьми, снять видео, поскольку просить сестру об услуге не хотелось, а на свою мыльницу без фронталки документальное кино не снимешь.

– Класс!! Очень жду, целую, до связи! Сегодня, Юлек! – прощебетала дамочка с «Пятницы» и была такова.

«Так, без паники. Может, на работе попрошу ребят помочь меня подснять. Хотя – плохая идея, там же нужно говорить что, куда и зачем. Начнут еще меня расспрашивать, сдадут Альфе, что я навострила ласты на неведомую авантюру. А вдруг не получится, и где мне тогда искать работу? На что жить? И как вообще жить, будучи со всех сторон отвергнутой? Тогда уже точно на мост и «адьос, спасибо за сотрудничество!» – По профессиональной необходимости продумывать на несколько шагов вперед мозг начал выстраивать фундамент стратегии по кирпичикам сомнений, зацементированным традиционными переживанию по поводу средств существования для себя и семьи.

«Пусть лошадь думает, у нее голова большая», – мгновенно всплыла с бездны подсознания цитата из мультфильма «Приключения Васи Куролесова». Но «все, что мне нравится в черных лебедях, – это их красный нос», – под флер ностальгии прошмыгнула рядом еще одна фраза из того же мультипликационного произведения. Боже, и зачем мне такой объем мозга, запоминающего разную чушь вроде таких цитат или лиц и фамилий актеров? Серьезно, я могла забыть о дне рождения друга, за которого меня в былые времена полоснули ножом, но кто из голливудских актеров и в каких фильмах снимался – помнила в любое время дня и ночи, наряду со стихами Владимира Владимировича. Но не того самого, а что «достает из широких штанин», Маяковского.

Под мерное посапывание Игоря и Жижи и вихреобразный поток панических мыслей о поиске возможности съемки видео на кастинг тело, отпущенное вниманием озабоченного похмельем мозга, автоматически выполнило все нехитрые утренние манипуляции и выбросилось в нетронутую соседями прохладу подъезда. Восемьдесят два шага – и забальзамированная в состоянии 20-летней давности улица с вечнометущим, но вечномолодым дворником приветствовала меня буквально медитативной тишиной – полным отсутствием звуков. Раздумья о предстоящем деле роились в голове ульем диких пчел, но даже дворовые коты куда-то подевались и не смели вмешаться в процесс размышлений своими внутренними разборками на почве дележки корма.

Не помню, как оказалась у двери работы, однако меня быстро вернул в реальность многозначительный возглас самца – генерального директора – в брачный период выдачи заработной платы словами: «Ковалева, что с тендером по Транснефти?!» На фоне ультразвуковой дамочки с «Пятницы» и проглоченной после нее тонны обволакивающей тишины по дороге размышлений этот вопль оказал действие только что сваренного эспрессо, бережно выплеснутого баристой на твою белоснежную рубашку с улыбкой «Bon Appetit». С выдачи такого бодрящего наездами снаряжения для дайвинга начиналось погружение в Индийский океан работы каждое утро. Почему Индийский? Потому что в нем больше всего видов акул и ядовитых медуз с прозрачными щупальцам по 4 метра, не заметив которые можно лишиться всего. Занырнув в рутину бюрократической пыли и тендерных рисков по самый родничок, я все-таки ощущала, как теменная область мозга собрала на саммит по решению вопроса с видео лучшие нейроны, и к началу обеда был самый разгар обсуждения в спорах.

«Что снимать? Как? Это не должно быть обычное видео, каких наверняка сотни! Мы должны поразить их в самое сердце, чтобы нас точно взяли! Нужно сделать что-то рисковое, экстраординарное, то, чего они точно не ожидают увидеть». – Пчелы вопросов выстраивали соты будущего сценария видео обо мне, пока я автоматически пережевывала пельмени, оставшиеся от вчерашнего ужина отца. Можно было сходить в качалку и попросить мужиков помочь, но уж больно не хотелось палить свои намерения. Никто в нашей глубинке и слыхом не слыхивал ни про реалити-шоу, ни про «Пятницу», ни про «Biд пацанки до Панянки». Да, я была осведомлена о существовании данного шоу в Украине и даже смотрела его в январе 2016 года. За просмотром одной серии я подумала: «Интересно, они хоть представляют, насколько им повезло оказаться здесь? Вот бы меня туда!» Я вспомнила этот момент и обомлела, застыв с набитым пельменями ртом. Меня что, услышал сам Газпром и решил, что данному желанию – быть?! Пельмени провалились в недра ЖКТ, а я – вглубь необъяснимого чувства подъема, которое бывает, когда лифт трогается с места. Миллисекундная эйфория невесомости и поднятая вверх шея со взглядом в небеса, как у моего пса, смотревшего сквозь верхушки сосен и мысленно спрашивавшего о чем-то своем.

Казалось, что рабочая рутина тянется по-особенному бесконечно, подгоняемая моим нетерпеливым взором на часы, к отметке 18:00. Мне не терпелось, чтобы офис выплюнул мое тело на улицу и оно, подгоняемое ультразвуковой фразой блонди «С нетерпением жду в Вайбер», бегом устремилось к дому с сестрой-оператором. Было решено попросить ее о помощи, поскольку купюра в 200 рублей всегда мотивировала ее действовать и не задавать лишних вопросов. Тем более она, в силу определенных задатков, отсутствовавших у меня, смогла выпросить у родителей айпад, а посему обладала всем необходимым для помощи мне: техника + свободное время + финансовая мотивация = нужный мне результат.

Не помню, как я добежала до канатной дороги и выключила ли компьютер на работе, но, когда дверь квартиры распахнулась перед моим носом с уходящей гулять сестрой на пороге, легкие, буквально в пепел сгоравшие от быстрого броска на марафонскую дистанцию, на последнем издыхании тлеющих углей выпалили: «Стоять, дело есть!»

– Чего надо? Я гулять иду! – как обычно дерзила коллега по чревопроисхождению с пробегом жизни на 10 лет меньше моих.

– Дело есть! Нужна твоя помощь. Видео нужно снять кое-какое. Плачу двести рублей! – едва произнесла я, стоя на полусогнутых, держась левой рукой за сердце, а правой – за ледяной металл входной двери. Вобрав кожей руки ее успокоительный хлад, прикладываю прохладный участок ко лбу и испытующе смотрю на сестру, явно прочухавшую, что дело пахнет хорошим для нее наваром.

– Четыреста. И половину прямо сейчас, меня так-то уже внизу ждут, – залихватски выкрутила она руки моему кошельку, прочувствовав мою крайнюю потребность в ее услугах.

– Договорились! – обреченно произношу я, выныривая из смирительной рубашки нужды в кишку коридора квартиры, чтобы выпить воды и собрать необходимые вещи для записи видео.

Из наличных был только билет Банка России с Архангельском, который сестра взяла с невозмутимым отсутствием зазрения совести, аргументировав невыдачу сдачи фразой «На чай». Как говорил кот Матроскин, «чтобы продать что-то ненужное, надо купить что-то ненужное» или «чтобы получить что-то, нужно вложить и, желательно, деньги» – «золотое правило биржевого инвестирования в неликвидные облигации» – выплыл из улья сценария предстоящего видео абзац учебника по макроэкономике (ВШЭ, самиздат). Я встряхнула голову так, как это делают бульдоги, издавая брылями щек хлопающий звук. Это позволило убрать с пути достижения срочногорящей цели вкрапления ненужной сейчас информации, разбавляющей концентрацию внимания бульонным кубиком с глутаматом знаний.

Закинув в спортивную сумку свой второй будничный костюм «для качалки», состоящий из футболки, шорт и других кед, хватаю со стола ключи от отцовского гаража и под недоумевающий взор котов несусь на улицу к ожидающей меня сестре.

– Айпад с тобой? – центростремительно спрашиваю я, невзирая на приветствие окружающих ее самцов.

– Да, а чо?

– Погнали! – прыгаю в отцовскую машину и, подгоняя сестру криком «Быстрее!», трогаю с места так, что сам великий Сами Насери из квадрологии «Такси» по-отечески похлопал бы меня по плечу.

Пронесшись на перекрестке к гаражу на красный цвет под возмущенные сигналы других водителей, кричу: «На *** (орган) себе надави», – и вдавливаю газ в пол, отмечая на часах 20:10. У меня остается 3 часа и 50 минут, чтобы успеть прислать сегодня видео, а ведь его еще нужно снять и как-то оправить по Вайберу, которого у меня отродясь не было. В глазах встал образ перевернутых песочных часов, где крупицы из слова «ШАНС» нещадно высыпались на дно, отсчитывая конец данного срока. Внутри все кипело, и пару словленных штрафов с последующими «письмами счастья» не имели никакого значения перед потерей возможности перерождения. Что бы вы выбрали: рискнуть и сорвать куш в лотерею с вероятностью выигрыша 50/50 или, как примерный персонаж в «Симс», сохранять мирное спокойствие граждан в монотонном автомобильном движении провинциального закутка России без возможности ввести «чит» на деньги «motherload»? Думаю, ответ очевиден.

На подъезде к гаражу смотрю на часы: остается 3,5 часа. Напрочь отбросив все условности парковки, катапультируюсь из-за руля и несусь к старой, проржавевшей двери незамысловатой металлической коробки – холостяцкой обители отца в параллельном мире «свободной жизни». Внутри все сделано «для себя», или, как принято говорить у застройщиков, ремонт «под ключ» – заезжай и живи: lounge-зона с диваном, ТВ и кондиционером; «Бар» с ходом в подполье с заготовками на зиму; даже сауна – собственноручно построенный отсек из дерева с печью, обустроенный как настоящая баня; и, конечно же, тренажерный отсек со ржавыми снарядами, служащими мне уже в третьем поколении, принятыми в обиход от деда. Все стены педантично заделаны березовой доской, а атрибуты мужской жизни в виде инструментов и прочих хозяйственных вещей систематизированы по значению. Под потолком – профессионально подготовленные березовые и дубовые веники, на стенах – иконы, только не те, которые все привыкли видеть дома и в церквях, а собственноручно выжженные отцом во время обучения в художественной школе в юности. Остается лишь в очередной раз сочувственно покивать головой вслед тем людям, которые положили свой талант на плаху моде и необходимости выживания, когда в 1990-е годы все были либо торговцами, либо силовиками, либо теми, кто против силовиков, но никак не творцами и художниками. И сколько семей лишило счастья гармонии и самореализации родителей пресловутое «надо было кормить семью», столкнув с несчастливой профессией и прозябанием не в своей тарелке. Хотя отец ничего не говорил об отношении к выбранному пути, об истинном положении дел яро кричали произведения искусства из ясеня, красного дерева и других древесных пород с изображением святых, наделенные душой воплотившего это все художника в умиротворенном мудром взгляде из-под крыши.

В течение рабочего дня на саммите лучших нейронов по вопросу разработки сценария для видео на «Пятницу» в результате кровопролитных дебатов главнокомандующим было принято решение снимать тренировку, усугубленную условиями стесненного пространства гаража и ржавого железа. «Истинный треш, воистину говорю вам!» – авторитетно стукнув кулаком по плащанице подсознания, решил мозг.

– Ну, и чо мы здесь можем снять? Как ты паришься? – отвесила сестра оплеуху моему приподнятому состоянию воодушевления, сосредоточенности и нервозной озадаченности ускользающим временем.

– Сейчас увидишь, просто заводи шарманку и не ори, если будет страшно, – вонзила я плуг дикой уверенности в почву крайне ненужных сейчас сомнений.

Брюки резко снимаются и превращаются в элегантные шорты, видевшие виды и затасканные промыслом моей спортивной жизни по всем качалкам небольшого города, далеким не только от лакшери, но и от понятия «раздельная раздевалка». Помню, я была первой особью женского пола, в возрасте 11 лет пришедшей в единственный на тот момент тренажерный зал при муниципальном Центре внешкольной работы «Алиса». Это был настоящий «День, когда Земля остановилась», только без Киану Ривза. Все самцы перестали заниматься, уставились на меня, и, кажется, даже «Рамштайн» в колонках поперхнулись из-за столь вероломного вторжения эстрогена на территорию «братства кольца» от штанги. Где-то в углу зала раздался придавленный жимом от груди шепот: «Это что, женщина?!» – и я поняла, что иду по пути, о котором еще и слышать не слышали среди 80 тысяч населения небольшого города. Конечно же, все потом привыкли, ибо, качаясь со мной, чувствовали особый прилив тестостерона в чреслах, а также конкуренцию формата «не уступить бабе», когда я начала показывать весьма неплохие результаты как по весам, так и по мышечной массе, превосходя новичков и некоторых любителей. Особо умиляло, как на ниве моего периода полового созревания ребята сразу же снимали с себя футболки, стоило мне зайти в зал, и, расправив «раму» (конституционная конструкция из широчайших мышц спины и плечевого пояса), даже те, у кого ее и в теории не было, подкатывали со словами: «Привет, Юлек, хочешь я тебя на жиме подстрахую?» Тоже мне – «застрахуй братуху, застрахуй». Разумеется, все эти подкаты были до той поры, пока показатели мои не увеличились в разы, а тело и внешность, избавившись от женского жирка и округлостей подростковых форм, не обтесалось в мужественный монумент, как в песне «Любэ» «Дуся агрегат». Отсутствие признаков груди, бицепс обхватом в 40 сантиметров, выпирающие на кистях и предплечьях вены не добавляли обольщения моему де-юро статусу женщины, де-факто – мужеподобному нечто. И в конечном счете все взаимодействие с ребятами из тренажерки свелось к общению, обсуждению женщин и совместному распитию алкоголя зачастую прямо после зала, поскольку кто-то из авторитетов бодибилдинга однажды пролоббировал интересы пивных компаний в лозунге «пенное – лучший изотоник после тренинга». И все это в одном помещении с условно обозначенным двумя стульчиками «женским» углом для переодевания. Таким образом, раздельные раздевалки в тренажерных залах нашего городка стали появляться только к моему 10-летнему стажу пребывания в них тогда, когда мне это было уже и не важно на фоне главного вопроса: что со мной не так?

– Ты чо, хочешь сниматься в этом хламье? – на повышенно-саркастических тонах зарядила сестра дробью в мой план.

– Ну не в костюме же мне тут вонять на все видео! – воскликнул уязвленный сомнением мозг, продумывавший декорации всей этой постановки на протяжении дня.

– Ладно, погнали, мне-то какое дело, хоспади, – отрезала мелочь, лопнув шарик надутой жвачки и ознаменовав такой «хлопушкой» старт съемок. – Ну, я снимаю, говори что-нибудь.

Я обескураженно стояла перед камерой айпада, не ожидая, что все начнется столь быстро.

– Ну, что молчишь? Запись идет, говори! – начала быковать сестра.

Рядом со мной висела боксерская груша, купленная мною в целях сбивания мышц в плотную бойцовскую консистенцию и сплавленная к отцу в гараж на пенсию по выслуге лет и полученных производственных травм. Недолго думая, я развернулась к ней лицом, быстро встала в стандартную боксерскую стойку для пробивания «двоечки». Начав истязание пожилой груши, наношу несколько ударов, не замечая, как из нее начинает сыпаться песок. Первая двойка, вторая, третья, вот уже войдя в раж и сбившись со счета, замечаю увещевания разума, что пора остановиться, но тело не слушается. Заряженные азартом кулаки продолжают показательное избиение на камеру, а дыхательная система, убитая «Кентом», постепенно сдает, и вот уже на весь гараж отзвуки тяжелых выдохов отлетают от накаленного за день металла и прилетают в осознание криком «Хватит!». Отщепляясь от затягивающего процесса, подобно атому водорода в процессе дегидратации, раскачиваю вдоль себя руки, как это делают профессиональные боксеры по инерции перед боем. Хлопаю в ладони, чтобы сбить запущенную реакцию жжения, набираю побольше воздуха в грудь и выдаю следующий текст:

– Всем привет, меня зовут Юлек, мне двадцать четыре года, и я хочу на ваш проект!

Стойка такая, что любой самый накачанный и дерзкий коллектор России позавидовал бы столь профессиональной широкой постановке ног, угрожающему маневрированию руками, замотанными в боксерские бинты, и, как пружина спускового крючка, подтянутому корпусу, готовому в нужный момент отпустить натяжение и выстрелить контрольный в упор. В общем, я бы с таким коллектором явно никаких дел не хотела иметь даже в теории.

Сказать, что сестра, мягко говоря, обалдела, – это ничего не сказать, поскольку у нее дергался глаз, левая щека, и на какое-то мгновение мне показалось, что вибрации вот-вот перейдут на всю левую часть тела, заставляя ее отбивать ногой ритм так, как это делают кролики.

– Юль, ты в своем уме? Это чо за видео? – оторопело тщедушное создание с выпрошенным у родителей айпадом в руках.

– Все нормально, все по плану, поехали дальше! – отрезала я, накрест похлопав плечи ладонями, чтобы сбить судороги не разогретых разминкой мышц.

Съемки продолжились, и вот я уже взяла 10-киллограммовую гантель, сплошь усеянную язвами ржавчины и оставляющую на месте соприкосновения с человеком коричневые следы металлической пыли. Только хомо сапиенса течение времени омывает сединой, а железо – рыжей перхотью сгоревшего Fe2.

Итак, 10-киллограммовая подруга бицепса не ожидала участия в съемках на старости лет, а я заряжаю культовое упражнение бодибилдинга «подъем гантели на бицепс» и параллельно декларирую:

– Качка бицепса – это мое самое любимое занятие. Я знаю приблизительно пятнадцать способов, как накачать бицепс. Сейчас мой бицепс составляет тридцать семь сантиметров, но я надеюсь, что где-то через полгода прирастет еще троечка, так что ВОТ, – эпично зафиналив, ухмыльнулась прямо в камеру я.

Стоит ли говорить о непроходящей истерике, которая буквально началась с моей сестрой после этой сцены? Она ржала и испытывала испанский стыд одновременно. Растирая под глазами капли потекшей туши, выдала, что «всегда считала, что ее подменили в роддоме». К внешнему виду отмечу, что собранные в пучок волосы в стиле «подбитый над Саратовом японский летчик», добавляли внешнему виду определенной специфики, ибо голова казалась практически лысой. Любой начавший смотреть видео наверняка мог подумать: «И что этот парень забыл на женском кастинге?» А уж приправленный 2-летним стажем курения баритон не оставлял никаких сомнений: пацан явно съехал с катушек и не понимает, куда лезет.

После успокоения трясущихся от смеха и жалости рук оператора продолжаю перформанс, судорожно отмечая, что осталось всего 2,5 часа до сдачи видео. Тут мой взгляд падает на топор, которым отец колет дрова для бани. Меня осеняет идея, как одновременно показать свою «безбашенность», о которой говорили в рекламе кастинга, и отчаянность намерений, метящих на 100-процентное одобрение моей кандидатуры для участия в проекте. Недолго думая беру топор и…

– Юль, спокойно, я же пошутила, мы же семья, СЕЙЧАС ОТЦУ ПОЗВОНЮ! – срывается на крик сестра и вжимается в свисающие со стоны березовые веники.

– Угомонись, дура, еще не твое время! Снимай давай, – ухмыляюсь я, отмечая про себя на будущее действенность запугивания топором.

Ставлю левую ступню на пень для разруба дров и, не прицеливаясь, со всего размаха правой руки вонзаю острие топора себе… слава богу в паре сантиметров от ноги! Сестра взвизгивает, но не роняет от шока айпад, чего я определенно от нее не ожидала, зная ее мягкотелость.

Раскачиваясь, подхожу поближе к камере айпада и выдаю:

– Ну, отличный повод продемонстрировать мою бицуху. – Напрягаю и крупно демонстрирую правый и левый поочередно. – Вот, собственно, это то, чем я горжусь, – на этих словах целую любимый правый бицепс и, самодовольно смотря в камеру, завершаю фразой «Пока все».

Сестра опускает руки вместе с айпадом и произносит: «Реально все?»

Остается два часа до сдачи, и я решаю идти ва-банк и снять вторую часть видео в «рабочей» форме работника офиса, костюме – спецовке труженика тыла ритуальных услуг.

– Нет, не все! Прыгай в машину и погнали в еще одно место! – быстро скидывая с себя тренировочный костюм и спесь самодовольства, восклицаю я.

Сказано – сделано, и мы с оператором уже мчимся по ночной дороге к той местной достопримечательности, которой мне захотелось заинтересовать «Пятницу», а именно – к канатной дороге, ежедневно транспортирующей меня на берег рутины офиса в объятья бумажной волокиты. Закуривая в салоне баритоноформирующий «Кент», врубаю в проигрывателе старой Сузуки 2003 года выпуска пиратский CD-RW с новым альбомом Oxxxymiron «Горгород» и под долбящее «Там, где нас нет» давлю на газ предвкушения новых событий в моей жизни.

Приехав на место, встаем прямо между опор под рельсами канатной дороги, чтобы в кадре отчетливо наблюдались кабинки. Единственное, чего я не учла, так это смердящую подлостью темноту наступившей ночи, что также отмечает сестра фразой: «Ничего не видно, как на приеме у проктолога». Благо, что русский народ на выдумку находчив, поэтому врубаю дальний свет фар Сузуки и становлюсь в поле их освещения, гармонично таким образом вписываясь в бандитский образ из 1990-х. Для пущего эффекта «была не была», закуриваю прямо в кадре и вещаю:

– Ну и напоследок, в таком виде я хожу на свою любимую работу каждый гребанный день пять через два. Вот сейчас меня снимают на фоне «канаточки». Мы с вами в Нижегородской области. Это самая длинная в Европе канатная дорога, – выдаю я зачем-то никому не нужные строительные факты. – Ну, чо, я очень хочу на ваш проект, – произношу я и, опустив глаза в освещенный дальним светом песок, делаю длинный глубокий затяг сигареты и выдаю – Возьмите меня, пожалуйста.

Внезапная, непредвиденная изначальным сценарием в моей голове просьба сопровождается басистым раскатом истерического смеха, после которого я обреченно машу рукой и командую сестре: «Все, вырубай».

Финал, занавес, а вместо аплодисментов – скрежет как раз проезжающей надо мной кабинки, ползущей по канату, подобно тяжелому беременному пауку, и стрекот сверчков, радующихся вступлению в долгожданный период бракосочетаний на лоне природы.

– Мдаа, Юль, я, конечно, всегда знала, что с тобой не все в порядке, но чтобы настолько, – выражением диагноза от психиатра с 20-летним стажем врачебной практики выдает мелкая, захлопывает чехол айпада и идет в машину.

Оставшись в минутной паузе задумчивости над тем, ответила ли я на те вопросы, о которых просила меня блонди, обреченно тушу сигарету об обочину и иду за руль. Времени на склейку кусков видео и отправку в Вайбер, который еще предстояло скачать, оставалось совсем немного, а ведь нужно еще было доехать до дома.

Благо Apple – предусмотрительная компания, сделавшая процесс создания видео максимально удобным, долго мучиться со склейками не приходится, тем более сестра в этом намного опытней. По продолжительности судьбоносный «шедевр» выходит в две минуты, и буквально за три минуты до полуночи я успеваю разобраться в устройстве неведомого мне мессенджера и отослать ролик. Затаив дыхание на прокрутке кружка загрузки, вижу две галочки и слово «доставлено», облегченно выпускаю пар, пот, напряжение мышц и мысленное желание: «Боже, ну пожалуйста».