Текст книги "@живой журнал"

– Скорей уж в компьютерный центр она превратилась, – мрачно вздыхает Фадеев, – хотя иногда мне кажется, что Ира всё-таки принимает решения сердцем, а не головой.

«А ведь Дядьсаша её любит – и любит по-настоящему. Любит, как родную дочь: я в этом совершенно уверен.»

– И – что? – напоминаю я Фадееву о предмете нашей беседы.

– Ах да, – встрепенулся тот, – короче говоря, если Ире рассказать, что Кейд её в чём-то подозревает, то она постарается всё выяснить про него, а потом сама к нему отправится… А теперь представь, что будет, если Кейд действительно хочет нанести ей вред? Ведь тогда Митя тоже пострадает.

«Так, стоп, стоять. Стоять, дорогие фашисты… Почему Фадеев в сотый раз называет Дмитрия Кузнецова „Митей“?»

Я быстро сравниваю внешние данные Фадеева и Кузнецова, и у меня появляется одна удивительная догадка. И я хочу немедленно проверить её.

– Тогда введите в курс дела этого вашего Митю, – закидываю я удочку. Фадеев впивается в меня глазами. Но я и сам умею играть в эту игру: уже год, как я практикуюсь с Симбадом.

– Андрей, я не могу, – медленно произносит Дядьсаша и отводит глаза. – Видишь ли, Митя… он… одним словом, он очень любит Иру. Он по-настоящему любит её. Он всю жизнь был с ней рядом. И он всё для неё сделает. Да, Митя – профессионал. Но профессионал исключительно в сфере защиты информации. И он абсолютно ничего не смыслит в розыске людей, не говоря уж о защите физической. А Ире сейчас нужен телохранитель: человек, обученный определённым образом, у которого нет к ней никакого личного интереса.

– Ну и кого вы, позвольте спросить, решили сделать рыцарем на белом коне, воющим за прекрасную даму? – Я смотрю в лицо Фадеева и «считываю» его ответ за пару секунд до того, как он произносит:

– Тебя, Андрей.

– Исключено. Во-первых, это не по правилам. Во-вторых, у нас профессионалы и похлеще меня. В-третьих, она может узнать меня.

– Да, ты прав. Вернее, ты абсолютно прав. Но – за одним исключением: ситуация нестандартная. – Фадеев пытается заглянуть мне в глаза. – Андрей, пожалуйста, поверь, я очень долго думал перед тем, как обратиться с этой просьбой к тебе. Конечно, с моей стороны – это подлость поручать тебе «пасти» Иру. Но, к сожалению, другого выбора у меня нет. Я чувствую, я знаю, ей грозит беда, а ты – единственный, кому я верю и доверяю.

«То есть я должен вернуться к Самойловой, чтобы „попасти“ её? Ну нет, ни под каким видом.» И сейчас у меня есть только один способ остановить Дядьсашу.

– А что будет, если я с вашей Ирой пересплю? – жёстко спрашиваю я.

– Тебе же блондинки не нравятся. – Фадеев пытается отшутиться.

– Ага. Зато я тут всем нравлюсь.

Фадеев вздыхает:

– Ну, тогда я тебя с работы за это выгоню.

Но я вижу, чувствую, знаю: он что-то не договаривает, а я хочу знать всю правду.

– Знаете, что, Александр Иванович, давайте играть в открытую. Я вам не ваша Самойлова голову вам крутить. А что касается запретов, то вы сами знаете: они никогда не срабатывали, если женщина не против и ничья. А Самойлова ничья, потому что она не замужем… Итак, что я ещё не знаю?

– Ладно, Андрей. Я не хочу, чтобы пострадала Ира.

– Не понял. Я что, на насильника похож? – Вот теперь я по-настоящему злюсь.

– Хорошо, – сдаётся Дядьсаша, – в таком случае, считай, что я не хочу, чтобы пострадал Митя.

«Опять двадцать пять – и опять всё упирается в этого Зайку-Митю.» Нюх всё-таки правильно подсказал мне, где копать, и сейчас этот заколдованный круг прервётся. Придвигаюсь к Фадееву:

– Александр Иванович, скажите мне честно, кем лично вам приходится этот Кузнецов из «НОРДСТРЭМ»? Он что, ваш близкий родственник? Я его видел утром. У вас осанка и цвет глаз одинаковый.

Фадеев молчит и смотрит мне в глаза.

«Давай, смотри. Преодолевать такой взгляд я целый год учился.» И я ничего не стою, если Фадеев сейчас «прочитает» меня. Но Дядьсаша не сможет это сделать, потому что Симбад был отличным учителем, а я – его лучшим учеником…

– Так кто вам этот Митя? – надавливаю я голосом.

Фадеев моргает. А я вздрагиваю при виде звериной тоски, появившейся в его глазах. И мне почти жаль его.

– Ладно, хватит, не надо, – смиряюсь я со своим поражением. – Я бы всё равно отказался следить за Самойловой.

– Нет, ты не откажешься! Потому что Митя – это мой сын! Он мой единственный сын, Андрей…

В ужасе смотрю на Дядьсашу. Симбад украл у отца мою мать – и вот, история повторяется.

– Да, Митя – это мой родной сын, – сознается Фадеев. – Да, у Мити другая фамилия, потому что тридцать лет назад я развёлся с его матерью… из-за… словом, из-за другой женщины. И Митя мне этого не простил. Когда он получал паспорт, то взял фамилию отчима. Вот почему в графе «отец» у Мити фигурирует Александр Борисович Кузнецов, а не я… Митя перестал называть меня папой, когда ему шесть исполнилось. Ты не представляешь, сколько сил я потратил на то, чтобы вернуть его. Да и вернул-то я Митю только благодаря Ире. За одно за это я буду по гроб жизни благодарен этой девочке. Теперь ты понимаешь меня?

– И – что, ваш сын действительно любит Самойлову? Или это вам только кажется? – спрашиваю я уже в упор. Нет, это не ревность. Все карты на стол: это – вопрос, ответ на который решит всё.

– Да, Андрей. Митя действительно её любит. В семнадцать лет он пообещал, что если женится, то только на Ире. А Ира ему отказала. Но через год они всё-таки стали встречаться. Тогда мне казалось, что дело сладилось и всё идёт к свадьбе. В двухтысячном году они съехались и стали жить вместе. Но шесть лет назад между ними как чёрная кошка пробежала. Полагаю, причиной как раз и был тот случай, с адвокатессой. Ира могла узнать об измене и не простить Мите. Правда, Митя ещё год бегал за Ирой, но Ира всё равно ушла от него. Купила квартиру и съехала… И всё же они до сих пор очень близки. Они даже работают вместе. И если Ира когда-нибудь передумает и скажет Мите «да», то я буду счастлив, потому что лучшей жены для своего сына я не пожелаю. – Фадеев откидывается на стуле.

А я? А я отвожу глаза: Фадеев убил меня. Вру: он сейчас меня убивает, вколачивая гвозди слов в гроб памяти, где ещё живут и дышат мои самые нежные и самые горькие воспоминания.

– И я, Андрей, – между тем продолжает Дядьсаша, – я не могу сказать своему сыну, как тебе, что Ире угрожает опасность, потому что Митя… ну, одним словом, он – не ты. Он – человек импульсивный. Умный, толковый, но, к сожалению, он унаследовал вспыльчивость своей матери. И Митя… – Фадеев медлит и грустно машет рукой, – ну, одним словом, он таких дров наломает!

– Ага. А ещё вы не хотите, чтобы Кейд или мои ребята узнали о том, кем приходится вам Кузнецов Дмитрий Александрович. Потому что эта информация может повредить карьере вашего сына в «НОРДСТРЭМ». Так? – заканчиваю я мёртвым голосом.

– Да, – покорно кивает Дядьсаша, – признаюсь: я действительно не хочу, чтобы твои оперативники узнали всё это. Как не хочу я и того, чтобы кто-нибудь узнал о том личном, что я тебе тут рассказывал. Андрей, пойми, кроме тебя, мне действительно некому больше довериться и попросить тебя взять под защиту Иру – и Митю. Да, я прекрасно понимаю, что ты не хочешь во всё это ввязываться, потому что вся эта история – грязная, неприятная, неприглядная, но… Но если ты всё-таки согласишься, – в меня впивается измученный взгляд старика, – то ты должен пообещать мне, что ты не дотронешься до Иры. Потому что я тебя знаю.

– Это в каком же смысле «вы меня знаете»? – прищуриваюсь я.

– В прямом, – безжалостно припечатал Дядьсаша. – Помнишь дело Ольги Романовой? Помнишь, как ты «расколол» её? Так вот, я тоже об этом очень хорошо помню. Тогда я тебя прикрыл. А сейчас прикрывать не буду… Повторяю, не смей трогать Иру. Потому что если ты воспользуешься ситуацией, то мой сын никогда мне этого не простит. А я не переживу, если я снова потеряю своего сына. – Пытаясь обуздать своё волнение, Фадеев смотрит на меня. А я? А я просто ему киваю.

– Хорошо. Я вас понял, – с убийственным спокойствием говорю я.

– Спасибо, Андрей… Мой мальчик – я знал, что ты поймёшь меня: ты всегда понимал меня!

– Тогда обсудим план действий? Мне нужен распорядок дня Самойловой, номера её телефонов, график её прихода в «НОРДСТРЭМ» и.. – и я начинаю перечислять Дядьсаше все наши азбучные истины.

– Сейчас, сейчас, – радостно торопится тот и включает компьютер. А я перевожу взгляд за окно. За один этот час я прожил все девять жизней. Это был жёсткий и жестокий поединок, но я почти выиграл его. И я до конца его выиграю, если только смогу продержаться ещё один час. Всего один час… Меня берёт в амок нечеловеческое напряжение. Но я не поддаюсь эмоциям. Я смотрю на оживлённого Дядьсашу. Я улыбаюсь ему. Я что-то говорю ему. Шучу, подробно отвечаю на все вопросы. Через час я выйду отсюда. Мне нужно продержаться всего один час.

– … ты же меня понимаешь? – снова спрашивает Дядьсаша.

– Да, я вас понимаю, – киваю я.

И я не вру. Да, я отлично его понимаю и разделяю все его благородные чувства. Я вообще безумно благодарен ему за этот день. Мать его, да я просто счастлив! Потому что я, наконец, понял, как именно я буду его убивать. Потому что Симбад – Фадеев.».

@

5 апреля, 2015 года, воскресенье, днём.

Ленинский проспект, дом 41/2, Москва.

Россия.

Андрей Исаев как раз устраивался на стуле напротив Александра Фадеева, когда Даниэль Кейд быстро преодолел мрачный туннель подземного пешеходного перехода, поднялся по ступеням в город и вышел на Ленинский проспект. Смесь ярких красок оживлённой московской улицы обрушилась на Даниэля вместе с яростным ароматом входящей в полную силу весны, но на лице мужчины не отражалось ничего, кроме раздражения. Подходя к «корветту», оставленному им на дублере проспекта ровно сорок минут назад, Даниэль огляделся. Его глаза блеснули, когда он заметил Макса Уоррена. Одетый в свитер из меланжевой пряжи и потёртые джинсы, Уоррен стоял, прислонившись спиной к стволу кривого тополя. Упираясь подошвой туфли в ажурную, окрашенную зелёным, решётку, Макс с мечтательной улыбкой смотрел на Еву, гуляющую по аллее с Деаком. «Моё последнее дело, а потом я, наконец, полечу к отцу», – сказал себе Даниэль. Он на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и через секунду его взгляд снова стал безмятежным.

– Привет, Макс. Что, нравится? – чуть насмешливо спросил Даниэль, подходя к Уоррену и кивая на чёрный, глянцевый, хищный «корветт».

– Привет, Кейд. Отвечу так: эта машина – очень. Ты – почти всегда. Этот ваш Деак – вообще никогда. А что касается Евы, то твоя приёмная дочь выросла и стала красавицей, – ответил Макс и пожал руку Даниэлю.

Действительно, Макс никогда не ладил с английской овчаркой Евы и не затруднялся это скрывать. Что касается Евы, то девочка искренне нравилась ему, хотя виделись они не часто – вернее, так же редко, как видятся взрослые люди со взрослыми детьми своих друзей: несколько раз в год, по случаю.

– Что-то жарко сегодня, – Макс подёргал себя за высокий ворот свитера от «Hackett». Эта престижная марка могла родиться только в Лондоне, на такой же престижной Savile Row Mayfair. – Ну, так зачем ты вытащил меня из дома, Кейд?

– Есть две темы, – безапелляционно заявил Даниэль. – Во-первых, – начал он, но запнулся, заметив, как узкие, чёрные брови Уоррена поползли вверх, а Макс с ироничным видом преувеличенно-медленно оглядел Даниэля.

– Прости, что перебиваю, но мне только сейчас в голову пришло, – насмешливо протянул Макс, – а ты знаешь, что ты – зануда? Всё-то у тебя по порядку, всё должно быть доведено до совершенства и до конца. Как русские говорят: «всё разложено по полочкам». Придирчивость к любым мелочам, копание в первопричинах… Даниэль, а тебе не хотелось хотя бы раз взять, да и наплевать на всё? Найти себе миленькую любовницу, уехать с ней в отпуск, оставить фирму на меня, а самому оторваться?

– Макс, я действительно спешу, – резко перебил Даниэль, неприятно поражённый меткой колкостью Макса. Довольный Уоррен усмехнулся, разглядывая мрачное лицо Кейда.

– Хорошо, Большой Босс, я тебя очень внимательно слушаю, – с невинной улыбкой кивнул Макс.

– Итак, есть две новости. Первая касается моей фирмы, вторая – моей родной дочери.

Теперь пришел черёд удивляться Уоррену:

– Какой «родной» дочери, Кейд? Я что-то не понял… Ведь Ева – это же твоя приёмная дочь? Или же где-то у тебя есть ещё одна дочь?

Даниэль смерил Макса неприязненным взглядом:

– Макс, у меня одна дочь, и это Ева. Ева – это моя родная кровь. К тому же она будущая наследница корпорации «Кейд Девелопмент». Так что повежливей.

Эффект, произведённый словами Даниэля, был ошеломляющим. Сначала Макс побледнел, потом перевёл ошарашенный взгляд на Еву.

– Знаешь, Даниэль, беру свои слова обратно, – медленно произнёс Макс и покачал головой, – нет, ты у нас не зануда. Ты – это сейф с секретом. За двадцать лет, что я знаю тебя, я привык ко многому, но то, что я услышал сейчас это – самое поразительное. Ты двадцать лет морочил мне и всем окружающим голову, рассказывая о том, что Ева – твоя приёмная дочь, названная в честь её крёстной… Мне даже страшно спрашивать, какие тайны ты ещё хранишь, – Макс усмехнулся. В голубых глазах Уоррена блеснул неприятный огонек. Даниэль сухо улыбнулся.

– Ну, продолжай, – поощрил он Макса, – договаривай до конца.

– А скажи мне, Даниэль, Эль – она как, в курсе, что Ева – твоя родная дочь? Прости за любопытство, но мне просто интересно, – с ехидцей спросил Уоррен. Даниэль сунул руки в карманы, обозревая Макса:

– Эль – в курс. Более того, она даже в курсе, что я женат на матери Евы.

– Ты женат? Ты? Ну, полный отпад… И как зовут эту женщину?

– Макс, а какая тебе, собственно говоря, разница? – Взгляд и тон Даниэля не предвещал ничего хорошего. Саркастичное выражение на лице Макса пропало, уступив место присущей ему спокойной отстранённости.

– Ты прав, Даниэль. Никакой, прости, – искренне извинился Уоррен. «Итак, – подумал он, – эта женщина умерла. Потому что какая женщина отпустит от себя дочь и мужа?». – Так что там не так с нашей фирмой?

– В компании ещё никто не знает, что глава «Кейд Девелопмент» умирает. У отца… в общем, у него атеросклероз коронарных артерий. Дэвид давно знал об этом и подготовился к такому исходу. Вчера Эль звонила мне сказать, что это всё же случилось. Сегодня я лечу в Лондон. Надеюсь, что ещё успею застать отца живым.

Макс помолчал и поморщился:

– Понятно… Слушай, Даниэль, прости за неуместное веселье. Понимаю, что ты подготовился, но… В общем, это прозвучит банально, но если тебе потребуется помощь, если я могу что-то сделать для тебя, то – ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня.

– Спасибо, Макс, – кивнул Даниэль, – мне действительно понадобится твоя помощь. Как я сказал, через несколько часов у меня рейс. Я вернусь в Москву самое позднее, в среду. Я не хочу брать Еву в Лондон и оставлю её здесь: не хочу, чтобы моя дочь видела смерть и похороны Дэвида. Еве полгода назад и смерти Евангелины хватило… Но мне надо, чтобы пока меня не было в Москве, ты присмотрел за Евой.

На лице Макс появилось лёгкое недоумение.

– Хорошая мысль, Даниэль, – с едва уловимой, чисто-английской иронией кивнул Макс, – а как ты себе это представляешь? Мне что, перевезти Еву к себе? Или – самому переселиться в вашу квартиру? Или – о боже! – гулять вместо Евы с этой вашей собакой? Хотя нет, Кейд, прогулки с Деаком категорически исключены – говорю тебе прямо. Если только, конечно, ты не планируешь отдать меня на обед этой вашей зубастой овчарке, – Макс поднял на Даниэля голубые глаза. – Вообще-то, если честно, то я подумал, что ты попросишь меня взять на себя управление фирмой на эти дни, – признался Уоррен. Даниэль криво улыбнулся.

– Это само собой разумеется, – кивнул он. – А что касается Евы, то я тебя утешу: пёс Евы сожрёт даже меня, если я только попробую дать своей дочери затрещину… чего, признаться, мне иногда очень хочется. Но вообще-то сидеть рядом с Евой не надо: квартира под видеонаблюдением и постоянной охраной. К тому же со вторника у Евы начинаются занятия в институте. В институт и обратно её будет отвозить мой водитель. Его сын учится вместе с Евой, и я плачу за обучение этого мальчика. А поскольку водитель, как любой нормальный отец, сделает всё, чтобы его ребёнок не пострадал, то водитель не спустит с Евы глаз. Так что в этом плане я абсолютно спокоен.

– Тогда в чём заключается моя помощь? – спросил Макс.

– Дело в том, что Ева работает в «НОРДСТРЭМ» помощником того самого Дмитрия Кузнецова, на которого ты собрал данные, – сказал Даниэль. Макс округлил глаза. – Постой, не перебивай меня, – Даниэль упреждающе поднял руку. – Понедельник – последний рабочий день Евы в «НОРДСТРЭМ». И мне нужно, чтобы ты – лично ты! – в понедельник забрал Еву оттуда, а заодно и убедился, что она не заявится туда во вторник. И если только Ева во вторник или в среду попробует перешагнуть порог офиса «НОРДСТРЭМ», то вызывай охрану и немедленно звони мне. – Макс усмехнулся и кивнул. – И вторая просьба: ты – лично ты! – доставишь в аэропорт Еву, если ей всё-таки придётся вылететь ко мне в Лондон. Ты лично убедишься, что Ева села на тот рейс, на который я закажу ей билет. Ну что, сделаешь?

– Ну да. В этом нет ничего сложного. Вот только не понимаю: почему, если ты так серьёзно обеспокоен безопасностью Евы, то не приставишь к ней частную охрану?

– Да потому что моя дочь сделает всё, чтобы оставить охрану в дураках, – вздохнул Даниэль. – И в довершении всего устроит мне грандиозный скандал.

«А Эль, узнав, что я что-то скрываю, оторвет мне голову.»

– А ещё потому, что любого стража можно перекупить, да? – усмехнулся Уоррен.

– Да, и это тоже, – бесстрастно подтвердил Даниэль, – потому, что купить можно любого, и вопрос заключается только в цене. Так что пообещай мне, что ты сделаешь всё для безопасности моей дочери. И если тебе придётся везти Еву в аэропорт, не спускай с неё глаз и воспользуйся для поездки той машиной, которую я тебе выделю. – В голосе Кейда зазвенела сталь, а в глазах загорелся огонёк, и Макс на секунду задумался. Разумней всего было бы отказаться от поручения, но Макс твёрдо сказал:

– Да, Кейд. Для Евы я сделаю всё. Я тебе обещаю.

– Спасибо, Макс, – на мгновение лицо Даниэля расслабилось, и Уоррен увидел, как в его глазах промелькнули страх, уязвимость и неуверенность.

«А ведь дело куда как серьёзней, чем говорит мне Кейд. Он что-то подозревает», – подумал Макс, и эта догадка заставила его сердце забиться сильней.

– Даниэль, что происходит? Что такого случилось, о чём ты не говоришь мне? – Макс вонзил в лицо Даниэля зрачки, но момент был упущен, и Уоррен натолкнулся на маску обычной невозмутимости.

– А еще я хочу, чтобы в понедельник, после того, как Ева покинет «НОРДСТРЭМ», ты отменил соглашение на покупку кода у этой корпорации, – с нерушимым спокойствием произнёс Даниэль.

– Чего? – Макс повысил голос, и Даниэль невольно стрельнул глазами в сторону Евы. Но девочка была занята собакой, и ни на Макса, ни на отца внимания не обращала.

– Ты чего так взбесился? – Даниэль разглядывал глаза Макса, белые от бешенства. – Не ори, я не глухой.

– Что за новые игры? – понизил голос Макс. – Во что ты играешь? Кейд, что опять за выходки? Ты же знаешь, что я готовил этот контракт. Именно я добивался того, чтобы наша фирма получила самые выгодные условия. Мы уже заплатили первый взнос за бета-версию кода «НОРДСТРЭМ», который – и это признают все! – безупречен. Он идеален и обеспечит активам нашей фирмы стопроцентную защиту. Так ради чего мы должны отказываться от контракта и дарить аванс «НОРДСТРЭМ»?

– Считай, что мне так надо, – невозмутимо ответил Кейд.

– Тебе надо? Тебе? Нет, я с тобой точно спячу… Ладно, Большой Босс, дьявол тебя раздери, тогда давай по-другому. Итак, какие у тебя конкретные причины, чтобы отказаться от контракта? – Уоррен был в ярости.

– Не могу сказать.

– Не можешь – или не хочешь?

– Не могу и не хочу, – Даниэль поглядел на часы. – Слушай, Макс, извини, но у меня нет времени. Я в аэропорт опаздываю.

– У тебя нет времени? Ты в аэропорт опаздываешь? Знаешь, что, Даниэль, а катись-ка ты к чёрту… Да, я обещаю: я сделаю всё, о чем ты попросил, для твоей дочери – это даже не обсуждается. Но, как твой заместитель, я против аннулирования контракта с «НОРДСТРЭМ». И, если придётся, то я лично переговорю с Эль. Она старше тебя по должности и – уж поверь мне! – она поддержит моё решение.

– Нет, с Эль ты разговаривать не будешь, – тем же ровным, спокойным голосом произнёс Даниэль. Зрачки Макса сузились:

– Да ну? Ты что же, дашь мне в зубы?

– Идея хорошая, но абсолютно бесперспективная, – усмехнулся Даниэль. – Потому что даже если ты поговоришь с Эль, ты ничего не добьёшься.

– Да-а? И почему, позволь тебя спросить?

– Потому что вот уже год, как именно мне принадлежит контрольный пакет акций «Кейд Девелопмент». И по завещанию Дэвида – это я, а не Эль, наследую весь его бизнес…

Между мужчинами повисла пауза. Осмысливая сказанное, Макс глядел в непроницаемое лицо Даниэля. Но, в отличие от Кейда, который остро впитывал и звуки, и эмоции своего собеседника, Уоррену казалось, что Даниэль топит его в звенящей тишине. И это безмолвие отодвигало от Макса и шорох листвы, и лай собаки, и весёлый голос Евы. Истина открывалась Максу во всей своей простоте. Итак, владельцем корпорации уже год как был Даниэль. Именно он принимал всё решения. И хотя Даниэль создавал видимость, что выполняет распоряжения своей сестры – это Эль была при нём. «Итак, брат с сестрой всё-таки нашли общий язык и даже разделили роли: Эль – хороший полицейский, Даниэль – плохой, – с горькой усмешкой подумал Макс. – Нечего сказать, ловко».

– Вот чёрт… слушай, Даниэль, извини. Я не знал. Но я не хочу, чтобы «Кейд-Москва» … – Уоррен попытался зайти с другой стороны, но Даниэль покачал головой.

– Давай поставим все точки над «i», Макс, чтобы больше никогда не возвращаться к этому. – Кейд говорил устало и даже как будто нехотя. Но его жёсткий взгляд не оставлял и места для двусмысленности. – Я ценю тебя, Макс. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал. Я признателен тебе за то, что ты все эти годы был рядом. Я благодарен за то, что ты бросил всё и уехал со мной сюда, чтобы поддержать меня. – Даниэль на мгновение запнулся. Теперь ему предстояло сказать самое сложное. – Макс, – позвал он, – пойми: даже если бы ты был моим братом, то я сказал бы тебе то же самое, в чём признаюсь сейчас. Я готов помочь тебе создать свой собственный бизнес. Я могу предложить тебе самую высокую из всех возможных позиций в любом филиале «Кейд Девелопмент». Но эта фирма принадлежит мне. А после меня всё перейдёт к Еве. Ну, или к её ребенку. Или – к её мужу, если этого захочет сама Ева. И здесь нет места третьим. Ты понимаешь меня?

– Да, я тебя понял. Друг ли я тебе.… или брат, – усмехнулся Макс, – но, в любом случае, я – по боку. А как же Эль? – с холодной иронией осведомился Макс. – Что будет с ней?

Не сводя глаз с Уоррена, Даниэль бесстрастно ответил:

– А с Эль мы как-нибудь разберёмся. Потому что Эль очень давно знает и разделяет мою точку зрения, что в семейном бизнесе не бывает ни друзей, ни родственников. В бизнесе всегда есть владелец, босс, наниматель – и тот, кого нанимают. Босс здесь я. А Эль, при всем её хорошем к тебе отношении, в итоге всё равно сделает так, как я скажу ей. Потому что во главу угла я всегда буду ставить только интересы Евы. А ты – при всём моём к тебе уважении – ты всего лишь мой наёмный сотрудник. – Даниэль говорил правду, но эта азбучная истина убивала Уоррена наповал. – Прости, Макс, если я разочаровал тебя, но подписание контракта с «НОРДСТРЭМ» придётся отменить под любым разумным предлогом. Придумай сам, что сказать Кузнецову. А этот «корветт», который так тебе понравился, – и Даниэль указал на машину, – моя тебе компенсация за потраченные тобой время и усилия. Прошу тебя лишь об одном: используй эту машину для того, чтобы отвезти Еву в аэропорт. Автомобиль оборудован GPS-контроллером. Эта машина обошлась мне в шестьдесят тысяч долларов, потому что я действительно очень благодарен тебе. Но я надеюсь, что теперь мы в расчёте. И это – всё…

Макс дернулся так, словно Даниэль ударил его. Но Кейд остался стоять, как стоял, глядя спокойно и уверенно. Даниэль снова покупал лояльность Макса, как много лет назад сумел купить его преданность – как всегда покупал его интересы, интеллект и привязанность. И Макс подумал, что Даниэль Кейд давным-давно сломал его и переделал на свой лад, действуя весьма эффективным способом: сначала манил блеском надежды, а потом безжалостно ломал о правду, которая была тем свирепей, чем честней.

Макс отвернулся от Даниэля. Прошла минута, другая, но Даниэль не торопил Макса – он терпеливо ждал, когда Макс сам примет решение. «Макс всегда знал, в чём его выгода, и он справится с обидой», – думал Кейд. И Макс повернулся к нему.

– Ладно, твоя взяла, – вздохнул побеждённый Уоррен. – Что касается моей карьеры в «Кейд Девелопмент», то я ещё подумаю, оставаться ли здесь после того, что услышал сейчас… А что касается «корветта», то – так и быть, давай сюда ключи. Ты же знаешь, что я просто не в силах отказаться от такой машины. – Уоррен протянул ладонь. Даниэль аккуратно вложил брелок в руку Макса:

– Документы на машину на переднем сидении. Страховку вечером привезет тебе Лена. И последняя просьба…

– Так, и что на этот раз?

– Пока меня здесь не будет, уж будь так любезен, аккуратно закончи свой служебный роман с моей секретаршей. Потому что я не хочу потом, когда ты вытрешь об неё ноги, выгонять её из своей фирмы, – тихо попросил Кейд.

– А ты, стало быть, в курсе? – прищурился Макс. Даниэль кивнул. – Понятно… И как давно?

– С самого начала.

– И чем таким, позволь спросить, мы себя выдали?

– У нас в офисе кое-где скрытые камеры видеонаблюдения стоят. Прости, но я вас видел.

– Ну ты даешь, Большой Босс: всё под контролем… Ладно, как скажешь, мамочка, – Макс фыркнул. Даниэль смущённо взъерошил волосы, ставя точку в неприятном ему разговоре. Макс тем временем весело подбросил на ладони ключ от «корветта». – А кстати, ты как в аэропорт поедешь, Кейд? Подвезти тебя? Я могу.

– Сейчас мой водитель подъедет. Вот он, – и Даниэль указал на серебристый «кадиллак», подъезжающий к «корветту».

– Да? Ну, ладно. Спасибо за подарок и хорошего тебе полёта. Возвращайся побыстрей. И, пожалуйста, передай мои соболезнования Эль. Я потом сам позвоню ей, но пока не хочу беспокоить её. Если что-то понадобится, позвони мне. А насчет Евы и кода «НОРДСТРЭМ» не переживай. Я всё сделаю правильно.

Попрощавшись с Даниэлем, Макс повернулся к нему спиной и отправился к своему дому. «Чёртов Кейд, – думал Макс. – Убить тебя мало…». И всё же встреча с Даниэлем закончилась для Макса лучше, чем он ожидал. И дело было вовсе не в дорогой машине. «Спасибо за доверие, Большой Босс, – язвительно думал Уоррен, – потому что я всё равно получу код «НОРДСТРЭМ» и защищу нашу фирму».

Глядя на приятеля, скрывающего в тёмной арке дома, Даниэль задумчиво пригладил волосы. Потом подозвал Еву, открыл дверь машины, подождал, пока дочь с Деаком не разместятся на заднем сидении, и сел рядом с ними. Водитель нажал на газ. «Кадиллак» плавно тронулся с места. Набирая скорость, серебристый, мощный, как снаряд, автомобиль влился в поток машин и направился в сторону аэропорта «Домодедово». Сидя на заднем сидении, Даниэль грустно смотрел на оживлённую Еву. Не подозревавшая о настоящих причинах, побудивших её отца лететь без неё в Лондон, Ева с азартом стучала пальцами по клавиатуре iPhone. Даниэль осторожно пододвинулся ближе и рассмотрел знакомые иконки Facebook-Чат, никнейм «7~» и фотографию какого-то мальчишки. На вид юноше было лет двадцать-двадцать пять: удивительно гармоничные черты лица, улыбчивые глаза и ослепительная белоснежная улыбка. Оценив свои впечатления, Даниэль решил, что мальчишка ему понравился. «Такой может положить свою гордость к ногам девушки, не потеряв при этом ни лица, ни характера», – подумал Даниэль и поинтересовался у Евы:

– Детка, это кто?

Ева подняла встревоженный взгляд на отца:

– Так. Просто один мой приятель. Друг из соцсети. Он англичанин. Русский учит. А мне помогает с маркетинговыми материалами на английском.

– И как его зовут?

– Не скажу. Не обижайся, папа, но – пока не скажу. Тем более, что мы с ним вряд ли когда-нибудь увидимся. Просто он – очень хороший. Правда, поверь мне…

Даниэль поискал подробности в глазах дочери, но Ева нахохлилась и снова уткнулась в iPhone. Вздохнув, Даниэль посчитал за лучшее промолчать. К тому же, переписка в социальных сетях не казалась ему чем-то из ряда вон выходящим. Рядом громко и завистливо вздохнул Деак.

– Что, ревнуешь хозяйку, лучший в мире охранник? – Даниэль, потрепал пса по голове и мысленно попросил прощение у Макса. Даниэлю было, за что извиняться. Перед тем, как отдать Уоррену «корветт» с серийным контроллером, Даниэль приказал вмонтировать в машину ещё одну микросхему. Подобное оборудование стояло и в «кадиллаке». Хитроумное устройство, созданное наподобие GPS-маркера, позволяло Даниэлю наблюдать за всеми перемещениями этих автомобилей, а заодно прослушивать и записывать все ведущиеся в них разговоры.

«Доверяй, но проверяй. Я доверяю Максу, но мы живём не в Стране Чудес. И мой жизненный опыт подсказывает, что безопасность не даётся по праву рождения ни нам, ни нашим детям.»

– Ева…

– Да?

– Включи в своём iPhone функцию «геолокации». Пока меня не будет, я хочу знать, где ты.

– Хорошо, папа.

@

6 апреля 2015 года, воскресенье, вечером.

Лондон Бридж Госпиталь, Тули Стрит, Лондон.

Великобритания.

В белой больничной палате умирал Дэвид Кейд. Работали медицинские приборы, снимая последние показатели его жизни. На стене тикали обрамлённые в белый пластиковый круг часы, отмеряя последние минуты. В воздухе неуловимо присутствовал запах смерти. На маленькой кушетке всего полчаса назад уснула измученная Эль, не отходившая от отца двое суток. Но сон оказался сильней и всё-таки сморил её. Мив-Шер посмотрела на забывшуюся во сне дочь, смахнула с глаз слёзы и стиснула в смуглой руке обточившуюся до прозрачности руку мужа.

– Дэвид, пожалуйста, не уходи, – прошептала Мив-Шер. Кровь, прилившая к её сердцу, ускорила его толчки и сделала обжигающим прикосновение пальцев. И Дэвид очнулся. С трудом, но он приоткрыл рыжие ресницы. «Глаза Cherie напоминают янтарь, плавающий в воде, – наблюдая за Мив-Шер, подумал он, – даже её печаль красива».

– Привет, Cherie, – еле слышно прошептал Дэвид.

– Дэвид, ты пришёл в себя, – обрадовалась Мив-Шер, – сейчас я разбужу Эль. И Дани будет здесь с минуты на минуту. Его самолет приземлился полчаса назад, и он едет сюда, в больницу. – Мив-Шер сделала движение, чтобы встать, но Дэвид удержал женщину.