Текст книги "Обратный отсчет"

Обратный отсчет

      Надо же было такому случиться! Нет, ну просто нарочно не придумаешь – автобус взял и сломался буквально в двух шагах от города! Анна Сергеевна Горелова в очередной раз посмотрела в окно. Картина там была неприглядная, да и что можно красочного увидеть за окном сломанного автобуса в ноябре месяце, когда снег еще не лег на землю, не скрыл черноту холодной земли, не украсил белыми шапками темные деревья, плотной стеной обступившие дорогу. Там, за большим квадратным стеклом, было холодно и тоскливо. Анна глянула на часы. Три часа, начало четвертого. Стоим уже минут пятнадцать. Если еще задержимся, то скоро начнет темнеть, хотя и так не очень-то рассветало. Анна грустно усмехнулась. Она не любила ноябрь именно за эту хмурость, промозглость и какую-то пустоту, что непременно поселялась в душе в это время. Вроде бы и живешь так же, ничего такого, из ряда вон выходящего не происходит, но, видимо, почти полное отсутствие солнечного света, каковое неизменно сопутствует этому осеннему месяцу, наводит такую тоску, что порой выть хочется.

     В салон заглянул водитель, копавшийся до сих пор где-то на улице, и на вопросы пассажиров ответил, что поломка серьезная, задержка рейса продлится еще неизвестно сколько. Народ недовольно заворчал, некоторые взялись за телефоны, явно намереваясь добраться до дома за счет вызванного транспорта знакомых и родственников. Анна в очередной раз посмотрела на часы. Сиди, не сиди, а время идет. Муж Игорь вчера уехал в командировку, вернуться обещал только в понедельник. Дочь Любаша уже не маленькая, восемнадцатый годок пошел с апреля, но Анна, уезжая вчера вечером к родителям в соседний поселок, обещала вернуться после обеда. Дочери она, конечно, доверяла, но хоть небольшой контроль со своей стороны считала не лишним. Да и самой, если честно, хотелось отдохнуть, ведь выходные  у нее, как у врача-анестезиолога одной из городских больниц, далеко не всегда выпадают именно на привычные для всех субботу и воскресенье.

     Несколько особо нетерпеливых пассажиров встали со своих мест и направились на выход. Анна тоже поднялась. Сиди, не сиди, а время идет, скоро стемнеет, да и в сломанном автобусе начнет холодать. Надо попробовать уехать на попутке.

     Машина около Анны остановилась довольно быстро. Мужик в надвинутой на лоб кепке глянул хмуро и вообще оказался немногословным. Но ей это было на руку, говорить не хотелось ни с кем и ни о чем. Настроение уже было подпорчено сломанным автобусом и потерянным временем. Да и серый день тоже радости не прибавлял. Анна смотрела на дорогу, лишь иногда поглядывая в боковое окно на быстро мелькающие темные деревья. Встречных машин было немного, большинство наоборот ехали обратно в город – выходной день подходил к концу, люди возвращались из пригорода.

– Ну, лети! – Анна обернулась к водителю. Он молчал всю дорогу, и, внезапно заговорив, вывел ее из задумчивости.

– Вы  это кому?

– Да вон, звезда полетела! – хмыкнул мужик и мотнул головой в бок, одновременно чуть свернув ближе к обочине. Игорь всегда так делает, когда пропускает идущую на обгон машину.

     И тут же на довольно приличной скорости их обошла ярко-красная иномарка. Анна успела заметить только плечо сидевшего на пассажирском месте мужчины и тонкую женскую руку на руле. Она усмехнулась. Судя по всему, водителем иномарки являлась какая-то молодая особа. Машина резво помчалась вперед и исчезла за поворотом.

     Вскоре они проехали большой перекресток, и Анна невольно расслабилась – слава Богу, почти приехали! Она помнила, что до города отсюда осталось чуть меньше десяти километров, а это значит, что через полчаса она уже будет дома.

– Авария что ли? – Водитель вглядывался куда-то вперед. На противоположной стороне дороги метрах в трехстах стояло несколько машин и небольшой автобус, какие-то люди возле них  все как один смотрели в сторону придорожных кустов.– О, да это же наша звезда! Долеталась, похоже!

     Анна успела заметить красную иномарку,  неловко уткнувшуюся в большой куст. Двое мужчин спускались с дороги к ней. Кто-то уже заглядывал в салон. Стоявшие на обочине женщины, качая головами, что-то обсуждали.

– Хорошо шла, вон насколько нас опередила! – констатировал водитель попутки.

     В голове у Анны моментально пролетела куча мыслей. Перед глазами встала только что уведенная картинка – изящная женская рука, держащая руль, мужчины, склонившиеся к открытой двери машины. Что с людьми, ведь их там было как минимум двое? Насколько все серьезно? Голова сразу же заработала в чисто профессиональном русле.

– Остановите! – Анна решительно схватилась за сумку.

– Зачем? Чего там глазеть? – невозмутимо ответил мужик.– Терпеть не могу, когда люди попусту толкутся. В чем там интерес? Там спецы нужны, а не зрители.

– Остановите машину! Я врач! – Анна полезла в сумку.

     Водитель посмотрел на нее с удивлением и только потом повернул к обочине.

– Денег не надо. – Он опередил Анну, заметив, что она собирается открыть кошелек. Теперь уже Горелова с удивлением глянула на водителя. – С каждым может случиться, не дай Бог. – Уже каким-то миролюбивым тоном добавил он, – Вы только не подумайте, что я такой бессердечный, просто на самом деле не люблю, когда люди на чужую беду просто поглазеть хотят.

– Спасибо! – очень искренне поблагодарила Анна и поспешила к месту аварии.

     C дороги  земля казалась ровной и сухой, на самом же деле ноги Анны, как только она стала спускаться в канаву, тут же провалились в едва подмерзшую сверху грязь и траву. Возле машины уже стояло несколько человек, затрудняя к ней подход.

– Пропустите меня, я врач! – решительно потребовала Горелова.

     Мужчины расступились. Перед Анной предстала вся нерадостная картина. В раскрытую дверцу была видна женщина, неловко откинувшаяся на водительском  сиденье. Длинные черные волосы закрывали часть ее лица. Левая рука висела вдоль тела безжизненной плетью.

     Чуть в стороне от машины на какой-то коряге сидел мужчина, возле него стояла женщина в белой куртке. Анна глянула на него и почувствовала, что в груди недобро кольнуло.

– Игорь?! – она бросилась к мужчине. – Игорь, ты?! Что ты здесь делаешь?! Как ты?! Что с тобой?!

     Анна упала перед мужем на колени. Он вздрогнул и медленно понял голову.

– Где болит, скажи! – требовала она от него.

– С мужчиной вроде все нормально, вы девушку лучше посмотрите, – сказала одна из женщин. – Она, говорят, не была пристегнута, ей больше досталось.

– С тобой точно  все нормально? – Анна пыталась встретиться взглядом с мужем, но он почему-то отводил глаза в сторону. – Игорь, посмотри же на меня!

     Муж, наконец, медленно повернул к ней голову. И то, как он посмотрел на нее, заставило Анну невольно откачнуться. Таким виноватым и потерянным взглядом смотрит на вас брошенная собака. Он первым не выдержал и отвел глаза. Анна нахмурилась, глянула в сторону машины. Что он вообще тут делает, почему Игорь здесь, как оказался в этой машине?! В мозгу как-то сами собой стали складываться отдельные кадры только что увиденного: лихо идущая на обгон иномарка, ухоженная молодая девушка, неловко запрокинувшая голову в салоне той же машины. Муж отводит глаза, как нашкодивший мальчишка… Анна медленно поднялась с колен, и, даже не обращая внимания на  испачканные брюки, пошла к машине. В груди ее словно вырос тяжелый ком и стал давить, причиняя тупую боль.

     Девушка была без сознания. На лице видимых повреждений не было, но, судя по высоте, с какой летела ее машина до встречи с кустами, удар при столкновении должен был быть существенным. Возможно, поврежден позвоночник. Анна констатировала все это машинально, едва приблизившись к машине. Какой-то мужчина в коричневой кожаной куртке уже склонился над девушкой и проверял пульс на ее шее.

– Не трогайте ее, у нее может быть поврежден позвоночник. – Анна заговорила решительно. – Дайте, я посмотрю.

     Мужчина обернулся.

– Вы кто?

– Я врач.

– И я врач. – Он выпрямился. – Я хирург и потому могу сделать некоторые выводы о характере травм. Позвоночник у нее точно пострадал, и мне не нравится вот это кровотечение, – он показал рукой в салон.

     Анна заглянула в машину. Правая нога девушки была явно повреждена – брючина от середины бедра уже набухала от крови.

– Скорее всего, перелом бедренной кости, только бы не была задета артерия. Скорую уже вызвали?

– Вызвали. Но нужно остановить кровотечение. Перелом у нее точно есть, даже под рукой кость прощупывается. Вы тоже хирург?

– Анестезиолог. – Анна бросила взгляд в сторону мужа. Её коллега это заметил. – С мужчиной все нормально, он просто в шоке, я смотрел. Нужно будет проверить на сотрясение, но это уже в больнице. А вот здесь нужна хотя бы аптечка.

     Спустя несколько минут они уже довольно слаженно оказывали девушке первую помощь. Работать с нею, сидящей в машине, было неудобно, но трогать ее они все же не стали. Хирург  распорол ей брючину, и стала видна рваная рана на бедре. Кость не торчала наружу, но хорошо прощупывалась. Им пришлось накладывать жгут и марлевую повязку, чтобы хоть как-то приостановить кровотечение. В какой-то момент девушка стала приходить в себя, веки ее чуть заметно дрогнули, она глубже вздохнула и застонала.

– Смотрите за ней, следите, чтобы она резко не двигалась! – Скомандовал мужчина и стал набирать в шприц лекарство. В его машине кроме привычной аптечки оказалась еще одна, где набор медикаментов был более обширным, из чего Анна сделала вывод, что этому человеку такие ситуации привычны.

– Вы, я смотрю, весьма подготовлены, – заметила она.

– Сила привычки, – усмехнулся он, вводя лекарство.

– «Скорая» едет! – Крикнули с дороги.

     Анна подошла к мужу. Он уже поднялся на ноги, но на нее глянул так же виновато.

– Почему ты здесь? – холодно спросила она.

– Так получилось.

– У тебя точно все в порядке?

– Да.

– Тебе все равно надо в больницу.– Горелов не ответил.– У тебя может быть сотрясение.

– Я в порядке.

– Хочешь, я поеду с тобой?

     Игорь глянул на жену, отрицательно покачал головой. С тревогой посмотрел в сторону разбитой машины. Анна перехватила его взгляд.

– Если тебе это важно – она будет жить. – Сухо произнесла она и пошла к врачам.

     Аннин коллега кратко, но весьма точно описал состояние пострадавшей. Принесли носилки и после осмотра осторожно положили на них девушку. Подошли к Игорю. Поговорив с ним немного, направились к машине «скорой», он пошел следом. На «неотложке» вспыхнули сигнальные огни, и она полетела в сторону города, увозя пострадавших. Анна все так же стояла возле иномарки, с каким-то непонятным даже для самой себя равнодушием глядя ей вслед. Казалось, что в «скорой» увезли не ее мужа, а просто чужого человека. Похоже, в их жизни случилось что-то такое, что перевернет теперь все с ног на голову. Возврата к прежнему уже не будет. На душе стало совсем пусто, и теперь виной тому был не хмурый ноябрьский день.

     Подъехали полицейские. Спустя еще несколько минут народ начал понемногу  разъезжаться.

     Хирург вернулся к Анне.

– Если в город, то могу вас подвезти.

     Она не сразу сообразила, о чем он говорит. С трудом вынырнув из пелены задумчивости, Анна повернулась к мужчине.

– Что?

– Тут теперь и без нас обойдутся. Если вы в город, то могу подвезти, коллега. – Он улыбнулся.

     Анна впервые внимательно посмотрела на него. Мужчине было на вид лет сорок с небольшим. Рост чуть выше среднего, довольно плотного телосложения, но без пивного животика. Короткая стрижка, черты лица совершенно обыкновенные, даже можно сказать приятные. На подбородке свежий тонкий порез – скорее всего от лезвия бритвы. Темные глаза смотрят на нее с легким прищуром.

– Спасибо. – Машина, везшая Анну, давно уехала. – Пожалуй, мне придется воспользоваться вашим предложением. Мне сегодня вообще не везет с транспортом. – Мужчина кивнул, приглашая к машине, и они пошли на дорогу.

– Что ж так?

– Да вот как-то так… Сначала автобус сломался, села на попутку. Увидела аварию, попросила остановить. Теперь вот опять безлошадная.

– Ладно, сейчас поправим вашу ситуацию. Должны же черные полосы кончаться, верно?

     Анна нахмурилась. Её черная полоса, похоже, только начинается.

     К счастью, хирург оказался человеком неболтливым, по дороге они почти не разговаривали. Так, перекинулись парой общих фраз. Да и сам путь до города был уже совсем короткий, и, спустя минут десять, Анна Горелова вышла из машины.

     До ее дома можно было доехать на маршрутке, да и мужчина предложил ее довезти, но Анна предпочла пройтись пешком. Загаданный ею план вернуться домой пораньше, и переделать кучу дел,  рухнул. Случилось кое-что такое, о чем надо было хорошенько подумать. Дома Анну встретит дочь, но посвящать ее во все эти дела раньше времени не хотелось, и не стоило. Сначала нужно во всем как следует разобраться самой. Прежде всего, надо взять себя в руки и все хорошенько обдумать. Можно, конечно, предположить, что она ошиблась, что в машине Игорь оказался случайно. Он сказал, что вернется из командировки в понедельник. Может быть, что-то изменилось, и муж спешил вернуться домой пораньше. Проголосовал на попутку или коллега предложила подвезти. Предположить можно что угодно. Но то, как Игорь посмотрел на Анну, как вообще он прятал от нее глаза, говорило о том, что на самом деле все не так просто. Если у него есть какие-то отношения на стороне, то бейся не бейся, а пока они не поговорят с Игорем, придти ни к чему нельзя. Странно, но сейчас осознание неверности мужа причиняло не  боль, а скорее обиду. За что? Что она сделала не так? Почему он так поступил? После двадцати двух лет совместной жизни они конечно не испытывают тех чувств, о каких принято писать в романах. Да и раньше Анна с  Игорем не очень сюсюкали друг с другом. Между ними было нечто большее (по крайней мере, ей  до сегодняшнего дня так казалось), чем просто обожание друг друга.

     Поженились Анна с Игорем, будучи студентами медицинского института. Вместе прошли  через труднейшие девяностые, когда вдоволь насиделись без денег, настоялись в очередях, пытаясь «отовариться» по талонам сахарным песком, макаронами и другими такими простыми товарами, что сейчас на них даже и внимания не заостряешь. У них выросли замечательные дети – сын Артем и дочь Любаша.  Сын в прошлом году женился и жил сейчас в Московской области, работал на крупном заводе. Дочь училась в одиннадцатом классе и по его окончании собиралась уезжать к брату, чтобы поступить там в институт. Сами они были еще молоды и полны сил, у обоих была интересная работа: Анна была врачом-анестезиологом в городской больнице, Игорь уже два года владел частной аптекой. Живи, как говорится, да радуйся. Но не все, оказывается, бывает так хорошо и просто, как хотелось бы…

– Мам! – Анну окликнул звонкий девичий голос. Она обернулась. Увлекшись своими мыслями, Анна не заметила дочь, идущую по другой стороне улицы.

     Девушка быстро перебежала дорогу, чмокнула мать в щеку.

– Привет!

– Привет, Любаша! Ты далеко ли собралась?

– Пойду к Алке, она там пирог какой-то испекла, пригласила на дегустацию.

– Надолго?

– Ну, вообще-то да, – с хитринкой глянула дочь. – Мы потом в кино, наверное, сходим. Дома полный порядок, ужин  уже приготовлен, так что я молодец!

– Ну, конечно, молодец, кто же еще! Завтра в школу, а вы в кино. Опять утром будешь ныть, что спать хочется. – С улыбкой пожурила Анна Любу.

– Не буду. Ладно, мам, я побегу. А то пока мы пробуем алкино творение, потом до кинотеатра еще добираться!

     Дочь умчалась. Анна только покачала головой. Как же быстро она выросла! Первенец Артем доставлял молодым родителям много хлопот. Сначала он был просто беспокойным младенцем, не дающим покоя ни днем, ни ночью. Потом несколько лет очень часто болел. А когда вырос, превратился в прекрасного принца, и в борьбе за его сердце было пролито немало девичьих слез, и даже как-то раз две девчонки умудрились подраться между собой из-за него. Анне с мужем не раз пришлось переживать из-за этого. Когда сын выбрал себе очередную даму сердца и представил ее родителям, они не приняли все всерьез. Но до этого Артем девчонок домой не водил, и через некоторое время молодая пара сообщила о том, что они намерены пожениться. Сына вот-вот должны были призвать в армию, девушка не была беременна, и все принялись их отговаривать. Мол, год пролетит быстро, вот вернется Артем, тогда и женитесь, если к тому времени не передумаете. Но не отговорили. Сын женился, потом отслужил в армии и вернулся к молодой жене. А вскоре ее родителям предложили хорошую работу в Подмосковье. Они уехали, а, устроившись там, позвали и дочь с зятем.

     Любаша была совсем другая с самого рождения. Она была очень самостоятельная, первыми ее словами были не «мама» и «папа», а «я шама». Она была общительным  и шустрым ребенком, но, в отличие от брата, в сердечных делах ничего интересного не находила. С парнями Люба дружила, но пока ни с кем конкретно в более тесных отношениях замечена не была. И толи потому, что проблем с нею у родителей было намного меньше, а может оттого, что она была вторым ребенком, когда у них с Игорем был уже определенный родительский опыт, Люба как-то очень быстро и почти совсем незаметно выросла.

     Анна вздохнула. Да, время, действительно, летит. Давно ли сама была такая же, как Любаша, бегала гулять, умоляла маму отпустить подольше… А вот уже и дочь выше ее ростом, совсем взрослая… Анна подошла к подъезду. Привычно подняла голову, взглянула на окна своей квартиры на третьем этаже. Дома никого не было – окна были темны.  В какой-то момент Анна ощутила вдруг такую тоску и неимоверную усталость, что даже присела на сырую скамейку. Ноги стали ватными, сердце тяжело забухало в груди. И что теперь? К чему мы пришли? Как себя вести в такой ситуации? Что говорить и говорить ли вообще? Может быть, стоит дать мужу все объяснить и как-то оправдаться? Но станет ли он оправдываться? Станет ли он вообще хоть что-то объяснять, может просто отмахнется и скажет, что это она сама все придумала? Анна ухватилась было за эту мысль как утопающий за соломинку. Может, и в самом деле ей просто показалось, просто ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ?!

     Анна встала с лавочки и быстро поднялась к себе на этаж. Но, вставив ключ в личину, замерла. Нет, не показалось. Она словно снова встретилась взглядом с мужем. Нет, если бы было все нормально, ЕСЛИ БЫ НИЧЕГО НЕ БЫЛО, то и взгляд у него был бы другой. ОБЫЧНЫЙ был бы взгляд, а не взгляд ПОБИТОЙ СОБАКИ. Анна глубоко вздохнула и открыла дверь.

     Дома ее ждали обычные домашние дела, но делать ничего не хотелось. Даже аппетита не было, и, едва взглянув на приготовленный дочерью ужин, она ушла из кухни. Надо было чем-то отвлечь себя, Анна знала это, но так было тяжело на душе, так черно и тоскливо, что заняться хоть чем-то было свыше ее сил. Она побродила по квартире, потом снова вернулась на кухню, села за стол и задумалась.

     Игорь вернулся спустя час после ее возвращения. И уже по тому, как он вошел, Анна окончательно убедилась в своих предположениях. Просто хлопнула дверь, щелкнул выключатель в прихожей. Ни привычного «привет» или «я дома»…Только тихое шуршание снимаемой одежды и все. Анна все так же сидела на кухне, положив руки на стол и, вслушиваясь в эти звуки, только крепко сжала кулаки.

     Муж, наконец, разделся и очень медленно прошел по прихожей. У Игоря все же хватило мужества – он шагнул на кухню. Анна сидела спиной к двери. Задержавшись на пороге буквально на секунду, он, видимо, смотрел на нее. Анна не шелохнулась. Игорь подошел к окну, встал к жене спиной. Повисло тягостное для обоих молчание. Анна глубоко вздохнула и взглянула на мужа, вернее на его ссутулившуюся спину. Неужели этот человек стал теперь чужим? Вот так сразу, за несколько мгновений? Теперь нельзя просто подойти к нему, обнять, потереться щекой о плечо, как она делала столько лет… Раньше она так успокаивала Игоря, когда у него были неприятности, когда он, словно ребенок, оттаивал под ее нежными ладонями. Может, и не могла Анна помочь чем-то серьезным, но успокоить мужа всегда старалась.

     Сейчас же он стоял к ней спиной, ссутулившийся и чужой. Ему было тяжело, но теперь он сам причинял боль и жене и себе, и два таких противоречивых ощущения боролись в ее сердце – Анна жалела его и была предана им же.

– Когда же ты собирался мне это сказать? Если вообще собирался? – Анна решилась первой прервать молчание.

     Муж развернулся к ней. Он был бледен и как-то сразу осунулся и постарел.

– Ань, ты прости меня. Если сможешь, конечно. – Голос его звучал глухо.

     Она горько усмехнулась.

– Простить? Простить… Какое странное слово… Просто простить…

     Он молча смотрел на нее.

– И давно это у вас?

– Ань…

– Что – Ань?! Как давно ты меня обманываешь?! – Анна с трудом сдержалась, чтобы не сжать снова руки в кулаки. А так хотелось это сделать, да еще хлопнуть ими от души по столу… – Что молчишь?

– Не очень. Да какая разница? – Игорь сел на стул напротив жены.

– Да никакой. Действительно, никакой разницы. Подумаешь, ты спишь с другой, а так – ничего особенного. Класс, дорогой! Поздравляю! Плыли мы, плыли, и, как говорится, приплыли. – Анна нервно засмеялась, но тут же посерьезнела, в упор глянула на мужа. – Как же ты мог, Игорь? За что ты так со мной? Что я сделала не так?

     Он глянул на нее и отвел глаза. Несколько минут Анна смотрела на него, но муж молчал.

– И что теперь? Как, по-твоему, мы будем жить дальше?

– Я не знаю.

– А кто знает? Кто должен знать?! Я?!

– Не ты. Не только ты. Да, я виноват перед тобой. Прости. Но…

– Что «но»?

– Нам нужно время, чтобы все решить.

– Что решить?

– Ну, как дальше жить, что делать…

– А что ты собираешься делать? Ты сам? Что ты будешь делать? – Последнюю фразу она произнесла медленно, выделяя каждое слово.

– Пока не знаю.

    Игорь поднялся, прошелся по кухне, снова встал у окна.

– А что, по-твоему, я должен сделать? Собраться и уйти?

     Идти ему, кроме как к той девчонке, было некуда. Квартиру эту они купили лет пятнадцать назад – продали  дом Анниной бабушки в ее родном поселке, взяли кредит и приобрели трехкомнатную здесь, в областном центре. Так что, если дело дойдет до дележа жилплощади, то разбираться придется долго – кому что причитается. Родители Игоря жили в соседней области, и больше никого из его родни здесь не было. Да и что сделали бы родственники в такой ситуации, с какими глазами к ним идти? Сам виноват, сам и разбирайся, ищи теперь, где жить.

     Гнать мужа из дома Анна не собиралась. И даже не из страха, что он уйдет и не вернется, а просто потому, что не испытывала к нему ни ненависти, ни злости. Была просто обида, жуткая обида и чувство  отвращения. Как же это было нечестно с его стороны – быть с другой женщиной и продолжать делить постель с нею! И еще чувство стыда, стыда перед детьми и родителями, да и перед знакомыми тоже. Анна никогда не делала свою семью образцово-показательной, она просто жила нормальной жизнью – со своими радостями и горестями, но никогда не делала их домашние дела предметом чьего либо обсуждения. Говорят про всех, и плохое и хорошее говорят, но теперь в их личную жизнь влезут чужие люди и станут копаться в их делах, перемывая кости всем и вся. Кто-то будет сочувствовать, кто-то осуждать его, ее или их обоих. Одни будут делать это за их спинами, но всегда найдется кто-то, кто выскажет все прямо в лицо, надеясь понаблюдать еще и за их эмоциями. А как сказать все это родителям? Для них это станет громом среди ясного неба. А дети? Как им все это объяснить?

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – в его голосе послышались недобрые нотки.

– Я спросила тебя – ты сам чего хочешь? Вот прямо сейчас, здесь, что ты собираешься делать дальше? – Анна тоже заговорила резче. Он что же думает, что она станет его уговаривать? Может его еще похвалить за то, что он сделал?

– Да не знаю я! – В сердцах крикнул муж.

– Не шуми.

     Они оба резко замолчали. И молчание это повисло надолго. Чувствуя, что пока они вряд ли к чему придут, Анна поднялась и пошла из кухни. Уже в дверях она приостановилась.

– Не знаю, как, но детям ты объясняй все сам. – Тихо, но твердо сказала она. Ответом ей стал тяжелый вздох за спиной.

     Она прошла в комнату, села на диван. Игорь появился в дверях, потоптался на пороге.

– Ты думаешь, им надо сказать? – с сомнением спросил он.

     Анна изумленно подняла брови.

– А, по-твоему, нет? Как ты себе все это представляешь? Будем жить, как прежде, и помалкивать?

– Ну-у…может,  мы пока сами во всем разберемся…

     Бог мой, да он, похоже, ищет пути к отступлению! Конечно, может все еще и наладится? Можно же закрыть глаза на его измену, можно даже простить ему все, подуться какое-то время и понемногу все сгладится, они снова заживут мирно. Им есть что терять, они же семья, единое целое! Подумаешь, появилась какая-то девчонка! Появиться-то она появилась, да взяла и пропала. С кем не бывает, правда? Та появилась и пропала, как и не было ее, а она, Анна – жена, она была, есть и будет. Но как пережить все это? А самое главное, где гарантия, что не будет этой девчонки или какой-нибудь другой? Говорят – левак укрепляет брак. Не верьте никогда! НИ-КОГ-ДА!!! Та боль, что придется пережить кому-то из обманутых супругов не пройдет бесследно. Может сгладиться и даже забыться на какое-то время. Но забыть все это окончательно просто невозможно, как нельзя и пережить заново саму жизнь, подправив в ней не самые удачные моменты. Предательство другого человека навсегда останется в сердце, пусть в самых его дальних уголках, но будет таиться там, время от времени напоминая о произошедшем и причиняя боль.

– Ты что же думаешь, что все будет по-прежнему?! – Анна с удивлением посмотрела на мужа. Он выжидающе смотрел на нее. – Нет, ну хорошо, допустим, что мы попробуем оставить все на своих местах. Не скажем детям, родители ничего не узнают, никто ничего не узнает. Допустим. А как мы с тобой будем жить? Ты и я? Хотя, что я говорю… Есть ведь еще и она.

– Ань…

– Или ты скажешь, что между вами все кончено, и ты даже ни разу не позвонишь ей, чтобы узнать как она после аварии?

     Он ответил сразу же, словно ждал, чтобы заговорить на эту тему:

– Она в тяжелом состоянии. Позвоночник сильно пострадал.

     Анна схватилась руками за голову.

– Замолчи! Я не хочу ничего этого знать! Замолчи! Это теперь твои проблемы и только твои! К какому бы ты решению не пришел, как бы мы дальше не поступили, Я никогда не смогу жить по-прежнему. Я, понимаешь, я! Есть еще я! Ты, она. И я. Игорь, ну почему ты про меня не подумал? Что я сделала тебе такого плохого, чтобы ты так со мной?

     Слезы, наконец, нашли выход и брызнули из глаз. Муж качнулся было к ней, но Анна вскрикнула, словно раненая птица:

– Не прикасайся ко мне! Не смей!

– Аня!

     Она справилась с собою, поднялась с дивана. Не сказав больше ни слова, прошла в спальню и закрыла дверь.

                                                                                          * * *

      Дальше было совсем нехорошо.

      Дочь, вернувшись ближе к полуночи, застала отца лежащим в передней на диване. Причем спал он прямо в одежде. Такого Любаша за ним никогда не замечала, и потому застыла, как вкопанная. Втянула носом воздух. Вроде ничем таким подозрительным не пахло. Девушка пожала плечами и удалилась к себе в комнату.

     Утром все встали хмурые и неразговорчивые. Любаша заметила недоброе настроение родителей и предпочла молчать, лишь наблюдая за ними.

     Вечером Игорь вернулся совсем поздно. Анна с дочерью уже давно поужинали и сидели в комнате у телевизора. Игорь есть не стал. Еще пару дней прошли такими же напряженными и молчаливыми. В конце концов, дочь не выдержала и задала матери вопрос:

– Вы что, поссорились с папой?

     Анна уже ожидала чего-то подобного, и даже обдумывала варианты ответов. И все же запнулась, задумалась, прежде чем что-либо ей сказать.

– Ну, в общем…да.

– Угу. – Любаша пытливо глянула на мать. Та продолжать пояснения не спешила. И девушка, пожав плечами, тоже не стала развивать тему.

     Время шло, но никаких перемен  в отношениях Гореловых не намечалось. Муж временами стал приходить совсем поздно, но, что все-таки радовало Анну, был трезвым. Хотя раньше особым пристрастием к спиртному он не отличался,  в душе Анна побаивалась, что Игорь может начать выпивать. Он и так был суховатого телосложения, а теперь и вовсе осунулся, под глазами пролегли глубокие тени.

     В субботу прямо с раннего утра муж куда-то уехал.  Вернулся он ближе к обеду и был еще мрачнее, чем обычно. Люба была в школе, и потому Анна решилась заговорить с ним в открытую.

– Нам надо к чему-нибудь придти. Дети уже не маленькие, им надо все сказать.

– Ты предлагаешь это сделать мне? – спросил Игорь.

– А, по-твоему, это я должна все объяснять? Ты заварил эту кашу, ты приходишь домой чуть не ночью, а я должна все объяснять?!

– Я захожу в больницу… – Он осекся, глянул мельком, отвел глаза.

– Я не хочу ничего этого знать, я тебе уже говорила. Запомни это раз и навсегда. Это теперь ТВОЯ жизнь и ТВОИ дела. Я не прошу тебя разрываться на две… – Анна с трудом произнесла это слово,– на две семьи. Я хочу только, чтобы ты все объяснил детям.

– И что от этого изменится?

    Анна в упор взглянула на него.

– А, по-твоему, ничего не изменилось? У нас и так все изменилось, Игорь! Все рухнуло, понимаешь? ВСЕ! ВСЕ! Может быть, конечно, ты так не считаешь, но на самом деле так и есть. И оттого, что мы с тобой просто отмалчиваемся, ничего не сдвинется с мертвой точки. Мы просто так и будем жить и молчать. Или, может, ты думаешь, что все закончится, как обычная ссора? Помолчим, подуемся, а потом понемножку все само собой наладится? Может быть, ты думаешь, что я все забуду, и ты вернешься ко мне в постель? А там, кто знает, можно будет и опять пошалить – не с этой девочкой, так с другой? А что – я, может, и не узнаю, а узнаю, так опять –  подуюсь и прощу. Игорь, я не дуюсь. Я просто не могу быть с тобой. Я думала об этом всю неделю. Каждый час, каждую минуту думала об этом. Я даже на работе с огромным трудом заставляла себя заниматься именно работой и думать о больных, а не обо всем этом. И я поняла, что не смогу жить так, как раньше. Я не гоню тебя из дома, и играть в молчанку я тоже больше не хочу. Тем более что от этого всем только хуже. Но и быть тебе женой я тоже не могу. Я не хочу знать и решать твои проблемы, не хочу делить с тобой постель. Теперь моя жизнь – это только моя жизнь. Я не буду отчитываться тебе, почему и где я задержалась, и  все в таком духе. Я не знаю, как ты станешь себя вести, но очень надеюсь, что этот дом не превратится в бедлам. И, пожалуйста, найди в себе смелости и объяснись с детьми.