Текст книги "Опять 25!"

Она вяло ковыряла ложечкой в безвкусном десерте, когда до нее донесся возбужденный женский голос:

– А я тебе что говорила. Ульяна – настоящая колдунья, а не какая‐то там самозванка. Она все может!

Ксюша обернулась. За соседним столиком сидели две ухоженные и разодетые женщины лет сорока и взволнованно переговаривались.

– Это и в самом деле чудо, – радостно закивала одна из них. – Не знаю, как тебя и благодарить!

Ксюша на автопилоте поднялась с места и подошла к ним.

– Простите, я случайно услышала ваш разговор.

Подруги настороженно уставились на нее, сделавшись похожими на нахохлившихся ворон.

– Не хотела вам мешать, просто у меня очень сложная ситуация в жизни, – выпалила Ксюша. – Вы не дадите мне адрес этой Ульяны? Похоже, что помочь мне может только чудо.

– Конечно, – хрипло каркнула одна из женщин. – Я вам дам визитку. Если будет спрашивать, скажите, что вы от Раисы.

Ксюша с благодарностью вцепилась в черный прямоугольник с золотыми буквами.

– Спасибо большое!

Вот бы колдунья Ульяна оказалась и впрямь настоящей и вернула бабушке все ее семьдесят пять лет! Тогда бы все пошло своим чередом, как и положено природой.

– Я его так люблю, так люблю! – причитала тощая, как килька, крашеная блондинка, громко шмыгая своим большим носом, который краснел на глазах.

«Да, с таким шнобелем устроить личную жизнь сложно, – усмехнулась про себя Ульяна. – Можно, если ты умница и обаяшка вроде Барбары Стрейзанд или Инны Чуриковой. Но практически невозможно, если ты килька с куриными мозгами». К счастью, клиентка об этом не подозревала и была уверена во всемогуществе модной колдуньи.

– Женат, дети есть, – понимающе покивала Ульяна, разглядывая в магический шар бородавку на носу. Бородавку она холила и лелеяла – та была важной частью имиджа настоящей колдуньи и вместе со способностями к приворотам перешла к ней от бабки.

– Женат! – Блондинка залилась слезами пуще прежнего.

– И жена – красавица, – с важным видом изрекла Ульяна, постучав по шару остро заточенным желтым ногтем.

– По мне, так жаба болотная! – сердито хрюкнула блондинка.

– Но он ее любит, – «пророчествовала» колдунья.

– Лю‐ю‐ю‐бит! – прорыдала блондинка. – То сходится, то расходится, то опять сходится…

Ульяна едва заметно поморщилась. Этот цирк начинал ее утомлять. Девицу спасет только пластическая операция вкупе с лоботомией. Однако, будь она поумней, Ульяна бы не заработала свои деньги на привороте с девяностопроцентной гарантией. У колдуньи были свои принципы, и, едва взглянув на клиентку, она поняла, что не будет брать на душу грех и привораживать мужчину, на которого претендует килька. Однако для таких дамочек у нее был припасен другой фокус, который выручал ее уже на протяжении нескольких лет. И во многом именно благодаря ему она снискала славу могущественной колдуньи.

– И детей я, смотрю, тоже… Сколько их? – Ульяна сделала вид, что задумалась. Дара читать прошлое и настоящее она была лишена, но умело дурачила клиенток, так что те были уверены, что колдунья знает все. Обычно она говорила «двое». Редко кто в наши дни растит троих. А на случай, если ребенок всего один, всегда можно приврать о внебрачном дитяти или ранней беременности супруги, которую еще не диагностировали.

– Шу… ше… ра, – прорыдала блондинка.

На законную супругу ругается, поняла Ульяна и подняла глаза к потолку, затянутому черным бархатом, приготовившись услышать весь матерный запас тощей кильки.

– То есть шестеро, – внезапно отчетливо всхлипнула килька.

«Неужели тот самый певец, от которого все дамочки с ума сходят?» – Ульяна напряглась, вспоминая. Сколько у него там детей, четверо или впрямь шестеро?

– Но его только трое, – добавила клиентка, – остальные – приемные.

Ульяна насторожилась и ровным голосом спросила:

– Иностранец?

– Американец, – услужливо подсказала клиентка.

– Работает в шоу‐бизнесе… Актер?

Килька радостно закивала и полезла в сумочку за фотографией, Ульяна скрипнула вставной челюстью. Не надо было быть провидицей, чтобы догадаться, кого ее просят приворожить.

– Где же она? – Клиентка нервно швырялась в сумочке.

– Не надо, – замогильным голосом произнесла Ульяна, и килька уставилась на нее, замерев.

– Ты знала, что его жена – сильная черная ведьма?

Та испуганно замотала головой.

– Она ведь его сама из семьи увела, – продолжила вещать Ульяна. – Приворожила старинным заклятьем.

Клиентка ахнула.

– Там такая защита стоит, что он от нее до самой смерти никуда не денется, – мрачно вымолвила Ульяна. – А ей самой соперницу извести – раз плюнуть!

Килька затряслась в страхе.

– Забудь ты про него. – Ульяна резко отодвинула магический шар и подняла глаза. – Ты молодая, красивая, еще будешь счастлива. Вот! – На стол легла пробирка с французскими духами. – Эти духи притянут к тебе любимого.

Килька жадно вцепилась в пузырек и уточнила:

– А как я его узнаю?

– Узнаешь, – ласково улыбнулась Ульяна. – Он будет похож на фотографию, которая у тебя в сумочке, только моложе и выше ростом. Блондин, голубые глаза, обаятельная улыбка. Вы будете очень красивой парой!

Клиентка уходила от нее счастливой и воодушевленной.

– Что вы с ней сделали, Ульяна Поликарповна? – заглянула в кабинет любопытная помощница Верочка.

– Пообещала ей Брэда Питта, – хмыкнула Ульяна и достала из ящика адресную книгу, куда по старой привычке записывала телефоны. – Кирюша, здравствуй! Как жизнь? Не женился пока? Тогда у меня для тебя работенка, Брэд Питт ты мой голубоглазонький.

Договорившись о встрече с манекенщиком Кириллом Жеребцовым, двухметровой копией голливудского актера, Ульяна позвонила старому приятелю, частному детективу Коле Мышкину, и продиктовала ему ФИО и контактный телефон кильки. Дело сделано. Через пару дней Мышкин выяснит, где бывает клиентка, и передаст данные Кириллу. А дальше по плану: случайное знакомство, страстный роман – уж Жеребцов в этом мастер, дифирамбы Ульяне, рекомендации подругам. Половина денег, полученных от клиентки, уйдет на оплату Мышкину и Жеребцову. Но и Ульяна в убытке не останется: на ее долю хватит дурочек, которые купятся на рассказ кильки и прибегут к колдунье за своим счастьем. А уж счастья этого у Ульяны целый каталог: высокие брюнеты, кареглазые блондины, умные шатены – один другого краше. Есть даже знаменитости. Иногда поклонницы приходят с просьбой приворожить кумира. И если кумир не женат и нуждается в деньгах, Ульяна может организовать любой приворот. Недолгий, конечно. Но ее мальчики достаточно умны, чтобы инициатором расставания выступила сама дама и к Ульяне и к ним самим не было никаких претензий.

– Ульяна Поликарповна! – доложила Верочка. – К вам Майя Миловидова.

Ульяна тяжело вздохнула:

– Зови.

Светская львица Майя Миловидова была ее личной занозой в заднице. Миловидова, отметившая сорок пятый день рождения, до смерти боялась стареть и за зелье вечной молодости Ульяне сулила золотые горы в швейцарском банке. Если бы оно только существовало, это зелье! Пока Миловидова справлялась со старостью с помощью инъекций красоты и подтяжек лица, но понимала, что в шестьдесят все равно будет выглядеть старухой, хоть и ладно перекроенной. Поэтому год назад она явилась к Ульяне с сумочкой «Шанель», под завязку набитой долларами, и заявила: «Делай что хочешь, но добудь мне зелье».

Правильней всего было бы отказаться, честно признать, что она, зарекомендовавшая себя как целительница и мастер по приворотам, бессильна против природы. Ни одному старику на свете еще не удалось вернуть себе молодость. Сама Ульяна тому подтверждение. Впрочем, в ее работе морщины и пигментные пятна скорее плюс. Колдунье, разменявшей восьмой десяток, доверия больше, чем тридцатилетней ведьмочке. Но денег было слишком много. А Ульяна как раз нуждалась в средствах – единственный внук Антошка проиграл в подпольном казино квартиру, машину и собственную жизнь. Не уберегла, не уследила, и ее мальчика поставили на счетчик. Поэтому она наобещала Миловидовой с три короба и забрала тугие зеленые пачки, которые спасли Антона. И с тех пор жизнь ее превратилась в кошмар. Миловидова моталась в салон каждую неделю, если не валялась в больнице после очередной пластики, и нудела, демонстрируя новые отметины старости – морщины, родинки, пигментные пятна. Ульяна сочувствовала и заверяла: она работает над зельем, но о результатах пока говорить рано, прошло слишком мало времени.

Она повторила ей то же самое в сотый раз, Миловидова привычно разъярилась, и после ее ухода Ульяна без сил повалилась на кушетку. Не женщина, просто какой‐то энергетический вампир!

– К вам тут клиентка, – робко поскреблась в дверь Верочка, – без записи.

– Меня ни для кого нет! – прохрипела Ульяна, накрываясь с головой пледом.

Могла ли она подумать, что девушка, которую только что выставила за порог Верочка, вплотную столкнулась с чудом, о котором так грезила Миловидова?

Колдунья не смогла ее принять, зато, едва она вышла из магического салона, позвонили из мастерской.

– Хорошие новости! – звенящим фальцетом доложил юный компьютерщик. – Ваш ноут жив, можете забирать.

Приехав в мастерскую, Ксюша первым делом проверила свой дизайн‐проект. Все сохранилось, и Ксюша воспряла духом.

Дома ее встретил запах оладушек, и на миг душу захлестнула радость: все стало по‐прежнему, бабушка снова стала самой собой. Но потом из кухни выглянула русоволосая девушка с толстой косой, одетая в шелковый халатик, и виновато улыбнулась:

– Ксюш, а я тут оладушки затеяла. Будешь?

– Буду. – Ксюша отвернулась, чтобы скрыть свое разочарование. Чуда не случилось, ералаш продолжается.

– Как ноутбук? – робко спросила Аполлинария.

– Выжил, – сухо сообщила она.

– Вот и ладушки! – обрадовалась Аполлинария.

– Оладушки! – напомнила Ксюша, и бабуля, подпрыгнув на месте, унеслась на кухню.

Ксюша прошла вслед за ней, умяла штук пять оладий.

– Ну как? – спросила Аполлинария.

– Готовить ты не разучилась. Спасибо, вкусно. – Ксюша сыто откинулась на стуле, но затем спохватилась: – Анкету мою удалила?

Аполлинария закивала:

– Удалила! Ты прости меня, Чебурашечка, этот Денис показался мне таким приятным молодым человеком. Я же не подумала, что он будет тебе предлагать что‐то неприличное…

– Ба, давай ты вообще больше не будешь думать о моей личной жизни? – хмуро посоветовала Ксюша. – На то она и личная жизнь…

Аполлинария вздохнула и бросила взгляд в телевизор, где шла какая‐то старая комедия и молодые советские киноактеры отплясывали на дискотеке.

– Вот бы хоть одним глазком посмотреть, как сейчас молодые отдыхают, – осторожно промолвила она.

– Ты о чем? – Ксюша с подозрением посмотрела на нее.

– Как бы я мечтала побывать в ночном клубе! – горячо откликнулась бабушка.

– Нет‐нет. – Ксюша замотала головой. – Исключено!

Аполлинария умоляюще сложила руки на груди.

– Ну когда мне снова будет двадцать пять, внученька?

– И не надо на меня так смотреть, – непререкаемым тоном отрубила Ксюша. – Нет, нет и еще раз нет!

Глава 6

– Не напиваться, травку не курить, наркотики не принимать, к молодым людям не приставать, – послушно повторяла за Ксюшей Аполлинария, направляясь ко входу в модный ночной клуб «Греза», и невинно поинтересовалась: – А если они сами ко мне приставать будут?

– Не бойся, я этого не допущу, – с видом строгой мамаши пообещала Ксюша.

– Я вообще‐то не боюсь, а надеюсь, – озорно улыбнулась Аполлинария. – Так что ты не сильно‐то отгоняй, внученька, если что.

Ночной клуб рядом с их домом выбрала Аполлинария, заявив, что всю жизнь, проходя мимо, мечтала хоть одним глазком поглядеть, как нынче отдыхает молодежь. Сама Ксюша надеялась, что кастинг‐контроль в популярный клуб они не пройдут и отправятся коротать вечер домой. Поэтому, приблизившись к охраннику у входа, она скорчила самую зверскую рожу, на какую только была способна. Шкафоподобный детина дрогнул и угодливо отступил, пропуская их внутрь:

– П‐прошу, девочки!

– А я‐то лыблюсь, как дурочка. Ксюш, ты откуда знаешь, что надо делать морду кирпичом? – Аполлинария с уважением покосилась на нее. – Говорила ведь, что никогда не бывала в таких местах.

– В кино видела, – соврала Ксюша, пробираясь к гардеробу.

Девушки модельной внешности в коротких юбках и микроскопических топиках с удивлением покосились на них, когда они сняли верхнюю одежду. Аполлинария настояла на том, чтобы нарядиться в обновки, аргументируя тем, что в ее молодости девушки ходили на танцы в самых красивых платьях. И теперь, в ретроплатьях с пышными юбками, Ксюша – в синем, Аполлинария – в бежевом в горошек, они смотрелись безнадежно устаревшими на фоне красоток в мини. А уж когда они вытащили сменную обувь (тоже Аполлинария настояла) и стали переобуваться из сапог в туфли, над ними и вовсе захихикали.

Ксюша была готова бежать из клуба хоть сейчас, но Аполлинария не замечала, что они вызывают насмешки, и в эйфории оглядывала все вокруг с видом Золушки, попавшей на бал.

Красавец модельной внешности в смокинге на голое тело забрал их одежду в гардеробе.

– Приятного вечера, – пожелал он, глядя на восторженно озирающуюся Аполлинарию. – Первый раз у нас?

– Первый, но надеюсь, что не последний, – Аполлинария кокетливо тряхнула крупными завитыми локонами и доверительно сообщила: – Мы собираемся здесь зажечь!

Ксюша взглянула в зеркало, увидела там какую‐то накрашенную куклу с кудрями в синем платье и шарахнулась, поначалу не узнав себя в отражении. По настоянию бабушки, она тоже надела обновку и накрутила русые волосы. Аполлинария заявила, что к их платьям непременно полагаются кудри, а еще красная помада. Именно такая нашлась в бабушкиной косметичке – причем новенькая и известного бренда. Аполлинария смущенно призналась, что купила себе к Новому году. И вот теперь Ксюша смотрела на незнакомку с русыми локонами в синем платье в зеркале – и не узнавала себя.

– Вы, девушки, сегодня самые стильные! – подмигнул им гардеробщик.

«Прикалывается, что ли?» – обиделась Ксюша. А Аполлинария приняла его слова за комплимент и довольно просияла.

– Если здесь такие гардеробщики, то каковы же бармены? – с надеждой пропела Аполлинария, таща Ксюшу к танцполу.

Внутри гремела современная музыка, было жарко от разгоряченных танцем тел, и в воздухе плыл грешный аромат сигарет, алкоголя и острого желания. Ксюша растерянно огляделась. Будучи студенткой, она пару раз бывала в ночных клубах, но в такое место попала впервые и теперь чувствовала себя Золушкой, перепутавшей бал.

Только они вдвоем с Аполлинарией были одеты в платья. На других девушках были узкие джинсы или короткие юбки с топиками. Стройные, с длинными волосами, они гибко извивались в танце в центре зала, их застывшие русалочьи лица с накачанными губами таинственно мерцали в неоновой подсветке. Большинство мужчин сидели на мягких диванчиках, потягивая виски, и наблюдали за гипнотизирующей пляской русалок и их силиконовых бюстов.

Барную стойку брали штурмом: чернокожий бармен в белой футболке носился как электровеник, что‐то смешивая, открывая, разливая и подбрасывая вверх. Мимо них прошел самоуверенный красавец со знакомым лицом и, пока Ксюша таращилась на него, снисходительно улыбнулся. От этой улыбки Ксюше стало мучительно стыдно, словно она стояла перед ним голой и предлагала себя, и она торопливо отвернулась.

– Да это же… – Аполлинария зачарованно пялилась ему вслед. – Ну тот артист из сериала на СТС, как же его… Вот склероз! Ладно, идем танцевать! – Она потянула Ксюшу на танцпол, нетерпеливо подпрыгивая.

Русалки равнодушно глянули на новеньких, расступаясь.

– Смотри, – донесся до Ксюши взволнованный шепот, – это же тот футболист?

Прозвучало известное имя, и русалки хищно обернулись на вошедшего блондина.

– Ну я пошла! – заявила анемичная блондинка в футболке со стразами, тряхнув увесистым декольте с силиконом.

– Он же недавно женился! – благоразумно окликнула ее подруга.

– Когда это меня останавливало? К тому же он любит блондинок!

– Смотри‐смотри, как выделывается, – донеслось ядовитое шипение с другой стороны. – Вот это лохушка!

– Это надо снять, выложим в Сеть.

Ксюша обернулась, чтобы посмотреть, о ком это говорят, и остолбенела. Стоило ей на минутку зазеваться, как Аполлинария пробилась в центр танцпола и теперь самозабвенно кружилась в танце, выдавая па в духе дискотеки 60‐х и выставляя себя на посмешище. Все вокруг расступились, с презрительными гримасами наблюдая за ней. А вот сама Аполлинария, судя по блуждающей на лице улыбке, чувствовала себя совершенно неотразимой.

– А может, она спор проиграла, вот и дурачится? Вырядилась‐то как! Или это розыгрыш такой? – множились версии. – Может, она сейчас еще раздеваться начнет?

Злые шепотки привели Ксюшу в чувство, и она ринулась спасать бабушку от позора.

– Чебурашка! – обрадовалась та. – Наконец‐то! Где ты была? Давай танцевать! – Аполлинария задергалась, как Ума Турман в «Криминальном чтиве», сложила пальцы буквой V и принялась водить ими перед лицом.

– Ба, перестань! – Ксюша чуть со стыда не умерла. – Нам надо идти.

– Ксюша, не будь занудой, мы же только пришли! – Теперь Аполлинария изобразила несколько движений из рок‐н‐ролла. – Зажигай! Смотри, как все на нас смотрят.

– Ба, да как ты не видишь! Они же над тобой смеются!

Аполлинария внезапно остановилась, словно с размаху врезалась в каменную стену, и растерянно огляделась.

Мгновением позже оборвалась музыка, и в короткую паузу, прежде чем из динамиков снова зазвучал танцевальный хит, отчетливо прозвучали голоса:

– Это что за цирк?

– Она что, обкурилась?

– Я тоже хочу такую траву!

Аполлинария изменилась в лице и бросилась к выходу. Ксюша поспешила за ней, путаясь в пышном подоле юбки, а вслед им грянул беспощадный хохот русалок.

«Бежать!» – стучало в висках у Аполлинарии. Она выбежала из зала, и дорогу ей преградил какой‐то пьяный парень, стал хватать за руки, и Аполлинария в негодовании его оттолкнула.

– Ах ты хулиган! – припечатала она. В ее молодости на танцах никто не напивался и уж тем более молодые люди не позволяли себе лапать девушек.

Парень рассердился и бросился за ней. В спешке она свернула не на выход, а куда‐то в глубь здания, и, увидев вывеску туалета, пулей влетела в спасительное убежище.

– О, как ширнуться припекло! – фыркнула анемичная девица, которую она чуть не сбила с ног.

Аполлинария закрылась в кабинке и закусила губу, сдерживая подступившие слезы и ругая себя последними словами. Старая дура! Поверила, что в сказку попала! А таинственная добрая фея, которую она мысленно благодарила за чудо, оказалась самой что ни на есть злой ведьмой. И, наверное, сейчас вовсю потешается над ней, сидя в своем волшебном замке и наблюдая за ней в волшебное зеркало.

В туалет с щебетаньем ворвалась стайка девушек:

– Видели, она умчалась как угорелая?

Аполлинария перестала дышать, поняв, что речь о ней.

– А я вам говорю, это какое‐то шоу снимали. «Розыгрыш» или там «Золушка. Перезагрузка», когда берут пэтэушницу из деревни и пытаются сделать из нее светскую львицу.

– Так это у нее типа бал был?

Девушки злорадно загоготали, Аполлинария испепеляющим взглядом уставилась на дверь. И ведь не выйдешь теперь, придется выпить их ядовитые комментарии до самого донышка.

К счастью, у подружек нашлись более интересные темы для разговора.

– Гелз, выручайте! – зачирикала одна. – Я со своим Николасом уже три месяца встречаюсь, а он мне все какую‐то хрень дарит: то колечко, то картину, то айфон. Как ему намекнуть, что мне машина нужна?

– А я сразу своему сказала, что пока тачку не подарит, никакого секса. Так вот, уже месяц езжу, – прокудахтала ее подруга. – Эй, Аннет, ты чего с лица спала?

– Не вариант, – разочарованно протянула Аннет. – Мы‐то уже…

– Отказать никогда не поздно, – назидательно произнесла первая. – Мужики после этого нас только и ценить начинают.

– А я рассталась с Артурчиком! – поделилась еще одна подружка. – Прикиньте, вообще оборзел! Говорит, давай, типа, начинаем новую жизнь – никакого курева и алкоголя. Пипец, прикиньте! Типа, все будут курить и отрываться, а мы с ним как придурки скучать будем. Пусть себе ботаничку поищет, я его уже удалила отовсюду.

– И правильно сделала! А мы тебе сразу сказали, что он тебе не пара! – горячо поддержали ее подружки. – Ничего, еще лучше найдешь! Одна не останешься.

У Аполлинарии голова разболелась от трескотни четырех Эллочек‐людоедочек. Как нельзя кстати вспомнились слова Булгакова: разруха не в клозетах, а в головах.

– Да уж точно не останусь. Сейчас прикол расскажу. Подруливает ко мне сегодня в кафешке симпотный такой мальчик – хоть в кино снимай. Ну сидим, болтаем. Спрашиваю: чем на жизнь зарабатываешь? Думаю, сейчас скажет – я артист или модель. А он мне как выдал: я, говорит, менеджер. Я так хохотала, что аж официант прибежал узнать, все ли в порядке. Какой уж тут порядок! Менеджер! Вообще мрак! Пришлось ему, конечно, объяснить, что так, мол, и так, мне нужен состоятельный мэн, опора, поддержка и все такое. Он понял вроде, не обиделся.

– Ха‐ха, я тоже вспомнила. Ко мне тут на днях парень подвалил. Ни за что не угадаете, кто!

– Кто? – оживились подруги.

– Ну, попробуйте угадать. Даю подсказку: профессия – просто отстой!

– Таксист, что ли? – насмешливо фыркнула одна.

– Курьер?

– Дворник?

– Плотник?

– Ну, не томи, Элен!

– Машинист метро! – с отвращением произнесла Элен. – Как может такой вообще к девушке подходить?

– Тем более к такой клевой, как ты? – согласно защебетали остальные.

«Если я пробуду здесь еще минуту, или сойду с ума, или задушу их». Терпение Аполлинарии лопнуло, и она резко толкнула дверь.

– А это вы зря, девчата! – громко заявила она, выходя наружу. – Такой шанс упустили!

– Какой шанс? – надменно покосились на нее трещотки.

Девушки были похожи, как куклы, сошедшие с одного конвейера и расписанные рукой одного мастера: одного роста, с большими глазами, пухлыми губками, золотистым загаром и длинными прямыми волосами до лопаток. Различить их можно было только по цвету гривы: три были блондинками разных оттенков, одна брюнеткой.

– Вы что, не в курсах? – Аполлинария решительно оттеснила девиц от умывальника и принялась неторопливо мыть руки. – У олигархов теперь новая фишка. Надоело им, бедненьким, что женщины в них только деньги ценят. Вот и прикидываются теперь менеджерами и машинистами метро.

– Че, правда? – с сомнением протянула одна из подружек.

– В натуре, девчат, – вырвалось у Аполлинарии в тон ей, и она поспешно поправилась: – Сто пудов! У меня соседка – не от мира сего. Выйду замуж, говорит, только за любимого. Будь он хоть сантехник! Познакомилась где‐то на улице – он ей с три короба наплел, что приезжий, маляр из Ростова. Потом предложение сделал – всем подъездом ее отговаривали, а она согласилась. А в день свадьбы этот маляр к ней заявляется на белом лимузине, в смокинге от Армани, весь из себя Джеймс Бонд. Прости, говорит, любимая, обманул тебя. Хотел, чтобы ты меня не за вышки нефтяные полюбила, а за внутренние ресурсы…

– Чего? – не поняли куколки.

– За душу то есть.

– А! – Подруги растерянно переглянулись.

– А соседка после свадьбы по секрету рассказала: приятелям мужа эта затея до того понравилась, что они срочно сменили крутые шмотки на тряпки из секонд‐хенда, а джипы на «Ладу Калину» и теперь в таком виде колесят по Москве, ищут себе бескорыстных невест, которые полюбят их кочегарами и плотниками. Так что машинист‐то вполне мог газовым королем оказаться. – Аполлинария вытерла руки салфеткой и победно взглянула на зачарованно внимавших ей куколок. – Сами подумайте, девчата, зачем настоящему машинисту признаваться, что он машинист? Он скорее наврет с три короба, что он владелец фабрик и заводов. Или продюсер, на худой конец. Только олигарх, желая вас испытать, назовется машинистом.

– Лохушка я, гелз, – вздохнула Элен. – Машинист ведь такой краш был! На Ченнинга Таттума был похож.

– А мой менеджер – вылитый Джон Сноу из «Игры престолов», – расстроилась другая. – У меня таких красавчиков никогда не было. Последний вообще был тролль троллем: пузо висело и лысина во всю башку…

Поглядывая на девушек в зеркало, Аполлинария вспомнила Чехова. Воистину прав был писатель, когда сказал, что в природе из мерзкой гусеницы выходит прелестная бабочка, а вот у людей наоборот: из прелестной бабочки выходит мерзкая гусеница. И почему только так случается?

– Так что глядите, в следующий раз не растеряйтесь! – напутствовала их Аполлинария, направляясь к выходу. – Чем отстойнее профессия, тем богаче на самом деле окажется олигарх. Только помните, девчата, о деньгах до самой свадьбы не заикаться, пока он сам не решит открыться.

Куколки закивали, как китайские болванчики.

– Эй, – вскрикнула одна, когда Аполлинария уже приоткрыла дверь. – А ты чего так выделывалась на танцполе? Шоу какое снимали?

– Отсталые вы, девчата. – Аполлинария лукаво усмехнулась. – Ретро нынче в тренде. На модных дискотеках Парижа все танцуют регги, квикстеп и румбу. Но это в Европе. А до Москвы, смотрю, еще не дошло.

И она вышла за дверь, оставив куколок в полном ошеломлении.

У входа на танцпол металась растерянная Ксюша.

– А я тебя везде ищу! – кинулась она к ней. – Где ты была?

– В дамской комнате. Прополоскала мозги местным куколкам. Пойдем отсюда?

– Уже уходите? – расстроился прекрасный гардеробщик, когда они протянули сердечки‐номерки. – Жаль, что самые стильные барышни вечера нас покидают.

– Спасибо, все было очень познавательно, – горько усмехнулась Аполлинария, забирая свое пальто, и зашагала к выходу.

– Мы утюг выключить забыли! – выпалила Ксюша и помчалась вслед.

Аполлинарию она нагнала уже на улице. Та с видом обиженного ребенка стояла на углу клуба и крутила в руках цепочку сумочки.

– Не переживай. – Ксюша тронула ее за плечо. – Это еще я не начинала танцевать. Я вообще танцую, как робот, в которого ударила молния.

– Я думала, что мы повеселимся, – расстроенно протянула Аполлинария. – Да только все вокруг изменилось – мода, парни, песни, танцы… Я безнадежно устарела.

Ксюше стало ее мучительно жаль. Быть может, уже завтра бабушка проснется старушкой, но сегодня она заслужила праздник.

– А мы еще повеселимся! – Ксюшу внезапно осенило, и она вытащила смартфон.

– Что ты задумала? – насторожилась Аполлинария.

– Есть! – Ксюша отыскала расписание клубов и победно улыбнулась. – Сегодня ты будешь звездой вечеринки! Мы идем на ретродискотеку!

В клубе «Лимонад», где играли ретро, царила уютная домашняя атмосфера, далекая от пафоса «Грезы». Девушки и парни задорно отплясывали под группу «Абба» и весело дурачились, публика постарше сидела у бара и елозила на высоких табуретах. Задорный рыжий диджей, меняя диски, подбадривал публику, призывая пуститься в пляс и тряхнуть стариной.

– Мне здесь нравится, – повеселела Аполлинария и смело шагнула к танцующим.

Здесь никто не пытался произвести впечатление и не ставил перед собой цели перетанцевать Бейонси и Мигеля, каждый двигался, как хотел, и всех охотно принимали в круг.

– Ксюшка, зажигай! – прокричала Аполлинария, задорно приплясывая.

На многих девушках были платья, но Ксюша отметила, что они с Аполлинарией – самые нарядные и стильные здесь. Только у них были пышные юбки, как у настоящих стиляг. И танцевать в этих платьях под музыку советской эстрады было очень весело. У Ксюши ноги сами пустились в пляс, но ей, с ее неумелыми движениями, было далеко до бабушки, которая зажигала под хиты своей молодости.

Во время медленной мелодии Ксюша отлучилась в дамскую комнату, а когда вернулась, то увидела, как Аполлинария зажигательно отплясывает рок‐н‐ролл с каким‐то высоким брюнетом в оранжевой футболке. Ни на минуту одну оставить нельзя, подумала Ксюша, встав в сторонке и наблюдая за танцем. Парень подхватывал Аполлинарию на руки, крутил в воздухе и был целиком увлечен своей партнершей. Знал бы он, что ей семьдесят пять! От лихих па, которые парень выделывал с Аполлинарией, Ксюше становилось не по себе. Не сломал бы ей бабушку! Поэтому она с облегчением выдохнула, когда отгремел последний аккорд и к ней подбежала запыхавшаяся Аполлинария – целая и невредимая. Ее партнер едва успевал за ней.

– Ксюшка, знакомься, это Стас! – Она подтолкнула брюнета к внучке, и ту бросило в жар, когда она встретилась взглядом с мужчиной из телевизора.

– Вы же… – пробормотала она.

Звезда музыкального канала Стас Горностаев при ближайшем рассмотрении оказался еще более неотразимым. Такая красота бьет наповал, лишая гордости и разума, и ты уже согласна на все, лишь бы только он тебя поманил, поцеловал, прошептал твое имя.

– Да‐да, это он, парень из телевизора! – просияла Аполлинария, словно Стас был ее любимым внуком, успехами которого она гордилась.

– Я и не думала, что вы так хорошо танцуете рок‐н‐ролл, – выпалила Ксюша, жадно разглядывая знаменитость.

Когда еще увидишь так близко столь выразительное лицо, чувственный рот в окружении двухдневной щетины, глубокие карие глаза, которые затягивают внутрь, как торнадо, и смотрят так дерзко и оценивающе, словно выставляя Ксюше балл по шкале привлекательности. От быстрого танца каштановые кудри ведущего растрепались, один завиток прилип к высокому смуглому лбу, Ксюше так и хотелось поправить его, но даже при мысли об этой невинной ласке ее бросало в жар.

– Давай на «ты», – улыбнулся тот и влюбленно взглянул на раскрасневшуюся Аполлинарию: – И по сравнению с твоей сестрой я жалкий любитель.

– С сестрой? – ошеломленно переспросила Ксюша.

К счастью, диджей снова включил музыку, и ее вопрос потонул в тягучей мелодии 70‐х. Стас протянул руку к Аполлинарии, приглашая на медленный танец, но та покачала головой.

– Хочу передохнуть немного.

Ксюша с тревогой взглянула на бабушку. Не хватало еще, чтобы ее инфаркт стукнул во время танцев! За ней глаз да глаз нужен! А с тем, что Аполлинария назвалась ее сестрой, Ксюша еще разберется.

– Принести вам что‐нибудь попить? – предложил Стас.

– Мне фирменного лимонада! – попросила Аполлинария.

– Ничего, спасибо, – отказалась Ксюша и, когда Стас отошел к бару, зашипела на бабушку: – Ты что творишь?!

– А что? – не поняла та. – Это же лимонад, а не пиво!

– А если он тебе туда водки плеснет, чтобы затащить тебя в койку? – припугнула Ксюша.

– Стасик не такой, – горячо возразила Аполлинария.

– Стасик?! – возмущенно переспросила Ксюша. – Надеюсь, ты помнишь, сколько лет ему и сколько тебе?

– Ксюш, ну я же не собираюсь за него замуж! – отмахнулась бабушка.

– Очень на это надеюсь!

– Мы просто веселимся, вот и все! Ну, не будь вредной мамашей!

Ксюше сделалось неловко, и она буркнула:

– Ладно, извини.

– Мой любимый танец! – Аполлинария так и подпрыгнула при звуках сиртаки. – Идем танцевать!