Текст книги "По следам прошлого"

– Я тебя не тороплю, – он поднялся, обнял меня, и я тут же растворилась в его объятьях. В конце концов, у Игоря есть Юля, они скоро поженятся, у него будет своя семья, а что делать мне? Что делать мне без Тимы? В тот момент я даже на мгновенье не могла представить такого расклада.

– Слышишь, Ангел, – он посмотрел мне в глаза, – какой бы выбор ты ни сделала, я пойму.

Я заплакала, старалась сдержаться, но так и не смогла, слезы катились по щекам. Тима, прижав меня к себе, погладил по спине и поцеловал в макушку. Уже на выходе у него зазвонил телефон, он нахмурился, но трубку снял.

– Игорь, я перезвоню, – сказал Тима, я тут же напряглась. Игорь что-то говорил, слушая его резкий тон, я сжимала рукой дверной косяк. – Это не телефонный разговор… Да какого черта? Это мои деньги!.. – Игорь повысил голос, Тима слушал, злясь, потом бросил:

– Я перезвоню, – положив трубку, повернулся ко мне, – извини, Ангел, не стоило тебе это слушать.

Поцеловав меня, удалился, я осталась одна. Сползла на пол, глотая слезы, не веря, что это происходит со мной. Оставшийся день и ночь я думала, сидя на кровати, обхватив подушку руками, периодически начиная плакать. К утру я приняла решение. Тима приехал вечером.

Я открыла дверь, он стоял так же, как в тот раз, когда мы впервые были вместе: прислонив руку к косяку, а голову к руке. У меня сжалось сердце, он все понял по моему взгляду, потому что лицо его на мгновенье исказилось.

– Подари мне одну, последнюю, ночь, – сказал еле слышно, я бросилась в его объятья. Эта ночь была самой нежной, трепетной, наполненной любовью и болью одновременно. Мы любили друг друга и прощались друг с другом. Он выключил телефоны, чтобы никто не мог помешать нам, мы остались одни в целом мире. После я уснула, обессиленная. Проснулась оттого, что хлопнула входная дверь. Подскочив, увидела, что Тимы рядом нет.

– Тима, – позвала осторожно, уверенная, что никто не ответит, но в проеме спальни появился мужчина в черной кожаной куртке.

– Вы кто? – испуганно спросила я, прикрываясь одеялом.

– Тот, кого ты ждала всю жизнь, – хмыкнул он, – где твой дружок?

– Что?

Появился еще один парень, кинув на меня взгляд, доложил первому:

– В квартире никого.

Тому это не понравилось, он, немного подумав, бросил мне:

– Собирайся, и поживее.

Я быстро оделась, гадая, что происходит. Мы покинули квартиру, на улице сели в джип, припаркованный у подъезда. Я молчала, боясь произнести хоть слово и не понимая, что происходит. Привезли меня в гаражный кооператив, что испугало еще больше. Я вылезла из машины и пошла по дороге, подталкиваемая своими конвоирами. Чуть поодаль стоял небольшой домик, туда мы и направлялись. Внутри меня встретил мужчина лет тридцати, высокий блондин с презрительно кривящимися губами. Меня усадили на стул, блондин кивнул конвоирами, те удалились. Я сидела ни жива, ни мертва, а мужчина рассматривал меня с интересом.

– Хороша, – признал он, – хоть и выглядишь ребенком. Но Симагина это не остановило.

Я в ужасе уставилась на него: речь шла о Тиме.

– Я не понимаю, о чем вы, – с трудом нашла силы заговорить. Он презрительно хмыкнул, по-моему, он в принципе все делал с презрением.

– Не строй из себя дуру, я прекрасно знаю, что Симагин трахал тебя тайком от твоего братца.

Я нервно сглотнула, не зная, что сказать.

– Вы кто? – спросила его, он снова усмехнулся.

– Тебя это не касается. Все, что мне нужно знать: где сейчас Симагин?

Я захлопала глазами.

– Я не знаю.

– Не ври, – перебил он, – вечером он пришел к тебе, мои ребятки приехали на твою квартиру, как только узнали о случившемся, и его там уже не было. Я не поверю, что ты не знаешь, куда он направился.

– Как только узнали о случившемся? – не поняла я.

– Хорошо играешь, – сказал он доверительно, – но тебе это не поможет. Твой любовник смог удрать, но я уверен, у вас есть план, по которому ты должна приехать к нему. Значит, знаешь, куда он направился, и расскажешь мне.

– Я ничего не понимаю, – я запаниковала. Паника, как известно, не лучший советчик, но я уже не могла сдержаться. – Я не знаю, где Тима, что происходит, кто вы такой?!

Мои крики тонули в комнате, я дрожала, блондин смотрел с недоверием. Замолчала, часто дыша, пытаясь удержать слезливые судороги. Он только покачал головой.

– Время работает не на меня, – сказал вдруг, – слушай, красотка, мне повезло, что я узнал первым, иначе бы сейчас сидел, как ты. Потому предупреждаю: мне некогда разводить сантименты.

В руке его блеснуло лезвие ножа, и я снова затряслась. Мужчина приблизился ко мне, поигрывая ножичком, прислонил его край к моему подбородку, приподняв таким образом лицо.

– Где Симагин? – задал вопрос, я нервно сглотнула.

– Я, правда, не знаю, – заговорила дрожащим голосом, – он приехал ко мне вчера вечером, остался на ночь, ушел, пока я спала. Когда проснулась, его уже не было рядом. Зато были ваши люди.

Он рассматривал меня с задумчивостью. Может, стоило сказать спасибо моей невинной внешности, может, он что-то надумал из моих слов, но нож отвел, отчего мне стало легче дышать.

– Может, и так, – пробормотал, глядя перед собой, – Симагин мог просто использовать тебя…

– Для чего? – этот вопрос очень меня интересовал, потому что я чувствовала темную наваливающуюся на меня тяжесть. Блондин, кинув на меня взгляд, сел на стул напротив и сказал, внимательно глядя мне в лицо:

– Твоего брата сегодня ночью убили.

Не знаю, как небеса не грохнулись мне на голову. Стало дурно, голова закружилась, появилась тошнота. Я сидела, глядя, как мелко-мелко трясутся руки, набирая скорость. Наконец, сказала:

– Это неправда.

Взгляд мужчины говорил об обратном.

– Нет! – Заорала я. – Нет, вы слышите, нет!

Стало плохо, меня вырвало, я начала трястись, в голове что-то замкнуло. Мне вдруг показалось, что мне снова шесть, и вся боль от утраты родителей нахлынула с еще большей силой, я забилась в угол, как тогда, обхватив себя за плечи, и стала повторять только одно:

– Нет, нет, нет.

Видок у меня был тот еще, потому что блондин и его ребята, прибежавшие на зов, смотрели с ужасом. Наверное, я походила на умалишенную. Кто-то плеснул мне в лицо водой, не знаю, это ли помогло, но я успокоилась. То есть перестала причитать и даже подняла глаза. Блондин был растерян. Некоторое время смотрел на меня, вытащив телефон, кому-то позвонил.

– Сестра Корнилова в гаражном кооперативе на Калинина. Дом номер пять.

Повесив трубку, сказал мне:

– Жди здесь, тебя заберут твои дружки.

Мне было все равно. Мужчины уехали, а я продолжала сидеть в углу не в силах осознать происходящее. Минут через сорок приехал Серега, увидев меня, побледнел, аккуратно взяв на руки, донес до машины. С ним приехали его люди, но никто их тут не ждал. Мы доехали до его квартиры молча, Серега кидал взгляды, но вопросы задавать остерегался. У него я легла на выделенную кровать и так лежала до самых похорон, не желая вставать, есть или пить. Серега нервничал, со мной постоянно находились его люди и какая-то девушка, которая за мной ухаживала. Я же лежала, не двигаясь, глядя в одну точку. На третий день утром в комнате появился Серега, сев на кровать, сказал:

– Сегодня похороны, ты пойдешь?

Я молчала. Он некоторое время посидел, потом, тяжело вздохнув, пошел к выходу. Когда он был уже в дверях, я спросила:

– Гроб закрытый?

Серега замер, слегка дернувшись, обернулся.

– Да.

– Я пойду.

Похороны прошли для меня, словно в тумане, было много людей, я почти никого не знала. Юля рыдала, остальные хранили молчание, атмосфера стояла крайне тяжелая. Когда гроб стали засыпать землей, Юля, заорав дурным голосом, бросилась к яме, ее с трудом удержали. Я же стояла в стороне, ловя на себе взгляды Сереги и окружающих. Выглядела я плохо, чего скрывать, но в тот момент, глядя на рыдающую Юлю, поняла, что мои слезы горю не помогут. Я хотела только одного: знать, кто это сделал. Этот вопрос я задала Сереге, как только мы вернулись в его квартиру. Он внезапно испугался, глаза забегали, руки задрожали.

– Геля, не стоит думать об этом сейчас.

Он попытался обнять меня, но я отстранилась и спросила спокойно и серьезно:

– Кто это сделал?

Серега молчал, и я продолжила:

– Это был Тима?

Лицо его исказилось от боли.

– Геля… – он поднял на меня глаза, но тут же смешался, отводя взгляд.

– Я хочу знать правду, – сказала я твердо. Вздохнув, Серега сел за стол и покосился на меня.

– Я боюсь за тебя, – сказал тихо. Я села напротив, положив руки на стол.

– Не бойся, хуже уже не будет.

Он закусил губу и сказал, не глядя на меня:

– Пока ничего неизвестно, мы разбираемся.

– Где Тима?

Серега запнулся.

– Он пропал.

– Когда?

– В ту ночь.

Я кивнула, Серега кинул взгляд.

– Те люди, которые отвезли меня в кооператив, кто они?

Друг брата тосковал, не желая говорить, но все же выдал:

– Люди Калиниченко Вадима.

– Он замешан в этом деле?

– Не знаю, но на него могли подумать, потому он проявил оперативность и увез тебя у нас из-под носа.

– Он подозревал Тиму. – Серега промолчал. – Ты тоже его подозреваешь? – продолжила я. В ответ снова тишина. – Сергей, – сказала сурово, он вздохнул.

– Геля… – начал он, поймав мой взгляд, смешался. – Хорошо, я скажу. Все указывает на то, что это Тима. Довольна?

Серега кинул злой взгляд, я спросила:

– Как его убили?

Он сжал зубы.

– Ночью ему позвонили, он спустился вниз, сел в машину… Уехать не успел, она взорвалась.

Я тоже сжала зубы, борясь с нахлынувшими эмоциями. Сумев справиться, задала следующий вопрос:

– Кто ему позвонил?

– Геля…

– Кто ему позвонил?

– Тима.

– В котором часу?

– Около половины второго ночи.

В это время он был у меня, мы как раз ложились спать, и я пошла в ванную. Перед похоронами я все-таки включила телефон (его мне привез Серега) и обнаружила три пропущенных вызова от брата, все сделаны с половины второго до трех. Выходит, Тима позвонил ему, что-то сказал, брат попытался связаться со мной, но не преуспел, потому что мой телефон был предусмотрительно отключен, и решил приехать. Внизу его ждал сюрприз.

– Сукин сын, – выдала я негромко, Серега услышал. Некоторое время мы молчали, потом я спросила:

– Но как он мог? Они же были друзьями.

Серега молчал. Ответил он, когда я уже не ждала.

– Игорь с Тимохой провернули какое-то дело, твой брат был должен ему крупную сумму, но по какой-то причине не хотел отдавать…

– Предполагаешь, Тима разделался с ним, украл деньги и сбежал?

Серега пожал плечами.

– Денег этих нигде нет, так что…

Я сжала кулаки, снова накатила боль и тоска, захотелось убежать на край света, остаться одной, сидеть в углу, и чтобы меня никто не трогал.

– Я хочу уехать домой, – сказала спокойно, поднимаясь. Серега посмотрел с сомнением.

– Не думаю, что это хорошая идея. Ты еще очень слаба, твое психологическое состояние…

– Я не покончу с собой, если ты к этому ведешь.

Осекшись, Серега замолчал, я направилась в комнату, чтобы собрать вещи.

– Тебя отвезут, – суетливо сказал он, провожая меня до дверей.

Мне было все равно. Вскоре я входила в ставшую ненавистной квартиру. Все здесь напоминало о Тиме, казалось, он смотрит из каждого угла и скалится. Я поняла, что погорячилась с обещанием жить, больше всего хотелось повеситься или утопиться. Однако взяла себя в руки и легла на кровать, пялясь в потолок. Примерно в таком положении прошел месяц. Единственные вылазки, которые я за него совершила, были вызовы к следователю. Он беседовал со мной так вежливо и осторожно, словно я могла в любой момент скончаться на месте. Вопросы его мне лично ничего не дали.

Серега наведывался, пытался говорить, умолял, грозился, но ничего не помогало. Я лежала и пялилась в потолок. Выходило, что жизнь снова дала трещину: я влюбилась не в того человека, а он не просто играл со мной, но и использовал в своих махинациях. Что он сказал Игорю, раз тот бросился ко мне домой? Что прямо сейчас занимается сексом с его любимой сестричкой? И тот отреагировал подобным образом?

Мысли об убийстве угнетали меня со страшной силой, я начинала подвывать и медленно сходить с ума, бредила, говорила с Игорем. Тогда и поняла: если хочу, чтобы это прекратилось, нужно забыть, вычеркнуть из памяти все произошедшее и никогда не копаться в этом убийстве. Как ни странно, у меня получилось. Когда Серега застал меня за ремонтом квартиры, долго не мог поверить, не отрывал глаз, видимо, пытаясь понять, что со мной происходит. Понял он позднее, когда я стала праздно шататься по городу, пялиться на прохожих и сидеть в баре. Частенько он забирал меня оттуда в невменяемом состоянии, а на утро читал длительные лекции.

Спустя полгода я вошла в права наследования. Завещания Игорь не оставил, так что все его стало моим, я была единственной родственницей. Оказалось, брат был очень богат, на его счету лежала внушительная сумма денег, так же, как и на моем, он постоянно переводил мне деньги. Мне досталась его квартира в центре города и пятьдесят процентов акций. Последние меня не интересовали совершенно, потому я, недолго думая, предложила Сереге их купить. Цифра, названная мной, была чисто символической, и его даже перекосило. Он заплатил больше, к тому же ежемесячно выплачивал мне сумму с доходов. Теперь уже сложно сказать, были это доходы фирмы или деньги за проданную наркоту.

В общем, жить я могла совсем не бедно, даже припеваючи, если бы не одно но: жить мне не хотелось. Помимо воли я вспоминала последнюю встречу с братом и видела ее в другом свете. Игорь чувствовал, что может умереть. Ему снились родители, и эти разговоры… Он был задумчив и печален, хотел поговорить со мной, а я была слепа, забив голову совершенно другими вещами и не замечая очевидного. Тогда я поняла следующее: брат не просто догадывался, что его могут убить, он понимал, кто это может сделать. Я чувствовала, что права, Игорь думал на Тиму, но до конца не мог поверить в это.

В такие минуты я все же забивалась в угол и сидела там часами. За этим занятием, а также за кабаками и праздношатаниями по городу прошло еще полгода. Впервые на могилу брата после похорон я пришла спустя неделю от годовщины смерти. Не могла представить, что встречу там кого-нибудь. За могилой ухаживали, наверное, Серега постарался. Поставили памятник, на нем – фотография Игоря, он улыбается и смотрит прямо в душу. Я не выдержала даже этого взгляда, я знала: это я убила его, я во всем виновата.

Серега, словно чуя мои настроения, приехал вечером, долго сидел в кухне, потом сказал:

– Геля, единственное, чего бы хотел твой брат, чтобы ты жила хорошо.

Я усмехнулась.

– Пока я стараюсь просто жить.

Он болезненно сморщился.

– Ты красивая молодая девушка, не стоит хоронить себя…

– Чем предлагаешь заняться?

– Да хоть чем, ты же танцевала раньше? Может, займешься танцами?

– Я подумаю.

Уже у дверей посмотрев на меня, он сказал:

– Если бы я только мог догадаться…

– О чем?

– Ведь вы с Тимой… Вы…

Я отвела взгляд, он кивнул и ушел. Конечно, глупо было думать, что Серега не узнает. Уж если узнал Калиниченко, то Серега и подавно. Теперь, поди, думает, что у меня на уме. Понял, что Тима умело разыграл карту, использовав любимую сестру своего друга. Видимо, после этого совесть Серегу совсем замучила, потому что наведываться он стал еще чаще, чем изводил меня донельзя. Твердил о том, что жизнь продолжается, что не стоит ставить на себе крест, что нужно заняться чем-то и дальше по списку. Чем больше он давил, тем больше я пила. В одну из ночей забрела в клуб, на шесте вертелись девицы, а мне вдруг стало смешно, и я направилась за кулисы, попав прямо к Герману. По началу он меня не признал, что не удивительно, выяснил, чего я хочу, и пригласил в клуб днем.

На следующий день я показала, на что способна, впечатление произвела, хоть и прошло несколько лет, как я не занималась стриптизом. Герман заходился от радости, пока не услышал мою фамилию.

– Корнилова? – переспросил он с легким ужасом. – Ангелина Корнилова?

Я кивнула, Герман заметно растерялся.

– Что-то не так? – невинно спросила я, он продолжал пялиться.

– Я должен позвонить, – сказал, наконец, я пожала плечами, он удалился. Звонил он, как я подозреваю теперь, Смолину. Тот, видимо, дал добро, и я оказалась в ночном клубе. Серега просто отчаянно моргал, узнав об этом.

– Ты с ума сошла? – спросил еле слышно, не зная, что еще сказать.

– Приходи на мое шоу, – хмыкнула я тогда, – сам с ума сойдешь.

С того момента Ангелина Корнилова, какой она была раньше, исчезла, на ее месте появилась другая девушка: насмешливая, грубоватая и закрытая. В свою жизнь я больше не пускала ни одного человека, у меня не было никого: ни друзей, ни возлюбленных, – со всеми я держалась дружелюбно отстраненно и никого к себе не приближала. Мужчины появлялись редко и надолго не задерживались, про подруг и сказать нечего. Серега наведывался, но реже, стоит заметить, что работа внезапно сказалась на мне благотворно: я перестала пить, стала следить за собой и даже выходить из дома не с целью напиться, а, например, в кино. Серега, конечно, пытался утащить меня в офис, но я ему категорично отказала.

В общем, шли годы, я работала, как-то существовала, все вокруг улеглось, меня никто не трогал. За это, наверное, тоже стоило сказать спасибо Сереге, иначе бы я могла пережить множество минут, подобных тем, что провела в кооперативе с Калиниченко. Эту тему мы с ним не поднимали, раз уж я дала себе слово не лезть в убийство брата. Теперь, спустя почти семь лет, стало легче. По крайней мере, я могу играть свою роль: говорить обо всем насмешливо и отстраненно. Никто не должен знать, что я чувствую на самом деле. Никто.

Глава 7

Я с трудом поняла, где нахожусь. За воспоминаниями время пролетело незаметно, пора было отправляться домой. Квартира встретила тишиной, на столе лежала записка Кирилла. Я скомкала ее и выкинула в ведро, почувствовав себя невообразимо одинокой. Помню, когда Игорь уезжал в этот город, я стояла на перроне с бабулей, провожая его. Наклонившись ко мне, обнял и шепнул на ухо:

– Геля, помни, я никогда тебя не брошу, никогда, поняла?

Я закивала, прижимаясь к нему. И ведь он, действительно, не бросил, несмотря на все обстоятельства. Даже после смерти позаботился обо мне. От отчаянья и навалившейся тоски я стала бить кулаком в стену, давясь слезами, пока не поняла, что разбила костяшки в кровь. Легче не стало, приняв холодный душ, я пролежала на кровати до самого выхода из дома.

В клуб я входила с привычным выражением лица. В коридоре столкнулась с Зинкой.

– Как твой красавчик? – поинтересовалась она с замиранием сердца.

– Вчера забил на работу, чтобы провести со мной день.

Новость поразила ее до глубины души.

– Может, выберешься отсюда, – заметила она, я хмыкнула. Ясно, что уйти я могла в любую минуту, только вот идти некуда, оттого и не тороплюсь.

– Скорее уж ты сцапаешь какого-нибудь принца и сбежишь, – сказала искренне, но она только обреченно махнула рукой.

Выступление прошло неплохо, правда, Кирилл в клубе не появился. Гадать, почему, настроения не было, я быстро собралась и двинула домой. В коридоре меня поймал Герман.

– Как дела? – привычно спросил он, мне снова стало смешно. Когда мне становится смешно, другим почему-то, наоборот, не до смеха.

– Герман, – ласково сказала я, – дела мои прекрасно, можешь так и передать своему начальству.

Ей богу, он так растерялся, что я даже удивилась. Потом посуровел и сказал:

– Пойдем выпьем.

Я пожала плечами. Пошли мы в его кабинет, он достал из шкафа дорогой коньяк и налил две рюмки. Я пить не торопилась, он тоже.

– Давно знаешь? – спросил неловко, я посмотрела удивленно и насмешливо, Герман, смешавшись, отвел взгляд.

– Не очень, – ответила честно, – твои переживания натолкнули на мысль, что это неспроста, знакомые намекнули, кто заведует в городе борделями, дальше догадаться несложно.

Герман досадливо поморщился.

– Извини. Честно говоря, когда ты пришла устраиваться на работу, я просто не знал, как реагировать.

– Ты и тогда не смог сдержать эмоций.

– Да, но подумай сама, ко мне приходит сестра Игоря Корнилова и говорит, что хочет работать стриптизершей. Или мир сошел с ума, или это не просто так.

– И ты позвонил начальству, – подсказала я.

– Позвонил. Смолин крайне удивился и заинтересовался. Сказал, бери и не досаждай, пусть работает, как хочет.

– Так я, оказывается, на особом положении.

– Не ерничай. Мне ситуация сразу не понравилась, поначалу все ждал, что кто-нибудь появится и по шапке надает. Да и что с тобой делать – непонятно, ты, конечно, заявила, что только танцы, а вдруг пойдешь по протоптанной дорожке? В общем, никакого спокойствия.

– Надеюсь, я оправдала только лучшие ожидания.

– Кстати, да. По всему выходило, тебя только стриптиз и интересует. Танцуешь ты так, что мужики кончают прямо в зале, при этом ни они сами, ни деньги тебе не нужны.

– Не девушка, загадка.

– Конечно, я поинтересовался тобой, – тут Герман немного смутился, – в плане, чем ты занималась до того, как появилась в нашем городе, оказывается, танцевала стриптиз у себя на родине.

– Видишь, как все просто на самом деле.

– Ничего не просто. Нервов я в первый год потратил немало, потом успокоился. Жизнь у тебя довольно однообразная…

– Докладывать особо нечего…

– А что мне было делать? – искренне обиделся он. – Смолин сказал, присматривай за девчонкой, будет что интересное – сообщай. Ничего интересного не происходило годами, представляешь? То есть вообще. Ну появлялись какие-то мужики, так пока я сообщал, они уже исчезали.

– Всех и не упомнишь, – съязвила я.

– Могу список предоставить, – не остался он в долгу. Я хмыкнула и выпила, предварительно стукнув своим бокалом по его. Герман тоже выпил, приглядываясь.

– Так что тебя привело в наш клуб? – все-таки спросил он, я пожала плечами.

– По-моему, все понятно: я была стриптизершей, ей и осталась. Что мне еще делать.

Он посмотрел с сомнением, но ничего не сказал.

– Пойду я, – поднявшись, покинула кабинет. На улице ждал Кирилл, прислонившись к своему «БМВ».

– Опаздываешь, – заметил мне, после чего обнял и поцеловал. Я чуть не прослезилась.

– Выпила коньяка за здоровье шефа, – ответила, садясь в машину. Поехали мы ко мне.

– Настроение, как я вижу, опять ни к черту, – заметил он. Я забралась с ногами на сиденье. Кирилл вдруг поинтересовался:

– Скажи, кому из моих преследователей надо набить морду, чтобы ты повеселела?

Повернувшись к нему, я даже улыбнулась.

– Уже лучше, – заметил он. Дома он отправился в кухню и принялся чем-то греметь, я уселась на диване в гостиной. Минут через десять Кирилл появился и присел передо мной на корточки.

– Почему принцесса грустит?

Я покачала головой, он вдруг нахмурился.

– Это что? – взял мою руку, указывая на разбитые костяшки.

– Ударилась, – я вытащила свою руку из его. Кирилл смотрел серьезно.

– Как?

– Какая разница?

– Для меня большая.

Я разозлилась.

– Чего ты вообще лезешь в мою жизнь? Кто тебя просил?

– Мне не нравится то, что с тобой происходит.

– Со мной ничего не происходит, просто ты мне надоел.

Кирилл вздернул бровь.

– Надоел? Ты уверена в этом?

– Вполне.

– По-моему, ты просто нервничаешь из-за того, что за мной катается куча ребятишек.

– Да пусть хоть весь город катается, мне-то что?

– Я уже говорил, мне скрывать нечего, причина в тебе. Ты нервничаешь, значит, знаешь, в чем дело, или догадываешься. Я могу помочь тебе.

– Это каким образом?

– Посмотрим, для начала расскажи, что к чему.

Некоторое время мы с Кириллом смотрели друг на друга. Я боролась с желанием рассказать правду и спрятаться за сильной мужской спиной. Серега прав: помешательство на лицо. Кирилл мог появиться неспроста, а значит, может знать всю ситуацию, и его разговоры о помощи – всего лишь способ развязать мне язык и вызнать что-то интересное. Он же не догадывается, что мне самой ничего неизвестно.

Вдруг подумалось, зачем вообще появляться кому-то со стороны, чтобы выведать информацию об убийстве Игоря? Серега прав, единственное объяснение связано с Тимой. Игорь мертв, все, кому интересен убийца, сидят у Кирилла на хвосте. Единственный подозреваемый – Тима, и все эти годы люди ждали его проявления. Я уставилась на Кирилла, он смотрел выжидающе. Предположим, Тима подослал его. Зачем? Проверить обстановку? В то, что он решит вернуться за мной, верилось слабо. Еще тогда я дала ему понять: для меня брат важнее. Он понимает, что смерть Игоря я простить не смогу. Других причин появляться у Тимы нет. Если только…

Если только это как-то не связано с теми деньгами, которые мой брат был ему должен. Возможно ли, что Тима надеялся их получить после смерти Игоря, но не нашел? Деваться ему некуда, пришлось убегать, а теперь он пытается силами засланного казачка отыскать их? Серега сказал, никаких денег у Игоря не нашли, но это не значит, что Тима смог до них добраться. Если я права, и Игорь догадывался о возможном покушении, он мог припрятать деньги, не даром по телефону он заявил Тиме, что тот их не увидит.

И что? Тима думает, я смогу вывести Кирилла на эти деньги? Глупость несусветная. Он не хуже меня знает, что о делах Игоря я ни сном, ни духом. С другой стороны, через меня можно подобраться к брату и всему, что с ним связано. Труда втереться ко мне в доверие, как показала ситуация, не составляет. С грустью я констатировала, что если все так, то ума у меня не прибавилось. Лучшим выходом было бы гнать Кирилла в шею, но делать этого не хотелось, причем в силу личных причин. Уж больно хорош в постели, мерзавец. Ничего не надумав, я вздохнула.

– Обстоятельно, – заметил Кирилл, поднимаясь и присаживаясь рядом. Некоторое время мы пялились в стену, погруженные в свои мысли.

– Почему ты мне не доверяешь? – поинтересовался он. Я не знала, что на это ответить.

– Почему я должна доверять парню, с которым неделю сплю?

– Разумно, – кивнул Кирилл и добавил, – раз так, давай займемся делом.

Я посмотрела на него, он на меня с улыбочкой. Покачав головой, хотела отмазаться, что не то состояние, но поняла, что совру. Правы были девки – распирает от одного вида.

Утром он покинул меня привычным образом, я проснулась, приняв душ, стала спешно собираться, стены снова давили. Часа два шарахалась по улицам совершенно бесцельно. Если так дальше пойдет, снова запью. Этим мыслям я усмехнулась, хотя они были недалеки от реальности. От нечего делать пошаталась по парку, выйдя на Советскую улицу, поняла, что нахожусь неподалеку от квартиры Игоря. После его смерти я ни разу туда не заглядывала, подобное в голову не пришло бы. Интересно, кто-то платил все эти годы по счетам? Наверное, Серега подсуетился, гонимый своим чувством вины. Перед Игорем, конечно, но выливается оно исключительно на меня.

Зайдя во двор, я некоторое время глазела на окна квартиры. Появилось желание зайти, но ключей с собой не было. Тем не менее, желание росло, потому я выскочила на центральную улицу и остановила такси. Дорога туда-обратно заняла около сорока минут, и вскоре я стояла возле подъездной двери. Дом насчитывал двадцать квартир и был обустроен по всем современным стандартам подобных зданий. За дверью подъезда холл с охранником, парень посмотрел на меня с интересом.

– Вы к кому? – спросил.

– Я в двенадцатую квартиру.

Удивившись, он кинул взгляд в списки и неуверенно сказал:

– Проходите.

Я прошла через холл к лифту, в доме три этажа, квартира брата на последнем. На каждом этаже по две. Окинув взглядом железную дверь, я почувствовала волнение, в скважину попала не с первого раза. Замок щелкнул, я потянула на себя ручку и уставилась в проем. Было тихо, мне стало не по себе. Естественно, я никого не ожидала встретить, это был страх другого рода: страх воспоминаний. Прихожая выглядела так же, как семь лет назад, на вешалке висели вещи. Я закрыла дверь и прошла дальше, не разуваясь. Сердце щемило от боли, квартира была той же, что при Игоре, разве что покрылась слоем пыли. Пройдя через гостиную в коридор, я заглянула в его комнату. Все на месте, только ноутбук не стоит на столе. Вероятно, его увезли после смерти Игоря в надежде что-то найти.

Я резко распахнула дверцы шкафа: внутри висели костюмы и лежали вещи на полках. Все аккуратно сложено чьей-то заботливой рукой. Прошла дальше, во вторую спальню, которую считала своей комнатой, хотя это была гостевая. Застеленная кровать, шкаф, столик с зеркалом. Следовало признать, квартира не изменилась совершенно. Игорь словно не умер, а просто уехал на долгое время. Иногда я себе так и говорила, правда, утешение было слабым. Вернувшись в гостиную, я села на диван, пялясь перед собой. Никто не ожидал смерти Игоря, тем более, от руки Тимы, потому, наверное, Серега не чаял найти тут что-то важное, кроме разве тех самых денег, которые хотел получить Тима. Денег он не нашел, и дальше переключился на Тимины поиски. Но я-то уверена, брат догадывался о том, что ему грозит опасность. Мог ли он оставить какое-то послание, на всякий случай? Конечно, мог, но, значит, Серега его нашел. И, кстати, мог промолчать. Я устало потерла лицо руками, поднявшись, подошла к бару, открыла его: ровным рядом внутри стояли бутылки с алкоголем. Потянулась рукой к бутылке с коньяком да так и замерла. Перед глазами всплыла картина из детства.

Мне пять лет, Игорю, соответственно, пятнадцать. У нашего папы в квартире свой кабинет, он работает инженером, но тогда кажется мне очень значимым и большим человеком. Вечерами он сидит в кабинете с бумагами, курит сигареты, рядом с ним бокал с напитком. Выглядит папа просто завораживающе и очень напоминает героя фильма.

Как-то раз мама оставляет нас с Игорьком вдвоем, и мы залезаем в отцовский кабинет. Я по большей части сижу в кресле за столом и делаю значительный вид, Игорек шарит по полкам, преимущественно, глазами, конечно.

– Смотри, Гель, – зовет он и открывает в стене две дверцы, за ними бар с напитками. Я спешу туда, он меня поднимает, чтобы я могла лучше рассмотреть.

– Папа пьет это? – спрашиваю его, Игорь смеется.

– Ага, жуткая гадость.

– Откуда ты знаешь?

– Пробовал с пацанами во дворе.

Я смотрю с удивлением, он ставит меня на пол и вытасикивает одну из бутылок.

– Хочешь попробовать?

Отчаянно мотаю головой, он снова смеется и сует бутылку в бар. Не очень удачно, и бутылка влетает в заднюю стенку. Та внезапно опускается. Я этого не вижу, потому что стою внизу, зато вижу, как Игорь хмурится и лезет внутрь.

– Что там? – спрашиваю с любопытсвом, он не отвечает. Я залезаю на диван, с него и вижу опущенную стенку бара. В тот момент Игорь, видимо, нащупывает какую-то зацепку и закрывает ее, а следом и дверцы.

– Это что? – смотрю я во все глаза. Игорек подходит ко мне.