Текст книги "Вернуть Веру"

Глава 7

Олег выругался. Хотя обычного он этого себе при мне не позволял. Даже своих друзей одергивал, когда мы собирались одной большой компанией. Не то чтобы в этом была хоть какая-то необходимость…

– Извини, мне нужно ответить. У нас двойное убийство на участке и…

Я взмахнула рукой, не дав ему договорить. Мол, конечно-конечно… Я все понимаю.

Олег резко выдохнул, опять матюгнулся. Погладил меня по щеке, опалив напоследок голодным взглядом, и вернул на место болтающиеся на щиколотках брюки. Ситуация была – глупее не придумаешь. Я вся взлохмаченная, с расстегнутым на груди платье и со сбившейся на талии юбкой. Он – суетливо натягивающий штаны… Как будто, ответь он в трусах, это бы уронило его достоинство. Застегнув ширинку, Вавилов выудил из кармана пиликающий телефон и скрылся за дверями спальни. Я попыталась встать, но в квартире стояла такая адская жара, что выступившая на коже испарина приклеила меня к полированной поверхности тумбочки, как суперклей. Я насилу смогла отлепиться и слезть, чтобы привести себя в порядок. Не дожидаться же мне его вот так… с призывно раздвинутыми ногами. И подолом, задранным едва ли не на голову. Я одернула юбку. Непослушными пальцами застегнула пуговички… Уставилась на себя в отражении небольшого зеркала, висящего над той самой злополучной тумбой, и захохотала, вцепившись обеими руками в край.

– Все хорошо? – раздался голос за спиной. С трудом нацепив на лицо маску серьезности, я кивнула. Вавилов выглядел ужасно раздраженным и… виноватым. А мне уже как-то пофигу было. Я сразу поняла, что никакого продолжения не будет. У меня даже мысль закралась, что, может, кто-то меня специально останавливал от этого последнего шага.

– Абсолютно. А у тебя? – я кивнула на телефон, который Олег так и не вернул обратно в карман.

– А я, мать его все дери, должен уехать.

– Ох… Ладно. Что-то на работе?

– На ней, родимой. Будь она неладна!

– Ну, что ж теперь. Сейчас… Я только сумочку найду. Не помнишь, где я ее бросила?

Вавилов осмотрелся. Провел широкой ладонью по ежику на голове, и неуверенно поинтересовался:

– Может, все же останешься?

– Здесь? – широко распахнула глаза. – У тебя? Не-е-ет… Нет, пожалуй. Ты ведь, наверное, даже не знаешь, когда освободишься?

– Не знаю, но постараюсь побыстрей.

– А если не выйдет? Нет, Олеж… Лучше отвези меня домой. А если быстро справишься – приезжай ко мне. Настька-то у отца сегодня.

Мой наполненный сомнением голос к концу речи приобрел совсем другие нотки и стал таким, знаете, сладким-сладким, которым даже самая неприступная женщина, сама того не замечая, начинает разговаривать с мужчиной, который ей симпатичен.

– Эм… ладно, – он снова провел по волосам, – только… – замялся.

– Что?

– Я очень спешу. Правда. Ты не обидишься, если я тебе такси вызову?

– Нет-нет, что ты! Пойдем. Я и сама не без рук…

К чести Вавилова, он не уехал, пока не усадил меня в Убер. Я забралась на заднее сиденье и как-то растерянно покачала головой. Низ живота несильно тянул. И все тело сковало напряжение, которое и не думало ослабевать. Я поерзала. Бросила взгляд на часы, не совсем понимая, что дальше. Время еще было ранее, дома – никого. И чем заняться, чтобы не завыть с тоски – непонятно. План созрел сам собой.

– Извините, молодой человек, а мы не могли бы изменить маршрут? Мне на Садовую, можно?

На Садовой располагался СПА-салон моей близкой подруги Стеллы. Именно там я планировала прихорошиться перед романтиком с Вавиловым. И именно туда я так и не добралась по причине очередного аврала на работе. На рецепции меня хорошо знали.

– Стелла Владимировна у себя?

Девочка-администратор кивнула:

– Сейчас позову… Вы как всегда, Вероника Васильевна? Боюсь, полного пакета не выйдет. Все мастера под запись вышли.

– А что можете предложить?

– Хамам и массаж. Устроит? – Марьяна дождалась, пока я кивну, и, улыбнувшись, отвлеклась на телефон. – Стелла Владимировна, к вам Вероника Васильевна.

Стелла примчалась практически сразу же. Окинула меня своим я-все-про-тебя знаю взглядом, но спрашивать ничего не стала. Да только понимала я, что это ненадолго. Так и случилось, стоило нам остаться в хамаме наедине.

– Ну, рассказывай!

– Что именно? – я лениво приоткрыла один глаз, но в сгустившихся клубах ароматного пара выражения лица Стеллы так и не разглядела. Опять зажмурилась и вдохнула глубоко-глубоко.

– Почему ты не со своим полковником. Он же полковник, да?

– Вот именно поэтому и не с ним. Его на работу вызвали в срочном порядке. Там какое-то двойное убийство и…

– О-о-о, нет-нет. Избавь меня от подробностей…

– Ты же сама спросила! – зевнула я, каждой клеткой ощущая пробирающее до костей блаженство. Это и впрямь было лучше любого секса. Лежать вот так… А ведь это еще даже не массаж… или какая другая приятность.

– Про убийства слышать не хочу, – стояла на своем подруга. – Я-то думала, ты поделишься со мной какими-то пикантными подробностями встречи.

– Я бы с радостью. Не только ж тебе хвалиться своей насыщенной сексуальной жизнью. А главное – с кем? С собственным мужем!

– Звучит как обвинение, – рассмеялась Стелла.

– А то! Где это видано, чтобы после… кстати, а сколько вы уже женаты, м-м-м?

– Четыре года.

– После четырех лет совместной жизни, – недоверчиво протянула я. – Все так же друг по другу сохнуть?

– Это потому, что рядом на сто процентов мой мужчина.

– А как понять, кто твой, м-м-м? Я вот два раза замужем была… Не за своими.

– Ну, почему же? Дима – да… мелкий такой, вертлявый. Тут сразу все понятно. А Гуляев…

– А что Гуляев? – я резко приподнялась на локтях, отчего голова закружилась, и мне пришлось на несколько секунд снова зажмуриться, пока все не улеглось.

– Не знаю… Я так его и не просекла.

– Ты серьезно вообще? – недоверчиво протянула я. – Уж кто-кто, а ты в курсе нашей истории.

– Ага. В курсе, – вздохнула Стелла. Несколько секунд в парной звучала лишь тихая музыка для медитации, а потом она бросила: – Давай выходить, наверное?

– Угу…

Мы выбрались из хамама. Стали под душ, смывая с себя усталость и пот. Вот бы и мысли так… взять и смыть. Но ведь не получалось. Я не могла отпустить слова Стеллы, зачем-то вновь и вновь прокручивая их в голове, но так и не решаясь спросить, что она под ними подразумевала. Обмывшись, мы натянули халаты с вышитым на кармашке логотипом комплекса и пошлепали к массажным кабинетам, вслед за поджидающей нас у выхода девочкой-азиаткой.

Нет. Я все же должна была прояснить… Стелла одна из немногих моих подруг, которые действительно были в курсе всего… Собственно, мы с ней и сблизились на этой почве. Это она собирала меня по кусочкам, возвращая мне веру. Сначала в себя, а потом и в светлое будущее. А потому мне было важно знать…

– Что ты имела в виду? – спросила, не уточняя.

– Сама не знаю… Я говорила, что он ходит в мой спортзал?

Я села на массажный стол и покачала головой из стороны в сторону.

– Лозитесь на зивот, мадам…

Я послушно легла. Стелла тоже устроилась поудобней. И лишь тогда продолжила:

– Так вот, он ходит. Минимум три раза в неделю. Наши все от него в восторге.

– О, это не новость. Он всегда умел расположить к себе, – горько ухмыльнулась я.

Девочка-массажистка взобралась на стол позади меня и приступила к массажу. И это был такой кайф… Точнее был бы. Если бы я смогла освободить голову от хаотично мечущихся мыслей и сосредоточиться на тактильных ощущениях.

– Не в этом дело. Он… ужасно обходительный. Даже с простыми уборщицами. А я сразу понимаю, что за человек передо мной по тому, как он ведет себя с обслуживающим персоналом.

– И только поэтому ты решила, что он – душка? Да брось. Стас использовал меня. Низко и подло использовал.

Стелла ничего мне на это не ответила. И это насторожило меня еще сильней. Я повернула к ней голову и чуть вытянула шею, из-за чего массажистка была вынуждена прекратить свои манипуляции.

– Ну, и почему ты молчишь?

Стелла тяжело вздохнула.

– Потому что тебе не понравится то, что я скажу.

– Ну, почему же? Говори… раз уж начала.

– Той тобой… грех было не воспользоваться. Ты была похожа на сына Шерр после смены пола. Не было ни единого шанса, чтобы такой мужчина, как Стас, обратил на тебя внимание. Ты уж прости… Но, чтобы ни говорили некоторые умники, и как бы это не было обидно, первым делом мужчины обращают внимание на внешность. До поры до времени им вообще плевать, насколько красива твоя душа.

Я промолчала. Съела пилюлю, несмотря на то, что та была горькой. Сказать мне было нечего. Да…

– Я не пытаюсь его оправдать, не думай. И его поступок, бесспорно, отвратителен. Но когда ты сыт… многое видится иначе. А вот когда жрать нечего, люди в животных превращаются. Тут уж, знаешь, не до морали. В этом и есть суровая правда жизни. Личность формируют обстоятельства, в которых она живет. Когда за тобой не стоит ничего, кроме собственных амбиций, выбраться из порочного круга предопределённой для тебя по факту рождения реальности проблематично, понимание добра и зла размывается. Не остается черного и белого… О-о-ох… Хорошо.

Стелла замолчала, постанывая от удовольствия. А я… не знаю. Наверное, я понимала, что в словах подруги есть смысл. Да только по аналогии с тем, что она сама же и выдала мне минутой ранее, выходило так, что судить со стороны было легко… А вот испытав предательство на собственной шкуре, быть толерантной к чужой низости как-то сложнее.

Ладно. Проехали. Не то вконец настроение испортится…

– Меня пригласили работать в его шоу, – заметила я, вставая. После массажа во всем теле ощущалась небывалая легкость. И, может быть, на фоне ее камень, который я носила за пазухой все это время, стал казаться мне совсем неподъемным…

– Ты серьезно? И что?

– Согласилась. От таких предложений не отказываются.

– Дел-а-а. И что? Вы уже виделись?

– Да там такая история – закачаешься. Все началось в последний день съемок новогоднего шоу.

Стелла вытащила из кармана телефон, сверилась с часами и пробормотала:

– У меня есть еще сорок минут до того, как садик закроется. Быстро рассказывай, что там произошло, не то я умру от любопытства…

Я и рассказала. Стелла поцокала языком, сокрушенно покачала головой и изъявила желание поучаствовать в судьбе нашего подкидыша в финансовом плане. Я в свою очередь клятвенно пообещала не забыть сбросить ей реквизиты, когда те у меня появятся. Этот вопрос тоже лег на мои плечи…

В общем, посиделки с подругой прошли для меня не напрасно. И деньжат ненароком выклянчила, и о фиаско с Олегом забыла. Если бы еще не этот разговор о Гуляеве – было бы вообще прекрасно.

Я достала телефон, чтобы вызвать такси, проверила входящие. Вавилов так и не объявлялся, и бог его знает, почему я выдохнула с облегчением. Вот и пойми нас, женщин! Пока ждала машину, поболтала с Настькой. Убедилась, что та благополучно добралась к папеньке, и успокоилась. Домой, на удивление, домчали быстро. Не иначе, как чудом. Я немного поработала со сценарием, сделала себе пометки, кого следует обзвонить, что закупить и так далее… Наметила план своих действий на следующую программу и так погрузилась в работу, что не заметила, как за окном стемнело. Я зевнула. Растерла переносицу и, налив себе бокал вина, устроилась перед телевизором. Трезвой я бы это вряд ли могла сделать. Набрала в поисковике Ютьюба «Гуляй-шоу». Всплывающими подсказками на экране высветились заставки сразу нескольких, наверное, самых рейтинговых передач. Осушив половину бокала в два жадных глотка, я, не чувствуя ни потрясающего букета, ни вкуса, вытерла тыльной стороной ладони губы и решительно нажала на кнопку «энтер». А уже через пять минут поняла, что одним бокалом тут явно не обойдется.

Гулев… черт его дери, был великолепен. Он так органично смотрелся в кадре, так естественно себя вел как со звездами планетарных масштабов, так и с обычными малышами из этой детской рубрики… название которой я так и не запомнила… Стас мог одним взглядом, одним движением брови заставить народ смеяться, усиливая комичность ситуации стократ. Это была какая-то особенная магия. Дар… Его чувство юмора, его мгновенные реакции, его умение вставить свои пять копеек в самую, казалось бы, занудную или высокопарную речь приглашенного гостя, заставляя смеяться и его самого, и зрителя.

Второй бокал ушел, как в сухую землю. Я раздраженно щелкнула пультом, вырубая телевизор. Но в тишине стало только хуже. И я включила музыку. Вылила остатки вина в бокал, да только не успела выпить.

– Мама! Ты дома?

Как воришка, застуканный на горячем, я спрятала пустую бутылку за шторку и, прихрамывая, двинулась на звук дочкиного голоса. И вот тут меня ждал сюрприз. Какого-то черта за спиной Настьки стоял Гуляев. Ну, или кто-то, очень похожий на него…

Глава 8

Увидев меня, Ника запнулась. Мне даже показалось в какой-то момент, что она не устоит вовсе, ведь что-то там было с ее ногой, отчего она заметно прихрамывала утром… Но когда я, отставив с дороги Настьку, шагнул вперед, чтобы не дать ей упасть, Ника ухватилась за косяк и отшатнулась в сторону. И это была ведь необдуманная реакция. Шарахнуться от меня… Но о-о-чень говорящая. Вот прямо очень…

– Ой, мамочка, а ты почему дома?! Я ведь тебя не ждала! А тут смотрю, свет горит. Думаю, мало ли… Вдруг грабители какие? Или… – Настька закрыла ладонью рот и медленно осела на обитую велюром банкетку. – Или вы здесь с Олегом? Тогда мы, это… того… пойдем. Вот же я лоша-а-ара.

– Я тебе пойду! – встрепенулась Ника. – Олега на работу вызвали.

И вроде она дочке докладывала о своих делах, а взгляд все равно сползал в мою сторону. С какого только перепуга. Она ж не Настька, которая в силу ветра в голове думает, будто связь её матери с другим мужиком сможет меня задеть. Потому как не может. Тогда не могла, а уж сейчас подавно. Или…

– Лучше скажи, почему ты не с отцом… И что здесь делает… Кхм… Эээ… – Вот, я как раз об этом! Она даже слов подобрать не может, чтобы меня идентифицировать. – Стас.

Ну, спасибо. По имени назвала. Хотя, готов поклясться, про себя она меня не иначе как мудаком зовет. Если вообще вспоминает.

Настька склонилась к ногам и, оттягивая неизбежное, принялась развязывать шнурки на кедах. Не знала девица, как поведать матери о своих приключениях. То ли стыдилась… То ли не хотела отца подставлять. Каким бы уродом тот ни был.

– Настя! Я слушаю… – чуть сощурилась Ника.

– Ну, что ты меня у порога пытаешь? – взбрыкнула та, так и не расшнуровав кед, стащила их, наступая на задники. Размашистым шагом пересекла холл, а у входа в коридор оглянулась. В ее бездонных маминых глазах застыла невысказанная просьба. «Хелп и сос», блин, что называется.

– Иди к себе. Я сам все матери объясню.

Настька пробурчала что-то невнятное и, с облегчением выдохнув, трусцой поскакала вглубь квартиры.

– Какого черта? – ошалела Ника.

– Слушай, есть что-нибудь пожрать? Я за Настькой сорвался, не успел поужинать, – огорошил я Нику, стараясь на нее не смотреть. Рассчитывая на то, что моя бесцеремонность заставит её переключиться с главного и хоть немного остыть. Не вышло. Нет, с главного она, конечно, переключилась, а вот с «остыть» было как-то сложнее… Глядя на меня, казалось, у нее вот-вот пар из ушей повалит.

– Ты серьезно думаешь, что я стану тебя кормить?

– Ну, ты же хочешь узнать, что случилось. Нет ужина – нет информации.

Ох, как она на меня посмотрела! Будто я только что одержал победу в ее личном хит-параде ненависти. Ну, и нахрена я это все затеял, спрашивается? Девчонку домой доставил? Доставил. Вот и надо было валить, сдав ее с рук на руки матери, а не, как теперь, на серьезных щах требовать свой ужин, который наверняка застрянет прямо в глотке, если, конечно, случится чудо, и кто-то в принципе меня покормит. К тому же я ведь понимал, что она не воспримет мои слова всерьез, приняв их за издевку.

– Ладно. Пойдем. Только еда у меня вчерашняя.

– А я не гурман, Ника.

– Вера.

Я промолчал. Потому что глупым было это все. И споры вокруг имени, и наши посиделки в кухне, такой знакомой… Ника как раз взялась обустраивать дом, когда мы поженились. Помню, как она прибегала ко мне советоваться по поводу цвета стен или фасадов кухонных шкафчиков. Она же не знала, что мне похрен на это все было. Как и на нее… Я в тех стенах задыхался. Они меня к земле придавливали. Так с хрена ли меня должно было волновать, какого цвета эти самые стены?

Господи, как я себя ненавидел за то, что на ней женился. За то, что сам, по собственной глупости, загнал себя в капкан… Ненавидел себя, а винил все равно ее. И отыгрывался на ней по полной. Унижая исподтишка, подкалывая, язвя, откровенно высмеивая. Причиняя ей боль, в надежде, что самому станет легче. А она улыбалась только и раз за разом снова и снова пыталась мне угодить. Не понимая даже, что дело не в ней. Что я это все специально… будто нащупывая ее границы и желая убедиться, что ну… вот! Вот же… сейчас она пошлет меня, выставит… Бросит. Как поступали все люди, утверждающие, будто любят меня, до нее. И картинка моего мира вновь станет знакомой мне и понятной. А то ведь сюрреализм какой-то…

Может, она и любила. Да что уж теперь гадать?

– Жаркое устроит?

– Угу…

– Рассказывай, где вы с Настькой встретились.

– А выпить ничего нет?

– Гуляев! Тебе что здесь – ресторан?

– Так я о тебе беспокоюсь. По сухому такая информация не зайдет.

Ника бахнула передо мной тарелку, вцепилась в край стола и, нависая надо мной, прошипела:

– Или ты говоришь мне, что случилось, или я тебе… я тебе на голову эту тарелку надену!

Наверное, предполагалось, что я испугаюсь. Но план откровенно провалился. Когда я почувствовал исходящий от ее тела жар. И дух, такой, знаете, пряный-пряный. Когда заглянул в ее синие чистые глаза. Шальные и как будто пьяные. Когда она, поймав, мой взгляд, облизала быстрым движением языка губы, и у меня, как по команде, встал. И я невольно к ней потянулся. Будто под гипнозом, честно. Это было чистое наваждение. А как иначе это все объяснить? Какого… черта?

Не знаю, что бы произошло, если бы Ника в тот момент не отвернулась. Дернулась, как-то так неловко. Шагнула к холодильнику, достала-таки бутылку вина и, зацепив ногой ножку высокого стула, взвыла.

– Твою мать! Да что ж это такое?!

– Сядь! Дай посмотрю.

Нога Ники немного распухла, а вниз от мизинца разливался темно-фиолетовый синяк.

– Утром ударилась. Так что там с Настькой?

– Этот урод ее с собой в клуб потащил, – открыв морозилку, коротко обрисовал ситуацию я.

– В какой еще клуб?

– В ночной. Есть там один пафосный. На Профсоюзке.

Я достал упаковку овощной смеси и приложил к месту ушиба. Стараясь как-то контролировать свой любопытный взгляд, который так и норовил подняться выше, по ее изумительно гладким, скрещенным в коленях ногам. Встал, от греха подальше. Пока не анализируя происходящее со мной… Загнанно огляделся по сторонам. Наткнулся на тюбик мази, знакомый мне по денно и нощно крутящейся рекламе.

– Помазать?

– Дай, я сама…

Ника забрала из моих рук мазь, закинула ногу, так что щиколотка одной ноги оказалась лежащей на коленке другой, и, выдавив немного содержимого на место ушиба, принялась неторопливо втирать. И ничего особенного в этом зрелище на первый взгляд не было. А меня какого-то черта снова торкнуло. Я отвернулся. Чтобы откупорить бутылку. Ну, и скрыть собственный интерес, натянувший, как плащ-палатку, брюки.

– Я убью его, – пообещала Ника, забирая из моих рук бокал. – Это же надо додуматься – притащить ребенка в подобное место! Хорошо, что ты забрал Настьку от этого урода. Спасибо…

– Вообще-то не от него.

– А от кого? – Вера растерянно моргнула.

– Он про неё, похоже, вообще забыл, Ник. Оставил со своими приятелями, или черт его знает, с кем, а сам долбил кокс в соседней VIP-лоджии. Я, собственно, у этих мудаков ее и забрал. Вот так вот.

С лица Ники схлынули все краски мигом. С губ сорвался странный звук.

– Выпей, – приказал я.

Она послушно влила в себя остатки пойла и уставилась перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Ее не успели обидеть? – вскочила вдруг.

– Да никто меня не обижал, мам, – вышла из-за двери Настька. Подслушивала наверняка… Ника облегченно выдохнула. Растерла виски, собираясь с мыслями.

– Зачем ты вообще с ним поехала? Надо было сразу мне звонить.

– Так я же не знала, куда мы направляемся. А потом интересно стало.

– Интересно ей… – рассердилась Ника.

– Ник…

– Вера!

Ника обернулась ко мне, обжигая злющим колючим взглядом. Оно и понятно – нервы ведь на пределе. И если на дочку она зло согнать не могла, то на меня – пожалуйста. Все ж удачно я ей подвернулся под руку…

– Ника… Вера. Какая разница?

– От Ники не пахнет Фастумгелем.

Стоящая чуть в стороне Настька хохотнула. Взяла предназначенную мне вилку, и пока мы, скрестив с Никой взгляды, бодались, кто кого, зачерпнула жаркое из моей тарелки.

– Я вообще че пришла? Сфоткаешься со мной? Хочу пост зашарить…

– Настя! – одернула дочку Ника.

– Да ладно. Чего не сфоткаться, – пожал я плечами. – Давай… Ты с нами?

Ника закатила глаза, что, видимо, означало «нет», и подлила себе еще вина. Мы с Настькой сфотографировались, как обычно женщины, та не удовлетворилась первым снимком, и мне пришлось стойко вытерпеть целую фотосессию – благо опыта в этом деле у меня было сверх меры. Пока девочка, улыбаясь, просматривала отснятый материал, я взял свою тарелку (пока не отняли!) и, подперев задом подоконник, принялся быстро орудовать вилкой.

– Вот эта – годная.

Настька подлетела ко мне, уселась на подоконник и сунула мне свой смартфон под нос. Как раз в этот момент за ее спиной что-то с глухим стуком упало. Оказалось, пустая бутылка. И тут я, наконец, понял, что же все это время меня так сильно смущало! Ника была под градусом… Не пьяная, но такая… выпившая. И, похоже, останавливаться она не собиралась. Вон, как сжала пальцы вокруг ножки бокала, когда мы ее, можно сказать, на горячем поймали!

Зашарив пост, Настька выскочила из кухни, пообещав, что уж теперь точно спать. И мы с Никой остались одни. Она нервничала. Хотя и пыталась это скрыть. Щелкнула пультом, на экране тут же появилась моя физиономия. Меня наполнило непонятное, совершенно абсурдное чувство довольства.

– Решила все же посмотреть?

– Боюсь, без этого из меня выйдет не слишком хороший выпускающий продюсер.

Язык Ники уже откровенно заплетался. Её здорово срубил последний бокал. Даже колючки, вон, спрятала. И лицо стало таким… безмятежным, что ли? Каким только у пьяниц оно и бывает. Я улыбнулся. Не знаю, чему. Поводов для веселья не было. Совершенно… Подошел ближе. Опять ведомый тем гипнозом. Разомлевшая от хмеля Ника внимательно следила за моим перемещением. И, пожалуй, впервые с тех пор, как мы расстались, в ее взгляде не было привычной настороженности. Алкоголь усыпил все ее страхи…

– Я, наверное, пойду.

– Угу, – зевнула Ника. А потом жестом, полным непосредственности, закинула за голову руки и потянулась. Обдавая новой порцией этого сумасшедшего аромата. То ли лотосом от нее пахло, то ли какими-то пряностями. Для этого своего готовилась, никак… – мелькнула злая мысль в голове. И вот спросите, на что я злился? Я не отвечу… Черт его знает, но пробирала меня эта отрава-ненависть. До костей пробирала. Да…

– Чем от тебя пахнет?

– Ч-что?

Резко опустив руки, Ника покачнулась и с большим трудом сосредоточила на мне свой осоловелый взгляд.

– Чем от тебя пахнет?

Ника смешно понюхала воздух у своей подмышки.

– Пахнет?

– Лотосом или…

– А-а-а… Это массажное масло. Я была у Стеллы… Знаешь Стеллу? На скраб и обертывание я не успела, но мне сделали та-а-акой массаж… От головы до пальчиков на ногах. Так волшебно помяли. Это лучше, чем оргазм! Непременно попробуй. Ум-м-м-м…

И меня этот её стон доконал просто. Или чувственная картинка перед глазами, которую я видел сквозь призму ее невнятных тягучих слов… Неважно, в общем. Главное, что до дрожи в кончиках пальцев захотелось доказать ей, как она ошибается. Никакой даже самый профессиональный массаж не сравнится по ощущениям с кайфом, который мог бы подарить женщине правильный для нее мужчина. И близко нет… Придумала тоже. Я ведь помню, как она подо мной кончала. Я ведь все еще помню… С ним у неё тоже так?

– Тебе хорошо с ним? Ты счастлива? – спросил я уже у самого выхода и в тот же миг пожалел о сорвавшихся с губ словах. Потому что… ну, какое мне дело, ей богу? А Ника вместо того, чтобы меня послать за такой вот интерес, крепко задумалась. Под градусом девочка. Что с нее взять?

– Я бы была гораздо счастливее, если бы он все-таки довел начатое на той тумбочке до конца, а не сорвался на работу, оставив меня с задранной на голову юбкой.

Я прислонился лбом к двери, останавливая себя от никому из нас не нужного шага. Вжимая пальцы в ручку, которую надо было просто потянуть вниз, чтобы положить конец всем обуявшим меня, дурака, глупостям.

– Я бы не бросил тебя с задранной юбкой, – обернулся через плечо.

– А что бы ты сделал? – искренне заинтересовалась Ника.

«Да чтоб тебя!» – пробормотал я под нос, не зная, чего хочу больше – сбежать или остаться, чтобы все популярно ей объяснить.