Текст книги "Ищу скучных и грустных людей"

Глава 5
Жизнь – это боль

Завтрак проходит, как всегда, под шум телевизора. С мамой я не разговариваю. Она провожает меня в школу, я иду в мрачном молчании.

Мама дуется из-за моего упорного нежелания говорить с ней, а папа даже не заметил. Неудивительно, с ним я давно не разговариваю. Не потому, что обиделась на него за что-то. Папа всё равно никогда не слышит меня. Когда он снисходит до разговора, обычно сам и отвечает за меня на свои вопросы, будто я младенец.

«Как у Василисы дела? Хорошо! Мы идём в субботу на пикник? Замечательно! Куда ты задевала мою зубную щётку? Надо спросить у мамы, ты никогда ничего не можешь найти. Вкусно я шаурму приготовил? То-то же! Учись, пока я жив!» Все его беседы со мной проходят на лету и без всякого моего участия. Кричать что-то вдогонку бесполезно. Раньше я снисходительно относилась к таким чудачествам отца, пока не увидела, как Клавка точно таким же манером разговаривает со своим котом. В этот момент что-то переключилось в моём мозгу, и я объявила бойкот папе. Но он даже не заметил.

Теперь я решила не разговаривать с мамой, но причина была прямо противоположная. Сейчас мама единственный человек на свете, кто обратит на это внимание. Я хочу, чтобы хоть кто-то заметил, что со мной что-то не так. Но мама, хоть и заметила, восприняла неправильно. Она думает, что я злюсь на неё из-за наказания.

Впрочем, я и правда злюсь. И на неё, и на папу, и на школу, и на парня, в которого была влюблена, и на жизнь. Вчера я так и не поднялась с постели, ничего не ела с утра и очень хотела умереть. Ну хотя бы от голода. Однако сегодня утром мой план был разрушен ароматом маминых оладушек. Поев их вдоволь с вареньем и запив какао с молоком, я стала ненавидеть не только окружающих, но и свой организм. Вот какое я грубое животное, не склонное к трагической меланхолии!

Ещё у меня был план сказаться больной, но утренний аппетит выдал с потрохами. Поэтому теперь я плетусь в школу, волоча ноги и уставившись в мокрый от ночного дождика асфальт.

Опостылевший школьный двор. Малышня, как всегда, в необъяснимом задоре носится с победными воплями. Чем ближе школьное крыльцо, тем больше я замедляю шаг. Там, на крыльце, обнимаются две парочки. Маринка с Геной и Лерка с Виталиком. Видимо, сватовство, задуманное Маринкой, состоялось. Я первый раз в жизни чувствую своё сердце в груди. Оно будто печёт и холодит одновременно, к горлу подкатывает ком. Сейчас разрыдаюсь, и они, конечно, посмеются надо мной.

Пулей лечу в укрытие за кустами, где я недавно красила губы, чтобы понравиться Виталику. Там грязно, земля после дождя мокрая. Почва довольно рыхлая. Вот бы вырыть яму, лечь и закопаться, чтобы никто больше не видел уродливую и никчёмную лживую неудачницу с отвратительным именем. Вспоминаю о маме и удивляюсь. Как красивая и неглупая женщина породила на свет такое? Кидаю в грязь ненавистный рюкзак, усаживаюсь на него, чтобы вдоволь поплакать. Неважно, что рюкзак стал грязным, я не пойду в школу, ни за что не пойду!

Вдруг я ощущаю, как кто-то обнимает меня за плечи. Вздрагиваю от неожиданности. В голове проносятся странные мысли: уж не Виталик ли это? Может, он на самом деле любит меня? Но это не он, а моя бывшая подруга Клава.

– Клавка!

– Я знаю, знаю, – говорит она, приглаживая мои растрёпанные косы, – он с этой Леркой! Ну ничего, мы всё исправим!

Я цепляюсь за неё, как утопающий за соломинку. Пытаюсь сказать ей, что дело не только в Виталике, что вся жизнь моя никуда не годится. Я хочу поблагодарить её за то, что она простила меня, не бросила. И ещё многое хочу сказать, но из перекошенного страданием рта вырываются одни хрипы и бульканье.

Раздаётся звонок, а за ним топот малышни, устремившейся в школу.

– Иди, опоздаешь, – говорю я Клаве.

– А ты?

– Я не пойду!

– Ещё чего! – решительно отвечает подруга. – Мы не доставим им такого удовольствия! Вставай!

– Но я в таком виде…

– Вставай тогда скорей!

В четыре руки мы быстро вытираем рюкзак и моё лицо влажными салфетками. Забегаем в класс на последней секунде, «классная» уже закрывает двери. Приземлившись на привычное место рядом с Клавой, я немного успокаиваюсь.

Никто не обращает на меня никакого внимания. Не знаю даже, хорошо это или плохо. А я-то думала, что вернуться в школу после такого позора будет невозможно. А в результате что? Как была пустым местом, так и осталась. Воображала себе что-то страшное. Вроде того, что меня схватят, обваляют в дёгте и перьях. Но нет! Маринка с подругами пилят свои ногти, Клава сосредоточенно слушает учительницу.

Молодец она! Я давно с ней дружу, но такого не ожидала. Думала, Клавка ходит со мной по той же причине, что и я с ней, – больше не с кем. Что ещё делать неудачникам, как не объединяться? Но теперь, когда я опозорилась на всю школу, она пожалела меня. Можно сказать, спасла. Моя подруга – герой! Ведь теперь дружба со мной может сильно подмочить её репутацию.

Незаметно поглядываю на Клаву, будто в первый раз её вижу. Трудно понять, почему она так незаметна и ходит в неудачниках. Клавка не уродина. Не похожа, как я, на лягушку на тонких ножках. У неё симпатичное лицо, красивые пышные волосы, есть фигура. Брови и ресницы немного рыжеваты, но этот единственный недостаток можно скорректировать косметикой за пару секунд. Носит Клавка всегда одно и то же: джинсы, джемпер, зимой пуховик, а когда тепло, то ветровку. В летнюю погоду – джинсы, сандалии и футболку-поло. Все вещи новые, фирменные, но неброские. На летних каникулах я видела её в сарафанах, которые очень ей идут. Учится Клавка хорошо, лучше, чем я. По крайней мере, ей не всё равно.

С моих глаз сегодня будто упали шоры. Клавка не выглядит как озлобленная неудачница, она не похожа на меня. В серый планктон она записалась намеренно! Сама выбрала незаметный стиль, сама выбрала в подруги меня. Но зачем?

После уроков мы выходим из школы вместе. Нельзя сказать, что я счастлива, но стало немного легче. Клавка щебечет, пытаясь утешать, а я раздумываю над тем, насколько виновата перед ней. Нужно ли извиниться или лучше вести себя будто ничего не произошло?

Мы идём в наше укромное место. Условно укромное, конечно. Здесь нас видно отовсюду, но зато точно никто не подслушает. Это стадион. Внизу весь день, сменяя друг друга, бегают люди. Утром школьники, днём спортсмены, а вечером толстые тётки. И мы с Клавкой так часто приходим после уроков на трибуну, что уже стали для бегунов частью пейзажа.

Радостно щебечут воробьи, воздух благоухает весной. Но у меня в душе сыро и слякотно.

– Что с тобой случилось? – спрашивает Клава самым решительным тоном.

Этот тон говорит, что она не отстанет, пока я не выложу перед ней всех своих тараканов до самого последнего.

– Как бы мне хотелось быть вампиром! – неожиданно даже для самой себя заявляю я.

– Что? – округляет глаза Клавка. – Вампиром? Зачем тебе?

– Тогда я была бы самая сильная, крутая и загадочная. И убила бы Маринку, Лерку и ещё парочку девчонок из нашего класса.

– А что, вампиров в тюрьму не сажают?

– Не знаю.

– Ну, вампиры – это, конечно, круто, – с сомнением говорит Клавка. – Но ты лучше скажи, почему стала такая дёрганная? Из-за Виталика?

– Нет, я его уже давно не люблю! Со вчерашнего дня!

– Из-за Маринки?

– Может быть.

– Забудь их! Они тебе не подходят!

– А кто мне подходит, сборище неудачников?

По выражению лица подруги понимаю, что ляпнула оскорбительную глупость. В самом деле, это Клава, получается, неудачница? Пытаясь загладить свою вину, хватаю её за руку.

– Клава, я хотела попросить у тебя прощения! Я была на взводе, не в себе. Ты такая молодец, что не бросила меня в беде!

– Ладно, – чуть расслабляется она. – Вижу, что тебя спасать надо!

– Надо, но как?

– Ты должна понять, что печалиться не о чём! У тебя всё хорошо!

– Что именно у меня хорошо? – начинаю злиться.

– Нормальные родители, не алкаши, не бьют тебя. Ты нормально училась, пока с катушек не съехала. И у тебя есть я.

– Может, кто-то и хуже меня живёт, но какое мне до этого дело, если сама я несчастлива?

– А что делает тебя несчастной?

– Такая серость, такая скука вокруг! Мне никогда из неё не вырваться. Меня даже никто не любит, потому что я уродина.

Клава вздыхает и отворачивается.

– Наверняка какой-нибудь мальчик тебя любит.

– Это невозможно!

– Почему?

– Я же сказала – я уродина.

– Никакая ты не уродина!

– Чем докажешь?

– Ну, допустим, тебя Лёша любит!

– Какой Лёша?

– Наш Лёша, Егоров!

– С чего ты взяла?

– Он подходил ко мне, просил устроить встречу, сам побоялся к тебе подойти.

– Это, конечно, приятно и неожиданно, но зачем мне Егоров?

– Он симпатичный.

– Он совсем незаметный, к тому же малявка.

– Тогда и ты малявка! Он твой ровесник.

– Я не малявка, девочки раньше развиваются.

– Вот ещё! Придумала себе что-то. Зачем тебе старшеклассники? У них одни пошлости на уме. Гогочут, как гуси, и ржут, как лошади, ещё и матом разговаривают. Не представляю, как можно найти с ними общий язык!

– Зато с ними встречаться престижно, и они подарки дарят.

– Ой, сейчас! – закатывает глаза Клава. – Они все деньги, что родители дают, тратят на пиво и сигареты.

– Маринкин парень дарит ей подарки.

– Что он ей подарил? Только в кафе, аквапарк, кино водит. И то для себя старается, одному-то скучно туда ходить, с девушкой приятней.

– И так неплохо, – возражаю я. – К тому же он обещал ей серёжки золотые подарить.

– Вот когда подарит, тогда и обсудим. А пока я не вижу никаких плюсов от встреч со старшеклассниками. Особенно с теми, которые смотрят на девочек помладше. Они оттого пристают к нашим, что их красотки поумнее и связываться с этими прокуренными хулиганами не хотят.

– Умеешь ты уговорить, – улыбаюсь я. – Может, мне от горя с Лёшкой встретиться?

– Почему с горя? Можно с ним подружиться.

– Как дети – дружить?

– Василиса, ты ничего не понимаешь, – задирает нос Клавка. – Детство нужно продлевать как можно дольше. Оно не вернётся. Ещё немного, и будешь со вздохами вспоминать эти беззаботные дни.

– Ты говоришь как моя бабушка, – смеюсь я.

– Очень правильно она говорит. Передавай ей привет!

– Давно уже её не видела и не слышала.

– Позвони ей.

– Как-нибудь…

– Я своей бабушке всё рассказываю. Она меня лучше всех понимает. А ты впала в такое отчаяние и даже не позвонила своей бабушке!

– Ты смеёшься? Она уже забыла о моём существовании.

– Я серьёзно, позвони!

– Отстань, Клавка! Это ты часами можешь о чём-то говорить со стариками. Не знаю, что ты в этом находишь, но для меня это – тоска смертная.

– Зря! – пожимает плечами подруга. – Сколько потрясающих историй они могут рассказать. Это тебе не «Сага о вампирах».

– Ну, тут наши вкусы расходятся. Ты вампиров, знаю, не любишь. Пойдём уже, а то я попу отсидела.

– Лёше передать, что ты хочешь с ним встретиться?

– Раз советуешь, то встречусь. Хоть попытаюсь выяснить, что он во мне нашёл и почему не влюблён в Маринку, как остальные.

– Я тебе и сама могу сказать. Просто Лёша не дурак. В Маринку влюбляются одни дураки.

– Почему это? Она красивая.

– У неё отвратительный характер.

– Ну, тогда почему Лёша не влюбился в тебя? Ты красивее меня, и характер у тебя лучше моего.

– Перестань! – смущается Клава. – Ты преувеличиваешь.

Глава 6
Первое свидание

Утром, тщательно расчёсывая волосы перед зеркалом в прихожей, я нарушаю свой бойкот.

– Мама, как ты думаешь, я уродина?

Она смотрит удивлённо и интересуется:

– С чего ты взяла?

– Ну, у меня волосы тонкие, ноги кривые, лицо как у лягушки. Большой рот, и нос, и уши.

– Ноги у тебя ровные! Всё кажется непропорциональным, потому что ты ещё растёшь. Но даже и сейчас ты вполне симпатичный ребёнок.

– А почему я выгляжу как ребёнок, когда другие девочки моего возраста уже выглядят как девушки?

– Каждый организм развивается в своём ритме. Вижу, что из тебя вырастет красавица.

– Ты правда так думаешь? Я буду такая же красивая, как ты?

Мама смеётся, заглядывая в зеркало, и поправляет свои роскошные волосы.

– Уверена, что даже красивее. Я в твоём возрасте выглядела точно так же, как ты. Очень похоже. У бабушки фотографии сохранились, надо тебе показать.

Я тянусь к маме и неожиданно целую её в щёку.

– Что, мир? – улыбается она.

– Прости, что потратила без спросу деньги.

– Ну хорошо! Только не делай так больше.

– Обещаю!

В школе на уроках я пытаюсь незаметно рассмотреть своего будущего парня, Лёшку. Темноволосый мальчик, темноглазый, но кожа светлая. Уши, кажется, великоваты, но так ничего. Разглядывая его, вдруг замечаю, что и он смотрит на меня с интересом. Быстро отворачиваюсь, пытаясь нырнуть головой в воротник водолазки и скрыть покрасневшие щёки.

После уроков он ждёт меня у школы. Зная об этом, я специально медлю возле раздевалки, чтобы все любопытствующие из нашего класса успели разойтись. Настроение самое приподнятое. Кручусь перед зеркалом, кокетливо надувая губы и старательно начёсывая жиденькую чёлку. Клавка тоже в возбуждении.

– Иди, иди! А то не дождётся, – шепчет она.

– Это его проблемы!

– Когда это ты стала такой высокомерной красавицей?

– Красавица всегда жила внутри меня.

– И снаружи тоже!

– Да! Но есть слепые, которые этого не видят!

Наконец выходим на крыльцо.

– Стоит, – тихо произносит Клавка, демонстративно отворачиваясь в сторону, чтобы Лёша не заметил, что мы говорим о нём.

– Вижу, – так же тихо отвечаю я.

– Ладно, тогда я пошла! – Клава чмокает меня в щёку и буквально сбегает.

Я остаюсь на крыльце одна, в полном смущении. Мне как будто страшно спуститься по ступенькам. Заливаясь румянцем, направляюсь в противоположную от Лёшки сторону.

«Какая трусиха! Он сейчас уйдёт!» – думаю я, но с облегчением слышу за спиной звук шагов.

– Не помешаю? – спрашивает Лёша, нарочно понижая голос, чтобы казаться взрослее и мужественнее.

– Привет!

Слышу, как Егоров шагает рядом, но ничто не может заставить меня взглянуть на него.

– Ты домой торопишься?

– Нет, не тороплюсь.

Наконец беру себя в руки.

– И я не тороплюсь, – весело отзывается он. – Может, посидим в кафе, поболтаем?

– Хорошо, – еле слышно отвечаю, продолжая шагать в сторону дома.

– Ладно! Только кафе в другой стороне.

Лёша аккуратно берёт меня за локоть и мягко направляет в сторону скромной кофейни, где продают мороженое и сидят в большую перемену все – от малышни до старшеклассников. Только крутые там не появляются, они ходят в бар напротив, где можно курить. Выбор кафе радует меня. Маринка с компанией сейчас наверняка заседают в баре.

Безропотно иду за Лёшей, не смея поднять глаз. Странно, я ведь не влюблена. Видимо, это от волнения. Ведь то, что сейчас происходит, – это первое в моей жизни свидание!

В кафе Лёша заказывает горячий шоколад, а я газировку «Байкал» – в горле сильно пересохло.

– Обожаю сладости! – говорит он, усаживаясь напротив.

Теперь трудно не смотреть на него и надо что-то говорить. Я кручу в руках трубочку для питья, заставляя себя собраться и начать непринуждённую беседу.

«Давай, соберись! Ты очаровательная! В конце концов, это он в тебя влюбился, а не ты в него! Ты королева, не забывай!»

– А я больше люблю фрукты.

– Какие?

– Апельсины, персики.

– О, тебе повезло!

Он ставит свой огромный рюкзак на колени и извлекает из его недр большой апельсин.

– Это тебе!

– Спасибо! – широко улыбаюсь, соображая, как этот апельсин съесть красиво, не вымазавшись в соке и не забрызгав всё вокруг. Я же принцесса!

Видимо, Лёша умеет читать мысли. Он забирает апельсин и уходит к стойке. Пользуясь моментом, пишу сообщение Клаве. Мне сейчас нужна её поддержка!

«Мы в кафе!» – посылаю ей эсэмэску.

«Молодцы!» – моментально отвечает она.

К столику возвращается радостный Лёша. Он гордо ставит передо мной тарелку с аккуратно нарезанными ломтиками апельсина. В них даже воткнуты разноцветные шпажки. Ещё он принёс несколько салфеток.

– Большое спасибо!

– Угощайся на здоровье!

Я начинаю привыкать к Лёше, напряжённость постепенно спадает.

– Чем ты занимаешься в свободное от учёбы время? – интересуется он.

– Да так, ничем.

– Ну, как ты отдыхаешь?

– Фильмы смотрю.

– А какой жанр тебе нравится?

– Больше всего про вампиров. Смотрел последний фильм «Вечная жизнь»?

– Нет.

– Классный! Мы с Маринкой смотрели в кинотеатре, – гордо заявляю я.

– С Маринкой? Ты общаешься с Маринкой?

– Общалась, но мы разругались.

Замечаю, что после упоминания о Марине, Лёша как-то скис. Гадаю, отчего. Может, он тоже влюблён в неё?

– С ней разругаться немудрено. Как ты вообще умудрилась с ней подружиться? – интересуется он, поглядывая на меня с подозрением.

– А что? – возмущаюсь я. – Почему это так уж невозможно?

– Ладно, проехали, – вдруг сворачивает он разговор о Маринке. – Лучше расскажи, чего ты хочешь в жизни.

– Ну, я… хочу съездить на Мальдивы.

– И всё?

– Не знаю. Если бы съездить на Мальдивы, жизнь уже прошла не зря.

– Да, там, наверное, красиво, – соглашается Лёша. – Ну что, больше ты ничего не желаешь? Я имею в виду, мороженого, лимонада?

– Нет, спасибо!

– Тогда пойдём?

Лёша провожает меня до дома. Благо, он совсем недалеко, один двор пройти. Я уже привыкла к парню, разговорилась и с увлечением делюсь своими горестями.

– Почему мне так не повезло? Другие рождаются в богатых семьях, у них есть всё, а мы с тобой родились у простых родителей. Почему наши родители такие ленивые? К их годам уже можно было хорошо заработать и подняться по карьерной лестнице.

– Подожди, немного осталось, – смеётся Лёша, – скоро ты станешь взрослой и сможешь заработать свой миллион.

Это утверждение немного озадачивает меня.

– Ты знаешь, я не уверена, что смогу. А ты сможешь, как думаешь?

Не успевает Лёша раскрыть рот, как его перебивают:

– Ага, Васька с мелким встречается! Умереть со смеху можно!

Откуда они материализовались?! Прямо перед нами стоят Маринкины подружки, Таня и Лерка.

– Идите своей дорогой, – говорит им Лёша.

– Тю-тю-тю, какой голосочек, – смеётся Лерка, – что, даже ещё не ломается?

У меня к глазам подступают слёзы. Одно желание – скорее попасть домой, и я перехожу на бег. Вдогонку доносится ехидный смех. Егоров бежит за мной и хватает за локоть.

– Василиса, успокойся, – говорит он, задыхаясь от бега. – Нашла на кого внимание обращать!

– Лёша, отпусти! Знаешь, не надо нам встречаться! Теперь весь класс будет о нас сплетничать.

– Ну и что?

– Может, тебе и ничего, но я устала быть посмешищем.

– Ты слишком много внимания обращаешь на посторонних. Ты – трусиха!

– Вовсе нет!

– Трусиха – это ещё слабо сказано! В тебе нет своего стержня, личности. Если я тебе нравлюсь, тебе должно быть всё равно!

– Всё во мне есть! – обижаюсь я. – Ты мне просто не нравишься!

– Зачем же ты со мной пошла гулять?

– От скуки. Теперь жалею.

– Ладно, как хочешь, – злится Лёша. – Всё равно ты мне тоже не нравишься!

– Врёшь! Это же не я просила Клавку устроить нам свидание!

– Ничего я у неё не просил! Она сама навязала мне тебя.

– Это как?! – От удивления я останавливаюсь.

– Ну, так только вы, девчонки, умеете делать! – качает он головой. – Мне давно Клава нравится, а она отшивает почему-то. Сегодня я сделал очередную попытку с ней подружиться, а она сказала, что это безнадёжно. Но порекомендовала свою замечательную подружку.

– Как это порекомендовала? – ахнула я. – И ты согласился? Ведь тебе нравится она, а не я!

– Ну, сглупил. Подумал, что у тебя такой же прекрасный характер, как у неё. А внешне ты тоже симпатичная. Но я ошибся. Ты такая же пустышка, как Маринка. Я её терпеть не могу!

– Значит, я такая, как Маринка? Неправда! Я добрее, чем она!

– Не знаю, не заметил я особой доброты. Лучше поучилась бы оптимизму у своей подружки, у Клавы. Ты мне всегда казалась унылой и скучной. Так и есть! С тобой заснуть можно!

– Ну и иди!

От злости у меня даже слёзы высохли. Бегу, не останавливаясь, до самого дома, будто за мною собаки гонятся. Но, увы, теперь меня уже никто не преследует.

Глава 7
Урок «планирования семьи»

Мелкий противный дождик беспрерывно барабанит по карнизу. Зарядил надолго. Семь утра, а тьма такая за окнами! Дома тепло, но на улице, видимо, холод – стёкла запотели.

– Василиса, ты заснула стоя, как боевая лошадь? – острит папа. – Мать уже давно тебе яичницу пожарила, остынет.

– Пошевеливайся, в школу опоздаешь! – поддакивает мама.

Усаживаюсь за стол и начинаю меланхолично ковырять вилкой в желтке. Мама протягивает мне аппетитно поджаренный тост. С кислым видом благодарю. В другое время я бы обрадовалась яйцам на завтрак, всё-таки не овсянка. Но сегодня ничего не хочется, даже жить опять не хочется.

Полночи я не спала, думая о предательстве Клавки. Как она меня подставила с этим Лёшкой! Почему не сказала правду? Не ожидала я никак, что она решит навязать мне парня, которого сама презирает. Ведь она его отвергла! Значит, ей-то он не по нраву, а такому убожеству, как Василиса, подойдёт! Видимо, слишком высокого мнения она о себе и слишком низкого обо мне. Значит, она была уверена, что я никому не могу понравиться, раз «сосватала» человеку, который меня вообще не замечал. Ещё и соврала, что он влюбился! Какое коварство! Наверняка она ещё и потешалась втайне, когда видела, как я задрала нос, как расцвела оттого, что в меня «влюбился» какой-то мелкий одноклассник.

Я доверилась ей и помчалась на это ужасное свидание. Думала, она добрая, прощения у неё просила. А она, выходит, отомстила мне! Клавка хуже Маринки! Та хоть не скрывает свою натуру и не прикидывается добренькой. Ошибся Лёша в Клаве, ох ошибся! Как бы ему открыть глаза? Может, рассказать всё? Нет, не поймёт! Конечно, нашей дружбе с ней теперь конец. Пускай я останусь совсем одна, без друзей и буду подыхать где-нибудь в углу, как бездомная собака. Всё лучше, чем иметь таких друзей. Из памяти выплыли бабушкины слова: «Имея таких друзей, и врагов не надо». Хорошая поговорка. Не все поговорки, выходит, устарели.

С Клавкой всё ясно. Я её ненавижу! Как бы теперь тоже отомстить ей? Нет ни сил на это, ни воображения.

Родители буквально впихивают мои ноги в ботинки, вешают за спину огромного монстра – школьный рюкзак и выталкивают на улицу. Сегодня можно без помех поплакать. Капюшон на голове плотно затянут, но лицо открыто дождю.

Плачу всю дорогу до школы. От этого становится немного легче. Как бы ещё выкинуть из головы уже надоевшую мысль о бывшей подруге: «Как она могла? Что она о себе воображает?» Как забыть обо всём? Ведь она для меня умерла!

Клавка встречает меня в школьном холле. Живёхонька, здоровёхонька, даже улыбается.

– Ну как? – спрашивает, понизив голос. – Как прошло свидание?

Ком в горле мешает говорить. Хочется просто ударить её, растоптать.

– Клава, – слышу я свой хриплый голос как будто издалека, – ты поступила подло! Ты солгала мне! Ты отлично знала, что Лёшка не влюблён в меня. Он влюблён в тебя! Ты навязала меня ему! Зря ты это сделала! Мы больше не подруги!

Из глаз Клавы катятся слёзы.

– Прости меня, Василиса! Я не знала, что ты так отнесёшься. Я хотела тебе помочь!

– Ложь не прощаю!

Считая объяснение оконченным, гордо удаляюсь, повторяя про себя: «Больше она не влезет в твою душу, чтобы вызнать твои тайны и выставить на посмешище!»

Решаю с этого дня стать одинокой и гордой волчицей. Как в фильмах про вампиров. Никем не понятой, никем не любимой, но сильной и самостоятельной.

На уроках всё тихо и мирно. Боюсь одного: лишь бы только не вызвали, ведь я совершенно ничего не учила. Как можно готовить уроки с такими душевными ранами?

Побаиваюсь большой перемены, на которой одноклассники собираются в кучки и от нечего делать цепляют друг друга. Среди девчонок я сейчас главный изгой и предмет насмешек. Раньше меня хоть Клавка как-то защищала. Теперь я как загнанный в угол зверь.

Повезло. Посреди урока в класс зашла Галина Сергеевна и попросила на большой перемене собраться в её кабинете. Как она сказала: «Запланировано мероприятие с участием общественной организации, при поддержке Международного фонда планирования семьи».

Эта новость вызывает оживление.

– Подарочки раздавать будут? – выкрикивает с последней парты Макс, известный своей неуправляемостью.

– Тихо, тихо, дети, успокойтесь, – пытается перекричать всех «классная». – Возможно, будут раздавать пособия, буклеты и прочее. Но на этот раз те, кто станет это «прочее» надувать, делать из выданных изделий водяные бомбы и кидать их в учителей и одноклассников, будут вызваны к директору вместе с родителями.

– Ага! – никак не угомонится Макс. – Изделия надо применять только по назначению!

Класс громко гогочет, а Галина Сергеевна, покрывшись красными пятнами, строго отвечает:

– Силантьев! Рано тебе ещё использовать по назначению!

– А зачем тогда выдаёте?

– На будущее!

– На будущее не получится!

– Почему же?

– У них срок хранения выйдет!

Класс снова взрывается хохотом. Галина Сергеевна спасается бегством, на ходу угрожая Силантьеву двойкой за поведение. Историчке не повезло. Это был её урок, и до самого звонка она вынуждена была сражаться с хаосом в классе. Зато мне повезло дважды. Не спрашивали домашнее задание, и большая перемена сегодня не состоится. К тому же весь класс возбуждён, все смеются, и я тоже. Настроение стало чуточку лучше.

В кабинете литературы нас ожидает представитель общественной организации «Новое поколение». Полная женщина лет сорока в плотно натянутых на широкие бёдра джинсах и в гигантском красном пиджаке заметно волнуется. Видимо, она новичок и не привыкла к публичным выступлениям. Наши показали бы ей «где раки зимуют», но за столом восседает классный руководитель. Галина Сергеевна делает вид, что всё происходящее её не касается, просто срочно необходимо проверить тетрадки. Но всем ясно: она тут для поддержки представителя, чтобы детки её не «затоптали».

– Здравствуйте! – начинает представитель, и мы удивляемся, до чего же писклявый у неё голос. У полных женщин обычно и голос сильный.

– Здравствуйте, ребята! – поправляется она. – Меня зовут Владлена Анатольевна! Я пришла рассказать вам о том, что вы скоро станете совсем взрослыми. Сколько вам лет? Тринадцать? Четырнадцать?

Класс молчит, ведь она, конечно, прекрасно знает, сколько нам лет.

– В тринадцать-четырнадцать лет, – продолжает она уже более уверенно, – человеческий организм претерпевает значительные изменения. Вы, наверное, уже все это почувствовали. У мальчиков ломается голос, у девочек появляется так называемый цикл. Я раздам вам буклеты, там всё описано, какие именно изменения происходят в вашем организме.

И она проходит по рядам, кидая на парты буклеты. Эти яркие тонкие книжечки, очень привлекательные на вид, пахнут жвачкой. На обложке изображены девушка и юноша в обнимку. Внизу красными буквами написано: «Мы за безопасный секс!» Ещё ниже, зелёными буквами: «ВИЧ, беременность, половые инфекции? Мы защитим вас!»

Что-то в этой милой надписи меня коробит. Выглядит так, будто беременность такой же страшный враг человека, как СПИД и половые инфекции. Мои одноклассники, судя по всему, не читают надписи – они сразу перешли к картинкам. От этого в классе снова начался хаос. Отовсюду слышны смех, возгласы, пошлые комментарии. Особенно бушуют мальчишки. Галине Сергеевне приходится усмирять их своими методами. Среди общего гвалта я тоже открываю буклет, и меня бросает в жар от стыда. На картинке те же девушка и юноша, что на обложке, но уже без одежды. Рядом изображены тщательно прорисованные анатомические подробности их тел. Классный руководитель мечется между партами, собирая буклеты, выхватывает их из рук, чтобы усмирить, как она выражается, «беснующуюся толпу». У некоторых приходится отнимать буклеты силой. Кто-то за непристойные шуточки получает от «классной» наглядным пособием по лбу.