Текст книги "Хроника смертельной весны"

– Почти?..

– Почти, – Франсуа невозмутимо варил кофе, ничуть не смущаясь шоком Анны. – У тебя найдется бренди?

– Только коньяк. Жики пьет его как снотворное.

– Я приготовлю для тебя кофе «Карахильо». По традиции его готовят с бренди или орухо…

Анна тем временем достала бутылку из кухонного бара. – Но и мартель сойдет, – улыбнулся он. – Дай-ка мне два стеклянных стакана.

Он налил в стаканы коньяк – ровно до половины, и долил их горячим крепким ристретто. – Вот так! – удовлетворенно заключил он и протянул стакан Анне: – Попробуй!

Анна сделала нерешительный глоток и мгновенно из ее глаз брызнули слезы:

– О господи, Пако! Как это пить?!

– Не торопясь, за душевной беседой, – улыбнулся он.

– Нашу беседу можно назвать душевной с большой натяжкой, – она все еще не могла отдышаться.

– Почему? Мне казалось, мое общество тебе, по крайней мере, приятно.

– Общество – да! А вот тема нашего разговора тревожит меня все сильнее с каждой минутой.

– Понимаю, – Франсуа, прислонившись спиной к холодильнику, прихлебывал маленькими глотками свой дьявольский напиток. – Насколько мне известно, московская полиция возобновила то дело… по вновь открывшимся обстоятельствам.

Анна вздрогнула. Да что же, в самом деле, это такое! Есть ли вообще в ее окружении человек, для которого ее жизнь не открытая книга?

– Франсуа, – медленно начала она. – Мне все это не нравится.

– Мне тоже. Некоторое время назад в Москве пропал один из палладинов. Теперь стало известно, что он погиб. Ты его знала?

– Да. Саша Гаврилов. Он помогал мне… решить проблему.

– Неудачно, насколько я знаю. А теперь он мертв. И его жена тоже.

Губы Анны вновь задрожали: – Бедные. Бедные… Кто мог их убить? У тебя есть подозрения?

Альба кивнул.

– Ты мне не скажешь?

– Нет. Не уверен, что у тебя есть доступ к информации подобного уровня. Сначала я должен обсудить это с мадам Перейра.

– Понимаю.

– Не поговорить ли нам на более приятную тему? – предложил Альба.

– Например?

– Давай поговорим о нас.

– А есть такое понятие – мы? – Анна улыбнулась.

– А разве нет?..

Анна помолчала. С момента их странного объяснения в ресторане на Пуэрта-дель-Соль прошло всего-то часа четыре. Тревожные мысли о Тони занимали ее беспрестанно, но через черный их строй просачивалась еще одна, не дававшая ей покоя, как заноза, застрявшая в пальце. Эта мысль была вызвана случайной обмолвкой Франсуа. Но спрашивать она стеснялась.

– Смелее, Анна, – подбодрил ее Франсуа. – Я же вижу, тебя что-то беспокоит.

– Не то чтобы… Просто в Мадриде вы…

– Мы перешли на ты. Я огорошил тебя моим предложением?

– Само собой. Но одна фраза, которая сорвалась у вас… у тебя, меня беспокоит.

– Какая именно?

– О пережитых нами обоими разочарованиях.

– Да, я помню. Ты хотела спросить обо мне?

Анна молчала. Она боялась показаться бестактной и навязчивой. Хотя, собственно, если Франсуа с такой легкостью обсуждает ее, Анны, проблемы, почему она смущается из-за своего вполне резонного любопытства?

– Я хотела спросить, что ты имел в виду, – наконец выдавила она. – Но ты можешь не отвечать.

– Да, не самая приятная тема, – нахмурился он. – Но твой интерес вполне уместен. Несколько лет назад, когда я был еще женат, у меня была связь с замужней женщиной, которая очень скверно закончилась.

– Что значит – скверно?

– Муж той дамы покончил с собой. Повесился.

– О Господи! – охнула Анна.

– Я считаю – и у меня есть на то веские основания, что он узнал об измене жены. Я постарался расстаться с ней – максимально мягко и безболезненно – так мне, во всяком случае, казалось.

– Не понимаю. Ты расстался с ней, потому что ее муж узнал о вашей связи?

– Нет. На то была другая причина. Но, к сожалению, человека уже не вернешь. А он был хороший парень.

– Когда это случилось?

– Не волнуйся. К тому моменту, как я познакомился с тобой, наши отношения с ней практически сошли на нет.

– Это ты так считаешь? – Анна подивилась про себя мужской наивности – или им просто удобно считать, что они ни в чем не виноваты?

– Ты ее любил?

Вопрос вылетел у нее непроизвольно, и Анна испугалась. Что бы она хотела услышать? «Да, любил» – и задаться вопросом, не продолжается ли его любовь к той женщине до сих пор? «Нет, не любил» – и поразиться цинизму хладнокровной супружеской измены. Хотя, какое право она, Анна, имеет его судить – она сама ничуть не лучше. Однако Франсуа молчал.

– А твоя жена не узнала?

– Не думаю, мы жили раздельно к тому времени.

– Так ты любил ту, другую?

– Я не знаю, – услышала она в ответ. – Она необыкновенно хороша собой, чрезвычайно умна и целеустремлена. Но при этом расчетлива и бессердечна. О погибшем муже, насколько я знаю, она не пролила ни слезинки.

– Это ничего не значит, – покачала головой Анна. – Она могла оплакивать его, не вынося скорбь на всеобщее обозрение.

– Изабель – не тот случай, – отрезал Альба и тут же опомнился: – Carajo![130]130
  Черт побери! (исп, руг).


[Закрыть] Анна, забудь, что я сейчас сказал.

– Изабель? – повторила она. – Ты говоришь о крестнице Жики?

– Еще раз, – повысил голос Франсуа, – забудь. С этой женщиной шутки плохи.

– Ты серьезно? – удивилась Анна. – Мне она кажется такой милой.

– Изабель выросла в среде, насквозь пропитанной жестокостью. Ее бабушка, покойная Моник Гризар, была одним из самых безжалостных магистров в истории Паллады. Изабель с юности приучали к мысли, что ее ждет Орден, а когда она вышла замуж за графа де Бофор, а он принадлежит к роду основателей Ордена, ни у кого не осталось сомнений в ее будущем. И вот она исполняет обязанности Магистра. Думаю, она переплюнет бабку в жестокости свершения возмездия. У меня нет повода подозревать ее в мстительности, но, Анна, будь с ней крайне осторожна.

– Какие у вас сейчас отношения?

– Холодные и ровные, – Франсуа старался верить в то, что говорил. Именно так – холодные и ровные. В конце концов, Изабель из благородной семьи и для многих в обществе является эталоном воспитания и хороших манер.

– Сим-карту, разумеется, вытащили. – Десмонд не отрывал глаз от экрана лэптопа, – зато IMEI зафиксирован вот здесь, – Он ткнул пальцем в карту города. – Что здесь у нас?..

Жики подошла сзади и склонилась к его плечу: – Леваллуа-Перре[131]131
  Levallois-Perret – город и коммуна во французском департаменте О-де Сен округ Нантер административный центр двух кантонов.


[Закрыть] в округе Нантер, жилой район. Можешь точнее определить местонахождение?

– С точностью до метра. Вот. Улица Эрнест Коньяк, дом 5.

– А еще точнее?

– Мусорный бак во дворе. Как быстро вы сможете туда добраться?

– Четверть часа, – Жики уже искала номер в записной книжке телефона. Она отдала приказ. – Теперь подождем. Вы можете сделать что-нибудь еще?

– Мадам, не тревожьтесь понапрасну. Полагаю, ваши люди найдут там только телефон.

– Твои слова да богу в уши, – пробормотала тангера.

Бриджит бросила греметь посудой на кухне и опустилась рядом с Десмондом.

– А что находится здесь?.. – ткнула она пальцем в экран лэптопа.

– Где?

– Вот здесь. Видишь, здесь значок какой-то. Поближе, еще немного. Да, вот так!

– Это школа. Прямо в соседнем доме.

Жики заинтересовалась: – Ну-ка, ну-ка, о чем это вы там?

– Смотрите, мадам, рядом с домом, где мусорный бак – школа. Надо бы ее проверить.

– Это ближайшее нежилое помещение. Там всегда найдется какой-нибудь подвал. Вдобавок – сейчас лето и наверняка там никого нет.

– Проверим, – старая дама подперла рукой подбородок. – Можешь найти план этой школы?

– Да без проблем! – несколько аккордов на клавиатуре. – Voilà!

– Прекрасно. Сбрось-ка мне на телефон. Занятий в школе нет, вряд ли мы кого-то побеспокоим. Итак, подождем.

Через пять минут отзвонился агент с сообщением о найденном в мусорном баке телефоне, а еще спустя полчаса – руководитель команды, обыскивавшей школу: Тони они не нашли, зато обнаружили в подвале новый тюфяк, детское одеяло и остатки еды. Все тщательно упаковали и увезли в лабораторию.

– Куда? – удивился Десмонд.

– В лабораторию, – без малейшего смущения пояснила Жики. – Чему вы удивляетесь? У нас самые современные криминалистические лаборатории. Когда-нибудь у вас будет шанс их оценить. Сейчас лаборанты попробуют выделить ДНК с посуды, и мы установим, Тони ли держали в подвале. Если это была она, не поздоровится тому, кто посадил ребенка в это темное и сырое помещение! Камеры наблюдения поблизости есть?

– Школа ими напичкана и некоторые даже работают. Сейчас взломаю.

Не прошло и минуты как он позвал: – Мадам, смотрите! Вы знаете, кто это?

На экране она увидела запись с камер видеонаблюдения, а в углу мелькал счетчик секунд. За несколько минут до приезда в школу команды палладинов, в коридоре первого этажа появились трое мужчин в трикотажных масках – один из них – повыше и покрепче – прижимал к себе девочку, которая то ли спала, то ли была без сознания.

– Вы узнаете этих людей, мадам?

Жики покачала головой. – Как их узнаешь, они же в масках…

– Ну, мадам, что-то все же можно сказать об их внешности. – Десмонд остановил изображение. – Тот, который несет девочку – выше среднего роста, темнокожий. Посмотрите, между перчатками и рукавом свитера – видно. Африканец или араб, но явно не европеец. Крепкого телосложения, размер ноги… примерно сорок четыре. Думаю, бывший спортсмен.

– Почему бывший?

– Наметился пивной живот.

– Остальные?

– Второй помельче, явно на подхвате. По повадкам – мелкая уголовная шпана.

– Кошмар, – ужаснулась Жики. – Страшно представить, что угрожает ребенку!

– Про третьего ничего не скажу, но думаю, он – водила.

– С чего вы взяли?

– Это же элементарно, мадам. Посмотрите, он вертит ключи в руке. Сейчас попробую приблизить… Вот – брелок от «Тойоты». Из-под маски видна борода. Ну так что? Вам они знакомы?

– Упаси бог! – поджала губы тангера. – Как я могу судить по клочку бороды, цвету кожи и дурным манерам?

– Жаль.

Десмонд снова включил запись школьного видеонаблюдения. Похитители вынесли девочку из ворот школы, запихнули ее в темный фургон, припаркованный напротив, и уехали.

– Их можно проследить по камерам?

– Попробую… – некоторое время Десмонд стучал пальцами по клавиатуре, но потом с сожалением сказал:

– Они сменили машину в слепой зоне между двумя камерами. Если послать ваших людей примерно вот сюда, – он ткнул в экран лэптопа, – и поручить им прочесать окрестности, наверняка они найдут фургон – скорее всего, угнанный. Отдайте приказ, мадам. В фургоне непременно остались следы. Притяните свою хваленую лабораторию. Но девочку я потерял. Мне жаль.

– Мне надо сделать звонок, – тангера поднялась с дивана и направилась из квартиры. Она собиралась позвонить Анне, и ей не хотелось, чтобы этот невозможный человек стал свидетелем ее разговора. Десмонд проводил ее насмешливым взглядом.

– Интересно, а кто из них главнее – Изабель или старая ворона? – как бы невзначай поинтересовалась Бриджит, как только за тангерой закрылась дверь.

– Можешь задать вопрос старой вороне, – хмуро посоветовал Десмонд. – Она быстренько сотрет тебя в порошок вместе с твоими рыжими кудряшками.

– Так она главнее Изабель? – не унималась ирландка.

– Что-то мне подсказывает – они не шибко ладят, – пробормотал он и снова уткнулся в монитор.

– А зачем тебе второй лэптоп? – не отставала Бриджит. Наконец-то американец снизошел до того, чтобы отвечать на ее вопросы. Она не преминула этим воспользоваться.

Десмонд, не отрываясь от монитора, пробубнил: – Главным образом для защиты.

– Как это?

– Если кто-то решит меня отследить – натолкнется на непробиваемую стену.

– А кто может захотеть отследить тебя?

– Думаю, кое-кто мог бы заинтересоваться хакером, ногтем взламывающим полицейские сайты, а также базы данных разведслужб.

– А зачем ты их взламываешь? Для дела?

– Для развлечения. Дабы не терять сноровки, – он раздраженно оторвался от экрана. – И отвали, наконец! Кстати, я дождусь сегодня свой сэндвич?

– Я тебе не кухарка! – возмутилась Бриджит. – Что ты за свинья такая! Только начнешь по-человечески разговаривать – и сразу в кусты!

Десмонд потер уставшие глаза. – Черт! Мне нужны очки. Совсем ничего не вижу.

– Попроси у старой ведьмы, – сухо посоветовала Бриджит. Как ни странно, он решил последовать ее совету и, когда недовольная Жики вернулась в комнату, заявил:

– Мне нужны очки. У меня болят глаза.

– Вы знаете ваши диоптрии и фокусное расстояние?

– Разумеется.

– Тогда закажите. Контактные линзы будете носить?

– Да, – поколебавшись, ответил Десмонд.

– Купите. Для полевой работы они вам понадобятся. Больше никакой новой информации?

– Мне до сих пор не привезли телефон девочки.

– Терпения – вот чего вам не хватает.

– Я могу поговорить с Анной Королевой? – внезапно спросил Десмонд.

Жики даже отшатнулась: – Разумеется, нет! Даже не рассчитывайте!

– Нет так нет, – легко согласился он, но в светлых глазах мелькнуло нечто похожее на разочарование.

– Есть новости?.. – его вопрос прозвучал как бы между прочим.

– Лизе опять прислали смс.

– Чего они хотят?

– Ничего. Приказывают передать Анне, что Тони останется у них, пока она не откажется и что-то не вернет. При этом снова не говорят, от чего она должна отказаться и что должна вернуть. А также требуют прекратить искать девочку.

– И что вы решили?

– Я в этой ситуации ничего не решаю. Анна запретила предпринимать, что бы то ни было. Она откажется от чего угодно, лишь бы сохранить Тони жизнь.

– И что она собирается делать?

– Ничего, я же сказала. Но я категорически с ней…

– Мадам, мне нужно срочно в душ.

– Что?! – Жики ожидала чего угодно – возмущения, уговоров, протестов… Но такого… Десмонд тем временем вскочил с дивана, и направился вон из комнаты, сделав, однако, еле уловимое движение светлыми бровями. Пораженной тангере ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Что происходит?.. – начала Жики, а он приложил палец к губам.

– Идите за мной, – очень тихо уронил он и пошел по коридору. В самом конце оказалась крашенная белой масляной краской дверь и табличка на ней «la salle de douche»[132]132
  Умывальня, душевая комната (фр).


[Закрыть]. Он дернул дверь на себя – душевая оказалась свободна.

– Вы что, здесь моетесь? – в шоке проскрипела старая дама.

– А у нас есть выбор? – Десмонд включил воду, и из проржавевшего душа хлынула вода. Она с грохотом ударялась об алюминиевый поддон, создавая гулкое эхо.

– Вот так, – Он придвинул к душевой кабине хлипкий на вид табурет. – Присядьте, мадам.

– Пожалуй, я закурю, – Жики достала из сумки пачку сигарет и зажигалку.

– Никто не будет возражать, – он открыл замазанное масляной краской окно, и Жики увидела лоскут яркого синего неба.

– Зачем ты меня сюда привел? – она впервые обратилась к нему на «ты». Он усмехнулся:

– А вы не догадываетесь?

– Полагаешь, нас прослушивают?

– Не сомневаюсь. Ведь каким-то образом они узнали, что вы ищете девочку и направляетесь в… как там эта дыра называется?

– Леваллуа-Перре…

– Вот-вот.

Жики щелкнула золотой зажигалкой и глубоко затянулась: – Газировка в стаканчике не успела выдохнуться. А гамбургер был еще теплым.

– Кто знает, что вы обратились ко мне?

– Только мои люди. Но они заслуживают абсолютного доверия.

– Мадам, разрешите мне встретиться с Анной.

– Если ты еще раз поднимешь этот вопрос, то я…

– Хорошо, не буду. Но неужели вы согласитесь оставить все как есть? Кто-то манипулирует вами. И Анной.

– И тобой. А ты этого не любишь.

– Не люблю, – согласился Десмонд.

Внезапно тангера схватила мужчину за подбородок сухими и чрезвычайно цепкими пальцами, и заглянула ему в глаза.

– На что ты рассчитываешь? – прищурилась она.

Он резко высвободился:

– А я могу на что-то рассчитывать? Вы взяли с меня клятву верности вашей… м-м… скажем так, некоммерческой организации на весьма жестких условиях. Но все это неважно. Сейчас главное – найти Тони.

– Сейчас главное – чтобы ребенку не причинили вред, – отчеканила Жики. – И если у тебя нет конструктивных идей, то лучшее – не предпринимать ничего.

– Мы можем дезинформировать похитителей. Сделаем вид, что перестали искать девочку.

– Как?

– Мадам, это просто. Если нас слушают…

– Что значит если? Ты не уверен?

– Я не уверен, как конкретно. Комнату я регулярно проверяю и удаляю жучки и микрокамеры. Они же с завидной регулярностью появляются вновь. Вы в курсе?

Жики поджала губы: – Да, это моя прослушка.

– Последний раз я почистил мансарду позавчера. Ваши люди успели поставить новую?

– Насколько я знаю, нет. Мы вообще подумывали о том, чтобы перестать тратить деньги попусту. Твои чистки уже влетели нам в три сотни евро.

– Разумная экономия, – улыбнулся американец. – Итак, в комнате прослушки быть не может, так как ни я, ни О’Нил с момента последней чистки ее не покидали. Значит, у вас завелся крот, мадам.

– Этого не может быть. Мои люди безукоризненно честны.

– Мадам, но факты так очевидны, с ними не поспоришь. Как только вы приказали осмотреть школу, девочку оттуда увезли. Словом, вы должны отдать приказ – так, чтобы его слышали все – о прекращении поисков.

– А на самом деле?

– Мы продолжим искать.

– Это очень опасно. Если похитители узнают…

– Какова гарантия, мадам, что ее оставят в живых?

Жики молчала. Гарантия? Да какая может быть гарантия – люди, похитившие дитя – безжалостные, подлые твари.

– Видите, вы не уверены.

– Хорошо, молодой человек. Что, по-вашему, мы можем еще сделать?.. И что нам сказать родителям?

… – Я тебя предупреждал! Я же тебя предупреждал! – Шарль Эвра раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками. – Нельзя было рассказывать о Тони русским! Они все сумасшедшие!

– Замолчи! Ты забыл, что я сама русская? Что Тони русская? – возмутилась Лиза.

– Эта подозрительная танцорка! – Шарль, воспитанный и выдержанный буржуа, настоящий un natif de Rive Droite[133]133
  Уроженец Правого берега. Правый берег, Левый берег – традиционное деление Парижа. Правый берег – место жительства, в основном, богатой буржуазии.


[Закрыть], казалось, не отдавал себе отчета в том, что говорил. – Как можно было с ней встречаться, да еще знакомить с ней малышку!

– Анна Королева – гордость русского балета. Она порядочный и честный человек! – от боли в груди Лизе было трудно произносить слова. Но от обвинений мужа ей становилось совсем тошно.

Шарль смотрел на жену глазами, полными горя: – Ты не мать.

– Заткнись! – закричала Лиза и разрыдалась.

– Я звоню в полицию, – сухо заявил мсье Эвра, поднимаясь и доставая телефон. – Тебе меня не остановить.

– Звони! Только если из-за твоего звонка с Тони что-то случится – я тебя убью, – гневно отчеканила Лиза.

– Merde! – Шарль в ярости грохнул кулаком по столу – бокал с остатками виски подпрыгнул будто мячик, и полетел на пол. Однако не разбился, а покатился под стол. Эвра вновь устало опустился в кресло и обхватил голову: – Тони, Тони…

Телефон Лизы зазвонил, и от этого звука подскочили они оба.

– Да! Да, это я… Шарль! – крикнула Лиза.

– Дай мне! – он вырвал из ее руки трубку и зарычал в нее:

– Если вы уроды, сделаете что-то с моей дочерью…

– Это не ваша дочь, – услышал он ровный и спокойный голос.

– Это моя дочь! Если вы причините ей вред…

– Это не ваша дочь. Но то, что вы так любите ее, делает вам честь. Никто не причинит ей вреда, если вы проявите благоразумие. Вы собрались звонить в полицию? Не стоит.

– Верните Тони!

– Вернем, но не сейчас. Если мадам Королева…

– Мы не имеем никакого отношения к этой женщине! – рявкнул мсье Эвра.

– Если мадам Королева выполнит наши условия, то с девочкой все будет хорошо. С ней и так пока все хорошо. Она даже не плачет.

– Но мадам Королева понятия не имеет, о чем идет речь! Она не понимает, что вы от нее хотите! Что она должна вернуть?

– То, что ей не принадлежит.

– И что это?

– Вы хотите, чтобы мы упростили этой женщине задачу? Нет. Она должна понять. Главное, чтобы не было слишком поздно.

– Дай мне трубку! – Лиза решительно забрала телефон у мужа. – Послушайте, у Тони аллергия на мед и пыльцу. Ради бога, не давайте ей ничего подобного.

– Будьте уверены. Ничего, даже отдаленно напоминающего мед, не будет в радиусе ста метров от нее.

– Когда вы ее вернете?..

– В свое время. Пока она побудет у нас в гостях. И передайте мадам Королевой, чтобы она поспешила с решением.

…Как любил Виктор возвращаться домой! Максим, раскинув руки и с криком «Папа пришел!» летел к нему, и Виктор подбрасывал его к потолку, а в это время Александра выходила из кухни, вытирая руки полотенцем. «Раздевайся», – говорила она, подставляя ему губы для поцелуя. Потом укоризненно говорила: «Фу, опять накурился! Иди зубы почисть, руки помой и за стол!» Это уже стало своего рода ритуалом, и Виктор раздевался, чистил зубы, садился за стол – этим он словно смывал с себя всю грязь и боль тяжкой работы, которую он про себя никак кроме как «галеры» не называл. Но он не променял бы эту каторгу ни на что на свете – он родился ищейкой – пока преступление не было раскрыто, он чувствовал зуд где-то глубоко в подреберье, рядом с селезенкой, и унять этот зуд можно было только одним способом – поймать убийцу и упрятать его за решетку. Но переступая порог дома, где его ждали Аликс и Макс, он решительно выставлял непробиваемый щит между собственной сутью и семьей. И сейчас, обнимая Макса, он категорически запрещал себе думать о трупах, краденых автомобильных номерах, а главное – об Олеге Рыкове, вновь роковым образом от него ускользнувшего. Главное, чтобы Аликс ничего не заподозрила – на этот раз он постарался, чтобы она считала бывшего возлюбленного мертвым и навсегда покончила со смехотворными угрызениями совести и невнятной грустью, которая охватывала ее при воспоминании о Рыкове. Честность честностью, но он, майор Глинский, не наступит вновь на эти смертоносные грабли – Олег Рыков мертв – и точка! Аликс его жена и в ее мыслях не должно быть места другому мужчине – он этого не допустит никогда. Виктор обрадовался, когда после свадьбы она объявила, что хочет полностью посвятить себя семье – больше никаких репетиций допоздна, никаких актерских тусовок – она и раньше ими не злоупотребляла, но теперь отказалась от профессии полностью – достаточно, по его мнению, безболезненно. И он был готов умереть ради нее, ради ее любви и любви Макса – а теперь его счастье приобрело и вовсе фантастические размеры – Аликс ждала ребенка. Он гладил ее округлившийся животик и повторял себе «Она моя, она меня любит, меня – а не его». И это делало его бесконечно счастливым.

– Ты какой-то странный сегодня, – заметила Аликс.

Он с аппетитом поглощал рассольник – отличный, надо сказать. Макс расположился у него на коленях, мусоля горбушку от батона. – Что? – отозвался Виктор. – Вовсе я не странный. Всего лишь устал.

– Конечно, устал, – Аликс запахнула на груди шаль. – Но ты меня просто не слышишь. Значит, что-то не так.

– Что это я не услышал? – Глинский отправил в рот последнюю ложку супа.

– Звонила твоя бабушка. Она приглашает нас в воскресенье на сациви.

О-о! С сациви Медеи Лежава не могло сравниться ни одно блюдо мира! Виктор сглотнул слюну: – Ориентировочно едим сациви. Но ты ж понимаешь…

– Понимаю, – вздохнула Аликс. – В случае, если кого-то убьют, сациви придется есть без тебя. Кстати, у тебя телефон!

«У тебя телефон» означало не наличие у Виктора телефона, как предмета первой необходимости, а то, что до острого слуха Аликс донеслась настойчивая его вибрация. Она укоризненно покачала головой и встала, чтобы убрать пустую тарелку и поставить перед ним другую – с отбивной и зеленой фасолью. Но он уже говорил с Зиминым.

– Значица так! – Женя явно копировал Жеглова. – Айтишники наши наконец взломали гавриловский комп. Ты не поверишь!

Майор зажал телефон между плечом и ухом и, принимаясь за второе, буркнул: – Ну?

– Во-первых, нашли файл с полным досье на Олега Рыкова. Как тебе?

– Супер. Но почему я не удивлен? – кисло откликнулся Виктор.

– Не удивлен… Ладно, – Женя, казалось, даже не был раздосадован. Он просто продолжил: – И еще с пару десятков файлов.

– И?.. Что за файлы?

– Висяки по Москве и Московской области. А еще…

– Что еще, черт тебя подери?..

– Помнишь дело, которое нам прислали из Скотланд-Ярда? Двух русских парней изнасиловали бейсбольной битой. Один из них умер, другой остался инвалидом – без калоприемника теперь никуда.

– Была такая жесть, – пробормотал Виктор. – Кажется, за год до того в Москве они проходили по делу об изнасиловании как подозреваемые. Оправдали за недоказанностью.[134]134
  См. второй роман серии «Хроника смертельной осени»


[Закрыть]

– Ага! Так вот, полное досье на них. И это досье было отправлено на некий электронный адрес. Пробить пытались, да не удалось – заблудились где-то на Сейшельских островах. Маскируются ребята профессионально.

– Еще что-нибудь?

– Да. Досье на Комарова Сергея, которого обвиняли в смерти двоих в результате ДТП – он сбил девушку и парня. Его лишили водительских прав на полгода, а спустя несколько месяцев он погиб около собственной машины, припаркованной на Кутузовском проспекте – его сбили при очень сходных обстоятельствах, что и он тех двоих.[135]135
  См. второй роман серии «Хроника смертельной осени»


[Закрыть] И вот таких дел штук двадцать.

– И?..

– По-моему, все предельно ясно – Гаврилов собирал досье на тех, кому удалось уйти от ответственности по какой-либо причине – либо по преступной халатности, либо по сговору, либо благодаря взятке.

– Ты сбрендил, парень, – пробурчал Виктор. – Ты хоть понимаешь, что такое был этот Саша Гаврилов? Интеллигентный мальчик, из семьи музыкантов.

– И что? – удивился Женя. – Одно другому не помеха. Если он решил взять на себя миссию мстителя…

– Бред, – отрубил Виктор. – Значит так. Или найди доказательства его причастности, или…

– Или не компостируй мне мозги, – заключил капитан. – Я правильно тебя понял?

– Абсолютно, – резюмировал майор. – Будь здоров.

– Эй, эй, подожди! – заторопился Зимин. – Это еще не все.

– Что еще? – раздраженно поинтересовался майор.

– Я съездил в жене Иосаяна, того самого, которого мы за Кортеса приняли. Она рассказала, что муж ходил рыбачить на заводь реки, всего в сотне метров от дома. А дом их находится как раз на полдороге от коттеджа Рыковых к реке. Я попросил ее сводить меня к месту, где обычно рыбачил ее муж. Там небольшая пристань с деревянными мостками. И вот я подумал…

– Дай-ка угадаю, что ты подумал. Кортеса вывезли по воде. Иосаян стал свидетелем. Его убили, а поскольку он внешне очень похож на Кортеса, этим воспользовались – собственно, а почему бы и не воспользоваться – и подменили труп Кортеса на труп Иосаяна.

– Примерно так. Только один логический косяк во всем этом умозаключении, – перебил его капитан. – Какого черта вывозить один труп и подкидывать другой?

– А это значит… это значит….

– Что, скорее всего, Кортес жив. А кто-то очень не хотел, чтобы об этом узнали.

– Вот только не знаю, хорошая это новость или плохая, – пробормотал Виктор. – А теперь – дай мне побыть с семьей. И не беспокой меня до завтра – если только мне не дадут полковника или ты не поймаешь… сам знаешь кого…

– Вы, мистер Поттер, крайне убедительны, – фыркнул Зимин. – Полагаю, ты о Рыкове?

– Именно, – заключил Глинский.

Аликс покосилась на него с насмешливой улыбкой:

– Что там Женя нашел?

– Следы Атлантиды, – проворчал майор. – Да только мне пофиг. Я домой пришел.

– Свежо предание…

И, словно подтверждая ее иронию, телефон вновь заурчал, точно кот, которому не хватает ласки. Даже не глянув на экран, Виктор с досадой рявкнул: – Ну, чего тебе еще?..

– Я не вовремя? – услышал он голос отца. – Занят?

– Прости, устал просто.

– Неужели устал? – усмехнулся Лежава. – Досадно. Ну-ка, расскажи-ка мне вкратце, что там с файлами на компе этого замурованного?

Виктор скосил глаза в сторону Аликс, которая складывала тарелки в посудомойку. Макс топтался рядом с матерью, старательно помогая – время от времени он ронял что-нибудь на пол – наконец одна из тарелок разлетелась вдребезги. – Бабах! – обрадовался он.

– Еще один бабах, и мы останемся без посуды, – вздохнула Аликс.

Кавардак пришелся кстати. Виктор с чистой совестью поднялся, сделав страшные глаза жене, и, демонстративно зажав свободное от телефона ухо, отправился в комнату. Но до комнаты не дошел, а свернул в ванную, плотно прикрыл за собой дверь и включил воду.

– Замаскировался? – услышал он голос отца. – Теперь докладывай.

Виктор доложил – и о досье на Рыкова, и о других подозрительных досье на жертв нескольких висяков, из-за которых у его отдела было столько головной боли.

– Н-да, – протянул полковник. – И что ты об этом думаешь?

– Я пока ничего не думаю. В ближайшее время изучу и тогда уже попробую сделать выводы. Но и так понятно – дело дрянь.

– Готовься, генацвале. Придется поднимать все эти дела. Я уже созвонился с Сергеевым из следственного комитета, он со мной согласен. Завтра он затребует эти дела из архива, посади за них Женьку. Потом пусть встретится со следаками, которые эти дела вели. А там видно будет. Виктор…

– Да, товарищ полковник.

– Скажи откровенно. Думаешь, эта тварь все еще…

– Ты про Рыкова, отец?

– Ну, про кого же еще, – вздохнул полковник. – Полагаешь, он все еще жив?

– Все больше и больше убеждаюсь, что да. Не сомневаюсь – смерть Гавриловых на его совести.

– Послушай, Виктор. Я прошу тебя, перестань воспринимать Рыкова как кровника. Он преступник – жестокий, закоренелый, но всего лишь преступник. Он должен быть пойман и наказан. Никакой самодеятельности. Наломаешь дров, потом всю жизнь будешь пожинать плоды. Не калечь себе ни жизнь, ни карьеру из-за этой сволочи.

Тяжелое молчание майора ясно дало полковнику понять, что убедить того не удалось. Конечно, Виктор не станет спорить с очевидными аргументами Лежавы – не по рангу, да и бессмысленно, но полковник прекрасно знал характер сына – тот не остановится. Минувшие два года были для Виктора просто передышкой – теперь охота началась вновь.

– Бабушка ждет вас с Сашенькой и Максом в воскресенье, – Лежава решил сменить тему.

– Мы придем, клянусь погонами, – с облегчением пообещал Виктор. – Ее сациви я не пропущу…

Парой недель позже, Тулон, Франция

…Мощный мотор грозно рычал, явно желая оправдать свое происхождение и гордую статуэтку на капоте. Дикая кошка застыла в прыжке, в неудержимом стремлении обогнать роскошный кабриолет ярко-красного цвета. «Ягуар» несся по шоссе, и ветер развевал блестящие каштановые волосы молодого мужчины, чьи руки, с бушероном на запястье и печаткой от Картье, лежали на обтянутом кожей руле. Марсель Улисон, сын префекта, двадцатилетний баловень судьбы, настоящий beau gosse,[136]136
  Мажор (арго, фр).


[Закрыть] в костюме и в солнечных очках от миланского модного дома, чрезвычайно гордился собой. Еще бы – он только что расстался с мадам Веню, с которой провел бурную ночь. Мадам Веню могла считаться достопримечательностью города, почти как местный собор, достроенный при короле-солнце. Недавно овдовевшая модель французского «Плейбоя» была знаменита исключительной внешностью и унаследованным состоянием. До своего тела она мало кого допускала, и провести с ней ночь среди «золотой молодежи» Тулона считалось чуть ли не боевой доблестью. Марсель долго охотился за насмешливой красавицей, прежде чем наконец ему удалось затащить ее в постель. Хотя – какая, к черту, постель? Марсель поежился, вспомнив, чем она с ним занималась. Именно так – она с ним, а не он с ней. «Ну, об этом Жилю и Норберу знать совершенно необязательно», – ухмыльнулся про себя Марсель. В конце концов, пари выиграно, в айфоне – un selfie super[137]137
  Обалденное селфи (фр).


[Закрыть], а в бардачке – трусики мадам Веню – штучное произведение La Perla – с инициалами мадам – EV – Emilia Venuet. Марсель покинул ее особняк на бульваре Гриньян, когда солнце уже начало клониться к закату, и отправился в ресторанчик «Le Baroque», на набережной, посмотреть на стройную белую яхту, подаренную ему на двадцатый день рождения. Он любовался ее тонкими мачтами и изящными, словно бедра женщины, бортами, когда к нему подсел молодой человек, по виду – un vrai fêtard[138]138
  Истинный прожигатель жизни (фр).


[Закрыть] и завел с ним разговор, точно со старым знакомым. Марсель его напрочь не помнил, но это ровным счетом ничего не значило – они могли встретиться на любой из многочисленных пьяных soirées. Марсель пожал ему руку и на вопрос, как дела, не преминул похвастаться ночью, проведенной с мадам Веню. Знакомый, имени которого Марсель так и не вспомнил, выразил ему завистливый восторг и предложил отметить это знаменательное событие парочкой крепких коктейлей. Однако пара коктейлей вылилась в полдюжины к тому моменту, когда Марсель тепло распрощался с компанией, собравшейся вокруг них. Побыстрее бы добраться домой, в богатый пригород, на полпути к Point Sublime[139]139
  Le Point Sublime – живописный пик в ущелье Вердон, Прованс.


[Закрыть] и завалиться спать – горячая штучка, эта Эмили, за те сутки, которые он провел у нее, она высосала из него, казалось, все силы. Итак – домой и поживее! Марсель втопил педаль газа и двигатель издал великолепный рык. По округе разносились оглушительные раскаты бас-гитары и жизнь казалась ему столь сладкой, столь восхитительной – из памяти уже почти истерся тот злосчастный день, когда под колеса его «Ягуара» угодили семилетние близнецы, Жан и Люси Бросс – выскочили, будто из-под земли. Жутко не повезло. Судья на год отобрал у него права. Конечно, это не мешало ему, Марселю, продолжать носиться по округе с бешеной скоростью, но, благодаренье богу, с тех пор никого, кроме пары кошек и нескольких бездомных псов ему на дороге не попалось. Зато вчера истек срок его несправедливого наказания, и он отправился на вечеринку на боевом коне. Он ворвался в Тулон, как триумфатор – к дьяволу идиотские правила – они не для него, Марселя Улисона, наследника влиятельной и состоятельной семьи. У его ног – вся Франция, а потом – как знать – и весь мир?