Текст книги "Достоинство возраста. Как относиться к старению"

Возрастной разрыв

Еще раз про временной разрыв в возрасте.

«Внутри я чувствую себя на 20», – говорит 40-летний человек. Таких примеров миллионы, и они почти норма с точки зрения статистики и всеобщего восприятия. Начиная лет с 30-35 уже трудно найти человека, который бы сказал, что чувствует себя в соответствии с паспортным возрастом, и чем дальше, тем хуже. (И дело, конечно, не в паспорте, Земля-то ведь летала, да и человек ведь жил (?) эти годы…)

Вот небольшая выборка из анкет:

И т. д. и т. п. Это считается нормальным только потому, что «нормальность» – среднестатистическое понятие. Но может ли считаться здоровым? Не приходится говорить ни о целостности, ни об адекватном восприятии себя… Мне кажется это странным по самой маленькой мере. Я, например, не понимаю: если я буду чувствовать себя на 25 в свои 45, то обесценятся мои 20 лет, так старательно и насыщенно прожитые, – куда деть этот опыт, как будут чувствовать себя мой 18-летний сын и 26-летняя дочь?

Да и просто. Вот я смотрю на себя в зеркало и спрашиваю: я выгляжу в соответствии с возрастом? Нелепо, не правда ли? А как еще я могу выглядеть? Ведь это же я и мой возраст. Я могу выглядеть не в соответствии со статистикой или рекламой кремов или не похожей на сотню-другую своих ровесниц… а какое мне дело?

Хочу рассмотреть это поподробнее с точки зрения нелепой вывернутости наших понятий и защитной фантазии о «внутреннем мире».

Очень крепко сидящее в культуре представление о «внутреннем мире», в котором «живет душа», давно устарело, но держится закрепленностью в языке[3]3
  Закрепленное в языке представление, что душа обитает где-то внутри тела (как сосуда, тюрьмы или хранилища) и при этом может быть очень большой до необъятности, – это защита от страхов бесконечности и открытости. Аналогично с нашим крепко сидящим – солнце встало/село/прошло по небу. Я предлагаю отказываться от этих ложных установок в пользу принятия и понимания, что автономность достигается открытостью, а внутренний мир – это мир бактерий, живущих в нашем ЖКТ. Подробнее об этом – в моих статьях на сайтах МААП и «Сноб».


[Закрыть]. Это представление тоже весьма неполезно для психологического здоровья, равно как и мысль, что тело и душа могут быть разного возраста.

Что же это там внутри, которое на 20 лет моложе? Вряд ли говорящий имеет в виду состояние своей печени или кишечника. Скорее это о желаниях, воспринимаемых как потребности, и некоем самовосприятии. Миф о «внутреннем мире» тут приходится весьма кстати. Благодаря ему не думаем об отставании сознания или психики… То есть физическое тело живет вместе с летящей, вращающейся планетой, клетки его растут, обновляются, набираются навыки… А душа (или сознание) застревает в инфантильных комплексах и забывает о развитии.

По опыту моих наблюдений, говоря о временном разрыве, несоответствии биологического и психологического времени, люди чаще всего имеют в виду или нереализованные потребности, эмоционально окрашенные несоответствующие желания и т. п., либо страх перед старостью и смертью. Разрыв этот очень социален, то есть создается в социуме и им питается.

Прочитайте рассказ Рэя Брэдбери «Туда и обратно» про двух старичков, выходящих в свет после болезни.

«На подходе к главной улице мистер Александер изрек:

– Да мы еще хоть куда, рано ставить на себе крест. Мне всего-то семьдесят два, а тебе еле-еле семьдесят. Прошвырнусь-ка я по магазинам, Элма. Встретимся здесь через два часа!

Обрадовавшись возможности хоть какое-то время не видеть друг друга, они так и разлетелись в разные стороны».

Потом он стоит у витрины и ему улыбается девушка…

«Какой день! – думал он. – Дыру смог бы в деревянной двери пробить кулаком. Кошку бы смог перебросить через здание суда! Эй, не отсвечивай тут, старик! Фу ты! Это отражение? Ну и ладно!»

Потом они покупают новые туфли, много чего еще происходит. А потом возвращаются…

«Они опустили ноги в тазик.

– Сдать, что ли, билеты на субботний спектакль?..»

Брэдбери великолепно передает аромат тихой нежности взаимопонимания, не требующий никаких искусственных вливаний.

К чему это я? К тому, собственно, что возрастные перескоки возможны в любом возрасте. Заболев и устав, можно представить себя стариком, но ненадолго, случайно. Можно, будучи стариком, весной не узнать свое отражение в витрине или выкинуть что-нибудь эдакое… Но если это затягивается – патология для любого возраста.

Небольшой фрагмент переписки на сайте «Проза.ру» (рецензия на «Привет, Старушка»):

Прочитала Ваше стихотворение, Юлия, и почему-то мне не стало грустно. А стало радостно оттого, что вот еще один человек, который понимает и любит свой возраст, а значит, душа у него мо-ло-да-я!

Мне Василий Тихоновец написал: «Недавно пришли с Таточкой к пониманию, что после 50 лет начинается самая счастливая и плодотворная жизнь. И она должна продолжаться до 85. А потом можно начинать думать о приближении старости. И думать об этом приближении еще лет десять:))» А ведь как правы! Прямо руководство к действию.

С пожеланием творческого долголетия, Людмила.

Людмила Быкова 23.01.2013 08:43

Спасибо, что зашли и написали! Вы уж меня простите, но у меня тут свое мнение. Я, как психолог, считаю весьма вредным расщепление на разные возраста тела и души и перескакивание в другой возраст. Я занимаюсь старанием к старению, и когда мне говорят о моей молодости, даже расстраиваюсь))) – значит, не получается. Тихоновец – Молодец, но по мне так эта самая счастливая и плодотворная жизнь вполне может честно называться старость.

А за долголетие – спасибо! – принимаю.

Юлия Жемчужникова 23.01.2013 12:00

Юлия, дорогая, Вы уж простите, что я Вас так огорчила. Ни в коем случае не оспаривая Ваше мнение, скажу несколько слов о моем видении этой жизненной проблемы.

Для меня молодость души не входит в противоречие с осознанием и приятием своей старости. Потому мне никогда не хотелось скрывать свой возраст. Молодость души – это не синоним беззаботности, глупости, наивности, для меня это способность души мудро и с пониманием отнестись к тем переменам, которые происходят с физическим телом, и умение совместить в себе тяжесть и мудрость прожитых лет со способностью с достоинством принять неизбежность физической немощи, болезней и своего ухода. Мне неприятны молодящиеся дамы, я с огромным сожалением смотрю на женщин, особенно известных актрис, после пластических операций. Такое ощущение, что вместе с частями обвисшей кожи им обрезают часть мозгов, настолько глупы часто после этого становятся их интервью и нелепым до пошлости поведение. Гармоничная старость гораздо красивее юной головки на дряхлом теле.

Я думаю, что сочетание физического старения и молодость души не случайно, это преднамеренно созданная провидением дальность, в соответствии с дальностью мира. Ведь это основной способ существования нашего мира. Страх изменения внешности, боязнь болезней, отрицание изменений своего организма и т. д., то есть старение души в соответствии со старением тела, приводит к ускорению этого процесса и сокращению продолжительности жизни…

Людмила Быкова 23.01.2013 13:17

Последний фрагмент весьма ярко отражает спектр «психологических» (именно в кавычках) защитных вариаций. Они столь же настойчивы, сколь и нелепы. Заметьте: «Молодость души – это не синоним беззаботности, глупости, наивности». А по-моему, во многом синоним. «…Для меня это способность души мудро и с пониманием…» – а это как раз старость души, не иначе…

В учебнике «Обществознание» для 6-го класса, который мои близнецы читают мне два раза, говорится: «Все подростки хотят скорее стать взрослыми». Откуда эта безапелляционность? Или это навязывание модели?

И также априори все старики должны хотеть быть молодыми (взрослыми). Таким образом, «правильный возраст», к которому все должны стремиться, – возраст рабочей пчелы, репродуктивности, цивилизованной социальности, необходимой для поддержания общества потребления? Сейчас, когда стариков становится труднотерпимо много, все акценты на том, чтобы повышать их пенсии и активность, то есть стимулировать включенность в шопинг всех мастей. «Старики не должны быть бедными и больными!» Крамольный вопрос: почему? Потому что нам нужны покупатели! Об этом см. у Бодрийяра.

Однако не стоит видеть за культом взрослости только пропаганду потребительского социума. Вспомните известную рекогносцировку Родитель-Взрослый-Ребенок. По этой теории Берна, весьма популярной и рабочей, в нашей психике есть Ребенок – нагловатый, хоть и симпатичный, эгоистичный, капризный; Родитель – оценивающий, указующий, требовательный к другим; Взрослый – ответственный, самостоятельный, деятельный. Именно Взрослого всякому полезно в себе развивать и с его позиций общаться.

Мечтаю, что когда-нибудь к этой модели добавится юнговский Старик. И буду работать на это.

И вот еще: возраст изменить нельзя, потому что возраст – это число километров и витков, которые сделала планета вместе с вами. Можно изменять возрасту. А надо ли?

Топология

Жизнь не восхождение и спуск с горы. Это пропаганда социума, утверждающего, что он – верх. Очень старая пропаганда, древняя, можно сказать.

Хотя в горах тоже много символического смысла. Представим, что человек взбирается на вершину. Что там? Скорее всего, безжизненность, скалы, снег… и амбиции. На вершинах гор, безусловно, красиво, но там никто не живет. Смысл восхождения в возвращении в долину с новыми впечатлениями и силой.

Если же смотреть с точки зрения развития психики, движения от самости к самости – это обратный ландшафт. Движение жизни по большому U.

Самость заземляется, проявляется в земной реальности социума, а потом, вырастив большое эго, реализовав его, возвращается обратно.

И еще не забудьте, что это наша банальная фантазия, договоренность, что земля – низ.

Метафора подъема-спуска с горы очень и очень въелась в сознание и подсознание.

Молодые вечно «карабкаются» или «идут в гору», а старикам – «спуск на саночках».

Образ подъема на гору и спуска очень древний и потому ставший «глубокой» частью культуры, архетипического коллективного бессознательного.

А теперь я предлагаю вам сменить этот рельеф на противоположный. Считайте, прошлые тысячелетия так жили, а теперь по-другому. Итак.

Мы приходим в мир Земли из космоса, то есть «сверху». И рождаемся на горе. Там еще первое время воздух очень разреженный и Человечек такой маленький, неустойчивый и торжественный, ликующий. Родился! Пуп Земли! Вершина мира! Ничего не вижу кругом, только Я… и Весь мир. Люди вокруг? А вот, кажется, кто-то есть…

Постепенно приходит понимание, что надо куда-то идти. Осторожно, нащупывая опору, потом все быстрее и быстрее, на ходу осваивая навыки движения и общения… Серпантин… остановки… возвраты (наверху ведь так классно!)… и все же неминуемо тянет вниз. И вот уже видна долина под горой. Там полно людей, машин, дел, развлечений, городов… Там, в долине людей, Человек проводит свою взрослость и зрелость. Здесь строит дом (или находит чужой), ну в любом случае обживается, прорастает кучей связей, привычек, нужностью и зависимостью, здесь осваивает жизнь социума и живет ей. Отсюда многие очень не хотят уходить. Это вам не с горы спускаться. А гора зовет, другая, с другой стороны ущелья. И надо собраться, передать дела, дома и машины, взять необходимое и начинать подъем.

Старость – подъем. Порой медленный, трудный, с одышкой, с клюкой, с поддержкой, фантазиями о возврате… «Присяду на пенек, отдохну денек». А потом вдруг: «А почему бы не вернуться? Я могу еще разок!» И возвращаются, уже не очень-то понятно зачем.

Но здоровые уходят, стараются, идут вверх.

Оглядываетесь и видите с высоты птичьего полета тех, кто внизу остался, присматриваете за ними. Здесь обязательно встречаете детей, идущих навстречу, и радуетесь вместе этим встречам. Поднимаетесь. Доходите до вершины и уходите туда, откуда пришли.

Вера и религия

Важная тема – религиозная. Она весьма опасна, но ее нельзя обойти. Очень интимная тема.

Прошу вас, уважаемый читатель, помнить, что религиозный опыт всегда индивидуален, или, пожалуй, так – особенно индивидуален. Я безусловно верю в Бога и силу молитвы. Я изучала Тору, Библию, Коран и сейчас стараюсь читать христианские, иудейские, исламские тексты, хотя предпочтение отдаю буддийским, как наиболее открытым для интеллектуального развития.

Религия – одна из сильнейших частей культуры. По результатам последней переписи населения в России «атеисты показали себя неспособными к размножению и вымирают как биологический класс». Человеку почти невозможно жить без веры во что-то, что больше и тоньше, чем он сам.

Вера и религия. Я различаю эти два понятия.

Вера – это расширенное сознание, принимающее тот факт, что есть много больше, чем материя, чем то, что постижимо привычным радиусом действия разума и в пространстве, и во времени, и в возможностях. В Космос, Вселенную, Высший Разум, Бога, во все, что мы обозначаем понятием Чудесного. Одним из главных признаков веры является потребность и способность в спонтанной молитве. Ибо если есть что-то большее, значимое, то логично обращаться к нему за помощью, поддержкой, пониманием, с благодарностью и вопросами.

Религия – путь к Богу. Наш способ приблизиться к Нему.

Допустим, на горе живет Бог (я не Олимп имею в виду). Некоторые люди верят, что Он там живет, и ощущают Его присутствие. Остальные – неверующие – живут в долине, отрицают сверх-«естественное» и объясняют все в пределах своей реальности. Не обязательно, конечно, гора, можно и лес, и болото, и море… Но если вспомните нашу топологию, Бог – это то всеобщее, бесконечное и непонятное, откуда мы приходим и куда потом уходим, потому и гора подходит хорошо. Религии – разные пути к Нему.

Разные конфессии предлагают свои способы продвижения, правила, ритуалы, проводников. Это важная поддержка в пути, если вы ее принимаете. Ибо путь труден и тернист, не все справляются в одиночку. Ведь это далеко не гора с твердой почвой и ориентирами, а бесконечный космос…

Чем дольше живешь, тем яснее видишь, как это непонятно и трудно – быть человеком, как важна каждому абсолютная и бесконечная любовь и принятие, которого не могут дать даже самые близкие люди.

Совсем недавно я открыла для себя совсем новый смысл самой простой спонтанной молитвы «Господи, помилуй!». То, что раньше понимала и ощущала как просьбу о прощении, милости властелина, пройдя долгий путь, услышала наконец как ласковые нежные объятия. Милый – тот, к кому относишься с нежностью. «Иди, я тебя помилую», – говорю я хнычущему внуку. Того же прошу себе и другим у Всевышнего.

У религий есть еще одна важная функция с точки зрения старости. Они много говорят о смерти, готовят к ней, часто помогают справляться со страхом. В основном это идея загробной жизни, к которой можно подготовиться.

Священник или мулла говорит: не бойся смерти, искупи грехи, раскайся, и тебя ждет блаженство там… Это снижает страх. Возвращает нас к тому, что, пока мы здесь, можно еще что-то сделать.

Любая религия помогает больше доверять процессу жизни и смерти как ее части, проживать и то и это осознанно, старательно.

По мне, главное – вера, вера в Чудо, которого бесконечно много. Потому, видимо, физики так часто говорят о Боге…

«Естественный отбор» и эволюция

«Мы живем, пока нужны эволюции» (К. Г. Юнг).

«Мы все равны и все мы братья. Мы родились и все умрем по воле нашего Создателя. Все боремся за то, чтобы нам выжить и стать лучше» (Х. Л. Портильо. Пирамида Кецалькоатля).

«Раза два или три пытался я объяснить очень способным людям, что разумею под „естественным отбором“, но совершенно безуспешно» (Ч. Дарвин).

Это очень важно! Понять, переосмыслить… Дарвин писал, что надеется, что ум его не одряхлеет до смерти. А как ваш? Проверим?

Борьба за существование. Люди искаженно воспринимают ее как борьбу с кем-то («окружающей средой», друг с другом), тогда как Чарльз Дарвин видел борьбу как старания, усилия по выживанию. (Он ведь ботаником был, помните?) И усилия в природе эти очень часто совместные. Для меня было откровением, когда я наконец прочитала самого Дарвина, а не ссылки на него. Много откровений. В частности, термин «естественный отбор» автор использует только в кавычках со множеством оговорок, что это нечто происходящее в природе и похожее на искусственный отбор – применяемая человеком селекция (в том числе и к собственному виду).

«В то время как всякий человек несет ответственность за то, чтобы помочь миру, мы можем создать дополнительный хаос в нем, если попытаемся навязать другим свои идеи или свою помощь» (Ч. Трунгпа).

И все же мы пытаемся. Причем что хорошо или плохо для нашего вида, мы решаем еще грубее, чем делаем это с морковкой или смородиной.

«Человек отбирает ради своей пользы, природа – только ради пользы организма» (Ч. Дарвин).

Ох, если бы. Если бы человек хоть немного разбирался в «пользе». Сейчас, пожалуй, вернее говорить о лени. Животные, напичканные антибиотиками, неспособные к самостоятельной жизни, но оптимально перерабатываемые в полуфабрикаты, фрукты, хранящиеся по полгода, мука из зерна, полностью очищенного от всего живого и полезного… кастрированные домашние «любимцы», забота о детях и их «пользе».

«„Мать этого парня – думал он, – она дрожала от покровительственной заботы над его неуверенными шагами… отмеряла его молочную смесь с ювелирной точностью, слушала с ревностной пылкостью все последние слова науки о его питании и гигиене, оберегала его неокрепшее тельце от микробов. А потом она отправила его в школу, где ее сына превращали в измученного невротика люди, учившие, что у него нет разума и он не должен пытаться думать. Если бы она кормила его гнилыми отбросами, – думал он, – подмешивала отраву ему в еду, это было бы не столь жестоким, не столь роковым“. Он подумал о всех живых существах, обучающих детенышей искусству выживания, о кошках, учащих котят охотиться, о птицах, старательно обучающих птенцов летать. Однако человек, для которого орудием выживания является разум, не только не учит ребенка думать, но и ставит целью… убеждение, что мысль тщетна и пагубна, пока ребенок не начал думать». И дальше: «„Люди содрогнулись бы, – думал Риарден, – если бы увидели, что птица выщипывает перья из крыльев птенчика, потом выталкивает его из гнезда, чтобы он силился выжить, однако именно так поступают со своими детьми“» (А. Рэнд. Атлант расправил плечи).

Айн довольно жестка, но справедлива, у нее акцент исключительно на разуме. Однако сказанное касается и воли, и тела, и эмоций…

Мы стремимся создать законсервированную среду обитания, в то время как именно ее изменчивость (так называемые капризы) и есть главный источник эволюции.

Сейчас все больше «открытий» происходит о вредности большинства средств современного цивилизованного взращиванияи воспитания – от колясок до гигиенических средств. При этом их продавцы ведут пока успешную войну за выживание/ навязывание.

Что здесь про старость? Ну вряд ли бабушка сможет убедить не готовых к тому родителей, что ребенка не надо кутать, кипятить и мазать бензонатами… Да и поколение бабушек, как раз сейчас воспитанное на «обязательности» врачей, памперсов, паст и кремов, детских садов и школ… Одна дама меня недавно искренне спросила: «А что, козье молоко можно прям вот так пить?»… Вряд ли. Хотя если вы не разучились смотреть открыто, читать, думать, то у вас есть время поразмышлять, почему дети выросли не такими здоровыми и успешными, как хотелось бы… Почему система столь агрессивна в этих аспектах…

Главную роль стариков я вижу тут в проявлении воли и храбрости.

«Традиция человеческой храбрости, традиция бесстрашия». «Определение храбрости: не бояться самого себя» (Ч. Трунгпа).

И я добавлю: и своей среды обитания.

Старики могут быть храбрыми (то есть бояться, но справляться со страхами). Они могут встречаться с жизнью, бороться за существование (по-честному это допускает и проигрыш). И отрывать эту возможность тем, кто живет рядом и за ними.

Нужность эволюции часто путают с нужностью социуму. Важно различать.

Нужность эволюции часто путают со способностью к сексу. Важно видеть и другое.

Кстати, слово «эволюция» (заметили – я его люблю) весьма рекомендую как средство выстраивания отношений с детьми. Оно очень полезно, когда мы вдруг наталкиваемся на что-то непонятное, с трудом принимаемое в поведении детей. Попробуйте.

Нам ведь часто хочется, чтобы следующие за нами (всмотритесь, вслушайтесь в это словосочетание) были похожи, понятны, предсказуемы… контролируемы. Когда мы заботимся, то видим ли за этим естественный отбор или искусственный? Может, лучше думать о них как о идущих впереди?

Начинаем ли мы стареть, когда больше не рожаем и не выкармливаем потомство? Думаю, да. Но это не значит, конечно, что бородатое потомство можно удержать у груди, чтобы удержать молодость.

А вот внуки – отдельная песня! Это во многом «нечто» очень человеческое. О них потом.

Может быть, это и есть основной смысл жизни – забота о продолжении жизни, вида, эволюции.

Детство – выжить. Юность – самоопределиться. Взрослость – порождение и вскармливание потомства и других проектов. Зрелость и Старость – эволюционные задачи. Только к старости мы обретаем возможности, чтобы по-настоящему, по-человечески заняться эволюцией.

Очень многим пока трудно ощутить себя участником эволюции, как и жителем Космоса. И тем не менее это так. Эволюция – процесс, внутри которого мы находимся. И вопрос, конечно, в активности и осознанности. Говорят, мы первые, кто может осознавать…

Я пытаюсь передать сыну свою мысль о том, куда нужно мутировать и что будет следующим эволюционным шагом. Он пытается слушать, но потом сдается и машет рукой. «Вот так же, – говорю я обиженно, – махала инфузория своей ресничкой на другую, которая говорила, что когда-то клетки объединятся в организм; также махала плавником одна рыба на другую, которая фантазировала о лапах, крыльях и легких!»

Задумываться об эволюции как о прошлом – привычно, как о будущем – удел избранных и великих (Ницше там, Нойман, Шри Ауробиндо…).

А понять, что эволюция – наше самое что ни на есть настоящее? Что мы – она и есть, нам и объединяться, ползти, махать… думать. И не только Ауробиндо и Юнг, Уилсон и Бейтсон этим занимаются.

«Будь тем изменением, которое хочешь привнести в мир», – говорил Махатма Ганди.