Текст книги "Дорога в космос"

«Час назад, – говорилось в этом добавлении, – на борт нашего самолёта, летящего из Канады в Москву, поступило очередное сообщение, что „Восток-2“ продолжает свой блестящий рейс над планетой. Проделав гигантскую работу на орбите вокруг Земли, Герман Титов уже отдохнул в полёте. Его пульс отличный. Самочувствие бодрое. Все ручное и автоматическое управление кораблём работает безукоризненно.

По часам вижу – близится время посадки. Я знаю, сейчас у Германа Титова наступают самые ответственные минуты: приземление в заданном районе. 12 апреля в эти же часы суток я тоже испытывал волнение и хорошо понимаю всю ту ответственность, которую несёт Герман Титов, и всем сердцем разделяю с ним его чувства. Я уверен, что этот отличный парень с честью выдержит все испытания и полностью выполнит сложную и нелёгкую программу второго в истории полёта человека в космос. Герман Титов – коммунист, он выдержит всё, что выпадет на его долю. Сейчас мы оба – он по орбите, опоясывающей планету на огромной высоте, а я из западного полушария – летим на восток, навстречу солнцу. Мы скоро обнимем друг друга, мой верный крылатый товарищ!»

Бортрадист Алексей Бойко тотчас же передал эту радиограмму в Москву. Снова взошло солнце и радостным светом нового дня залило воды Балтики, зелёные поля братских социалистических республик нашей Родины. «Ил-18» всё ближе и ближе подходил к Москве.

Мы приземлились на Внуковском аэродроме почти в то же время, когда Герман Титов приземлился в тех самых местах, куда немногим больше ста дней вернулся из космоса и я. Через некоторое время мы вылетели к нему.

Я застал Германа Титова в знакомом мне двухэтажном живописном домике, в котором я отдыхал после своего возвращения из космоса. Сухощавый, гибкий, сильный и необыкновенно ловкий, он, несмотря на все тяготы суточного пребывания на орбите, дышал здоровьем, и только в красивых выразительных глазах его чувствовалась усталость, которую не могла погасить даже улыбка. При виде его у меня дрогнуло сердце. Мы обнялись по-братски и поцеловались, объединённые тем, что каждый из нас пережил в космосе. Этот мужской поцелуй был нежнее и крепче всех других поцелуев. Я даже подумал: «Чем чувства проще, тем они сильнее».

С чисто профессиональным интересом перелистал я бортовой журнал космического корабля, лежавший на столе. Записи в нём были сделаны чётким, разборчивым почерком, на страницах встречались беглые рисунки: пятиконечные звёзды и спирали. «Совсем как на страницах рукописей Пушкина», – подумал я, вспомнив любовь своего друга к творчеству великого поэта. Я даже подумал, что хорошо было бы опубликовать записи наблюдений, сделанных в космосе.

Не сговариваясь, мы отложили обмен мнений на следующий день и около часа гуляли на крутом, поросшем густой травой берегу Волги, прислушиваясь к волнующим гудкам пароходов, всматриваясь в голубые зарницы не то затухающей, не то разгорающейся грозы. Ныли комары, и, как перед дождём, летали стрекозы. К домику приходило много людей. Космонавт охотно разговаривал с ними, фотографировался, дарил автографы. Мягкая улыбка счастья витала вокруг его губ. Пришли пионеры, принесли букеты полевых цветов, повязали Титову красный галстук.

Незаметно наступил вечер, и нас позвали ужинать. За столом, на котором было много фруктов, собрались космонавты. И опять-таки никто не спрашивал о полёте. Все деловые разговоры перенесли на другой день.

Герман взял стакан чаю, жадно вдохнул его аромат, залюбовался золотистым цветом, с удовольствием выпил, сказал:

– Вода в космосе куда менее вкусна.

Космонавт-Три, переплетая пальцы обеих рук, заметил, что в последнее время появляются произведения, посвящённые покорению советскими людьми космоса. Космическая тема захватила мастеров искусств, вторглась в кино, живопись, литературу. Особенно много пишут стихов. Сочиняют и начинающие талантливые молодые люди, пишут и признанные поэты.

Я сказал, что киевский поэт Леонид Вышеславский, чьё стихотворение «Освободитель» было упомянуто в моих записках, опубликованных в «Правде», прислал мне рукопись своего нового поэтического сборника «Звёздные сонеты». В рукописи сорок восемь сонетов. Шесть из них мне особенно понравились, и я передал их в «Правду».

Пришёл врач Андрей Викторович, напомнил Герману Титову, что пора спать, но тут к нему явился корреспондент «Правды» с просьбой написать для газеты автограф и протянул бланк фототелеграммы. Кто-то подал ручку, наполненную чёрной тушью, и Герман написал:

«Читателям „Правды“.

От всей души приветствую читателей «Правды» и в их лице весь советский народ с блестящей победой советского строя, нашей науки и техники.

Я рад, что партия и правительство оказали мне доверие продлить и приумножить то, что сделано нашей Родиной в освоении космоса.

Сделано много, но предстоит сделать ещё больше!»

Это мы прочитали на второй день, просматривая «Правду» и другие газеты. Все они были посвящены полёту «Востока-2».

Пришли корреспонденты центральных газет, попросили Титова провести пресс-конференцию. Она состоялась на втором этаже.

Отдохнувший за ночь Герман выглядел свежо и бодро. Он вошёл быстро, переставил со стола вазу с букетом, затем потянулся к ней, вынул розу и то нюхал её, то обрывал лепестки, и я впервые заметил, что руки у него маленькие, сухие, приятные.

На вопрос, как он себя чувствует, ответил:

– Вы это сами видите… Отдохнул и готов снова приступить к работе, – и провёл рукой по тщательно выбритой щеке.

– Ваша первая мысль, первое чувство, когда вы вернулись на Землю и увидели своих соотечественников? – спросил корреспондент «Красной звезды».

– Когда я приземлился, то подумал: ну вот, работа закончена, работа, в которой принимали участие многие специалисты страны. Я испытывал радостное чувство исполненного долга, радовался тому, что порученное задание выполнено и я вновь на советской земле.

Кто-то поинтересовался, сколько раз чередовались день и ночь в продолжение полёта.

– На каждом витке, – ответил майор Титов. – Таким образом, – сказал он шутливо, – за одни сутки я отработал семнадцать дней и семнадцать ночей.

С увлечением космонавт говорил о космическом корабле как одном из совершеннейших творений современной техники, щурил зеленоватые глаза и улыбался.

– Управлять кораблём легко и приятно, – сказал он, – можно его ориентировать в любом положении, направлять куда надо, и там, где нужно, приземлять. В полёте я чувствовал себя хозяином – пилотом корабля. Корабль был послушен моей воле, моим рукам.

Титов говорил стоя, жестикулируя руками. В такой позе его было легко рисовать.

С теплотой и сердечностью отозвался Герман о создателях космического корабля:

– Это не только замечательные специалисты, но и прекрасные, душевные люди. При всей их занятости они находили время побеседовать со мной, ответить на все мои вопросы.

Он с похвалой отозвался о научных и производственных коллективах, участвовавших в создании корабля и в его подготовке к полёту.

Титова спросили:

– Как вы спали в космосе и какие видели сны?

Под дружный смех присутствующих космонавт ответил, что он всегда спит хорошо и снов никогда не видит.

– Сны смотреть некогда, – отшучивался он, – во сне надо отдыхать. В полёте я хорошо выспался. Постель, правда, не пуховая, но выспаться можно.

Титову задали вопрос: совпадают ли его ощущения и впечатления с теми, что видел и испытал Гагарин?

– Все полностью совпадает, – ответил он.

Беседа была столь интересна, что даже я, уже знакомый со всем рассказываемым, слушал её с большим вниманием.

В заключение пресс-конференции журналисты поздравили Германа Степановича Титова с знаменательным событием в его жизни: Центральный Комитет КПСС принял его в члены ленинской партии. В ответ на это Герман Степанович сказал:

– Я безмерно благодарен Центральному Комитету нашей партии за оказанное мне доверие. Я заверяю ЦК КПСС, Советское правительство, что и впредь буду выполнять все задания так, как это положено коммунисту.

Первая пресс-конференция Титова продолжалась свыше часа. Отщёлкали фотоаппараты, погасли ослепительные вспышки блицев. Космонавт, попрощавшись с журналистами, вышел из комнаты. В коридоре его поджидали врачи. Режим дня Германа Титова продолжал оставаться строго подчинённым требованиям науки.

Вечером я улетел в Москву и увидел своего друга на другой день на Внуковском аэродроме. Погода разгулялась вовсю. Светило солнце. Титова встречал весь Президиум Центрального Комитета КПСС во главе с Н. С.Хрущёвым.

* * *

Дорога в космос! Большое счастье выпало мне оказаться на её широком просторе, первому совершить полёт, о котором давно мечтали люди. Лучшие умы человечества прокладывали нелёгкий, тернистый путь к звёздам. Полет 12 апреля 1961 года – первый шаг на этом нелёгком пути. Но с каждым годом советский народ – пионер освоения космоса – будет проникать в него все дальше и глубже, ничто не сможет остановить нашего устремления в иные миры, к планетам Вселенной. И я верю, что и мне доведётся вместе с моими товарищами космонавтами совершить ещё не один полет, и с каждым разом все выше и дальше от родной Земли. Ведь советские люди не привыкли останавливаться на полпути.

Много имён назвал я в своих записках – пока только первой части книги, в которую, несомненно, будут вписаны новые страницы. Пока это только начало, я ещё молод и не собираюсь складывать крылья. Ведь неспроста Дмитрий Павлович Мартьянов, впервые, как орёл своего птенца, поднявший меня в небо, говорил:

– Крылья растут от летания.

И Мартьянов и другие товарищи, с которыми довелось делить и радость успехов и горечь неудач на пути к цели, дороги мне тем, что на каждом отрезке жизни делали меня настоящим человеком. С каждым годом всё больше и больше людей принимало участие в моём воспитании. Сотни замечательных сынов Отечества были и продолжают оставаться моими наставниками. Каждый из них следует ленинским законам воспитания молодого поколения, и, пользуясь случаем, я приношу им здесь свою сыновнюю благодарность.

Я пишу эти заключительные строки своих записок, а по улице, широкой и красивой, шумно идут весёлые девушки и юноши, одетые в форменные костюмы ремесленников. Не так давно и я принадлежал к их задорному, охваченному романтикой подвигов племени. Ни у кого из них пока нет Золотых Звёзд Героя, орденов, лауреатских медалей. Но у них все впереди, все дороги жизни с их благами и радостями, завоёванные нашими дедами и отцами, открыты им.

Молодое поколение, перед которым Родина широко распахнула двери в радостную, творческую жизнь. Страна, как заботливая мать, воспитывает его на легендарной истории своей героической Коммунистической партии, на трудовых подвигах народа – творца и созидателя. Это для них – молодых хозяев страны, призванных покорять пространство, и время, и космос, – Родина открыла самые лучшие школы и стадионы, построила лучший в мире Московский университет, где на бронзовой статуе профессора Н. Е. Жуковского, высечены вещие слова: «Человек… полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума».

Молодёжь Страны Советов смело смотрит в прекрасное будущее. Это ей выпало на долю великое счастье – построить коммунистическое общество. Впереди у каждого молодого советского человека большая и серьёзная учёба и работа. Стране нужны инженеры и агрономы, врачи и педагоги, слесари и трактористы. Для человека любой профессии найдётся у нас интересное и полезное дело. Советская молодёжь самая талантливая в мире. Наши лётчики летают быстрее, выше и дальше всех. Наши учёные создают космические корабли, штурмуют Северный и Южный полюсы земного шара. Это они, молодые патриоты, преодолевая летнюю жарынь и зимние ураганы, героически осваивают целинные и залежные земли. В их самоотверженном труде раскрываются мужественные черты высокого морального облика советского народа, вдохновлённого великими целями мирного созидательного труда – строительства коммунизма.

Успех первых космических полётов побуждает к рвению и мужеству все молодое поколение. Молодёжь чувствует, как у неё вырастают крылья. «Всё новые и новые советские люди, – говорил Никита Сергеевич Хрущёв, – по неизведанным маршрутам полетят в космос, будут изучать его, раскрывать и дальше тайны природы и ставить их на службу человеку, его благосостоянию, на службу миру».

Да, мы все делаем для укрепления могущества нашего социалистического государства, и наша жизнь, вся, до последней кровинки, до последнего дыхания, принадлежит прекрасной Советской Родине.