Текст книги "Записки героя труда. Том 1. Мемуары"

Дело мастера боится

Москва. 1947 год. В Совет Министров СССР поступает предложение от Сталина о строительстве на Ленинских горах нового здания Университета. Начинаются изыскательские и проектные работы. Первый камень в основание здания закладывается весной 1949 года. За два прошедших года много чего произошло: были приняты несколько постановлений за личной подписью Сталина; изменено место расположения здания из-за слабости грунтов; архитектор Иофан уступил место архитектору Рудневу и т. д. Первоначально по замыслу Иофана главное высотное здание должно было располагаться прямо над обрывом и венчаться гигантской статуей вождя. Но в результате гидрогеологических исследований обнаружилась слабость грунтов и невозможность строительства на запланированном месте. Иофан настаивал на первоначальном варианте, и Сталин лично заменил его на Руднева. Здание перенесли на 800 метров вглубь территории, а над обрывом запроектировали смотровую площадку. Увенчать здание решили шпилем. Предусматривался кроме высотного целый комплекс сооружений различного назначения. Открытие было назначено на первое сентября 1953 года, чтобы первый выпуск состоялся к фестивалю молодёжи и студентов. Стройке дали статус «комсомольская». Однако никаких комсомольцев, кроме бывших, там не было и в помине. До амнистии 1953 года в стране было огромное количество заключённых, которых использовали для осуществления масштабных проектов. На строительстве Университета задействовали порядка трёх тысяч подневольных, имевших строительные специальности и осуждённых по бытовым статьям или за мелкое воровство.

Курировал проект лучший «эффективный менеджер» того времени Л. П. Берия (далее по тексту ЛБ). Надо отдать ему должное, он обладал незаурядными организаторскими способностями, хотя его методы достижения целей были зачастую далеко не гуманными.

Столь обширная преамбула необходима для понимания событий, о которых пойдёт речь далее. Рассказ записан мною со слов очевидца и активного участника строительства, поэтому все неточности и нестыковки прошу не относить на мой счёт.

Итак, наступил 1952 год, близился срок сдачи объекта, а на стройке ещё «конь не валялся». Работы пробуксовывают, графики не соблюдаются, более чем из ста лифтов введено только около двадцати и т. д. Стройка напоминала муравейник. В центре строительного комплекса возвышалось высотное здание, а по окрестной территории разбросано всевозможное оборудование, стрелы отработанных кранов, горы ржавого металла. Вся эта картина разительно отличалась от утверждённого архитекторами плана комплекса зданий с яблоневым садом вокруг. К укреплению берега ещё и не приступали. Короче, сроки сдачи срывались. ЛБ вмешался и взялся за дело круто. Первый раз в штаб стройки на планёрку он явился с двумя симпатичными девушками – стенографистками в форме младших лейтенантов. Почему с двумя? Видимо, для того, чтобы всё было зафиксировано точно, не дай бог – напутано, утеряно; или если одна из них по какой-либо причине отсутствует. ЛБ представился сам, представил своих помощниц, разъяснил их права и обязанности, попросил всячески им содействовать и не скрывать от них правдивой информации. Он внимательно слушал объяснения присутствующих на планёрке, их оправдания и обещания исправить существующее положение дел.

Никого не увольнял, не запугивал и матом не ругался. Потом произнёс речь, смысл которой сводился к следующему: он в курсе, что все стройуправления пользуются жульническими схемами при производстве работ, но оценка такой деятельности будет произведена после сдачи объекта; что превышение смет составляет 2–3 раза; что хищения и засилье «несунов» на стройке немыслимое. Сказал, что в этой ситуации его утешает лишь то, что украденное «ушло в народ». Он при этом имел в виду, что вывести деньги «за бугор», как это успешно делается в наше время, не представлялось возможным, так как смертную казнь за подобные «шалости» никто в то время не отменял! Закончив своё выступление, попросил продолжить трудиться на основе новых принципов. До конца совещания сидел, молча, не вступал в перепалку строителей друг с другом, а лишь иногда уточнял для стенографисток некоторые технические термины. На следующих совещаниях он задавал вопросы исключительно по существу, с глубочайшим знанием обсуждаемого вопроса. Попросил штаб стройки правдиво высказать свои сомнения в реализации объекта в установленные сроки.

Одной из основных проблем, тормозящей сдачу объекта в срок, была концепция расселения студентов в одноместные номера. Штаб стройки попросил ЛБ поговорить с товарищем Сталиным и убедить его изменить концепцию расселения. Существующая концепция влекла за собой гигантский объём отделочных и коммунальных работ, которые невозможно было выполнить в установленные сроки. На эту просьбу ЛБ ответил: «Товарищ Сталин своих решений не меняет!». Но, ознакомившись с докладной штаба и проанализировав сложившуюся ситуацию, он убедился в её безвыходности и согласился уговорить вождя поменять концепцию. Мотивировка его была такова: одноместные номера – это безответственность перед однокурсниками и возможность вести свободную жизнь без надлежащего присмотра; двухместные номера – это поощрение однополых пар; многоместные же номера позволят контролировать не только учебный процесс, но и моральный облик (при помощи «стукачей»). Вождь согласился с представленными доводами. Тут же началась перепланировка общежитий.

На следующих планёрках выступающие клятвенно давали обещания о выполнении тех или иных работ, но когда наступал срок их сдачи, а работы были не выполнены, всегда находилась причина для оправдания. Начинались разборки, и выяснялось, что тот, кто давал обещание, отсутствует по уважительной причине, находясь на больничном, в отпуске или в командировке. Тогда ЛБ спрашивал с заместителя, а тот отнекивался, что он не в курсе. Затем следовало лирическое отступление. ЛБ заверял, что его начальнику найдут работу «более лёгкую», с пребыванием на стойке в другом качестве (имелось в виду, что на 24 этаже «высотки» размещалась колония зеков-строителей, которые утром и вечером спускались и поднимались пешком на работу – во славу комсомола!) или ещё дальше – на лесоповале в Сибири. ЛБ утверждал, что заместителю не следует жить по принципу «НАЧАЛЬНИК МОЕНО НАЧАЛЬНИКА НЕ МОЙ НАЧАЛЬНИК», а обещания, которые давал непосредственный начальник, заместитель должен выполнять своевременно. Иначе у него могут возникнуть такие же неприятности, как и у начальника. Все говорилось в весьма тактичной форме, помощницам же было дано указание, не стенографировать лирику.

За сравнительно небольшой период времени стройка стала продвигаться к финишу. Было создано управление по эксплуатации и назначен главный инженер (со слов которого и записан данный рассказ). Возникла на первый взгляд неразрешимая проблема – расчистить огромную замусоренную строительную площадку за две три недели. Необходимо было вывезти сотни, если не тысячи, тонн металлолома и строительного мусора. Всё надо было утилизировать и посадить яблоневый сад к 1 сентября 1953 г. Это казалось абсолютно не возможным. Плановые расчёты по расчистки строительной площадки были не выполнимы в назначенные сроки.

Тут ЛБ принимает волевое гениальное решение. Почему гениальное? Потому что необычайно простое! Последовательность действий, им предложенная, была такова: рыть громадный котлован на месте расположения яблоневого сада; грунт вывозить на набережную Москвы-реки для усиления берега и устройства смотровой площадки; сваливать бульдозерами все производственные отходы в котлован; присыпать котлован плодородной землёй и высадить сад из взрослых яблонь. Всё было успешно выполнено в кратчайшие сроки.

Все начальники управлений в кулуарах роптали, что в землю зарывают добра на сотни миллионов «зелёных». В то время доллар стоил меньше чем рубль. До ЛБ доходили эти слухи. При удобном случаи он им сказал: «Если археологи когда и обнаружат этот громадный клад, он будет напоминанием потомкам о нашем с вами разгильдяйстве!». Тут он смачно выругался!

За успешную реализацию проекта Л. П. Берия был удостоен очередной награды – звезды Героя Социалистического Труда, а многие нерадивые начальники различных управлений (СУ и СМУ) разъехались за 101-й километр, а то и далее от столицы нашей Родины, как он им и обещал. Все получили по заслугам!

Женское коварство
18+

Со своей первой наставницей в области интимных отношений я сошёлся случайно, будучи молодым и бесшабашным, совершив не выдерживающий никакой критики сугубо эмоциональный поступок. Дело было так. Один из моих друзей работал столяром в кинотеатре «Ударник». Умер он в юном возрасте 17-и лет от роду, получив сильную дозу радиационного облучения. Говорят, что в то время в правительственном жилом комплексе, где находился кинотеатр «Ударник», пытались установить мини атомный реактор для снабжения всего комплекса электроэнергией. За комплексом находилась свалка радиоактивных материалов, предназначенных для последующей утилизации. Мой друг часто наведывался на эту свалку, где, очевидно, и получил смертельную дозу радиации. Когда он болел, мы, все его друзья, сдавали кровь, чтобы он выжил. Перед смертью он сбежал из больницы и организовал прощальную вечеринку. Видимо предчувствовал, что наступает конец, так как он уже пробовал уйти из жизни, наевшись зерен вишнёвых косточек (пол-литровая банка, смертельная доза!), но в тот раз врачи его спасли.

На вечеринку собралось около дюжины народу от 17 лет и старше. Как говорится – «каждой твари по паре» – семейные пары и свободная молодежь. Скромное застолье, танцы под радиолу, игры, пенье под гитару и т. д. Веселясь, мы и не предполагали, что ситуация складывалась так трагично и что мы фактически прощались с ним. Мне было 17 лет, я пришел один без девушки. Одна из девушек, старше меня года на три, будучи в паре с очень ревнивым парнем, пригласила, меня на «белый танец». Была она, как сейчас говорят, «модельной внешности», а в те времена их величали «бухенвальдными девицами», кстати, не в моем вкусе. В процессе танца она предложила мне пойти с ней покурить. Она заверила меня, что её муж мне доверяет, поскольку я – малолетка. Мне «до соплей» стало обидно, но, несмотря на обиду, я проследовал за ней на кухню коммунальной квартиры. Она вначале удалилась в ванную комнату, а вернувшись на кухню и будучи изрядно выпивши, уселась на тумбочку. Я обратил внимание не то, что губная помада была смыта, блузка расстегнута до неприличия, а юбку она подобрала так, чтобы открыть соблазнительные ножки. Закурив сигарету, она стала затягиваться как профессиональная курильщица и рассказывать, какой я красивый и как я ей симпатичен. Кокетничая, откинула голову и стала пускать колечки дыма. Как я уже сказал меня «заело», что она назвала меня «малолеткой» и, будучи тоже поддатым, я робко поцеловал её в шею. На мой поцелуй она не отреагировала. Я стал ее «лапать» и обнаружил, что на ней нет ни лифчика, ни трусов. Мне все стало ясно. Я вынул набухший член, и, взяв ее за ягодицы, стал ее «трахать» с ее молчаливого согласия прямо на тумбочке. Кончили мы одновременно, и я решил продолжить. В те времена презервативы были ненадёжными, молодёжь ими практически не пользовалась, и вся ответственность по предотвращению беременности ложилась на женщин. Она быстро высвободилась и, соскочив с тумбочки, отправилась в ванную комнату приводить себя в порядок, а мне наказала возвращаться в компанию.

Я вернулся и сел пить водочку за здоровье товарища. Некоторое время спустя вернулась и она и, не обращая на меня внимания, стала ласкаться к мужу, уговорив его уйти домой. Ко мне же вскоре подсела одинокая девушка, не то полька не то еврейка и пригласила меня потанцевать с ней. Она была красива, с пышными формами, и в тоже время стройная и поджарая. Танец начался с нетактичного вопроса: «Ну, что? Поимел замужнюю даму? Вижу, глазки горят, что у тебя, что у неё. Мы с ней подруги и она мне все поведала. Даже не возражай!». Я стал оправдываться, что мне не нравятся «вешалки», но, в тоже время, опустив руку на её упругую задницу, слегка её ущипнул. Она отвела мою руку и сказала: «Люблю ненасытных». Выходило, что её подруга передала меня своей подруге «из рук в руки». Я проводил свою новую знакомую домой и договорился о свидании.

В субботу мы вернулись из театра оперетты к ней домой. Перекусив и выпив винца, «нырнули» в шикарную постель и стали заниматься сексом, пробуя различные позы. В дальнейшем мы стали встречаться не реже одного раза в неделю и «трахаться» до изнеможения. Это продолжалось два месяца. Она меня обучила всем позам, о которых я и не ведал. Как то при очередной встрече я заинтересовался её приличной библиотекой, поскольку в то время я «подсел» на «чтиво». Листая понравившуюся книгу, обнаружил фото, которое меня крайне озадачило. На фото была изображена семейная пара: моя подруга с очаровательной улыбкой и парень в военной форме с ребенком на руках. Парень был очень похож на меня. Один в один! То есть и фигурой, и лицом, и даже улыбкой. При расспросе с пристрастием она «раскололась». Ее рассказ был жесток, если это все, что она рассказала, было, правдой. Сопутствовало ее «исповеди» ещё и то, что я, в свою очередь, также рассказывал ей о своей юношеской жизни. Все реалии, пережитые ей, я прочувствовал «на своей шкуре». Тоже рос в семье фронтовика «пропавшего без вести» только с той разницей, что я испытывал чрезмерное внимание со стороны женщин. Спасало меня только то, что я вращался, в дворовой полублатной среде и соблазнить меня было не так просто. Росла она в семье «врага народа». Её отец – польский офицер, будучи работником МИДА, во время войны был репрессирован, арестован и расстрелян. Конфисковали имущество, выселили из шикарной квартиры, пересилив в коммунальную. Мать русская – служащая, а бабушка по отцу – немка. Она взрослела и уже в 14 лет больше стала походить на женщину, нежели чем на пацанку. К ней стали приставать пацаны, как во дворе, где она проживала, так и в школе (школа была экспериментальная по совместному обучению мальчиков и девочек с уклоном на иностранные языки). Если во дворе её как то защищал участковый, пользовавшийся благосклонностью матери и частенько ночевавший в комнатушке, где ютилась и она, то в школе к ней «клеились» не только пацаны, но и преподаватели. Она не знала, как ей жить дальше и что с ней будет!

Как-то раз, после занятий они с подругой убирали спортзал. Физрук послал подругу в магазин, а сам тихо подошел сзади, сдернул с нее шаровары (спортивная форма), футболку натянул на голову, завалил на маты и изнасиловал. Она пыталась оказать сопротивление, но тщетно. Кричать было бесполезно, громко играла музыка. Фронтовик так быстро ей овладел, что она не ощутила никакого удовольствия, а только боль и отвращение. Когда она успокоилась, после случившегося насильник пообещал, что к ней приставать больше никто не будет. Обещание сдержал. До 17 лет она встречалась только с теми парнями, в которых влюблялась, или кто ей был симпатичен.

После реабилитации отца семью пересилили в отдельную квартиру, а конфискованное имущество не вернули! Участковый развелся и женился на матери. У них родился сын. В 17 лет она готовилась с парнем поступать в Иняз. Занимались они в отдельной комнате, совмещая полезное с «приятным». После основного вступительного экзамена в компании абитуриентов отметили сдачу, как водится, выпивали и танцевали. К вечеру парень проводил ее поддатую дамой. Приревновал её к очередному ухажеру, и, нагрубив ей, ушёл насовсем. Она разрыдалась и впала в истерику. Мама была на работе в вечернюю смену, и успокаивать её пришлось отчиму. Воспользовавшись её неадекватным состоянием, он стал ее успокаивать по-свойски. Помог раздеться, уложил в кровать и присоседился к ней «под бочек». Лаская и щекоча шикарными сталинскими усами, развеселил её, и стал щупать за все женские прелести, внушая при этом, что «старый конь борозды не портит». Она пыталась его убедить, что «этого не стоит делать!». Он же, гнул свою линию «если ты девица, я тебя не трону!» Уступив его напору, она не пожалела. Свекор трахался «с толком, с чувством, с расстановкой». С непривычки она простонала «хватит, я больше не могу!» Он сжалился и кончил общение анальным сексом. Впервые она испытала восторг от близости со зрелым мужчиной и в душе завидовала маме. Это было несравнимо с тем, когда она занималась сексом со сверстниками – «скоро стрелами», справлявшими только свою сексуальную нужду не доставлявшими надлежащего наслаждения партнерше. Отчим оделся и стал собираться за сыном к тёще. Уходя, попросил, чтобы о случившийся близости она не рассказала матери. У них состоялся уговор, что когда она будет готова к близости, то будет нагишом в ярком праздничном халате. Теперь, когда у неё не состыковывалось общение с очередным кавалером, особенно когда она сдавала сессию, она надевала халатик. Эффект был невообразимый. Даже в присутствии матери в квартире, в любое время ничто не мешало им мгновенно сойтись в объятиях. В любом месте, будь то, на черной лестничной клетке, когда курили, или еще где либо. Она его быстро приручила, и он выполнял все её капризы и желания.

Позже, в очередной раз, влюбившись в сверстника, она нашла «спутника жизни» и, когда ей исполнилось 18 лет, вышла замуж за студента престижного ВУЗа. Прекратила общаться с отчимом. Бывший товарищ отца по работе помог ей устроиться на работу в МИД, ещё, когда она училась на втором курсе ВУЗа. Её приняли внештатной сотрудницей и, по совместительству, переводчицей на приличную зарплату. Она отлично знала языки: польский, немецкий и освоила разговорную речь на английском языке. Товарищ отца был ее начальником и, пользуясь служебным положением, стал её домогаться. Она, как могла, уходила от близости с ним, до тех пор, пока не забеременела. Соблазнитель стал шантажировать: «мужа призовут в армию, после декретного отпуска я тебя уволю и т. д.». Терять было нечего (в смысле безопасного секса), а отказаться от приличной жизни она была не готова. Пришлось согласиться на разовую близость. Она думала, что у него чисто спортивный интерес, так как он слыл «неуемным бабником» и постоянно менял женщин. Встреча состоялась на съёмной квартире. Он попользовал её, как хотел, а через неделю решил повторить. Она категорически отказывалась. Тогда он показал фотографии их совместного сексуального общения и к тому же мужа срочно отправили служить в армию. Она, как «одиночка», осталась без мужчины. Ничего не оставалось, как стать его очередной «рабочей» наложницей. Он стал ее пользовать, по первому требованию и на работе и на съемной квартире. Даже оподлялся, подставлять ее под «нужных людей» для вербовки иностранцев. Она приводила очередного иностранца в образцовую советскую семью. Клиент, расслабившись, очарованный её обаянием, и при воздержании от секса не одну неделю, будучи уверенным, что это не подстава, оставался ночевать. Комната была оснащена специальным оборудованием для съемки фильма при минимальном освещении. Клиент поддавался искушению и вытворял с молоденькой дамочкой все, на что был способен. В итоги она получала подарки от клиента и приличную премию по работе, а у клиента был выбор: сотрудничать с КГБ или попрощаться с карьерой и родной семьей. Скольким клиентам она испортила жизнь, только одному Богу известно.

После «исповеди» я понял, что она пользовала и меня, как заменителя её мужа. Наставницей по сексу она была классной и не только рассказывала, как и каким видом секса пользоваться, но и как доставлять максимальное плотское удовлетворение партнерше, даже самой фригидной. Несмотря на то, что мы были хорошими сексуальными партнерами, без каких либо обязательств с абсолютной свободой друг от друга, я отказался от дальнейшего общения. Не смог смириться с той мыслью, что связался с валютной путаной.

По двум случайным встречам с подругами я пришёл к выводу, что женское коварство беспредельно, и что надо жениться по любви и обязательно взаимной. Не раньше 25–30 лет и непременно на молоденькой неизбалованной девушке. По жизни так и получилось. Мой брак был удачным и единственным.

Закон сокращения

Как в СССР, так и в РФ с послевоенных лет и по сей день, неоднократно проводилось сокращение силовых структур. Критерием сокращения каждый раз была разумная достаточность, а целью – повышение качества и уменьшение расходов. Но конкретного определения этих понятий никто не формулировал и до населения не доводил. Может быть, в верхах видели положительные результаты всех этих сокращений, но в низах, где часто при сокращениях «резали по живому», было много недовольства и непонимания. При Горбачёве, когда армию сократили на полмиллиона, а еще более полумиллиона вывели из Восточной Европы в чисто поле, было сломано множество судеб, а престиж военной службы упал ниже плинтуса. Правда, престиж Горбачёва на Западе возрос неимоверно!

Михаил Сергеевич тесно сотрудничал в вопросах сокращения вооружённых сил с президентами США Рейганом и Бушем, зачастую предупреждая их пожелания и приятно их удивляя. Были приняты стандарты количества командного состава, аналогичные стандартам армии США. В результате при сокращении пострадал и высший командный состав. Это Горбачеву аукнулось тем, что Ельцин, которого армия поддержала, перехватил у него власть. С начала нулевых грядет уже второе сокращение в МВД. Переименование милиции в полицию, переаттестация и сокращение, проведенные в году, желаемых результатов не принесли. Что день грядущий нам готовит? Неужели опять неудачу? Здравый смысл и жизненный опыт подсказывают мне печальный ответ. Я был однажды наблюдателем процесса изнутри при очередном сокращении в армии. Думаю, что законы сокращения в нашем государстве имеют универсальный характер и распространяются на все сферы жизни, где сокращение проводят, причём независимо от эпохи. Сокращение, о котором я расскажу, происходило в конце восьмидесятых в вооружённых силах. (В силу универсальности ситуация проецируется в наше время в МВД).

По долгу службы мне пришлось участвовать в строительстве комплекса зданий Академии Генерального штаба в Москве на проспекте Вернадского. Этот громадный комплекс в чём-то был подобен Пентагону, который представляет собой пятиугольную малоэтажную постройку (высотой примерно 25 метров) с внутренним двориком. Но комплекс Академии, в отличие от Пентагона, имел внутри замкнутого пространства мощную доминанту – многоэтажное величественное здание. Под землей также имелось несколько этажей. Внутреннее оформление Академии было таким же помпезным: множество монументальных скульптурных композиций выдающихся художников, разнообразные огромные панно, мощная люстра в зале совещаний. Снаружи также здание украшали скульптурные композиции и эмблемы, покрытые сусальным золотом, видные со стороны проспекта.

Мне довелось участвовать в проекте в качестве главного конструктора по реализации художественных монументальных композиций на завершающем этапе долгостроя. Пришлось в течение года работать в тесном сотрудничестве с группой технического обеспечения строящегося комплекса, состоящей из шести военных специалистов (от майора до полковника), стройбатовцев и одного вольнонаёмного, включённого в штат. Они считали меня своим сослуживцем. Командовал нашей группой генерал.

В конце восьмидесятых с продуктами в стране уже было плохо. Это коснулось и снабжения военных. Я сам был очевидцем эпизода в буфете академии, когда генералы и полковники чуть ли не дрались в очереди за курами. Куры тогда резко отличались от современных: были худосочны, синюшны, плохо обработаны. В народе их называли «синяя птица». Вот за таких-то птиц и боролись высшие офицеры! Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно, тем более что у меня была возможность сравнить офицерский буфет с таким же буфетом кремлёвского пищевого блока при ЦК КПСС.

А тут еще началось горбачёвское сокращение кадров. Наш коллектив запаниковал: каждый считал, что непременно его должны сократить по тем или иным причинам. Каково же было моё изумление, когда я узнал, что сократили вольнонаёмного специалиста, с которым я решал большинство проблем, связанных с нашими объёмами строительно-монтажных работ! Ведь без ущерба для дела смело можно было уволить половину коллектива или сократить любого из них, так как они действительно «просиживали штаны» и ничего не делали. Я оказался в затруднительном положении и вынужден был настаивать на возвращении данного специалиста («коней на переправе не меняют»), так как все вопросы, в том числе и финансирования, решал он. Но вернуть его было очень проблематично. Пришлось конфликтовать с генералом. Мне уже довелось с ним пообщаться: однажды на совещании я сделал ему замечание, чтобы он не ругался матом при женщинах. Он же в отместку нафискалил моему начальству и просил меня заменить под надуманными предлогами другим конструктором. Моё начальство с его доводами не согласилось, да и заменить меня было никем. Долг платежом красен – я написал докладную вышестоящему начальству генерала. Приостановил все работы, выполняемые моими специалистами, мотивируя тем, что нет финансирования. Приближалась дата открытия комплекса. Докладная сработала. Пришлось уговаривать специалиста вернуться с должностным повышением, и работа продолжилась.

Общаясь со специалистами из других подразделений, я выяснил, что и у них сокращение происходило подобным образом.

Сокращали, как правило, сотрудников трех категорий: неугодных начальству (мотивировка – «не сработался с коллективом»); самых работоспособных (мотивировка – «тебе что, больше всех надо?»); и правдолюбов, стремящихся жить и работать по закону и по служебным инструкциям.

Предстоящее сокращение в МВД вызывает большую озабоченность в обществе. Народ наш законы соблюдать пока ещё не приучился, поэтому западные нормативы количества полицейских для нас не подходят. А если, сокращение произойдёт по тем же законам, что и в армии, то есть сократят опять самых честных и работоспособных – быть беде! Ведь жизнь в России еще не узаконилась после смены общественного строя, а тут кризис за кризисом, уровень жизни падает, безработица растет. Логично было бы имеющийся состав МВД привести в порядок, заставить соблюдать закон, работать не на своё благо, а на благо народа. А вот когда преступность снизится, можно будет подумать и о сокращении, но не по «универсальному закону», о котором в рассказе шла речь, а по закону порядочности и здравого смысла.