Текст книги "Сержант. Сила крупного калибра"

Борис призвал воинов, все книги собрали, снесли на площадь и сожгли. Когда пламя разгорелось, страницы стали скручиваться, кукожиться, и от костра послышались разные звуки – плач, рёв, стоны. Воины в испуге отбежали в стороны. Да и у Бориса по спине холодок пробежал. Колдовские книги!

Костёр ещё не догорел, как вернулся Узам с воинами. Пленного, как и уговаривались, он отпустил. Отозвал Бориса, чтобы разговор случайно не услышали.

– Подземный ход тянется далеко и всё время под уклон. И вышел в лесу, на берег речки. Там причал, похоже, лодка стояла. Вокруг – глухомань. На берегу – кустарник с колючками, а в воде – камыш с человеческий рост. Думаю, лодку с воды и видно не было.

– Понял, спасибо. Ты организуй охрану у пролома и проверь трофеи. Надо поделить честно, без обид. День-два, и мы уходим, чтобы успеть до сезона дождей.

– И ты уйдёшь?

– Пока не знаю. Кликну завтра желающих остаться. Наберётся десяток – хорошо. В замке непогоду можно пересидеть, а как погода наладится – дальше двигаться. По карте судя, земли Бира обширны.

– И обильны, – добавил Узам. – Если ты твёрдо решил, так после дождей я могу вернуться и привести с собой два десятка воинов.

Борис его понимал. У человека семья, дети. Это он – одиночка, заботиться не о ком, никто не согреет его постель, не приготовит ужин. А с другой стороны – он воин, солдат, и для него семья – якорь, даже обуза. Сейчас он волен идти куда угодно, а семейный человек должен заботиться о достатке семьи, о безопасности. Так что семья для воина – уязвимое место.

Узам стал во дворе раскладывать трофеи по кучкам. За делёжкой наблюдали предводители отрядов. Споры возникали. Особенно по долям погибших воинов. Когда всё добро из замка распределили, Борис обратился к воинам.

– Всё ли честно поделено, не забыты ли павшие?

Разнобой голосов в ответ.

– Всё честно!

– Мы довольны!

И даже кто-то крикнул.

– Веди нас дальше, Сержант!

На него сразу зашикали. Во‐первых, надо трофеи доставить домой, во‐вторых, сезон дождей уже на носу, три-четыре дня, и хлынут ливни. Хорошо бы успеть добраться до своих жилищ.

– Коли на меня обиды нет, вы вольны идти по домам. На обратном пути главным будет Узам, а я остаюсь. Кто хочет ещё добра добыть мечом, после сезона дождей буду ждать половину луны.

Половина луны – четырнадцать дней, половина лунного месяца, который длится двадцать восемь дней.

Воины разошлись. В замке их ничто не держало. Сразу руками прикатили телеги, стали грузить и увязывать трофеи. Борис полагал – переночуют и уйдут поутру. Ан нет, погрузились, подошли попрощаться, поклонились и отбыли. С воинами ушёл и Узам, но с десяток молодых бойцов остались. Семей пока не создали, а что в крепости делать, где каждый камень знаком?

Борис их распределил по караулам. Два человека посменно у пролома службу нести будут. Это сейчас самое уязвимое место замка.

Перегнал бронеавтомобиль во двор, чего ему за мостом делать? Себе резиденцию решил устроить в башне, где ранее Бир обитал. Здесь удобно – обзор через стрельчатые окна на все триста шестьдесят градусов. Кровать удобная, дебелая, на ней перина пуховая, гора подушек. Видимо, любил волхв комфорт.

Поужинал вместе с воинами. Теперь вместе с ними придётся месяц жить. Провизия в достатке была, в подвалах обнаружили большие запасы – сыр головками на полках, на балках подвешены окорока, рыба копчёная и вяленая, в закромах – мука крупитчатая, для выпечки лепёшек отменная. А ещё сухофрукты, соль, специи – перец, корица, имбирь. Всё заморское, как сказал Узам, видевший припасы. Воды для десятерых хватит месяца на два. А в сезон дождей водостоки с крыш цистерну в подвале наполнят.

Скучновато будет целый месяц сидеть. Ни тебе телевизора, ни радио, даже на охоту не выберешься. Какая охота, если зверьё по норам от дождя спасаться будет, да и самому какое удовольствие мокнуть?

Спать улеглись. Борис впервые за много дней разделся. Дверь спальни изнутри на железный засов закрыл. После полуночи, когда сон глубокий, – во дворе крик, тревога поднялась. Высунулся из окошка, крикнул.

– Что случилось?

– Постороннего видели, а он куда-то исчез.

М‐да, недоработка. С утра займётся безопасностью. А ещё бы помыться, пованивает от него, как от вепря лесного.

Выспался, солнце уже высоко стояло. На часы посмотрел – десять! Разбаловался! С кровати вскочил, зарядку сделал, кровь разогнал. Потом оделся – и к парням. Они не завтракали, его ждали. На костре сухофрукты в котле заварили, духовитый компот получился. В казачестве такой узваром называют.

Потом к машине направился, гранату взял. В кладовке первого этажа, что напротив трапезной, судя по длинному столу и лавкам с обеих сторон, нашёл крепкую бечёвку. Когда тревога поднялась, сразу о подземном ходе вспомнил. Вот и решил установить растяжку, будет для непрошеного гостя сюрприз. А нефиг ходить без спроса. С добрыми намерениями в гости являются днём, да с дарами. А по ночам отребье бродит – воры, грабители, насильники. Борису их не жаль.

По всем правилам растяжку сделал. Бечёвку над самым полом протянул, на ладонь выше каменных плит. Гранату РГО к держаку для факелов привязал, к чеке гранаты – конец бечёвки. Не подозревающий о растяжке незваный посетитель за бечёвку заденет, чека выскочит, и через три с небольшим секунды взрыв, причём на уровне головы и шеи. Мало не покажется, оболочка РГО содержит надсечённое железо. Да ещё осколки от каменной кладки рикошетить будут, опять же взрывная волна, ей деваться некуда, расплющит жертву, размажет по каменной стене.

Парней предупреждать не стал. Вход в подземный ход видел он, Узам и два воина, но воины и Узам ушли ещё вчера, а оставшимся лучше не знать, как открывается потайная дверца и что за ней скрывается.

Вычистил оружие, потом поднялся на стены замка, не спеша прошёлся по всему периметру. Видимость – километров десять. Видны дороги, река, селение на полуденной стороне километрах в пяти. Полуденная – это направление на юг. Что делать, компаса местные пока не знали и стороны света называли по-своему. Север – это полуночная сторона, восток – сторона восхода, а запад – закатная.

День пролетел в заботах, а ночь прошла спокойно, караульные посторонних не видели. Борис решил на машине съездить в селение, которое видел с башни. Взял с собой двух воинов, посадил в десантное отделение. Воины уселись на сиденья, стали осматриваться, постучали по стальным бортам. Поехали. На лицах воинов плохо скрываемый ужас. Лошадей нет, а повозка едет, рычит, аки зверь. Страшно! Перед селением Борис машину остановил. Воины выбрались из «Тигра» с нескрываемым удовольствием. Наверное, страдали клаустрофобией.

– Соберите жителей, поговорить хочу, – распорядился Борис.

Жители собрались быстро, вид испуганный. Понятное дело, неизвестно, какие требования выставят чужаки. Борис руку поднял, привлекая внимание.

– Волхва мы изгнали, если вы не будете предпринимать попыток как-либо навредить моим воинам, никто вас не тронет. Живите и работайте. А если увидите беглого волхва, дайте знать! Можете расходиться!

Жители одеты бедно, что с них брать? Борису нужно благорасположение жителей. Вот пройдёт сезон дождей, в замок придёт отряд воинов из земель Фараза, надо будет идти дальше, в сопредельные земли. Если жителей настраивать против себя – грабежами, насилием, – то в ответ можно получить партизанскую войну. Будут нападать на обозы, одиночных воинов. Такая война в своём тылу войску не нужна.

Жители стали расходиться, а к Борису подошёл старец.

– Я – старейшина селения Барыс по имени Мано. После сезона дождей мы должны волхву отправить налог. А ныне кому?

– Что входит в налог?

Старейшина стал перечислять. В основном продукты животноводства – шкуры, вяленое мясо – и даров земли – орехи лесные, зерно. Войско тоже кормить надо. Поэтому Борис распорядился:

– Половину от прежнего сдавать!

– А если волхв вернётся? Накажет!

– Тогда помогайте! Увидите Бира, сразу в замок, сообщите воинам.

– Хорошо, господин!

Хотел Борис сказать, что не господин он, но промолчал. Вернулись в замок. Воины, слышавшие разговор, сказали Борису.

– Зря налог уменьшил. Земли здесь плодородные, а они всего десятину платили.

– Будут богаче жить, и десятина больше будет. Вперёд надо смотреть.

Поужинали, спать легли. Около полуночи башню сотряс взрыв. Борис оделся, взял факел со стены. В замке уже тревога, воины бегали, все одеты и с оружием. А Борис сразу к потайному ходу, о растяжке подумал. Открыл дверь, из потайного хода дым, запах тротила. Свет факела высветил тело. В башню уже воины вбежали, за спиной Бориса толпились.

– Переверните, посмотреть хочу, – распорядился он.

Два воина перевернули на спину мёртвое тело. Один из воинов поднёс к лицу факел.

– Вроде волхв.

– Вынесите на площадь. А ты завтра в селение съездишь, пусть старейшина придёт, опознает.

Борис волхва видел дважды. Один раз – когда пленил, а второй – на стене, когда гаргульи напали. Хотелось ошибочку исключить. Лицо убитого, как и тело – в крови, осколками сильно изрешетило, можно принять действительное за желаемое.

Борис подождал, пока воины вынесут тело, дверь закрыл. Завтра обязательно ещё одну растяжку поставит. Хотя есть поговорка – снаряд в одно место дважды не попадает. Ну так и другая поговорка существует – «Бережёного Бог бережёт, а небережёного караул стережёт». Не поставил бы растяжку, пожалел гранату, сейчас волхв шастал бы в темноте по замку. Он здесь все ходы-выходы знает, вполне мог обойтись без факела. Уже в кровать улёгся, да какая-то мысль заснуть не даёт. Вот! Вскочил, уселся. Волхва в первый раз воины заметили, вспугнули. А пришёл он, потому как видел, что войско ушло, и полагал, что все чужаки замок покинули. Выяснил – не все, пришёл второй раз, уже рискуя. Зачем? Что осталось у него, какая-то дорогая вещица – манускрипт, магический предмет вроде хрустального глаза, свиток с заклинанием, да, может, и клад. Всё же правил он долго, ходил с набегами на соседей, должен был какие-то денежки скопить. А вынести или вывезти не успел, замок покидал в спешке через подземный ход. Много ли один унесёт, если ещё и факелом дорогу освещать? Вот разгадка его возвращения! И стало быть, с утра все помещения в замке осмотреть тщательно надо, стенки простучать. Волхв наверняка знал, а может, и видел уходящих воинов и обоз. Понимал, что на подводах трофеи. И всё равно рискнул. Значит, уверен был, что дорогую сердцу вещицу не забрали с трофеем, в замке она. От догадки, от нетерпения сон пропал. Было желание встать, взять факел и начать осмотр. Всё же заставил себя лечь. Лучше осмотр делать при дневном свете, иначе какую-то важную деталь можно просмотреть. Кроме того, в замке помещений множество, вероятно, не одна сотня, и быстро всё проверить не получится. Надо набраться терпения, на неделю – десять дней, а то и больше. И не привлекать воинов, они под трофеями понимают только материальные вещи – рулон ткани, одежду, головку сыра. Манускрипт или свиток с текстом – только материал для костра. Он вздохнул. Что с них взять, если образования нет, читать не умеют, а он поневоле сравнивает их со своими современниками.

Всё же уснул. Утром после завтрака растяжку установил для непрошеных гостей. А тут и воин вернулся со старейшиной села Барыс.

– Мано, ты хорошо знал Бира? Я имею в виду внешность?

– Конечно! Почти каждый день общался уже много лун.

– Пойдём.

Подвели к трупу, сдёрнули накидку. Мано вскрикнул, прижал ладонь ко рту. С одной стороны зашёл, с другой и огорошил Бориса.

– Не волхв! Двойник его. Бир хитёр, двойника нашёл давно, на себя похожего. Одежда одинаковая, кто редко видел, те путали.

– В чём же отличие?

– У настоящего волхва на шее слева небольшое родимое пятно, чёрное, размером с ноготь мизинца. А у этого нет. И у двойника волосы крашеные. Посмотрите на корни волос, они отличаются цветом, потому что отросли.

– Доводы разумные привёл, благодарю. За беспокойство прости.

– Не стоит.

Старейшина обвёл глазами площадь, замок, вздохнул.

– Раньше народа здесь много было, все одеты красиво. А сейчас пустынно.

– Не моя вина. Он с большим войском напал на Агалык. Мы отпор дали, волхва пленили, да он из темницы исчез. Кабы не нападение, жили бы по-прежнему. А теперь – либо он уцелеет, либо мы. Другого варианта не будет.

– Бир железа боится. С помощью заклинаний может проходить через дерево, камень. И силу черпает в манускриптах, они вон в той башне хранятся.

– Сожгли мы их третьего дня. Да и алфавит в них непонятный.

– Книги учёные, издалека привезены и за большие деньги куплены. Хвастал Бир как-то давно. Говорил, за одну книгу пять селений купить можно.

Старейшина ушёл. Ох, не прост Бир, изворотлив. Двойника где-то нашёл, на службу к себе взял. И в опасные моменты вместо себя его подставляет. Но для Бориса подсказка. Ежели Бир двойником обзавёлся, значит – смертен, как обычные люди. Уничтожить его можно, только как? Старейшина Мано упомянул, что Бир боится железа. Надо иметь в виду.

Памятуя о сезоне дождей, Борис распорядился сделать на въезде в замок деревянный домик, скорее караульную будку, где бы часовой мог укрыться от непогоды – ветра, дождя. Как предупреждал Узам, дожди будут лить от одной полной луны до другой, почти месяц.

А пока воины занимались строительством, начал осматривать, даже обыскивать замок тщательно, комнату за комнатой. Простукивал стены. В замке они толстенные, наружная стена метра три толщиной. Борис удивлялся – это же сколько камня и раствора на строительство ушло, сколько времени и сил?

Подосадовал на себя. Надо было не растяжку с гранатой ставить, а ловчую петлю. Не убить двойника волхва, а поймать и допросить. Зачем-то послал его Бир в замок? Значит, риск того стоил. Стало быть – поторопился с решением Борис, не всё продумал, не просчитал последствия. Даже ругал себя в душе. Взялся командовать туземным войском, а ошибки делает.

Наверное, будь на его месте грамотный офицер, таких промашек не допустил. Благо – наказывать его некому.

На следующий день с севера поползли тучи, солнца не видно, температура заметно снизилась. Не лишней была бы и курточка. Однако с этим промашка получилась. Всю одежду увезли из замка в качестве трофеев, а следовало какой-то минимум оставить. Тем более погода на глазах ухудшалась. К вечеру поднялся ветер, к утру начался дождь. Сначала мелкий, который усиливался с каждым часом и к вечеру перешёл в ливень. Буквально стояла стена воды, низвергающаяся с небес. В такую непогоду всё живое прячется в укрытия. Из окна башни Борис видел, как небольшая речка, протекающая с восточной стороны, на глазах становится полноводной, мутной, бурной. Река начала нести поваленные деревья, чью-то лодку, недостаточно закреплённую хозяином, какой-то мусор. Сухая прежде земля сначала жадно впитывала воду, но через сутки на земле уже появились лужи, потом вся поверхность превратилась в грязь, густую и непролазную. Через пелену дождя в окрестностях не видно никого живого – ни людей, ни зверей. Повезло тем, кто смог сделать припасы, – людям, белкам. Травоядные могли попастись, благо – трава полезла. Хищному зверью хуже – по норам забились, голодают. В дождь даже самый чуткий нос не возьмёт след жертвы.

Не лучше птицам, перья намокают, не держат. Забились в кроны деревьев, особенно хвойных пород, под стрехи изб, на чердаки.

Борис даже сравнил сезон дождей с всемирным потопом, как он описывался в Библии. «…разверзлись хляби небесные…» Очень точно про хляби.

Сидели у каминов, питались запасами из подвалов. Но хотелось тепла, солнца.

Глава 4
Бир

Всё – хорошее и плохое – когда-нибудь проходит. Опять полнолуние, ливни перешли в дожди, а потом и они прекратились. Выглянуло солнце, от земли, пересыщенной влагой, стали подниматься испарения. Влажность высокая, как в джунглях, видимости никакой, ибо за десять – двадцать шагов всё скрывается, как в тумане. Но после месяца дождей природа пробудилась. Травы вымахали в пояс, на деревьях за листвой веток не видно. Птицы летают, зверьё бегает.

А Борис продолжает надоедную уже работу по обыску помещений. Если бы что-нибудь нашёл, был бы интерес, а то месяц поисков – и бесполезно. Оставался неосмотренным один небольшой корпус в два этажа. Судя по обстановке – будуар или гарем для наложниц, хотя мусульманской веры, как и любой другой, здесь не было, одно язычество.

В каждой комнате этого корпуса – кровать под балдахином, на одних шторы из красивой ткани. Правда, всё уже грязное. Этот корпус себе облюбовали в качестве казармы воины. Гигиена скверная, да ещё и в одежде на постели ложились. Но именно здесь Борис обнаружил тайный ход, ведущий в подземелье. Вероятно, корпус был построен для других целей, ибо кто же доверит тайный ход гарему? Борис уже глаз и руку набил в осмотре и запросто мог работать таможенником или в полиции, искать схроны. Он сразу обратил внимание, что коридор короче, чем последняя комната. Простучал торцевую стену коридора, звук показывает за стеной пустоту. На самой стене никаких ручек, фигурок, которые могли бы служить ключом. На боковых стенах железные держатели для масляных светильников. Повернул один и отскочил в сторону в испуге. Что-то щёлкнуло громко за стеной, и вся она стала поворачиваться. Потянуло сквозняком, стало быть – есть второй выход. Борис автомат с плеча перевесил на грудь, загнал патрон в патронник, на предохранитель не ставил. Случись неожиданное нападение, и даже секундная задержка может стать роковой. Для такого случая в брючном кармане китайский фонарик со светодиодами. Луч света сильный, яркий, а батарейки расходуются экономно. Хороший фонарь, но выкинуть придётся, как батареи сядут, новых-то здесь ни за какие деньги не купить.

Осторожно двинулся вперёд. И под ноги светил, и вверх. Под ноги, чтобы не нарваться на ловушку, устраивали такие. Наступил, а земли под ногой нет, провалишься вниз, а там – острия ножей. А ещё копья, скорее дротики из-за короткого размера, могут висеть над головой. Наступил неаккуратно на замаскированную дощечку – и получи в темечко и плечи пару-тройку дротиков. Средневековый люд на выдумки горазд! Подземный ход постепенно под уклон шёл, да ещё циркуляцию описывал. И упёрся в запертую на здоровенный замок дверь. Сбить бы его кувалдой, да нет под рукой. Отошёл на пять шагов, выстрелил из автомата. Выстрел оглушил в тесном пространстве. Зато у замка дужка отвалилась. Открыл дверь, посветил фонарём. Настоящая «оружейка». На стеллажах – пучки стрел, копья стояли у стены, на стенах развешано холодное оружие – мечи, боевые топоры, кинжалы. Борис не сторонник мечей. Тяжёлое оружие, им надо учиться фехтовать. То ли дело – автомат. Пальнул в противника издалека – и одержал победу. А для близкого боя есть пистолет, граната. Караульного бесшумно снять – есть штык-нож.

Но помещение решил обойти. В конце обнаружилась ещё одна дверь. Толкнул её ногой, отворилась со скрипом, и тут же сверху рухнуло короткое бревно, утыканное острыми железными шипами. По коже мурашки пробежали. Представил, что стало бы с его головой, если бы сразу вошёл. Фонарь осветил небольшую комнату, по периметру стеллажи с кожаными мешочками. Борис сразу подумал – деньги. Развязал один мешочек, тускло блеснуло серебро. Высыпал на ладонь, какая-то надпись по кругу, в центре – мужской профиль. Ссыпал несколько монет в карман. Надо будет поинтересоваться потом у старейшины Мано – что за деньги? Самого Бира или других земель? Прикрыл за собой дверь. Замок бы не помешал, всё же денег много. Ему деньги не нужны, воин добудет себе пропитание мечом. Но можно нанять наёмников, целую армию. Вероятно, так и сделал Бир, когда пошёл набегом на Агалык. И взял бы его, кабы не Борис на «Тигре». Вышел из подземелья, прикрыл дверь, со щелчком захлопнулся засов.

Поднялся в башню. Припомнились мысли о наёмной армии. А для чего она ему? Завоёвывать другие земли, свергать тамошних правителей? Как-то не хочется, не такой он кровожадный. Бир – он агрессор, получил по морде, и в ответ против него предпринят был поход. Но это лишь зеркальный ответ. И успокоится Борис, когда увидит мёртвого настоящего волхва, а не двойника. Уйди сейчас Борис с воинами, Бир наймёт армию и двинется на земли Фараза. Не сможет Бир успокоиться. Как же! Чужеземец разгромил его армию, самого волхва в плен взял, этим унизив. За такое требуется смерть, причём желательно прилюдная, чтобы свидетели сами видели мучительную смерть посягнувшего на власть волхва. Так что Борис иллюзий не имел. У него с волхвом война – кто кого? До смерти, волхв отмщения желает. Ибо по мордасам не получал ранее. Сезон дождей кончился, и волхв может начать боевые действия в любую минуту. И в первую очередь для наёмной армии нужны деньги. Пустым обещаниям, не подкреплённым звонкой монетой, никто не поверит. Стало быть, волхв или его доверенное лицо придёт к подземному хранилищу, и если устроить растяжку да ещё засаду, то есть шанс одолеть волхва.

Тянуть не стал, в этот же день поставил растяжку перед дверью «оружейки». А перед тем поставил на место сломанный замок. Он не запирался, но при взгляде со стороны, да в темноте, выглядел нетронутым. Пусть не насторожит волхва, пусть подойдёт, зацепит ногой за бечёвку.

Следующим днём прибыл обоз из селения Барыс во главе со старейшиной, привезли налог, как и сказал Борис, – половину от прежнего. Но даже половина – это десяток телег. Воины и возничие разгрузили продукты в подвал, а Борис достал из кармана пару серебряных монет, показал Мано.

– Это чьи деньги?

– Бира, его земли монета. Да вот его профиль.

– Что можно купить за одну такую монетку?

– Коня, или три коровы, или десяток овец.

Борис подкинул на ладони монету. Лёгкая, наверное, и трех граммов веса нет.

– Мано, где может скрываться Бир? Я думаю, что кроме замка у него были другие дома?

– Были, даже три.

– Показать сможешь?

– Он меня убьёт, а семью изведёт под корень.

– Я его убью, скоро придут мои воины. Ты только молчи.

– Хорошо, господин!

Ещё через день караульные со стены предупредили, что к замку приближается войско со стороны земель Фараза. Знамя есть, но различить невозможно, слишком далеко.

Сразу сыграли тревогу. Охотничьим рогом. Борис обнаружил его на стене одного из залов. Никто из воинов на него не покусился. Обычно из такого рога подают сигналы на охоте. Борис попробовал дунуть в рог сам. Получилось оглушительно громко, заунывно, но с другими звуками не спутаешь. Он приспособил его для воинских нужд. На рёв рога из здания выбегали воины, строились.

– К нам приближается войско, – сказал Борис. – Мыслю – Узам воинов ведёт. Однако пока не разглядим, не опознаем в точности, держать оружие наготове и занять места.

Ещё до сезона дождей Борис для каждого нашёл наиболее выгодное место. Двум лучникам – места повыше, на полуразрушенных башнях у въезда в замок. Двум – у моста, остальным – на стене.

Сам взобрался на стену с оптическим прицелом, он переменной кратности. Всмотрелся. Нет, далековато, лиц не разглядеть. По приблизительной прикидке – около трёх сотен Узам собрал. Это хорошо. Взят только один замок, всю землю Бира не осматривали. Не исключено, что он уже новую армию собрал. Через четверть часа уже стал виден флаг и сам Узам во главе войска. Борис рогом дал отбой, спустился со стены.

– Встречайте знакомых и родственников! Узам с воинами идёт!

Обрадовались воины. Как же! Не битва предстоит, а встреча. Для многих – с родственниками. А если родни нет, всё равно расскажут о новостях в селении.

Узам с войском добрались до замка через полчаса. Воины в замке успели на кострах воду подогреть для узвара, ещё немного, и каша сварится. После перехода всегда кушать хочется. С лошадьми после сезона дождей проще, травы зелёные, сочные, по пояс стоят. На любом лугу или поляне пастись могут. Под наблюдением караульных коней пастись отвели, иначе во дворе замка навозу полно будет. Объятия, разговоры. Месяц с небольшим не виделись, а новостей накопилось много.

Уже и за стол рассаживаться пора, за разговорами каша поспела, да караульные на стенах тревогу подняли, рог ревёт короткими сигналами. Борис тут же вскричал.

– Защиту надеть! К оружию!

А сам в бронемашину забрался. Пока неясно, какой враг, численность, пеши или конно? Не угадал. Раздался шум, причём сверху как-то потемнело. Это сверху враги. Десятка два полуженщин-полуптиц, прозываемых гарпиями. Само олицетворение жадности, жестокости, ненасытности. Имеют лицо женщины и бюст, когти грифа, крылья птиц с перьями. На лицо смотреть невозможно без содрогания – горящие дикой злобой глаза, спутанные грязные волосы и отвратительный запах.

Борис сразу понял – Бир послал тварей, причём по прибытии войска, ещё не успели обосноваться. Донести, даже если в войске предатели были, никто бы не успел. Борис вспомнил о хрустальном глазе. Где-то оставил его волхв и теперь видит, что творится во дворе замка. Чтобы уберечь воинов от потерь, Борис крикнул:

– Всем в зал, в трапезную. Оборонять окна! Лучники – занять позицию у обоих входов! Засыпать тварей стрелами!

В условиях внезапного нападения, когда растерялись немного, испугались жуткого вида, нужны громкие и чёткие команды. Воин, привыкший исполнять приказы, бросится выполнять. Так и получилось. Когда увидели гарпий, закричали некоторые от страха. Никто до этого не сталкивался с кровожадными летающими тварями, ужас обуял. Пока воины, отбиваясь копьями от нападающих сверху гарпий, сдерживали их, большая часть успела забежать в трапезный зал, выставили копья в проёмы окон. Такой частокол и гарпии преодолеть не под силу.

Борис, стоя в открытом люке, успел сделать несколько выстрелов из автомата. Пулемёт был в кабине. На время сезона дождей Борис его убрал, а поставить не успел, угрозы не было.

Гарпия крупнее человека, ростом метра два с небольшим, но автоматные пули валили их запросто. Короткая очередь в два-три патрона – и упала, визжа истошно, дёргаясь в агонии. Трёх тварей успел убить и вынужден был спрятаться в «Тигре», задраив люк. Налетела сзади тварь, рванула когтями. Но голова в каске, а бронежилет не поддался. Решил не искушать судьбу. Гарпия в бессильной ярости стала скрести когтями броневую сталь. Скрежет раздавался противный, как ножом по сковородке. Потом разглядела через бронестекло Бориса, попыталась схватить. Видит, а цапнуть не может. В бессильной злобе визжит, в глаза смотреть страшно, тело мурашками покрылось. Лицо твари совсем близко, но никаких чувств, кроме отвращения и страха, не вызывает. Несколько секунд Борис в прострации сидел, потом открыл бойницу, вставил автомат. Как только гарпия показалась в секторе обстрела, дал очередь. Визг, переходящий в рёв, удары когтистых лап по машине. Но три пули в брюхо кишки переварить не могут. Упала, подёргалась и сдохла. Другие гарпии атакуют окна и двери. Перед дверьми лучники пускают стрелу за стрелой, перед ними уже по паре гарпий валяется. Ещё несколько перед окнами, из тел копья торчат. Видимо, всадили оружие со всей силы, а вытащить не смогли.

Борис перебрался в десантный отсек, сменил магазин у автомата, открыл бойницу. Приходилось ловить момент, чтобы гарпия не была на одной линии огня с воинами. Взмыла вверх, выше окон, получи очередь в спину между крыльями. Ещё троих убил, столько же осталось. Но скудным своим умишком поняли – людей им не одолеть. С визгами, работая крыльями, взмыли над замком и улетели на закатную сторону. Борис и воины выждали с четверть часа. Вдруг у гарпий обманный финт? Вылетят из укрытий и нападут. Не видно мерзких тварей. Воины трапезный зал покинули. Каша в котлах уже дошла давно, её бы с огня снять вовремя, а не сделали. Вода выпарилась, каша в пудинг превратилась, ножом резать надо и кусать, а не ложкой зачерпывать. А не до еды. Раненых перевязать, убитых собрать. На мёртвых раны страшные, гарпии когтями вырывали у жертвы большие куски тела. Лошадей пару десятков пригнали, верёвками трупы гарпий лошадьми за стены замка вытащили, ибо смердели жутко. Очистили двор, принялись за погребальный костёр для павших воинов. Обошлось малой кровью, всего полтора десятка убитых. Могло быть намного больше. От крылатых тварей спас трапезный зал. Стены кирпичные, сверху второй этаж, а окна прикрывали воины. Но настроение в войске скверное, среди воинов в первый день понести потери – плохое предзнаменование, весь поход может оказаться несчастливым. Тёмные здесь люди, верили в предзнаменования, в гадание на костях, на куриных потрохах, да на чём угодно. Была целая куча примет, добрых и недобрых знаков. Борис над всем этим в душе посмеивался, но открыто сомневаться в этих суевериях не спешил, воинов можно от себя оттолкнуть.

Пока воины собирали погребальный костёр, Борис вышел в центр площади, осмотрелся. Если у Бира есть хрустальный глаз, то он должен находиться на самой высокой точке строений замка для хорошего обзора. И место это – башня, где была библиотека, где раньше был кабинет и личные покои волхва, а ныне спал сам Борис. По винтовой лестнице взошёл на последний этаж, потом по узкой вертикальной на крышу, откинув люк. Подошёл к краю крыши. Тут каменный парапет – и вот он, хрустальный глаз. Приклеен к камню древесной смолой, дабы ветром не сорвало. С трудом отодрал глаз от камня, повернул к себе, надеясь, что Бир наблюдает. Показал фигу, сказал:

– Лучше скройся в какой-нибудь дыре и сиди тихо! Я тебя всё равно найду и убью!

Помнил, что Узам говорил – глаз видит, но не слышит. Но всё равно высказался. Но слова до адресата дошли, Бир легко читал по губам, как это делают глухие. Скривился волхв. С этим чужеземцем ему откровенно не везёт. Сначала его армию уничтожил, которую он собрал и лелеял год, вложил кучу монет чистого серебра. Потом успешно отбился от гаргулий, а ныне – от гарпий, что почти никому не удавалось. И войско его не бежит в панике. Надо похитрее действовать, подослать к чужеземцу красивую женщину. От медовой приманки редко кто из мужчин уходил. Вот тогда отравить его можно, подсыпать в пищу яд, да такой, чтобы помучился перед смертью. А главное – не должно существовать противоядия. Уже три полных луны Бир не хотел ничего сильнее, чем уничтожить чужеземца. Это желание владело им целиком, без остатка. Поквитаться за унижение пленом, убить, и неважно, какой ценой. Он готов отдать все свои деньги. Деньги – это всего лишь призрачный эквивалент богатства и власти. Его рудники смогут добыть ещё серебра и начеканить монет. Он должен править этой землёй, а не прятаться. Он победил предшественника и правит более ста лун, срок очень большой. Он чувствует в себе силы и способности держать бразды власти и далее. Что для «посвящённого» сто тридцать лун? В других землях и по три сотни правили. В конце концов он силён в магии, смог призвать на службу, подчинить своей воле существ злобных, никогда не исполнявших волю простых людей, тварей из пограничного мира – между миром живых и мёртвых. Две неудачи, бывает, но схватка только началась. Интересно, кто подослал чужеземца? Это мог сделать любой из «посвящённых», кто возжелал его земель. Между правителями дружбы нет, временные союзы во время войн, не более.