Текст книги "Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона"

Чёрно-золотой талисман Брабера, его «находитель демонов», вновь сходил с ума. Песок внутри перемешался, частички его, похоже, совсем забыли о земном притяжении.

Что это значит, все уже знали. Даже слишком хорошо.

– Только демонов нам тут и не хватало, – простонал алхимик.

Брабер закряхтел, пошевелился.

– Ты… ты чего, распечать тебя?!

– Не могла допустить, чтобы ты, гноме, красиво помер у меня на глазах, отобрав всю славу, – ядовито бросила Гончая.

– И потому надо было меня по башке, да-а?

– Ну извини. Надо было оставить тебя на съедение. – Стайни не отрывала глаз от расползающихся по котловине потоков живого гноя. – Приходи в себя, охотник! Твоим друзьям, похоже, не терпится. Боятся пропустить самое интересное.

Брабер уставился на обезумевший талисман.

– Чего тут только нет… – непонятно пробормотал он.

– Полезем вверх? – слабым голосом предложила Нэисс.

– Вверх? Нет смысла. – Ксарбирус стоял, скрестив руки на груди, тоже, как и бывшая Гончая, глядя на стремительно приближающуюся желтоватую волну. – Похоже, друзья мои, наш поход здесь и закончится, если только мы очень, очень быстро не окажемся внутри.

– Помоги! – гаркнул на Стайни Брабер. – Где Гончая не углядит, мож, у гнома выгорит!

Они двинулись кругом, всем телом прижимаясь к тёплой, нагретой за день, несмотря на осеннюю пору, стене. Нэисс и Ксарбирус остались стоять, где стояли, стараясь, чтобы брошенные Брабером мешки не свалились в ров. Сидха вдруг расхохоталась:

– Зачем они нам теперь?!

– Пока не помер, буду надеяться. – Алхимик кусал губы, но не взялся ни за один из своих эликсиров.

Многоножки тем временем, как и положено, покрыли живым ковром всё окрест, докатились до каменного кольца вокруг котловины, достигли рва – и молча, словно хорошо отлаженные навсинайские големы, принялись за старое, стали строить живой мост через пропасть.

– Нас поджарит или сварит, если те, что в башне, вновь покажут силу?

– Предпочту поджаривание, сидха. Во всяком случае, это быстрее, меньше мучиться.

Потоки многоножек всё ещё изливались из прорыва, словно и впрямь гной из вскрытой ланцетом лекаря пустулы, когда воздух над проклятым местом странно замерцал неярким жемчужным сиянием, особенно заметным сейчас, в сгустившейся ночи. Над прорывом Гнили словно разворачивалась странная радуга из оттенков серого, белого и жемчужного; вот появилась арка, врата заполыхали белым.

– Не может быть! – И Нэисс прижала ладонь ко рту.

– Демоны. Добро пожаловать, друзья. – Ксарбирус замер у стены, кулаки его сжались. – Как жаль, как жаль… Коллега Шелдари отдал бы правую руку за такое зрелище…

– А что ж тут такого? Помните, мэтр, когда ещё на корабль не сели, Гниль с этими тварями мало что не смешались?

– Тогда не смешались, Стайни. Пузыри лопались вблизи от открывающихся порталов, но всё-таки не настолько близко. Теперь вот и увидим, кто кого заборет…

Из белого пламени прямо в жёлтые потоки ступила чудовищная, гротескная фигура, раза в три выше обычного человека, с массивной трёхрогой башкой, широким плащом чёрных крыльев за спиной. Глаза горели, словно у големов, но не красным, а серебристым.

– Теперь закрыться… – бормотал Ксарбирус, неотрывно глядя на распахнувшийся портал.

Но впустившие демона врата отнюдь не собирались закрываться. Следом за первым чудовищем в них возникло второе, низкое, горбатое, с шипастым, высоко взнесённым гребнем вдоль всей спины; свет Гончих блеснул на огромных клыках, спускавшихся ниже подбородка. Следом – третий, этот двигался почему-то на четвереньках. Все они тяжело шлёпнулись вниз, так что многоножки полетели в разные стороны, словно брызги – увы, отнюдь не чистой, хрустальной воды.

– Хррм-грпщ-умф?! – взревел самый первый из троицы.

– «Что за дряни мы напились вчера?!» – усмехнулся алхимик.

– Ничего не… – вывернулись из-за стены Стайни и Брабер. Гном так и замер, широко раскрыв глаза. Меч сам перелетел к нему в руку.

Твари Гнили наконец сообразили что к чему. Живой мост быстро рассыпался, бестии ловко карабкались назад; многие срывались, беззвучно исчезая в тёмной глубине пропасти.

…Но когда Гниль хоть в малейшей степени занимала гибель служащих Ей созданий?

Шелестящая волна обрушилась на тройку демонов, те ответили яростным рёвом – и потоками пламени, что, как и положено по всем легендам, вырывалось у них из пастей.

– Мэтру Кройону такое и не снилось, – прошептала Нэисс.

– Славные демонюки какие, – в тон ей отозвался гном. – Дважды только я с такими переведывался. Редко их к нам заносит…

– Заносило, ты хотел сказать, мой добрый гном. Сдается мне, теперь тебе предстоит видеться с ними куда чаще, если, конечно, мы отсюда выберемся.

– Всё б вам дурное пророчить, мэтр! «Если выберемся»! Выберемся! Не можем не выбраться!

– Смотрите! – оборвала их Стайни.

Изрыгаемое демонами пламя очистило камень вокруг них, многоножки горели и распадались невесомым пеплом, так что не оставалось даже тлеющих панцирей.

– Крепкие парни, – завистливо крякнул Брабер. – Эвон, как жгут! Нам бы так…

– Если жгут, так тогда уж горячие, наверное, – буркнула Стайни, тоже не в силах отвести взгляд от битвы. – Того и гляди, всю Гниль спалят!

Демоны встали в круг, изрыгая пламя, словно какие-то чудовищные осадные машины Навсиная или Некрополиса. Многоножки словно забыли о башне, о прижавшейся к её стене четвёрке, всем множеством бросившись на новых врагов; смерть их не пугала, они словно вообще не знали, что это такое. И они не просто наступали – они наступали хитро, прямо посреди шевелящегося покрывала стали вспучиваться живые холмы, стремительно вытягивающиеся вверх острыми пирамидами. Многоножки карабкались друг по другу, забираясь всё выше и выше, пока сразу пять таких пирамид не оказалось выше самих демонов.

И тогда Гниль ринулась в атаку уже не только по земле, но и по воздуху. Многоножки настоящими струями устремились с вершин только что возведённых примётов, кидаясь на демонов сверху.

Их встретил ревущий огонь и разящие, рвущие всё и вся клыки, твёрдая броня, поддающаяся только зачарованным клинкам, но Гниль это не смутило. Даже демоны не могли извергать потоки огня постоянно, без малейшего передыха; они дышали пламенем, и, пока твари атаковали их только по земле, пришельцы ещё могли выстоять. Но когда многоножки бросились сверху, демоны дрогнули. Чёрные тела быстро покрылись желтоватыми росчерками, едва видимыми в свете бушующего пламени.

Теперь демоны не просто ревели от ярости – они выли от жуткой боли; наверное, простым смертным такое не представить. Только один из пришельцев ещё жёг всё вокруг себя, двое других уже катались по камням, погребённые под толстым слоем многоногих тварей. То и дело сквозь жуткую шевелящуюся массу пробивались языки пламени, пожиравшие множество тварей Гнили, но их место мгновенно занимали новые.

И только четверо странников, прижавшиеся к стенам чужой и жуткой башни, единственные свидетели разыгравшейся схватки, видели, что и у Гнили резервы небеспредельны. Лопнувший пузырь уже давно не исторгал новые и новые орды многоножек; огонь сожрал несчётные тысячи бестий, и сейчас жёлтый круг сужался, и притом довольно быстро. Демоны дорого продавали свои жизни.

– Прямо даже как-то не по себе, – пожаловался Брабер. – Всю жизнь демонюков рубил-колол, головы им сносил, рогами торговал… а теперь смотрю, как помирают от Гнили этой самой, – и жалко! Представляешь, сидха – я, гном, демонов жалею!

– Потому что тебе в каждом мэтр Кройон чудится. – Нэисс отвернулась, понурила голову. – Да и мне тоже…

– Чувства в сторону, – одёрнул спутников алхимик. – Надо отметить, гм, что демоны действительно появились очень кстати. Смотрите, Гнили почти что и не осталось!

Кое-как отбивался только один демон. Пошатываясь и уже не взрёвывая, он громадными лапами срывал с себя многоножек, давил и плющил их копытами, то и дело плевался тонкими струйками пламени, но его судьба была предрешена.

Двое других уже застыли неподвижными глыбами не спасшей своих хозяев брони, блестящей и скользкой от пролитой крови; желтоватая жижа парила на камнях среди множества растоптанных многоножек.

Демон упал на колени, взвыл в предсмертном отчаянии; вой нарастал, становясь нестерпимо-режущим, высоким, невыносимым. По губам и подбородку пришельца вновь побежали ручейки огня.

– Прочь! – вдруг дёрнулся гном. В руке его зажат был находитель, и золотой песок внутри светился ярко, словно маленькое солнце. – Он сейчас рванёт!

Никто не задал ни одного вопроса. Подхватили мешки, как могли скоро кинулись на другую сторону, под защиту башни. И точно – они едва успели оказаться за изгибом стены, как котловину сотряс громоподобный удар. Ярко-рыжее облако взметнулось куда-то в поднебесье, в единый миг поглотив ночную тьму. Упругая невидимая волна попробовала на прочность фундаменты башни и рассеялась, побеждённая.

Грохот заставил всех на несколько мгновений просто оглохнуть, и потом ещё долго звенело в ушах. Затопившее всё вокруг пламя опадало медленно, словно нехотя, оставляя повсюду в котловине лужи горящей чёрной жидкости.

– Кровь демонючая горит, – со знанием дела бросил гном. – У этих, огненных, завсегда так. Коли видят, что не совладать им, что смерть неминучая, – взрываются, вот как мы только что видели. Тут уж охотнику только одно – драпать изо всей мочи аль укрытие какое искать. Потому как убежать… – он покачал головой, – мало кому удавалось.

– А тебе? – поддела бывшая Гончая.

– Мне нет, – покачал головой Брабер. – Дважды с этакими демонюками сталкивался… и оба раза подвезло мне. Было где спрятаться. Всё, можно вылезать. Там ничего живого. Неживого тоже. Слава Зверям, что мешки успели вытащить, а то остались бы без припасов.

– Идти обратно, собственно говоря, незачем, – пожал плечами Ксарбирус. – Башня что тут, что там – совершенно одинакова.

Неугомонная Стайни тем не менее отправилась на другую сторону и вскоре вернулась, целиком и полностью подтвердив слова гнома. В котловине не осталось никаких следов ни демонов, ни Гнили. Огонь сожрал всё, в том числе и тела двух погибших первыми пришельцев.

– Оттого-то так и полыхнуло, что ещё двое огнём пыхающих там оставались, – заявил Брабер. – Они, должен вам сказать…

– Хватит, – раздражённо оборвал его алхимик. – Мы все устали, голодны, у меня в горле, наверное, скоро можно будет сушить сено. Как попасть внутрь, никто из нас не знает. Тёрн – вроде как! – по-прежнему там, в башне. Так что давайте отсюда выбираться. Иначе нас Мудрые тут голыми руками возьмут.

– Хотела бы я знать, почему они нас сейчас не взяли. Неужто и впрямь это существо такое непобедимое?

– Не знаю, Нэисс, милочка. Гляньте-ка на небо, ничего не видать?

Но ещё совсем недавно полыхавший зелёным огнём восходный горизонт оставался тёмным и непроглядным. Там сгустились тучи, проглотив низкие звёзды.

– Представление окончено, – скривилась бывшая Гончая.

– Кто знает, кто знает, любезная моя Стайни. Я бы не сбрасывал нашу крошку со счетов так быстро.

– И-эх, проклятущая! – Гном в сердцах впечатал кулак в равнодушную стену башни. – Прям аж горит, как подраться хоть с кем-то охота! Засиделся я без дела, застоялся; а эти, в масках, только один раз и дерзнули выступить как достойно, как воинам положено!

– Воинам положено победы одерживать, а уж как – другое дело.

– Неправы вы, мэтр, ой как неправы! Коль победишь бесчестно, отольётся тебе это, да так, что лучше бы той победы и не случилось!

– Оставим споры, – поморщился Ксарбирус. – Я устал, хочу есть и спать. Желающие драться благоволят повременить с осуществлением своих чаяний до завтра.

* * *

– Уважаемые соратники. Дорогие мои товарищи. – Голос мэтра Эммера, верховного распорядителя Коллегиума, дрогнул, как бы от прорвавшихся чувств. Он даже смахнул что-то незримое с уголка глаза. – Наступает решительный момент. Ради него мы трудились долгие годы, отказывали себе во всём, ради этого терпел лишения наш добрый, простодушный народ. И вот – конец ожиданию, признаюсь, изрядно затянувшемуся. Мы здесь, чтобы оружие возмездия наконец-то пришло в действие и покончило с этой вечной угрозой Некрополиса. Восток должен быть приведён к покорности. Чудовищный культ смерти – искоренён, – он перевёл дух. – Простите, досточтимые коллеги, эти невольные проявления чувств. Слишком уж долго, мы, маги старшего поколения, ждали этого дня. А когда он уже наступает – невольно теряемся, боремся с подступающими слезами… Коллега Зильфер!

– Я, господин верховный распорядитель!

– Всё ли готово? Прошу вас, доложите Коллегиуму.

– Слушаюсь. Досточтимые соратники, друзья! Наши приготовления остались незамеченными Некрополисом. Вернее, они увидели ровно то, что мы им хотели показать, – сбор войска на Делхаре, прямо в центре, вдоль главного тракта. Там, где и полагается наносить основной удар. Они ответили, подтянули не меньше двадцати тысяч зомби. Держат их, конечно, на известном удалении от границы, им есть куда отступать, думают этим воспользоваться. И мы, дорогие друзья, мы, конечно, доставим Мастерам Смерти эту маленькую радость – полагаю, что последнюю, – радость от того, что они якобы «предвидели» наш удар. В то же время наши приготовления на севере, в западном Меодоре, они явно проглядели.

– Каковы новые сведения о Гончих, замеченных возле столицы короля Семмера?

– Крутятся всё там же, – отрапортовал маг. – Не уходят. Что-то им там потребовалось…

– Что им потребовалось, мы уже обсуждали. Сколько у Некрополиса там зомби?

– Никак не меньше пятнадцати тысяч. И почти все собраны против Меодора на их берегу Долье.

– Как я и предсказывал. – Мэтр Эммер потёр руки. – Осуществлено ли перенацеливание?

– Да, мэтр, – кивнул маг Ференгаус. – Всё исполнено в точном соответствии с вашими мудрыми указаниями. Ударная точка в одной лиге южнее Долье, именно там разворачиваются подходящие зомби. Хотел бы особо отметить новые дозорные големы. Они поистине превосходны. Без них ничего бы не удалось обнаружить.

– Прошу прощения, коллеги, можно вопрос?

– Можно, только коротко, коллега Азерус.

– Если Гончие крутились вокруг столицы Семмера и постулировалась цель одним ударом стереть с лица земли побольше этих проклятых созданий, то почему же точка прицеливания так далеко на юге?

– Сможете ответить, коллега Ференгаус?

– Разумеется, мэтр Эммер. Досточтимый коллега, все особенности нашего нового оружия не известны никому, кроме лишь уважаемого господина верховного распорядителя и вашего покорного слуги. По причинам достаточно банальным, чтобы их здесь не приводить, позвольте мне воздержаться от деталей. Однако суть в том, что мы всё равно достанем этих самых Гончих и убережём простолюдинов Меодора от… последствий нашего удара, назовём их так.

– Вы удовлетворены, коллега Азерус?

– Вполне, благодарю вас, мэтр.

– Прекрасно! Коллега Зильфер, наши полки в Меодоре?

– Пребывают в полной готовности. Сразу же по нанесении удара мы перейдём в наступление, переправимся через Долье и двинемся на северо-восток. Конечная цель – Скришшар. Наше правое крыло займет крепость Дефр в верховьях Сиххота. Там мы остановимся. По взятии Скришшара все големы повернут на юго-восток. В это время коллега Ференгаус будет готовить второй удар. Его он нанесёт, когда мы подойдём к самому Некрополису. Но об этом мы станем говорить, когда и впрямь увидим цитадель Гильдии.

– Достойно сказано, – одобрил мэтр Эммер. – Что собрано для нашего наступления?

– Согласно вашим указаниям, мэтр, решено было использовать только новых и новейших големов. Массы старых отправлены на юг. Мастера Смерти их, конечно же, обнаружили. Что нам и требовалось.

– Прекрасно, – кивнул мэтр Эммер. – Итак, коллеги, хватит слов. Их уже произнесено достаточно…

Маг Зильфер отвернулся, наверное, потому, что на его лице слишком уж откровенно читалось «и ты, дорогой, произнёс большую их часть».

– Коллега Ференгаус! – голос мэтра зазвенел, в полном соответствии с торжественностью момента. – Начинайте.

– Слушаюсь, господин верховный распорядитель, – напыщенно отозвался чародей и сбросил на пол тонкое лилово-серебристое покрывало. Под ним на тускло мерцающем блюде покоился обрамлённый белым металлом Камень Магии размером с ноготь мизинца.

– Прошу вас, мэтр. – Ференгаус поклонился и отступил. Мэтр Эммер с соответствующей случаю улыбкой – уверенной и слегка снисходительной – коснулся Камня указательным пальцем.

Белая вспышка, и Камень исчез. Над блюдом появилась картина, нечто вроде плавающей в воздухе карты: извилистая черта Долье, игрушечные домики и башенки, обозначавшие меодорские города с замками; и алый крест чуть южнее реки, пульсирующий, словно мерно бьющееся сердце.

– Смотрите, уважаемые коллеги. Смотрите внимательно. Этого не видел ещё никто и никогда. Смотрите! – Мэтр Эммер патетически воздел руки. – Коллега Ференгаус, нельзя ли как-то поближе?..

Оружейник лишь виновато развёл руками.

– Ничего, – свеликодушничал господин распорядитель Коллегиума. – И так всё увидим. Внимание, коллеги, внимание! Наступает исторический момент…

* * *

– Зима, досточтимый дон Дигвил. Ранняя она в этом году какая-то…

– Мастер Латариус. Ну зачем повторять всем известное?

– Мне хочется поговорить, благородный дон. Простите старику его болтливость. К тому же за долгие годы, когда видишь почти исключительно собратьев по Гильдии, тянет беседовать со свежим человеком. Да и то сказать, в Гильдии беседовать надо с опаской. Не все, скажем прямо, разделяют мои идеи и настроения. Кое-кто и в самом деле мечтает обратить «всех, кто не с нами» в послушных зомби. Кое-кто и вас, любезный дон, хотел отправить к ним же…

Дигвил вздрогнул.

– Но, к счастью, возобладал более трезвый подход…

Гайто брели по заснеженной дороге. Тепло ещё держалось в воздухе, в незамерзшей воде – над тёмными струями поднимался пар. Снег уже не таял, но до настоящих метелей и сугробов оставалось ещё немало дней.

Двое путников, высокоучёный лекарь Латар и его верный телохранитель, кондотьер Диггел, почти достигли Меодора. Впереди, в какой-то лиге уже виднелись башни и стены города.

– Что слышно от ваших Гончих, мастер? Очень хотелось бы знать, что семья моя жива и с ней ничего не случилось.

– Они появятся этой ночью с известиями, – без тени сомнения заявил Латариус. – После этого вы отправитесь к своим близким, благородный дон. Всё, как и обещано. А сейчас поехали. Вечер не за горами, я – уж простите! – замёрз и устал.

– Тогда трогаемся, – кивнул Дигвил. Руки в чёрных кожаных перчатках нетерпеливо стиснули упряжь.

«Скоро увижу Ютайлу, малышей, уже совсем скоро. Никогда бы не подумал, что буду так скучать. Раньше-то что? Раньше отправился бы под тёплый бочок какой-нибудь пригожей бабёнки, а теперь о таком даже думать не хочется, словно вместо всех весёлых и нестрогих девушек в тавернах Меодора оказались набелённые и нарумяненные зомби».

От одной этой мысли Дигвила передёрнуло. Почему всемогущим Гончим требуется так много времени? Что может быть проще? Донья Ютайла Деррано не прячется, она наверняка живёт открыто, содержит большой дом, немало слуг… Зная отца, Дигвил и представить не мог, чтобы бегство из Деркоора оставило семью без средств. Скажите мне, в чём тут сложность? Зайти в город, потолкаться на рынке, заглянуть в окна дома, вернуться к мастеру Латариусу с докладом. Всё. Ан нет, дни сменяются днями, а долгожданной вести всё нет и нет. Да и сами Гончие не показываются.

А спрашивать хитрого и скрытного некрополисца нет никакого смысла. Не ответит, только растянет тонкие бескровные губы в подобие улыбки.

– Почему бы нам не дождаться за стенами? Ваше искусство лекаря с лёгкостью найдёт нам место у любого костра.

– Э-э-э, нет, – возразил Латариус. – Меня уже тошнит от походных ночёвок. Не забывайте, благородный дон, вы говорите со стариком, привыкшим к путешествиям в удобном и тёплом дилижансе с мягкими кроватями и без, извините, тараканов и клопов, столь обычных даже в лучших гостиницах Свободных королевств. Сегодня мы ночуем в Меодоре. Гончие прибудут туда.

Дигвил пожал плечами. Фальшивые личины оказались удачны, хотя молодого рыцаря знали в лицо многие из знатных меодорских нобилей и почти все дольинские. Старый лекарь и при нём кондотьер – взгляды словно скользили по ним, не проникая внутрь.

…Они остановились вновь уже в виду городских ворот.

– Впереди стража, – напомнил Дигвил. – И, если мне не изменяют глаза, в цветах его величества короля Семмера. Едем прямо к ним, Мастер?

– Именно так, – сощурился Латариус. – Чего бояться честным путникам?

Дигвил пожал плечами. За последнее время он стал как-то удивительно спокоен. Может, после того, как судьба сняла его с крюка в том жутком зале, со скрипом вращающихся зубчатых колёс и лязганьем цепей? Стражники Семмера – пусть будут стражники Семмера.

Два всадника без лишней спешки, но и не мешкая, ехали к воротам. По вечернему времени перед ними уже собралась небольшая толпа, десятка два человек: мелкие купчики да свободные общинники, подвозившие в Меодор провизию из юго-восточных, неразорённых областей Меодора.

Мастер Латариус не стал никого расталкивать, а скромно пристроился в хвост. Дигвил невольно скривился. Ну что стоило старику чуть надавить грудью гайто, раздвинуть простонародье – в конце концов, он лекарь или кто?

Но Латариус, наверное, имел какие-то свои резоны. Во всяком случае, когда они добрались до стражи, ночь уже сгустилась. Замерзшие караульщики потирали руки, хлопали себя по бокам и топали ногами.

– Ну? Хто такие? – нетерпеливо бросил старший. – Имя, надобность и пошлину королевску не забудем!

Латариус назвался, щедро сыпанул серебряных монет. В кружке соблазнительно звенело, однако старший не торопился оттаскивать рогатку.

– Лекарь, знаемо? – Он сощурился. Остальные стражники разом вскинули копья. – Что-то от тебя снадобьями не пахнет, лекарь.

– Какие тебе тут запахи?! – не выдержал Дигвил. – Молчал бы, неуч!

– Такие запахи, кондотьер, и неча на меня тут переть. Давеча проезжали двое лекарей из самого Навсиная, что по селениям ходили счас, – вот от них пахло!

– Быть может, мои коллеги оказали помощь куда большему числу страждущих? – мягко предположил Латариус. – Мы ехали по южной дороге. Помогли не одному. Свидетели, если надо, найдутся…

– Мое дело маленькое, – упёрся страж. – Не чую запаха лекарского! А я который уж год его величеству служу, навидался, нанюхался, как говорится…

– Похвально, храбрец. – Дигвил решил, что пора и ему вступить в разговор. – Похвально, что не пропускаешь кого ни попадя. Но мэтр Латар и впрямь лекарь, притом весьма искусный. Может, желаешь ему в суму заглянуть? Там снадобья. Может, у тебя недуг какой? Скажи, мэтр поможет и даже платы не возьмёт. Если уж тебе так дозарезу убедиться надо.

Однако и это не подействовало. Старший дозора, немолодой усатый десятник, по-прежнему щурился, с подозрением глядя на Дигвила. Сейчас молодой рыцарь уже не сомневался, что видел этого вояку, точно видел в королевском замке Семмера, «когда ещё стояло Долье».

«Когда ещё стояло Долье»…

Неужели так и станут говорить, вспоминая о каких-то давних делах? Неужели ничего нельзя сделать, и маленькое королевство так и обречено лежать во прахе, перепаханное тварями Гнили?

– Что заботит храброго воина? – сварливо осведомился Мастер. – Извини, достойный страж, но мы были в пути весь день, замёрзли и устали. Если у тебя есть что спросить у нас и о чём справиться – сделай это. Не тяни, будь ласков.

– А ты мне, старче, не толкуй, как службу справлять, – тотчас окрысился стражник. – Показывай суму.

Латариус с видом оскорблённой невинности молча открыл баул.

Перерыв весь их скарб и не обнаружив ничего подозрительного, десятник наконец сменил гнев на милость.

– Ладно. Проезжайте. А вы, бездельники, чего расселись? – накинулся он на своих. – Ворота закрывайте, засовы задвигайте, пока мертвяки к вам на блины не притопали!

– Благодарю храброго воина, – медоточиво проговорил Латариус, подобострастно кланяясь. Дигвил себя заставить не смог.

Они миновали заставу. За спиной скрипели петли, тяжёлые ворота Меодора закрывались. Дигвил обернулся – десятник стоял, опершись на секиру, и глядел им вслед. Было уже темно, выражения лица рыцарь не разобрал.

– Не стоило смотреть назад, – негромко, себе под нос, заметил Латариус. – Это вызывает лишние подозрения.

– По-моему, Мастер, мы их уже вызвали.

– Я заметил, благородный дон. Не стоит думать, что старик Латариус окончательно ослеп и поглупел.

– Но зачем же мы тогда лезем прямо в осиное гнездо?! – не выдержал Дигвил.

– Как это «зачем»? Вы же хотели увидеть своих близких, не так ли?

Дигвил не стал спорить.

– Бывали прежде в Меодоре, благородный дон?

– Приходилось, мастер Латариус.

– Есть тут гостиница скромная, но приличная, как раз для людей неблагородных, как мы с вами, но имеющих некие средства?

Дигвил покачал головой.

– Останавливался только в домах иных нобилей по их приглашению.

– Ах да, разумеется… где же ещё мог ночевать наследник одного из богатейших сенорств Долье? Разумеется, не в каком-нибудь вертепе. Да… – Латариус огляделся. – Не слишком-то радует глаз. По-моему, у нас получше будет. А, благородный дон?

Конечно, про себя признался Дигвил, Меодору с Некрополисом не тягаться. Обычный город, каких немало в Свободных королевствах. За стенами хватает огородов и даже выпасов, по строгому королевскому указу на случай долгой осады. Улочки узкие, изломанные, словно хворост об колено. Крошечные оконца, крыши, по которым весь город из конца в конец пройти можно. Сточные канавы, куда ж без них. Полчища крыс. Раньше ни за что это глаз не цеплялся, привычное, что уж тут. А побывал в Некрополисе, понял, что по-другому жить можно. Правда, а сам-то так хотел бы? Чтобы родной отец-покойник не в фамильном склепе под храмом лежал, а, как зомби, трудился?

Дигвила передёрнуло. Нет, не надо нам такого. Стерпим и крыс, и канавы. Только по-человечески жить надо. Отпущенного – не знаю уж кем, Прокреатором ли, Зверьми ли – не насиловать, не корёжить до полного извращения.

– Давайте-ка сюда, друг мой. – Латариус углядел освещённую масляными лампами вывеску. – Заводите гайто.

Дигвил ругнул себя – чуть не забыл о собственной роли.

Гостиница оказалась вполне сносной, по мнению рыцаря. В меру угодливый хозяин, в меру разбавленное пиво, в меру страшноватые девки. И даже еда вроде как еда, не тушки каких-нибудь шерстистиков бродячих.

– Замечательно. – Мастер Латариус, как мог комфортно устроился на набитых соломой матрасах. – Куда лучше костра и полотнища над головой. В старости начинаешь ценить тепло, мой юный друг.

И вновь Дигвил промолчал. Потому что с куда большей охотой променял бы тепло и матрасы на холодный ночлег в походном лагере.

– Осталось только подождать. К утру будем всё знать, – зевнул Латариус. – Давайте спать… Диггел.

Да, всё правильно. В таких заведениях у слуг всегда слишком большие уши.

– Беспокоиться не о чем, все, кому надо, нас найдут, – подмигнул Латариус, вытягиваясь и по-стариковски охая (явно притворно). – Спите. Всё будет хорошо.

* * *

– Тёрн. Тёрн. Где же ты, будь неладны все твои шипы?!

Алиедора в который уже раз обшаривала пустые и тёмные этажи башни Затмений. Она не сомневалась, что Безмолвная Арфа способна открыть и показать куда больше, чем видит в башне простой глаз, но выбирать не приходилось. Без Тёрна она, при всех своих талантах, оставалась простой пленницей чёрной громады. И если ничего не удалось бы выжать из пленных ноори, неважно, Мудрых или нет, то она бы просто умерла тут от жажды.

Нет. Пусто. Никого нет. Она усилием воли гнала предательскую слабость из ног, вымотанных беготнёй вверх-вниз по бесконечным ступеням.

Бесполезно. Что-то случилось, отсюда надо выбираться самой.

Внутри всё сжалось – что это, давно забытый страх? Она, Гончая, лучшая из всех, избранная, отмеченная и прочая, прочая, прочая – боится? Страшится темноты и тишины, боится звёздного света, острыми копьями пронзающего тьму в безмолвных залах? Здесь творилась магия вне её разума и понимания, здесь Мудрые правили бал; что сказал бы сейчас её наставник, проницательный Латариус?

Используй силу врага против него. Пусть его ряды разделятся. Пусть родятся смута и подозрения.

Легко сказать! Этих Мудрых – разве натравишь друг на друга?

…Она медленно спустилась вниз, туда, где лежали «её» ноори. Пленники помаленьку приходили в себя, следовало торопиться. Девушку на сей раз Алиедора оставила в покое, взявшись за представительного мужчину с роскошными иссиня-чёрными волосами.

…Он слушал её, то и дело вздрагивая всем телом. Глаза, похожие на мелкие чёрные ягоды, маслянисто блестели, вперившись в Гончую. Шею Мудрого охватывала петля, Алиедора сидела перед ним на корточках, готовая в любой миг сломать ему позвонки.

– Говори, – в очередной раз повторила Алиедора. – Где выход?

– Выхода нет, – глухо проговорил мужчина, глядя ей в глаза. Взгляд ничего не выражал, он не был пустым, бессмысленным, одурманенным или что-то ещё – нет. Он был абсолютно и совершенно чужим, куда более чужим, чем взгляд многоножки, вырвавшейся на волю из лопнувшего пузыря Гнили. – Вы должны были стать выходом. Но явилась… явилось… это существо…

Алиедора решила как бы не заметить то, что отвечает пленник на совсем иной вопрос. Её-то в первую голову занимало, как выбраться из башни Затмений…

– Ага! Существо, значит. Отвечай, да с подробностями!

Красивые, идеально правильные губы пленника чуть дрогнули.

– Зачем тебе это, мёртвая? Мы могли спастись только лишь одним. Свершив обряды над Обрекающим.

– Обрекающим?

– Воплощённым Тёмным. Тебе он известен под именем Тёрн. Послушай, мёртвая, освободи меня, и, слово чести ноори, я ничего не…

– В Некрополисе не любят дур, – ровным голосом сказала Алиедора. – Дур в Некрополисе очень быстро выводят на чистую воду. Потом из них получаются, в общем, даже весьма неплохие зомби. Работящие такие и нетребовательные.

– Кх, кх, кха-а-а, – зашёлся в кашле ноори, стоило Алиедоре чуть стянуть петлю. – Остановись, несчастная! О, великое небо, что за муку терплю я! И от кого?! Жалкая, ничтожная мёртвая…

– Сейчас мёртвым станешь ты, – посулила Алиедора. – Отвечай!

– Что «отвечай»?! Ты ведь не поймёшь и малой толики мною сказанного… – хрипел пленник.

– А ты постарайся, – дала совет Гончая. – Очень хорошо постарайся. Глядишь, что и выйдет. В Некрополисе меня, во всяком случае, за глупенькую не держали.

– В Некрополисе! – Ноори попытался презрительно фыркнуть. Получилось очень плохо и жалко, просто заплевал себе бороду. – Да что они там понимают!.. Мы обречены, все обречены, весь мир погибнет, если мы не заполучим этого дхусса!