Текст книги "Гибель богов (Книга Хагена)"

Глава IX

Молочный туман, сгустившийся вокруг меня несколькими мгновениями раньше, медленно рассеивался. Заклятье Перемещения больше не действовало, я оказался где-то возле Замка Всех Древних. Где-то возле – потому что заклятье Перемещения никогда не доставит тебя точно в желаемое место, а лишь в его ближайшие окрестности. У Сигрлинн это всегда получалось лучше, а вот мне точность Перемещения никак не давалась.

Столп и венчавший его Замок Всех Древних казались сейчас тёмным посохом Мага, навершье которого горит волшебным огнём. По странному капризу строивших его Магов Первого Поколения Замок мог принимать любой цвет – и сегодня он сиял подобно алмазу, внутрь которого неведомыми заклинаниями поместили зажжённую свечу.

Воздух Срединного Неба сам сгустился у меня под ногами; твёрдая невидимая дорожка протянулась к ажурным парапетам Замка. Как давно я не заглядывал сюда! Внешне ничего не изменилось, но что-то встретит меня внутри?

Я медленно шёл к балюстраде, кольцом опоясывавшей Замок. Вызвать Сигрлинн на разговор по Эритовому Обручу я не смог – её вновь не оказалось в Джибулистане. Кстати, этого я в ней тоже не понимал: почему она бросала обруч, точно безделушку, в своих покоях, вместо того чтобы всегда иметь при себе – ведь при помощи Эритового Обруча Маг в любой миг может поговорить с другим Магом, если только у того Обруч тоже был под рукой. Со своим я не расставался никогда.

Если Эритовый Обруч оказывался бессилен для того, чтобы вызвать на разговор нужного тебе мага, необходимо было оказаться в Замке Всех Древних, где имелся особый зал.

Я миновал двери Совета. Вот у этих самых перил стоял я в тот день, когда Хаген появился на свет в забытом Богами и людьми Йоле; перешагивал через этот самый порог, направляясь к Шару Жребия…

Что-то вдруг потянуло меня вновь войти в Зал Совета. У меня не было там никаких дел, я намеревался любой ценой услышать Сигрлинн, но… рука моя уже толкала створки.

Зал пустовал, как ему и полагалось; лишь на своём месте сидел, спокойно глядя на меня холодным взором, Мерлин, Великий Мерлин, Глава Совета Поколения.

Я чуть было не отшатнулся. Что он тут делает?! Но…

– Хедин, Познавший Тьму, приветствует Главу Совета и кланяется ему, – произнёс кто-то внутри меня дружелюбным голосом положенную этикетом фразу.

Высокий, худой, похожий на аиста Мерлин приподнялся и наклонил голову в отточенном ответном поклоне.

– Мерлин принимает поклон Познавшего Тьму, – ответил он в тон мне, строго по канонам Древних.

Признаться, я замешкался. Он ждал меня? Или оказался в Зале Совета случайно? Вообще-то он предпочитал Замку Всех Древних свой любимый Авалон, но ведь многое могло и измениться за ту тысячу лет, что я провёл в изгнании!

Мерлин смотрел на меня и ждал; на лице его начинало появляться то хорошо знакомое мне лёгкое раздражение, когда его отрывали по пустякам от важных дел.

– У тебя ко мне дело? – наконец нарушил он затянувшееся молчание; говорил он весьма холодно. – Так не молчи тогда!..

– Да, у меня есть к тебе дело, – вдруг решился я на дерзкую атаку. – До меня дошли слухи, что изменился один из краеугольных Законов Древних; будто Совет получил право карать Мага небытием? Это правда? И если это правда – почему об этом я должен узнавать совершенно случайно, а не на Собрании Поколения, как положено бы?

– Ну и ну! – усмехнулся Мерлин, ничуть не удивившись – по крайней мере, внешне – ни моим словам, ни моей осведомленности. – Я вижу, изгнание подействовало на тебя благотворно, Познавший Тьму, – ты стал ревнителем закона, большим, чем даже Глава Совета!.. Ты, который раньше ни во что не ставил эти законы и нарушил почти все, какие мог?

– Но это не ответ, – упорствовал я, однако что-то не давало мне взглянуть в глаза Мерлину; я уже начинал поднимать голову и вдруг, словно испугавшись чего-то, вновь ронял её и продолжал смотреть в пол. – Как полноправный член Поколения я могу обратиться к тебе как к Главе Совета с подобным вопросом.

– Можешь, – кивнул Мерлин. – И вот что я отвечу тебе, Познавший Тьму. Я не скажу тебе ни да, ни нет, потому что, хоть ты и можешь требовать от меня ответа, нигде не сказано, что я обязан отвечать тебе. Ты, как я считаю, ещё не заслужил подобного права.

Это было прямое оскорбление, вызов, пощёчина – назвать можно по-разному, суть остаётся прежней.

– Ты хочешь поединка, Мерлин? – произнёс я, поспешно окружая свои мысли всеми возможными защитными барьерами, хотя пока и не ощутил попыток Главы Совета проникнуть в моё сознание.

– Поединка? – Мерлин чуть-чуть растянул тонкие губы в подобии улыбки. – Что ж, вызови меня, если есть желание…

И я лишний раз убедился в том, что по-прежнему ничего не могу сказать о намерениях Мерлина. Оскорблял ли он меня сознательно, рассчитывая взять надо мной верх в честном поединке, вновь изгнать и лишить Ученика? Или он действительно считал, что я ещё недостаточно загладил свои предшествующие прегрешения? Как бы то ни было, час нашей встречи с Мерлином ещё не наступил, я знал это и потому в ответ на его последние слова лишь пожал плечами.

– Нет, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более бесстрастно. – Даже если ты, Мерлин, будешь напрашиваться на дуэль, я не доставлю тебе этого удовольствия – если для тебя это действительно удовольствие.

Я закрыл за собой двери Зала Совета.

Похоже, они все здесь сговорились, думал я, отрешённо шагая дальше по балюстраде. Сговорились и теперь сбивают меня с толку. Что было нужно Мерлину? Он ведь ничего не делает зря. А с другой стороны – все настолько привыкли видеть в каждом его слове или поступке глубокий смысл, что не воспользовался ли он сейчас этим всеобщим поверьем? Может, рассчитывал заставить меня метаться, наделать ошибок и глупостей, после чего – вырвать-таки у Совета смертный приговор мне или же вечное заключение, подобное плену Ракота…

Однако мне пришлось оставить Мерлина в покое. Я пришёл сюда не за этим. Вскоре по правую руку от меня показалась ещё одна широкая, украшенная роскошной резьбой и инкрустациями дверь, и я толкнул её. Открывшаяся винтовая лестница вела вверх, к замковой библиотеке и личным покоям Магов. Да, каждый из нас имел несколько собственных комнат в Замке Всех Древних, и один из секретов этого строения заключался в том, что места в нём всегда хватало на всех. Мои давно пустовали; когда-то считалось совершенно невозможным в отсутствие хозяина зайти в его покои, и потому никто никогда не ставил на дверях замков, ни простых, ни магических; но, быть может, теперь всё не так? Когда-то твои комнаты в Замке Всех Древних служили самым надёжным тайником, и ещё со времен моего Ученичества у Старого Хрофта я оставил там нечто, что могло теперь очень пригодиться, – теперь, когда запахло новой войной Магов, если только не всеобщей астральной…

Спираль лестницы вывела меня в широкий коридор, выходивший окнами во внутренний двор Замка. Ноги несли меня сами, они помнили всё, хотя я не ходил этой дорогой более тысячи лет…

Я повернул мягко подавшуюся серебряную ручку двери. Невольно зажмурился и шагнул через порог. Знакомый, знакомый до боли, едва ощутимый запах своего жилья; он не выветрился, несмотря ни на что…

Да, здесь ничего не изменилось. Подле широкого окна во всю стену – сделанные из древних древесных пней три кресла, подарок лесных троллей времен ещё до их одичания, овальный стол в середине, в углу – стойка с мечами и копьями, арбалетами и шлемами – клинки матово поблёскивают, словно вчера начищенные, и те же книги на полках, написанные мной и мной собранные. Всё как было, и не скажешь, что прошло столько времени, даже пыли нигде нет.

Неужели всё осталось в целости? Я и думать забыл об оставленных здесь когда-то мной вещах. В молодости часто делаешь что-нибудь, сам не зная зачем, из чистого любопытства, а потом твои создания неожиданно оказываются наделёнными совершенно неожиданными свойствами…

Вдобавок мне тогда помогали Ракот и Мерлин, да и Сигрлинн не оставалась в стороне. Потом я надолго забыл о них; вспомнил лишь в дни Первого Восстания Ракота, но было уже поздно. Они могли бы помочь Поверженному продержаться дольше… но всё равно бы не спасли. Потом, когда я начал исполнять свой собственный План, они должны были понадобиться мне лишь на позднейших этапах, и я не мог тогда привлекать к себе внимание таким образом. Но пустить их в ход я так и не успел. Последовал вызов Сигрлинн… а остальное известно. Когда же срок ссылки истек, всё моё внимание оказалось поглощено Хагеном, и я был полностью уверен, что мои изделия, конечно же, не остались незамеченными Советом и прежде всего Мерлином; и я представить не мог, что они могли уцелеть. И опять-таки то новое, что родилось в моем разуме за долгие десять веков, не требовало для своего воплощения этих предметов. Я не хотел проявлять своего интереса к тому, лежат ли они, где я их оставил, или нет, опасаясь навлечь на себя подозрения раньше срока.

Я подошёл к своему рабочему столу, огромному, сделанному из половины толстенного ствола исполинской секвойи; стол выглядел так, словно я оставил начатую работу лишь несколько минут назад и уже вернулся. Разбросаны были инструменты, стояли горелки, посуда, лежало несколько алхимических трактатов… Я сосчитал в уме до десяти и открыл один из ящиков.

И ничуть не удивился тому, что стол оказался пуст. Пал ещё один из Законов Древних, однако к этому я уже начинал, похоже, привыкать, как бы нелепо это ни звучало.

Итак, Мерлин похозяйничал здесь. Быть может, по моим комнатам шарил и не он сам… нет, он никому бы не доверил мое наследство, прекрасно понимая, какую опасность таят в себе невиннейшие на первый взгляд магические игрушки. Великий Мерлин оттого и стал зваться Великим, что ни разу не ошибся в том, когда дело можно перепоручить, а когда нужно засучивать рукава самому.

Итак, Законы Древних рушились один за другим. Меня учили, что на этих Законах основывается Равновесие Мира, нарушь их – и всё пойдёт прахом. Это оказалось не так; но, быть может, Молодые Боги сами изменили ограничивающие нас условия, о чем пока знает один только Мерлин? Погоди, сказал я себе. Неприкосновенность личных покоев в Замке Всех Древних – это не Закон, это лишь неуклонно соблюдавшийся на протяжении тысячелетий обычай. Можно, послав Астрального Вестника, побудить владык Обетованного изменить Мир – но, чтобы изменить слывший нерушимым обычай, нужно прежде всего измениться самому. Мерлин изменился. Что для него теперь Поколение, его неписаные законы и традиции? Пустой звук? Или он, напротив, свято убеждён, что действует на благо большинства? Я терялся в догадках…

Однако я не мог задерживаться здесь долго. Ничего из того, что осталось в моих комнатах, более не было мне нужно, и я, отчего-то пятясь, вышел на порог и прикрыл дверь. Пусть ждёт более располагающих к отдыху времён.

Я двинулся дальше, прямо к покоям Сигрлинн. Прежде чем вызвать её из Зала Слов, формально следовало убедиться, что её вообще нет в Замке.

Её дверь казалась сотканной из тончайших, точно паутинки, окаменевших кружев; неосознанно боясь повредить это великолепие, я громко постучал о косяк эфесом меча – подарком Ракота, и – о чудо из чудес! – дверь с нежным мелодичным перезвоном невидимых колокольчиков отворилась. Хозяйка была дома.

Сердце сделало попытку взволнованно трепыхнуться, когда я вошёл внутрь, но я тотчас подавил это безобразие. Разговор пойдёт о серьёзных вещах, и примешивать к нему сладкие или, напротив, горькие воспоминания я, само собой, считал величайшей глупостью.

Мне открылась небольшая анфилада, убранная голубым и зелёным; пол покрывал мягкий однотонный ковер цвета морской травы, по стенам, почти полностью покрывая каменную кладку, вился вьюн, и вообще всё свободное место занимали цветы и растения, небольшие пальмы и особые карликовые сосны… Сигрлинн, в тёмно-зелёном платье, сидела возле окна, у ног её извивалась лиана, рядом лежало несколько книг. Хозяйка подняла на меня глаза:

– Привет, Познавший Тьму.

– Ты уже вторая, кто сегодня почему-то называет меня этим давно забытым прозвищем, но это не важно, здравствуй.

– Вот как? И кто же опередил меня?

– Ты не догадываешься? Мерлин, конечно!

На секунду она наморщила лоб и прижала палец к виску, словно о чём-то задумавшись.

– Но ты же, я уверена, пришёл не просто так?

Мы оба играли в странную игру, оба знали это и знали, что сидящий напротив собеседник тоже знает – и тем не менее продолжали, закрыв свои мысли наглухо. Пожалуй, я бы мог прорваться сквозь её защиту, но пока этого делать не стоило. Если Сигрлинн тогда действительно предупреждала меня, искренне стараясь остеречь и спасти, следовало попытаться сохранить расположение.

– Нет, но мне хотелось повидать тебя, – ответил я истинной правдой. – И для того, чтобы поговорить о делах, и просто так…

– О делах? – подняла она брови. – По-моему, у нас с тобой никаких дел до сего момента не было.

– Ошибаешься, – возразил я. – Много лет назад ты предупредила меня, что Мерлин наделён теперь особыми правами и силами; ты опасалась, что я могу вызвать его гнев и он приведёт в действие свой неведомый механизм уничтожения; следовательно, у нас уже возникло общее дело – сохранение меня в живых, хотя я не знаю, почему тебе понадобилось спасать своего вчерашнего противника.

– Я не обязана объясняться тебе в причинах моих поступков! – ответила она чуть-чуть более резковато, чем следовало при той игре, что мы вели. – А если тебе уж так хочется знать – считай это моим капризом. – Она с вызовом глянула мне в глаза.

– Говори, говори, – подхватил я, стараясь не упустить выгодного момента. – И что же случилось дальше?

– Ничего не случилось, – пожала она плечами, но разыграть равнодушие ей снова не удалось, и это показалось мне странным. Сигрлинн могла изобразить всё, что угодно, и, только проникнув под несколько слоёв ложных мыслей, можно было понять, что в действительности у неё на уме. – Один не слишком умный Маг с мальчишкой-Учеником предпочли вновь бросить вызов непобедимому противнику. После этого моё терпение лопнуло. – Она выразительно умолкла.

– Что сие значит?

– Выкручивайся сам, Хедин. – Она отвернулась. – Я сказала это тебе ещё там, на дороге, и теперь могу лишь повторить. У меня нет желания отправляться из-за тебя в изгнание. – Голос её звучал сухо. – А если ты сейчас ударишься в воспоминания, клянусь Лунным Зверем, я пошлю тебе вызов немедленно! – И я впервые в жизни увидел, как у Сигрлинн дрогнули губы.

– Сильно сказано, – медленно выговорил я. – Хорошо, я выкручусь сам, скажи только из чего? И, кстати, отчего твой Эритовый Обруч вечно валяется где-то, а не при тебе?

– А вот чтобы поменьше отвлекали, – огрызнулась она.

– Ты сейчас держишься не лучше какой-нибудь разобиженной придворной дамы из Смертных, – покачал я головой. – Ответь на мой единственный вопрос – и больше я тебя не стану беспокоить.

– Не отвечу, – холодно бросила Сигрлинн, поднимаясь. – Ни ради будущего, ни даже ради прошлого – не отвечу, Хедин.

– Тогда прикончи моё тело сама, – сказал я. – Ведь если я не выкручусь, конец мой окажется незавидным. Но любопытно, что же ты станешь делать, когда меня не станет.

– А ты жил в убеждении, что всё-всё моё существование – это ты? – Она холодно рассмеялась. – Мои дела и мои Ученики останутся при мне, как и раньше, так что ничего не изменится, не льсти себе, Познавший Тьму.

По спине внезапно пробежал холодок, и я понял, что сейчас она говорит истинную правду. – Хорошо, я постараюсь, – ответил я. – Тогда скажи хоть, как там дела в твоём Хранимом Королевстве? Тебе не надоело ещё возиться с ним?

– Как дела? – Она прищурилась. – Так вот из-за чего ты затеял весь этот разговор…

– Из-за чего? – Собрав все силы, я как можно натуральнее изобразил удивление.

– На один из Храмов совершили нападение, – небрежно произнесла она. – Для тебя это новость? Или твой Ученик больше не предупреждает своего Учителя, когда дерзает атаковать святилище Солнца?

– А с чего это ты взяла, что напал именно мой Ученик?

– Всемогущий Творец! Хедин, я лишусь когда-нибудь терпения! – Она вскочила, уже раскрасневшись от гнева. – Ты думал, его не опознают?

– Опознают? – теперь уже без всякого притворства изумился я.

Сигрлинн вздохнула.

– Не понимаю, зачем я всё ещё веду этот разговор, – сообщила она. – Мне следовало бы выставить тебя за порог сразу же!..

– Однако ты не выставила, – заметил я. – Так что это за слухи насчёт моего Ученика?

– Клянусь Властителями Ночи, ты стал поистине невыносим! Твой Ученик грабит Храм Ямерта в моём Хранимом Королевстве, а я ещё веду с тобой долгие вежливые беседы! – вновь взорвалась Сигрлинн. – Я не знаю, зачем тебе это понадобилось, но ты сунул голову в пасть льва, как сказал бы Смертный! Мерлин очень разгневан, учти это! И я не знаю, что решит Совет Поколения! И я уже сделать ничего не могу! Конечно, милосердие Ялини велико, но…

– Что-то ты вспомнила Ялини? Уж не от неё ли всё это великолепие? – Я кивком указал на настоящий лес в углах комнаты.

– Не твоё дело! – отрезала она. – Не пытайся больше ничего вытянуть из меня! И вообще – лучше бы тебе уйти. Я и так сделала для тебя слишком много в день нападения на Храм.

Я молча поклонился и пошёл прочь.

Вернувшись к себе, я почти рухнул в одно из тролличьих кресел и попытался привести в порядок суматошно скачущие мысли. Что значила вся эта странная беседа? Чего хотела добиться в ней Сигрлинн? Что в действительности известно о нашем налёте на храм в Эриваге?

Итак, всё по порядку. Сигрлинн заявляет, что мой Ученик – не я! – напал на Храм, где его «опознали». Возможно? Вполне! В Бирке и Хедебю всегда хватало шпионов всех мастей: Хагена могли увидеть вместе со мной… или даже ещё раньше… Но соглядатай мог запомнить моего Ученика, только хорошо зная меня. В итоге – Хагена видят среди напавших на Храм, а меня – нет! Что-то не то. Или нас там видели и узнали обоих, или не узнали никого. Если предположить, что в Храме нашёлся некто, кто знал в лицо Хагена и не знал меня… или не заметил меня… тогда придётся признать, что у Мерлина и Сигрлинн или даже самих Молодых Богов никуда не годные прознатчики, – но я знал, что это не так. Ведь в конце, когда мы уже дрались у ворот, и потом – я всё время оставался на виду… правда, не пользовался магией; следовательно формально Совет не мог обвинить меня… Так кто же мог видеть Хагена и не видеть меня?!

Конечно, нельзя исключить и такое – меня видели, узнали, но, поскольку от меня не дождались ни одного заклятья, решили свести дело к «самовольству» моего Ученика, попутно вновь – не в последний ли раз – предупреждая меня? Ай нет, что я прячусь за спасительными выдумками!..

Погоди, подумал я тогда. А что, если там никого не видели – ни меня, ни Хагена? Тогда зачем Сигрлинн понадобился весь этот розыгрыш? И многозначительные ссылки на Совет Поколения? И почему я ни слова не услышал об этом от Мерлина?.. Ведь он как Глава Совета связан особыми узами с самим Ямертом, с чьим Храмом мы обошлись столь невежливо! Хотя Мерлин мог и всё знать, и, несмотря ни на что, молчать, если того требовали его таинственные планы. И потом – что значила последняя фраза Сигрлинн насчёт того, что она «и так слишком много сделала для меня в тот день»? Неужели зофар действительно был знаком мне, знаком, который я так и не понял? А сейчас она не могла – или не хотела – открыто говорить об этом в Замке? Быть может, она получила приказ расправиться со мной и выполнила его – формально, сделав всё, чтобы я уцелел? Тогда понятно, почему вся мощь Останавливающих Ветров вкупе с подземными вихрями так и не смогла одолеть моего Ученика…

И, если все эти мои рассуждения справедливы, Сигрлинн давала мне понять, что я под постоянным надзором, да таким, что всего моего умения недостаёт его не только избегнуть, но даже почувствовать. Ну что ж, это придётся проверить.

С некоторым унынием я подумал, что главный вопрос, над которым я бился раньше, – кто организовал ту магическую атаку, едва не стоившую жизни моему Ученику и всему его отряду подле Малого Храма в Эриваге, – так и остался без ответа. Я не получил ни единого прямого указания – одни лишь косвенные. Что ж, будем продолжать изыскания, но уже в другом месте.

Порой невольно поблагодаришь Мерлина и моих судей за долгое изгнание. Я вернулся к самым корням, освоил такие пути, о которых если когда-то и знали, то давным-давно забыли за ненадобностью.

Наш Мир не един и состоит из множества земель. Только Маги умеют открывать ворота между ними, зато на других землях живут существа, куда могущественнее нас в чём-то одном, и эти их качества при надлежащем умении можно использовать. Я намеревался отправиться в Нижние Миры, где обитает странная раса, наделённая способностью чувствовать заклятья. Они страшно педантичны и ведут подробнейшие летописи – мне не удалось понять зачем. Прежде всего предстояло точно узнать, что было применено против нас в тот день подле Храма. Я открыл этих существ ещё до изгнания, потом Ворота Миров надолго закрылись для меня – и вот теперь следовало воспользоваться вновь обретёнными правами.

Я покинул Замок Всех Древних и постарался оказаться отделённым от него возможно большим количеством лиг.

Я очутился среди причудливых гор, в узком ущелье, но сейчас это меня не интересовало. Дождавшись, пока уляжется круговерть в голове после очень дальнего Перемещения, начал потихоньку открывать дверь на заветную дорогу. Вскоре передо мной закачалось неярко переливающееся всеми цветами радуги облако; я плотнее запахнулся в плащ, лишний раз проверил, как вытаскивается меч, и шагнул вперёд. Врата Миров поглотили меня.

Перед глазами мелькали дикие пейзажи странных областей, меня словно несло могучее течение быстрой реки; конечно, я бы мог сдвинуть пласты Реальности, скользнуть меж ними, как в день рождения Хагена в Замке Всех Древних, – но тогда для любого Мага проследить мой путь не составило бы никакого труда. Можно, конечно, обнаружить и открытие Ворот, но после моего стремительного перемещения к самым пределам земли сделать это было бы трудновато даже Мерлину.

А когда увлекавший меня поток наконец разжал свои могучие объятия, я обнаружил себя стоящим на самом краю коричневого утеса; от самых ног уходил вниз бездонный обрыв; далеко-далеко подо мной коричневая стена исчезала в волнах синеватой дымки. Из щелей камня росли низкие деревья, с очень толстыми, изогнутыми, точно ползущие змеи, стволами и ветвями, с длинными листьями, остроконечными и коричневатыми; из их гущи на меня смотрели большие фиолетовые немигающие глаза. За секунду до броска стремительного чешуйчатого тела и щелчка усеянных зубами челюстей я произнёс Отклоняющее заклятье, и тварь с диким визгом сорвалась в пропасть. Я потёр виски. В этом мире все существа умеют колдовать. Простого Смертного, даже очень сильного воина, или не достигшего высот колдуна здесь ждала бы печальная участь.

Я долго брёл по путаным тропинкам в этом коричневом горном лесу, помогая себе Охранными и Открывающими пути заклинаниями. Наконец заросли кончились, последний зубастый змей клацнул пастью у меня над плечом и, корчась, повалился с выжженными внутренностями; мне открылась широкая долина, затянутая туманами, сквозь которые смутно проглядывали очертания каких-то островерхих строений. У меня никогда не доставало времени как следует изучить этот мир; я знал в нём дороги лишь к нескольким центрам силы. Один из них лежал передо мной.

Я спустился по отлогому склону, тут же погрузившись в волны промозглого тумана. Под ногами появилось нечто вроде мостовой. Я шёл по вечно меняющейся дороге, никогда не остававшейся такой же, как в мой прошлый приход; меня вела чужая сила, и я шагал на неё, как на незримый для других огонь.

Брусчатка кончилась, передо мной открылся проём, затканный непроницаемой тьмой. Я остановился, вынул меч Ракота и сплеча рубанул по этой завесе, поспешно зажмурившись. В глаза брызнул показавшийся нестерпимо ярким свет; прикрываясь ладонью, я вошёл внутрь.

В огромных прозрачных шарах, подвешенных к потолку, сиял сгущённый Эфир, мировая субстанция, хранящая в себе следы всех до единого деяний любого живого существа. И хозяин этого странного места умел по мельчайшим изменениям в своих сияющих сосудах читать наши заклинания, произнесённые в совсем ином мире. Я долго искал пути к этому существу, терпеливо пытаясь понять его язык и узнать, в чём он может нуждаться, чтобы впоследствии предложить ему сделку. Однако хозяин помогать помогал, но брать плату отказывался, лишь загадочно говоря, что настанет день, когда он по-настоящему попросит у меня помощи, и всякий раз брал с меня нерушимую клятву Мага, клятву кровью Всех Древних, что я исполню его желание, если только окажусь в силах. Мне это не нравилось, я чувствовал подвох, но сейчас у меня не оставалось выбора.

В углу, за кругом безжалостного света, что-то шевельнулось; ко мне потянулась длинная тень, изломанная и угловатая. Я ощутил холодное касание чужих мыслей и, как и всякий раз, внутренне содрогнулся. К этому я никак не мог привыкнуть.

Я коротко изложил своё дело. Узнать, кто и как колдовал в такой-то и такой-то области Магического Мира – так здешние обитатели именовали Большой Хьёрвард.

– Ты должен подтвердить свою клятву, – проскрипел в моём сознании сухой и ледяной нечеловеческий голос.

Мне пришлось поднять правую руку и произнести все положенные слова; только после этого тень двинулась к блистающим вместилищам Эфира и замерла перед ними.

Разорви меня Лунный Зверь, если я понимал, как они это делают; все мои усилия разобраться в их системе колдовства пропали втуне. Я не принадлежал к их миру и мог лишь порадоваться, что у здешних обитателей Творцом навсегда отнята возможность открывать Врата Миров.

В одном из шаров, перед которым скорчилась тень, вдруг возникло несколько тёмных прожилок, от них ответвлялись всё новые и новые отростки, сплетаясь в сложную сеть. Я ощутил биение огромной силы, окутавшей этот шар, и невольно сделал шаг назад, потому что существо манипулировало с мощью, многократно превосходившей все способности Мерлина. Как хозяева этой земли овладели искусством вопрошать Эфир и понимать его ответы? Слишком много пробелов постепенно обнаруживалось в том, чему нас учили, а ведь мы покидали стены Замка Всех Древних, уверенные в том, что владеем всеми секретами мира…

Бдение существа у эфирного вместилища продолжалось довольно долго; чёрная сеть посреди белого сияния менялась, то разрастаясь и заполняя собой почти весь шар, то почти полностью исчезая; я терпеливо ждал. Здешний хозяин никогда не ошибался – я имел возможность не один раз проверить на деле его слова. Но на сей раз он явно задерживался.

Прошло почти вдвое больше времени, чем обычно, когда шар внезапно полыхнул так, что я едва уберёг глаза; тень отшатнулась, словно в испуге, и подползла ко мне.

– Я освобождаю тебя от твоей сегодняшней клятвы, – проскрипело оно. – Я ничего не могу сказать. Всё очень искусно укрыто. Я не знаю даже, сколько было накладывавших заклятье. Они позаботились запутать всё так, что никто из нас, живущих здесь, не сможет разобраться. Они знали о нас и знали, как укрыть от нас свою волшбу. Я освобождаю тебя от клятвы за этот случай.

Признаться, я вновь оказался сбит с толку и изумлён вне всякой меры; такое со мной случилось впервые. Но я не собирался так просто сдаваться.

– Я вновь дам тебе клятву, – сказал я, – если ты правдиво расскажешь мне обо всём, что тебе удалось хотя бы почувствовать, и если ты поделишься со мной соображениями насчёт того, кто мог так спрятать концы своего заклинания и что ему требовалось для этого знать о вас…

– Хорошо, – ответил голос в моём сознании. – Ты повторишь клятву – и я скажу тебе, что ты просишь… – и после того, как я сделал всё, что нужно, начал: – Во-первых, колдовавший должен был знать, что мы вообще существуем и ведём летописи волшебных дел Магического Мира. Во-вторых, он должен был иметь власть над ближним Эфиром, чтобы до неузнаваемости исказить следы своих заклятий в нём; в-третьих, он должен был уметь творить образы Магов так, чтобы нам казалось, что колдует не один, а бесчисленное множество… Против тех, кого они хотели уничтожить, была брошена лишь незначительная часть их сил – гораздо больше было потрачено, чтобы спрятать концы. Наверное, поэтому наложившим это заклятье и не удалось достичь цели – они вынуждены были разрываться, следя за слишком многим сразу… И скажу ещё, это были не те, кого ты называл Богами. Мы чувствуем их очень хорошо. Они почти никогда ничего не скрывают, и деяния их так же отличаются от дел тебе подобных, как нападение зубастого змея от укуса насекомого. Тебе не слишком приятно слышать такое, но это правда.

– Значит, это некто из числа подобных мне? – живо спросил я. Это было уже кое-что, по крайней мере, можно было не опасаться прямого вмешательства кого-то из Молодых Богов.

– Не могу утверждать, – проскрипел голос. – Не могу. Уж очень необычна была защита. Никто и никогда из подобных тебе еще не совершал такого. Для этого нужны иные силы. Ты бы не смог возмутить Эфир.

Про себя мне пришлось признать, что и это правда.

Мы говорили ещё долго, но мне не удалось найти ни одного прямого следа. Хозяин не мог сказать, приходил ли кто-то из «подобных мне» – то есть из нашего Поколения – в их мир; по крайней мере, Врата Миров не открывал никто, кроме меня.

Я последовательно вызывал в сознании образы всех Магов Поколения; конечно, сразу же возникла мысль, что на такие вещи, как подчинение себе Эфира, способен лишь Мерлин; но этому тоже следовало получить хотя бы косвенное подтверждение.

– Я же сказал: я не смогу опознать никого из подобных тебе, – ворчало существо. Оно отвергло всех, включая и Главу Совета Поколения. Круг замкнулся.

– Но это ещё ничего не значит, – закончил мой собеседник. – Если не смог ответить я – ищи разгадки у Великого Орлангура или у его брата, Демогоргона. Кроме них, никто не ответит.

С таким же успехом он мог бы посоветовать спросить у Творца.

Врата Миров раскрылись, меня окружило привычное радужное сияние; спустя несколько мгновений я уже стоял на твёрдой земле родного для нас с Хагеном Мира. Я вернулся, почти ничего не узнав.

Неужто на моём пути появилось нечто совершенно новое? Но эту мысль я отбросил как заведомо ложную. Что ж, утро вечера хоть и не мудренее, как говаривал Хрофт, но на свежую голову легче думается; и, добавлю ещё, среди своих.

Заклятье Перемещения швырнуло меня к самой Бирке; мне предстояло добираться до Хединсея кораблём, слишком мал был остров, чтобы попасть на него, а не оказаться в ледяной воде где-нибудь в лиге от берега. Подобное меня не прельщало, и я предпочёл палубу ходкого «дракона».