Текст книги "Леонхард фон Линдендорф. Барон"

Потом поднялся в кабинет отца. Полазил по шкафам и нашел несколько мешочков с деньгами. Взял один с золотом, другой с серебром. Карманов не было, так что пришлось подвязать их к поясу. Спустился вниз, и мы отправились в город. Я, конечно, опять бегом.

Заскочили в мастерские к Хайнцу. Сегодня криков не было. Хайнц подошел к нам со счастливой улыбкой на лице:

– Получилось, ваша милость, все получилось!

– Что получилось? Кулеврину отлил?

– Да кулеврину-то – само собой… С плавкой все получилось. Пять горшков в печь поставил. Два с рудой и три с железом. И во всех получилась хорошая сталь. В тех, что с рудой, – шесть-семь фунтов. А в тех, что с готовым железом, – восемь-девять. А в одном из трех получилась такая сталь, что просто чудо. Настоящее чудо. Лучше даже булата.

– Ну вот видишь… А ты сомневался. Теперь лей по этому образцу и делай из этой стали инструменты. В первую очередь сверла. Разного диаметра и разной длины. Меня интересуют диаметром в полдюйма и длиной в фут и три фута.

– Ваша милость, этот инструмент вы можете теперь продавать по весу золота. А клинки и латы я даже не представляю сколько будут стоить.

– А нисколько.

– Как это?

– А вот так. Как думаешь, что будет, когда на рынке появятся и инструменты и оружие из этой стали?

– Как что? Хорошо будет.

– Может, и хорошо – кому-то. А нам никак не будет. Потому что мы будем мертвые.

– Это почему?..

– Как думаешь, что сделают знатные и сильные владетели, когда узнают, что в маленьком баронстве научились варить такую сталь?

– Они придут сюда, – сразу погрустнел он.

– Вот именно. Будет война. Меня с моими воинами сразу убьют, потому что мы без боя не сдадимся. Из городских тоже мало кто в живых останется. Тебя тоже грохнут. Ведь заставить тебя работать на них трудно – в любой момент можешь сбежать. Проще выбить из тебя все твои профессиональные секреты и передать их своим мастерам, а тебе горло перерезать. Ну и всем твоим, кто может знать секрет выплавки такой стали. А это все твои домочадцы, подмастерья и ученики. Поэтому работаем пока только на собственные нужды. Пока мы не вооружим и не обучим собственную маленькую, но очень кусачую армию, о торговле сталью придется забыть. И смотри, чтобы в городе о твоих успехах никто не прознал. А то, сам знаешь, языки у людей длинные. Дойдут слухи не до тех ушей – и нам всем не поздоровится.

– Ну что вы, ваша милость… Мы свои секреты хранить умеем. Да и все мастера умеют. Так что на этот счет не переживайте.

– Ну, смотри. Ты мне скажи – что со сталью из четырех горшков сделал?

– Ничего. Лежит в кузнице.

– Кто, ты говорил, у тебя хороший специалист по металлообработке?

– Мой сын, Дитмар, ваша милость.

– Зови его. И выдели нам место, где можно было бы поговорить. Без лишних ушей.

К нам подошел молодой мужчина, лет двадцати пяти – двадцати восьми. Мы прошли в один из сараев. Там была оборудована небольшая конторка. Стол, стулья есть, а больше ничего и не надо. Я уселся за стол и усадил подмастерья.

– Дитмар, возьмешь у отца четыре куска стали, что остались с сегодняшней варки. Кстати, отец хоть спал сегодня?

– Нет. И нам никому не дал.

– Да. Настоящий мастер. Так, дальше. Возьмешь эту сталь и откуешь четыре прутка. Два длиной в три фута с половиной и два в фут с четвертью. Диаметром… то есть толщиной в дюйм. Можно круглые, а лучше восьмиугольные, чтобы не заморачиваться. Но они должны быть идеально ровные и толщина должна быть везде одинакова. Потом рассверлишь длинные прутки на глубину три фута, а короткие – на фут. Сверла тебе отец сделает. Это будут стволы ручных аркебуз. Внутри стволы тщательно отшлифуешь, а потом и отполируешь. Потом сделаешь нарезы.

Я стал объяснять ему устройство ружья и пистолета. И как делать нарезы, объяснил, и устройство колесцового замка, и кремневого замка.

Себе я собирался заказать два пистолета с колесцовыми замками. Конечно, кремневый замок намного проще колесцового. Ну что там сложного: нажимаешь на спусковой крючок, подпружиненный курок с зажатым кремнем бьет по огниву, высекает искры, и ба-бах – выстрел. Все просто, но иногда он давал осечки. То кремень выпал или стерся, то затравочный порох с полки просыпался, то вообще намок. Единственным его преимуществом перед колесцовым замком была его дешевизна. Изобрели его в 1504 году братья Маркуарте в Испании. Такими замками я планировал оснастить свои мушкеты. Все-таки мушкетеры будут вести залповую стрельбу, и если у кого и случится осечка, то это не страшно. А вот у меня осечек быть не должно. Мои пистолеты – это мой последний шанс остаться в живых. Если уж какая вражина прорвется ко мне, то пристрелить я ее должен обязательно, без всяких осечек. Для этого идеально подходит колесцовый замок. Он хоть и дорог в изготовлении, но зато не дает осечек. Надо только не забывать заводить замок. И не потерять ключ для заводки. Буду носить его на шнурке на шее.

Со штыками я решил пока не заморачиваться, хотя и собирался применять тактику шведского короля Густава Адольфа, которую он использовал в Тридцатилетней войне и благодаря которой накостылял всем своим врагам. Он применял линейную тактику. То есть мушкетеры выстраивались в линию, в три-четыре шеренги, и вели практически непрерывную стрельбу. Но сначала испытаю свои мушкеты, а потом уже озадачу кузнецов. Хотя и тактика австрийского генерала фон Тилли неплоха. Он использовал пикинеров и мушкетеров одновременно. Пикинеры защищали мушкетеров от кавалерии, а мушкетеры в это время вели огонь. Благодаря этой тактике он крепко и часто лупил турок. Эта тактика для меня сейчас даже предпочтительнее. Но где взять хороших пикинеров? Да и где взять столько людей, чтобы хватило и на пикинеров и на мушкетеров? И как их потом содержать? У меня все-таки всего лишь маленькое баронство, а не королевство. И даже не герцогство…

Пока я сидел задумавшись, Дитмар с увлечением изучал мои рисунки.

– Кстати, Дитмар, забыл тебя спросить: ты свои станки к водяному колесу подключил?

Он некоторое время смотрел на меня затуманенными глазами, потом наконец ожил.

– А? Да, уже заканчиваем.

– Ну и прекрасно. Постарайся выполнить эту работу побыстрее. Если что будет неясно – обращайся. Пошли, Элдрик.

Мы вышли из конторки и пошли искать Хайнца. Нашелся он, конечно, у печи.

– Хайнц, что с пушкой?

– Завтра к вечеру будет готова. Сейчас она остынет, и мы отшлифуем жерло ствола. Потом установим ее на лафет.

– Понял. Ну тогда старайся. Будут вопросы – я в ратуше. И начинай отливать вторую пушку, раз уж ты так уверен в первой. Но смотри: если разорвет, то убытки – с тебя.

И мы наконец отправились в город. По пути я поинтересовался у Элдрика травницей. Он сказал, что она вечером приходила, но я уже спал, и будить меня не стали. Она оставила несколько мешков с травой. Да, придется заехать и расплатиться. Так и сделали. Благо город небольшой. Его и пешком из конца в конец можно за полчаса пройти, а уж на коне – до всего рукой подать. В ратуше я первым делом узнал, нанял ли Гюнтер кухарку. Оказалось, что нанял. Но обед будет опять из трактира, так как печь для готовки еще не доделана. Черт, опять каша…

В моей комнате уже стояла кровать. Вот после обеда и обновлю ее… Но не удалось. Только поел, как пришел Курт. Я как раз примерял обувь, обнаруженную мной у кровати. Башмачник, видно, приходил, пока я был у Хайнца. Ну, с ним, думаю, Гюнтер расплатился. И сапоги и башмаки были мне как раз по ноге. Еще портяночки намотать – и самое то, что доктор прописал.

– Здравствуйте, ваша милость.

– Здравствуй, Курт. Ну как твои успехи?

– Все нормально. Как вы и говорили – народ так и валит. Набрал уже больше сотни человек. И это только за вчерашний вечер и сегодняшнее утро. И из деревень еще не подходили. Думаю, наберем больше трех сотен. Только вот куда их всех девать?

– Наши где сейчас живут?

– В казарме городской стражи. Тесновато, конечно, но разместились как-то.

– Понятно. Назначь из наших людей командиров рот – лейтенантов. И командиров взводов – прапорщиков. У тебя там один молодняк записывается?

– Нет, встречаются и ветераны, осевшие в городе. Но им больше двадцати пяти лет. Даже и не знаю, что с ними делать.

– Бери. Но смотри, чтобы были надежными. Их ставь командирами отделений.

Я объяснил ему структуру создаваемого подразделения. Полк. По численности, конечно, меньше батальона, но пусть будет полк. Так красивее и внушительнее. Командир полка Курт – капитан. Три роты по сто солдат. Командир – лейтенант. Рота делится на три взвода по тридцать человек. Командир – прапорщик. Взвод делится на три отделения по десять солдат. Командир – сержант, входит в десяток. Итого в роте сто четыре человека: сто солдат, вместе с сержантами, и четыре офицера. Десять солдат в роте, не входящих во взводы, – восемь снайперов и два посыльных.

Потом. Орудийная батарея из трех орудий… нет – из четырех. Одну пушку Хайнц уже отлил. За неделю отольет еще три. Если орудия пройдут испытания, то закажу ему еще восемь орудий. Будет у нас три батареи. По батарее на роту. На каждую пушку расчет из четырех человек. Итого шестнадцать. И командир батареи, семнадцатый. Тоже прапорщик. Еще пятьдесят один человек. Из них три офицера.

Всего получается триста пятьдесят три человека. Все офицеры должны быть из наших людей. Еще должен быть хозвзвод. Это еще от двадцати до тридцати человек. И еще нужен кавалерийский эскадрон. Хотя бы с полсотни клинков…

– Наших людей сколько?

– Сорок пять в городе. Трое легкораненых в замке. Сорок восемь кнехтов.

– Вот и считай, сколько нам надо людей. Надо набрать примерно триста восемьдесят человек. А размещать их будем в лагере возле замка. Завтра утром подберем участок, и пусть строители Циммермана поставят там сараи. Сейчас лето – не замерзнут. Закажи для каждого толстый тюфяк, набитый соломой, чтоб не на голой земле спали. Отправляй людей туда уже завтра, и пусть твои ребята начинают их гонять. Гонять нещадно. С раннего утра и до позднего вечера. Но кормить хорошо. Чтобы мясо было каждый день. Денег на это не жалей. И закажи сотню пик. Из хорошего сухого дерева. Без наконечников. Наконечники свои будут. Пусть тренируются с пиками. У тебя есть люди, умеющие работать с пиками?

– Найду с полдюжины. Да и из города ко мне пара пикинеров подходила.

– Вот. Пусть они людей и гоняют. И подбирают наиболее способных к этому. В каждой роте будет один взвод пикинеров. Если не два. Изготовить мушкеты – дело не быстрое, так что когда еще мы ими своих солдат вооружим… А пики мы всегда найдем. И примечай самых сообразительных. Пойдут пушкарями. За деньгами обращайся к Гюнтеру.

– А что с оружием?

– Пока им оружие и не нужно. Хотя можешь использовать конфискованное. Которое подешевле, конечно. Дорогое пока не трогай. А скоро уже пойдет свое оружие. Тогда всех вооружим однообразно.

– А обмундирование?

– Пока пусть тренируются в своем. Но как только устроятся в лагере, пришлю портных. Снимут мерки. Хоть приблизительно. Для каждого индивидуально шить, конечно, не будем. Ткань у нас есть. Не хватит – еще купим. Все, Курт, иди работай. После ужина встретимся у Гюнтера. Подведем итоги дня.

Курт ушел, а я задумался. Так, одна нормальная пушка у меня, считай, уже есть. В течение недели Майер отольет еще три, никуда не денется. А вот чем стрелять? Порох мне в замке приготовят. Нормальный порох, а не то безобразие, чем пользуются остальные. А вот что делать с картечью? Делать из свинца – слишком дорого. Резаная проволока – весь ствол раздерет. Можно ее паковать в тканевые мешочки, но это не поможет. Если только из чугуна круглую отливать и паковать ее в мешки из ткани? Это еще куда ни шло. Лучше всего, конечно, делать короб из картона или жести. Но картона сейчас и нет вообще, наверное. А вот жесть есть. Но очень уж она дорогая. Хотя короба из жести – это самое то. Лучше ничего не придумали. Так и решим. Закажу завтра у Хайнца жестяные короба с утяжеленным дном. Как раз по калибру пушки. А саму картечь пока придется отливать из свинца. Ладно, это пока домна не готова. Потом будем лить из дешевого чугуна. На этом пока и остановлюсь.

А вот какие пули использовать для мушкетов? Пули Минье или сжимательные. Лучше, конечно, сжимательные. Обыкновенная остроконечная свинцовая пуля. При выстреле она сжимается, при этом расширяясь, и сама входит в нарезы ствола. Дешево и сердито. Но один недостаток есть. По длине она должна быть больше двух калибров ствола. То есть в моем случае – не меньше дюйма. И в толщину полдюйма. Слишком уж тяжелая тогда пуля получается. А значит, чтобы она не теряла своих баллистических свойств, надо увеличивать навеску пороха. Что грозит разрывом ствола. Не считая того, что увеличение веса пули и расхода пороха тоже денег стоит. Зато если уж такой пулей попасть, то мало не покажется. Если латы и не пробьет, то под латами все кости переломает. И изготавливать ее просто. Но слишком тяжелая получается, зараза. Пуля Минье в этом отношении, конечно, лучше. В своих пистолетах я буду использовать именно такую пулю. А если в нее еще стальной сердечник вставлять, то не пуля, а ягодка просто. Любые доспехи пробьет. Но вот изготавливать ее трудно. И опять жесть нужна. В выемку сзади пули вставляется жестяной стаканчик или жестяной конус, и при выстреле под действием пороховых газов он врезается в пулю, расширяя ее тыльную часть, и она входит в нарезы. Насколько я помню, во время Крымской войны именно такие пули были у англо-французской коалиции. А у наших солдат были обыкновенные пули, которыми стреляли метров на двести. А ружья коалиции били в четыре раза дальше. Наши солдаты и на расстояние выстрела подойти не успевали – их просто издали расстреливали. Так что пуля очень хорошая. Но вот с изготовлением – затык. Все ведь придется делать ручками: сейчас никакой автоматизации нет. Хотя и в девятнадцатом веке с автоматизацией производства было не очень, а ведь делали такие пули для целых армий. Но у меня ведь не армия… вернее, армия, но совсем, совсем маленькая. Неужели не справлюсь? Ладно, поговорю еще с Хайнцем, может, он что присоветует.

Так, с пулями вроде разобрался, с картечью – тоже. А ядра мне сейчас, в принципе, и не нужны. Ни города, ни замки я захватывать не собираюсь – свое бы сохранить. Четыре пушки у меня будут через неделю, тогда же начнут поступать первые мушкеты. Так что одну роту через месяц я вооружить смогу, как минимум. Да и научатся они за этот месяц хоть чему-то. Так что своих вассалов я уже встретить смогу. А если они мне дадут еще месяц-полтора, то и сам к ним наведаюсь. Оставлять их за спиной никак нельзя. Мне еще с родственниками и соседями разбираться, а эти предатели всегда в спину ударить могут. Так что с вассалами я по-любому разберусь, а вот как быть дальше? Нападать я, конечно, ни на кого не буду, но ведь сами же припрутся… Особенно когда узнают о нашей стали. А об этом так и так узнают. Не можем же мы работать только на склад, торговать все равно придется. Так что припрутся гости дорогие, обязательно припрутся – от такого лакомого куска никто не откажется. Значит, будем обороняться. Но обороняться можно по-разному. И кто этим всем будет руководить? Из меня командующий – никакой. Нет, отделением и даже взводом я покомандовать смогу, а вот армией, хотя и небольшой, уже нет. Кое-чего я, конечно, из книг нахватался, но это все ерунда. Ни тактически, ни тем более стратегически мыслить я просто не смогу.

Поставить командовать Курта? А сможет ли он? Что я вообще о нем знаю? Да ничего. Я с ним знаком только три дня, а Лео он раньше был просто не интересен. Отец его назначил командовать своей дружиной. Значит, доверял. Ну, доверять ему можно – это я уже понял. Он честный и преданный служака, но сможет ли он командовать нашим войском? Не угробит ли его? Сейчас ведь принято воевать лоб в лоб. У кого копья длиннее и доспехи крепче, тот и победил. Ну и количество этих копий должно быть побольше, чем у противника, конечно. Если и он так будет воевать, то нам хана. Придется командовать самому, а он пусть учится. Если талант к воинскому делу есть, то все мои знания быстро впитает, а потом и разовьет. А если нет, то будем искать другого командира. Без таланта тут никак. Вот у меня его нет. У меня даже склонности к военной службе нет. Я бы лучше сидел в городе или своем замке и занимался хозяйством. Да я бы здесь целый металлургический комбинат отгрохал. Ведь все же есть. И железо и уголь под ногами. И мастера хорошие есть. Им только намекни, до остального сами додумаются. Ух, и развернулся бы я! Но придется пока покомандовать. А на хозяйстве оставить Гюнтера. Хотя и его я тоже ни фига не знаю. Мужик вроде честный и с хозяйством баронства не плохо справлялся. Но что у него за душой? Не поедет ли крыша от такого обилия денег? Но выхода у меня все равно нет. Один я вообще ничего не смогу. А Курт и Гюнтер – это единственные, кому я хоть как-то могу доверять. Так что прочь всякие сомнения и будь что будет.

Пока сидел и размышлял, время подошло к ужину. Крикнул кнехта и вызвал к себе кухарку. Потом с час рассказывал ей о различных блюдах. Ужинать-то так и так придется кашей из трактира, но вот завтра… Потом съел миску этой чертовой каши, выпил вина с водой. Даже травки от травницы заварить не могу – плиты-то еще нет. Эх, тяжела ты, баронская доля… Пошел к Гюнтеру. Посидели с ним, поговорили. Обсудили, что из конфискованных товаров можно продать, где и по какой цене, а что лучше пока придержать или вообще себе оставить и в замок отправить. Стали считать расход ткани на обмундирование кнехтов. Пришел Курт и подключился к нам. Я велел с сегодняшнего дня называть кнехтов солдатами. Свою конницу – кирасирами. Нет, настоящими кирасирами они, конечно, от этого не станут, вооружить всех пистолетами я пока не смогу. И обучить кирасирской тактике не смогу – сам мало что знаю. Но зато звучит красиво. А вот кирасами обеспечу всех. Как только пойдет нормальная сталь. Механический молот у Хайнца есть, так что наладить штамповку вполне нам по силам. Велел Гюнтеру договориться с несколькими купцами о покупке пороха. В Страсбурге с 1340 года работает пороховой завод, а это здесь рядышком, за неделю обернуться. Только чтобы брали не смешанный. Сам мешать буду. А то сейчас смешивают порох кто как хочет. И 60–20–20 и даже 40–30–30. А вообще, оптимальным считался английский порох, 70–15–15. Попробую смешивать именно так. Как раз за недельку девчонки мои четыре бочонка обработают, руку набьют. Потом попрощался и пошел спать. Завтра дел полно. Да и хотелось поспать на нормальной кровати.

Утром встал и пошел на выход. Спать не хотелось, но и бежать никуда тоже не хотелось. Поваляться бы еще в постели… Все-таки удобная и мягкая постель расхолаживает. Вышел на улицу. Там меня уже поджидал Элдрик.

– Ваша милость, а вы на мессу пойдете здесь или в замке?

– Какую еще мессу?

– Как какую? Сегодня же воскресенье.

Вот те на. Дел полно, а тут воскресенье. И ведь никого работать не заставишь, тут с этим строго – положено идти в церковь, значит, надо идти.

– В замке сходим. Наш отец Магнус ничуть не хуже ихнего отца Бенедикта. А по мне, так и лучше. И проповеди он читает интересные.

Сели на лошадей и отправились в замок. Хотел было сачкануть в честь воскресенья и добраться до замка не слезая с коня, но потом себя переневолил и побежал. Один раз сачканешь, второй, третий, а потом вообще себя ничего делать не заставишь. Нет уж, решил так решил. Пока не сделаю из себя нормального парня, не успокоюсь. Тем более в новых нормальных сапогах бежать было очень удобно.

До замка добрались быстро. Сразу отправились на тренировочную площадку. Сегодня тренировались только час. Воскресенье все-таки. Отправился в мыльню. Прислуживала мне опять Эльза. Посидев в бочке, я вылез и стал с ее помощью намыливаться. Рубашка у нее намокла, и она стояла передо мной практически голая. У меня просто сорвало крышу. Ничего не поделаешь, пубертатный период. Да и не вымотался я сегодня совсем. Вот и… Очнулся я только через час, когда уже все случилось. И не один раз. Мы с ней сидели на лавке, голые и разгоряченные. Соображать я уже был в состоянии, поэтому приступил уже к более вдумчивым ласкам. Из мыльни мы вышли только еще через час. Эльза тут же куда-то умчалась, а я пошел завтракать. На завтрак был наконец-то омлет. Ну и неизменная каша.

После завтрака все собрались в нашей замковой часовне. Правда, месса проводится в полдень, но я решил, что ничего не случится, если мы проведем ее пораньше и вкусим плоть и кровь Христову сразу после завтрака. Отец Магнус возражать не стал. Ему, видно, тоже хотелось отбарабанить все побыстрее и пойти отдыхать. Кто не поместился – стоял у дверей. Я-то сидел на лавке в первом ряду. Прослушали длинную и нудную проповедь. О чем она, я даже не разобрал. Опустив голову, я незаметно подремывал. Вообще-то должны быть различные песнопения, но ничего такого не было. Наверное, это в больших соборах. Ну и ладно, мне же лучше. Потом причастились, и я отправился на исповедь. Грехов за мной не было. Ну не считать же за грех то, что хотел перевешать половину города. Это сейчас нормально. Тем более повесил я только одного человека, и то за дело. А вот за блуд с Эльзой получил строгий выговор, но был в конце концов прощен. Про Эльзу пришлось рассказать. Все равно узнает, если уже не знает. Такое в замке скрыть невозможно. А как я помню, у Лео от него секретов не было. Так что пришлось соответствовать. Потом с час сидел на лавке, склонив голову и молитвенно сложив руки. Типа молюсь.

Выйдя из часовни, позвал Эльзу и пошел с ней инспектировать свой пороховой цех. В сарае работы шли полным ходом. Надо же, я думал, сегодня работать никто не будет, а тут работы прервались, наверное, только на время службы. Серьезно тут все у Эльзы, молодец девочка. Стол был заставлен пороховыми блинчиками.

– Как только слегка подсохнут, мы их выносим и раскладываем на крыше сарая. Там на солнце они высохнут быстрее. Думаю, к вечеру по бочонку крупного и мелкого будет готово. Пороховые блинчики мы начали лепить еще вчера, так что к обеду они уже должны просохнуть.

– Молодец, Эльза. Я тобой очень доволен.

Прозвучало это весьма двусмысленно, и она густо покраснела. Но, судя по выражению лица, она была рада моей похвале и за одно и за другое. Ну что ж, и в самом деле молодец. И если в сексе она вообще ничего не умеет, но это ничего, научится, то в руководстве людьми у нее все получается хорошо. К завтрашнему испытанию пушки я почти готов. Сейчас еще наделаю пороховых фитилей – и можно отправляться к Хайнцу. Хотя нет, они там наверняка пойдут на обеденную службу в городской собор и объявятся у себя только после обеда. Так что обедать я буду здесь. Потом часок отдохну и отправлюсь.

Приказал принести мне веревку и клей и приступил к изготовлению фитилей. Распустил веревку, обмазал нити клеем и обвалял их в порохе. Потом снова сплел. Все, готово. Хорошо бы нити пропитать калиевой селитрой, но где ж ее взять? У меня только готовый порох. А, ладно, и так сойдет. Проверил свои фитили. Отрезал кусочек в дюйм длиной и поджег. Сгорает за девять-десять секунд. Прекрасно. Свернул его и передал Элдрику. Мой бодигард везде следовал за мной. Уже начал напрягать, честно говоря. В городе – понятно, а здесь-то чего? Хорошо хоть в мыльню со мной не ходит.

Помыл руки в бочке с водой и пошел в столовую. Вот полдня и пролетело. А мне еще к Хайнцу заскочить надо. Опять буду к вечеру как загнанная лошадь.

На обед сегодня были пельмени. Ну, не совсем пельмени, конечно, но что-то очень похожее. Объедение. Смолол сразу две порции. Хотел попросить еще добавки, но передумал. И так еле из-за стола вылез. Поднялся в отцовский кабинет. Надо бы разобраться с отцовскими бумагами, но сил заставить себя что-то делать не было. Зря я кашу перед пельменями съел. Зря. Я сидел на лавке и отдувался. Так просидел с полчаса. Даже задремал. Потом наконец очнулся и встал. Чем заняться? С бумагами разбираться или вызвать Эльзу? Нет, с бумагами возиться не буду. Отправлю сюда потом Гюнтера, пусть он и разбирается. С Эльзой покувыркаться, конечно, очень хочется, но нужна вода. Неплохо бы помыться и перед этим и после. А воды тут нет. Организовывать все? Да ну его. До завтра потерплю. Пойду-ка я к Хайнцу. Именно пойду. Не бегом, не верхом, а потихоньку, прогулочным шагом. Я уже и отвык от того, что можно просто не спеша пройтись. Все бегом и бегом… Решено.

Я спустился вниз и дал команду на выдвижение. Так мы и добрались до мастерских Хайнца. Я не спеша шел по дороге, а за мной на лошадях ехали Элдрик и два солдата. Мою лошадь держал на поводу Элдрик. Интересно, почему мне подгоняют все время разных лошадей? То лошадей, то коней. Разве мне не положено иметь постоянного коня? Эдакого Буцефала. Безобразие. Барон, а своего коня не имеет. Ездит все время на подменных. Нет, обязательно заведу.

Народ в мастерских уже был. Видно, только перед нами подошли, так как работать еще никто не начал. Расселись кто где в тенечке и наслаждались теплым летним деньком. Хайнц сидел возле печи и задумчиво на нее поглядывал. Я подошел к нему.

– Что такой задумчивый, Хайнц?

– Здравствуйте, ваша милость. Да вот думаю, проводить сегодня еще одну плавку или нет.

– Так ты уже одну сегодня провел? – удивился я.

– Ну да, с раннего утра.

– И как?

– Прекрасно. Сто фунтов прекрасной стали.

– Ну вот и успокойся. Займись лучше изготовлением инструмента. А плавку можно проводить один раз в день. Стали тебе хватит. Изготавливай пока инструмент и дорогое оружие и убирай все на склад. Только без фанатизма, не спеша. Пусть накопится, потом пустим понемногу в продажу. Как там моя кулеврина?

– Нормально. К вечеру будет готова.

– Прекрасно. Завтра будем ее испытывать. А сейчас у меня к тебе такое дело – у тебя свинец есть?

– Есть, конечно.

Я ему объяснил, что мне надо. И как отливать картечь, и каким должен быть жестяной короб, и как его этой картечью заполнять.

– И откуда только вы все это знаете, ваша милость?

– Все это уже использовали до нас, Хайнц. И арабы, и китайцы, и индусы. А все эти знания привезли наши крестоносцы. Просто надо уметь правильно читать умные книги. Вот ту печь, что сейчас достраивают на берегу, древние китайцы использовали еще полторы тысячи лет назад. А так, как ты варишь свою замечательную сталь, варили еще древние индусы. Ну, это я тебе уже говорил. Просто читая книги, я замечаю то, что пропускают другие. Отсюда и все мои знания.

– Понятно. То-то говорили, что наш молодой барон – заядлый книгочей. Только еще говорили, что вы по церковной стезе хотите пойти.

– Хотел, Хайнц, хотел. Но видишь, как все вышло. Теперь придется мне настоящим бароном становиться.

– Оно и неплохо. Вы меня простите, ваша милость, но я скажу. Давно у нас настоящего барона не было. Даст бог, исполнятся все ваши задумки. И вам будет от этого хорошо, и нам.

– Дай-то бог. Хайнц, начинай отливать вторую кулеврину. Точно такую, как и первая. Один к одному. Калибр чтобы до сотой части дюйма совпадал. Во всяком случае, постарайся. Всего мне надо будет четыре таких кулеврины.

– Вы же говорили – три?

– Нет, Хайнц, четыре. Это пока. А потом еще восемь. Но это потом. Вот начнем варить сталь – и, может, из стали их получится отлить. Но четыре кулеврины мне нужны уже сейчас. Вот завтра, после испытания кулеврины, я тебе кое-что и расскажу о том, как из чугуна получать сталь. Чугун – это свиное железо, по-твоему. А теперь проводи меня к Дитмару. И не забудь про картечь, чтоб завтра три заряда было готово.

Мы прошли в сарай со станками. Там у верстака на табурете сидел Дитмар и что-то обтачивал напильником.

– Привет, Дитмар. Что скажешь?

– Здравствуйте, ваша милость. Два ствола под пистоли уже готовы. Даже и нарезы сделал. Вот теперь разбираюсь с замком.

– Знаешь что, Дитмар, пожалуй, пока с колесцовым замком не заморачивайся. Долго это и муторно. И на пистоли и на мушкеты делай кремневые замки. И поставь их изготовление на поток. Один ученик пусть вытачивает одну деталь, другой – другую, третий – третью, а ты будешь только собирать. Так будет быстрее. И еще. У вас ведь есть своя сталь?

– Есть, конечно.

– И у меня на складах есть. Сегодня же распоряжусь привезти ее к вам. Попробуй из этой стали отковать стволы для мушкетов. Она, правда, не очень хорошего качества, но, может, что и получится.

Сам я в это время рассматривал пистолетный ствол. А ничего так. Восьмиугольная тридцатисантиметровая болванка. Вернее, уже не болванка, а настоящий ствол. Я засунул в него мизинец. Хотя туда и мой указательный спокойно влезет. Поверхность внутри ствола гладкая, аж палец скользит. И нарезы чувствуются. Весит грамм восемьсот-девятьсот. Нормально. Еще замок, ложе, рукоять… весить будет всего пару кило. Да я меч тяжелее по часу в вытянутой руке держу. Все, трепещите враги. И я рассмеялся.

– Молодец, Дитмар. Постарайся закончить хоть один пистоль до завтра. И еще. Дай-ка листок бумаги и карандаш.

И я нарисовал ему пулю Минье, с жестяной втулкой и стальным сердечником.

– Посади ученика, и пусть отольет мне таких пуль сколько успеет. И вообще, пусть пулями только и занимается. Лучше даже пару учеников на это дело поставить. Пока пару, а потом их количество придется увеличивать. Мушкеты ведь тоже такими пулями будут стрелять. Только для мушкетов не обязательно все пули делать со стальным сердечником. Половину на половину.

Для рыцарей в латах – с сердечником, а для слабоодоспешенной пехоты и без сердечника пойдет.

– Ваша милость, да где ж мы столько учеников найдем?

– Я говорил твоему отцу, чтобы набрал еще учеников. Вот пусть и поспешит, пока вся молодежь ко мне в дружину не ушла. Ну все, завтра буду.

Да, придется ребятам ночь не поспать. Ничего, потом отоспятся, когда-нибудь. Перед отъездом еще велел Хайнцу приготовить мне к завтрашнему дню банник, обернутый на конце куском бараньей шкуры, и бочонок с уксусом. И уехал. Вот черт, опять забыл у него про марганец спросить… Неплохо бы его в мой порох добавлять. Он при горении выделяет кислород, так что порох еще лучше будет. Завтра спрошу. Да, надо позаботиться, чтобы о приготовлении пороха никто не пронюхал. Пусть это будет только моим секретом. Про пули-то вражины рано или поздно узнают. Тут большого ума не надо. Выковырять ее из тела убитого или раненого – и специалисту все сразу станет ясно. И про мушкеты узнают. Или выкрадут, или с убитого снимут. Так что рано или поздно все равно узнают. Правда, не факт, что смогут изготовить, а если и смогут, то уж вооружить большое число солдат вряд ли – слишком дорого. Это у меня пока денег много, да и не много-то мне и надо. Тем более выхода у меня все равно другого нет. И я, конечно, помнил, что такие ружья назывались штуцерами, но «мушкет» звучит как-то красивее. И потом: мушкетерская рота звучит намного лучше, чем штуцерниковская рота. Так что пусть будет мушкет, а не штуцер.