Текст книги "Инженер-лейтенант. Земные дороги"
Автор книги: Юрий Корнеев
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Мы нашли небольшую полянку и уселись на траве, в тени какого-то раскидистого дерева. Сергей по мыслесвязи собирал людей. Вскоре полянка заполнилась.
Спросил у них – знают ли они о том, что произошло утром? Оказалось, что в курсе уже все. Да, быстро слухи разносятся. Все почему-то были уверены, что эсбэшника я грохнул. Никому даже в голову не пришло, что он просто спал. Ну, это заслуга жены Андрея. Но почему-то никто меня не осуждал. И никто даже не жалел того майора. А вот это не очень хорошо. Пришлось долго и нудно им объяснять, что гибель людей недопустима. Что люди ни в чем не виноваты, а просто выполняют приказы. Долго говорил, но пробиться не мог. В конце концов не выдержал:
– Господа, поймите, теперь в каждом доме, в каждой квартире нас будет ждать засада. Вычислить всех родственников пропавших людей нетрудно. И везде нас будут ждать. Очень уж мы им интересны. Они ведь понимают, что из больниц и домов престарелых мы вас не на органы и не для опытов умыкнули. Для этого вы были бесполезны. А вот для чего и где вы сейчас, компетентные люди выяснить и хотят. И используют для этого все свои возможности. А возможностей у них и много и мало. Ко всем родственникам пропавших спецназ ФСБ они подсадить не смогут, просто спецназа не хватит. Значит, будут привлекать ОМОН, СОБР да и простых ментов. А там ребята простые, в случае неповиновения могут и огонь на поражение открыть. Так что могут быть и жертвы. Девяносто процентов, что мы любого спасем, но возможно всякое. Если кому-то голову разнесет, то и наша медицина будет бессильна. Представьте, что это будет кто-то из ваших детей или родителей. Представили? Вот. Да и служивых тоже жалко. Мы ведь ответим, и ответим так, что живых там мало останется. А они ведь тоже ни в чем не виноваты. Просто работа у них такая. А у них тоже есть и родители и дети. Так что прошу вас подумать как следует и отозвать свои заявления. Ну а если кто-то решит все-таки настоять на своем, что ж… В этом случае вся ответственность ляжет на него. И в случае гибели людей он будет отвечать за это, как непосредственный виновник. Именно он, а не кто другой. И отвечать будет уже по нашим законам. Об этом тоже подумайте.
Мы с Сергеем поднялись и пошли с поляны.
– Что-то ты с ними жестковато как-то. Можно бы и помягче. Да и потом, с жертвами ты перегнул. Жертв можно избежать. Если как следует все спланировать.
– Ну, это мы с тобой знаем. Да и не уверен я, что может все обойтись. Конечно, можно всех усыпить даже в многоквартирном доме, но ведь снайперов посадят и на соседних домах. А они могут таких дел наворотить. Да и как ты собираешься разговаривать со спящими людьми? Или тащить всех к нам, а потом уже общаться? А оно нам надо? Нам и так уже селить людей некуда. Как обратно полетим?
– Все равно. Надо предложить хотя бы какую-то альтернативу. Сам же говорил, что для нас главное – доверие людей.
– Ну вот и предложи. Сам думай. Скорее бы уж улететь отсюда.
– Знаешь, я думаю, надо разрешить людям связаться со своими и хотя бы сообщить, что с ними все в порядке. Без подробностей. Все равно о нас уже знают. Ты ведь того фээсбэшника не убил?
– Нет, конечно.
– Ну, я так и думал. Слишком это было не похоже на тебя. Не стал бы ты просто так служивого убивать. Теперь, сам понимаешь, о нас всем, кому надо, известно. И о том, что мы не с Земли, тоже наверняка догадались. Во всяком случае – это одна из основных версий. Да и твоего олигарха уже наверняка нашли и выпотрошили. Так что чего уж теперь.
– Ладно, решай сам. Только никаких подробностей. Жив, здоров, через два-три года свяжусь. И все. Не надо никому о нас знать какие-то подробности.
– Ладно, я подумаю и свяжусь с тобой. О, пошли отзывы заявлений. Прекрасно. Ладно, пошел я.
Мы разошлись. Я пошел к себе, а он, наверное, грудастую искать. Быть ему еще раз женатым. Ну, дело его. Хотя нет, не его – мое. Его в пример ставить надо. Быстрее бы все переженились. А вот то, что детей до сих пор у нас нет, – плохо. Пора бы уже. Надо с Дашкой поговорить, может, хоть беременные есть. А чего откладывать? Сейчас с ней и свяжусь.
Но не получилось. Это что ж такое? Что может такое случиться, что она мне вдруг не отвечает? Где она сейчас? Связался с Витом. Ага. Они с Серегой сейчас у него в каюте. Ну, все ясно. Вот и еще одна ячейка общества, можно сказать, образовалась. Ну, бог в помощь.
До вечера возился с детьми. К ним присоединились еще две Андрюхины девчонки и еще один пацаненок. Верховодила всеми Дашка. Ну, правильно – те-то домашние дети, а эта детдомовская оторва. Но доставали они все почему-то меня. Пришлось спрятаться от них в доме. Посидел немного в гостиной, а потом вышел и завалился за домом в теньке. Думал, не найдут.
Эти не нашли. Зато нашли другие. Пришел Сергей с какой-то девушкой. Оказалось, что это единственная оставшаяся от заявителей. Остальные все отозвали свои заявления. А эта ни в какую. Стали разбираться. Ну что ж, этого следовало ожидать. Больной сын. ДЦП. Пацану четыре года. Хуже всего то, что обещать ей я ничего не могу. Это ведь болезнь центральной нервной системы, возникшая из-за поражения одного из отделов головного мозга. А лечить мозг я не могу. И неизвестно, справится с этим медкапсула или нет. Так ей и объяснил. Согласна на все. Ну, еще бы ей не согласиться. Родители умерли. Муж, как узнал о болезни ребенка, удрал. Если она ничего не предпримет, то ребенка отправят в интернат. Вернее, он уже в интернате. Как только ее положили в больницу, его тут же и отправили. И там тоже, конечно, люди живут, но она готова на все, чтобы помочь ребенку. Я тоже. Ну не зверь же я. А если не получится? Что тогда делать? Ребенка она не бросит. Ее здесь не оставишь. Вычислят и загребут. На больного ребенка никто и внимания не обратит. Потрошить будут ее. Сначала спецслужбы, потом ученые. И не факт, что она после этого в живых останется. Забрать ребенка с собой? Странно, я в Содружестве о такой болезни и не слышал. А ведь я врач самого высокого ранга. Да и у нас таких болезней нет. Хотя это в основном из-за родовой травмы, а у нас, да и в Содружестве тоже, родовой травмы по определению быть не может. Поэтому и болезни такой нет. Ладно, куда деваться, будем забирать.
– Игорь, ребенка из интерната забирайте. Свяжись с Олегом, он решит. Ребенка в медкапсулу. А вас, девушка, предупреждаю: получится – хорошо. Нет – так нет. Отправим обратно в интернат. Но тебя на Земле не оставим. Согласна?
Еще бы она была не согласна. Хотя она была уверена в благополучном исходе. Уж если у нас онкологию лечат. А вот я как раз уверен не был. Ну, посмотрим.
Только они ушли, как со мной связался Олег. Доложил, что со стариками-разбойниками он уже разобрался, и все уже на корабле. Одного уже даже уложили в капсулу. Ждут, когда еще капсулы освободятся. Велел укладывать всех троих. И Павла Николаевича тоже. Олег передал мне их просьбу не улетать, пока они в капсулах. Хотят со мной поговорить. Я только посмеялся. А то я не знаю, о чем они хотят со мной говорить. Будут подбивать меня на какую-нибудь авантюру. Олег со мной согласился. Еще он пожаловался, что справиться с ними не может. Они все так поворачивают, что все выходит по их желанию, и ничего он с ними сделать не может. Просил меня освободить его от этих бандитов-мозголомов. Унял его тревогу. Как только улетим, они успокоятся. Главное, не подпускать их близко к Земле. А так пользы от них может быть очень много. Все-таки школа у них о-го-го какая, никакие базы знаний тут нам не помогут. А Вита я предупредил, чтобы без меня их из капсул не поднимал. Без принятия присяги их оставлять нельзя. И присягу они должны принять сразу, как только из капсул вылезут. А то они и мне так мозги задурят, что я помчусь мочить пиндосов первым и с криками «ура». У них ведь ненависть к ним в крови. Нет уж. С такими кадрами надо быть поосторожней. Мне, помнится, в армии тоже вдалбливали, что американцы со всеми их европейскими шестерками являются нашими вероятными противниками. Но именно что вероятными. Во всяком случае, мне они ничего плохого не сделали. Хотя и хорошего тоже. Но влезать в эту свару я не хочу, только в крайнем случае. А эти деятели уже сейчас готовы их загеноцидить. Надо их как-то поаккуратней на место поставить. Правда, сейчас, пока Земля у них перед глазами, вряд ли что получится, но хотя бы притормозить, а потом, как улетим, само все на место станет.
Потом связался с Витом и выяснил, что там с этим злосчастным эсминцем. Оказалось, что ничего страшного. Они недавно застопорили все машины, постояли некоторое время на месте, а потом, практически не меняя курса, рванули на всех парах к Австралии. Ну, тут все понятно. Пришли в себя, связались с начальством и помчались к ближайшей базе. Да, не завидую я ребятам. Особисты и медики из них теперь душу вытрясут. Это ж надо, в походе весь экипаж вдруг отключился. Долго разбираться будут. Зато теперь им не до нас. И в самом деле кому нужны сумасшедшие туристы на крохотном островке, когда такие дела творятся. Но наглеть все равно не надо. Еще день-два – и надо отсюда сматываться. Да я и сам жду не дождусь.
Связался с Серегой. Успокоил его насчет эсминца. Хотя, кажется, наоборот, расстроил. Очень уж хотелось ему повоевать. Обойдется. И наконец смог подремать полчасика.
Весь вечер я был предоставлен самому себе. Вернее, семье. У меня ведь теперь семья. Даже как-то странно. Нет, я всегда знал, что у меня есть семья. Родители, брат. Но они были где-то далеко. Рядом-то никого не было. Ни о ком не надо было заботиться, ни под кого подстраиваться. А тут сразу мне на голову свалилась огромная семья. Дети, жены, родители, родственники родителей, а значит, и мои. Брат с женой и ее родственники. Бывают, конечно, семьи и побольше, но мне и этого выше крыши. Как-то не привык я ко всему этому. Одному все-таки намного проще. А тут лежишь на диване, а по тебе дети ползают. Да еще и пытаются попрыгать на животе. А живот-то полный, только после ужина. И ведь не прогонишь. Попробуй хоть слово грубое скажи – жены сразу шипеть начинают. Попытался скорчить страшную рожу, так еще хуже сделал. Они теперь мало того что прыгают на мне, так еще и рожи корчат. И всем весело. Кроме меня. Хорошо Олег со мной на связь вышел, и я смог удрать из дома. Дети, правда, сунулись за мной, но тут уж их перехватили на пороге.
Наш главный разведчик сообщал, что у них небольшое ЧП. Группа, отправившаяся за больным ребенком, ребенка этого не обнаружила. Вылетели вместе с мамашей, перед рассветом. Прошерстили весь интернат – нет ребенка. Пришлось будить одного из воспитателей, вернее воспитательниц. Оказалось, что вчера, по московскому времени вчера, а по нашему, островному, сегодня, английское посольство устраивало благотворительный вечер для детей-инвалидов. Всех детей потом отправили обратно в интернат, а троих самых маленьких оставили на пару дней погостить. Ну и наш ребенок среди этих троих, естественно. И что теперь делать – непонятно. Если бы бодрствовали старики-разведчики, они бы наверняка что-нибудь придумали, но они все в капсулах. Вот Олег и спрашивает: может, их поднять? Это работа как раз для них, пусть займутся. Хотя, с другой стороны, усложнять тоже ни к чему. Эти наглые лимонники утащили нашего ребенка – отобрать, и все. Я, собственно, с ним был согласен. Но попросил без меня ничего не предпринимать. Пошел нажаловался женам на нехороших англичан, вызвал бот и смылся на корабль. А что, каюта свободная, хоть высплюсь.
Поспать не дали. Прибежал Олег. С криками «все пропало, все пропало, гипс снимают…» и хватанием себя за голову свалился в мое кресло. А что делать, я и сам не знаю. В Москве уже утро. Воспитательницу в интернате вот-вот разбудят, и она тут же поднимет шум. Сдаст нас сразу, не задумываясь. Хоть ее и предупреждали о молчании, но молчать она не будет. Через час о нашем посещении интерната будет известно в ФСБ. Тогда же об этом узнают и англичане. Течет у них там в ФСБ очень сильно. Тогда же они начнут цапаться из-за ребенка. К этому веселью подключатся и пиндосы – куда же без них. Их наверняка подключат англичане. Да и без них они, вернее всего, все знают. Российские либералы в погонах продают свои секреты не только ведь англичанам. Через пару часов все разведки Земли будут на ушах стоять. А нам что делать? Наша дамочка уже истерить начала. Требует вернуть своего ребенка. И как мы его вернем? Как будто мы его у нее забирали. И ведь никуда не денешься – возвращать придется. А если предположить, что он не ментальноактивный или мы его вылечить не сможем, то вообще туши свет. Ладно, об этом потом думать буду, сейчас надо решить, как ребенка выцарапывать.
Прибежали Серега с Дашкой. А этим-то чего здесь надо? Ладно, пусть сидят. Связался с Витом. Приказал взять посольство Великобритании под полный контроль. Всю связь. Телефонную, радио, компьютерную, спутниковую – любую, даже голубиную. Один из зондов отслеживает здание посольства. Чтобы ни один таракан, ни одна муха без нашего ведома не покинули посольства.
– И что будем делать? – спросил Олег. – Может, все-таки разбудим стариков? А то мы сейчас такого наворотим.
– Да ладно. Сами справимся. Обходились же без них до сих пор. – Мне все-таки не хотелось сажать себе на шею этих старых интриганов. Их ведь потом с этой самой шеи и не ссадишь. – Да и ничего сложного, думаю, не предвидится. Сейчас российский МИД переругается с английским. Потребует вернуть детей. Тем деваться некуда – вернут. Вот куда их потом повезут – это вопрос. Вряд ли в интернат. Скорее всего, эсбэшники повезут их на какую-нибудь свою базу. Так что детей придется вытаскивать по пути. Потом труднее будет.
– А может, сейчас устроим налет на посольство? – спросил Серега.
– Тебе бы только повоевать. Посольство на Смоленской набережной, самый центр Москвы. Представляешь себе, сколько людей вырубать придется, чтобы до детей добраться? Моих сил не хватит. А если там кто со слабым сердцем окажется и помрет? Нам это надо?
– Ты прям как гимназистка.
– Да не в том дело. Просто не хочется давать им лишний козырь в будущих переговорах.
– Ты уже о переговорах задумываешься? Ты же не хотел с ними связываться.
– Я и сейчас не хочу. Но рано или поздно мы все равно пересечемся. Не сейчас, так через год или десять. Вот тогда они нам все и припомнят. Что и как там будет, не знаю, но лучше, если мы предстанем перед ними чистенькими и ни к чему не причастными.
– Перед кем?
– А я знаю? Какая разница. Перед кем-нибудь.
– Ладно, понятно. На воду дуешь. А как детей вытаскивать будем?
– Вместе с машиной. Машину гравизахватом, всех внутри усыпляем. Отлетаем подальше, машину потрошим, детей забираем и улетаем.
– Детей трое. Если их отдельно перевозить будут? Как поймем, где наш ребенок?
– Придется брать всех троих.
– У нас только два бота.
– Если будут перевозить в разных машинах, используем штурмовики. А боты на подстраховке.
– Штурмовик не спрячешь.
– Да и черт с ними, пусть любуются. Деваться-то все равно некуда. Ладно, сидим, ждем. Олег, ты дамочку-то успокой.
– Сейчас свяжусь.
– Э, господа, вы что, здесь ждать собираетесь?
– Конечно. А где же? – удивилась Даша.
– А вас с Серегой вообще никто не звал. Ну если уж пришли, то сидите тут с Олегом и вдохновляйте его на подвиги. А я пошел спать.
– Как это?
– А вот так. Операцией руководит Олег. Он же у нас главный разведчик. И диверсант. И специалист по выкрадыванию детей. В общем, на все руки мастер. Он командует, Вит ему помогает. Вы тоже. А я спать. Если что, я в спальне.
Не очень правильно, конечно. Я хоть какое-то представление о таких операциях имею, хотя бы теоретическое, из базы Разведчик, а ребята вообще с этим впервые столкнулись. Ну так что? Пусть учатся. Ничего страшного, если и напортачат. О секретности речь уже не идет, а с остальным справятся. Да и с секретностью ничто еще не потеряно. Посмотрим.
Разбудили меня через пять часов. Конечно же Олег.
– Ник, из посольства вышла машина с детьми.
– Ну и что? Я-то вам зачем? Ладно, раз уж разбудили, сейчас подойду.
Я оделся и прошел в гостиную.
– Ну что там у вас?
– Из посольства вышла машина, микроавтобус, номера посольские. Дети на борту. Следуют по направлению к интернату.
– Прекрасно. То, что все дети в одной машине, просто замечательно. Подхватите этот микроавтобус на каком-нибудь не очень людном перекрестке гравизахватом и увезите в Подмосковье. Маскировочного поля с бота на машину, думаю, хватит, и никто ее не заметит. Только усыпить всех там не забудьте. Детей оттуда заберите и отправьте на корабль. Всех троих в медкапсулы. А автомобиль с англичанами закиньте в какое-нибудь болото. Пусть в грязи поплавают. Да, Вит, отправь на сервер посольства какой-нибудь вреднючий вирус, чтобы у них там вся электроника сдохла. И вообще этих козлов надо бы как-нибудь проучить. Слишком уж они наглые.
– Может, передадим все данные посольства нашим спецслужбам?
– Каким таким нашим?
– Ну, российским.
– Во-первых, российские спецслужбы – это совсем не наши спецслужбы. А во-вторых, передавай им что-то не передавай – все равно на пользу не пойдет. У них там на другие государства работает, наверное, больше сотрудников, чем на свое. Надо же, как быстро они слили данные о нас. Олег, как твои старички встанут из капсул, пусть придумают какую-нибудь пакость для англичан, а то мне ничего в голову не приходит.
– Только для англичан?
– Ну, они первые успели, первые и огребут. Другие нам ничего плохого не сделали.
– Нам – нет. А России постоянно пакостят.
– Пакостят тому, кто позволяет себе пакостить. Вот тебе кто-нибудь смог бы напакостить? Сразу бы в рыло получил. А России, видишь ли, постоянно все пакостят. Пусть не позволяет этого. Вот когда она сможет, а вернее захочет, за себя постоять, тогда мы, может, и поможем. Если будет такая необходимость. Но если Россия захочет за себя постоять, она и без нас справится. Во всяком случае, раньше всегда справлялась. Кто только от нее не огребал. Если захочет, она весь мир в бараний рог согнет. Если захочет. Но пока я этого не вижу. Пока что российские правители своим иностранным партнерам в рот заглядывают и сдают все, что только возможно. И нас тут же сдадут, если мы со своей помощью к ним сунемся. Нет уж, подождем пока. Все, я пойду хоть умоюсь, а вы тут проконтролируйте.
После душа решил сходить позавтракать. Ну, это у меня был завтрак, а на корабле время приближалось как раз к ужину – они-то здесь жили по московскому времени. У меня на интерфейсе симбионта вообще был полдень – там было время еще Миры, я его так и не поменял. Теперь и переводить смысла нет, скоро все по этому времени жить будем. Не очень это все удобно, но ничего не поделаешь, приходится терпеть. На острове по московскому времени жить невозможно, а на корабле удобнее пользоваться именно московским, из-за частых командировок в Россию и именно в Москву.
Ребята так и сидели у меня в гостиной. Пусть их. А я принципиально пошел в кафе у сквера. Ну, как пошел – вызвал платформу и через пять минут был на месте. Там и поел. Заодно и с людьми пообщался. Недовольных в общем-то не было. Хотя многие жаловались на то, что нет связи с родственниками на Земле. Объяснял почему. Доходило, к сожалению, не до всех. Каждый клялся, что он ни словом, ни полсловом, никогда и никому, где он находится и почему. И ведь сами верили в это. Не все, но многие. А в основном, конечно, просто людям хотелось побрюзжать. Это тоже понятно. Безделье и не до такого доведет. Скорее бы уж домой. Там для всех дело найдется. Так всем и объяснял. Пусть считают нынешнее свое положение небольшим отпуском. Потому как потом вкалывать придется не по-детски. И самое главное, в основном головой. Так что нагрузка на мозги будет очень большой и сейчас как раз есть возможность их немного подготовить. Ведь уже можно учить какие-то базы в фоновом режиме. И побольше времени проводить в тренажерных залах. Потом для этого просто не будет времени. Хорошо поговорили. Народ в основном вменяемый. Да в общем-то все нормальные, так, некоторые только придуриваются.
Вернулся к себе. У меня в гостиной царила полная веселуха. Там прибавилось народу. Пришли Мишка с Маринкой и Степан Гудков. Во всю стену был развернут экран, на котором показывалось копошение в грязи некоторых индивидуумов. Одного мужчины и двух женщин. В какой-то грязной луже стоял микроавтобус, прежде черный, а сейчас какой-то серый, а вокруг него копошились люди. Микроавтобус торчал в луже чуть ли не по окна. Мужик сидел на крыше автомобиля, и две женщины пытались на эту крышу забраться. Женщины что-то кричали и, видно, грозили мужчине, а тот сидел спокойно и безучастно. И даже не пытался женщинам помочь. Все трое были по уши в грязи, а одна дамочка даже где-то умудрилась потерять юбку и сейчас щеголяла в грязных и рваных колготках.
– Что тут у вас?
– Да вот развлекаемся. Никакой цирк не сравнится, – ответил мне Серега.
– А что без звука?
– Матерятся. А среди нас дамы.
– А где это они?
– В Новгородской области. Хорошее такое болото. Но неглубокое. И без трясины, так что не утопнут. Но посидеть им там придется долго. Связь мы им отрубать не стали, так что о них уже знают. Мобильная связь там не действует, но у них оказался спутниковый телефон, так что о себе они уже сообщили. Правда, часика три они там еще проторчат.
– А чего скандалят?
– Да дамочки обвиняют мужика, это их водитель, что завез их неизвестно куда, и требуют немедленно их оттуда вывезти. Мужик сначала пытался им что-то объяснить, а потом плюнул и теперь вот так вот сидит. А тетки костерят его по-всякому. В основном по-русски и матом. Хотя и по-английски кое-что интересное проскальзывало. Пока мы звук не отключили. А то Даша грозилась вообще это кино прекратить.
– А чего эта тетка без юбки?
– Да когда они очухались, она вывалилась из машины и сразу по уши в грязь. А юбка длинная и мешала ей бултыхаться. Вот она, чтобы не утонуть, юбку и скинула, а найти потом не смогла. Сверкает теперь грязными коленками.
– Давно они так?
– Да уже с час. Утомились. До этого повеселее было. Водиле даже пару раз по башке прилетело. Пока он их с крыши не скинул. Вот теперь у них идет битва за крышу. Как только дамочки залезают на крышу, мужик их скидывает. Те ругаются и опять лезут. Он их опять скидывает. Мужик настоящий англичанин. Спокойный, как танк. Встанет, пнет какую-нибудь дамочку и опять садится. А вот дамочки очень нервные. А уж голосистые!
– Да, достанется теперь водиле.
– Да и ладно. Поедет в свой Лондон. А нет – так устроится у нас водителем маршрутки. У нас как раз на них берут всех кого угодно. Микроавтобусом он управлять может. Правда, чтобы на «газельке» гонять, ему еще подучиться придется, но ничего, справится.
– Что-то вы развеселились.
– Ну а что, плакать, что ли? Тем более что все хорошо закончилось. Дети уже в медкапсулах. Англичане в грязи и в… этом самом. Нечего было лезть.
– Ладно, давай посмотрим.
Потом я еще с час смотрел интересное кино. Было в самом деле интересно, но без звука как-то не впечатляло. Кое-что и так понять можно было, особенно когда дамочки грозили мужику кулачками, а одна вообще характерным жестом – провела ребром ладони по горлу, но в конце концов мне это надоело, и я связался с искином медсекции. Тот мне доложил, что с детьми все в порядке, и они через пятнадцать часов будут совершенно здоровы. Даже деформированные руки и ноги придут в норму. Я так и обалдел. Ничего себе. Травма головного мозга – и всего сутки, даже меньше, и полностью здоровы. Как же так? Потом стал понемногу понимать. Я ведь не просто медик, а военный медик. Учил-то я военные базы. А других на моих станциях просто нет. То есть я голый практик. А у вояк во всех мирах принцип один – как можно быстрее поставить бойца в строй. Если это слишком дорого или слишком долго, то пинка ему под зад, и пусть с ним гражданская медицина возится. А нарушение работы головного мозга – это именно такая травма, после которой списываются подчистую. Вот мне в моих базах и говорилось, что лечить травмы головного мозга и вообще лазить в голову к разумным нельзя. Не потому, что вообще нельзя, а нельзя именно военному медику. Не его это дело. А я понял, что вообще это невозможно. Ну да, в Содружестве такое невозможно. Но ведь империя – это не Содружество. Совсем другое развитие науки. Да, как-то у нас все однобоко. И не только в медицине. Надо срочно создавать научную группу. Дашку пинком простимулировать. Все придется создавать заново. Хорошо, что есть от чего оттолкнуться. Военные технологии недаром считаются самыми развитыми. Хотя не во всем, не во всем. А с медискином все оказалось просто. На линкоре врач был из запаса, гражданский, призванный в конце войны. Вот он свои разработки и закачал в искин медсекции. Именно поэтому эти программы и остались в искине и после того, как линкор поставили на прикол на станции, а экипаж куда-то перевели. Медик, наверное, собирался вернуться и не стал менять программное обеспечение искина. А потом это уже было неактуально. Значит, надо будет прошерстить все искины на кораблях и станциях. Может, еще где что-то интересное отыщется.
Так, а с детьми что делать? Что важно, из троих детей двое оказались ментоактивными – сын нашей новенькой и еще трехлетняя девчушка. А вот пятилетний паренек был совершенно нементоактивным. Жаль, конечно, но придется возвращать его в интернат. Пробудет он там, естественно, недолго, переведут в обычный детдом. Надо будет как-то предупредить тамошних эскулапов, чтобы не замучили парня исследованиями. Понимаю, им бы очень хотелось научиться лечить детей с таким диагнозом, но это все равно не в их силах, так чего зря парня напрягать. Ну а счастливой мамаше вручить не только сына, но и дочку. Заслужила своим упорством. Не знаю, правда, обрадуется она этому или нет, но впечатление она оставила вроде неплохое. Детей она любит, так что от дочки не откажется. Я связался с мамашей и сообщил ей радостную весть. Сказать, что она обрадовалась, – ничего не сказать. Она от радости даже, кажется, на несколько мгновений сознание потеряла. Правда, я ей не сказал, что у нее теперь еще и дочка есть, тогда бы точно в обморок грохнулась. Она, кстати, уже мчится сюда. Обещала меня отблагодарить. Как, интересно? Женщина она, конечно, симпатичная, даже красивая, хотя после медкапсул некрасивых у нас нет, сам ведь искин программировал, и я бы от благодарности не отказался, но, боюсь, Кини с Ингой этому не обрадуются. А потом не обрадуюсь я. Нет уж, лучше с ними не связываться. Тем более что скрыть от них я ничего не смогу. От Инги – точно. Да и Кини, хоть и не обладает ментальными способностями, видит меня насквозь и иногда даже может сказать, о чем я думаю. Даже я такого не могу, а она может. Правда, только со мной.
– Слушай, Ник, – сказал подсевший ко мне Серега, – а давай англичан накажем за это безобразие.
– Да я не против. Только как?
– Давай их подлодку потопим.
– Опять? Что ж ты такой кровожадный-то?
– Да при чем тут это. Они наш «Курск» потопили.
– Что еще за «Курск»?
– В августе двухтысячного года они потопили нашу подлодку «Курск». Сто тридцать ребят погибло. А их за это даже не пожурили.
– Так, подожди. – Я связался с Витом. Почитал немного об этой несчастной подлодке. – Серега, а при чем тут англичане? Да и вообще пишут, что она погибла от внутренних взрывов.
– Какие внутренние взрывы? Ты о чем? Кто из нас моряк, ты или я? Их американская подлодка «Мемфис» торпедировала. Даже тип торпеды известен – МК-48.
– Ну так американская же подлодка. А англичане тут при чем?
– А их подлодка тоже там крутилась. И наверняка с их согласия амеры такую подлость учинили. Они ведь союзники.
– Почему подлость? Американцы уничтожили подлодку своего противника.
– Так в мирное же время. Никто просто такого не ожидал.
– У вас там в руководстве флота совсем все чокнутые, что ли? Какое мирное время? Какое мирное время может быть у военных моряков? Да вообще у любых военных? Рассказать такое в Содружестве – вот народ посмеялся бы. Там если военные корабли Арвара и Аратана встретятся, обязательно сцепятся, невзирая на место и время. Плевать им, военное оно или нет. Да и другие не лучше. Военный корабль всегда должен быть готов к нападению, всегда. И не дай бог услышу от тебя, как от командующего ВКС, про мирное время. Сразу отправишься на планету младшим оператором агрокомплекса. А ваши морячки, видно, слишком уж расслабились.
– Тут ты не совсем прав. Корабли всегда маневрируют рядом с вероятным противником, но только маневрируют, без открытия огня.
– Значит, не только. Вот американцы или англичане взяли и открыли этот самый огонь. И что? Подлодку потопили и спокойно ушли. Как говорится, не пойман – не вор. Вам-то кто мешал делать так же?
– Наши боятся, что война начнется.
– А американцы? Они не боятся? Или им повоевать охота? А им ведь терять в случае войны придется намного больше, чем русским, и войны они не хотят сильнее, чем вы. И все равно не боятся. А ваши почему-то боятся. А ты не боишься? Потопишь ты англичанина или американца, а вдруг они обидятся? Войной грозить начнут?
– Сам говоришь: не пойман – не вор. А поймать нас невозможно. Да даже если и узнают, плевать на них. Даже если с Россией свяжут, доказать все равно ничего не смогут. А ответить бы надо. Разрешишь?
– Да делай что хочешь, – отмахнулся я от него, так как в это время в гостиную ворвалась благодарная мамаша.
А девица и в самом деле хороша. Огромные синие глаза. И даже короткая, после болезни, прическа ее не портила. Она плюхнулась мне на колени и, уткнувшись в грудь, разрыдалась. Да, я бы ее сейчас успокоил, по-своему, по-мужски. Что-то у меня мысли какие-то неправильные. Или, наоборот, правильные? Но пора это все прекращать, а то ее грудь третьего, наверное, размера, упершаяся в меня, сбивает с мыслей.
– Все, все, хватит, успокойся. – Я осторожно поглаживал ее по спине. – Сядь-ка на диван.
Она вскочила и, засмущавшись (ага, так я и поверил), пересела на диван. Стюардесса по моему приказу подала ей стакан воды. Ну, вроде успокоилась.
– Где мой сын? Как он?
– Все нормально, успокойся. Он сейчас в медкапсуле. Завтра с утра заберешь его. Только у тебя теперь не только сын, а еще и дочь. Как ты к этому отнесешься? Если тебе в тягость, отдам ее другим. Желающих хватает.
Дашка тут же ткнула Серегу кулачком в бок и что-то ему зашипела.
– Ник, в самом деле, мы тут с Дашей подумали…
– Нет, нет, я возьму девочку, – тут же встрепенулась прекрасная мамаша, – я всегда мечтала о дочке.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.