Текст книги "Трое из Леса. Вторая трилогия"

Глава 23

Обе берегини, посоветовавшись, крикнули что-то подруге, разбежались и, мощно ударяя крыльями по воздуху, взвились над озером, сделали круг, невры судорожно вжимались в мох, стараясь, чтобы сверху не заметили, но вилы быстро унеслись в сторону заходящего солнца.

– И так задержались, – определил Мрак деловито. – А этой, значит, чтоб догоняла, когда крылья отыщет… Видать, батя у них строгий!

– А если эта не отыщет, – прошептал Олег, – он сам за ней сюда явится?

– Типун тебе на язык.

– Волхвы стараются предусмотреть все.

– Волхвы сами себя запугивают до икотки.

Он начал потихоньку приподниматься. Олег все еще опасливо поглядывал на небо, не вернулись бы опасные подруги этой, которой не повезло.

– Эй, – сказал Мрак негромко. – Не это ли ищешь?

Он поднял над головой платье, крылья в другой руке, медленно пошел из кустов. Вила замерла, взгляд в испуге заметался по сторонам, но в руке незнакомца было именно ее платье, и она обреченно стояла, смотрела, как приближается, огромный и сильный, пахнущий потом, хотя рядом озеро с чистейшей водой, лохматый, с всклокоченной головой и широкой грудью, заросшей густыми волосами так плотно, что кожи не видно.

Мрак показал ей крылья, но когда она нерешительно протянула руку, покачал головой и сунул добычу в мешок. Вила побледнела, в глазах мелькнули страх и отчаяние. Она не горбилась, стояла так же ровно, ничуть не стесняясь наготы, широкая в бедрах и удивительно тонкая в поясе, высокогрудая, с чистой, без единого изъяна кожей. Мокрые волосы тяжело падали чуть ниже поясницы, и она не сделала ни малейшей попытки закрыться ими.

– Зачем? – спросила она тихо. – Ради озорства?

В ее голосе звучала надежда, но Мрак покачал головой, и глаза ее погасли.

– До озорства ли? – спросил он.

Она оглядела его с головы до ног, в ее глазах появилось странное выражение, словно уже примирилась и даже примерялась к новой роли. Спросила осевшим голосом:

– Да, вы, судя по виду, мужчины серьезные… Значит, в жены меня?

Он оглянулся. Олег и Таргитай уже выбрались из кустов, двигались к ним, не отрывая блестящих глаз от ее изумительного тела.

Мрак сказал сожалеюще:

– Да, ты была бы женой всякому на похвальбу.

В ее глазах снова вспыхнула надежда:

– Не в жены?

– Нет, – ответил он честно, – но кое-что от тебя нам нужно.

Она снова смерила его долгим взглядом, менее внимательно осмотрела Олега и Таргитая. Глаза ее стали угасать, а голос стал печальным:

– Да, я понимаю. Трое молодых здоровых мужчин. Как все еще не набросились… Но если вы в дороге, то вам не надо будет стирать, варить, убирать дом, рожать детей?

Мрак бросил ей одежду.

– Не надо. Прости, крылья пока не отдам.

Она быстро набросила платье, почти не скрывавшее ее наготы, сказала без особой надежды:

– Я могу дать слово, что не улечу.

Мрак отмахнулся:

– Да знаем ваше слово.

– Я поклянусь всеми богами!

– Не стоит.

– Даже нашим отцом – Стрибогом! Ни одна вила не нарушит такую клятву.

Мрак усмехнулся:

– Вила нет, а женщина – да. К тому же ваши клятвы обязательны только друг для друга, но не перед людьми.

Она опустила голову:

– Ладно, сдаюсь. Но зачем тогда ты дал мне одеться?

Олег и Таргитай переглянулись, разговор какой-то непонятный, а Мрак сказал мирно:

– Для начала, лапушка, ты выведешь нас из этого проклятого леса, где все так светло и радостно, в лес темный, болотный, гадкий, укажешь нам то болото, в котором живет Великий Упырь. Не вскидывай бровки, мы не совсем сумасшедшие. Хотя, конечно, не совсем в здравом, это верно.

– А, – сказала она, ее лицо прояснилось, хотя отвращение в глазах осталось, – вам здесь не по себе и вы здесь ничего не можете?

Олег ответил честно:

– Не можем.

– Пойдемте, – сказала она.

Мрак двинулся следом, готовый в любой миг ухватить, если прыгнет в кусты, хотя и знал, что глупо. Ни одна берегиня не оставит свои крылья. Будет годами терпеть мужское внимание, рожать, нянчить детей, готовить и стирать, но как только он привыкнет, как только перестанет запирать ее крылья…

Воздух стал плотнее, оседал на лицах тонкой пленкой. Теперь они не бежали, берегиня шла даже медленнее Таргитая, тот наконец стал забегать вперед и раздвигать перед ней кусты, одни ветки пригибал, чтобы она переступала, другие поднимал на вытянутых руках, дабы она не склоняла головы. Берегиня слабо улыбнулась парню, видела его восторженные глаза, и хотя он был самым чистым из этих трех животных, но все-таки оставался животным…

Под ногами чавкало, сапоги погружались по щиколотку в темно-коричневый мох. Деревья становились все приземистее, болезненнее, ветви торчали часто без листьев, голые и страшноватые.

Над головами носились крупные, непомерно толстые стрекозы. Белесые брюшки отвисали, а когда Таргитай цапнул одну на лету, брюхо лопнуло, словно наполненное гноем. Он долго на ходу наклонялся, рвал траву, вытирал пальцы.

Олег осторожничал, отставал, вслушивался, но более чуткий Мрак шел за берегиней как тур, хотя мох под ногами уже прогибался, как молодой лед на опасной реке.

– Здесь уже вода, – бросил Олег им в спину.

– Где? – крикнул Мрак на ходу.

– Под ногами, где ж еще!

– А-а-а-а… Я уж подумал, что ты о хлябях небесных, – ответил Мрак хладнокровно. – Мы уже давно прем над бездной.

Олег приотстал еще, крикнул осевшим голосом:

– Над бездной?

– Ну, не совсем, – ответил Мрак. – Где-то дно есть, но сколько до него верст… Нет, не чую.

Олег крикнул предостерегающе:

– Мрак! Упыри. Если мы уже идем по болоту…

– Ну и что?.. Упыри все одно дальше.

Наконец берегиня остановилась, ее красивые стройные ноги до бедер были забрызганы жидкой грязью. Мрак нахмурился, а она сказала ровным голосом:

– Это и есть Великое Болото.

Мрак огляделся:

– Не вижу болота.

Она сказала пренебрежительно:

– Видишь, не прикидывайся. Мы давно идем по болоту. Просто дальше мне дорога закрыта. А вы… вы как хотите. Для всех великий Род создал правила, только для ничтожных людишек не стал стараться. Вы свободны пойти дальше и утонуть в этой грязи.

Мрак подумал, сказал почти весело:

– Спасибо на добром слове. Тарх, отдай девке крылья.

С недоверием смотрела, как молодой парень развязал мешок, бережно вытащил ее крылья, начал расправлять перья. Еще не веря, она протянула руку, он не отпрыгнул, дразнясь, не спрятал крылья за спину, даже не укусил за протянутую руку.

Другие двое смертных тупо топтались по вязкой жиже, всматривались в туман на той стороне широкой поляны. По всей поляне, покрытой ровным зеленым мхом, вздымались высокие мшистые кочки. Похоже, даже эти люди знали, что пройти можно только по ним, а стоит чуть соступить – тонкий мох прорвется, а там холодная черная вода…

За их спинами послышался довольный вскрик. Берегиня, уже с крыльями за спиной, преобразившаяся, медленно отступала, теперь в ее глазах были страх и желание оказаться от них как можно дальше. Мрак успокаивающе помахал рукой:

– Крылья в порядке?.. Ну, лети, лети, насекомая.

– Она больше похожа на лебедя, – поправил Таргитай. – Правда, у лебедя ноги кривые и кричит противно…

Она подвигала крыльями: можно взлететь с места, можно отбежать, взлететь с разбегу. Эти странные люди с ожиданием и надеждой смотрели на темное гадостное болото, на нее внимания оскорбительно уже не обращали.

– И это все, – спросила она, – чего вы хотели?

Олег и Таргитай одновременно кивнули, а Мрак отмахнулся:

– А что ты еще можешь?

– Ну…

– Ничего ты не можешь, пернатая, – сказал Мрак сожалеюще, – а нам пока не до плясок на лугу.

Она отступила на шаг, повернулась, все невольно засмотрелись на длинные стройные ноги. Пробежала несколько саженей, подпрыгнула. Крылья подхватили ее гибкое легкое тело, понесли. На солнце ярко блеснули серебряные перья, затем сверкающая фигурка на лебяжьих крыльях скрылась за лесом. Таргитай завистливо посмотрел вслед:

– Если бы я мог… Олег, а ты почему не вот так? Некрасивый, да?.. А я бы все равно летал. На землю бы только поесть да… Хоть то можно на лету. Особенно когда вы там, внизу…

А Олег проводил улетающую берегиню долгим задумчивым взором, в котором были недоумение и неприкрытая досада:

– Ну и что?

– Как что? – не понял Мрак.

– Что, говорю, мы от нее получили?

– Ну, вывела нас к Болоту. Как мы и хотели.

Олег покачал головой:

– Болото мы могли бы найти и сами. И Упыря над упырями. Пусть на полсуток позже. Ну торопимся, каждый миг на счету – это понятно. Я говорю, что, если кому удается увидеть берегинь, да еще вот так… в реке, уже считает себя счастливым на всю жизнь. Ему, говорят, потом всегда везет, хотя это, конечно же, брехня. Но о таком счастливце рассказывают из поколения в поколение. А если какому удается и вовсе крылья спереть, то требует и девку в жены, и все, что за девку дадут… Словом, на дурика хапает, сколько сможет. А мы?

Таргитай почесал в затылке, на юном лице появилось выражение запоздалого сожаления. Мрак с интересом смотрел на помрачневшее лицо волхва:

– Олег, это говоришь ты? Я уж тебя в праведники начал заносить… А ты вроде бы еще не совсем пропащий.

Олег огрызнулся:

– Да устал я. Устал, понимаешь?

Таргитай услужливо подсказал:

– Мы скоро отдохнем, ты там ляг, полежи, а я хворосту натаскаю. И мяса нажарю, если Мрак что-нибудь собьет. А ты отдохни, помысли. Я тебе свою волчовку под голову положу. Хочешь, ноги укрою.

Олег сказал сердито:

– Ноги что, им еще бежать и бежать. А мысли столько бегали по кругу, что уже языки высунули, будто за оленем целый день по чаще, по завалам, по топкому болоту, где то одна толпа, то другая вязла… У меня уже мыслей живых не осталось! Дохнут чаще, чем рождаются.

Мрак молча пошел по краю болота, а когда Таргитай с Олегом догнали, он бросил через плечо:

– Олег, ты умнеешь чересчур быстро.

– Это плохо? – крикнул Олег.

Ответ донесся глухой, сдавленный, Мрак как раз перепрыгивал высокую валежину, но Олег расслышал предостережение в голосе оборотня:

– Опасно.

– Почему?

– Не знаю. Чувствую.

Олег умолк, разочарованный, даже злой на себя, что прислушивается к Мраку, который в жизни уповает только на крепость мышц, на волчий нюх и зоркий глаз. Да еще на крепкую мужскую дружбу. Но все это есть и в стае волков, они только сильны, у них хорошие глаза и нюх, а с крепкой волчьей дружбой тоже все в порядке: нападают стаей, друг другу помогают.

– Но я человек, – прошептал он в тоске. – Я не хочу жить как звери… Не хочу жить и как люди, что все… и хорошие, и плохие… как звери…

Дерево выпрыгнуло сбоку так стремительно, что он не успел уклониться, голову потряс мощный удар. В глазах вспыхнули солнца. В ушах загудело, загукало, и он некоторое время бежал на подгибающихся ногах, почти ничего не видя, пока не выступили, как сквозь туман, деревья и коряги.

Мрак молчал, не хотел бередить рану, но разочарование теребило и его мохнатую душу. Как-то все не по-людски. Понятно, они спасли мир, а теперь кинулись, не вытерев сопли, спасать и все человечество. Таким доблестным героям вроде бы не к лицу то, чего ждут от простых лесных мужиков, но все же обидно, что эти простые мужики получают этих простых радостей больше, чем они, спасшие мир… Пусть не обязательно все начнут целовать их в задницу, но колет как заноза, что никто про их геройство ни ухом ни рылом. Гораздо приятнее было бы, если бы в самом деле все бросились целовать их ниже спины, а они в ответ так это скромно: да пустяки, да не надо, да что вы, да мы все задаром, мы для общества старались… А им кричат славу, девки для них срывают венки со своей головы и бросают под ноги, сами кидаются… а они скромно так это отказываются… Ну, почти всегда отказываются.

Они почти плыли в этом уже не влажном, а мокром воздухе. Деревья остались позади, а из теплой гнилой воды торчали странные водяные растения: непомерно толстые, мясистые. Вместо листьев – отростки толщиной с палец, наполненные не то болотной водой, не то слизью.

Над головой носились, блестя слюдяными крыльями, стрекозы, такие огромные, что Олег пугливо пригибался, когда проносились близко. Размером с ворон, лапы страшные, крючковатые, а в неживых глазах отражается и он, такой маленький, и Мрак с Таргитаем, нелепо перевернутые, раздутые…

Пахло гнилью, но не привычной и даже приятной гнилью леса, когда жуки и муравьи вовсю крушат истлевшие пни, а жирной и отвратительной, словно на жаре разлагаются трупы. Вода коричневая, темная, с трупными пятнами.

Мрак раздраженно осматривался, а когда над головой захлопали крылья, он молниеносно сорвал с плеча лук. В низких испарениях, плотных, как кисель, и темных, как пар от нечистой одежды, пролетели обыкновенные гуси.

Выругавшись, Мрак пустил вдогонку стрелу. Так, со злости за испуг. Разлетались, дурачье серое, будто мало им достойных болот, с камышами, осокой, пиявками, грязью и тиной…

Задний гусь захлебнулся в гоготе, нелепо взмахнул крылами и пошел по наклонной вниз, будто скользил по ровной горке на санках. В сотне шагов, в самом с виду топком месте взметнулись зеленые брызги. Гусь вынырнул, весь облепленный мелкой ряской, перевернулся тяжело, как кабан на солнцепеке, нелепо выставил кверху растопыренные лапы, будто готовился подхватить рухнувшее небо.

Таргитай застонал и облизнулся, пропавший гусь сразу показался вдвое крупнее и вкуснее, но если полезть в такую трясину, даже всесильный Мрак не вытащит.

– Олег, – возопил он, – гусь пропадет!

– А я при чем? – огрызнулся Олег.

– Ты волхв или не волхв?

– Волхв, а не гуседоставатель, – ответил Олег зло. – Сам полезай в болото.

– Он же утопнет!

– Лучше гусь, чем я.

– А поколдовать?

– Здесь никакое колдовство не поможет, – отрезал Олег твердо.

Мрак смотрел-смотрел на обоих, подвигал плечами, сказал что-то насчет белых лилий, негромко свистнул. Спустя мгновение в двух шагах от берега вода пошла кругами, наметилось нечто белое.

Из глубины поднималось белесое тело, похожее на крупную рыбу вроде сома. Все трое завороженно смотрели, как медленно показалась голова, вся облепленная зелеными, как водоросли, волосами, обнаженные плечи, узкие, хрупкие, явно женские. Когда существо поднялось еще выше, Таргитай ахнул, ибо молодая женщина была красива дикой, хищной красотой, а когда отжала мокрые длинные волосы и отбросила за спину, на невров взглянуло узкое лицо со светло-зелеными глазами, круглыми, как у большой рыбы. Нос мал и задорно вздернут, губы пухлые, пунцовые, щечки с ямочками, но скулы вздернуты высоко и гордо, шея длинная, и смотрела на них болотница надменно, по-княжески.

Зеленые волосы широкими прядями спадали на обнаженные плечи. Широко расставленные глаза сразу отыскали Мрака. Изумленные Олег и Таргитай увидели, как ее полные губы раздвинулись в загадочной улыбке:

– Что изволишь, мой повелитель?

Глава 24

На вскинутой длани Мрака мышцы вздулись красиво, заиграли под солнцем, красиво вырезанные, огромные, тугие. Он подвигал пятерней, словно отодвигал облака, поинтересовался:

– Тебе как там, в болоте?

– Да вроде бы знакомо, – ответила она с удивлением. – А что?

– Вон там гусь брякнулся, – указал Мрак. – Толстый, как боярин. Во-о-он, прямо в трясину! Сумеешь достать?

Она оскорбленно фыркнула.

– И ты вызвал меня для такой малости?

– А немалости я сам делаю, – сообщил ей Мрак скромно.

Ошеломленные Олег и Таргитай смотрели, как вода забурлила, в сторону места, где упал гусь, протянулась чуть ли не кипящая дорожка, со дна поднялась муть, всплыло коричневое облако ила, а женщина уже поднялась до пояса, обнаженная и очень красивая, в правой руке высоко над головой гусь, вода стекает ей на голое плечо. Из гуся высунулась длинная стрела.

– Этот?

– Он самый, – ответил Мрак.

– Хороший выстрел…

Она исчезла, вода вскипела, бурлящая дорожка протянулась к берегу, и снова болотница возникла по грудь в воде. Олег и Таргитай так засмотрелись на ослепительно ладное тело, которое заиграло всеми жилками, когда отвела руку за голову, швырнула, когда ее тело напряглось, небольшая грудь подпрыгнула, что даже не заметили, как гусь, разбрызгивая воду и роняя зеленые лепестки ряски, опустился прямо в протянутую длань оборотня. Мрак тут же перекинул Таргитаю, обдав его мутной водой с намокших перьев:

– Займись.

Тяжелый гусь шарахнул Таргитая по голове, оба упали, но и тогда, поднявшись и держа добычу обеими руками, Таргитай завороженно смотрел на прекрасную болотницу. Она, чувствуя восторженные взгляды по крайней мере двух мужчин, дразнясь, то высовывалась, показывая тугие чаши грудей, то погружалась до подбородка. Рядом топтался и шумно дышал Олег, зеленые, как у болотницы, глаза стали круглыми, восторженными и перепуганными разом.

Мрак кивнул:

– Благодарствую.

– Только свистни, – напомнила она чуть обиженно.

Вода едва слышно плеснула, над ее головой пошли круги, и тут же поверхность застыла, словно была из тягучей живицы. В глубине мелькнуло белесое тело, исчезло, а Мрак уже повернулся, развел руками:

– Как, костер еще не горит?.. Гуся все еще не ощипали?

Таргитай попятился, гуся прижимал к груди, оба с Олегом смотрели на невозмутимого оборотня круглыми, как у совы, глазами. Олег наконец выдавил:

– Мрак… Я не знал, что ты можешь повелевать… чем-то таким…

– Каким? – спросил Мрак невинно.

– Ну, не совсем людьми.

Мрак отмахнулся:

– Мы сами не совсем люди. Люди дома сидят, сопли жуют. Какая погода будет, при той и живут. А нам все не так, все стараемся перепортить.

Таргитай возопил жалобным голосом:

– Олег колдует, теперь и Мрак умеет… А я?

– Ты бог, – напомнил Мрак ехидно.

– Что бог, что бог?.. Мне тоже хоть собакой бы покомандовать.

Он начал оглядываться, всерьез собираясь разводить огонь среди болота, уже мысленно разделывая жирного гуся, но Мрак, уже забыв о них, осторожно двигался вперед, куда указала берегиня.

Олег ощутил смутное сочувствие к недалекому дурню:

– Тарх, я могу горы сдвинуть, а щепку не умею… А сам знаешь, щепки в жизни нужнее. Ну а ты вовсе… Наверное, можешь звезды туда-сюда! А кому это нужно, если человек видит только свой огород, жену соседа и корытце с брагой?

Болото с каждым шагом становилось ужаснее, один Таргитай шел без страха. Мешок за спиной оттягивает толстый, как воевода, гусь, дудочка тоже с ним, на привале поиграет, надо только не лезть впереди Мрака, а то рассердится, а потом, у костра, когда поедят и станут добрее, он им сыграет новую песню.

Впереди ровное поле с кочками мха внезапно выгнулось горбиком. Секира сразу оказалась в руках Мрака, словно сама прыгнула, Таргитай смотрел с любопытством, Олег опасливо остановился, а на верхушке горба мох треснул, развалился, опал по обе стороны.

Из болотной дыры, опершись перепончатыми лапами о края, на них смотрело нечто в блестящей слизи. Выпуклости глаз были такие же серые, как и весь упырь, Таргитай не сразу их отыскал на лысой голове, что сразу переходила в туловище. Казалось, что по его телу сползают волны слизи.

Упырь был в трех шагах впереди, можно обойти как справа, так и слева, но Мрак остановился, помялся, буркнул:

– Слышь, мужик… тут к тебе вопросец имеется.

И отступил, давая место Олегу. Волхв тоже замялся, упырь вылез чересчур неожиданно, нет заготовленных слов: «Приветствую тебя, блестящий и древний…»

Упырь смотрел хмуро и недвижимо. Когда заговорил, а скорее проквакал, под горлом раздулся белесый пузырь, совсем как у лягух, что живут на дереве, хотя должны бы дуться по бокам морды, как у лягух с болот:

– Кто вы, посмевшие нарушить покой Великого Болота?..

– Всего лишь люди, – ответил Олег с таким смирением, что Мрак едва не вбил его в болото по самые ноздри. – Простые люди, короткоживущие!.. А вы древний народ и мудрый.

Упырь слушал неподвижно, глупо блестящий. Слизь сползала и сползала, то ли вырабатывалась в нем бесконечно, то ли это только казалось, а на самом деле под кожей двигались упырьи мускулы. На плече прилип комок мха, так и остался, а если бы слизь сползала настоящая, то мох, как сказал себе Олег успокаивающе, сполз бы тоже.

Таргитай вздрогнул от квакающего голоса:

– Люди здесь не ходят.

«А мы не просто люди, – хотел было сказать Таргитай. – Нас уже называли не только дураками, но и героями», – но пока он приосанился, откинул гордо голову и выставил правое плечо и ногу вперед, ответил Олег:

– Мы не просто люди. Мы родились и жили в Лесу. С упырями никогда не спорили, жили в мире…

– С нами никто в мире не живет.

– Но мы жили в мире!

Упырь проквакал:

– С нами никто в мире не живет, потому что мы ни с кем не живем в мире. Зачем вы пришли?

Голос звучал враждебно. Олег развел руками:

– Да мы просто идем…

– По Великому Болоту никто просто не ходит. Знаю, что найдете, – смерть… но за смертью не стоило идти так далеко.

Олег кусал губы, придумывал ловкий ответ, тогда Мрак отпихнул его и бросил сурово:

– Слышь, мужик!.. Попадется у вас шибко умный, пришли – пусть говорят о высоком. Или глубоком, им виднее. А ты, по морде вижу, простой и даже очень простой. Скажи, как нам с Великим Упырем перемолвиться?

Упырь качнулся, будто получил бревном по голове. Его сплющило, затем серо-зеленая кожа пошла пятнами, волны слизи стали коричневыми. Зловонный запах превратился в смрад, он начал раздуваться. Невры замерли, чувствуя неладное.

Затем упырь застыл, перестал двигаться. Мертвые глаза смотрели неподвижно, а квакающий голос сказал медленно:

– Вы… те Трое… Спасшие Мир?..

Олег ахнул, а Мрак пораженно хлопнул себя по ляжкам:

– Ты гляди!.. И этот! Дуб узнал, даже упырь из болота сразу пальцем… или чем там у него, тычет, только людям хоть кол на голове теши, хоть мордой о стол, хоть не знаю что с ними…

Упырь повозился, устраиваясь в жиже поудобнее, волна смрада заставила невров покачнуться, словно каждому в лицо махнули измазанной грязью лапой. Глаза навыкате без всякого выражения смотрели на троих двуногих.

– Мы знаем, – проквакал он. – Мы знаем, ибо мы – самые мудрые и знающие.

Мрак сказал все еще радостно-удивленным голосом:

– Ты в самом деле мудрый… Только насчет самого-самого мы уже слышали.

В квакающем голосе послышалось презрение:

– От Дуба, понятно. Они в самом деле мудрые… если сравнивать с лесным зверьем. Или птицами. Но мы, упыри, были здесь еще до того, как в нашем Великом Болоте кое-где подсохла земля и на этих островках начала расти трава, потом кусты, а затем уже и деревья. Когда какой-то гусь занес в эти места желудь, от которого и пошли эти дубы, я был уже немолод, немолод… Я хорошо помню наше Великое Болото, что шло следом за отступающим Льдом… И пополнялось его водами. И неба не было видно за низкими тучами в десять слоев… И никто в те давние времена вовсе не знал, что есть какое-то солнце, звезды, что вообще есть небо…

Олег возразил:

– Твоя мудрость неизмерима! Но люди не все звери, есть среди нас искатели мудрости. Их зовут волхвами. Я волхв… Нам очень нужен Великий Упырь. Нам нужна ваша великая неизмеримая мудрость!

Упырь поторчал, как неподвижная глыба, блестящий такой слизень, затем качнулся жирно и неторопливо, поплыл через болото, недвижимый настолько, словно не сам плыл, а его тащили на незримой веревке.

Трое двигались с осторожностью, но мох держал, хотя прогибался, как ковер, летящий под облаками. От смрада звенело в ушах, зловонная туча испарений опускалась все ниже, почти задевала голову. Воздух стал еще плотнее, Таргитай некстати подумал, что в таком и он бы летал, если бы хоть перепонки на пальцах, просто замахал бы чаще и полетел, полетел…

Он вздрогнул, квакающий голос влез в сладкие грезы, как грязный сапог Мрака на поляну с цветами:

– Вот она, настоящая середина всего Мира.

Упырь без плеска ушел под мох. Они остались на краю болота, где в трех шагах мох обрывался, дальше только вода, настоящая вода с ряской, тиной, плавающими листьями. Пахло гнилью, разлагающимися водяными растениями, жирными пиявками. Воздух стал еще и грязно-желтым, словно донный ил поднялся и рассеивался все выше и выше, поднимаясь к небу. Нечистые испарения опускались так низко, что задевали мшистые кочки.

Поверхность в середине покрытого мхом болота качнулась. С величавой медлительностью появились блестящие корни, а по мере того как поднимались, невры увидели причудливо сплетенное из корней и коряг кресло. Показалась блестящая, как валун, голова. Выпуклые глаза рептилии сразу отыскали невров, так же медленно из болота поднялся весь упырь, неподвижный, громадный и грузный, весь в блестящей слизи, почти неотличимый от того, который привел их сюда, разве что кожа в трупных пятнах, изъедена язвами, а перепончатые лапы покрыты зловещими шишками и наростами.

Олег, пересилив себя, поклонился. Драться бесполезно, да и не за тем шли. Сказал дрогнувшим голосом:

– Наслышаны о твоей великой мудрости, Великий Упырь.

На болоте мертвая тишина. Упырь один, без придворных, челяди, шутов и даже стражи. Конечно, само болото лучше любой стражи, но любой князек окружил бы себя народом для важности.

Упырь не двигался, не шевелил губами, толстыми, как жирные пиявки, но квакающий голос раздался, как будто говорило само болото:

– Для важности?.. Что такое… важность? А, понятно… Нет, смертные, мы знаем свою мощь, нам не надо… не надо… Это хорошо, что вы пришли… сами. Мне нужны будут люди, чтобы вылавливать тех… кто в лесу… в горах… кто далеко…

– Зачем? – спросил Мрак.

– В своей милости… мы осчастливим всех… даже людей!.. стать упырями…

Таргитай ахнул, Олег молчал, а Мрак спросил сдавленным голосом:

– Как?..

Он осекся на полуслове, ибо упырями, как и ведьмами или другой нечистью, можно не только родиться, но и стать из обыкновенных людей, однако Упырь ответил:

– Нам не нужны леса или пустынные земли… все должно стать Великим Болотом!.. И всем выпадет счастье в нем жить. Ваши женщины отныне будут откладывать яйца… нет, метать икру, из которой… молодые упыри… Счастье вернуться в мир, из которого вышли…

Мрак прорычал:

– Разве мы вышли из болота?

– Да, – прозвучал громкий голос. – Из Великого Болота.

Мрак оглянулся на волхва, тот угрюмо кивнул, отвел взгляд.

– Но зачем возвращаться? – спросил Мрак враждебно. – Люди привыкли в лесу…

– Много знаний – много горя, – ответил Упырь. – Вы это уже знаете, но остановиться не можете. А дальше будет еще страшнее, хуже… Мы поможем вам остановиться! Вернем в Лоно, ибо теплое болото, в которое погрузитесь, вам напомнит то материнское лоно, в котором плавали до появления на этот жестокий холодный свет… И остатки больного разума угаснут. Вы снова будете безмятежно счастливы… Вас не будет тревожить ни зависть к более удачливым, ни… ничего не будет тревожить… Не будет страха перед грядущим, как нет его у рыб, лягушек, птиц…

Мрак побагровел, Олег встревожился, как бы оборотнем не овладела слепая дурь воина, именуемая священной яростью богов, сразу же кувикнутся все трое, но Мрак всхрапнул, повел вокруг налитыми кровью глазами:

– Когда, говоришь, великий Род вам передаст Перо?

– Через восемь дней, – ответил Упырь. – В священной Долине соберутся вожди гномов, великанов, упырей, леших и прочих-прочих… Ровно в полдень явится великий Род. Сказано, что передаст тем, кто лучше всех распорядится миром…

– Это упырям, да?

– Упырям, – подтвердил Упырь. – Только упыри хранят верность старому Покону.

Мрак вдруг спросил:

– А не скажешь, Мудрый, почему людей не пригласили вовсе?

Упырь ответил без колебаний:

– Это известно всем.

– Да?

– Все знают… что только люди уничтожают себе подобных… этого не делают ни лешие, ни мавки, ни великаны, ни упыри… А люди убивают, жгут дома, поля, и – хуже того! – погибают даже леса… Нам, правда, леса ни к чему, но деревья хранят болота от солнца, сухого воздуха. Потому люди исключены вовсе… а Перо получат либо упыри, что вернее всего, либо древолюди, либо горные великаны или вихри…

Каждое слово падало на их плечи, как скала. Олег вздрагивал, с трудом пытался разогнуться, но тяжесть снова обрушивалась на его плечи, он мучительно кривился, задерживал дыхание.

Мрак вздохнул, голос трескался, как мелкий камешек в жарком огне:

– Но вы живете в болоте! А как же те, что в горах, в лесу…

Великий Упырь ответил без колебания и задержек. Стало ясно даже Таргитаю, что среди упырей это давно решено.

– Мы – древний народ, самый древний на свете! Мы еще с гномами тягались за древность рода и победили!.. Потому мы знаем, как жить верно. А знаем мы не только об этом болоте… И не всегда упыри жили здесь. Едва это болото образовалось на месте уходящего Льда, как прилетающие утки занесли на лапах налипшую икру уток, гусей, всяких червяков, а также икру упырей из самого древнего болота на свете – Мертвого!.. Там сейчас нет ничего, а только пустота, называемая странным именем – Пески… Всякий, имеющий глаза, да увидит, что упыри нашего Великого Болота имеют ноздри, как древние упыри из Мертвого болота, в нашей речи встречаются сходные слова, что доказывает наше кровное родство, например, они говорили «камыш», а мы говорим «осока», и всякий видит, что в обоих словах есть «а», значит, кровное родство, мы прямые потомки и наследники тех, древних. А значит, мы имеем права также и на Мертвое болото, на все земли, где оно находилось и где в Начале Начал проходил Великий Лед… Но мудрость великодушна, и мы оставим жить ваших женщин… А вас на первых порах поставим расширять наше Великое Болото, пока болотом не станет весь белый свет…

Мрак скрежетал зубами. Олег придержал его за плечо, голос волхва был сдержанным:

– Спасибо. Но сперва подождем решения бога богов.

– Зачем? – послышался квакающий голос.

– Мы должны убедиться, что Перо Власти перейдет к упырям, – пояснил Олег.

Таргитай держал Мрака за плечи, тряс, дул в глаза, не давая красной пелене залить глазные яблоки. Олег старался смотреть на повелителя упырей так же бесстрастно, как смотрел на них сам Великий Упырь.

После долгого молчания вокруг огромного трона колыхнулась вода. Олег задержал дыхание. Огромное сплетение корней, коряг и водяных растений медленно пошло вниз. Великий Упырь смотрел в упор. Олег чувствовал, как повелитель болота ждет от них каких-то слов, но отыскать не мог, а Таргитай с Мраком вообще за его спиной пыхтели и боролись, будто грелись на холоде.

Трон уходил обратно в болото все так же медленно, но сколько Олег ни пытался выжать из себя хоть слово, губы не двигались. Когда над водой осталась одна блестящая голова, повелитель упырей сделал движение словно бы приподняться, дать людям на миг больше времени, чтобы успели пасть в грязь и признать его власть, но Олег стоял как столб, сзади только пыхтели, и Упырь ушел в мутную темную воду, а следом опустилась и верхушка трона.