Текст книги "Трое в Песках"

ГЛАВА 10

Солнце еще карабкалось вверх, а жгучие лучи уже прожигали троих из Большого Леса насквозь. От соленого пота распахнутые душегрейки отяжелели, на спинах выступили белые разводы соли. Крупные капли срывались с кончика носа, меж лопаток бежали ручьи, намывали на порогах позвонков валики грязи.

Таргитай брел несчастный, сгорбленный, как черепаха на задних лапах. Мрака раздражали вязкий песок, накаленный воздух, нещадное солнце. Раз-другой пнул подвернувшееся перекатиполе, неожиданно обрушился на Олега:

– Долго будешь вести этот сосуд греха, как гутарил старый маг?

– Но дорога… к пустынному магу…

– Ночью тебе первому перегрызет горло! Или пасть заткнешь? Так задохнется, вон в соплях путается.

Вздернутый нос рыжей воительницы покраснел и сильно распух. Олег посмотрел несчастливо на свои кулаки, спрятал за спину. Лиска стегнула оборотня негодующим взглядом, отвернулась. Олег виновато пожал плечами:

– Еще не вечер. Что-нибудь придумаем.

– Не вечер? Ты не доживешь до вечера!

– Мрак…

– Давай я ее сам придушу? Все зло от баб. Верно, Таргитай?

– Верно, – согласился Таргитай. Подумал, добавил: – Зато какое красивое!

Мрак сердито сплюнул. Легкий ветерок закружил песок, бросил горсть в лицо Мраку. На зубах заскрипело. Оборотень люто выругался, выплюнул вязкий оранжевый комок, в сердцах предложил Таргитаю:

– Хочешь пряник, что несу в мешке? Только раз в ухо дам!

Таргитай опасливо покосился на огромные кулаки Мрака, уже крепко сжатые. Быстро поменялся с Олегом местами, поставив волхва между собой и оборотнем.

– Лучше меняйся с Олегом. Он пряник зверюке на веревке отдаст.

Мрак взвыл от разочарования, повернулся к волхву:

– Олег, у меня два пряника – оба отдам. Только раз в ухо, душу отведу!

Олег замученно покачал головой, ему хватало и туго натянутого ремешка, тоже развлечение: веселись до упаду, огрызайся на ее молчаливые упреки. Упирается вроде ненароком, но всякий раз так, что он либо шатается, либо вовсе падает на горячий, как раскаленная сковорода, песок.

– Что за жизнь! – взвыл Мрак и вскинул умоляющие глаза к небу. – Уже двое суток, а еще ни с кем не дрался!!!

– Вчера дрались, – сухо напомнил Олег. В голосе молодого волхва проскользнуло отвращение. – Мрак, по ночам идти сподручнее. Здесь бывает такой холод, что иней выступает!

Мрак подумал, кивнул. Лицо раздвинулось в злой ухмылке.

– Что значит мудрость! Ты прав. Будем идти и ночь. А следующий день поспим… может быть.

Теперь взвыл несчастный Таргитай. Мрак оскалил волчьи зубы:

– А ты играй! Песня укорачивает дорогу.

Таргитай перехватил просительный взгляд Олега. Песня обладала странной магией, что под силу даже дурню, но ни Мрак, ни сам Олег ею не владели. Под удачную песню силы прибывали, ноги сами дергались в пляс. Под песню можно забыть о бедах, хоть на час да стать добрее. Мрак бурчит, что коня песней не накормишь, но сам слушает – за уши не оттянешь. Даже печальные песни слушает жадно, будто воду пьет в этих жарких песках.

Рыжеволосая все еще тащилась на туго натянутой веревке. Мрак прибил бы за такие шуточки, Олег же терпит, ведет, как упирающуюся козу. Идти легко, Олег нацепил ей мешок скорее для виду. Мол, украшает, в отместку она спотыкается, падает, а поднимается так, будто несет на плечах башню Гольша.

– А когда привал? – спросил Таргитай жалобно.

Мрак скалил зубы:

– Как только, так сразу. Высматривай рощу погуще. Чтобы как в старые добрые времена: в тени, у ручья, да чтоб рыба скакала над волнами…

Таргитай застонал, вспомнив сказочные места, которые не ценил. Сейчас ноги утопают в раскаленном песке – оранжевом и текучем, как расплавленное золото. Струйки пота бегут ручейками от ушей, сливаются в ручьи между лопаток, а по ногам уже падают ревущими водопадами. Даже оглянулся, ожидая увидеть мокрый след на горячем песке.

– Мрак, воды лишь на сегодня.

– Перебьешься. Утром напузырился сладким квасом, шербетом зовется, так, что из ушей выплескивался!

– Когда это было, – уныло протянул Таргитай. – Брюхо старого добра не помнит.

Олега дернуло, пошатнулся, едва не упал. Рыжеволосая пленница лежала вниз лицом во впадине между горками песка. Рядом с ее головой крупная зеленая ящерица поспешно зарывалась в песок. Олег со всех ног, расшвыривая оранжевые брызги, кинулся к ней, схватил ее за волосы, вздернул. Она слабо дышала, глаза закрыты.

– Эй, – позвал тихо, – Лиска! Не подыхай пока что, ладно?

Она медленно распахнула глаза – крупные, цвета расплавленного песка, слегка раскосые. Губы дрогнули, все такие же пухлые, не тронутые зноем. Олег поежился, женщина смотрела со странной насмешкой.

– Тебя укусила эта тварь? – спросил торопливо. – Покажи, где?

Она отшвырнула его ищущую руку. Упругое тело напряглось под его пальцами. Олег невольно отпрянул, будто вот-вот кинется, зашипит как змея – довела! – а издали донесся нетерпеливый голос:

– Олег! Если змеюка грызанет эту… лапочку, сама тут же издохнет в корчах. Волоки ее за волосы! Вон какие патлы. Если прикинется дохлой – прирежь.

Олег вздернул ее на ноги, сказал с неловкостью:

– Я бы развязал тебе руки, но ты бегаешь быстрее любого из нас. А какую клятву взять, что не сбежишь, – не ведаю.

– Я такой клятвы не дам, – заявила гордо.

Ее вздернутый носик смотрел почти в небо, глаза хищно блестели. Отведенные назад плечи натянули тонкую ткань на груди. Олег всячески отводил взгляд, но всякий раз натыкался на острые бугорки, снова с усилием отрывался, но женская магия превозмогала его силу. Он поспешил вперед, теперь уже старался держать ремень натянутым.

К полудню зной накалил всех четверых так, что воздух струился над красными обожженными телами. Таргитай падал, перед глазами плыло, а в ушах звенело. Он много и часто пил, вода тут же выступала по всему телу мутной соленой грязью, возгонялась, оставляя хрустящую корку. Что не успевало раствориться в накаленном воздухе, сползало ниже, доводя щекоткой до исступления.

– Ничего, – ободрял Мрак. – Это еще не пустыня! Вон пташка порхает…

Олег бросил короткий взор на раскаленное небо:

– Cтервятник.

– Стервами, значит, кормится, – понял Мрак. – Лиска, не ходи туда. Клюнет.

Все трое месили песок молча. Наконец Мрак то ли сжалился, то ли забоялся, что околеют, но велел остановиться на привал. Олег в сердцах подумал, что Мрак сам измучился, но оборотень держался как песчаный волк. Рыжеволоску похвалил, что начала обгонять их дохловатого, но шибко мудрого волхва. Так же похваливал по дороге песчаных ящериц и змей – живут, заразы! Хоть и не рыжие, как эта. Но все-таки одного корня, хоть и не сознается.

В распадке между песчаных гор легли, накрылись от солнца плащами и одеялами. Мрак натянул тетиву, пощелкал ногтем, прислушался.

– Хорошо поет. Ладно, развяжи этой зверюке передние лапы. Но объясни – белку бью на лету в глаз. А эта больно схожа, руки чешутся. А идет пусть так, чтобы я видел.

Женщина равнодушно смотрела, как молодой волхв пытается развязать тугие узлы. Олег пыхтел, едва не обломал ногти, пытался развязать зубами, наконец взрезал ножом. Опять не повела бровью, а обрывки стряхнула, когда Олег отполз к Таргитаю. Кисти распухли, ремешок врезался глубоко. Кровь начала пробиваться в онемевшие ладони, она поморщилась, закусила губу.

Остаток дня среди пылающих Песков показался Таргитаю вечностью. Над головой в безумной выси выгнулось раскаленное до белесости небо, шел словно через раскаленное пекло. Сверху падали тяжелые капли расплавленного золота. Воздух горячий, а когда поднимался ветерок, Таргитай всхлипывал, не стыдясь слез: с ветром еще горячее! Рядом колыхались в знойном мареве три тени. Вроде бы тоже падали, ползли через оранжевое солнце, расплывались.

Ноги Мрака всякий раз почти до колен погружались в раскаленный песок. Впереди торчало обгрызенное горлышко кувшина, запечатанное красной глиной. Мрак разглядел даже оттиск печатки. На ходу подцепил за горло, с натугой вытащил. Внутри вроде бы заскреблось. Сломал глину, из кувшина вывалился крохотный уродливый бесенок. Весь красный, словно испекся в этих Песках, с узкими глазками.

– Что повелите? – пропищал он.

– Нам к пустынному магу, – прохрипел Мрак.

– Тогда пойдемте, – согласился бесенок и заковылял по бархану, смешно взрывая песок. Увязал еще больше Мрака, но старательно размахивал крохотными лапками.

– Нам побыстрее надо, – сказал Мрак раздраженно.

– Тогда побежали, – предложил бесенок бодро.

Мрак ухватил его за холку, сунул в кувшин. Таргитай увидел, как Мрак широко размахнулся, кувшин вылетел из его длани, как боевой валун. За дальним барханом взвился фонтан песка и пыли.

Дальше Таргитай смутно помнил, что пришла ночь, свалился без памяти.

Олег был полумертв, пришлось Мраку самому, ругаясь и отплевываясь, связывать маленькую женщину.

– Рыжая, не шелохни и пальцем. Олег спит, а мне только дай повод. Переломаю ноги, скажу, так и было.

Она смолчала, но видел, что поняла. Его понимали всегда, в отличие от заумного волхва или недоумного дудошника. И верили всегда: у него лицо честного человека. Если скажет, что даст в лоб и уши отпадут, то так и будет. Еще и прыщи осыплются.

Мрак растолкал всех среди ночи, поднял – озябших, лязгающих зубами. Пошли быстрым шагом, сразу увязли, согрелись. Под ногами иногда похрустывало. Олег ахнул, присел перед чахлым темным кустиком – колючки блестели инеем!

Таргитай попробовал лизать, разодрал рот. Олег с маленькой рыжеволоской начали отставать. Мрак нахмурился:

– Пусть чапает впереди. Чуть что не так, я ее влет, как утку.

– Мрак, пусть писает как может…

– А никто ее в плен не тащил!

Однако отстать дал. Острые кончики ушей подергивались, ловил каждый звук. Таргитай сказал завистливо:

– Ей хорошо! Присела – и все. А вот я если не встречу деревцо, хоть паршивенькое, то уписаюсь.

– Хотя бы камень, – вздохнул Мрак понимающе.

Олег придерживал рыжеволоску, пока Мрак и Таргитай не удалились шагов на полсотни, а потом и вовсе скрылись за барханом. Лиска взглянула искоса, голос полон яда:

– Раб, ты мог бы насиловать на виду у друзей. Таких же животных.

– Это ты зверюка злобная. Я стараюсь, чтобы твой мочевой пузырь не лопнул.

Быстрый взгляд, который метнула, выдал с головой: вот-вот пустит лужу. Но снова гордо вскинула и без того вздернутый носик. Спросила ядовито:

– У меня вроде бы руки связаны. Или мне показалось?

Олег потемнел, чуя насмешку, сказал раздраженно:

– Я мог бы тебе расстегнуть… Впрочем, черт с тобой. Руки развяжу, но ремень прицеплю за ногу. Бегаешь наверняка быстрее, вон какая противная! А Мрак с его стрелами далековато.

Накрепко привязал за лодыжку, снял ремешок с рук. Она наблюдала из-под приспущенных век, дышала ровно. Олег отошел, насколько позволял ременный поводок, перевалил через гребень бархана, лег, чтобы не видеть ее. В сотне шагов удалялись, увязая в песке, Мрак и Таргитай. Мрак оглянулся, словно ощутил взгляд волхва, брови сшиблись на переносице. Олег успокаивающе помахал концом ремешка, указал пальцем через гребень.

Мрак и Таргитай остановились, поджидая. Их громадные мешки делали их похожими на горбатых медведей. Мрак дважды оглядывался, наконец заорал зычно:

– Тащи!

– Мрак, она занята. Трудится…

– Быстро, остолоп!

Олег нерешительно потянул за ремешок, чувствуя себя подлецом и дураком одновременно. Ремешок натянулся. Вдали жестикулировал Мрак, даже сделал шаг в направлении к ним. Олег перевалился через гребень, ахнул и метнулся в прыжке на рыжеволосую хитрюгу. Под ее острыми зубками как раз лопнул перегрызенный ремешок. Вскочила, Олег обрушился как лавина, сбил с ног. Она пыталась драться, он выхватил нож, другой рукой схватил за волосы и дернул, обнажив нежное горло. Лезвие коснулось тонкой кожи. Олег чувствовал сильнейшее желание нажать сильнее, покончить с нелепым делом – повод для оправдания перед собой есть.

– Застынь, стерва!

Она замерла, глядя в нависающее над нею яростное лицо с бешеными глазами. Личико с тонкими чертами дрогнуло, в желтых глазах метнулся страх. Даже не дышала, смотрела расширенными глазами. Он ударил ее по лицу, перевернул и грубо стянул руки за спиной ремнем так, что даже Мрак назвал бы себя мягкосердечной овечкой рядом с озверевшим волхвом.

Медленно высвободила лицо из песка, боясь резких движений, вздохнула. Песчинки забились в густые брови, налипли коркой на мокрые от пота щеки. Олег рывком поднял ее за связанные руки.

– Вперед, тварючка!

Мрак и Таргитай терпеливо ждали. Ветерок намел возле ног оранжевые холмики. Мрак рявкнул сердито:

– Что так долго? Веревку проглотила?

– Это я задержался, – сказал Олег.

Женщина бросила на волхва быстрый взгляд. Мрак нахмурился, оглядел их с подозрением. Ее плечи отведены назад так, что лопатки терлись одна о другую. Туго стянутые руки начали наливаться багровым, что вскоре перейдет в синеву.

– То-то Таргитай удивлялся, что на один бархан стало больше, – буркнул Мрак. – Это твой, да?.. Ты того, ремешок ослабь. Ишь как стянул! Ремешок могет лопнуть, а где в дороге подберешь? Разве что из спины Таргитая нарезать, но с Таргитая пользы – как из жабы перьев…

Двинулись, ноги увязали, шли как по старому болоту. Солнце жгло непокрытые головы. Таргитай спросил Олега тихонько:

– Ничего не случилось? Правда?

Олег раздраженно буркнул:

– Ты стал подозрительный, как Мрак. Ничего, говорю тебе!

– Да? А что у тебя на подошве?

Он брезгливо сморщил нос. Олег поспешно принялся тереть подошву о песок. Лиска порозовела, смотрела в сторону. Мрак сказал одобрительно:

– Маленькая, как ворона, а… Бедный Олег. Это ж ей штаны спускал. Руки-то связаны.

– И надевал, – услужливо подсказал Таргитай им в спины.

Олег и Лиска изо всех сил спешили оторваться от насмешников. Рыжеволоска даже обогнала Олега, тот на ходу перевязал ремень, ослаблял узел. Она брезгливо выдергивала руки. Он невольно хватал за ягодицы, его уши пылали, как вынутые из горна наконечники стрел. Она удивленно косилась на раскрасневшееся лицо лесного варвара, длинные ресницы подрагивали, пряча взгляд.

Глаза оборотня оставались настороженными. Такая злая и юркая не смирится с потерей свободы. Руки связаны, но зубы целы. Удивительно, что еще ремень не перегрызла. Значит, это еще впереди.

– Сними тетиву, – посоветовал Таргитай наивно. – Растянется.

– Да? Еще и стрелы переломать? Ты скажи лучше, что с нею делать? Ты ж у нас умелец по девкам.

– Мрак, по ним умельцев не бывает. Все разные.

Мрак даже отшатнулся в великом удивлении. Дурень, конечно, но такой дури даже от дурня слышать неловкостно.

– Тарх! Запомни, они все из одного стручка. Я не всегда замечал, когда они возле меня менялись. Кличу по-прежнему, а морда вроде другая. То ли я менял, то ли сами менялись – за охотой недосуг разобраться. Это для бездельников разные. Но тут ты первый!

– Пусть решает Олег. Он самый умный.

– Как ты самый ленивый.

– Я добрый!

– Дурость и доброта лишь с виду схожи, понял?

Таргитай вспотел, язык высунул. В сторонке за барханами пронеслась быстрая, свежая, как капля росы утром, тонконогая коза с витыми рожками. Таргитай смотрел с завистью, Олег сказал знающе:

– Когда бежишь, ветерок овевает. Вот козе и не жарко.

– Как здорово, – сказал Таргитай. – Какой ты у нас умный!

Тут же понесся, как лось по мелководью, тучи песка взлетали с обоих боков, как оранжевые крылья. Когда скрылся за барханом, Мрак сказал обеспокоенно:

– Не заблудится?

– И не мечтай, – вздохнул Олег.

Когда обогнули бархан, Таргитай лежал как рыба на жарком солнце, тяжело дышал, глаза выпучил. Когда с ним поравнялись Олег и Мрак, пролепетал:

– Я… ч-ч-что-то… н-н-н-не… пон-н-нял…

Мрак покосился, спросил Олега:

– Чего его трясет так?

Олег оглянулся:

– Ты ж видел, как несся?.. Замерз, наверное.

Не скоро их догнало шуршание горячего песка, похожее на скрип чешуек ползущей змеи. Вконец замерзший Таргитай тащился, как коза на веревке, тихонько поскуливал, что падает, мрет жуткой смертью на чужбине, что пропади все пропадом, нельзя спасать человечество, ежели через такие муки. Олег слушал сочувствующе, пленница брезгливо морщилась. Таргитай взвизгнул обрадованно:

– Мрак, вона деревья!.. Да какие зеленые! А где деревья, там и вода! Пошли, напьемся. Только и делов что пару сотен шагов в сторону.

Мрак поморщился, а Олег занудно объяснил:

– Видишь, те деревья вроде бы колышутся малость?

– Вижу. Ну и что?

– А то, что это не настоящие, – пояснил Олег. – Гольш рассказывал про такие штуки. Старые колдуны придумали, чтобы губить людей. Мираж называется. Подходишь, а эти деревья либо отступают, либо рассеиваются в воздухе. А обессилевший дурень блудит, блудит, пока от жажды не гибнет вовсе.

Таргитай слушал, кивал, соглашался, а когда Олег закончил, спросил, хлопая белыми пушистыми ресницами:

– Так мы пойдем туда напиться?

Олег с досады попробовал сплюнуть, но потом долго вытирал рожу обеими ладонями. Мрак хмурился, Лиска презрительно улыбалась. Таргитай заныл, голову едва не вывернул, рассматривая пышные зеленые деревья, проходили от них всего в сотне-другой шагов. Оттуда явственно тянуло прохладой. Мраку даже почудилось журчание ручейка.

Таргитай начал приотставать. Олег сказал терпеливо:

– Не вздумай. Это мираж, понял?

– Понял, – согласился Таргитай, он на все соглашался. – Так мы напьемся? Или если не хотите, то дайте бурдюк, я для вас сбегаю. Я добрый!

Олег всплеснул руками, а Мрак буркнул:

– Пусть сходит. Здесь не заблудится. Но когда по этой жаре догонять будет, лучше запомнит, что такое миражи.

Олег в сомнении покачал головой. Таргитай счастливо завизжал, хотел взять бурдюк, Мрак не дал. Жалко, если дурень сгинет, но с бурдюком жальче вдвое.

Таргитай заспешил к зеленым деревьям, а Мрак чуть сбавил шаг. Они шли и шли, из-за оранжевых гор песка уже выглядывали лишь зеленые верхушки, когда наконец позади показалась темная точка.

Мрак незаметно сбавил шаг еще, но Таргитай все равно еще верст десять тащился сзади, как коза на незримой веревке. А когда догнал, вид у него был все-таки посвежевший.

– Напился? – спросил Мрак с насмешкой.

– Ага, – ответил Таргитай радостно. – Чуть не лопнул! Там такой холоднющий родник из-под земли! Зубы ломит. Зря бурдюк не дали. Хоть сами не пошли… до сих пор не пойму почему, так хоть вам бы принес!

При каждом шаге в его животе булькало. Вытащил из-за пазухи огромный зеленый лист, сочный, еще не тронутый жаром. Протянул Олегу, вдруг да пригодится в его травяных снадобьях.

Мрак, страшно багровея и раздуваясь в размерах, повернулся к Олегу. В глазах было обещание скорой смерти всем шибко грамотным. Олег поспешно отступил, упал, поднял тучу песка. Огромный кулак Мрака поднялся в воздух, но оборотень всмотрелся в даль, прорычал:

– Что-то ползет… Во-о-о-он чернеет.

– Что? – не понял Таргитай.

– Похоже на смока.

– Откеля в этих жутких Песках?

– Это… караван, о котором рек Гольш.

Олег вздохнул с таким облегчением, что песок взвился и сыпанул на друзей и пленницу. Мрак отцепил с пояса баклажку с остатками воды. Передал Таргитаю, тот посмотрел брезгливо и сунул Олегу. Тот, к изумлению и негодованию Мрака, протянул рыжей воительнице – стояла почти рядом, ровная и загорелая, как осмоленный столбик.

Мрак зло сопел. Лиска смерила его надменным взором, гордо отвернулась.

– Сделай глоток, – почти попросил Олег. – Иначе вот-вот упадешь.

– Ага, – сказал Мрак понимающе. Его лицо посветлело. – Просто волочить не хочет, а нести сил нету.

Она разомкнула пухлые губы. Блеснули острейшие белые зубки, совсем как у Мрака, чуть помельче.

– Это вы уже падаете, бледнокожие червяки Леса.

Мрак одобрительно крякнул:

– Все еще злобная.

Олег с жалким видом переступал с ноги на ногу, тыкал ей баклажку. Таргитай шумно вздыхал. Мрак грубо отобрал баклажку, прицепил на пояс.

– Не хочет, чего девку насиловать?.. Пошли, бледнокожие червяки Леса! Как она обложила? Ворона маленькая, а рот здоровый!

Таргитай первым потащился через застывшие волны песка. Сзади шуршали шаги, с облегчением думал, что если опять мираж, то на этот раз приведет оттуда верблюда.

ГЛАВА 11

Темные точки ползли наперерез очень медленно, но Мрак заторопился: не разминуться бы. Даже если заметят пеших, то ждать не будут – интереса в них нет, а делиться водой да хлебом станет не всякий. Это не с женой.

Постепенно распознали цепочку тяжело груженных верблюдов. Около дюжины да десяток всадников на конях, полдюжины осликов – бедненьких ухастиков совсем не видно из-под объемной поклажи. Впереди трое всадников на тонконогих поджарых конях, но потом к ним прибавилось еще трое. Похоже, заметили пешую четверку. Кони плетутся вяло, приморенные, головы свесили к самой земле.

Мрак заторопился, побежал, размахивая руками. Караван шел мимо, но двое из всадников нехотя свернули, поехали к ним.

– Мир вам! – крикнул Мрак хрипло. – Я вижу, вы народ тороватый… Вон какие кони! Да и вы хлопцы на подбор. Нам бы купить у вас троих… нет, четверых конячек. У вас они налегке, зазря корм жрут. Да и вода денежки стоит.

На него смотрели изучающе, без вражды. Всадники поджарые, смуглые, с черными смоляными усами, подбородки отливали синевой. С глазами цвета старой глины.

– Наши кони стоят дорого, – сказал с расстановкой передний.

– Обходятся еще дороже, – возразил Мрак добродушно. – Вода в Песках задарма не достается. Сколько возьмете за коня? Еще лучше – за четверых?

Всадник помедлил с ответом, спросил осторожно:

– Откуда у таких странных людей деньги?

– У нас настоящие деньги, – ответил Мрак. – И получили их честно.

Всадник с сомнением рассматривал их непокрытые головы, голые до плеч руки. Из одежды – волчьи шкуры да портки из тонкой кожи. Сапоги стоптанные, мешки за плечами ветхие, а рукояти оружия, если это оружие, странные, непривычные. Женщина одета богато, но женщин всегда одевают лучше, пусть заложниц, пленниц или рабынь.

– Хорошо, – ответил всадник уклончиво. – Узнаю у хозяина.

Он не сдвинулся с места, другой сорвался с места и, настегивая безжалостно коня, вернулся к каравану. Из шатра, который нес головной верблюд, высунулась голова в огромном цветном тюрбане. Всадник часто размахивал руками, указывая то на невров, то на небо. Хозяин зло гаркнул, всадник даже отшатнулся, провел ребром ладони по горлу. Всадник попятился вместе с конем.

– Не нравится мне такое, – сказал Мрак задумчиво. – Ох, почему-то совсем не нравится…

– Гольш сказал, продадут, – заикнулся Таргитай.

– Старая лиса тоже попадает в капкан. И коней не получим, и гроши отберут. Еще и по шее настучат.

Всадник примчался на взмыленной лошадке. Явно берегут воду, кони едва держатся на ногах. Не сводя глаз с невров, что-то шепнул старшему. Тот в лице не изменился, подобрался, а пальцы поползли к рукояти меча. Его спутники насторожились.

Мрак словно бы в раздумье отступил на шаг, выставив впереди Олега с пленницей. Таргитай подвигал плечами, устраивая на этот раз поудобнее Меч за спиной. От него покатила волна жара – лезвие из небесного металла начало накаляться.

– Хозяин считает, – сказал старший всадник резко, – что вам надо остаться с нами. В пустыне умрете. Не важно, будете на конях или без них.

– А если хотим умереть? – спросил Олег. Его била дрожь, с трудом удерживался, чтобы не оглядываться умоляюще на Мрака – могучего, бесстрашного.

Всадник покосился на караван, что медленно останавливался, в задумчивости почесал нос. Лицо его посветлело.

– Наши боги не позволяют человеку оставаться без помощи!

– Разве помощь можно навязывать?

– Можно, – ответил всадник убежденно. – Дураков, женщин и детей надо спасать даже силой. Без спросу. А вы не только дураки, что видно издали, но еще и редкостные уроды. Я в жизни не слыхивал даже, что могут быть люди с красными или белыми волосами.

– Мы не пойдем с караваном.

Эти слова Олег хотел пpоизнести громко и с достоинством, но почти прошептал – горло перехватила ледяная лапа страха.

Всадник оглянулся на караван. Из шатра высунулся человек в ярко-красном тюрбане, кричал и размахивал руками. Всадник повернулся к неврам:

– Вас продадут в рабство. Это лучше, чем умереть в Песках!

Трое всадников выхватили мечи, а старший неспешно потащил из перевязи короткий кривой меч. Над ухом Таргитая вжикнула пчела, меч старшего вылетел из руки, как серебристая скользкая рыба. Таргитай понял, что пчелу выпустил Мрак. С криком выдернул свое оружие – Меч, коротко и зло полыхнула багровая молния. Меч светился красным, от него летели искры. Всадники опешили, но один все же пустил коня вперед, ощерил, пугая, желтые зубы. Таргитай широко размахнулся, всадник без труда уклонился, но лезвие достало коня. Брызнула струями кровь. Конь, обезумев от боли, взвился на дыбы, завизжал тонко и страшно. Всадник раздирал ему удилами рот, конь скакнул дважды, упал, придавив всаднику ногу.

Олег хрипло вскрикнул, посохом закрылся от второго. Металл зазвенел о металл, всадник яростно рубил, но Олег всякий раз прятался, выставив над головой жезл. Снова свистнула стрела Мрака, а Таргитай встретил натиск, отразил удар легкого меча, ударил сам…

Конец его длинного Меча достал ногу всадника и, разрубив ее до кости, рассек бок коня.

– Коней пошто бьешь? – крикнул Мрак яростно. – Еще одного покалечишь, я на тебе поеду!

Не выпуская лук, метнулся, как песчаный смерч, к каравану. Таргитай бежал хвостиком, но где тяжелый Мрак едва касался ногами песка, там Таргитай вспахивал – как будто волочили дерево. Сзади еще слышался лязг: волхв и последний из всадников, старший, сражались растерянно и осторожно.

– Мрак, – крикнул Таргитай в спину оборотню, – а пусть идут себе?

– На чем поедешь, конеубийца?

С верблюдов соскакивали вооруженные люди. Мелкие в кости, низкорослые, но защищенные бронзовыми щитками на груди и плечах, с круглыми щитами. Торопливо выровнялись в линию, выставив щиты, а острия мечей направили на бегущих.

Мрак отшвырнул лук, выдернул секиру. Воины отшатнулись – секира была в человеческий рост. Звероватый чужак налетел, как черная буря.

Двое на верблюдах поспешно направили горбатых зверей на невров. Таргитай ударил ближайшего, верблюд суетливо шагнул, и черное острие, срубив ногу, как тонкий прутик, с треском развалило верблюду бок. Из широкой раны хлынула темно-красная горячая кровь.

Таргитай застонал от стыда. Мрак заорал:

– Душегуб! Верблюда за что?

– Ты ж говорил, коней не трожь, – вякнул Таргитай в оправдание. – А это верблюд… Нечаянно!

– За нечаянно бьют отчаянно. Берегись, они схватили луки!

– Верблюды?

Мрак ухватил за ногу седока, дернул. Тот распластался в пыли, плоский, как лист дерева. Мрак одним прыжком оказался на горбатом звере, забрался в странное седло. Сонный верблюд завизжал, почуяв хищного волка. Мрак бешено выкатил глаза, рванул за узду, направил на головного: там сгрудились конные и пешие воины, бестолково размахивали мечами.

Человек в красном тюрбане высунулся из шатра, орал, брызгал слюной.

– Хоть лопни теперь, – процедил Мрак сквозь зубы. – Кто зарится на чужую шерсть, вертается стриженым. Тарх, имай коня!.. Имай, говорю, а не…

Таргитай с раскаленным до оранжевости Мечом гонялся за конями с опустевшими седлами. Те пугались крови на руках человека и хищного металла, храпели дико, увертывались.

Мрак ругнулся бессильно: ошалевший волхв бежал прямо на кучку воинов, что окружили хозяина каравана!

– Сюда, дурень! – заорал Мрак. – Сюда!

Таргитай выпустил из рук узду – поймал-таки одного, оглянулся с недоумением и готовностью выполнять. Мрак разъяренно отмахнулся: не ты один дурень, еще один, только мудрый дурень, а ученый дурень хуже неученого, –стоеросо–вого…

Олег то ли услышал, то ли сообразил – на бегу круто свернул прямо перед воинами, те даже сделали шажок вперед, ожидая удара грудь в грудь. Волхв подбежал к Мраку, по дороге стоптал смуглолицего, тот пытался укрыться за щитом.

Весь караван заколыхался. Там заорали, защелкали бичи. Верблюды сдвинулись, пошли, все ускоряя шаг, пока не ударились в бег. Тяжелые тюки раскачивали их из стороны в сторону. Уцелевшие всадники щелкали бичами, орали, кололи верблюдов сзади мечами.

Мрак подобрал свой лук, наложил стрелу, долго целился. Когда белое перо со свистом ушло, задний на верблюде вскинул руки, словно пытался взлететь, соскочил, но в песке остался недвижим. Стрела торчала между лопаток. Еще один вскинул руки, на этот раз взывал к небесам.

– В спину, – бросил Таргитай с укоризной. – Я думал, в спину не бьешь.

– Пусть и другие так думают, – огрызнулся Мрак. – Они тоже… Когда оравой на троих, бедных и жалобных, рази не в спину?

Верблюд под ним взревел, пустился за убегающими. Мрак осторожно свесился, зацепившись ногами, ухватил заднего зверя за узду. Рука по локоть оказалась в липкой зеленой слюне. Мрак отдернул руку, выругался, вытер о лохматый бок своего зверя, такого же слюнявого, ударил, погнался, на этот раз поймал, со злостью огрел вислогубого слюнтяя по хитрой морде.

– С людьми жить – по-людски выть, – объяснил Мрак, не надеясь, что услышат. – На нашем месте даже боги на кражу пойдут.

Таргитай так и не изловил коней: упустил так упустил, в отчаянии изловчился хватануть за узду горбатого зверя. Верблюд в страхе взревел, руки чужака были по локоть в крови, оплевал с головы до ног, но Таргитай на этот раз не отпустил, страшась гнева Мрака.

Мрак подъехал, второго верблюда вел в поводу.

– Олег! Мы добрые – и для тебя конячку пымали. Правда, горбатую.

Олег подбежал, жадно хватая ртом воздух, с разбега ухватился за верблюда Мрака. Волхв был белым, губы тряслись, глаза лезли на лоб.

– Чего это они? За что?

– Не можешь опомниться? – брезгливо удивился Мрак. – Не сторговались, только и всего.

– Но мы даже не спорили…

– А за что ты его палкой по темечку? Звеpь. Мозги на версту брызнули.

– Мрак, – простонал Олег, побледнел еще больше, дернулся, словно удерживал тошноту. – Не надо… Я отмахивался. Мрак, ты зря грешил на старого Гольша. Мы все-таки в седлах!

– Твой Гольш коня от верблюда не отличает? Заработался. Скоро и ты таким станешь.

Таргитай проговорил недоумевающе:

– Да и купили как-то чудно… Все деньги при нас.

Обвел взглядом песчаную пустыню. Песок взрыхлен, истоптан, пламенел пятнами крови. Около десятка людей лежали в страшных позах, два убитых коня и один умирающий верблюд, разбросанные тюки – уцелевшие и разбитые. Ветерок разматывал красный и синий шелк, катил коробочки.

– Да нет, – решил Мрак, злая улыбка осветила хмурое лицо. – Сторговались. Если еще вывернуть карманы, пошарить по тюкам и всяким шкатулкам…

Похлопал по седельной сумке, прислушался, сорвал веревочку и сунул руку в раздутый мешочек. Олег напрягся, сперва бы проверил, мало ли что там, вдруг гадюка, но Мрак вытащил горсть серебряных монет, сказал убежденно: