Текст книги "Пираты Карибского моря. Проклятие капитана"

– Не сомневаюсь в этом, генерал. Не сомневаюсь. Вам надо только быть осторожней.

– Спасибо, мой друг, но я, кажется, уже опаздываю в Эль-Морро.

Чакон и де ла Крус распрощались, как старые друзья. А когда генерал ушел, де ла Крус подумал, что сейчас не следует терять времени даром, необходимо воспользоваться благоприятно сложившейся ситуацией для выполнения собственных планов.

Глава 6
ИННЕС ДЕ ЛА КУЭВА, ГРАФИНЯ ДЕ АЛАМЕДА

Де ла Крус хорошо запомнил напутственные слова матери: «Если хочешь понравиться замужней женщине, прежде всего хвали ее детей, а коль скоро ищешь расположения девушки, превозноси ее красоту и с уважением относись к тому, кто избран ее сердцем».

Наш герой так и поступил, когда Мария, дочь Арреолы Вальдеспино, приехала в дом генерала Чакона навестить выздоравливающего капитана.

Ведь в ту ночь, которая чуть было не стоила ему жизни, он направлялся к дому Марии с целью расположить ее к себе.

– Боги не могут быть милостивее, чем самая прекрасная из очаровательных женщин Гаваны, – начал де ла Крус, как только Мария вошла в его комнату.

– Графиня Иннес, будь она в городе, непременно навестила бы вас… Вот и я пришла, чтобы справиться о вашем здоровье.

– Значит, будь графиня в городе, достойная дочь королевского сборщика налогов не осчастливила бы бедного капитана своим вниманием, – де ла Крус произнес эти слова с оттенком наигранной грусти.

– Ну что вы, Педро! Я не верю, что вы не знаете, с каким уважением я отношусь к вам!

– А где графиня? – спросил де ла Крус, догадываясь о причине отсутствия Иннес.

– Она решила не отказывать маркизу де Блаказу и в обществе других французских офицеров и своих подруг уехала на несколько дней в Санта-Клару.

– О, кажется, мой корабль идет ко дну, – игриво сказал де ла Крус. – Небо не только милует, но и наказывает меня.

– Вам ли жаловаться, лукавый Педро! Не искушайте судьбу.

– Верно, что это я?! – спохватился капитан. На его лице заиграла довольная улыбка, и Мария отметила про себя, что ее собеседник действительно красив. – Боги посылают мне прелестную Марию, дают возможность созерцать ее красоту и наслаждаться ее умом…

– Вы оттачиваете красноречие, чтобы избежать серьезного разговора, – с упреком сказала Мария.

– Что вы, Мария! Я собирался вам рассказать, как превосходно ловок был на последних уроках Мигель, – быстро сменил тему де ла Крус.

– Да?! Прошу вас, Педро, научите его владеть шпагой.

– Благодарю и торжественно клянусь вам, обворожительная Мария, что очень скоро он сумеет выстоять встречу с самим Чаконом!

– Мигель славный, но он, как ребенок, боится змей, а шпагу просто ненавидит. Времена сейчас такие опасные… – Мария невольно бросила тревожный взгляд на повязку вокруг головы де ла Круса.

– Поверьте, я не уеду из Гаваны, пока он не выиграет встречу с генералом.

– Вы так добры и благородны! – пылко сказала Мария. – Вы смелы и мужественны! Вас может полюбить лучшая женщина Испании! – Мария запнулась.

– Неужели королева? – с иронией спросил де ла Крус.

– Графиня Иннес не уступит королеве! – Мария топнула ногой. – Она прекрасна, знатна, богата и умна!

– Мария, но я просто капитан… – скромно напомнил де ла Крус.

– Не говорите так! Вы – Джордж Вилльорс [9]9
  Герцог Бекингемский, министр английского короля Карла I.


[Закрыть] нашего времени! – темпераментно произнесла Мария.

– О!.. Вы сделали мне столько комплиментов, Мария, сколько я был обязан сделать вам! Вот уроки, которые дают мужчинам женщины. Но вы увлеклись. Я человек неизбалованный и знаю свое место. Если бы я был так же богат, как тот, с кем вы только что позволили меня сравнить, имел бы высший титул, занимал бы пост министра при дворе его величества, может быть, меня и полюбила бы лучшая женщина Испании.

– Но Иннес любит вас! Она любит страстно, в отличие от Анны Австрийской. И она свободна!

– Мария… – мягко сказал де ла Крус, – а вы уверены, что сейчас оказываете графине услугу?

Мария запнулась.

– Что я наделала, – испуганно сказала она, – ведь это была ее тайна.

– Вот видите, – сказал де ла Крус, – давайте считать, что вы ничего не говорили. А чтобы не быть у вас в долгу, сообщаю, что Мигель Амбулоди любит вас всей душой, а я люблю свою несчастную Каталину, – тихо закончил де ла Крус.

– Он говорил вам об этом? – В голосе девушки слышалось ликование.

– И еще с каким вдохновением! Но это тоже тайна, – Педро решил, что его не замучает совесть, если он позволит себе эту выдумку. Педро давно разгадал молодого человека, который брал у него уроки фехтования. Мигель действительно любил Марию.

Так, за приятной беседой, они провели вместе вторую половину дня: де ла Крус уходил от опасного разговора, Мария старалась не тревожить раненого. Прощаясь, она сказала:

– Надеюсь, двадцать восьмого октября, через две недели, вы, Педро, будете в нашем доме. Как один из самых почетных гостей. У меня день рождения.

– Если я заслужил такую честь, позвольте просто быть вашей тенью.

– Станьте лучше тенью Иннес, милый Педро…

– Вы сущий ангел, Мария, – осторожно перебил ее де ла Крус, – и я непременно буду у вас.

– Только… – Мария замялась, – не говорите графине о нашем разговоре… Обещайте мне!

– Обещаю! – поспешно сказал де ла Крус. – Хотел и вас просить о том же. И еще раз благодарю за приглашение и ваше внимание ко мне.

Расстались они, как расстаются друзья, которые любят бывать всюду вместе, подолгу беседуют друг с другом, не замечая, как бежит время, а прощаясь, думают о скорой встрече.

Когда остался один, де ла Крус впервые задумался, справедливо ли он поступает, пытаясь использовать в своих интересах чувство графини Иннес.

Прошло еще три дня. Де ла Крус уже мог позволить себе прогулку по саду генерала Чакона. Здесь, у арабского фонтанчика, в тени беседки его и разыскала графиня:

– О, милый Педро! Как вы? Пока я развлекалась, ничего не ведая, вы тут едва не погибли! Боже мой! Но вижу, слава Всевышнему, вы уже почти здоровы…

– Дорогая графиня, все неприятности уже позади.

– Простите, что меня не было рядом с вами.

– Благодарю небо, внушившее вам желание скрасить мое недомогание своим присутствием!

– Благодарите лучше землю, – засмеялась графиня, – что она отказалась принять вас. – Иннес поклонилась и собралась было оставить де ла Круса, чтобы пойти поприветствовать хозяев дома.

– Как, вы покидаете меня? – воскликнул де ла Крус. – Мы так давно не виделись!

– Я постараюсь встречаться с вами еще реже, дорогой Педро, – тихо произнесла графиня.

– Что случилось? – де ла Крус встревожился. – Ведь что-то случилось, графиня? Зная вашу прямоту, я не сомневаюсь ни секунды, что вы непременно расскажете…

– Мария мне сообщила, – неохотно ответила графиня, – что немного злоупотребила моим доверием. Я не поручала ей быть посредницей. Эта ситуация поставила меня в щекотливое положение… Вы вправе теперь считать меня навязчивой…

– Боже упаси! – воскликнул де ла Крус, соображая, как лучше выйти из этой неловкой ситуации. – Я не поверил заверениям Марии!

– И напрасно! – резко ответила графиня и стремительно покинула собеседника. Уходя, она оглянулась и крикнула то ли насмешливо, то ли вызывающе: – Моя подруга всегда говорит правду! Но это не должно вас смущать…

Де ла Крус, как ни трудно ему было, догнал графиню и преградил ей путь:

– Вы играете в опасную игру, графиня! Я не привык выглядеть жалким, тем более перед женщиной. Если вы с подругой решили посмеяться надо мной… Я, конечно, не могу прибегнуть к шпаге, но… мне казалось, я не заслуживаю столь явного пренебрежения. Не так ли?

– Вы очень гордый человек, – сказала графиня.

– Вы не менее гордая женщина, – парировал де ла Крус.

– Да, – сказала графиня, – и что бы ни творилось у меня на душе, я не дам воли своим чувствам, не допущу унижения. Вы знаете обо мне все, я о вас ничего не знаю. Есть что-то, что стоит между нами, Педро, но вы не удостаиваете меня своим доверием. Потому я предпочитаю держать подобающую дистанцию.

– Простите меня, – де ла Крус смущенно опустил голову, – я давно собирался поговорить с вами. Очевидно, судьба предоставила мне случай… – Де ла Крус выдержал небольшую паузу. – Храбр человек, укрощающий тигров, храбр тот, кто открывает и покоряет новые страны, но смиряющий себя храбрее и того и другого. – Педро с теплотой посмотрел на графиню: – Видит бог, мое сердце готово разорваться на куски всякий раз, как я вижу вас, думаю о вашей чистой, благородной душе…

– Оставьте, Педро, – с горькой усмешкой сказала графиня, – а то мне вдруг покажется, что вы жалеете, утешаете меня… А я в этом не нуждаюсь…

– Но поверьте, в словах моих нет ни тени лукавства, – де ла Крус взял руку графини и поцеловал ее почтительно и нежно. – Сердце мое давно разорвалось бы, если бы ваши руки могли соединить его части в одно целое… О, если бы…

Он умолк и уже иначе посмотрел на графиню.

Она вздрогнула, ее огромные серые глаза увлажнились, взгляд сделался мягче.

– Значит, интуиция не обманула меня! Вы сильный человек! Размышляя, сомневаясь, вы можете колебаться, но, раз приняв решение, смело идете вперед. Так? Ну же, продолжайте, я не дрогну, милый Педро!

– Счастье, Иннес, тем больше, чем сильнее испытания, предшествующие ему. Вы добры, как может быть добра разве только мать, ласковы, как дуновение бриза, нежны, как свет луны в открытом море, умны, как Клеопатра, и красивы, как сама жизнь. И вот небо, сведя меня с вами, устраивает мне такое жестокое испытание…

– Помилуй боже! – вырвалось у графини.

– …после чувства, так прекрасно описанного поэтами, но никем так как следует и не определенного, которое мы называем любовью, в отношениях между людьми нет и не может быть ничего прекраснее, нежели честность. – Де ла Крус ненадолго замолчал. – Видит бог, я не открыл бы мою тайну ни под какими пытками, не будь вы мне столь дороги… Сейчас я отдам себя на ваш суд, – молодой капитан остановился, но затем, как бы собравшись с духом, заговорил с новым пылом: – В Тринидаде я встретил ту, которую мне было суждено полюбить. Она непременно должна была стать моей женой и принести мне счастье. Она была еще хрупким цветком, когда мы познакомились, и пышно расцвела к той поре, когда город опустошили пираты… Английский флибустьер Гант увез мою любимую на своем корабле. Отчасти я был в этом повинен… Я дал страшную клятву – найти Ганта и отомстить за все, что он сделал. А ей я должен возвратить радость родного очага и сделать однажды, да поможет мне бог, самой счастливой из женщин этого мира. Я знаю, что она любит меня робкой, светлой и искренней любовью. Именно эта любовь и привела мою бедную Каталину в грязные руки пирата… – Де ла Крус умолк. В густых ветвях манго щелкал дрозд.

Графиня Иннес молчала. Ее благородную душу потрясло признание де ла Круса. Чужое горе затмило ее собственное. Она хотела сказать, что никогда не встречала такого человека, как де ла Крус, что все женихи ее пустые и тщеславные, они не стоят ее мизинца. Что найти Каталину труднее, чем иголку в стоге сена, и что, может быть, еще не поздно Педро одуматься. Что все проходит… Но она не смогла.

– Благодарю… Не болейте, милый… Больше никогда не зовите меня графиней. Для вас я просто Иннес, – едва слышно прошептала она и покинула сад.

Слышалось, как дрозд все еще щелкает в ветвях манго, или это кровь стучала в висках де ла Круса.

В тот же вечер де ла Крус, поблагодарив за приют, распрощался с гостеприимным генералом и его семейством и возвратился в «Розу ветров», чтобы немедленно начать действовать. Теперь он знал, что Мария в случае необходимости поможет ему и что на Иннес отныне можно во всем рассчитывать.

Ему еще предстояло найти верного старшего помощника капитана и знающего свое дело хирурга. Поэтому уже на следующее утро Педро отправился к Марии и расспросил ее о сыне палача. В рассказе лекаря и в том, что сообщила де ла Крусу Мария, было много такого, что вызывало искреннюю симпатию к этому молодому человеку.

После полудня де ла Крус уже колотил висячим молотком в дверь угрюмого серого здания без окон на улицу. Очевидно, они выходили во внутренний двор. Построили его таким образом не без основания – дом находился в одном из окраинных районов города, где никто не решался ночью выйти на улицу, неподалеку от ворот арсенала и бастиона Белен.

На стук капитана никто не ответил. Он терпеливо ждал. Наконец послышался шум отодвигаемого засова, и в узкой щели показалось лицо пожилой женщины, изрытое морщинами. Глаза ее при этом казались молодыми и добрыми.

– Могу я видеть молодого Хуана? – спросил де ла Крус.

– Никто никогда не знает, дома ли он. Подождите, – ответила старая женщина.

Но капитан надавил плечом на дверь и без приглашения вошел во двор.

– Вы, очевидно, со всем к вам уважением, сеньора, не заметили, что имеете дело с человеком, который не привык ждать на улице, – сказал он с апломбом.

Такое обращение возымело действие, и пожилая женщина покорно сказала:

– Тогда сеньор может сам пройти во второй двор. Там находится то, что называется жильем моего внука.

Слова матери палача показались странными де ла Крусу, тем более что он заметил в одном из окон, под балконом, чьи-то глаза, значит, кто-то за ним следил.

Поправив шпагу, он без промедления вошел в ведущий к патио заднего двора узкий проход. Ступив в проход, де ла Крус в нерешительности остановился. Взору смелого капитана предстала картина, которая заставила его вздрогнуть. Внутренний дворик был уставлен человеческими скелетами, чучелами зверей и птиц, там находились какие-то длинные столы, на которых лежали различные приспособления, конструкции диковинных аппаратов, валялись горки костей, непонятно – людей или животных.

Пересилив невольный страх, де ла Крус направился к единственному входу в низкое здание, скорее похожее на сарай, чем на жилой дом. Рядом с домом росла могучая сейба, ее густые ветви уносились в небо и отбрасывали густую тень.

Де ла Крус заглянул в дом. Он увидел стол, заваленный бумагами, крупный желтый череп. На лбу черепа было написано по-испански «Fui lo que eres, seras lo que soy» [10]10
  Я был тобою, ты станешь мною (исп.).


[Закрыть]. Неподалеку на другом столе еще большего размера мерцали стеклянные банки с заспиртованными внутренностями человека. За его спиной раздался голос:

– Вы привыкли всюду ходить с оружием?

Де ла Крус быстро обернулся, но в патио никого не было. Он сделал шаг от двери и не успел еще сообразить, что происходит, как был накрыт деревянной клеткой, точно жаворонок ловушкой птицелова.

Впервые в жизни де ла Крус подумал: «Вот когда моя шпага вряд ли меня выручит».

– Что заставило благородного человека ворваться в чужой дом без приглашения? – спросил тот же голос.

Де ла Крус удивился, казалось, что говоривший находится подле него, однако капитан никого не видел.

– Если тот, кому принадлежит столь мужественный голос, действительно храбр, пусть выйдет из укрытия и даст возможность гостю вести разговор на равных, – с этими словами де ла Крус, правда, с трудом, вытащил шпагу из ножен, просунул ее через прутья клетки и отшвырнул в сторону.

Клетка тут же взмыла к вершине сейбы, где был закреплен блок. По веревке, державшей клеть, спустился человек. Был он невысокого роста, крепкого телосложения, с наголо бритой головой, в просторной рубахе, грубых домотканых панталонах и легких, итальянского покроя, башмаках. На вид ему было чуть больше двадцати. Остановившись в нескольких метрах от де ла Круса, скрестив руки на груди, он произнес:

– Прошу ответить, сеньор, что привело вас сюда?

– Недавно под покровом ночи я был атакован злоумышленниками, избит и ранен в голову, – начал де ла Крус.

– Тогда понятно, почему вы с такой легкостью расстаетесь со своей шпагой, – перебил его молодой хозяин дома. – Непонятно, зачем вы вообще ее носите!

Капитан отметил про себя здравый смысл слов молодого Хуана и продолжил:

– Меня лечил местный докторишка…

– Я попросил бы осторожней выбирать выражения, сеньор. Это мой учитель, – не без гордости заявил сын палача.

– Приношу мои искренние извинения, но вылечил меня мой слуга. Неграмотный негр, он принес бог знает какую мазь и адское питье, и вот я стою перед вами в полном здравии.

– Вы могли бы порадовать этим свою возлюбленную. Вы уже здоровы, а меня интересуют больные.

– Зная о вашей осведомленности в лекарственных средствах, я хотел бы услышать, что вы скажете по поводу моего чудесного исцеления. Дело в том, видите ли, что мне в ближайшем будущем предстоит длительное плавание. Под моим началом будут люди. Случись несчастье, им некому будет оказать помощь. И я решил просить у вас совета и список тех лекарств, которые следует взять с собой на корабль.

– Вы капитан? – с удивлением спросил Хуан.

– Да, Педро де ла Крус, к вашим услугам…

– В Гаване недавно…

– Нет конца вашей проницательности, – теперь ирония звучала в словах де ла Круса.

– Что же стало с вашим хирургом?

– Чтобы вы и дальше не задавали вопросов, скажу откровенно: у меня пока даже нет корабля.

– То есть как? – искренне удивился Хуан.

– Однако он скоро у меня будет, а до того я хотел выяснить, как вы относитесь к подобным, так сказать знахарским, средствам лечения. За вашу квалифицированную консультацию я готов хорошо заплатить.

Сын палача задумался. Что-то настораживало его в словах человека, назвавшего себя капитаном без корабля. Чтобы выиграть время, он неожиданно попросил:

– Разрешите, прежде чем ответить, я посмотрю, что за рана была у вас на голове?

Де ла Крус снял шляпу. Рубец еще багровел посреди выстриженных волос.

– Эта царапина могла стоить вам жизни, – начал Хуан, – вы наказали обидчика?

– Не знаю, насколько равносилен этой ране урон, нанесенный мною, но моя шпага касалась горла одного из противников.

– Позвольте! Разрешите-ка взглянуть на вашу шпагу, – Хуан проворно поднял оружие с земли и стал осматривать острие клинка. – Да, удар был отменным…

– Откуда вам знать?

– Вы нанесли его снизу вверх, продырявив горло насквозь, а я пытался залатать эту дыру…

– Не может быть! Кто же он? – быстро спросил де ла Крус.

– …и мне это почти удалось, – так же спокойно продолжил Хуан, – но вот остановить внутреннее кровоизлияние оказалось не в моих силах.

– Где он сейчас?

– Рядом с вами, – тем же невозмутимым тоном произнес Хуан. Де ла Крус был озадачен подобным ответом.

– То есть как? – теперь наступила очередь капитана удивляться.

– Перед смертью тот человек заявил, что в Гаване у него никого нет, а люди, которые его принесли ко мне, совершенно ему незнакомы. За то, что я пытался спасти ему жизнь, он разрешил мне делать с его телом после смерти все, что я пожелаю. Отдельные его части вы и созерцали несколько минут тому назад.

– Простите, а могли бы вы назвать или описать тех, кто сопровождал раненого негодяя? – спросил де ла Крус.

– Этого я не сделаю даже под пытками, – решительно заявил Хуан. – Врач не должен выдавать подобных тайн. Вот ваша шпага, сеньор. Когда у вас будет корабль, приходите, может, я смогу быть вам полезен, – Хуан дал понять, что разговор окончен.

Де ла Крус вышел на улицу и с наслаждением глубоко вдохнул. После жилища палача воздух на улице показался необыкновенно свежим. Он шел по Гаване, подставляя лицо ветру, напитанному морем. «Господи, – думал он, – как хорошо просто жить и дышать».

Педро направился в дом одного из крупнейших в Гаване ростовщиков. Он не хотел, чтобы кто-либо знал об этом, поэтому, оглядевшись, он незаметно вынул из кармана маленькое зеркальце, уместившееся в ладони, и посмотрел, что происходит у него за спиной. К своему удивлению, в отражении Педро увидел молодого Хуана, следовавшего за ним по пятам.

Де ла Крус скрылся за очередным углом, остановился, немного подождал, и тот, кто шел по его следу, столкнулся с ним нос к носу.

– Однако вы хитрее, чем я думал. Скажите прямо, сеньор, зачем вы приходили ко мне? Может статься, вы от этого только выиграете.

– Возможно… Но мое признание поставит вас в затруднительное положение. Вам захочется о многом справиться у меня, я же пока не в состоянии отвечать на деловые расспросы. Таким образом, в проигрыше останемся и вы, и я. Не так ли, мой дорогой Хуан?

– Что за фамильярность, сеньор? Я не называл вам своего имени.

– Однако, поскольку вы пришлись мне по душе, я узнал ваше имя. Бьюсь об заклад, будь я вашим старшим братом, прежде всего вздул бы вас за строптивость…

– Сто провизоров в одной колбе! Вы не такой, каким кажетесь с первого взгляда! Клянусь скальпелем, вы начинаете мне нравиться, загадочный сеньор.

– Тогда тем более нам не стоит терять времени и следует сейчас же отметить это в ближайшей таверне. У меня пересохло…

Но де ла Крус не договорил, он увидел карету, в которой обычно ездила графиня Иннес. Карета двигалась к ним. На плечо капитана легла рука.

– Считаться вашим младшим братом было бы не зазорно, но для того, чтобы стать вашим другом, я должен знать гораздо больше… – сказал Хуан, глядя прямо в глаза де ла Крусу.

– А как насчет хирурга на корабле?

– Без дружбы… – Хуан сам перебил ход своих мыслей и закончил: – Будет судно, поговорим, но… сомневаюсь.

Молодой человек поклонился и зашагал прочь.

Когда карета поравнялась с капитаном, штора оконца отодвинулась, и графиня Иннес быстро произнесла:

– Я искала вас! Мы с Марией ждем вас завтра к обеду. Приходите! Есть о чем поговорить.