Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

85. Риттер Александр. 1790–1851. Мраморная каплица с рельефами. VII уч., к югу от Межевой дор.

86. Руска Маргарита (рожд. Маттеи). 1775–1795. Жена архитектора Л. Руска, дочь медика Б. Маттеи. Архитектурный склеп. Арх. Л. Руска, кон. XVIII в. Сев. – зап. часть некрополя.

87. Рюль Иван Федорович. 1763–1846. Хирург, лейб-медик. Гранитный жертвенник. Мастер Е. Тропин. I уч., угол Средней и Квистовой дор.

88. Селеджи Лукьян Миронович. 1898–1982. Гранитный стилизованный крест с саркофагом. Неизв. мастер нач. XX в. X уч., в начале Католической дор.

89. Сенковская София Христиана (рожд. Цурхолен). 1832–1867.

Сенковский Георг Альберт. 1861–1862. Гранитная глыба на цоколе, газон с поребриком. Семейное место. XIX уч., Еврейская дор., за канавой.

90. Середа Николай Николаевич. 1890–1948. Артист.

Бенедиктова Вера Васильевна. 1892–1962. Жена Н. Н. Середы. Мраморный крест в ограде. II уч., угол Средней и Квистовой дор.

91. Скалон Антон Антонович. 1806–1872. Генерал-лейтенант.

Скалон Ольга Григорьевна. 1806–1843.

Гранитный постамент; крест утрачен. XV уч., близ зап. ограды.

92. Сомова-Михайлова Анна Андреевна. 1873–1945. Дочь историка искусства А. И. Сомова, сестра художника К. А. Сомова; художница. Бетонная раковина с крестом.

Степанов Алексей Иванович. 1866–1937. Профессор. Мраморный постамент; крест утрачен; газон с оградой. XXIV уч., Дубовая дор.

93. Сорока Артем Максимович. 1902–1940. Капитан, Герой Советского Союза, погиб в финскую войну 1940 г. Гранитный обелиск. XXII уч., Канавная дор.

94. Тацки Христиан-Фридрих, 1809–1872. Каретный мастер, домовладелец.

Тацки Катарина-Мария (рожд. Тионер). 1814–1897.

Бетонная пирамида-склеп. Арх. X. X. Тацки (?). XVI уч., Канавная дор.

95. Тизенгаузен Иоганна (рожд. Дибич). 1779–1847. Жена генерал-майора. Гранитная плита. XIII уч.

96. Тимрот Александр Генрихович. 1785–1865. Генерал-лейтенант. Гранитный куб с рельефом креста. VI уч., Талевая дор.

97. Тиран Элизабег (рожд. Демут). 1781–1837. Содержательница «Демутова трактира» в Петербурге. Гранитная стела с полуциркульным верхом. XV уч., близ зап. ограды.

98. Томашевский Иозеф. 1810–1861. Гранитный саркофаг. I уч., Томашевская дор.

99. Торнберг Александр. 1802–1830. Лейб-гвардии лейтенант. Гранитная полуколонна. III уч., к вост. от Квистовой дор.

100. Труссон Иоанн. Ум. 1843. Фортификатор. Мраморный саркофаг с гербами. XIV уч., угол Дибичевой и Талевой дор.

101. Уманец Михаил. Коллежский советник.

Лумберт Мария Ивановна. 1800–1837. Гранитная полуколонка с рустом. V уч.

102. Флорио Петрус Бако (Петр Филиппович). 1786–1847. Доктор медицины, хирург. Гранитный саркофаг. II уч., близ Средней дор.

103. Фридерикс Эмма, бар. (рожд. фон Вульф). 1817–1852. Мраморная стела с гербами. V уч.

104. Фриш Эдуард Васильевич. 1833–1907. Статс-секретарь, председатель Государственного совета.

Фриш Ольга. 1840–1930.

Гранитный постамент; крест утрачен. XV уч., близ зап. ограды.

105. Фуллон Александр Александрович. 1796–1842. Генерал-майор, начальник Петербургского чугуноплавильного завода. Массивный гранитный жертвенник с крестом. XIV уч.

106. Халль Роберт. 1761–1844. Адмирал. Гранитный жертвенник. IV уч., в начале Средней дор.

107. Холл Андреас. 1812–1859. Токарного дела мастер. Чугунный крест на гранитной глыбе. X уч., между Католической дор. и канавой.

108. Цейдлер Иоханн Альфред (Иван Борисович). 1780–1843. Генерал-майор, иркутский губернатор. Гранитная плита. XII уч., близ угла Дибичевой и Квистовой дор.

109. Цолликоффер Георг Рупрехт. 1802–1874. Архитектор. Гранитная глыба. XXIII уч., к вост. от Бароновской дор.

110. Шаффер. Гранитная стенка с газоном, кон. XIX в. Семейное место. XIII уч.

111. Шведе Леопольд Евстафьевич. 1823–1882. Инженер-кораблестроитель, генерал-майор. Бетонная глыба с рельефами (сдвинута с цоколя). XIX уч., угол Еврейской дор. и канавы.

112. Шпигель. Массивная стела-обелиск из мрамора с урной. Семейное место. Угол Межевой и Бароновской дор.

113. Шрейбер Август Христиан. 1798–1870.

Шрейбер Август Даниэль. 1832–1887. Два гранитных постамента; кресты утрачены.

Шрейбер Александр Августович. 1872–1928.

Бетонный крест. Семейное место. XXIII уч., Канавная дор.

114. Шрейдер Павел Петрович. 1798–1864. Генерал-майор.

Шрейдер Анна Ивановна. 1778–1845.

Две массивные гранитные стелы. VI уч.

115. Штраух Александр Александрович. 1832–1893. Зоолог, академик, секретарь Академии наук. Бетонная глыба с урной. X уч., между Католической дор. и канавой.

116. Эйлер Николай Павлович. 1822–1882. Генерал-лейтенант. Гранитная стела.

Эйлер Александр Александрович. 1913–1987. Профессор.

Гранитная стела с портретом. Семейное место. Юго-зап. часть некрополя, близ зап. ограды.

117. Экк Александра (рожд. Здекауэр). 1824–1870. Гранитная глыба. XXIII уч., к вост. от Бароновской дор.

118. Энгельгардт Валерьян. 1798–1856. Генерал-лейтенант. Гранитный крест на постаменте. IV уч.

119. Эрнст Иоганн. 1784–1871. Статский советник. Гранитный саркофаг.

Эрнст Николай. 1824–1880. Гранитный постамент. Семейное место. XXIV уч.

120. Юргенсон Иосиф. 1828–1910.

Юргенсон Эмма (рожд. Яковлева). 1837–1908. Гранитный постамент; крест утрачен. XXIII уч.

121. Яковлев Владимир Иванович. 1897–1947. Архитектор-художник. Деревянный крест. III уч., близ Квистовой дор.

Волковское лютеранское кладбище

А. С. Дубин
НОВОДЕВИЧЬЕ КЛАДБИЩЕ
(Московский проспект, 100)

Въезжающие в Петербург в начале XX в. через Московскую заставу издалека видели высокую четырехъярусную колокольню с золоченым куполом, напоминавшую колокольню Ивана Великого в Московском Кремле. За каменной оградой, отделенные от проспекта зеленью деревьев, тянулись двухэтажные монастырские корпуса, комплекс которых украшали три церковных здания. В центре высился Воскресенский собор с массивной луковичной главой и четырьмя малыми главками, по бокам – два небольших пятиглавых храма с шатровыми колоколенками над фасадами. Позади строений располагалось монастырское кладбище – одно из самых дорогих и престижных в столице.

Петербургский Новодевичий монастырь упомянут А. А. Блоком в поэме «Возмездие» в связи с описанием встречи воинов, возвращавшихся с Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.:

 
За самой городской чертой,
Где светится золотоглавый
Новодевичий монастырь,
Заборы, бойни и пустырь
Перед Московскою заставой…
 

До недавнего времени от живописного монастырского строения, вносившего в облик петербургской окраины звонкую радостную ноту, оставались лишь обезглавленные корпуса, утратившие некогда пышный архитектурный декор. Восстановительные работы начались с возвращением монастырского ансамбля Русской Православной Церкви в начала XXI в.

История монастыря начинается в 40-е гг. XVIII в., когда императрица Елизавета Петровна выбрала место для устройства первой в Петербурге женской обители рядом со своим загородным дворцом, на месте Смоляного двора. В 1748 г. был заложен собор Воскресения Христова и началось сооружение монастырских корпусов. Смольный монастырь, возводимый по проекту Ф. Б. Растрелли, стал одним из прекраснейших архитектурных ансамблей Петербурга. В 1764 г. в обители поселили четырнадцать монахинь, переведенных из московского Новодевичьего и смоленского Девичьего монастырей; в это время за петербургским монастырем закрепилось название Новодевичий. Однако официального открытия так и не последовало: большую часть монастырских покоев отвели для нового учебного заведения – Воспитательного общества благородных девиц, или Смольного института. Первая церковь для «смолянок» была освящена 4 августа 1764 г.[503]503
  Макагонова М. Л. История строительства и использования ансамбля Смольного монастыря. Л., 1989. Рукопись // Архив ГМИЛ.


[Закрыть]

Дальнейшая история архитектурного ансамбля связана прежде всего со Смольным институтом: к 1820-м гг. монахинь в обители не осталось. Воскресенский собор, строительство которого было прервано в 1761 г., завершили внутренней отделкой лишь в 1835 г., и после освящения он стал главным храмом для всех учебных заведений столицы.

Возрождение Воскресенского женского монастыря произошло в 1845 г. по инициативе великой княжны Ольги Николаевны[504]504
  Лавры, монастыри и храмы на Святой Руси. Спб., 1908. С. 47; Хрущев И.П. Королева Вюртембергская Ольга Николаевна. Спб., 1893. С. 27–30.


[Закрыть]. 14 марта 1845 г. Николай I утвердил положение о восстановлении монастыря, который получил статус первоклассного. Велено было приписать к нему четырнадцать человек из казенных крестьян и выделить 150 десятин земли для «хлебопашества и сенокошения»[505]505
  Снессорева С. Санкт-Петербургский Воскресенский первоклассный общежительный женский монастырь: История и описание. Спб., 1887. С. XII.


[Закрыть].

Первой игуменьей возобновленной обители стала Феофания (1787–1866), в миру Александра Сергеевна Готовцева (рожд. Шулепникова), известная своим благочестием. Судьба ее сложилась печально. Сразу после свадьбы в январе 1809 г. муж ее, генерал С. С. Готовцев, ушел на войну со Швецией и вскоре погиб. Родившаяся в том же году дочь умерла через несколько лет. Безутешная вдова поступила в Воскресенский Горицкий монастырь и была пострижена под именем Феофании. В монастыре она прожила более двадцати пяти лет. Назначенная игуменьей петербургского Воскресенского монастыря, Феофания сумела привлечь к его устройству щедрых жертвователей и собрала около ста пятидесяти тысяч рублей. Ею были устроены в монастыре живописная, золотошвейная, ковровая, позолотная, башмачная мастерские, организован хор монахинь. Много занималась игуменья благотворительной деятельностью[506]506
  Русский биографический словарь. Т. «Яблоновский – Фомин». Спб., 1913. Стб. 382.


[Закрыть].

Первое время монахини жили в доме синодального подворья близ Благовещенской церкви на 8-й линии Васильевского острова. Одновременно решался вопрос о постройке отдельного монастырского комплекса, место для которого было выбрано на Царскосельской дороге. В письме митрополита Новгородского и Петербургского Антония от 1 апреля 1848 г. отмечалось, что для Воскресенского женского монастыря «оказывается весьма удобным место казенного ведомства по Царскосельской дороге, между старой и новой заставами, на левой стороне от Петербурга. Показанное место заключает до 25 десятин земли, до половины покрытой небольшим сосновым лесом. В настоящее время оно ничем не занято и не имеет никаких смежных с ним помещений. Грунт того места, сухой, песчаный, несколько возвышенный, благоприятствует для здоровья и вполне удобен[507]507
  РГИА. Ф. 797. Оп. 18. Д. 42082. Л. 6.


[Закрыть].

Проект монастырского строения был высочайше утвержден 12 марта 1848 г. Всего за месяц на месте будущей обители построили первую деревянную церковь Казанской Божьей Матери, освященную 10 октября 1848 г. В марте следующего года был создан строительный комитет, в который вошли чиновники и инженеры Главного управления путей сообщения и публичных зданий, представители духовного ведомства, архитектор монастыря Н. Е. Ефимов, игуменья Феофания и благочинная Варсонофия[508]508
  Там же. Ф. 200. Оп. 1. Д. 717.


[Закрыть]. 3 ноября 1849 г. в присутствии царской семьи были торжественно заложены каменные монастырские здания[509]509
  Там же. Ф. 797. Оп. 18. Д. 42082. Л. 106–109.


[Закрыть].

Автором проекта обширного комплекса построек, выполненных в «русско-византийском» стиле, стал крупный зодчий середины XIX в. Николай Ефимович Ефимов. В 1851 г. он скончался, и работами руководил архитектор Л. Л. Бонштедт[510]510
  Dolgner D. Architektur im 19 Jahrhundert. Ludwig Bohnstedt. Leben und Werk. Wfeimar, 1979. S. 30.


[Закрыть], а затем Н. А. Сычев. Строительство соборного храма Воскресения Христова через год после закладки было прекращено и возобновилось лишь в 1856 г. Освящение собора совершил митрополит Исидор 2 июля 1861 г. Храм, постройка которого стоила больше миллиона рублей, имел пять престолов, два из которых находились на хорах. Образа исполнили сами монахини под руководством художника Г. И. Яковлева.

По сторонам от собора в монастырских корпусах были устроены две церкви. Первой в 1854 г. митрополит Никанор освятил «келейную» церковь Ватопедской (Афонской) иконы Божией Матери, расположенную во втором этаже южного корпуса. Незадолго до этого, в 1852 г., известный старец Серафим, автор «Писем Святогорца», с которым игуменья Феофания состояла в переписке, прислал с Афона храму список Ватопедской иконы «Отрада и Утешение», праздник которой 21 июля торжественно отмечался в монастыре. В 1855 г. освятили симметричную церковь Трех Святителей в северном, больничном корпусе[511]511
  РГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1. д. 1024.


[Закрыть]. Монахини переселились в новые кельи в 1854 г.

По проекту Н. А. Сычева в 1857 г. была построена каменная ограда со стороны Забалканского (Московского) проспекта. Колокольню соорудили в 1892–1895 гг. по проекту архитектора Л. Н. Бенуа и В. П. Цейдлера. Рядом с монастырем в 1864–1873 гг. построили корпуса училища для девочек, гостиницы, приюта[512]512
  Подробнее о строительстве монастыря см.: ЦГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 856, 870, 886, 983, 1037 и др.


[Закрыть].

В 1906 г. возникла идея заменить первую деревянную Казанскую церковь каменным храмом по проекту Вас. А. Косякова, устроив в подвале двухъярусную усыпальницу на пятьсот склепов. Храм заложили во внутреннем дворе монастыря 8 июня 1908 г. Необходимые средства были собраны в виде взносов, которые давали право захоронения в храме-усыпальнице с вечным поминовением. Строительство закончили в 1912 г., началась внутренняя отделка. Расписывал стены и купола художник Ф. Р. Райлян с группой помощников[513]513
  Зодчий. 1911. № 27. С. 295. Табл. 37–39; ЦГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1055.


[Закрыть].

Неожиданно игуменья монастыря Антония (З. А. Рейнбот) приостановила работы и прекратила выплату денег, объясняя это тем, что художник неоднократно изменял написанное ранее, замазывал готовые композиции и начинал работу заново. По жалобе Ф. Р. Райляна мировой суд назначил художественную экспертизу росписей, которую проводили Л. Н. Бенуа, В. В. Суслов, В. Т. Георгиевский. 20 августа 1915 г. они подписали заключение о высокой художественной ценности росписей. Но на этом дело не кончилось. Осенью художник обвинил игуменью в том, что по ее распоряжению монахини соскабливали живопись со стен. Это необычное дело занимало петербургскую общественность почти два года – до кончины в октябре 1916 г. игуменьи Антонии, которую сменила игуменья Феофания (О. Н. Рентель)[514]514
  РГИА. Ф. 799. Оп. 26. Д. 1743; Ф. 1363. Оп. 6. Д. 974; Петроград, ведомости. 1915. 25 сент.; 26 сент.; 14 окт.; Маленькая газ. 1915. 16 окт.


[Закрыть]. Отделка храма так и не была закончена.

После революции монастырь существовал некоторое время под разными названиями: «сельскохозяйственное общежитие Воскресенского Новодевичьего монастыря», «колхоз «Труд» общежития Новодевичьего монастыря», «Воскресенское трудовое братство». Чтобы спасти церкви от закрытия и разграбления, монахини создали церковный приход, который продержался до осени 1932 г. и пользовался сбором. В феврале 1926 г. в списке членов сельскохозяйственной артели числилась двести девяносто одна монахиня: садовницы, скотницы, огородницы, белошвейки, стегальщицы, сторожихи, уборщицы… Заведовала артелью Ольга Николаевна Рентель – бывшая игуменья монастыря Феофания. По словам А. Краснова-Левитина, часто бывавшего в монастыре на рубеже 1930-х гг., монахини были «простые, набожные женщины, ласковые и трудолюбивые, жившие десятки лет в своих кельях, блестевших чистотой, с цветами на окнах, с множеством икон в углу. В монастыре было также несколько молодых послушниц»[515]515
  ЦГА СПб. Ф. 104. Оп. 2. Д. 25. Л. 140–153; ЦГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1, Д. 1075, 1076; Краснов-Левитин А. Лихие годы, 1925–1941: Воспоминания. Париж, 1977. С. 97, 190, 222, 270.


[Закрыть].

На некоторое время монастырь превратился в центр церковной жизни города. В 1927 г. здесь разместился Епархиальный совет во главе с протоиереем Леонидом Богоявленским. Через год в покоях рядом с церковью Божией Матери «Отрада и Утешение» поселился митрополит Ленинградский и Гдовский Серафим (Чичагов).

В начале 1932 г. по всей стране прокатилась волна арестов, обрушившаяся и на монахов. Почти все еще существовавшее русское монашество исчезло в лагерях. В один день в феврале были арестованы все монахини Новодевичьего монастыря. Одновременно был закрыт и ограблен монастырский собор. Дольше других продержалась церковь при покоях митрополита. В 1933 г. митрополит был изгнан из бывшего монастыря, церковь закрыта[516]516
  ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 33. Д. 28. Л. 198; Д. 215. Л. 10, 56, 144; Д. 230, Л. 30.


[Закрыть]. В ноябре 1937 г. восьмидесятипятилетний отец Серафим, ушедший на покой и живший на подмосковной даче, был арестован и расстрелян 18 декабря.

В начале 1930-х гг. была взорвана колокольня, разобрали ограду, снесли купола и уничтожили внутреннее убранство храмов. По генеральному плану развития Ленинграда Международному проспекту (б. Забалканскому) отводилась роль парадной магистрали, ведущей к новому общественному и административному центру города, задуманному на Московской площади. Проспект начали застраивать помпезными зданиями псевдоклассической архитектуры, подобными дому «Союзпушнины» (1937–1939 гг., архитектор Д. Ф. Фридман), построенному на месте монастырского сада.

В годы блокады в монастыре размещался штаб местной противовоздушной обороны[517]517
  Яковченко Р.Н. Московский проспект. Л., 1986. С. 90.


[Закрыть]. После войны здания занимали различные учреждения: в 1950-1960-е гг. институт Гипрорыбпром, затем Архив Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинграда, Институт электромашиностроения… С 1996 г. в обители возрождена монашеская жизнь.

Монастырское кладбище, сильно пострадавшее в послереволюционные десятилетия, и сегодня остается одним из наиболее ценных исторических некрополей Петербурга. Его территория невелика: немногим более десяти гектаров и в основном соответствует границам, сложившимся к началу XX в. Некрополь имеет в плане форму неправильного пятиугольника, ограниченного теперь корпусами промышленных предприятий и железнодорожной веткой.

Кладбище появилось вскоре после основания обители. Место для него было выбрано к востоку от каменного монастырского строения, в небольшой сосновой роще. В первые годы захоронения здесь были единичными: в 1849 г. – три, в 1850 – четыре, в 1851 – два, 1852 – двенадцать. Одним из двух погребенных в 1851 г. был автор монастырского ансамбля архитектор Н. Е. Ефимов. Первая настоятельница монастыря игуменья Феофания, скончавшаяся в 1866 г., в знак особого уважения была погребена не на кладбище, а близ алтаря Воскресенского собора.

Из шести монастырских церквей две стояли на кладбище. Первой в 1855–1856 гг. была построена каменная церковь во имя иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радости[518]518
  РГИА. Ф. 797. Оп. 24. Отд. 3. Стол 2. Д. 27; ЦГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 870.


[Закрыть]. Эту церковь, сооруженную по проекту архитектора Э. И. Жибера, часто называли «карамзинской». Средства на ее строительство – тридцать тысяч рублей серебром – дала вдова Андрея Николаевича Карамзина (младшего сына знаменитого историка), погибшего в бою с турками под Калафатом на Дунае во время Крымской войны. Судьба Авроры Шернваль, одной из красивейших женщин своего времени, была нерадостна. Первый ее жених умер вскоре после помолвки. Первый муж – известный богач и филантроп Павел Николаевич Демидов – скончался через несколько лет после свадьбы. Несчастливо окончилось и второе ее супружество. Похоронив А. Н. Карамзина в церкви-усыпальнице, возведенной на Новодевичьем кладбище, вдова многие годы прожила в уединении[519]519
  Друзья Пушкина. Т. 1. М., 1984. С. 534; Петербургские встречи Пушкина. Л., 1987. С. 459.


[Закрыть]. Рядом с «карамзинской церковью находилась небольшая часовня-притвор над могилой известного издателя и журналиста А. А. Краевского и его родственников.

Южнее Скорбященской стояла еще одна небольшая церковь Ильи Пророка – усыпальница богатейшего петербургского лесопромышленника И. Ф. Громова[520]520
  РГИА. Ф. 797. Оп. 53. Отд. 2. Стол 3. Д. 311; Ф. 796. Оп. 164. Д. 1186.


[Закрыть]. Ее проектировал в стиле московской архитектуры XVII в. Л. Н. Бенуа. Фасады были облицованы глазурованным кирпичом, интерьер украшали резной дубовый иконостас, красивое бронзовое паникадило и драгоценная утварь. Л. Н. Бенуа писал в мемуарах: «С конца 1882 года по приглашению В. А. Ратькова-Рожнова я был занят составлением проекта церкви в память Ильи Федуловича Громова в Новодевичьем монастыре. В конце лета 1883 года было приступлено к постройке. Помощником моим был добрый мой друг и товарищ Владимир Петрович Цейдлер, тогда окончивший Академию… Освящение было 26 сентября 1883 года. Торжественное богослужение совершал митрополит Исидор с викарным епископом Антонием, будущим митрополитом. После обряда освящения была сервирована трапеза в покоях монастыря»[521]521
  Бенуа Л. Н. Записки о моей деятельности. Рукопись // Личный архив В. А. Фролова.


[Закрыть].

Кладбище делилось на разряды: два церковных и три общих. В 1870–1880 гг. территорию поделили на правильные квадратные участки размером 24 х 24 аршина, разделенные дорожками. В 1885 г. Городская дума прирезала к территории дополнительно еще сто два участка и был введен 4-й разряд[522]522
  Юревич П.П. Историческая справка о Новодевичьем кладбище. Рукопись // Ленингр. гор. отд-ние ВООПИиК.


[Закрыть]. Участки церковных разрядов находились около Скорбященской и Ильинской церквей, далее в восточном направлении шли, уменьшаясь по значению, 1-4-й разряды. Дешевых и бесплатных разрядов на Новодевичьем не было. Указом духовной консистории в 1889 г. была утверждена стоимость мест: от пятисот рублей в 1-м церковном разряде до пятидесяти в 4-м[523]523
  Положение о кладбище Санкт-Петербургского Воскресенского I-классного общежительного женского монастыря, требованиях и условиях, соединенных с погребением на нем умерших. Спб., 1889.


[Закрыть]. Эти расценки действовали до 1918 г. Тем же указом утверждалась стоимость вкладов на вечное поминовение, отпевание в соборе при монастыре, погребальные услуги (похоронный хор, предоставление катафалка и т. д.).

Кладбище было дорогим, хоронили здесь видных государственных и общественных деятелей: министров, военачальников, известных ученых, литераторов, артистов. Некрополь поддерживался в образцовом порядке. Дорожки были посыпаны песком, устроены газоны, цветники, высажен декоративный кустарник. Богатые склепы украшали иконами, серебряными венками, коврами, на многих могилах теплились лампады. Монастырь принимал вклады деньгами, ценными бумагами или в виде процентов с банковского счета за вечное поминовение усопших, за вечный уход за могилой, вечное тепление лампады и т. д. Можно было заказать высадку цветов, окраску ограды, ремонт памятника. В архиве сохранилось множество счетов за подобные работы. Например, в 1903 г. композитор Э. Ф. Направник заплатил за содержание могилы своей жены О. Э. Направник-Шредер и трех соседних мест тысячу двести рублей. В 1914 г. было получено за вечный уход за могилой сенатора В. Р. Завадского девятьсот рублей. Дочь действительного статского советника профессора А. Г. Полотебнова в 1915 г. внесла за вечный уход за могилой родителей шестьсот рублей и за вечную окраску решетки еще шестьсот. Эти суммы составляли заметную часть монастырских доходов. В 1912 г. за уборку могил, посадку цветов, тепление лампад, поминальные службы монастырь получил двенадцать тысяч восемьсот рублей, в 1914 г. – тридцать восемь тысяч сто рублей, в 1915 г. – сто две тысячи двадцать рублей[524]524
  ЦГИА СПб. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1017, 1063, 1065, 1066.


[Закрыть].

С 1849 по 1887 г. на Новодевичьем кладбище было похоронено около трех с половиной тысяч[525]525
  Снессорева. Указ. соч. Ч. 3 (списки на с. без паг.).


[Закрыть]. Эти захоронения перечислены в специальном описании Новодевичьего некрополя, приложенном к историческому очерку монастыря. Общее число похороненных на кладбище с 1887 по 1934 г. – примерно двадцать две тысячи[526]526
  Юревич. Указ. соч. Цит. по рукописи.


[Закрыть].

Большая часть этих захоронений до наших дней не сохранилась. Однако и сегодня уцелевшие памятники XIX– начала XX вв. впечатляют монументальностью и разнообразием. Это гранитные постаменты, стелы с крестами, стенки, плиты, саркофаги, обелиски. Для 1870–1880 гг. характерны гранитные надгробия в виде набегающей волны (скалы «Медного всадника») или горки с крупными сколами. Для центральной части некрополя типичны архитектурные формы памятников в виде часовенок, миниатюрных храмов, каплиц. Надгробные сооружения выполнены из редких пород мрамора и гранита, семейные участки обрамлены поребриками и украшены художественными литыми и коваными оградами. Авторство памятников в большинстве случаев неизвестно, хотя многие выполнены по проектам крупных архитекторов и представляют художественный интерес. Довольно редки памятники с портретами (бюсты, барельефы), но надо учитывать, что большинство деталей подобного рода были утрачены при разорении кладбища. На некоторых надгробиях можно прочесть имена владельцев мастерских, где они изготовлены: В. Ефимов, В. Долгин (1870-1880-е гг.), Т. С. Ефимов, М. Кузнецов, Игнатьев (1900-е гг.), П. Кюфферле (1910-е гг.)

Чрезвычайно высокий социальный ценз Новодевичьего кладбища привел к тому, что после революции большая часть могил осталась без родственного ухода и присмотра. Многие из тех, чьи родственники похоронены здесь, вынуждены были покинуть родину, другие подверглись репрессиям и высылкам. В апреле 1922 г. смотритель кладбища писал в Московско-Нарвский райсовет: «Указать точно все склепы и часовни на кладбище не могу, в книгах они не отмечались. За 1917–1919 гг. большинство часовен было разграблено, все ценности – ковры, занавески, серебряные венки и другие украшения украдены»[527]527
  ЦГА СПб. Ф. 104. Оп. 2. Д. 25. Л. 30.


[Закрыть]. Имеются рапорты смотрителя об ограблении Ильинской церкви 23 февраля, Скорбященской – 26 июня, Воскресенского собора – 4 сентября 1923 г. 14 мая 1928 г. был украден бюст с могилы доктора Н. В. Экка[528]528
  Там же. Л. 93, 98; Ф. 3200. Оп. 1. Д. 63. Л. 75.


[Закрыть]. Грабежи и мародерство на кладбище продолжались несколько десятков лет. Некрополь стал громадной каменоломней, ценные надгробия из гранита и мрамора разрушались или вывозились. На кладбище и сегодня можно видеть захоронения 1920-1930-х гг. с памятниками, взятыми с дореволюционных могил. Обе кладбищенские церкви в 1929 г. были разобраны на кирпич. Так и не освященный Казанский храм был превращен в складское помещение.

Захоронения на Новодевичьем кладбище продолжались до 1933–1934 гг. Надгробия послереволюционного времени, как правило, не представляют художественной ценности. Чаще всего это бетонные раковины с деревянными и металлическими крестами или пирамидками. После закрытия для погребений судьба кладбища долгое время оставалась неясной. В связи с созданием музея-некрополя с Новодевичьего в Александро-Невскую лавру были перезахоронены (с переносом надгробных памятников) актеры И. И. и Е. Я. Сосницкие, В. В. и П. В. Самойловы, П. И. Григорьев, Н. С. Семенова, певцы Ф. И. Стравинский, И. А. Мельников, художник А. А. Иванов, композиторы Н. А. Римский-Корсаков, А. К. Лядов, Н. А. Соколов, сестра А. С. Пушкина О. С. Павлищева, музыкальный деятель М. П. Беляев. На Литераторские мостки перезахоронили архитектора Л. Н. Бенуа, перенесли художественное надгробие лицеиста Н. С. Арутинова (скульптор М. Л. Диллон).

Перенос захоронений и памятников, проводившийся в 1935–1936 гг., не был завершен. Не состоялся предполагавшийся перенос праха М. А. Врубеля, Н. А. Некрасова, Э. Ф. Направника, некоторых других выдающихся деятелей культуры. Но и так некрополю был причинен непоправимый ущерб.

В конце 1960-х гг. возникла новая идея, нанесшая Новодевичьему новый сокрушительный удар. Под предлогом создания на его территории музейного заповедника началось массовое уничтожение надгробных памятников. В архиве Государственного музея истории Ленинграда имеются сведения о легальном разграблении некрополя Управлением предприятий коммунально-бытового обслуживания и администрацией кладбища. Только за 1969 г. было уничтожено около четырехсот надгробий, среди которых памятники выдающимся деятелям культуры, науки, военным и государственным деятелям.

Разорению Новодевичьего кладбища была посвящена статья в «Комсомольской правде» под красноречивым названием «Стыдно!». Академики М. П. Алексеев и В. В. Виноградов, скульпторы Е. Ф. Белашова и И. В. Крестовский с возмущением рассказали о том, что на кладбище действуют предприимчивые комбинаторы и спекулянты, проводится распродажа «налево» надгробных памятников и их деталей из ценных пород камня[529]529
  Комсомольская правда. 1969. 5 авг.


[Закрыть]. Юридическим основанием для этих безобразий было решение Ленгорисполкома от 16 сентября 1968 г. «ликвидировать на Новодевичьем кладбище могилы, которые не содержатся родственниками, и убрать надмогильные сооружения, не представляющие художественной и исторической ценности»[530]530
  Бюллетень Ленгорисполкома. 1968. № 20. С. 11–12.


[Закрыть]. «Выбраковка» так называемого бесхоза проводилась в то время, когда еще далеко не полностью были выявлены исторически ценные захоронения. Лишь после проведения этой варварской акции сотрудники ГИОП и Музея истории Ленинграда провели натурное обследование сохранившихся памятников.

В результате протестов общественности выполнение этого исполкомовского решения было приостановлено. Но расхищение памятников продолжается до последнего времени[531]531
  Нева. 1988. № 3. С. 196.


[Закрыть]. При этом виновники и обстоятельства исчезновения надгробий, как правило, остаются неизвестными.

По сведениям треста «Похоронное обслуживание», к 1969 г. на кладбище сохранилось четыре тысячи девятьсот сорок семь могил. Из них сорок восемь состояли под охраной государства, две тысячи пятьсот шесть были посещаемыми, две тысячи триста девяносто три считались бесхозными. Тогда же насчитывалось тысяча триста восемьдесят шесть памятников, тысяча семь бетонных раковин, двести десять крестов, тридцать одна колонка[532]532
  План Новодевичьего кладбища. Л.: Трест «Похоронное обслуживание» УПКО Ленгорисполкома, 1969.


[Закрыть]. За истекшие двадцать с лишним лет число надгробий заметно сократилось. На многих участках захоронения уничтожены целиком, на других сохранились лишь поребрики и проломленные основания склепов.

Всего пятьдесят девять захоронений сейчас официально числятся под охраной государства[533]533
  Памятники истории и культуры Ленинграда, состоящие под государственной охраной: Справочник. Л., 1985. С. 104–108.


[Закрыть]. Ленинградское городское и Московское районное отделения Общества охраны памятников в 1986 г. потребовали принять под государственную охрану еще пятьдесят пять надгробий, но пока это не сделано[534]534
  Архив Ленинградского городского отделения ВООПИиК. 1986 г.


[Закрыть]. На кладбище почти не осталось старых могил, за которыми ухаживают родственники. Пометы «могила посещается» относятся большей частью к захоронениям советского времени.

Долгое время благоустройство некрополя было ограничено приведением в порядок отдельных захоронений. Так, в 1974–1978 гг. студенты и преподаватели Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта (бывшего института инженеров путей сообщения) пытались выявить все захоронения воспитанников этого учебного заведения, основанного в 1809 г. Среди обнаруженных оказались известные строители и инженеры, внесшие значительный вклад в сооружение Морского канала в Петербурге, Транссибирской железнодорожной магистрали, множества других дорог, мостов, путепроводов по всей России. На общественных началах, по инициативе преподавателя института К. С. Энрольда, были проведены реставрация и восстановление двадцати трех надгробий.

В отличие от многих других исторических кладбищ города изучение Новодевичьего может опираться на серьезные архивные материалы. В Центральном государственном историческом архиве Ленинграда сохранились подробные планы отдельных участков некрополя с указанием всех мест захоронения, в том числе и утраченных в настоящее время[535]535
  ЦГИА СПб. Ф. 639. Оп. 1. Д. 1–8.


[Закрыть]. В Пушкинском доме и Публичной библиотеке хранятся рукописные аннотированные перечни исторических памятников некрополя, составленные краеведом А. И. Никольским. Большой картотекой исторических захоронений, составленной Ю. С. Демидовым, располагает Московское районное отделение ВООПИК.

В 1989 г. началась комплексная реставрация некрополя (пока главным образом в центральной части), которую ведет мастерская «Наследие» при Санкт-Петербургском фонде культуры. Для проведения этих работ Московский райсовет открыл специальный банковский счет на реставрацию Новодевичьего некрополя, на который предприятия и организации района перевели сто пятнадцать тысяч рублей. Это позволяет надеяться, что со временем Новодевичье кладбище примет вид, достойный его исторического значения. Вместе с тем пока неясно, какой статус обретет этот петербургский некрополь. Существует план превращения его в «музей под открытым небом», подобный некрополям Александро-Невской лавры и Литераторским мосткам. Однако нельзя забывать печальный опыт реконструкции музейных некрополей в 1930-е гг., которая привела к уничтожению множества захоронений. Но и возобновление захоронений на Новодевичьем кладбище едва ли целесообразно из-за малых его размеров. Оптимальным вариантом представляется консервация исторически сложившегося ансамбля в его нынешнем виде с реставрацией сохранившихся надгробий и тактичным восстановлением ряда утраченных.