Текст книги "Жаклин Кеннеди"

Кронпринц американских ирландцев

Итак, очаровательная дочь скандально известного отца, наездница-вундеркинд, отличница и бунтарка, сочинительница и журналистка Джеки Бувье осталась в прошлом. Вся ее последующая судьба была неразрывно связана с фамилией первого мужа и членами его семьи, что не изменил ни второй брак, ни прочие события ее бурной жизни.

Согласно работе историка Брайана Патрика Кеннеди «Ирландские предки Джона Ф. Кеннеди», все Кеннеди в США происходят из рода Ó Cinnéide Fionn – одного из трех гэльских[8]8
  Гэлы (гаэлы, гойделы; Gaedheal в Ирландии, Gàidheal в Шотландии) – кельтский народ, этническая группа в составе ирландцев и шотландцев, коренное население Ирландии, Шотландии и острова Мэн.


[Закрыть] родов, которые правили королевством Ормонд. Королевство завоевали англо-норманны, ОʼКеннеди долго боролись за контроль над регионом, но в конце концов отступили и к 1740 году обосновались в деревне Данганстаун близ Нью-Росса, графство Уэксфорд. Там и родился в 1823 году Патрик Кеннеди. Он был бедным фермером, выращивал картошку, и когда в Ирландии воцарился Великий голод, еле выжил. В 1849 году Патрик решился на эмиграцию и вместе с невестой Бриджит Мёрфи отплыл за океан в поисках лучшей жизни.

Но и на новой родине им жилось несладко. Большинство американцев – потомков британцев, немцев и голландцев – относились к ирландцам с нескрываемой неприязнью. К тому же господствующее протестантское вероисповедание провоцировало религиозную нетерпимость к католикам. В моду вошли импортированные из Англии анекдоты, в которых ирландцы изображались людьми тупыми, необразованными, некультурными, малограмотными, грязными, склонными к злоупотреблению алкоголем. В свою очередь католические священники, к которым тянулись иммигранты-ирландцы, поощряли отчуждение, обвиняя протестантскую церковь во всех бедах, особенно в безнравственности. Бостонская газета «Пайлот» писала: «Сотрудничество между католиками и подлинными протестантами на сколько-нибудь продолжительное время в моральном отношении невозможно».

Сын Патрика и Бриджит, Патрик Джозеф «Пи Джей», стал первым Кеннеди, кто смог получить школьное образование. В 14 лет он нанялся грузчиком в бостонские доки, но бóльшую часть времени промышлял бутлегерством[9]9
  Бутлегерство (bootlegging, от bootleg – голенище) – подпольное производство и продажа спиртных напитков, а также торговля контрабандными товарами в США.


[Закрыть]. Подкопив деньжат, он купил салун на Сенной площади в центре города, затем еще один у доков Восточного Бостона. А вскоре Пи Джей приобрел и бар в элитном «Маверик Хауз» – одном из самых больших и лучших отелей того времени. К тридцати годам он не только смог купить бизнес по импорту виски, но и стать членом законодательного собрания штата Массачусетс, где проработал с 1884 по 1895 год. Общительный и успешный предприниматель, способный непринужденно общаться как с римско-католической, так и с протестантской элитой, он довольно быстро стал популярным в Бостоне политиком, одним из наиболее влиятельных лидеров Демократической партии и мастером закулисных махинаций.

Первенец Пи Джея, Джозеф Патрик «Джо» Кеннеди окончил Гарвардский колледж со степенью бакалавра экономики и поначалу работал банковским экспертом. В 1913 году банк «Коламбия Траст», акционером которого был его отец, оказался под угрозой поглощения. Джо занял 45 тысяч долларов у родственников и друзей и выкупил контрольный пакет, став самым молодым президентом банка в Америке.

Довольно быстро Джо сколотил многомиллионное состояние на рискованных биржевых спекуляциях и смелых сделках с недвижимостью. Немалый доход приносили также инвестиции в угольную и особенно сталелитейную отрасли – во время Первой мировой войны он был помощником генерального директора и управляющим военным производством сталелитейной и судостроительной компании «Бетлехем Стил». Ради этой должности Джо оставил работу в банке, и она действительно добавила немало денег в его копилку. К тому же он подлежал воинскому призыву, и когда в апреле 1917-го США вступили в Первую мировую войну, руководство компании отстояло его, назвав незаменимым руководителем. За то, что Джо отказался идти в армию, в обществе его заклеймили трусом, причем не последний раз в жизни, и годы спустя это позорное пятно на фамилии постараются смыть своим героизмом два старших сына.

По примеру отца он изрядно заработал и на бутлегерстве, тесно общаясь с итальянской мафией Америки. Прибыль от продажи алкоголя во время сухого закона Джо вкладывал в недвижимость Нью-Йорка, Чикаго и Флориды. К тридцати пяти годам его состояние оценивалось в сумму от 200 до 400 миллионов долларов. По нынешним меркам он бы считался мультимиллиардером.

В 1933 году сухой закон отменили, и Кеннеди стал крупнейшим импортером шотландского скотча и спиртных напитков из Канады. При этом сам Джо пил очень мало. Он настолько не одобрял этот традиционный ирландский порок, что предложил своим сыновьям по тысяче долларов, чтобы они не употребляли спиртного, пока им не исполнится 21 год.

Джо Кеннеди был плодовитым папашей, став отцом девяти детей. Его жена, Роуз Элизабет Фицджералд, тоже была потомком ирландских эмигрантов. Отец Роуз, Джон Фрэнсис Фицджералд, был таможенным клерком, активным членом Демократической партии, а в 1891 году выиграл выборы в муниципалитет Бостона. Вскоре он становится членом сената штата Массачусетс, а в 1894 году его избирают в Конгресс США, где он проработал по 1901 год. После этого Джона Фицджералда дважды избирали мэром Бостона, и он стал первым ирландским католиком, занимавшим эту должность. За харизматичным Фицджералдом остался высокий авторитет в городе и в партии, а общительность и хорошие манеры принесли ему прозвище Honey Fitz – «Милашка Фиц».

Роуз, старшая из его шестерых детей, росла умненькой и начитанной девочкой, обожавшей музыку. Ей было только шесть лет, а Джо Кеннеди восемь, когда они встретились на пляже в штате Мэн, где отдыхали их семьи. Десять лет спустя Джо пригласил ее на танцы в Бостонской латинской школе, но Хани Фиц не отпустил ее, сославшись на возраст Роуз. И хотя в течение следующих нескольких лет Роуз и Джо виделись, как выразилась она сама, «чаще, чем мой отец знал об этом», Джо Фицджералд был против их встреч. У него был на примете другой жених для дочери – преуспевающий подрядчик и друг семьи. Однако девушке больше нравился Джо, и протеже отца получил решительный отказ. Позже Роуз писала, что ее отец просто не хотел, чтобы она вышла замуж за первого же парня, в которого влюбилась. Но этот парень настойчиво ухаживал за ней целых семь лет, и 7 октября 1914 года старшая дочь Милашки Фица Роуз вышла замуж за старшего сына Пи Джея Кеннеди, Джозефа, в результате чего объединились два влиятельных ирландско-американских клана.

Со дня свадьбы Роуз почти постоянно была беременна. Первенец Роуз и Джо Кеннеди, Джозеф Патрик Кеннеди – младший, родился 25 июля 1915 года, а двумя годами позже на свет появился и второй сын. Рождение этого красивого голубоглазого мальчика, названного в честь Иоанна Богослова и деда – Джона Фрэнсиса Фицджералда, Роуз отметила на карточке простыми словами:

Джон Фицджералд Кеннеди

Родился в Бруклайне, Массачусетс

(Билс-стрит, 83). 29 мая 1917 г.

К сожалению, в отличие от старшего брата – розовощекого крепыша, Джеку[10]10
  Джеком его звали все, кроме отца. Джозеф Кеннеди – старший всегда называл своего второго сына исключительно «Джонни».


[Закрыть], как звали Джона Фицджералда в семье, со здоровьем не повезло. Хилый ребенок переболел всеми возможными детскими болезнями, а к третьему дню рождения подхватил скарлатину, которая до открытия пенициллина считалась смертельно опасным заболеванием. Он настолько серьезно болел, что Роуз «чуть не обезумела от страха», а Джо часами молился в церкви, чего за ним никто никогда не замечал. Причем ни доктора, ни члены семьи не могли понять причин его недомоганий. Хуже того, ему все время ставили новые диагнозы, которые, как правило, оказывались ошибочными, а попытки лечения создавали проблемы для других органов. Нередко Джек испытывал такую слабость, что даже не мог стоять, и лишь природная веселость скрывала его боль.

В сентябре 1927 года Джо Кеннеди решил переехать из Бостона поближе к Уолл-стрит с ее фондовой биржей и приобрел большое имение в Хайаннис-Порт[11]11
  Хайаннис – самая большая из семи деревень в городе Барнстейбл, штат Массачусетс, торговый и транспортный узел полуострова Кейп-Код. При переписи 1990 года был определен городским районом. Благодаря своей большой естественной гавани является крупнейшим портом для прогулочных судов и вторым по величине портом коммерческого рыболовства на Кейп-Код.


[Закрыть], ставшее родовым гнездом Кеннеди. Здесь семья проводила лето и раннюю осень, наслаждаясь плаванием, парусным спортом и играми с мячом, а Рождество и Пасху проводили во Флориде, в зимнем доме на Палм-Бич. В это время глава семьи увлекся новым бизнесом – киноиндустрией. Джо купил обанкротившуюся киностудию и корпорацию, владеющую более чем 700 водевильными театрами по всей территории США, в которых стали показывать фильмы. За этим последовало приобретение еще нескольких студий, и в конечном счете инвестиции в Голливуд принесли Джо Кеннеди более 5 миллионов долларов.

В семье Кеннеди никогда не было упорядоченной, респектабельной семейной жизни из-за постоянных разъездов Джо в поиске новых связей и дел. К тому же он был далеко не идеальным супругом и активно поддерживал внебрачные связи, в том числе со знаменитой кинозвездой Марлен Дитрих. В течение трех лет его постоянной любовницей была звезда немого кино Глория Джозефина Мэй Свансон, и порой Джо бесстыже заявлялся в семейное гнездо вместе с ней. Он даже просил у церкви разрешения на развод с женой и благословения его брака с Глорией. Надо ли говорить, каким унижением это было для Роуз! К счастью для нее, кардинал О’Коннел, архиепископ Бостона и друг семьи, отказался узаконить греховную связь.

Может быть, к подобной распущенности Джо Кеннеди побудило поведение жены. Роуз была чрезвычайно консервативной католичкой и поддерживала сексуальные отношения с мужем только с целью продолжения рода. Даже после своего столетнего юбилея она редко пропускала воскресную мессу и, по многим отзывам, всю жизнь сохраняла «крайне ханжеский» внешний вид. Сам мультимиллионер с жестким характером и бурным ирландским темпераментом имел уйму возможностей для развлечений на стороне. Джо-старший приставал даже к подружкам собственных сыновей, норовя поцеловать их в губы и склоняя к сексу. Когда Роуз была на восьмом месяце беременности третьим ребенком, она не выдержала и вернулась к родителям. Однако отец отправил ее обратно, заявив, что католики не признают развод и она должна продолжать жить со своим избранником. С тех пор Роуз стоически переносила все любовные увлечения мужа, и даже Глория Свансон однажды сказала: «Эта Роуз должна быть святой, дурой или еще лучшей актрисой, чем я». Но нервное напряжение, связанное с этим инцидентом, не осталось без трагических последствий.

Родившаяся вскоре дочь, которую окрестили в честь матери и обеих бабушек Роуз Мэри, но все называли Розмари, росла исключительно красивым ребенком, но оказалась умственно отсталой. В 15 лет ее развитие было на уровне восьмилетнего ребенка, при этом она оставалась спокойной и добродушной. Но со временем гормональные всплески привели к тому, что Розмари оказалась подвержена резкой смене настроения, и тогда она буйствовала не на шутку.

В 1941 году, когда Розмари было 23 года, врачи предложили Джо Кеннеди новую нейрохирургическую процедуру для лечения его дочери – лоботомию. Джо, обеспокоенный имиджем семьи, согласился, сообщив жене об этом решении, только когда все закончилось. Вскоре стало очевидно, что процедура только усугубила состояние Розмари: ее умственные способности снизились до уровня двухлетнего ребенка. Она не могла самостоятельно ходить, внятно говорить и страдала недержанием мочи. Несчастную отвезли в частную психиатрическую клинику, где она прожила до конца своих дней. Джо Кеннеди не навещал свою дочь, и в его доме имя Розмари никогда не упоминалось. К ней приезжали только мать да сестра Юнис, с которой убогая была особенно близка в детстве.

В семье Кеннеди придерживались строгих правил. Детям не разрешалось плакать. Опоздания не допускались, а за ужином им задавали темы для обсуждения, которые следовало изучить и потом рассказать о своих выводах. «Когда детей нужно было отшлепать, – написано в дневнике Роуз за 1972 год, – я часто использовала линейку, а иногда и вешалку, что часто было удобнее, потому что в любой комнате был шкаф, а вешалки в них были прямо под рукой». А Джо Кеннеди, памятуя о нищем и бесправном положении деда и отца и гонениях на ирландцев, требовал от детей, чтобы они были первыми всегда и во всем, добиваясь успеха любыми путями. «Мы не хотим иметь проигравших среди нас. Не становитесь вторыми или третьими, это не считается. Вы должны выигрывать», – твердил он им и поддерживал дух соревнования даже внутри семьи.

Особенно тяжко было Джеку. Находясь в тени старшего брата, на которого отец возлагал большие надежды, он пытался с ним соперничать, но почти всегда проигрывал. Унаследовавший внешность и характер отца, физически крепкий Джо-младший всегда был любимчиком Джо-старшего, и именно с ним были связаны все надежды семьи. Вскоре после рождения первого внука Милашка Фиц в шутку объявил, что родители «уже решили отправить его в Гарвард, где он будет играть за футбольную и бейсбольную команды университета, время от времени получая награды за успехи в учебе. Затем он станет индустриальным магнатом и, наконец, займет пост президента страны на два или три срока. Дальше мы не загадываем». Насчет Джека подобных планов не было, да и его слабое здоровье делало подобные шутки неуместными.

С сентября 1931 года Джека отдали в престижную школу-интернат Чоут Розмари Холл в Коннектикуте, где уже учился старший брат. Здесь его опять преследовали проблемы со здоровьем, кульминацией которых стала срочная госпитализация в 1934 году в Йельскую больницу Нью-Хейвен. По воспоминаниям соседа по комнате и друга на всю жизнь Кирка Ле Мойна «Лема» Биллингса, «тогда Джек чуть не умер». Сам же Джек с горьким юмором писал Лему из больницы: «Вместо еды продолжают давать горох и кукурузу, а клизмы мне ставит очаровательная блондинка. Этим, мой дорогой, исчерпываются мои убогие радости».

За годы учебы в Чоуте Джек больше преуспел в общественной жизни, чем в науках. Он легко заводил друзей и получал неплохие отметки, несмотря на вызывающее поведение на уроках. В своем классе он был заводилой, а самой известной его выходкой был взрыв унитаза с помощью мощной петарды. На следующий день учеников собрали в часовне, где возмущенный директор школы размахивал унитазным сиденьем и костерил хулиганов на все корки. Дело чуть не закончилось исключением, но отец убедил его не доводить до крайних мер.

Однако перед окончанием школы Джека пригласили к психологу, чтобы обсудить его деструктивное поведение. Тогда 17-летний юноша признался врачу в комплексе неполноценности. «Не будь мой брат таким успешным, мне было бы легче, – сказал он. – У него все получается гораздо лучше, чем у меня». И действительно, именно с Джо-младшим он всегда соперничал и на него же равнялся. В конечном счете это соревнование и определило ход всей жизни Джека Кеннеди.

Во время учебы в Чоуте он увлекся еще одним видом состязаний: как только отступали болезни, он рьяно принимался за секс. Впрочем, для Джека, непригодного по физическим кондициям для большинства спортивных игр, это и был своего рода спорт, которому он предавался при первой же возможности. С тех пор секс для него никак не был связан с нежными или романтическими чувствами, и даже имя очередной подружки на одну ночь он редко мог припомнить. В таком его поведении одни усматривали недостаток материнской любви, другие – стремление извлечь из жизни максимум удовольствий после того, как он несколько раз побывал на волосок от смерти. Сексуальная ненасытность вкупе с холодным отношением к многочисленным любовницам пожизненно стала его отличительной чертой.

Джон Кеннеди окончил школу в июне 1935 года и после поездки в Лондон вместе с родителями и сестрой Кэтлин вернулся в США, подхватив желтуху. Из-за болезни он с опозданием поступил в Принстонский университет, но через два месяца был вынужден покинуть его из-за серьезных проблем с желудком и снова провел месяц в больнице. В сентябре 1936 года Джек Кеннеди поступил в Гарвардский колледж.

Вскоре Франклин Делано Рузвельт был избран президентом, и его давний приятель, Джо Кеннеди-старший, получил пост первого председателя Комиссии по ценным бумагам и биржам США. Затем Джо стал председателем Морской комиссии, а в 1938 году отправился по тому же маршруту, каким некогда прибыл в Бостон его предок, но уже в обратном направлении, и не нищим эмигрантом, а в должности посла США в Великобритании. Он был богат, известен и сам мечтал о должности президента. Вместе с ним в Лондон отправилась и вся его семья.

В тот год Джек встречался со всеми ключевыми фигурами общественной и политической жизни Великобритании, начиная с членов королевской семьи, и заводил полезные знакомства с ровесниками-аристократами. Но Джо Кеннеди пробыл послом недолго. Его симпатии оказались не на стороне зарождавшейся антигитлеровской коалиции, и он поддерживал тех, кто пытался найти компромисс с нацистской Германией. Более того, без разрешения Государственного департамента США он неоднократно искал личной встречи с Гитлером, чтобы «добиться лучшего понимания между Соединенными Штатами и Германией». Несмотря на печальный опыт своей семьи, немало страдавшей от националистических преследований, он был антисемитом и отказался выдавать визы в США евреям, бежавшим из Германии.

В британских правительственных кругах Кеннеди повсеместно называли пораженцем. Член парламента Джозайя Веджвуд IV сказал о Кеннеди так: «Мы видим богача, не обученного дипломатии, не разбирающегося в истории и политике, который ищет публичного признания и который, очевидно, стремится стать первым президентом-католиком США».

В конце 1939 года Джо Кеннеди договорился до того, что в интервью британскому репортеру выразил уверенность в «падении» Рузвельта в 1940 году, то есть на президентских выборах. После этого Белый дом отозвал его с дипломатического поста, и семья Кеннеди вернулась в США. Это стало концом политической карьеры Джо. И тогда все свои силы и немалое влияние он отдал тому, чтобы продвигать к вершине политической власти своих детей, и прежде всего – любимца-первенца Джо-младшего.

Старший сын к тому времени окончил Лондонскую школу экономики и политических наук и поступил в Гарвардскую школу права. Вскоре США вступили во Вторую мировую войну, и как только был объявлен призыв в армию, Джо-младший пошел служить в военно-морской флот. Затем выучился на пилота-бомбардировщика, получил звание энсина[12]12
  Э`нсин – младшее офицерское воинское звание в США. Примерно соответствует армейскому прапорщику или флотскому мичману.


[Закрыть] и служил во Флориде и в Пуэрто-Рико, почти год охотясь на немецкие подлодки на юге Атлантического океана.

Джек продолжал учиться в Гарварде. В 1939 году он совершил поездку по Европе, Советскому Союзу, Балканам и Ближнему Востоку. Результатом вояжа стала его дипломная работа «Умиротворение в Мюнхене», в которой анализировалась британская политика умиротворения перед лицом нацистской агрессии и попытка понять, почему Британия снова оказалась на пороге войны. Здесь впервые прозвучал один из ключевых пунктов его будущей политической доктрины: «Демократия должна быть сильной и боеспособной, чтобы вынести тяготы долгой напряженной борьбы с набирающим силы коммунистическим миром».

Тема для США того времени была настолько актуальной, что диплом Джека в 1940 году вышел в виде книги под названием «Почему спала Англия»[13]13
  Название «Почему спала Англия» (Why England Slept) явно перекликалось с заглавием незадолго до того вышедшей книги Уинстона Черчилля «Пока Англия спала» (While England Slept).


[Закрыть]. Разумеется, подчиненные отца немало потрудились над не очень грамотной студенческой рукописью, придав ей более профессиональный стиль и подкрепив рядом документов. Но главная идея принадлежала Джеку. Книга разошлась в США и Великобритании тиражом более 80 тысяч экземпляров, а гонорар автора составил 40 тысяч долларов. Президент Рузвельт, учитывая, насколько издание поддержало его авторитет, послал автору поздравительное письмо. Так, несмотря на скромные успехи в учебе, выпускник Гарварда, 23-летний Джон Ф. Кеннеди, начал свой путь к известности.

Когда США вступили во Вторую мировую войну, он вслед за своим кумиром – старшим братом – стремился на фронт, но с его здоровьем шансов вступить в армию у него не было. Тогда Джек обратился за помощью к отцу. Влияние и связи Джо Кеннеди совершили невозможное, и Джек чудесным образом оказался «годным к военной службе». Ему присвоили звание энсина и отправили в Вашингтон на службу в Управлении военно-морской разведки.

Начало 1942 года было для Джека неудачным. Вначале обострились боли в спине, и он вновь оказался на больничной койке. А затем произошла неприятность из-за его связи с Ингой Арвад, которую Джек ласково называл «Инга Бинга». Она была на пару лет старше Джека и, переехав в США, пыталась развестись с первым мужем. Но даже этот страшный для католика грех был мелочью по сравнению с тем, что Ингу подозревали в шпионской деятельности в пользу Германии. Будучи собственным корреспондентом датской газеты в Германии, она на некоторых фотоснимках красовалась рядом с Гитлером и Герингом и даже сопровождала фюрера на Олимпийские игры 1936 года. Хотя прямых улик против нее не было, дело могло закончиться громким скандалом. Джо Кеннеди принялся убеждать Джека прервать встречи с Арвад, иначе такая связь погубит его карьеру. Заодно, не рассчитывая на послушание отпрыска, он снова обратился к адмиралу Кёрку. Джека срочно перевели на военную верфь в Чарлстоне, штат Южная Каролина, и его отношения с Ингой прекратились.

Работа на производстве, конечно, тоже была вовсе не тем занятием, которое бы устроило молодого офицера. И вновь ему помог родной клан. Благодаря помощи отца и деда, Хани Фица, Джека направили на шестидневные курсы интенсивной подготовки, и второго декабря он получил назначение в четвертую эскадру торпедных катеров. А 24 апреля уже младший лейтенант Джон Кеннеди принял под командование катер PT-109, который базировался на Соломоновых островах.

В ночь с первого на второе августа PT-109 вместе с 14 другими катерами получил приказ задержать и уничтожить четыре японских эсминца и транспорты, перевозившие продовольствие, боеприпасы и пехоту противника. Эта операция закончилась полным провалом: из 24 торпед, выпущенных тогда восемью американскими катерами, ни одна не попала в японский конвой. Кеннеди, стоявший за штурвалом в эту темную и безлунную ночь, заметил японский эсминец «Амагири», лишь когда никакой маневр помочь уже не мог. Радар на его катере не установили, а рация, согласно приказу командования соблюдать радиомолчание, была выключена. У РТ-109 не было никаких шансов против громадного вражеского корабля – тот его практически разрубил пополам. Джек, тщетно пытавшийся сменить курс, сильно ударился о переборку, серьезно травмировав и без того больную спину.

Двое из двенадцати его подчиненных погибли на месте. Остальные прыгали в воду и хватались за куски деревянной обшивки, чтобы удержаться на плаву. Машинист Патрик «Паппи» Макмахон, получив сильные ожоги рук и лица, стал тонуть, и Джек поплыл к нему на помощь. Когда все уцелевшие собрались вокруг обломков, Кеннеди заявил: «У многих из вас есть семьи, у некоторых из вас есть дети. Что вы хотите делать? А мне терять нечего». Единогласно отказавшись сдаться, они поплыли к группе маленьких островов, расположенной в 3,5 мили от места столкновения. А Джек, несмотря на сильную боль в поврежденной спине, буксировал обгоревшего Паппи, зажав зубами лямку его спасательного жилета.

Проведя в воде девять часов, обессилевшие моряки добрались до голого и пустынного островка. Переведя дух, раненый и голодный экипаж перебрался на другой остров, где росли кокосовые пальмы, и снова Джек буксировал обгоревшего машиниста. На одном из островов Кеннеди обнаружил туземных береговых наблюдателей. Он попросил их доставить на ближайшую флотскую базу США скорлупу кокосового ореха, на которой вырезал следующее сообщение:

ОСТРОВ НАРУ… КОМАНДИР… МЕСТНЫЙ ЗНАЕТ РАСПОЛОЖЕНИЕ… ОН МОЖЕТ УКАЗАТЬ… 11 ЖИВЫХ… НУЖНА МАЛЕНЬКАЯ ЛОДКА… КЕННЕДИ.

На острове Нару они нашли небольшое каноэ, упаковки крекеров, конфет и бочку с питьевой водой, оставленные японцами. Эти припасы помогли команде продержаться до восьмого августа, когда за ними прибыл катер под командованием лейтенанта Бада Либеноу – друга и бывшего соседа Джека по палатке.

Когда о действиях Джека узнали в США, он стал национальным героем. Пресса с восхищением писала о «сыне Кеннеди». За мужество и умелое руководство в сложной обстановке он был удостоен, помимо прочих наград, медалей ВМФ и Корпуса морской пехоты, а боевое ранение было отмечено медалью «Пурпурное сердце»[14]14
  Дж. Ф. Кеннеди – единственный президент, который мог похвастать этой наградой.


[Закрыть]. Приказ о чествовании Кеннеди подписал лично адмирал Уильям Хэлси, а министр военно-морского флота США, Джеймс Форрестол, отметил: «Его выдающееся мужество, выносливость и лидерские качества помогли спасти несколько человеческих жизней в полном соответствии с самыми высокими традициями военно-морской службы США».

Сам же герой по возвращении домой поместил спасительную кокосовую скорлупу на деревянную подставку и накрыл пластмассовым колпаком. Он хранил ее всю жизнь, а в последние годы это своеобразное пресс-папье украшало его стол в Овальном кабинете.

Менее чем через месяц Джек вернулся на фронт, где ему под начало отдали катер РТ-59, и он принял участие в ряде довольно успешных боевых действий. Но в декабре 1943 года подхватил малярию, вновь дала о себе знать травма спины, и после длительного лечения он был освобожден от действительной службы.

Следующий год стал для клана Кеннеди трагичным. Еще со времени посольской работы Джо Кеннеди его дочь Кэтлин все более отдалялась от своей католической семьи. Она познакомилась с Уильямом Кавендишем, маркизом Хартингтоном, и у них завязались романтические отношения. В конце 1943 года Кэтлин завербовалась на работу в английском центре Красного Креста, и любовь вспыхнула с новой силой. Этому союзу с самого начала всячески противилась Роуз Кеннеди, поскольку Хартингтон принадлежал к англиканской церкви. Но Кэтлин упрямо шла против воли матери и 6 мая 1944 года вышла замуж на гражданской церемонии в ЗАГСе Кэкстон-Холла.

Кэтлин, теперь уже маркиза Хартингтон, и лорд Уильям провели вместе менее пяти недель, прежде чем он отправился воевать во Францию. Через четыре месяца после свадьбы Хартингтон был убит немецким снайпером в Бельгии. Любимица лондонского высшего света, Кэтлин не стала возвращаться к родителям и вскоре закрутила любовь с графом Фицуильямом, который в это время разводился с женой. Роуз предупредила дочь, что если она снова выйдет замуж за англичанина-протестанта, да еще и разведенного, от нее отрекутся и лишат финансовой поддержки.

Узнав, что ее отец собирается в Париж, Кэтлин решила встретиться с ним, пытаясь получить согласие на новый брак. Из Парижа леди Хартингтон и лорд Фицуильям 13 мая 1948 года вылетели на Французскую Ривьеру. Через час полета радиосвязь с самолетом была потеряна, а спустя некоторое время его обломки были обнаружены в овраге на плато дю Куарон. Экипаж и пассажиры погибли мгновенно. Джозеф Кеннеди – старший был единственным членом семьи, который присутствовал на похоронах, организованных Кавендишами. Роуз Кеннеди отказалась присутствовать на панихиде, заявив, что на смерть ее дочери «Бог указал пальцем».

Это была уже вторая авиакатастрофа в семье Кеннеди. Еще за месяц до гибели Хартингтона судьба нанесла им первый жестокий удар. Пока Джек геройствовал в Тихом океане, его старшему брату не удалось записать на свой счет ни потопленной подлодки, ни сбитого самолета. Огорченный тем, что вернется с войны без медалей, Джо-младший согласился участвовать в секретной военной операции «Афродита», хотя мог уже демобилизоваться. Двенадцатого августа 1944 года лейтенант Джо Кеннеди и его второй пилот Уилфорд Уилли подняли в воздух свой бомбардировщик. Их целью были пусковые бункеры ракет «Фау-1» в окрестностях Кале. Однако все 10 тонн загруженной в самолет взрывчатки сдетонировали еще в небе над Англией. Оба пилота погибли мгновенно, и от них не осталось ничего. Позднее выяснилось, что эти бункеры вообще не использовались, так что и опасный рейд, и гибель пилотов были напрасными.

Вот эта смерть потрясла всю семью Кеннеди. Джо-старший заперся в своей комнате в Хайаннис-Порте и не желал ни с кем общаться. Гибель старшего сына означала крушение его планов, и он проклинал политику Рузвельта, которая привела Америку к участию в войне. А роль политического знаменосца клана он вынужденно возложил на следующего по старшинству сына. Джек в свою очередь догадывался, что решение об участии в самоубийственном эксперименте было обусловлено их вечным соперничеством и желанием Джо превзойти его в боевой славе. Чтобы заглушить это чувство невольной вины, он написал и частным образом издал книгу воспоминаний о старшем брате, назвав ее «Каким мы помним Джо».

Демобилизованного с почестями в полном звании лейтенанта Джона Ф. Кеннеди отец устроил корреспондентом к газетному магнату Уильяму Рэндольфу Херсту. В первую творческую командировку Джек отправился в Сан-Франциско – освещать создание Организации Объединенных Наций. Потом Джек полетел в Великобританию – наблюдать за парламентскими выборами, откуда отправился в тур по Европе. В частности, из послевоенной Германии он писал: «Здесь существует мнение, что русские не собираются уходить из своей зоны оккупации и планируют превратить эту часть Германии в Советскую Социалистическую Республику». Критиковал он и поведение американских оккупационных войск: «Заняв город, американцы жестоко грабили его».

Вернувшись из Европы, Джек решил, что журналистика – не для него. Спустя много лет он скажет: «Репортер сообщает о событиях, но не творит их». Постепенно он пришел к выводу, что после гибели Джо-младшего именно ему предстоит оправдывать надежды семьи. Отец всячески подталкивал его к этой деятельности и настойчиво предлагал выставить свою кандидатуру на ближайших выборах. В конце концов Джек уступил и в апреле 1946 года объявил о намерении баллотироваться в палату представителей от демократической партии по 11-му округу Массачусетса.

Возможно, он рано или поздно сам бы пришел в политику, но без поддержки Джо-старшего это ему вряд ли удалось бы. Спустя некоторое время Джо Кеннеди так ответил на вопрос журналиста о начале политической карьеры его сына: «Я просто кое-кому позвонил, связался с людьми, которых знаю. У меня много знакомых…» На самом деле он вложил в первую избирательную кампанию сына больше денег, чем все остальные кандидаты, вместе взятые, раздавая взятки всем причастным к местному политическому бомонду. «Джек у нас пройдет на ура, – хвастался Джо. – Мы его, как горячий пирожок, продадим!»

На выборах 5 ноября 1946 года кандидатура Джона Ф. Кеннеди получила 73 % голосов, и он, наряду с Ричардом Никсоном и Джозефом Маккарти, стал одним из нескольких ветеранов Второй мировой, избранных в конгресс. На торжествах по поводу этой победы 83-летний Хани Фиц станцевал ирландскую джигу, спел «Sweet Adeline» и предсказал, что его внук когда-нибудь займет Белый дом[15]15
  После своего избрания на президентский пост Джон Ф. Кеннеди переименовал президентскую яхту в «Honey Fitz» в честь своего деда по материнской линии.


[Закрыть]. А Джозеф Кеннеди неуклюже пошутил: «На деньги, которые я потратил, я мог бы избрать своего шофера».