Текст книги "Рок. Зыбь времени. Том 2. Морок Источника"

Глава 13

…Гонорий почувствовал чьё-то присутствие у себя за спиной. Он, резко, обернулся, выхватив кинжал – вчерашнее покушение на его жизнь, сделало его пугливым и недоверчивым даже в кругу своих.

– Ты потерял… твёрдость. – Произнёс тот, кто подкрался к нему.

– А… Рифон. Ты, действительно, испугал меня. Вчера… я чуть не погиб. Люди Тита… хотят избавиться от меня. – С облегчением в голосе произнёс Гонорий.

Взгляд его был блуждающим по сторонам.

– Это неудивительно. – Ответил Жрец. – Но… нервы… подправь. Это слишком заметно… после твоего провала… с засадой.

– Не один Тит, решил избавиться от меня. – Как-будто жалуясь заметил Гонорий. – Каста не простит мне промаха.

– и ЭТО НЕУДИВИТЕЛЬНО, Гонорий, если вспомнить… твой долг. Его… нужно погасить.

Глаза Гонория полезли из орбит.

– Долг?! Я рисковал своей… шкурой?! Своей!!! Разве я не выплатил его раньше? вспомните… сколько я провёл удачных операций?! Вот… где неблагодарность!.. Я вывел всего несколько кораблей! Всего несколько! А мог остаться …там… И вы не считаете это… за смелость и находчивость?! Вспомните… вспомните, мои поездки за кристаллами! В землю Такемии, кою вы прозвали Египтусом. Арканы, дважды чуть не потопили меня! А сколько они потопили ваших… горе мореплавателей?! А моё путешествие в глубины Абиссинии?! Забыли? Сколько кристаллов я привёз тогда?! вы… просто светились… восторгом… Но, никто из вас не знал, что половина моих людей исчезла в джунглях… Они были съедены теми, кого вы считаете равными с собой! вы… хотите их… сделать цивилизованными… Но… смотрите… они сожрут и вас!.. Каннибалы в них просто спят! А я… сам тогда, чуть не умер от тропической лихорадки… Это что?! не входит в расчёт?! А сколько торговцев я отправил в сумеречный мир по вашей указке?! Это тоже… бесплатно?! А сколько золота я всыпал в ваши закрома? Счетоводы! Сколько его, того жёлтого металла, я выкрал из Набатеи… и перевёз вам?! Но… это ещё не всё! Вы забыли те письмена? Кои я нашёл там же?! А письмена из италийского Неаполя?! Это что тоже не входит в расчёт?! Там… мои люди сходили с ума… от непонятного шёпота… и охватившего их страха… Где… справедливость?!

Голос Гонория был переполнен волнением и… безысходностью.

Тот, кого он назвал Рифоном, ядовито ухмыльнулся и поморщился.

– За те, деяния твои, тебе воздали по трудам твоим. Не… торгуйся. Ты не на базаре. У тебя, под твоим командованием, оказалась самая мощная флотилия… о коей, многие из пиратов могли только мечтать. Но… ты утопил её… в последнем деле. А я ведь предупреждал тебя – не верь тому торговцу-мавру! – отрезал Жрец.

Гонорий опустил голову – глазки его забегали. Лик его побледнел… руки заметно затряслись…

– Значит… ты мне привёз… счёт, исходящий от Круга Сета… Вы решили избавиться от меня, как и другие. Или… они нашли мне замену?! Да!.. Я знаю кто это! Это Сокрус – корсиканец! Ведь ты, Рифон, зачастил к нему… в последнее время.

Жрец сдвинул брови.

– Ты следил за мной?! За… своим патроном?! – Жрец посерел лицом.

– Я…я не такой дурак, чтобы доверять всем! Ты сам учил меня этому! И, теперь, когда ты привёз счёт от кабалистов Сета, что мне прикажешь ожидать и думать?!

Рифон, на несколько долей времени, задумался… и ответил:

– Ты стал слишком жаден, Гонорий. И это не твоя сильная сторона. Твои блестящие способности к интригам, ты стал использовать против нас, а это означает и против себя! ты просто вовремя… не уловил этого изменения. Ты, думал, что мы не узнаем об этом?! Ха-ха-ха! Среди твоих людей, «твоих» нет! Как нет и безупречных. Поэтому… ты нам, до сих пор интересен. Но… ты забыл своё племя. Вернее, не племя, а своё колено. Творцы… не смогли улучшить своё «творение». Страсть к накопительству, затмевает ваш несовершенный разум.

Гонорий вдруг ощерился, словно змея, глаза его заметались, словно в поисках жертвы:

– Но… именно это, во мне и нравится вам! да… у нашего колена… нет того, что может успокоить наши метания в понимании своей ущербности в этом… чужом нам мире. Зловонном… для нас. Но… мы вынуждены… находится в нём… И золото, тот металл, который способен сдерживать, нашу расшатываемую «красным» солнцем, психику… Да… у нас три возраста саморазрушения, в кои мы… способны разрушить, «унести» с собой во тьму весь мир! Половое созревание… возрастной спад репродукции, коя становится больной наследственными изъянами… и старость, коя уносит твёрдость помыслов, оставляя их… в болоте прошлых метаний… Да… вот те грани нашего «нарыва» безумств… кои только золото может… утихомирить… на время. Но… мы делаем такими и других. Ха-ха-ха! Разве нет?! Посмотрите… сколько таких уже… в народах, кои по КОНу должны быть выше нас… и мудрее?! Они… рабы наши и наших ценностей. Кои, мы, слышишь, Рифон, мы заставили боготворить их! Не вы… А мы! Они… трясутся… над материальными ценностями… И мы… уведём с собой их Души… скормим нашему БОГУ… А где ваш? Его нет… потому что «им», вы хотите стать сами… И поэтому, используете нас. Потому что знаете, что ради золота мы готовы на всё. На всё… Оно даёт нам возможность находится здесь… и слышать… слышать… в себе, глас нашего БОГа… Но… если нас не будет… то вы лишитесь того оружия, коим владеете – НАМИ! И Свет… тогда возьмётся… за вас! Он будет прощупывать Мидгард… и нащупает вас, где бы вы не схоронились… Ха-ха-ха! Ты знаешь это, Рифон?!

Жрец немного помолчал.

– Я… знаю это. Но… – Рифон решил отмахнуться от этого откровения Гонория, – на этот счёт… у нас есть иной план. Знаю, Гонорий. Но… в последнем деле… ты, Гонорий, покусился не на золото, а на серебро. Металл Хорса. И это в корне меняет дело. Я думаю… время твоего везения иссякло, Гонорий. И… этот провал, также и провал с поимкой Аристарха, последовал вследствие того «звона», который сформировался в твоей голове. Да… этот «звон» сводит с ума уже многих из тех народов, кои, как будто бы не должны слышать его… а слышат… А это, часть нашего плана, дорогой Гонорий! И ты… был нашим орудием в нём. Рабов, клепаем мы… и в числе их, вы первые! Самые активные, но быстро изнашиваемые… и разрушаемые… Это твой… случай… Я не отреагировал вовремя… и вот результат!

Гонорий услышав откровение Жреца, почувствовал дрожь в ногах.

– Значит… Вы отказываетесь от моих услуг?.. Вы нашли… новую фигуру в игре?! Ваши планы… более не вмещают… меня… Гонория… Лидером является тот, озвученный мной, корсиканец?

Рифон, гневно метнул на Гонория потемневший взгляд.

– Ты… что? Хочешь услышать ответ?!

Гонорий, наконец, смог совладать с дрожью в ногах и немного подчинить, «расплывающееся» в чувствах, сознание.

– Ты… знаешь, Рифон, я могу ещё пригодится. И не забывай… что в нас, тоже течёт кровь Золотых Богов, кои олицетворяли Змей. Да… я знаю, что не в такой плотности… как у вас. Но… всё же. И я… тоже знаю множество твоих «тёмных» пятен, Рифон. Пятен – слабостей. Вы думаете их нет у вас?! Если так, то почему Каста высоких Жрецов разделена надвое?

Рифон побледнел.

– Я… должен понимать твои слова, как угрозу?!

– Думай, как хочешь… Но знай, что всё, что знаю о вас я – узнают и они. Я позаботился об этом… на случай… своей вдруг, скорой, непредвиденной смерти! А я… ощутил её своим затылком, когда ты, ко мне, приближался.

Жрец размышляли несколько мгновений. Глаза его, словно застыли…

– Ты… зря сказал мне это, Гонорий. – Озвучил он свои быстрые «размышления». – Теперь… нас с тобой ничего не связывает. Прощай!

Жрец, пятясь… исчез во мраке с глаз Гонория.

Последний, совсем не ожидал такого исхода их беседы. Он… словно застывший, стоял с открытым ртом. В его голове «царил» Хаос…

«-… Он открыто объявил мне войну… Открыто… Надо спасаться! Сейчас же на галеру!.. Уплыву в италийский Неаполь… Там есть кому меня выслушать! Но… они достанут меня и там. Но… это даст мне время. Но… надо ударить первым! Надо отомстить этому павлину! Из Неаполя пошлю донос… если погибать, то всем! Всему окружению анклава… Что мы сможем сделать ещё?.. Пока, не могу придумать… А что он мне может сделать? Только прислать убийц. Я в окружении своих людей… Своих ли?! Если среди них есть… Что же делать?..»

Гонорий вскочил… и покинул место своих душевных метаний. Через несколько мгновений он уже вышел на воздух… Его взгляд охватил окрестности.

Тот небольшой островок, на коем он пребывал, после произошедшей «неудачи» и разгрома, благоухал вечерними «красками», ароматами соцветий множества растений. Гонорий увидел селение рыбаков, в заливе которых они укрылись и встали на стоянку. Здесь, было его проверенное временем место и он, чувствовал себя здесь в безопасности. О нём мало кто знал. Но… Рифон был одним из посвящённых.

«-…Что я не убил его?! надо было… убить… Хотя, что я несу… это поставило бы меня вне всякого… закона…»

Гонорий, глубоко вздохнул, стараясь успокоиться…

– … Так-так, – стал он говорить сам с собой вполголоса, – Рифон… конечно же спишет все неудачи на меня. А то, что именно он был тем фактором, который был также, как и я, очень заинтересованным в захвате серебра пуннийцев – оставит в тайне. Но… он, также, умолчит о моих… тайных намерениях… Иначе, ему придётся давать отчёт Касте о своём недогляде… Так-так… Что он задумал? Он, узнав о моих истинных намерениях, всполошился… но, тут я потерпел неудачу, и он… испытал двойственные чувства от известия о моём промахе. С одной стороны, он… испытал удовлетворение… с другой… С другой, он разочарован… от ускользнувшего случая… захватить сразу столько металла Хорса… Но… он ушёл уверенным… очень уверенным. Его убийца рядом со мной. Где-то, совсем, рядом?.. Кто… он?..»

Гонорий, как будто невзначай, огляделся по сторонам… Осмотрел свою стражу… Его внимательный взгляд, останавливался на каждом страже, на каждом его ближайшем помощнике… Все они были заняты чем-то… и не заметили этого изучения Гонория, который пронзал их взглядами. Но… всё же взгляд Гонория, на одной из их фигур, остановился дольше всех… Он, неожиданно для себя… встретился с ним взглядом… Тот, заметив интерес Гонория, тут же отвёл взгляд в сторону… будто бы, поймав его случайно… Но, Гонорий уловил в этом движении, подозрительное для себя действие…

«-… Куктис!!! Я ведь нанял его в Такемии (Египет. Авт)! Да-да! Как же я, раньше-то… не подумал?! Вот… кто является глазами Круга Жрецов! И Рифон, часто беседовал с ним… Вот… кто должен вонзить мне в бок свой меч… Он опасен. Очень опасен. Он может уложить и пару стражников, кои захотят воспрепятствовать ему добраться до меня! Надо, увеличить… свою стражу. Они… замыслили ритуальное убийство. Не иначе. Ну… что же… я отвечу.»

– Гимерис! – позвал он одного из старых его приближённых, – Подойди… надо поговорить.

Тот, кого он окликнул, стоял всё это время к нему спиной. И зов своего патрона, был для него явной неожиданностью. Он, повернувшись, посмотрел на Гонория… потом, отдал то, что держал в своих руках, соседнему воину и быстро пошёл к главе анклава пиратов.

Гонорий, отвёл его в сторону, чтобы никто не мог слышать их разговор.

– Гимерис, есть… одно… деликатное дело. Скажи мне… что ты можешь рассказать о… Куктисе?

– Куктис?! – переспросил Гимерис. – А что именно ты хочешь услышать об нём, Стратег?

– Ну… не знаю… – Гонорий замялся. – Не… не заметил ли ты каких-либо странностей в его отношении к… нашему общему делу? Что-то необычное… отличимое от… прошлого его поведения?!

Гимерис пожал плечами.

– А что может быть… необычного в его поведении? Всё…, как всегда. Как всегда, любопытен… но в меру, правда. В схватке… отважен.

Глаза Гонория загорелись недобрым блеском.

– Вот-вот! Любопытен… через чур любопытен! Как же раньше я этого не замечал?! Ведь… всё… наведу!

Гимерис поморщил лоб.

– Ты о чём, хозяин? Гимерис всегда был таким! Но… он надёжный, храбрый пират! Стоит троих! Но… есть и плохие качества – он необычайно жаден. Из-за этой жадности… убил не одного товарища. Ты… его сам прощал всегда. Прощал… негодяя и убийцу!

Гонорий выглядел взволновано.

– Вот-вот! Прощал! Ты прав!.. Прощал убийцу и негодяя!

Гимерис внимательно взглянул на Гонория.

– А… что? Есть мысль… отрезать голову этому подонку и подлецу?! Избавить корабль… от столь надоевшей всем личности?!

Гонорий только слегка кивнул.

– Есть… только сделать это нужно… чрезвычайно осторожно. И сделать это… надо ещё до нашего отплытия. – Вполголоса произнёс он. – Мы убываем уже сегодняшней ночью.

Гимерис, бросил взгляд на Куктиса.

– Убываем… так убываем. Так… Куктис… Куктис…, как же убить тебя?! Есть… одна мысль. Сделаем… Вождь.

– Давай! Принимайся. Я жду тебя у себя! Но… придёшь, как закончишь дело. Принеси мне его голову! – Поторопил его Гонорий.

Гимерис кивнул… отошёл в сторону, но повернулся и взглянул на Гонория.

– Я вспомнил, Стратег. Вспомнил… как однажды он закрыл тебя собой от поражения стрелой! Он принял её на себя – плечом. – Озвучил Гимерис свой неожиданный поворот к Гонорию.

Гонорий… поморщился и с явным неодобрением воспоминаний своего приверженца, взглянул на того.

– Вот так… змеи и втираются в доверие. – Отреагировал он на его слова.

Гимерис кивнул.

– Я понял, Стратег! Я пошёл выполнять задание.

– Иди. Поторопись с этим. Никто не должен знать о нашем с тобой разговоре!

– Никто… не узнает… ничего! Поверь мне, Стратег! – таинственно проронил Гимерис.

Он, ещё раз, взглянул на Куктиса и двинулся к нему…

Гонорий тоже взглянул на Куктиса и… снова поймал его косой взгляд. Гонорий, теперь сам, отвёл глаза и повернувшись от него, пробормотал:

– Следит за мной, как тигр следит из засады за своей жертвой!

Гонорий двинулся к своему кораблю… но передумав, вновь повернулся к своему оставленному логову на берегу. Он двинулся к нему, решив подождать Гимериса там. Следом за ним, двинулась и его стража. Гонорий повернулся к ним и произнёс:

– Никого ко мне не пускать! Кроме… Гимериса.

Стража молча склонила головы.

Гонорий вошёл обратно в хижину и возлёг на ложе.

– Уплыву… возьму себе другое имя… В Неаполе я… просто растворюсь… и исчезну. Пусть ищут… У меня достаточно… припрятано золота… драгоценных камней. Тех, кои я утаил от Тита! Ха-ха-ха! Он думал… что я ему отдаю всё! Ха-ха-ха! Олух!..

Гонорий, впервые за всё это время, заулыбался… вспоминая свои действия, кои одурачивали Тита.

– … да… Возьму себе имя… какого-нибудь аристократа. Например, Луций Губбул… Звучит… несомненно, звучит. Луций Губбул Оцеола. Латиняне будут завидовать созвучию моего имени… Запоминающееся имя. У меня много… золота… и я куплю магистратов, кои мне выдадут гражданство… на это имя. Патриций… Луций Оцеола. Сенатор Луций Губбул… Тоже неплохо. Эх! Начну новую жизнь… давно пора. Стану гражданином Рима. Меценатом… буду проводить бои гладиаторов… Авгуры, конечно же, будут мне благодарны за это и благосклонны ко мне. Рабы… будут носить моё тело в самой богато украшенной носильной кибитке… Эх! Скорее бы… А может эта неудача… промысел моего Бога? Его воля? Ведь я уже заслужил… вознаграждения!.. Луций Оцеола… да…

Гонорий стал собирать свой спрятанный до времени капитал… Он, затихнув и послушав то, что творится снаружи… вскрыл тайник… Из него он достал увесистую суму в которой было «что-то» тяжёлое… Он сунул туда руку и… вынул оттуда крупный алый рубин… Он повернул его к свету и всмотрелся внутрь камня… Потом, он вложил его обратно… и достал алмаз… Он, также, смотрел сквозь него… будто, получая от этого неописуемое удовольствие… Следом он извлёк несколько увесистых слитков жёлтого металла. Потёр их ладонями… улыбаясь в это время… Потом, он достал ещё одну суму… и повторил такие же действия с её содержимым…

Так прошёл целый час…

Снаружи он услышал приближающиеся шаги. Он быстро спрятал все извлечённые им сумы… закрыл тайник. И отошёл от него в сторону. Он повернулся к двери… ожидая появления того, кого ждал…

Вот дверь, со скрипом отворилась – на пороге стоял грузный Гимерис. Гонорий сразу же обратил внимание, что в своей руке он держит мешок.

– Я выполнил порученное, Вождь! – он кивнул на мешок. – Голова здесь!

Глаза Гонория загорелись, выдавая восторг. Восторг торжеством момента. Момента, который желал больше всего, после итога разговора с Рифоном. Итога, который, как бы подводил итог его всей жизни. Жизни, которую он только налаживал… для себя.

– Дай посмотрю! – он бросился к мешку, словно одержимый.

Гимерис положил мешок на пол, прямо перед Гонорием. Тот склонился, развязывая узел на его горловине.

– Он… сопротивлялся?.. Бился в конвульсиях… эта тварь… предатель? – задавал Гонорий вопросы, возясь с узлом. – Что так узел то затянул, Гимерис?..

– Он, даже не понял ничего, Гонорий! Я проткнул ему спину… а потом обезглавил. Посмотри… в мешке его буйволинная голова.

Гонорий, склонился над мешком ещё ниже, чувствуя разъедающую душу удовлетворённость сим моментом…

Внезапно, что-то блеснуло над ним… Гонорий мгновенно приподнял голову… но в этот момент, мощный удар меча по его шее, перерубил его мышцы… шеи… Голова провисла… меч ещё два раза поднялся над шеей… и голова Гонория покатилась, как шар в сторону… заливая пол хижины кровью…

Тело Гонория, упав, ещё несколько мгновений дёргалось… Это было страшное зрелище – тело без головы, как будто, пыталось подняться… Гимерис, толкнул его ногой… и оно несколько раз перевернулось, словно бревно… и оказавшись под скамьёй… застряло там… в своих движениях… Гимерис, повернулся от тела в ту сторону, куда откатилась голова Гонория… и… застыл. По его спине пробежал холод ужаса – глаза Гонория смотрели прямо на него… а на губах… играла зловещая, демоническая улыбка… Рот в улыбке исказился… и оголил необычайно длинные боковые клыки, кои при жизни, Гонорий не показывал… Гимерис, отшатнулся… и сделал пару шагов назад… В этот момент, его бок почувствовал пронзающую всё его тело боль… Меч, вошедший со спины, пронзил все его жизненоважные органы… Он, только повернулся… и увидел сухой, бесчувственный лик… Куктиса.

– Я… ведь спас тебя?! – прошептал он, падая.

– И зря… – Ответил тот, – Я ждал твоего нападения! Ты бы ничего не смог сделать со мной! Но… послужил мне… сам. Теперь же, прощай, Гимерис! Ты выполнил свою роль! Золото… убило тебя! ты ведь хотел его?! Знал… где его тайник! Нет, не меня ты спасал… Гимерис.

Гимерис рухнул на пол… прямо к отрубленной голове Гонория. Его тело сводило тисками агонии смерти… Куктис, смотрел на обоих… и улыбался.

– Что… не ожидали?! Ты, Гонорий, хотел уйти от нас? А ты, Гимерис, хотел выслужиться перед нами… и тихонечко… добраться до его тайника. Ты не думал, что я пойду за тобой?! Не такой я… глупый, как ты. Нет! Про тайник… я знаю давно. Что хватаешь ртом воздух? Что-то хочешь сказать?! Вон смотри, как Гонорий смотрит на тебя? Молчит… и смотрит. Демон… Танат, вошёл в него… не иначе. Да… зрелище не из приятных… Снится… ещё будет… Рифон будет доволен. А я?.. Да… Рифон принял решение… Но этот, всё распознал. И хотел нанести удар первым. Да… надо, найти тайник. Рифон говорил мне, где он…

Куктис, быстро определился с местом тайника, и подойдя к нему, быстро его обнаружил… Он достал из него не две, не три, а пять поясных сум… Он быстро сунул их в мешок, который принёс Гимерис, выбросив из него полено… Потом, повернулся к двери и крикнул:

– Стража! Вы ротозеи, Гонория убили! Я успел пронзить злоумышленника!

Послышались множественные шаги… Дверь распахнулась и в хижину ввалилось пятеро стражников. Они… застыли на месте, смотря на обезглавленное тело Стратега, и тело Гимериса, который лежал с окровавленным мечом в руке.

Куктис, оглядев всех, произнёс:

– Я за Рифоном. Он берёт вас под свою защиту. Ждите здесь. Готовьте корабль к отплытию…

Гимерис не договорил… раздался жуткий кашель… Куктис повернулся к голове Гонория… и… почувствовал, как его ноги ослабли от той жути, кою он увидел… Из рта Гонория выплеснулась кровь… и отчётливо прозвучали слова:

– … Встретимся… во тьме… К… тис…

Стражники, отшатнулись от замершего Куктиса…, как от меченного демоном…

Глава 14

Вдоль песчаных, прибрежных дюн, кои перемежаются с пальмовыми оазисами, движется большой конный отряд. Отряд, по мнению опытных наблюдателей, насчитывает не менее трёх сотен всадников. «Наблюдатели» лениво выглядывают из растительности оазисов, прищуриваясь на светило. Солнце, «замерев» в своей высшей точке дневного хода по небосклону, «жарит» прибрежную зону нещадно, заставляя всех её обитателей искать укрытия от своих «горячих» лучей в тех самых оазисах, кои виднеются меж песчаных дюн. Животный мир этих мест: ящерицы, змеи, пауки прячутся не только в оазисах. Они, как обитатели песков, зарываются в песок по глубже, пережидая самую жаркую пору дня. Крупные хищники и те, кто может стать их пищей, спрятались в пальмовой, растительной гуще оазисов, закравшись в самую их плотность зарослей и слившись… с её флорой. Наверху, меж пальмовых ветвей, прячутся и птицы. Они лениво перекликаются меж собой… в ожидании наступления спада жары. Все ждут вечерней прохлады… коя наступит, после ослабления «гнёта» солнечных лучей…

Только, те самые люди отряда, пытаются противостоять наступившим: духоте и зною и, борясь с их проявлениями, продолжают движение меж пальмовых рощ и песчаных дюн… Слабый ветерок, поднимает им навстречу невидимую глазу мелкую песчаную пыль, коя проявляется скрежетом на зубах и угнетением наступающей жажды. Он же, чтобы усилить их влияние, завихряет пыль в небольшие песчаные вихри, кои спешат навстречу отряду всадников, как неожиданно выросшие из песков противники… Эти вихри, ворвавшись в скопление отряда… и потанцевав там какое-то время, обессиливают… и вырвавшись из скопления всадников, двигаются вместе с ними, по краям отряда… как будто становясь его почётным караулом… При этом, высоко возвышаясь своим вихревым навершием над чередой всадников… Люди, проявляя волю и непоколебимость в своём движении, продолжают движение, не обращая на «танцы» таких возникающих время от времени вихрей, только обернув свои лица плотными бедуинскими абами…

В один из таких моментов, когда вихри, неся мелкую пыль вдоль отряда, сопровождают его, вперёд всего строя отряда, вырывается один из всадников – он сидит на мощном жеребце и фигура его подстать самому жеребцу – выглядит со стороны словно вылитой из бронзы. Столько в ней мощи и воли… Это несомненно военачальник – движения его тверды, а оружие, висящее по бокам на экипировке, так подогнано к его телу, что не остаётся никакого сомнения в его огромной опытности вот в таких, как этот, весьма нелёгких походах… Несколько его всадников достигают этого вырвавшегося вперёд Стратега… Кони их фыркают, нервно пританцовывают, от попадания пыли в складки материи, коей обёрнуты их морды… Всадники совещаются о чём-то…

– … Всё же придётся остановиться… – Говорит один из них, он первым догнал Стратега, – Кони слишком устали! Глаза забиты песком. Да и… попоить их не мешало бы!

– Ты прав, Магон! – Отвечает ему другой всадник, который только что, достиг этой группы. – Надо искать место для стоянки. Желательно с обильным источником.

– Нет. Потерпите немного, – говорит Стратег, – и животным… придётся потерпеть! Я думаю… в оазисах притаились… бедуины! И они не совсем мирные! Терять, кого-либо из воинов, в глупой, ничем не привлекательной, совсем не нужной схватке я не намерен! Пусть… ждут следующего случая нападения! Из растительности они не выйдут! Мы их рассеем без труда, а вот в засаде… нет! Терпите! Скоро повернём на юг! Там путь пойдёт вдоль небольшой речки… Я эти места помню… по войне Гамилькара с мятежниками. Речка та, бежит до самой Цирты! А нам надо как раз в неё! Кстати, прибрежная зона речки изобилует растительностью… там и отдохнём. У самого устья речки. В прибрежной роще.

Всадники, переглянувшись друг с другом, явно ободрённые этими словами, открывают лица, сняв абы. Один из них откликается на слова Стратега:

– Твои слова вселяют в нас то самое терпение, Ферон! Ну… у тебя и память! Я тоже здесь охотился… за мятежниками… но уже ничего не помню! Сколько лет то прошло?!

Другие всадники достигают группы и вскоре группа уже насчитывает не один десяток.

– Так ты… помнишь эти места?! – слышится женский голос, – Скорее бы оказаться… в тиши и прохладе! Песок раскалился… до нетерпения. Сколько ещё… терпеть?

– Вот… за этими холмами из песка, мы, уже увидим устье реки. – Показывает на песчаную россыпь холмов, Ферон. – Когда мы перейдём их – путь станет легче! Каждый будет видеть свою цель, Оттия!

Всадница, это сейчас очень хорошо определяется, почти касается его фигуры своим боком.

– Я потерплю, Ферон. – Улыбается она.

Остальные всадники, видя, что даже следующая в отряде женщина готова терпеть оставшийся путь до отдыха, всем своим видом демонстрируют волю к продолжению движения.

– Ты, Ферон, только говори нам в пути… о тех местах, в кои мы движемся! Это подбадривает наш дух в движении! – говорит один из них с улыбкой на устах.

– О! Я готов говорить о тех местах без перерыва! И тебе, Оттия, терпеть много не придётся. Но… у нас есть тот, кто родился в этих самых местах. Зовут его Рафаз. Рафаз, расскажи о них!

Один из всадников бедуинов, подъезжает к Ферону.

– Я не пойму… зачем Стратег, взял нас, как своих проводников?! Он… оказывается, знает здесь почти всё! Но… это правда – я родился неподалёку отсюда. И Стратег правильно определил место положение засад бедуинов-разбойников. Они… там. Чувствую это… – Рафаз осматривает цепь оазисов и продолжает свой ответ. – Всю свою сознательную жизнь… я живу в этой части Сахары… И борюсь с ними. Но… разбойников не становится меньше. Карфаген давно не посылает свои войска… для зачистки этой прибрежной зоны. Суффеты считают… доходы… и расходы. И находят это не выгодным им. Баркиды… кои водили сюда отряды… теперь, говорят, в Иберии, за морем. Так… что… боремся сами. Но… эта часть Сахары проявляет множество неожиданностей. И, поэтому, мой труд проводника и охранителя торгового пути очень востребован. Правда… несколько раз… меня чуть не убили… но, я врагам отомстил сполна! И… при этом, спас множество жизней. Я за свою жизнь выслушал множество благодарностей… Хотя, так происходит не всегда.

Рафаз покачал головой.

– Это за что же тебя, Рафаз, чуть не убили неблагодарные торговцы? – спрашивает женский голос. – Или это были разбойники? Откуда появились… эти злые люди? Ведь, сахара угнетает и их!

Рафаз прищуривается…, как будто вспоминая тот самый злополучный день… На его лице «играет свою негромкую мелодию» безграничная задумчивость…

– Хорошо, – говорит он, после долгой паузы, к этому времени отряд продолжил движение, дождавшись отставших, – я расскажу… всё. Я упоминал, что места эти… иногда могут выдать такое!.. Чего никто не может предположить… По древним легендам, кои передаются из уст в уста, от моего прадеда к деду, а от деда к отцу, а от отца мне, вот эти самые пески, по коим мы движемся, просыпались… с Неба. Произошло это… когда упала одна из Лун… Говорят, что до этого это был благодатный, цветущий край. Кругом здесь были сады… и возвышались такие же цветущие города. Было и множество лесов, вокруг этих городов… Природа изобиловала растительностью и животными. Но… как рассказывал мой отец, Тьма погубила одну из Лун… и она, горя неистовым пламенем очищения, который разожгли на ней Светлые Боги, дабы её большая часть сгорела ещё на подлёте к земле – в небе, чтобы при падении не разрушить всю землю и не сокрушить цивилизацию людей, летела к земле, как раз над этими местами… И с неё и сыпался… вот этот самый, выгоревший песок. Он сыпался в таком изобилии от сгорающей луны, что города просто сгорели и были засыпаны им… Тоже самое произошло и с лесами… Люди, во множестве, правда спаслись… уйдя на это время в подземелья… Но… когда они поднялись наверх… их ждало разочарование и скорбь… Они увидели то, что стало с их когда-то благодатным краем… Их стали съедать воспоминания о засыпанных городах, о погубленных садах, о ушедших под песок реках… На падающей и сгорающей луне, как говорил мой прадед, дед и отец, были не только Светлые создания, но и создания Тьмы. И эти сгоревшие сущности Тьмы… падали сюда вместе с песком, который стал их новым прибежищем… Дед рассказывал, что светлые Боги забрали своих к себе на Небеса, а тёмных… бросили в пески, где они прячутся до сих пор. Они… вжившись в песок, стали тенями Великой пустыни, кои появляются время от времени… чтобы навредить путникам. Иного они не умеют. И… вот сегодняшние вихри, кои кружились перед нами, по бокам и позади нас и есть те самые тёмные проявления Пустыни. Они… принимая вид этих вихрей, странствуют по своей пустыни, ибо другого места существования для них нет. Только сообщаясь с песком, они могут существовать… Только с ним. Заметили? Эти самые вихри… стремятся, во чтобы-то ни стало, засыпать глаза… именно глаза, как будто не выдерживая их света… Света, который живёт и светит именно из глаз. И только когда люди умирают, этот живой Свет тухнет в их глазах… Покидает их… Оставляет тело… превращая его в прах земной… А эти сущности-вихри, словно бы хотят напиться какой-то энергетикой разрушения, ослепляя следующих в пустыни путников. Стремятся погубить их… также накрыть песком… как в своё время, накрыли города… Но… Солнце не зря так печёт здесь всё своею энергией, она развоплощает, сжигает сущность энергетики вихря… Оно, как бы сдерживает эти сущности… в пределах этой пустыни, не давая разрастись здесь растительности, что освободило бы запертых в песке тёмных сущностей. Оно «жарит» пески, заставляя путников, обходить самые «заражённые» участки пути. Тем самым оберегая их от злобы того самого тёмного «подклада» Песков. От демонов пустыни, кои путешествуют в её границах в виде вихрей… Они, способны заморочить путников своими миражами, кои рисуют перед теми, кто уже почти потерял силы… и еле передвигает ноги… Мёртвые сущности чувствуют такую безысходность, обессиленность… и стремятся довести дело до гибели тех, кто ослаб в пути, каким-то образом входя в их ослабшее сознание. Это Демоны Пустыни и я, дважды, за свою жизнь, встречался с ними.

Оттия, переглянувшись с Фероном и соседними всадниками, кои следовали рядом с ними, снова поглядела на Рафаза и попросила:

– Так расскажи об этих встречах, Рафаз! Как они вышли на тебя и как ты спасся, или кто тебе помог в этом?

Рафаз закатил глаза, вспоминая «что-то» из своего пршлого… потом произнёс:

– Первый раз… Первый раз я встретился с ними в тот год, когда твой дед, почтенная Оттия, сжёг чёрную крепость в коей притаилось зло Пустыни. Его сын Гамилькар, твой отец, тогда ещё молодой, был вместе с ним. Царь Гиарб был им союзником. Да… много времени утекло с той поры… Восставшие царьки Западной Нуммидии вторглись в земли Гиарба. Я…в тот год… молодым провожатым, участвовал в сопровождении торговых караванов. Караваны тогда шли один за другим… Хорошее это было время… И тогда… я сопровождал торговцев из глубин Африки, кои добывали там драгоценные минералы. Караваны… платили пошлины обеим воюющим сторонам, чтобы не подвергать себя опасности. Мы вышли из Хафы, города Гарамантиды, и уверенно двигались на север, обходя те самые, участки, на которых шли военные действия. Но… война сама нашла нас. Накануне, вечером, торговцы заплатили пошлины восставшим нуммидийцам и те, сказали, что караван может трогаться утром и ему не будет никаких помех в его движении. Мы двинулись на рассвете… и скорость движения была выше средней, так как хотелось оставить эти земли поскорее. Но… совершенно внезапно, мы подверглись атаке… мы были шокированы вероломством восставших – это они устроили нам засаду. Я… никогда прежде не видел столько жестокостей в один день – они рубили и прокалывали копьями людей, словно мешающий им тростник. Они убивали всех – не щадили даже детей… Мы сплотились… чтобы прорваться сквозь скопление нападавших… И тут я увидел, что нападавшими являются именно те, кто вчера взял с нас оплату, за безопасность дороги… Но… вот только глаза их… на этот раз… были как будто… стеклянными… Бесчувственными… Это страшное воспоминание! Мы… прорвавшись к прибрежным рощам… укрылись в них. И было это у той самой реке, к коей мы сейчас движемся… только южнее этого места. Я хорошо помню, что… когда убивали людей…, высокие песчаные вихри, носившиеся меж каравана… И какой-то …толи стон… толи свист… раздающийся то в одном месте… то в другом. Вихри приблизились к роще, в коей мы скрылись… но внутрь зарослей не двинулись… Их слуги, тоже подскакав к черте зарослей, повернули коней назад… Они боялись появления конницы Баркидов, коя время от времени, проносится этими местами. И поэтому, они поторопились убраться… поскорее… Убийцы, всегда торопятся скрыться с мета своего преступления… Вот они и скрылись…