Текст книги "Рок. Зыбь времени. Книга 5. Том 1. Выбор грядущего"

Ферон покачал головой.

– Трудная задача… но… я поддерживаю это его стремление. В своё время мудрец Протогор, в молодости увлекающийся той самой «скверной», о которой ты говорил, заметил: «…давайте назовём имя этой скверны, коя живёт в голове каждого неопытного молодого искателя истины. Её имя „государственность“. Именно она разводит народы по разные стороны границ. Она разделяет привычки, традиции. Она разъединяет народы, разводя по углам затемнённой темнотой родовых и общественных забвений…» Так Протогор, понявший истинность чистоты традиций РОДОВ в Державе, осудил свои прежние заблуждения. Игру в «государственность». В своём произведении «Теэтее» он в пух и прах разнёс и свои заблуждения, и заблуждения других софистов – государственников. ВЫВОД ЕГО ЖИЗНИ – торжество Веры в незабвенность традиций устоев Благочестия РОДОВ. Общность их родового порядка. Он прямо указал, почему греки-хиллины, отойдя от них, превратились в стадо похотливых животных. Став отступниками от мудрости, они утратили знания и стали «примером» духовного падения всем иным народам. Примером с худшей из сторон. Вся история хиллинов, по Протогору, пример этому. Сам Протогор не был хиллином, хотя жил какое-то время с греками. Свой Род он вёл из белых выходцев севера Балкан. К сожалению, многочисленные ученики Протогора не вняли голосу учителя и продолжали брать за основу не его последние выводы и высказывания, кои стали итогом и выводом его жизни, а прежними его заблуждениями. Когда-то, очень давно, он произнёс глупость о том, что « …человек есть мера всему…». Вот этот лозунг заблудшего Протогора, от коего он отказался впоследствии, его ученики подняли знаменем своих новых изысканий… Законы Фури, в установлении которых участвовал сам молодой Протогор – победили. Греки пропитавшись ими -пропитались грехом. Сам, тогда ещё молодой Протогор, не понимал до конца, что есть ЧЕЛОВЕК. Открытие это пришло только к итогу его жизни. Но… он сделал его для себя! Это важно! И тем самым победил НЕВЕЖЕСТВО. Но, другая сторона, уже пользовалась его именем и… неразумностью молодости. Она, всячески, дискредитировала последние работы и выводы Протогора. Понятие «Человек» стало примирительным ко всем подряд… Все были провозглашены… Человеками. А это полное заблуждение. Этим же грехом пропитался и тот самый юный македонский царь, о котором ты упомянул. Он, так же, как ученики Протогора, попрал учение даже своего отца царя Филлипа, и… стал слепым орудием хитрых Жрецов, кои тянули и играли им, дёргая за ниточки его «могущества»! Вбивая ему в голову мысль о его избранности и о Божественном рождении. Он… сошёл во Тьму, в небытие… туда… куда ему уготовили дорогу Жрецы. Но его именем… ещё долгое время будут пользоваться нечестивцы всех мастей и народностей… Так что «скверна» очень сильна, Гасдрубал.

Гасдрубал, всё это время, внимательно слушал Ферона, ни разу не попытавшись возразить ему. Когда тот замолчал, сын Гамилькара лишь заметил:

– Я чувствую, что у нас с тобой были одни и те же учителя философии и софистики, Ферон. Ученики Протогора, использовали против своего учителя метод, которому научились у самого же Протогора. Помнишь, его работу коя называлась «Противоречия»? Он сам подготовил то, чем потом воспользовались его ученики. Там, в «Противоречиях» Протогор указал, что по каждому спорному вопросу есть две доказательные линии противоположного толка. Одна линия «за», другая «против». Это стало провозглашением линии Двоичности, коя свойственна тем, кто живёт одним умом. В этом суждении, подхваченным «умными» последователями Протогора, они и построили логическую цепь, применённую против своего учителя и его, неугодных им, позднейших выводов. Мало того, этим же воспользовалась и та «скверна», которая стала принимать таких «софистов» себе в услужение. В результате, такие деятели смогли всё переиначивать в софистике. Слабые доводы они делали «сильными» и наоборот, сильные выставляли, как смехотворные «слабые», без какой-либо доказательной или иной основы. Этот метод, будет ещё долго использоваться в дальнейшем ходе развития или скорее деградации людского общества. Родиться «наука» Кривды, коя станет корифеем применения этого метода. Там, «истина» будет рождаться не в споре, а в регалиях того, или иного, обвешанного «лаврами» спорщика. Просто, полагаясь на «своё» мнение, кое доминирует в их группе, будут признаваться лженаукой любые, неугодные этой группе, направления исследований. Я думаю, что так искривлённо, изуродовано будет развиваться всё к чему такие деятели и их ученики, прикоснуться. Зло будет выставляться «добром», а добро оденут в платье зла. Так будет. Я тебе скажу больше, Ферон! То, что софисты выдают и превозносят под содержанием слова «Мораль», не является правдой. Его «образ» исковеркан. Мораль – Мор – аль, его значение такое – «Смерть Всего». Засыхание, гниение, разложение, мор даже на тонком плане (альность). Такие качества этому слову дали Светлоокие Боги. А «скверна» вооружилась им в противовес Нравственности – Родовому КОНУ, устоев Благочестия. И наша сегодняшняя жизнь прямо свидетельствует о тупиковости этических норм «скверных» софистов. Ибо она, своим течением, примером, показывает разврат, а потом гибель тех, кто пошёл вслед за «новой» моралью государственности. Слово «весь» означает единение всех устремлений, направленных на развитие её жизни в рамках Устоев Кона. Разъединившись на ОБщины и народы, уйдя от космического Небесного языка, мир утратил «сознание», кое изменилось вместе с забытым, изменённым языком. Этого и добивалась «скверна». Забвение… Забвение, до уровня животных большинства живущих…

Ферон улыбнулся.

– Это так. Протогор наделал много ошибок. Но нашёл в себе силы осознать их и признаться в этом. Его ученики, продавшись золоту, не смогли найти таковых в себе. Но… насколько я помню… один из них всё же выступил в защиту поздних идей своего учителя. Имя его Антифонт (Имена греческих софистов указаны автором правильно, ибо он не одно лето своей жизни посвятил изучению данного предмета. Авт.). Он до конца поддерживал своего учителя, высмеивал «скверну» и её последователей. Указывал, что ранее, общность людей тысячи лет опиралась на Устои Благочестия Родов, оставленных Светлоокими. Общая взаимосвязь Родов, не народов, ибо таковыми они стали после разделения, есть столп крепких, мирных отношений. Антифонт говорил, что, если отменить Вселенскую Мудрость Светлооких, их Нравственность подменить «моралью», например, в системе государственных полисов-городов, то это приведёт к повсеместной победе противоестественных ценностей, потребностей разделённых, разведённых народов, даже, говорящих на одном, «рождённом» Новом языке. Что и случилось с хиллинами – жизнь продемонстрировала истину Антифонта. Он указывал, что раз так происходит, то эти разногласия будут обязательно копироваться и другими «соседями», потому что они будут действовать исходя из тех же эгоистичных побуждений, уже лишённых твёрдой родовой платформы-мудрости своих предков. Это людское естество – инстинкты «зверя» ещё в них не выветрилось!.. Ведь уйдя в государственность, люди утрачивают нормы мудрости тех, кто жили на земле раньше и оставили целыми после себя и Землю, и Мудрость! Оставили своим последователям. И это пример падения людского общества, а не родового единения, мы наблюдаем с тобой, Гасдрубал повсеместно, кругом – сильный угнетает слабого, в угоду достижения своих желаний.

– «Справедливость, есть нечто выгодное сильнейшему», – добавил Гасдрубал к словам Ферона. – Это высказывание Трисимаха, мне кажется, хочет использовать против «скверны» мой брат Ганнибал. Использовать её же метод. Метод скверны против неё же самой! Но… он подбирает и оставляет вокруг себя только тех… в ком будет уверен.

Гасдрубал взглянул на Ферона. Они встретились глазами.

– Я понял тебя, Гасдрубал. И не осуждаю его. Я спокойно отреагировал на это новое назначение. Мне… даже, интересно это. Поэтому, нет никакой… обиды.

– Нет… я не про обиду. Знаю тебя, храбрый Ферон. Сам, своей неосмотрительностью попадал в ловушку, в кою попал и мой отец… Я просто прошу у тебя прощения… за излишнюю подозрительность моего брата Ганнибала.

Ферон молчал. Гасдрубал продолжил:

– Когда приедем в Картахену… я с удовольствием подержу в руках своего племянника… Но, я не знаю его имени? Как назвали его: моя сестра и храбрый Ферон? Я думаю, ты скучаешь по нему?

– Для того, чтобы передать мою скуку нет подходящих слов, чтобы выразить их в языке! А имени… действительно, пока, нет. Оттия говорила, что мы выберем его вместе. Это мы и сделаем… когда прибудем на место.

– Тогда прибавим шагу нашим лошадкам! Оттия и твой сын ждут нашего приезда! – Гасдрубал широко улыбался.

Оба, этим решением, прибавили хода всему отряду…

Глава 11

По большой, широкой площади на которой шёл торг различными товарами, шла, завёрнутая в серую тогу, огромная, мощная фигура прохожего, явно не интересующегося торгом, который происходил вокруг него. Пытливый, намётанный глаз, сразу же, открывал в прохожем принадлежность к воинскому ремеслу – его выправка сквозила в каждом движении его тела. А то, что прохожий, время от времени, непроизвольно касался левой рукой своего бедра, означало, что он опасается большого отклонения своего меча, висящего под материей тоги, из-за своего широкого шага. Этим движением великан явно придерживал его, во время очередного своего широкого и торопливого шага… Великан, совсем не смотрел на прохожих – он расталкивал зевак мощью своей фигуры, а глаза его, в это время, были направлены куда-то выше голов прохожих, вперёд по ходу всего его движения. Он кого-то высматривал среди впереди расположенной толпы. Площадь, по которой двигался великан называлась Велабр и находилась она в ОБлатинённом Риме…

Великан, то и дело, вклинивался в очередное скопление народа у какого-то торгового ряда и не церемонясь расталкивал собравшихся, дабы побыстрее протиснуться к её краю. Стража, коя охраняла порядок на торгах, видя его претенциозность в движении, уже поняла, что это не простой торговец или гражданин. Но… разглядев своим опытным глазом длину его спрятанного под тогой меча, совсем не желала вступать с ним какие-либо разбирательства по поводу его невнимания к прохожим и посетителям площади – они поняли, что этот великан совсем не тот, за кого себя выдаёт¸ так как вид его был довольно расслабленный и совсем не злобный, а скорее озабоченный, какими-то, известными только ему, обстоятельствами и поисками. Все эти наблюдения говорили им, что лучше не ввязываться в то, из чего потом трудно выпутаться, если ему придётся обозначить своё, так плохо спрятанное, лицедейство. По манере его движения, они узнали повадки замаскированного адепта тёмного ордена -арканита…

Время от времени, великан останавливался… и… вытягиваясь, привставал на «цыпках», чтобы хорошо оглядеться…, будто проверяя «что-то» впереди себя… Может, он осматривал место назначенной с кем-то встречи…, а может проверял не прошёл ли он какого-то, запланированного им «места»?.. Вместе с тем, никакой озабоченности поэтому поводу его вид не выказывал. Но… позади него (это стражники Рима заметили сразу) шёл совсем страшный человек. Его вид вызывал дрожь даже у бывалых «ветеранов» римской армии, кои когда-то служили Республике. Через всё лицо того, пролегал страшнейший шрам от удара меча, который навсегда изуродовал лицо того, кто шёл по следу великана. И скорее, как раз лицо «этого» не выказывало ничего хорошего для тех, кто попадался на пути этих двух: гиганта и его попутчика, со страшным шрамом на лице… и те, кто был бесцеремонно оттиснут великаном и, после этого, в возмущении поднимали головы с намерением высказать своё недовольство этим «толчком», тут же встречались взглядами с… «этим», позади идущим, его товарищем и весь их гнев тут же потухал в пучине возникшего страха и шока, родившихся при соприкосновении взглядами с обладателем такой запоминающейся внешности… Они тут же, без слов, освобождали проход тому, кто только посмотрел на них, своими прищуренными совсем недобрыми глазами… Вид его фигуры был кряжист и мощен. В ней угадывалась звериная ловкость и… бесчувственное отношение к опасности, как будто он всю свою жизнь только и делает, что смотрит в её глаза и лик… ожидая только одного – очередной схватки не на жизнь, а насмерть… Таким образом, «дорога» для прохода второго попутчика великана, «открывалась» сама… Но, как только они проходили далее, по своему пути, толпа вновь смыкалась… и уже невозможно было проследить их дальнейший маршрут… по Велабру.

Вот великан встал на месте и с улыбкой обернулся к своему товарищу, что-то говоря ему вполголоса. Второй отвечал ему также тихо… Они, не спеша, говорили о чём-то… лишь изредка добавляя к своим словам жестикуляцию руками. Потом, покрутив головами, они подошли к торговым рядам с продовольствием и стали что-то пробовать там на вкус… делясь, время от времени, друг с другом впечатлениями. Несмотря на устрашающий вид этих приятелей, они, если им нравилось лакомство, с улыбкой покупали его и проходили к следующему… Торговцы же, у коих эти лица купили товар расплывались в улыбках счастья и восторга, ибо сначала имели совсем иные представления о конце их переговоров о цене покупки их товара с той, подошедшей к ним, такой запоминающейся двойки «покупателей»… Бывшая рядом с этими рядами римская стража, понаблюдавшая за этим самым торгом, довольно пошла дальше, мысленно хваля себя за мудрость своего прежнего поведения…

Великан, улыбаясь, вновь огляделся, чуть придвинувшись к своему спутнику. Тот заметил:

– … Они шли за нами. Но… сейчас отстали. Ты бы пригнулся немного, Ампила. Твоя голова, как маяк для них! Я видел несколько серых плащей…

– Да?! Куда же мне её деть! Отрезать что ли, Целий?! Она мне всегда нравилась… и я пока не меняю своей симпатии к ней…

– Ты пригнись только… Будто мы выбираем что-то… а сами углубимся далее!

– Нет… мы уже на месте. Они где-то здесь… рядом.

Оба стали оглядываться, будто выискивая кого-то среди толпы, коей была наполнена площадь. Правда великан Ампила, теперь, несколько пригнулся при этом….

– Они идут за вами! Не оборачивайтесь! – услышали оба за своими спинами.

Великана, в этот момент, бесцеремонно толкнули в спину.

– Эй, громила! Подвинься в сторону! Не один ты хочешь полакомиться тем, что здесь выложили!

Ампила, делая гримасу разгневанного, обернулся вправо.

Он увидел обыкновенного римского гражданина, в обычной же городской тоге, без какой-либо отделки по краю или оборки одежды.

Великан брезгливо отодвинулся.

– Потише… толкайся!.. Разболтались… здесь… недоросли! – буркнул он. – Чувствуют неприкосновенность гражданства! Эх, попался бы ты мне в легионах! – Закончил великан и отвернулся от подошедшего.

Тот, тоже, не смотрел на великана, а вглядывался в выложенный товар.

– Их трое. – Тихо произнёс подошедший, – постоянно сливаются с толпой, чтобы вы их не заметили! Целий, будь на чеку!

– Я почувствовал их! Два раза ловил глазами…

Великан, в этот момент, повернулся к торговцу:

– Ты искусен в производстве сладостей! Наложи мне ещё вон тех… что лежат за третьей корзиной! Да… их! Побольше ложи!..

Пока, торговец отошёл от них, Ампила повернулся к римскому гражданину:

– Ты знаешь, что делать Марк! Сенат поддержит тебя! Всех в Тибр! Только… тихо…

Гражданин, будто только этого и ждал и громко обратился к торговцу:

– Очень вкусно, Торговец! Молодец… я всегда покупаю твой товар! Но… для себя… я зайду купить твоих сладостей попозже… А эти… в куле… Знаешь! Я оплачу их! Отдай их вот этим достопочтенным… покупателям! Я… угощаю их! – Он повернулся к Ампиле и… улыбнувшись… также громко заметил, – Я смотрю… ты очень хорошо разбираешься в сладостях! Прости за окрик. Я сам воевал в Умбрии…

Торговец, смотря на обоих, с удовольствием накладывал свой товар, но сказанное горожанином заинтересовало и его.

– А я-то думал, что меня толкает простой горожанин! Простой горожанин поостерегся бы трогать меня! Так значит, мы оба, совсем недавно сняли доспехи?! Тогда давай поприветствуем друг друга по нашему обычаю!

Ампила взял в охапку объятий горожанина… и прошептал:

– Ни один не должен уйти, Марк!

– Одного я уже убил… Это Псы Понтифика. – Ответил ему горожанин и уже громко, отстраняясь от великана, произнёс. – Ну ладно, я спешу в Курию…

– Вот это хорошо. Жаль, я тоже тороплюсь. – Великан оторвал от себя «горожанина». – Но… мы ещё увидимся. Рим, только кажется большим! Эй, любезный, давай побыстрее! Мы тоже торопимся!

Торговец подал великану то, что наложил в куль-суму. Великан не считая отсыпал ему горсть асов и тут же вновь повернулся к горожанину:

– Это тебе, торговец! А это тебе мой новый друг! Я тоже угощаю тебя!

Великан отдал свой куль сладостей горожанину и… повернувшись… протолкнулся далее… в толпу. За ним исчез и его спутник.

Горожанин повернулся к торговцу.

– А он оказался совсем неплохим… М-да. Жаль, не выпили за… нашу трудную службу. Но… в следующий раз, обязательно выпьем.

Горожанин повернулся и исчез в противоположной, уходу великана, стороне.

Торговец, не спеша, пересчитал те асы, кои он получил от великана… и горожанина… и с благодарностью взглянул ему вослед…

– Эх! Ещё бы пару таких покупателей… и можно свернуть на сегодня торговлю. Вот так… всегда, подойдёт к тебе покупатель из кичливого сословия Всадников и порывшись, покопавшись, пожевав за так, за дармовщину… ничего не возьмёт. Ещё при этом скривит свою рожу, будто проглотил перец! А эти… Эх! береги их Боги… от меча и стрелы!

Торговец поднял взгляд от пригоршни монет и… замер… Перед ним возвышалась тёмная фигура, полностью завёрнутая в плащ. Торговец заметил только тёмные провалы глаз… кои едва проглядывали из складок серого капюшона…

Сквозь темноту капюшона, он услышал:

– О чём говорили эти двое? Они знали друг друга?

Торговец, испытывая ужас (он уже понял «кто» перед ним стоит), запинаясь, ответил:

– Нет… Они сначала… почти подрались. Зачем, говорили о прошлой войне… в коей участвовали. Потом, один… самый большой, торопясь, ушёл… Да… он купил у меня… много сладостей… Вам не надо? Они у меня очень…

– Заткнись! – торговец увидел в темноте провалов зелёный цвет глаз. – Если обманул, умрёшь!

Серый плащ, после этих слов, смешался с толпой.

Торговец, какое-то время, находился в ступоре от произошедшего. Наконец, он почувствовал, что может двигаться… Он быстро «смёл» со стола деньги, полученные от великана.

– Что сегодня происходит?! Слуги тёмного ордена открыто разгуливают… по площадям. И кто ему… был более интересен? Тот первый… или горожанин? Нет… лучше мне об этом знать поменьше.

Торговец обернулся к своим слугам… и закричал на них.

– Ну что… опешили от страха?! А ну за работу!..

«Серый плащ» продолжал идти за тем, кого он выслеживал. Шёл он на определённом расстоянии. Так, чтобы он и его подручные остались незамеченными. Он вновь, увидел высокую фигуру… за коей и охотился. Рядом с Серым оказалось два таких же силуэта.

– Берём в охват! Приготовьте парализующие клинки. Великана надо доставить живого. Я вспомнил его. Его Понтифик считает мёртвым. А он… жив.

– Берём только его? Что со вторым… уродом.

– В расход. Он не из Ордена. Всё пошли!

Серые силуэты разошлись в стороны…, пропав в массе снующего по площади народа.

«Серый» шагнул в толпу… Перед ним был разного рода торговый люд. «Плащ» нервно отталкивал тех, кто ему мешал в движении к нужной ему цели… Вот он достиг рядов, в коих шёл торг тканью и изделиями из неё… Видя спину Великана, он быстро извлёк из полы плаща отточенный кинжал… и стал сближаться со «спиной»…

В этот момент, один из оттолкнутых им торговцев, обернулся к нему:

– Прошу прощения, милейший! Вы торопитесь? Я вам не мешаю, брат Ордена!

Торговец отступил в сторону, открывая проход.

«Серый», взбешённый этим возгласом, который выдал его, нырнул в толпу, потеряв «спину» Великана… «Вынырнув» в стороне, он поискал глазами того, за кем так спешил. Он увидел его уже в стороне от толпы. «Серый» проскользнул за ним, озираясь по сторонам… и выискивая своих помощников.

Два спутника, за кем он торопился, уже вышли с площади и оказались меж Палантином и Капитолием. Увидев это, «плащ» испытал удовлетворение, ибо это была вотчина Ордена. «Цель» сама спешила на заклание. Он, теперь, вспомнил ту «спину» Великана и вспомнил… что и тот относится к этому же «месту». Месту, где правили законы Ордена. Великан, слуга ордена, шёл в западню… не подозревая этого. «Плащ» уже понял куда шёл Великан. Он шёл к тайному каналу… который бежал по подземельям. Про него знали лишь единицы. Этот канал, выносил в Тибр то, что было отработанным «сырьём»… Канал впадал в Тибр за Тарпейской скалой… То, что Великан шёл именно сюда, заинтересовывало «Серого» ещё больше… Ему открывалось то, о чём не предполагал сам Понтифик. Великан вдруг повернул в сторону… а его спутник, который следовал по пятам… немного повременил с поворотом…, повернувшись и оглядевшись по сторонам… «Серый» хорошо рассмотрел его о своего места.

«-…нет. Это не наш. Пришлый. Интересно, откуда он знает великана?..» – мысленно, задался вопросом Серый.

«Серый» вновь вышел из своего «тайника». Эта тропинка выводила того, кто по ней шёл, прямиком к сливу канала. «Серый» утвердившись в правоте своих догадок, шагнул к тропе и…, неожиданно для себя, зашатался. Он почувствовал, что земля исчезла под его ногами… «Серый» ощутил тяжесть в ногах… и во всём теле. Он приподнял свою левую ладонь… и ощутил… как она мертвеет. Он… ничего не понимая, схватился правой рукой за рукоятку кинжала…, но она оказалась… воздушной… неощутимой… «Серый» снова посмотрел на свою ладонь… его мысли свернулись в неразборчивый клубок…

«-…что… со мной?.. ещё совсем недавно… я был… бодр?.. Неужели?..»

Он передёрнулся от этой мысли… и почувствовал сухость в «теле» и внутри себя.

«-…надо добраться до канала… там свои…»

Он с усилием выпрямился и… прошёл пару шагов опираясь о стену… Так он… отдыхая… дошёл до протекающего здесь акведука… Он потянулся к воде рукой… и остановился…

Он, вдруг, снова, притянул ладонь к себе… и стал вглядываться в неё. Его сознание кратковременно прояснилось…

«-…меня отправили во тьму! ГАД!.. Этот… повернувшийся торговец! Он сделал это… Тот, коего я толкнул…»

«Серый» рассмотрел на внешней стороне ладони, чуть заметную царапину…

– Это почерк… арканитов! Они… все арканиты… Арканиты проснулись… О! Отец!.. я… нет меня… уже…

«Серый» всё время ловил какие-то обрывки своих мыслей… которые он уже произносил вслух… Сначала тихо… а потом выкрикивая их… Последние слова он уже пробормотал в бессилии. Капюшон сполз с головы… и оголил его лик… Лик был пепельного цвета, будто тот упал в пепел и… вывозил в нём лицо… Волосы были обёрнуты какой-то тряпкой… но несколько прядей выпало из неё… Лик был с крупными чертами… но мало похожий на людской… был он не похож и на звериный… Редкие прохожие, кои появлялись здесь, в страхе бежали в сторону, увидев оседающее к земле, трясущееся существо… Более всего их поражали глаза – они были выпуклыми и смотрели зеленью злости на свою вытянутую ладонь…

– …они убили меня… ловко… Как… я сраз… у эт… о не… понял?.. – «мычал» неразборчиво «Серый».

В его голове, возникла странная картина, а в ней «всплыл» тот самый торговец, который услужливо уступил ему дорогу в толпе… «Серый» только сейчас понял, что дорогу ему уступил торговец иглами…

Эти неразборчивые слова стали последними для него – голова его затряслась… ноги подкосились… и он рухнул на акведук… утопив голову в воде…

Прохожие, увидев под плащом упавшего в акведук целый арсенал оружия, в страхе и ужасе, поспешили покинуть это зловещее место. Ведь, здесь могли объявиться товарищи упавшего… и попробуй докажи им, что ты здесь просто проходил мимо… Ничего хорошего, от сближения с телом упавшего в акведук, никто из них не находил. Люди, озираясь по сторонам, спешили покинуть эту тропинку, как можно быстрее…

В этот момент, из-за угла появился ещё один силуэт – очень похожий на привалившегося на акведук… И на нём был такой же серый плащ… как и на том, кто смертельно «утолил» жажду… в акведуке. Появившийся встал у аллеи акаций… и оглядывался по сторонам, будто отслеживая кого-то… Вот, его взгляд остановился на фигуре, повисшей на акведуке. В это же мгновение, появившийся бросился к нему. Скорость его перемещения, если бы кто-то видел её, поразила бы любого человека! Появившийся приподнял голову упавшего и… осторожно опустил его тело на землю. Как это ни странно, но тот был ещё жив. Его тело затряслось… и неестественно вытянулось. Послышался кашель… Умирающий с кашлем удалял из лёгких воду. Потом, он повернул свой пепельный лик к тому, кто его вытащил из акведука и что-то неразборчиво «зашипел» ему:

– …ше… мо… игл… с… – Его лик странно исказился, «стерев» со своей площади и нос, и губы.

Склонившийся над ним, быстро и ловко накинул на его голову сползший при падении капюшон, скрывая его исказившиеся черты. После этого он стал искать что-то на теле, видимо раны, но не нашёл ничего. Это повергло его в ступор, который продолжился несколько мгновений…

«Серый» снова дёрнулся всем телом… изгибаясь по-змеиному… Второй появившийся «серый» приподнял голову умирающего и «что-то» прошипел ему сам. Со стороны это звучало:

– … маль… шма… ль…

В этот момент, из акаций, появились две точно такие же фигуры. Они, также быстро, оказались рядом с лежащим и склонившимся над ним… Какое-то время слышалось шипение. Фигуры в серых плащах, что-то обсуждали меж собой… Потом, двое появившихся последними, легко подняли лежащее на земле тело, и все двинулись в сторону противоположную акаций…

Тот, кто первым нашёл тело умирающего, шёл позади всех. Он всё время оглядывался и озирался по сторонам… будто опасаясь появление кого-то. Что само по себе казалось странным – место опустело, став пустырём, который как будто обходили все живущие в Риме. Оглянувшись последний раз назад, серая фигура уже хотела исчезнуть в аллее, но… замерла.

Из-за акаций появилось две фигуры в чёрных плащах. Они шли твёрдой походкой и из-под их плащей выглядывало обнажённое оружие… Их появление заставило что-то прошипеть серого и двое идущих впереди, несущих тело, оглянулись. Они быстро опустили тело на землю и обнажили своё оружие, блеснув отточенной сталью. Три фигуры стали расходиться в стороны, готовясь встретить твёрдо шагающих на них «чёрных». Эти двое шагали прямо на них, как будто не замечая блеснувшего оружия и… зловещего шипения…

Когда до серых осталось шага четыре, черные развели в стороны свои мечи, будто обозначая ту территорию вокруг себя, кою каждый должен «наполнить» секущими ударами своих мечей… Серые, не ожидая более бросились в атаку, как змея бросается на свою жертву… Раздавшийся звон мечей, наполнил всё пространство меж задними тыльными стенами каких-то городских строений, аллеями акаций и звонко бежавшей воды в акведуке… Там, где аллея завершала свои заросли, виднелась колоннада толи храма, толи дворца, но в этой колоннаде звук схватки размножился до множественного эха… Меж звоном металла… были слышны нечленораздельные звуки, «шипящие» слога… и никакой людской речи. То, что происходило на пустыре меж зданиями напоминало пляску зловещих серо-чёрных фигур… Если бы не звон мечей, это можно было бы признать, как таинственное, театральное представление… Танец непарных фигур, который неистовствует здесь в специально закрытом от глаз ритуале. Меж тем выяснилось преимущество в росте Серых перед Чёрными. Они были выше своих соперников на полголовы… Но вот в технике владения мечами, они явно уступали своим противникам. Чёрные теснили три серые фигуры, двигаясь параллельно друг другу мерным, но наступательным шагом. Чёрные сражались очень искусно… и вскоре один из серых распластался на земле, истекая кровавым багрянцем, на глазах превращающимся в лужицу… Двое из серой партии, бросая взгляды на лежащие тела, первого и второго своих братьев, теперь, боролись с чёрными в равных составах смертельного «танца». Схватка продолжилась и ярость обеих сторон в ней не убавилась…

Один из серых, всё время что-то выкрикивал таинственно шипящие фразы… будто вызывая чью-то помощь. Словно призывал в своё оружие «чьи-то» невидимые, таинственные силы. Черные молчали… не выдавая никаких звуков. И серые, и чёрные плащи смешались в один общий «вихрь»… Скорость этого «вихря» не уменьшалась… И цвета, кои вертелись в нём, тоже смешались в один общий фон… и лишь изредка, в нём проглядывал то один, то другой плащ… Эти перемещения сражающихся удивительным образом не запутывало их развивающиеся за спинами длинные, до самой земли, плащи…

Развязка наступила неожиданно – один из партии «чёрных» совершил прорыв во фланг партии серых и… тот, кто первым оказывал помощь умирающему у акведука серому, оказался с отсечённой по локоть рукой… Её обрубок упал на тропинку с глухим стуком… словно булыжник. Поражённый серый упал на колени… из его локтевого сустава, пенясь, хлестала тёмная кровь… Он что-то причитал… но ничего нельзя было разобрать в тех звуках, кои он издавал, кроме шипения… Его правая рука выронила меч. Чёрный потянулся к капюшону… и стянул его. Лик серого был похож на того, кто умирал у акведука. Чёрный протянул к лику свою руку и потянул его… Лик странным образом потянулся следом за рукой… То, что тянулось… оказалось… живой маской… Чёрный чуть склонился над поверженным и произнёс:

– Что слуга Серого Демона, не помогли тебе твои заклинания! Не помогли и ухищрения твоего Бога из Пустоты! Здесь, вы чужие, даже, под живой маской! Но… надо сказать… ваши демоны… мастера… втирать нам глаза! Псы подземелий и последователи лунного культа БЕЗсильны перед Солнцем и его детьми. Мы вернулись… к истокам. Что? Не ожидали?!

Серый поднял то, что было его головой и ощерился злобной гримасой… Он издал зловещее шипение, кое вылилось в речь:

– … Тебе не понять… наших действий. Мы одели на ваш мир наше ярмо… Когда-нибудь оно задушит вас… Всех вас… Когда это произойдёт?.. Скоро… совсем скоро. Но, сначала ваш заблудший утвердитель Светлого наполнит своей кровью Зыбь Времени. Ха-ха-ха!.. Он… возомнил себя… очистившимся от той скверны… коей мы «поили» его столько времени?! Он решил, что, таким образом, достиг уровня его… предка?! Ха-ха-ха! Его предок прибыл из освещённой земли Севера… в нём была сила. Но… мы сломали её… Правда… не при жизни… А этого мы умертвим сами! Вы ничего не добьётесь… Подземелья для вас закрыты!.. Ха-ха-ха!.. Тьма вас не отпустит… ни вас… ни его… ни нас…