Текст книги "Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 2 «Уход Льва»"

– Я да! – Карталон выпятил грудь. – Об этом мне всё рассказали!

– Рассказали?! Кто же, Карталон?! – улыбался Гикет. – Дедушка, перед отъездом?! Он преподал тебе урок?!

– Нет. Не дедушка. Дед был вне города. Мне это рассказал смелый и славный воин! Он всегда рядом с дедом. Он был в Кастулоне и мы его встретили на торговых рядах! Мама пригласила его в гости от лица деда! Но дед, в тот вечер не появился в доме. И он мне рассказывал обо всех сражениях один. Он знает многое…

Гасдурбал не дал закончить сыну.

– А как его звали, сынок?! Имя ты помнишь? – выпалил он.

– Звали?.. – Карталон задумался, – Ну… от такой большой… как ты, папа! А звали его…

– Его звали Ферон, Гасдурбал. Ферон. – Позади Гасдурбала возникла нянька Биса, – Оттия ждала и брата Гасдрубала, но он не пришёл! А Ферон был здесь допоздна…

Биса, явно получила удовлетворение, от высказанного ею.

Гасдурбал стал сер лицом.

– Да, Ферон! – Подхватил Карталон, – Он очень искусный воин! Так говорят все! Он рассказал мне о экипировке воинов. Рассказал о тактике врага. Поведал о его отрядах, кои рыщут вдоль холмогорья… о схватках с врагом… Он не хотел этого рассказывать, но мама упросила… Она его хорошо знает.

– Да. Видимо, очень хорошо. – заметила Биса, стоя позади Гасдурбала.

Гасдурбал развернулся и в его глазах мелькнула молния.

– Ну, ладно, я пошла! У меня много хлопот по дому! – Биса растворилась за поворотом коридора.

Гасдрубал обернулся к сыну. Тот что-то продолжал ему рассказывать, но Гасдурбал не слышал его… В его голове вертелся вихрь. Вихрь мыслей.

«-…Ферон… вот откуда дует ветер! – злоба захлестнула Гикета, – Но как он узнал?! Как? Он, узнав о моём посольстве в ставку Титея… решил разыграть свою карту! Подлец!.. Впрочем, и я таков… Опять мы встретились… на одних и тех же рубежах… Но… у меня, действительно, был соперник… Был. Я об этом не знал. И его миссия в Картахене не случайна?! Скорее всего… Меня предупреждали… Но я не поверил… Хотя, что я осуждаю другого, будучи сам „замазанным“ по самое не могу!.. И он, и я выходит одного поля „ягодки“… Всё оказалось правдой… И я слепец! И он молодец… Он играл за моей спиной… Или я всё очень сильно приукрашиваю… Чувства вьют во мне клубок заблуждений?.. Эта Биса, способна на многое! Я видел её „призывные“ к себе взгляды! Ощутил их на себе! С тех самых пор, как она оказалась здесь… Оттия сама привела её в дом… Хотя, такие, видимо, посланы Богами… Чтобы будить зло в душах людей… Ладно… оставим пустышку… Так что с Фероном?! Он мне не друг. Это ясно, как день. И не был им никогда. Что с ним делать?! Приобщить к недругам? Он действовал за моей спиной… это не красит его… Хотя, что я знаю?! И знаю ли „что-то“?.. Клянусь Богами, я разберусь во всём и потом приму решение! Если, он действовал, с умыслом, он ответит мне за всё!.. Ответит…»

Гасдурбал обнял сына, не дослушав его рассказ, и резко повернувшись, пошёл к выходу из дома…

Карталон, замерев, провожал отца взглядом… Через мгновение, он, сорвавшись с места, побежал в сад, откуда раздавался голос вернувшейся матери…

Глава 5

Хван оглядывал место побоища… Тела воинов лежали, где в разброс, а где уже собранные в кучи. Но все были без доспехов. Это говорило о том, что победители задержались на этом месте довольно продолжительное время, чтобы собрать особо ценное оружие, а остальное или зарыть, спрятав таким образом, или утопить в той самой реке, коя шумела поблизости от места разгрома отряда Коха.

– Они сейчас отяжелели! У них скорее всего обоз с собранным оружием! – к Хвану подъехал один из его номархов, – мы догоним их!

– Да, настичь их мы сможем без труда, – отозвался другой.

Хван молчал, не произнося ни звука.

– Надо заметить, сын Гамилькара с уважением отнёсся к телам наших воинов. – Снова подал голос первый номарх. – Он выполнил часть нашей работы. Я, честно признаться, не ожидал этого от юнца! Значит, слова Гордея имеют под собой основание. Он хоть и юн, но имеет львиную хватку и смелость. Другой бы, как шакал, поджав хвост, тут же постарался покинуть место сражения. А этот, чувствует силу, и не торопился уходить с места! Но, оставшись на месте, он, конечно же, навредил себе. В этом его ошибка. Сказывается юность. Скоро он окажется в наших клещах!..

Хван молча выслушал этот вывод своего опытного номарха. Он, не спеша двигался по всему полю столкновения в направлении скал, на которых бесновались птицы.

– Что с птицами?! – услышал он вопрос у себя за спиной. – Они как будто проявляют недовольство, по поводу нашего появления здесь?!

– Да. Говорят, здесь не очень хорошее место. Даже, виттии не совались сюда просто так!

Только на это, опытный Хван резко отреагировал сейчас же:

– Только без предрассудков! Птицы глупы! Не становитесь похожими на них. Делаем выводы только из данных, доставляемых нашими дозорами и личным контактным визуальным изучением фактов. Я вижу, юнец рассчитал атаку идеально. И никакие птицы не помогали ему делать его расчёты! Сконцентрируйтесь на этом. Птицы, конечно же, сыграли против нас. Они выдали ему, что за ним идёт погоня. Но, мы же только гоним его, а силки у него впереди! Их «предательство» нам на руку. Куда идут следы обоза виттиев?

– Следы обоза теряются в северном направлении, Стратег. На россыпях камней. – Ответили ему, – Дальше они пропадают.

Хван обернулся.

– Как пропадают? Не могли же они взлететь?! Ищите! Они должны быть! – Хван выказал неудовольствие. – Мне важно знать куда отправились виттии.

– Почему ты думаешь, что это обоз виттиев, и он отделён от основной силы юнца, Стратег? – спросил его второй номарх.

– Потому что, если бы сын Гамилькара собрал наше оружие, он не повёз бы его никуда. Оно схоронено здесь или утоплено. Львёнок ушёл налегке.

– Разве такое может быть, Стратег! Не может юнец быть столь благоразумным. Он, конечно же, повезёт оружие к отцу, чтобы продемонстрировать свою военную удачу и удаль. Это свойство всех молодых стратегов! Мальчишки слишком любят разные «игрушки»! Надо продолжать искать следы повозок!

Хван скосил глаза на заметившего это.

– Да?! Ты судишь по себе, Бёрикс. Так бы поступил ты, в молодости. Не забывай, чей он сын! Но… ищите. Я вам не запрещаю поиски. Мне надо знать всё о нём. Как можно больше. Ищите. – Хван выглядел спокойным и равнодушным. – Но обоз виттиев надо найти. Там священное оружие. Если мы, привезём его Тестолапию – это будет нашим двойным успехом, вместе с поимкой львёнка. Мне кажется, он не слишком умён, как расписал его Гордей. Но и не такой середнячок, как наши опытные военачальники, каким был Кох. Мне кажется, у него хороший, опытный советник… или советчик. Может быть, к нему, кого-то поставил отец? В одном Гордей был прав – нам надо быть вдвойне осторожными! Вдвойне!

Это замечание Хвана, повлияло на двигавшихся рядом с ним. Все стали задумчивы и сосредоточенны. Так они проехали до скал. Навстречу им скакал какой-то всадник. Позади него, неслась его охрана. Видимо, это был ещё один военачальник, который первым прибыл на место побоища и ушёл вперёд намного дальше остальных.

– Мы нашли следы колонны юнца! Он двинулся к реке! Прикажи следовать за ним, Стратег! – Прискакавший резко осадил, взмыленную лошадь.

– Не спешим. Всё просчитываем и потом выступаем. Нам надо похоронить павших. – Отозвался Хван.

– О чём ты, Хван?! Надо действовать решительно! У нас десять тысяч копий! А там всего две тысячи всадников. Изрежем всех на куски! – недовольно отреагировал подскакавший.

– Ты, правда, слишком уж осторожный, Хван! Решим дело в одной битве! – поддержали его остальные номархи, кои были в окружении Хвана.

– Ты же сам послал в обход два отряда, Стратег?! Они обхватили с двух сторон эти холмы! Сядем на хвост, а они захлопнут так идеально изобретённую тобой западню!

Хван спокойно выслушал эти замечания.

– Я молю Богов, чтобы с одним из моих отрядов не случилось тоже самое, что и с отрядом Коха! Если и там, будет такой же расчёт, как и у вас, то всё может быть?! – Хван показал рукой на груды тел, сложенных в кучи.

Номархи переглянулись.

– Что же будем делать? – Спросили они.

– Сжимать петлю! Потихоньку сжимать! Вы же предлагаете порвать её, в погоне за быстрой победой! Будем ждать известий. Ждать и хоронить павших. Пусть, юнец сам объявится. Лишь бы, те, кто остался в наших охватывающих местность отрядах, не вообразили себя великими Стратегами! Ищите обоз виттиев! Ищите!..

Вскоре, из всех окрестностей этого места, стали заметны костры погребальных костров. Дымы устремились к вершинам холмов, и ещё выше, к облакам, как будто решили их напитать собой. Облака, неразрывной пеленой закрыли небо, как будто не желая пускать за свою границу, тех, кто вместе с этим дымом стремился преодолеть «барьер», создаваемый облачностью… Этим препятствием, как бы ставилась оценка их смертям, так как они хотели убить других, но внезапно смерть сама втянула их в свой пространственный плащ. Дымы смешивались с облачностью и наблюдавшие за этим смешиванием с земли люди, так до конца не поняли, куда угодили те, кто стал в новом воплощении судьбы сизым шлейфом дымов…

День угасал… Но дозоры так и не нашли новых следов обоза виттиев. Хван, немного расстроенный этим, испытывающий досаду, приказал готовиться к ночлегу, миновав скалы птичьего гомона. Люди, уставшие за день, от погребальных забот, валились с ног. Вскоре, только дозоры, выставленные во все стороны, бодрствовали в наступивших сумерках. Все остальные забылись сном, разбавленным ожиданием скорой победы и концом этой недавно начавшейся «травле», кою Хван объявил неугомонному «львёнку» Гамилькара Барки. То, что воины, так быстро забылись спокойным, крепким сном, несмотря на то что вокруг них была неизвестная, враждебная местность, совсем не располагающая к столь спокойной «беспечности», говорило, что отряд собран из самых стойких, закалённых походами, воинов. Тишина окутала окрестности… Только завывания и крик диких зверей, ещё не отошедших после охоты ко сну и шум крыльев, с возгласом атаки, ночных охотников – сов, прерывало этот мерный ночной шёпот трескотни ночных насекомых. Эта ария ночи, вместила в себя все описанные выше звуки, иногда так смешивая их происхождение, что только опытные уши дозорных могли распознать истину их принадлежности…

…Хван не спал. Он вслушивался в ночь, будто ожидая чего-то. Это настроение напало на него внезапно и тревога, расползшаяся в груди, отогнала сон. Так он проворочался несколько часов, что для людей пожилого возраста, совсем нередко, ибо сон, уже не является тем лекарством от дневных забот, коим считается в начале жизненного пути. Видимо, сознание привыкает к его вакцине и никакая, даже очень сильная усталость, не в силах выключить этот «тумблер» ночных сомнений и рассуждений. И только под самое утро, нега, способна одолеть тот барьер раздумий, который не пускает расслабляющий сон к «тумблеру» сознания. Так произошло и с Хваном – только под рассвет, он забылся сном, который уложил его в лодку «небытия» и повёз его по «волнам» сновидений…

…Он шёл по крутому склону, заросшему невысоким кустарником. Где-то, в этом кустарнике, упал подстреленный им жирный тетерев. Хван держал в руке тугой лук, которым отлично владел с самого юношества. Он, одним из его концов, раздвигал стебли кустов, заглядывая меж них и ожидая увидеть тушку того самого тетерева, пронзённую его стрелой. Этот поиск дичи необычайно увлёк его… Хван был заядлым охотником и всё своё время, свободное от походов, тратил на выслеживание диких зверей и охоту на пернатых. Это было его любимейшее занятие. Он развил в себе охотничий инстинкт до такой остроты, что даже угадывал с точностью четырёх к пяти, направление полёта «поднятой» им птицы. Также, он чувствовал направление с которой должен появиться хищный зверь, коего он гнал в травле… Вот и сейчас, он точно вычислил в своих «расчётах» в какую сторону полетит тетерев и его стрела, точно, полетела в заданном им направлении, настигая дичь… Твёрдая, не знающая промаха рука Хвана, отправила её вслед тетерева, взяв необходимое упреждение полёта «цели» и тушка, пронзённая стрелой, рассекая крыльями воздух, комом свалилась в кустарник…. Хван прислушался – тишина говорила, что тетерев или уже мёртв, или он затаился, чтобы не выдать своего присутствия, пытаясь избежать встречи с «охотником»…

Хвана гнал вперёд инстинкт охотника. Он, вместе с возбуждением и азартом, захлестнул всё сознание Хвана, подчинив и биение сердца, и полёт мысли… Он вложил в тетиву ещё одну стрелу, понимая, что может поднять из него ещё одного тетерева, или какого-нибудь мелкого хищника, убийство которого только добавит азарта в его охоту. К тому же, он знал, что такие хищники, как лиса, способны унести его добычу, оставив его с «носом»… Поэтому, Хван ускорился, осматривая этот участок кустарника.

Вдруг, после раздвигания очередных побегов кустарника, ему, прямо в лицо, бросился серый ком… Хван, ничего не понимая, испытывав инстинктивный страх и боль одновременно, от вцепившихся в лицо когтей, кои впились в щёки и скулы, бросил свой лук и выхватыватил, висевший на поясе, кинжал, коим вознамерился «срезать» зарвавшегося зверька. Он только замахнулся, как серый ком, сам «отлип» от него, взмахнув и ударив его крыльями по глазам и лицу… Хван спасая глаза, зажмурил их, понимая, что это не зверёк атаковал его. Это был сокол. Причём, сокол, как выяснилось, сам ожидал его в своей засаде! Так встретились два охотника. Встретились, не поделив места и времени охоты. Серый «ком» витал над ним, распустив свои когти и раздвинув в боевом крике свой клюв… Хван же старался смахнуть его, ударами тяжёлого кинжала, но кровь, заливала его глаза, ослепляя их… В этот момент, их глаза встретились… Хван увидел, что в очах атаковавшего, совершенно нет ни испуга, какой прослеживался у него, ни сомнения в победе… Впервые, Хван почувствовал неуверенность в своих силах… Он махал перед собой кинжалом, но всё безрезультатно, а сокол и не думал отступать, летая вокруг него и пытаясь повторить атаку… И тут Хван понял, что он вторгся в пределы его зоны охоты и вся дичь, коя летает в ней, рассматривается соколом как ему принадлежащая… Он готов пасть, но не отдать своей территории новоявленному охотнику, какого размера бы он не был и каким бы оружием не владел… Хван понял, что если он сейчас не уйдёт, не покинет этой зоны, он становится смертельным врагом сокола, и тот сделает всё, чтобы ослепить его… Хван, впервые за всё время своей азартной, охотничьей жизни, шагнул в густоту кустарника, отступая, даже не поднимая своего лука, понимая, что сокол, тут же «сядет» ему на голову и повторит атаку… В крике птицы был тот задор и отвага с яростью, кои выдавали в нём молодого, неопытного сокола, ещё не умудрённого жизнью, но от этого и становящегося не менее опасным соперником, каким бывает лютый зверь… Бросив лук, Хван, вытирая кровь, струящуюся по лицу, скрылся в чащобе… А в его ушах, раз за разом, повторялся крик сокола…

– …Хван..! Да проснись же, Стратег! Вставай, Хван!.. – До сознания Хвана, дошло, что его трясут за плечо, – Нападение, Хван! Наши люди погибли!..

До Хвана дошёл смысл последних фраз.

– Что-что? – Он открыл глаза. – Кто погиб? Где погибли?

Хван, выказывая отличную подготовку, несмотря на возраст, вскочил на ноги.

– Погибли на рассвете! Два дозора вырезаны полностью! Истреблены!

Хван вспомнил сон.

– Так. Поднимайте людей! В каком направлении погибшие дозоры? – Хван, в спешке, опоясывался поясом с мечом.

– С двух! И оба противоположны, Хван! Противоположны друг другу, Стратег!

– Что? Как противоположны?! – Хван замер, услышав это.

– Один дозор вырезан с тыла! другой от реки, впереди нас! – стоящие перед ним военачальники развели руками.

– Что вы говорите? Он что обошёл нас? Но как? – Хван снова вспомнил молодого сокола в своём сне. – Быть такого не может!

Перед ним мелькала серая тень атакующего сокола, коя облетала его со всех сторон.

Он оглядел всех своих военачальников.

– Это как раз то, чего я опасался вчера, – выдохнул он. – Мы из охотников, превратились в дичь! И место это… – Хван огляделся, – место нашего загона! Нас втравили в «травлю»! Усильте дозоры!..

Глава 6

Хвост колонны противника скрылся в лесу. Ганнибал повернулся к своим военачальникам.

– Как только они покажутся – начинаем! Пусть их дозоры обнаружат нас. Вы же уведёте их за собой, скрывшись в лесу. Сделайте вид, что испугались их численности. Надо, создать впечатление, будто бы мы, неожиданно сами напоролись на них и в спешке отступаем! Их головная конница, конечно же, бросится в погоню. Ведите её прямо на меня! Всем остальным стоять на местах, ничем не выказывая себя. Стоять до сигнала! С этой частью мы справимся сами. Когда появятся главные силы и бросятся на нас, пытаясь продавить – атакуйте! Это ваш выход! Слева крутой овраг, они постараются развернуться, чтобы создать оборону от вашей атаки и будут стеснены им. Это сомнёт их строй, сделает его нестойким. Места для разворота таких сил там нет. Это не может не сказаться на их настрое. Ряды будут скомканы, собраны в кучу – самое время для удара «священников»! Бьём на полном скаку, сметая всё на пути! Всё. По местам.

Это последнее высказывание Ганнибала, было подхвачено с воодушевлением. Номархи отрядов, с громким обсуждением задач предстоящего столкновения, расходились по местам своего сокрытия. Агнис, стоявшая за спиной Ганнибала, провожая взглядом разъехавшихся, произнесла вопрос:

– А главные силы вражеской колонны, они не поспеют сюда?

Ганнибал, одевая массивный, глухой шлем, который ему привёз Междамир, ответил:

– Я думаю, они будут несколько часов в смятении. Они не понимают откуда будет совершено нападение и будет ли оно. Они будут ждать нашего заявления о себе, или обнаружения нас дозорами. Когда же они услышат шум сражения, они конечно же поспешат на выручку. Но, если они пошлют одну конницу, то та может и успеет к концу дела, но они этого не сделают, Агнис, Хван не разобьёт свои силы на части. Он слишком опытен. К тому же, тех кого я отправил «беспокоить» их, соорудят на их пути несколько «неожиданностей». Агнис, тебе не надо быть со мною рядом. Когда я поведу в атаку воинов, оставайся на месте с воинами резерва. Это не приказ, а просьба. Так мне будет гораздо спокойней в самой битве. – Голос Ганнибала сквозь шлем, приобрёл металлический оттенок, хотя он говорил фразы спокойно и без намёка на эмоции.

Агнис, постучала пальцем по бронзе шлема.

– Обещаю. Как меняет голос этот шлем?! Он как будто говорит сам! Но, я услышала тебя, буду с резервом! Но и ты, не лезь вперёд, без надобности!

Ганнибал склонил голову в бронзе шлема:

– Хорошо. Будь благоразумной. И береги наше будущее. – Ганнибал поднял шлем на затылок и поцеловал девушку в щеку.

После этого, он снова опустил шлем, проверяя видимость по своим флангам. Удовлетворившись обзором, он проводил глазами отряды андалузцев, кои двигались и справа от него, и слева. Вместе с ними уходила часть всадников-священников кои должны были совершить свой удар. Все торопились занять свои места, перед атакой. Вскоре, все отряды «поглотил» лес, который располагался на склонах холмов… Тишина опустилась на него.

Но вот, впереди, где-то за лесом, послышался гул труб и шум начавшейся внезапно схватки… раздался треска копий и звон мечей, перемешанный криками и возгласами людей. Ганнибал понял, его головной отряд – дозор вступил в дело, атаковав дозоры врага… Вслед сигналам труб, кои подали всадники головного отряда Ганнибала, заревело множество рогов. Их рык, становился всё громче… и ближе. Его длительное звучание, сигнализировало о том, что их головной отряд, рассеяв дозоры врага, отступает в их направлении… Шум схватки стих. Всё внимание, было обращено на впереди лежащий лес, откуда должен был показаться головной отряд их дозора и следовавшая за ним погоня. Это была самая тревожная, угнетающая доля времени. Когда сердце, изготовившись к бою, ещё не видит врага и ожидает его появления, не зная в каком количестве и качестве он появится… Ганнибал оглядел передние ряды своих воинов и видел, как они в нетерпении теребили оружие, в ожидании появления врага. Здесь, угадывался опыт многих ветеранов, кои очень сильно отличались от молодых воинов. Их лица не выражали того беспокойства, кое испытывал даже сам Ганнибал, хоть и старался сохранить внешнее спокойствие, зная, что за ним, сейчас, искоса, наблюдают сотни глаз… Но вот опытные воины, приподняли свои копья – это было сигналом, что они уже определили примерное расстояние до врага и вот-вот, должен появиться головной, отступающий отряд. Отряд, должен был выскочить из леса, но не скакать прямо на них, а свернув, поскакать вдоль кромки леса, в коем укрылась засада Ганнибала, заворачивая, далее, вправо и скакать вдоль всей её протяжённости к крутому холму, где, как должно было показаться неприятелю, был тупик для отступающих…

Ганнибал повернулся к лесу, в голове прикидывая число врага, кое может появиться против них. От этой первой фазы боя, зависело очень многое в задумке юного стратега. Противник, должен был обнаружив их, впопыхах разворачиваться и тем самым, создать помеху для тех своих сил, кои устремились к ним на помощь и несутся следом. Чем больше сил, Ганнибал свяжет в этой схватке боем, тем легче будет тем, кто совершает обходной манёвр. На этих, душещипательных мыслях, размышления сына Гамилькара оборвались – из леса, стали появляться всадники его головного отряда…

…Первыми из леса, выскочили андалузцы. Их всадники развернулись и в момент появления врага, лихо атаковали их оторвавшиеся в погоне десятки вражеской конницы, кои неслись за тяжёлыми «священниками»… Уже к появлению основной массы всадников неприятеля, андалузцы, вновь став задними, повернулись и понеслись вслед «священникам», кои выполняя задумку своего стратега, двигались вдоль кромки леса… Враг появился в очень большом количестве. Вера в свой успех, влекла его вперёд. Они знали о нескольких своих отрядах, кои обходят отряд зарвавшегося «львёнка» и торопились связать боем его силы. Непрерывный гул рогов, говорил, что к месту будущей схватки, несутся главные силы с их военачальником во главе… Головные отряды Ганнибала насчитывали две сотни: сотня «священников» и сотня андалузцев. Они неслись к крутому склону Холма, который спускал свои густые, заросшие чащобой склоны к самой балке меж холмов. То, что отряды «львёнка» повернули в вправо, не было подозрительным для неприятеля – так как если бы они втянулись прямо, то на пологом склоне их бы настигли очень быстро, так как скорость движения бы замедлилась, а где бы и вовсе встала, из-за чащобы леса и их охват с флангов был бы неминуем. Повернув же, они тем самым, оставляли для себя некоторый манёвр и, для ищущих себе спасение от истребления людей, это было вполне логичное поведение. Враг торжествовал, видя впереди себя крутые склоны и понимая, что, если не здесь, то там, они станут ловушкой для их обидчиков…

Неприятель, уже несколькими сотнями вырвался из леса и повернувшись поскакал за отступающими… Вслед, них, появлялись всё новые и новые сотни… Наступили последние доли ожидания сигнала к атаке… Враг уже заполнил балку своим множеством… Храп возбуждённых лошадей, крик, гомом сотен людей, понукающих своих скакунов… все эти звуки заполнили балку и впереди расположенный лес…

– Агнис! Иди за спины лучников! И примени своё искусство! Твоё место там весь бой! Покажи, чему ты выучила андалузцев!..

Агнис улыбнулась, она всё время этого похода, обучала стрельбе из лука сотню андалузцев, коих отобрала сама. И именно эту сотню, Ганнибал, как резерв, отвёл назад, с двойной целью – поддержать его атаку выстрелами лучников и оставлением, хоть какого-то резерва, на критический момент боя.

– …Я думаю наши стрелы внесут вклад в общую победу! – Отозвалась Агнис, исчезая за спинами воинов.

Ганнибал снова повернулся к неприятелю. Враг, «вылившись» из леса, строился лавиной разворачиваясь вправо… Вот волна лавины двинулась за передовыми отрядами, кои уже достигли крутого склона и оттуда донеслись звуки начавшегося столкновения… За первой лавиной, стала строиться вторая… а за ней, уже показывалась третья… Теперь численность врага, стала мешать сама себе, так как те, кто вываливался из леса не знали истинной протяжённости балки меж холмов… К тому же, те кто оказался в балке в последний момент, уже не понимали в какой стороне враг, так как не видели его бегства… и должны были, только на слух начавшейся схватки, принимать решение о своём построениях и движении… Общая сутолока, стала заметна в рядах врага…

Но, всё же, несмотря на начавшееся сражение, правее себя, военачальники неприятеля, решили разведать и впереди стоявший против них, лес, расположенный на пологих склонах холмов… От одной из «лавин», отделилось несколько десятков всадников, видимо, следопытов, и те иноходью, двинулись к краю леса. Их движение, совпало с тем местом, где находился сам Ганнибал и расположившиеся за ним лучники… Не доехав до края леса, ста шагов, следопыты врага встали, бросая взгляды на сам лес и в то направление, где уже «гремел» бой. По всему, было видно, что они, что-то заподозрили, в лесу, который находился перед ними…

Вдруг, один из первых следопытов, схватился за голову и повалился на землю… В этот же момент, трое из находившихся рядом, «осели» вместе с лошадьми к высокой траве… Следопыты, стали поворачивать лошадей, но в этот момент, рой стрел накрыл их основную группу и воины воочию увидели, чего достигли своими тренировками, отобранные Агнис всадники-андалузцы. Из всех следопытов, только двое вырвались из «круга» смерти, очерченного стрелами и понеслись к своим… но ускакали недалеко – обоих нагнали стрелы.

Дальше выжидать не было уже смысла. Ганнибал поднял копьё, давая знак трубачу. Враг, к этому времени заполнил балку полностью, своим скопищем ограничив свою манёвренность. Ганнибал кивнул и трубач, дал долгий, протяжный, призывный сигнал, подхваченный и другими трубами. Весь край всадников Ганнибала, следом за ним тронулись вперёд, за край кромки леса…

Враг, увидев смерть своих следопытов, испытал ярость и бросился, на появившегося противника, который ровными рядами всадников, появлялся на высоте пологого подъёма в холм, выезжая из леса… Причём, эти враги, не понимали, что это не тот неприятель, коего они преследовали до этого, решив, что тот разбился на части, при своём бегстве. Ряды, бросившихся в атаку, кельтских всадников уже проносились над поверженными телами своих следопытов… Вся эта масса, была одержима одним порывом – атакой и местью! Они видели, что их численность преобладает над теми, кто появился из леса и полностью уверовали в свой успех, понимая, что всадники врага, увидев их численность, засомневаются в своей победе… Это только укрепило их гнев и ярость, и впереди, во главе атаки, неслись самые отважные номархи кельтов, кои рассчитывали своим напором, продавить строй появившегося противника. Их расчёт, в общем, был правильным. Такая масса конницы не могла не продавить построение неприятеля, который не разгонялся им навстречу. Любой военачальник, служивший в коннице, знал это. И поэтому, лавина врага, набрав пробивную скорость, как таран, неслась на появившегося неприятеля, коему, как они понимали, деться было некуда – он был загнан в тупик.

…Волна атакующих, летела вперёд. Позади них, была суматоха, так как те, кто появится в последний момент, уже не ориентировались: – где враг? где фронт? где основная схватка сражения?! Вот меж ними осталось полста лошадиных шагов…

И вдруг, передние ряды всадников врага, миновав тела погибших следопытов, полетели с лошадей кувырком, вслед за своими же скакунами… Всё смешалось в миг. Храп, ржание животных, крики отчаянья седоков, шум и топот копыт, наседающих на них следующих рядов всадников… Весь фронт атаки, скомкался, упал, превратился в нестройный, сумасшедший «ком» беснующихся тел всадников… Лавина замерла, смялась, перемешалась… Ни о каком пробивном ударе уже не шла и речь… Напор следующих позади всадников, только усугубил положение… Вся балка покрылась «буграми» тел лошадей и всадников атакующих кельтов… Лошади бились в конвульсиях боли и ужаса… Последующие всадники, останавливая атаку, рассмотрели в высокой траве и мелком кустарнике, хорошо замаскированные «ежи» хитроумных врагов. Их было огромное количество… Враг был потрясён… Ежи, были расставлены особым способом, двойными, тройными кольцами, опоясывая высокие участки травы и кустарника… Причём, они были растянуты и линией навстречу их предполагаемой атаке, так что когда всадники своей лавиной напоролись на первую их линию, они, смешиваясь, уже налетали и на другие колючие ловушки, растаскивая и прямые участки ежей, кои глубоко «вошли» в их сторону атаки… Это полностью сбило спесь всего напора и атаки врага. Их неприятель, оказывается не бросился на утёк, а ждал и заманивал их в смертельные «тиски», как до этого, заманил Коху…

Ежи, расставленные Ганнибалом по всему периметру кромки леса, имели двойную задачу. Враг должен был не только потерять огромное количество всадников, но и утратить боевой задор, от вида столь неожиданных потерь. Это задумка полностью удалась. Хотя, чуть не была выведана следопытами врага, кои не удостоверившись в своих выводах, решили выяснить причину поворота преследуемого отряда, вправо… Теперь, после столь огромного количества жертв, отступить, перед откровенно смеющимся врагом, для кельтов было неприемлемо. И вся беснующаяся масса противника Ганнибала, уже перебиралась через ещё «живой вал» жертв ловушки. Сначала десятками, потом более крупными группами, они бросались в схватку, с поджидающими их рядами отряда Ганнибала, до которых оставалось преодолеть последние десятки шагов. Но в этот момент, снова заревела труба и через головы рядов обороняющихся, вновь полетели стрелы, находя новые жертвы… И вновь, лошади, получив тяжёлые стрелы в свой круп, падали на передние ноги, храпя и отчаянно, с болью в голосе, по-конски, «жалуясь» на свою судьбу… Схватка закипела, но испытав «спазм» атакующих волн всадников, что не могло сказаться на настрое кельтов, началась не так, как ожидали кельты и их номархи. Атакующие поняли, что с ними произошла та же ошибка, что и с Кохой – недооценка врага, обернувшаяся страшными потерями…. Рога ревели беспрерывно, взывая к отваге и сплочённости. Конный бой уже кипел по всему периметру кромки леса…

…Противник Ганнибала, а он видел, что он уже появился всем своим числом, рассчитывал на затяжное сражение, кое позволит подойти тем отрядам, кои обходили юного Стратега с трёх сторон. Сам Хван, должен был захлопнуть мышеловку, коя предназначалась неистовому «щенку». Враг слышал, что правее его, тоже идёт сражение, но уже знал, что там его передовые отряды «прижали» передовые дозоры врага к склону и, поэтому, несколько не проявлял беспокойства по поводу того «шума». Главные силы «щенка» были перед ними – они это видели! Видели и флаг Баркидов, который развивался в самой середине сражения…