Текст книги "Своя не своя жизнь"

– Какие ссылки? Ах да, прости, хорошо, что напомнил. Сейчас сделаю. А чего тебя так квантовая механика заинтересовала?

– Да сам не знаю. Просто интересно. Вот объясни мне, пожалуйста, может такое быть, что я взял и перескочил вдруг в иной мир, где мама замужем за кем-то другим?

– Папа, ну это уже фантастика. Ведь квантовая механика на уровне элементарных частиц хорошо работает, а ты о людях. Но в принципе, если считать, что квантуется все вплоть до социальных явлений, то да. Сейчас люди даже о квантовой психологии заговорили. Но это пока настолько абстрактные вещи, что никто ничего определенного сказать не может.

– Ничего себе! Квантовая психология. Звучит-то как! Но если чисто теоретически рассуждать: может такое быть, что я перескочил, а в том мире у мамы другой муж?

– Чисто теоретически так рассуждать можно.

– И куда он денется, когда я появлюсь?

– А тут снова несколько возможностей – соответственно, очередное расслоение на новые параллельные миры. В части этих миров ты появляешься, и прежний муж просто исчезает, как будто и не было его вообще. А в части миров есть и он, и ты. Тут сложнее, любовный треугольник получится! В первом случае не только проще, но ты ничего не должен и заметить.

– Это как?

– А вот так, ты же не просто перескочил. Ты занял место в параллельном мире с новой памятью, и все.

– Стоп, стоп, стоп. Вот это особенно важно. Ты хочешь сказать, что нельзя перескочить в новый мир, сохранив память из прошлого мира, о прошлой жизни?

– Подожди, я сам начинаю путаться, – Коля задумывается, но потом продолжает. – Никогда о такой возможности не читал. Но в принципе можно и так. Почему нет? Есть какое-то число параллельных миров, где перескочивший не приобретает новую память, а сохраняет прежнюю. Но, б-р-р… не хотел бы я на его месте оказаться. Представляешь, попал в другую реальность, а помнишь прежнюю, о новой вообще ничего не знаешь. Ужас какой-то! Успокаивает только то, что квантовая механика справедлива для элементарных частиц, атомов и так далее, а у них памяти нет.

Эх, дорогой мой Коля, знал бы ты, что этот самый «б-р-р», на месте которого ты не хотел бы оказаться, за одним столом сейчас с тобой сидит.

– А как с квантовой психологией? Сам же говорил!

– Папа, ну это удел единиц, которых весь остальной научный мир пока слабо понимает. Скорей всего, просто чушь.

– А если не чушь?

– Тогда, папа, это Нобелевская премия однозначно! – улыбается Коля.

– Понятно. Договорились, сын, с тебя ссылки. Пока закончим, а то мама возвращается.

– Хорошо, пришлю тебе ссылки. И сам посмотрю. Заинтересовал ты меня. Похоже, я сам многого не понимаю. Но в любом случае мне совсем не хочется, чтобы было так, как ты сейчас спрашивал.

– В смысле?

– А вот в каком смысле. Если есть мир, где ты не женат на маме, то там нет меня. А это ужасно, согласись!

– Что я слышу! – стремительно входя в комнату, Ева с ходу реагирует на услышанные ею заключительные слова сына. – Твой папа мечтает поменять меня на кого-то? Наверное, нашел помоложе и «покрасивше».

– Ева, ну что ты в самом деле? Мы просто с Колей обсуждаем актуальные проблемы квантовой физики.

– Проблема не в том, что вы тут обсуждаете, а в том, на каком примере, – Ева поучительно поднимает вверх указательный палец. – А я-то думаю, почему ты свихнулся в последние дни на этих параллельных мирах? А все банально: расхотелось быть моим мужем и намечен побег в параллельный мир!

Затаившаяся около кончиков губ Евы еле заметная улыбка показывает ее подлинное, одетое в толстую шубу напускной строгости восприятие наших с Колей умозрительных построений.

– И вообще, Андрей, ты меня уже начинаешь доставать своими параллельными мирами, – следы улыбки исчезают с лица моей жены. – Сколько можно талдычить об одном и том же? Ну, я понимаю, что само по себе интересно. Но ты словно свихнулся. Раньше такого за тобой не замечалось. Скажи мне, случилось что-нибудь?

– Ева, не волнуйся. С чего ты решила? Ничего не случилось, все как обычно, – безбожно вру я, ощущая сладкий вкус лжи во спасение. – Давайте лучше еще по кусочку тортика съедим, а то он до завтра не дотянет.

– Дотянет, он в морозильник поместится, но давайте еще по кусочку! Завтра разгрузочный день себе устрою, фигуру беречь надо. А сегодня пусть будет праздник живота! – Ева отрезает всем по очередной порции лакомства. – Давайте, мальчики, так: тортик, чай и на боковую. Засиделись, а завтра вставать как обычно.

– Мне ко второй паре! – радостно возвещает Коля.

– Это еще почему? – лоб Евы подозрительно хмурится.

– Семинарист заболел.

– Ладно, но нам с отцом все равно с утра пораньше. Я первая сейчас в душ пойду, Андрей, ты потом и не забудь…

– Да постираю я носки, Ева, точно не забуду. Зачем ты каждый вечер напоминаешь?

– Я тебе много раз говорила: будешь сам помнить, я буду молчать. Все просто.

– Так я же помню.

– Удивительная вещь! В кои-то веки… А торт и правда вкусный попался.

* * *

Вот и походит к концу моя опоздавшая на целых двадцать четыре года свадьба. Удивительный вечер, светлый такой, теплый, уютный! Может, еще фотографии посмотреть? А где альбом? Наверное, Ева убрала, пока я посуду домывал. Где он хранится? Ладно, разберемся потом, завтра. И как у нее получается сто дел сразу делать? Пока я три тарелки да столько же чашек вымыл, она успела переодеться в свой красный халат, привести стол в обычное состояние. Но это Коля, наверное, стол в компактную форму перестраивал. Не важно. Все равно, Ева – это чудо!

Когда я возвращаюсь из ванной, уступив место под душем заждавшемуся сыну, Ева уже лежит под одеялом и что-то набивает на клавиатуре ноутбука. Увидев меня, она смущенно улыбается:

– Андрюша, я сейчас, я быстро. Обнаружила в «Одноклассниках» непрочитанные сообщения, надо ответить.

– Не торопись! Мы же еще не закончили, все успеем.

– В смысле?

– Сегодня у нас что? Свадьба! Согласна?

– Согласна. Но к чему ты клонишь?

– К тому, что после свадьбы бывает первая брачная ночь.

– С ума сошел, что ли? Сегодня не свадьба, а всего лишь ее годовщина, к тому же не круглая, а завтра вставать рано. На настоящую свадьбу отпуск, между прочим, дают за свой счет.

– Ева, ну мы же договорились, что сегодня будет настоящая свадьба. Если хочешь, то дубль два. Я тебя умоляю!

– Во-первых, мы не в кино снимаемся. Это там дубли. Во-вторых, в первую брачную ночь вообще-то положено трезвыми быть, а ты уже прилично вина нацедил, да и я тоже. Голова слегка кружится. А в-третьих… в-третьих, Андрюша, я согласна!

Мои глаза расширяются от счастья до размеров всей Вселенной, сердце бешено колотится в груди.

– Но только, Андрей, со всеми мерами предохранения. И не спорь! Так надо. У меня сейчас дни соответствующие. Ты же знаешь.

Я ничего не знаю ни о каких днях, но готов выполнить любые просьбы Евы.

* * *

Я летаю с пятого неба на седьмое, потом возвращаюсь назад, словно раскачиваюсь на гигантских качелях счастья. Сердце то замирает, то начинает неудержимо рваться к звездам. Блаженство пронизывает каждую клеточку моего тела. Кажется, что вокруг нет ничего: ни скомканного одеяла на Евиной половине тахты, ни чехарды стыдливо заглядывающих в наше окно далеких огоньков соседнего дома, ни потолка, ни пола, ни стен. Нет даже наших тел, а есть только их слияние. И времени нет. Его заменила вечность.

9

Какая удивительная штука – время. Сегодня четверг, еще недели не прошло с прогулки на Лысую гору, а то, что было раньше, начинает казаться каким-то далеким, даже нереальным. Это как вышел на работу из отпуска и уже через пару-тройку дней словно и не было беззаботного лежания на песочке, теплого ласкового моря, финиковых пальм вокруг, шведского стола в отеле, где можно вволю насладиться экзотическими вкусовыми ощущениями. А тут снова бумажки, поручения начальства, бесконечные звонки в какой-нибудь Минпромторг, планерки по понедельникам. И уходит ласковое море с песочком и пальмами вдаль, уплывает в глубины памяти. Даже непонятно становится: а был ли вообще этот пролетевший, словно одно мгновение, отпуск?

Так и сейчас: сижу в метро, еду с работы и уже не могу себе представить свой дом без Евы, без Коли, без нашей семьи. Будто не было никогда пустой, непоправимо гигантской для одного человека двухкомнатной квартиры с изредка приходившими гостевыми женами. Нет, нет, все они прекрасные женщины, я им ужасно благодарен, особенно Юле, сумевшей привнести в мою жизнь кусочек настоящей теплоты, но как же все-таки хорошо, что прежнее мое существование подернулось дымкой времени, стало далеким и уже… уже не моим.

А еще мне пока сказочно везет. Надо бы постучать по деревяшке. Но где в нынешнем метро взять эту самую деревяшку? Всюду пластик. Пока ни одного серьезного прокола. Правда, я до сих пор многого не знаю. Если честно сказать, то почти ничего не знаю. Даже как выглядит машина Евы и где она работает. Ладно, черт с ней, с машиной, да и место работы непринципиально. Важнее другое. Важнее обрести ощущение тех прожитых Евой без меня наших совместных лет. Интересно, я, оказывается, уже называю про себя эти годы нашими. Хотя и не знаю о них пока почти ничего. Какой-то клубок разрозненных эпизодов, картинок, образов в голове – вот все, что имеется на сегодня.

Но уже есть почти неделя нашей настоящей совместной жизни, жизни с обретенной мною Евой. Вспоминаю, как мы с ней дружно проспали утром во вторник после фантастической первой брачной ночи. Первой для меня, но Ева потом призналась, что ей было даже лучше, чем двадцать четыре года назад.

Меня в то утро разбудил толчок в плечо:

– Андрей, бегом! Мы проспали. Вставай!

Непонимающим первым движением я протер слипшиеся веки и ощутил бьющий прямо в глаза поток утреннего сентябрьского света.

– Завтракать некогда! Сейчас быстренько по чашке кофе – и все, вперед. Давай я тебя все-таки на машине подвезу. Позвоню на работу, скажу, что сломалось что-нибудь дома.

Прошлая жизнь напоминает о себе: нет, я не хочу ехать в легковушке, даже с Евой:

– Да не надо, я успеваю. Ты, главное, сама не опоздай. А то нехорошо: вчера отпрашивалась пораньше, сегодня опаздываешь.

– Да уж, не припомню, чтобы со мной такое бывало. И будильник дважды звонил. Ума не приложу, почему не услышала. Сроду я не просыпала. Даже мама еще в школе удивлялась: «Как у тебя дочка так получается?» – при воспоминании об Анне Борисовне по щеке Евы начинает стекать слезинка. – Знаешь, как мама в тебе души не чаяла?

– Конечно, знаю, я всю жизнь это чувствовал, – безумно приятно отвечать, когда ничего не надо придумывать и угадывать.

В моей настоящей жизни, хотя сейчас уже не разберешь, которая из них настоящая, Анна Борисовна была… Даже не знаю, как и объяснить… кем она для меня была. Матерью? Нет, пожалуй. Ведь я потерял родителей хоть и очень рано, но все-таки будучи уже взрослым. Поэтому маму мне никто не мог заменить: ни тетя Тоня, ни Анна Борисовна. Тогда кем же она мне была? Не могу сформулировать. Сказать, что просто светлым и добрым человеком? Но это совсем ни о чем. Просто я сам чувствую, кем была Анна Борисовна. А зачем тогда искать формулировки? Мне-то они не нужны.

В первый раз я увидел Анну Борисовну на пятом курсе. Была весна, уже тепло на улице, конец марта, наверное. Вот сейчас совсем не могу понять, зачем я забрел в 8-ю столовую. От геофака далеко, на краю универа стоит, наши там не бывают. Вот ребят из первого гума[8]8
  Первый гум – распространенное среди студентов и преподавателей МГУ неформальное название первого гуманитарного корпуса.


[Закрыть] и астрономов много, но это понятно, они учатся рядом.

На втором этаже, в стороне от основной раздачи, стоял передвижной прилавок с мороженым. Возле него клубились студенты, точнее, в основном студентки. Я, испытывая удовольствие от только что поглощенного обеда, машинально начал обходить толпу девушек, пробираясь к выходу. И в этот момент ощутил прикосновение к своему рукаву:

– Андрей, вот не ожидала тебя здесь увидеть!

Ева, улыбаясь, стояла передо мной с двумя металлическими вазочками, в которых уютно расположились разноцветные шарики мороженого.

– И я тебя тоже, – смутился я от неожиданности встречи. – Я вообще-то случайно сюда зашел. Решил перед встречей с шефом[9]9
  Пимушев имеет в виду научного руководителя.


[Закрыть] по универу погулять, ну и заглянул пообедать.

– А я на сегодня уже все, на факультет не вернусь. Ко мне мама приехала! – поделилась своей радостью Ева. – Идем мороженое с нами есть! Я тебя с ней познакомлю.

– Да нет, вам, наверное, поговорить надо. А я только мешать буду, – в мои планы никак не входило знакомство с матерью одной из одногруппниц.

– Мама хочет с тобой познакомиться, – в голосе Евы появилась железная нотка. – А тут такой удобный случай.

– Откуда она вообще про меня знает? – удивление так и выплескивалось из меня.

– Ну, я рассказала, – смутилась Ева, и ее щеки покрылись румянцем. – Но ты не подумай ничего! Просто я маме обо всех наших рассказывала. Ну, о группе и не только, о других однокурсниках тоже. И мама кое с кем уже знакома. С Лизой Мясниковой, с Олей Козловой…

– Это же твои подруги, – перебил я Еву. – Так что насчет них неудивительно. А я?

– Мама хочет с тобою познакомиться, – в голос Евы повторно вернулся металл.

– Ладно, – согласился я, взглянув на свои часы. – Но только недолго. Меня шеф через 40 минут ждет, а еще до ГЗ нужно дойти.

Удовлетворенно улыбнувшись, Ева повернулась и двинулась по направлению к окну. Она несла алюминиевые вазочки с мороженым, словно драгоценные амфоры. Я плелся сзади, досадуя, что придется минут десять, а то и все пятнадцать потерять на ничего не значащий разговор с абсолютно незнакомой мне женщиной, пусть даже и матерью одной из моих одногруппниц.

Если бы я знал тогда, что знакомлюсь с женщиной, которой спустя годы буду часто звонить и даже приезжать к ней в поисках утраченной мною Евы, слушать ее рассказы, пытаться следовать ее советам… Ох, если бы видеть свою будущую жизнь заранее, скольких фатальных ошибок можно было бы избежать! А с другой стороны, когда знаешь, что будет, это тоже, наверное, ужасно. Недаром мы с Евой на днях «Горы Судьбы» Карсака вспоминали.

За столиком сбоку сидела и смотрела в окно в направлении трехзалки[10]10
  Трехзалка – один из спортивных корпусов МГУ, в котором располагаются три зала для занятий различными игровыми видами спорта.


[Закрыть] женщина лет примерно сорока пяти с тщательно уложенными волосами и микроскопически выверенной линией челки.

– Мама! – окликнула ее Ева. – Познакомься, это Андрей Пимушев из нашей группы.

– Здравствуйте, Андрей! – улыбнулась мне обладательница безукоризненной челки. – Рада с Вами познакомиться. А что же Вы без мороженого?

– Здравствуйте, – немного поперхнувшись непонятно почему, выдавил я из себя ответное приветствие. – Мне надо уже скоро бежать к научному руководителю, поэтому я как-нибудь без мороженого. А как Вас зовут?

– Ой, простите, я думала, что Ева Вам сказала. Анна Борисовна, – глаза моей новой знакомой излучали тепло и какой-то покой.

– Очень приятно, – автоматически произнес я, находясь во власти ее взгляда.

– Мне тоже, – снова улыбнулась Анна Борисовна. – О дипломе с научным руководителем будете говорить? А тема какая?

– Да примерно как у Евы. Мы же на одной кафедре экономической географии СССР. Я территориальным размещением экономики в столичной агломерации занимаюсь.

– А дальше что? Куда распределяетесь?

– Вообще-то меня в аспирантуру рекомендовали, – сам не понимаю почему, но я тогда сильно смутился.

– Это хорошо, – снова улыбнулась Анна Борисовна. – Успехов Вам. Скоро разлетитесь все, разбежитесь. Ева вот домой вернется, в горисполком наш ее на работу берут.

Я машинально кивнул головой, хотя даже не знал точно, куда ее распределили. Сейчас воспоминания о том, что я практически не обращал внимания на Еву, когда она в течение целых пяти лет, да еще каких лет, самых лучших в жизни, была рядом, скребут мою душу, словно увесистый драчевый напильник. Странный я все-таки человек! Не замечать годами девушку, которую вижу каждый будний день, к которой могу подойти, спросить о чем-то, просто непринужденно заговорить, а потом, утратив такую возможность, неожиданно для самого себя понять, что никого лучше нее нет на всем белом свете, и годами, даже десятилетиями безнадежно мечтать прожить вместе с ней свою жизнь. Где же я был тогда, в студенческие годы, дурак несчастный? А ведь заглядывался иногда на Еву. И что? Разок пригласил посмотреть Лефортово – и все? Ну, еще пара-тройка незначительных событий такого же рода.

Потом мне всегда казалось, что Ева в студенческие годы была ко мне неравнодушна. Я скрупулезно вспоминал каждый брошенный на меня взгляд, который можно было трактовать в свою пользу. Даже завуалированно спрашивал об этом Еву в своих письмах, практически всегда остававшихся неотвеченными. А что, если спросить ее об этом сейчас, когда вернусь домой? Рискованно, конечно. Другой Андрей наверняка множество раз интересовался. А если под предлогом той игры, которую я предложил, – рассказать прожитую жизнь через призму своих впечатлений? А что, можно рассказать через призму чужих впечатлений? Дурацкий вопрос. Впрочем, можно, наверное, артисты ведь так делают, система Станиславского, вроде, называется. Да, надо будет спросить. Тем более, что играть в предложенную мною игру мы так и не начали. Ева, наверное, подумала, что это была лишь мимолетная странная фантазия, навеянная романтической годовщиной свадьбы. А как она еще могла подумать? Она же не знает, что ей судьба мужа подменила, который ни черта не знает о том, что было.

В памяти снова всплывает картинка с Анной Борисовной за столиком у окна в восьмой столовой. Сколько лет уже прошло, а кажется, что будто сижу вместе с ней и Евой прямо сейчас.

– Вообще, я считаю, что экономическая география – вещь очень важная, поэтому Вам с Евой будет чем заняться. Вот у нас, например, город курортный, да и вокруг одни курорты. Но все же не могут на них работать, правильно? – улыбнулась мне, продолжая разговор, Анна Борисовна.

– Но, наверное, есть какие-то предприятия, – я не очень уверенно произносил общие слова, лихорадочно стремясь припомнить состояние промышленности региона Кавминвод.

– Да, Пятигорску повезло в этом плане. У нас заводы есть и не один, мебельная фабрика. Мы вот в прошлом году в отпуск ездили в Анапу. Знаете, есть проблема курортных городов. И в газетах об этом тоже пишут. Она не только экономическая, но больше даже социальная. Школьники с детства видят в основном тех, кто приезжает отдыхать. И создается впечатление, что вся жизнь – это море, пляж, танцы, вино. Появляется тяга к легкой курортной жизни. А то, что люди 11 месяцев в году работают, чтобы иметь возможность свой отпуск так провести, ребята не видят.

Рассуждение Анны Борисовны мне показалось более уместным для семинара по научному коммунизму, и я поспешил перевести разговор в более личное русло:

– А Вы какое-то отношение к воспитанию имеете?

– Прямое! – рассмеялась Анна Борисовна. – Целых двух детей воспитала! Один пример прямо перед Вами сидит. А по профессии я технолог, на Пятигорсксельмаше работаю.

– Наверное, все-таки не совсем правильно размещать промпредприятия в курортном месте, – я начал генерировать мысли, оправдывающие близкое получение диплома специалиста по экономической географии. – Воздух, вода минеральная – это же главное в ваших краях.

– Так я с этого и начинала разговор. Тут Вам и Еве флаг в руки! Спроектируйте так, чтобы и экология не пострадала, и людям было где работать. Кстати, у нас в Пятигорске промпредприятия за город практически все выведены, на запад. А знаете, чем наш завод занимается?

– Нет, – отрицательно помотал головой я, понимая, что экзамен Анне Борисовне я бы не сдал.

– Мы инкубаторы выпускаем. Таких предприятий мало в стране.

Инкубаторы – это все, конечно, интересно, но я начал поглядывать на часы. К шефу на встречу уже стоит потихоньку выдвигаться. Да и просьбу Евы о знакомстве с ее мамой я выполнил, так что совесть чиста и на душе, как говорится, спокойно.

Мое настроение не осталось не замеченным со стороны Анны Борисовны:

– Андрей, Вы торопитесь? А чего Вы себе мороженого так и не взяли? Не любите? А вот мы с Евой любим и даже очень!

– Анна Борисовна! – слегка задетый повторным упоминанием про мороженое как можно мягче ответил я. – Времени мало, меня же научный руководитель скоро ждет. А еще до ГЗ дойти надо, на лифте подняться. Так что с мороженым сегодня не получится. Про Ваш завод действительно очень интересно. Первый раз в жизни вижу человека, который участвует в производстве такой редкой продукции. У меня все представление об инкубаторах повестью Носова ограничивается.

– Чем-чем? – удивилась Ева, впервые вклинившись в наш разговор.

– Ну, у Носова есть повесть детская. Там ребята самодельный инкубатор сделали и цыплят из яиц высиживали[11]11
  Андрей имеет в виду повесть Н. Носова «Веселая семейка».


[Закрыть]. Ты что, не читала?

– Не-е-ет, – разочарованно протянула Ева.

– Читала, доча, ты просто забыла, – начала расставлять точки над «i» Анна Борисовна. – Мы с тобой вместе ее читали классе в третьем. Она еще в «Библиотеке пионера» есть.

– А, чего-то припоминаю, – похоже, Ева решила не спорить с матерью, а возможно, действительно что-то вспомнила.

– Ну, у нас совсем другие инкубаторы, гигантские, – заулыбалась Анна Борисовна. – А вообще ребята у Носова толковые, изобретательные.

Я еще раз бросил взгляд на часы и начал подниматься из-за стола:

– Анна Борисовна, мне пора уже. Очень рад был познакомиться с Вами. До свидания.

– До свидания, Андрей, я тоже рада была познакомиться. Желаю Вам успешно защитить диплом и поступить в аспирантуру. Может быть, когда-нибудь и увидимся еще.

Я тогда не мог и предполагать, что следующая встреча с Анной Борисовной произойдет через много лет, а до этого я бесчисленное число раз буду звонить ей по телефону, изливать душу и надеяться на чудо. Но и до первого звонка, когда Анна Борисовна неожиданно возьмет из рук Евы трубку и сразу обратится ко мне на «ты», пройдет еще несколько лет.

* * *

Скоро уже будет «Алтуфьево», мне выходить. Неудивительно, что сцена знакомства с Анной Борисовной вновь пришла мне на память. Я столько раз за прошедшие годы представлял ее во всех деталях, неудержимо стремился назад, в тот весенний день с освещенными солнышком алюминиевыми вазочками, в которых лакомо виднелись разноцветные шарики мороженого. Как же мне хотелось вновь попасть туда, в прошлое, все изменить и начать жизнь заново! Но это было тогда, раньше. А сейчас-то что? Может, именно с того дня и потекла моя жизнь и жизнь Евы совсем по иной дорожке?

Надо будут спросить, помнит ли она, как познакомила меня со своей мамой. Только аккуратно, вдруг в этой жизни все происходило совсем не так. У Анны Борисовны уже не спросишь. Четыре года прошло, почти четыре, как ее не стало.

Мой звонок, как рассказал потом Митя, был последним в жизни Анны Борисовны. В списке вызовов ее мобильного телефона дальше пустота. Анна Борисовна непривычно слабым голосом успела сообщить мне, что легла на внеочередную химиотерапию в Ставрополе. И все, на следующий день ее не стало. Правда, Митя сообщил мне об этом только через неделю. Наверное, не хотел видеть меня на похоронах. На похоронах, на которых не было Евы. С ней отсутствовала связь уже несколько недель, забралась в очередной раз туда, где ни интернета, ни сотовых вышек. Так Ева и не простилась со своей мамой.

Стоп! А вдруг в этом мире Анна Борисовна жива? Нет, у Евы же слезы были, когда она вспоминала во вторник утром, ну, когда мы проспали. Может быть, она тут поменьше мучилась? Очень надеюсь. Хотя и там Анна Борисовна хорошо химиотерапию переносила, даже врачи удивлялись. Лет шесть лечение ей жизни добавило.

Ладно, хватит о грустном. Лучше настроюсь на приход домой. Что-то я расслабляться стал. Уже неделя скоро новой жизни, а я ее ни разу серьезно не прокололся, если не считать свадебного костюма. Похоже, мне просто фантастически везет. К чему бы это? Сколько веревочке не виться… Нет, точно хватит так думать, иначе и беду накаркать можно.

* * *

Беду я все-таки накаркал. Или просто везение кончилось. Когда-то это должно было случиться! Удар за ударом. Не вечер, а сплошной ад! Даже вспоминать – и то сразу дрожь бьет. А начиналось ведь весьма неплохо.

Когда я пришел домой, квартира была пуста. Странно, конечно, я уже привык, что Ева раньше меня дома оказывается. Хотя мы в одинаковое время работу заканчиваем, если я правильно понимаю. Но мне далеко ехать, с пересадками. А Ева на машине. И, видимо, где-то в центре работает. Черт, печально, что я до сих пор не знаю о ней даже таких элементарных вещей.

Зато, пользуясь внезапно случившимся одиночеством, мне удалось в шкафу отыскать свидетельство о нашем браке. Мое предположение подтвердилось. Ева оставила свою фамилию. Почему? Не понравилась моя? Если положить руку на сердце, то Селезнева звучит все-таки получше, чем Пимушева. Признаю. Но все равно обидно.

Странное существо – человек. Я, во всяком случае. Да скажи мне кто неделю назад, что Ева будет со мной, то стал бы я обращать внимание на такую мелочь, как девичья фамилия? А тут на тебе, Ева под боком, можно и о фамилии погрустить. Дурак ты, Андрей Николаевич, хоть вторые полвека уже разменял, нашел о чем думать! Радуйся, что счастье тебе привалило, да моли судьбу, чтобы назад не загреметь на какой-нибудь Лысой горе. Все, к черту! Селезнева так Селезнева, просто приму к сведению, может, когда и удастся спросить, но это потом.

Только я собрался поискать другие документы, как в двери начал проворачиваться ключ.

– Ева, ты? – крикнул я, не выглядывая в прихожую.

– Нет, папа, – ответил мне Колин голос. – А что, мама еще не пришла? Кстати, пока не забыл, я тебе на почту новую порцию ссылок по параллельным мирам отправил. Там часть статей с формулами. В случае чего можешь эти места пропускать и смотреть только выводы.

– Хорошо, сын, спасибо. Потолкуем потом еще на эту тему. Я чем дальше читаю, тем меньше понимаю.

– Так это всегда так. А в географии разве по-другому?

– География – наука описательная. Да и вообще попроще, чем физика, тем более квантовая. Ладно, потом поговорим, а то мама сейчас, наверное, уже придет.

Вынужденно прекратив поиск документов в шкафу, я засел за ноутбук, чтобы посмотреть новые Колины ссылки. И так увлекся, что пропустил приход Евы. Очнулся лишь от ее поцелуя в мою щеку:

– Привет! Ух ты, какой колючий! Не брился, что ли?

– Евочка, привет! Да не успел еще. И в душе пока не был – сразу тебе признаюсь. Я недавно пришел.

– В душе не был, сам колючий, но про ноутбук не забыл. Что изучаем? Так… Опять параллельные миры? Ты не свихнулся на них, часом? Марш в ванную! Нет, подожди минутку. Я пакет с продуктами в машине забыла. Сходи, пожалуйста, принеси. Он на заднем сидении лежит, увидишь.

Внутри меня все похолодело и оборвалось. Вот оно и началось! Ну почему я, дурак последний, за почти неделю не смог найти повод узнать, как Евина машина выглядит? Где теперь ее искать? Во дворе? Там, наверное. Гаражей вблизи у нас нет, парковок специальных тоже не знаю. Точно во дворе, больше негде. Но там тачек разных немеряно. Все карманы заставлены, даже с торца, не с того, где год постройки, а с другого, газон утыкан. Вечно грязь после каждого дождя от колес.

– Ева, а может, Колю попросишь? Он уже дома, а я в ванную собрался.

Мое спасительное предложение мгновенно разбивается Евой вдребезги:

– Коле я тоже дело сейчас найду. И вообще я не понимаю. Элементарная вещь: спуститься вниз и принести пакет с продуктами. Что, руки отвалятся? Кто-то, кстати, двадцать четыре года назад обещал меня всю жизнь на руках носить, а тут пакет несчастный лень принести! Ладно, самой придется идти.

Ну что ж, чему быть, того не миновать. В состоянии движущегося прямиком на гильотину произношу дежурные слова:

– Нет, что ты, я схожу, конечно.

– Куда пошел? – голос Евы останавливает меня около двери и вселяет надежду, что гильотина отменяется.

Но напрасно. Оказывается, Ева остановила меня лишь затем, чтобы вручить ключи от машины.

Обильно покрываясь холодным потом, я медленно спустился по лестнице. Зажатый в кулаке чип-ключ превратился в моего самого главного врага на свете. Чудо, случись, пожалуйста, еще раз! Избавь меня от поисков Евиной машины. Я и ключом-то толком пользоваться не умею. Как ее, машину эту, открыть, даже если найду? На что нажимать? А закрыть потом как?

Пройдены последние ступени нашей подъездной лестницы. До чего же она короткая! Раньше не замечал никогда, а сейчас как ни растягивал спуск – ничего не получилось. Ладно, делать нечего: в омут так в омут. И я побрел вдоль припаркованных там и сям автомобилей самых разных расцветок. Наверное, у Евы какой-то женский цвет использован? Красный, например. Вон стоит яркая машинка, оранжевая. Может, она? Нет, пожалуй. Я эту оранжевую машину по своей прежней жизни помню. Вечно она чуть наискосок от нашего подъезда стоит, в глаза всегда бросается. А кто ездит на ней – не знаю, мне это до лампочки. Так где же Евина? Очень много черных стоит. Странно, почему люди черный цвет выбирают. Торжественность и значимость ищут? А по мне, это цвет больше для кладбища подходящий. Лучше что-то поярче, повеселее. Интересно, а Ева советовалась со мной, в смысле, с другим Андреем, когда машину покупала? Если да, то я, скорей всего, сказал бы ей насчет яркой расцветки. А раз я, то и другой Андрей тоже. Ведь он – это я, а я – это он.

Черт, время идет. Наверное, минут десять уже прошло, а я все туплю. Стоп, у меня же чип-ключ в кулаке зажат. Если сейчас им воспользоваться, то только Евина машина должна открыться? Я же видел много раз, как при этом начинают мигать фары, да и звук раздается. И что, сейчас идти по всем парковочным карманам и на ключ давить? Так машины кое-где чуть ли не в два ряда стоят. Вдруг я не увижу, какая из них фарами заморгает?

Надо что-то делать. Время летит, будь оно проклято.

– Андрей Николаевич! – машет мне рукой невесть откуда взявшаяся девушка. – Добрый вечер!

Только этого мне еще не хватало. Мой взгляд изучающим образом прошелся по фигурке девушки, но ни на чем не остановился. Курточка легкая, джинсы, кроссовки. Тепло сегодня, почти как летом. Волосы длинные, по плечам. Все как у всех. Кто это такая, что она за десять метров начинает мне рукой махать и окликать? Могла просто мимо пройти, я ведь на машины смотрел, а не на нее.

– Добрый вечер! – ответил я и снова продолжил движение вдоль припаркованных машин.

Девушка уже готова была изгладиться из моей памяти, но не тут-то было.

– Андрей Николаевич, а Вы что, машину, что ли, свою найти не можете?

Откуда она об этом узнала? Я вновь посмотрел на девушку и увидел ее взгляд, обращенный на чип-ключ в моей прижатой от волнения к груди руке.

– Вы не в тут сторону идете, – не унималась незнакомка. – Вон она стоит!

Рука девушки вытягивается в направлении соседнего подъезда, мимо которого я уже проходил.