Текст книги "Байкал. Край солнца и легенд"

Но и иркутяне не сидят на месте, и себя показывают, и с другими странами знакомятся. И у них немало искренних друзей по всему миру. А потому Иркутск имеет целый набор городов-побратимов, об этом говорит и топонимика, и малые памятники. На улице Канадзава, рядом с площадью Кирова, установлен монумент в честь давних российско-японских связей – японский фонтан в миниатюре Котодзиторо. Его близнец красуется в центральном парке японского города Канадзава, и иркутский двойник посылает ему привет из-под сени лиственниц и кленов. Текст на монументе гласит: «…этот памятный монумент на величественной и красивой российской земле свидетельство дружбы между городами Иркутск и Судзуки, как пожелание мира между народами обеих стран». Он выполнен в виде синтоистского храма, стоящего на треножнике; один вид его напоминает о чем-то заморском, не присущем славянскому мировоззрению.

Улица Канадзавы получила своё название в 1967 г., японский город своим уютом и теплом был чем-то похож, как принято считать, на «восточносибирскую столицу». Но главное, города стали побратимами, а в этом месте расположился Информационный центр Иркутского отделения общества Россия – Япония. А в 1994 г. по проекту японской стороны и архитектора Мимуры установили монумент российско-японских связей. А надпись на памятнике начинается со слов благодарности Джайкокую Кодаю и его соратникам, которые положили начало российским отношениям с Японией ещё в XVIII в. Кто же это такой?

После 248 дней дрейфа судно японского мореплавателя Д. Кодая потерпело кораблекрушение у берегов Камчатки. Одиннадцать человек команды осталось в живых, шесть – умерло. Чтобы вернуться на родину, команда построила примитивный деревянный бот и доплыла до Охотска. Содействовать их возвращению домой мог только генерал-губернатор Восточной Сибири. Японцы решили не ждать его ответа, а для ускорения решения своей участи самостоятельно отправились через Якутск в Иркутск, но сюда добралось лишь пять человек. Впоследствии Кодай, при содействии известного путешественника и исследователя Сибири Э.Г. Лаксмана (имя которого, кстати, отражено на фронтоне краеведческого музея), поехал в Санкт-Петербург и добился аудиенции у Екатерины II, которая повелела снарядить для возвращения в Японию корабль. Только через 9 лет и 9 месяцев Кодай и двое его спутников смогли попасть на родину. Предпринятое российским правительством плавание к берегам Японии для возвращения Кодая стало первым шагом для установления дипломатических отношений Япония – Россия. О долгом возвращении на родину японцев и их жизни в России снят российско-японский фильм «Сны о России».

Связи Иркутска с японцами укреплялись в русле развития отношений между нашими странами. Дело осложнилось в послевоенные годы. В городских музеях представлены целые экспозиции на тему «Японцы в сибирском плену (1945–1956)». После подписания в 1991 г. советско-японского соглашения по проблеме интернирования военнопленных в России официально признан вклад японцев в восстановление послевоенного хозяйства в нашей стране. Для бывших военнопленных учрежден даже памятный знак «За созидательный труд на российской земле».

В 1945 г. почти 600-тысячная японская армия, взятая в плен в Маньчжурии, была перемещена в сибирские и дальневосточные лагеря. Примерно каждый десятый не вернулся на родину. Только в Иркутской области существует более 80 кладбищ японских военнопленных; памятные обелиски установлены на кладбищах в Иркутске, Шелехове и в посёлке Листвянка, где в пади Крестовой находился один из лагерей.

Многое в области создано руками японцев, и это помнят благодарные иркутяне. При участии японских военнопленных строилась железная дорога Тайшет – Братск, работали они на лесоповале в пос. Шаманка, делали первое в Иркутске асфальтовое покрытие на улице Карла Маркса, строили трамвайное депо и вели укладку первых трамвайных рельсов в городе.

Японцы настолько почитают могилы своих сородичей, что мэр города Ниагара, отец японского премьер-министра, завещал похоронить половину своего праха на японском кладбище в Шелехове, среди могил своих однополчан императорской армии. Сибиряки тщательно заботятся и ухаживают за могилами граждан соседней страны. За последние годы несколько тысяч японских захоронений перевезено на родину, по традиции японец должен покоиться в японской земле.

Памятник туристу

Ещё можно упомянуть Эйфелеву башню по улице Урицкого как знак любви иркутян к путешествиям. Тут прогуливаются только пешеходы, машины могут проехать по ней только поздно ночью. Это одна из старинных центральных улиц, здесь располагались лавки, магазины, торговавшие чаями, чайные со множеством сопутствующих угощений – блинов, сладостей, варений, хлебов. Как и сто лет назад, она ныне остаётся торговой, но уже не для ширпотреба и дешевых закусочных, а для модных шоптуров и стильных кафе. Парижская достопримечательность вполне доступна созерцанию – высота её едва превышает пару человеческих ростов. Рядом кафе – на ту же французскую тему, сразу не поймешь, с какой французской землей побратимствует иркутская, а информационных объяснений рядом не имеется. На самом деле Эйфелевых башен в приангарской столице даже две, и возле любой можно изловчиться и сфотографироваться так, будто только что вернулся с Елисейских Полей. Вполне соответствует мини-формату амбиций! И тогда фраза «Подари мне Париж!» не будет звучать столь отстраненно и неосуществимо.

Пешеходная улица Урицкого вместила много архитектурных образцов, несмотря на свой немногим более чем столетний возраст. Здесь присутствует антик и классика, ренессанс и модерн; к застройке улицы приложили свои руки многие именитые купцы, но, тем не менее, она представляет собой единый ансамбль, который составляют здания близкого назначения. Так, универмаг «Детский мир» (универмаг Мерецкого, 1885) представляет собой яркий образец «послепожарного» иркутского стиля модерн: декоративное убранство прихотливо и живописно, экспрессивны выражения лиц на лепных масках, причудливый узор сплетается из фантастических цветов. В стиле модерн оформлены и интерьеры; парадная лестница с гнутыми элегантными латунными перилами завершается знаменитым витражом-картиной с городским пейзажем.

Вообще, по фасадам в центре Иркутска можно изучать старинные архитектурные традиции. Разнообразие украшений просто поражает и даже самой унылой стене придают значимость. Здесь медальоны и гирлянды, перевитые лентами, цветочный и растительный декор; а то высоко на фронтоне, словно на сцене, свесив ноги, веселятся ангелочки, не обращая внимания на суетливую толпу внизу.

Самая известная Аллея звёзд, конечно, находится в Голливуде, но есть свои звездные дорожки и в других местах, в том числе и в Иркутске. По пути к кинотеатру «Звёздный» есть плиты, точно повторяющие легендарные звезды. И для иркутян эта киноаллея – настоящий путь к мировым блокбастерам и лидерам кинопроката.

Есть в Иркутске и свой Биг-Бен, и в скверике на улице Ленина можно долго ждать, пока часы на башне пробьют… сколько-нибудь. И после этого дружно запеть: «Лондон, гудбай, Лондон, прощай, пора домой». У нас и дома есть свой Биг-Бен…

Завершает список архитектурно-культурных копий уменьшенная модель Сиднейского оперного театра, открытого на Австралийском континенте в 1973 г. королевой Великобритании Елизаветой II. С тех пор это визитная карточка Сиднея, а в Иркутске копия данной заокеанской архитектурной композиции является визитной карточкой острова «Юность».

Иркутская «Эйфелева» башня

Ген странствий в крови у местных жителей. Об этом свидетельствует ещё один памятник, правда, уже в самой Иркутской области, в Ольхонском районе. Здесь решили увековечить бродягу, который отважился переплыть Байкал с бурятского берега на иркутский в утлой лодке. Четырехметровый бронзовый памятник бродяге воздвигнут на обочине автотрассы Еланцы – Сахюрта, в красивом месте, где открывается панорама с видом на Байкал, недалеко от переправы на Ольхон.

Сооружение представляет собой мраморную плиту, на которой высечен текст песни и крест. Памятник неслучайно установили поблизости к озеру – слова, сопутствующие мелодии, непосредственно связаны с ним: «Бродяга к Байкалу подходит, рыбацкую лодку берет и грустную песню заводит, про родину что-то поёт».

Летом 2013 г. в Тажеранских степях появилась скульптура бронзового орла, тоже символа свободолюбия и независимости, как и бродяжий дух. Сейчас она уже стала сакральным местом, к которому подъезжают не только местные жители для совершения обрядов, но и многочисленные туристы, едущие на Байкал – остров Ольхон и Малое море (широкий пролив между этим островным участком и Большой землей). Скульптура является тотемом территории – орел веками почитаем степным народом, белый орел является символом Ольхона. Вес скульптуры – 4 тонны, высота колонны, на которой возвышается птица, – 7,5 метра, а размах крыльев орла – 5 метров.

Байкальский след в Москве

Иркутяне любят путешествовать. Но Москва далеко, на Запад лететь долго и дорого. Поэтому доступная заграница – Китай и Монголия, куда можно запросто доехать на машине. Иркутяне признаются, что в их родном городе часто рекламируют тех, кто уехал и чего-то добился. Земляков чтут, а знаменитых – особенно. Впрочем, есть какая-то душевная необходимость возвращения к своим истокам…

У памятника орлу

На малой родине начинается жизненный круг человека, отсюда выходят дороги в пространство и время. Но сюда же рвутся и сердца из дальних стран, ностальгические притяжения тянут в сибирские края истосковавшиеся души, сюда возвращаются, чтобы поклониться родным пенатам. Признанием в любви к милому душе краю звучат слова знаменитого иркутянина, известного писателя В.Г. Распутина: «Стоит Иркутск, умудренный историей и жизнью, спокойно и мудро, зная себе цену, в меру знаменитый и прежней славой, и новой, в меру скромный, издавна культурный, традиционно гостеприимный… стоит Иркутск, наделенный долгой и взыскательной памятью камня своего и дерева, с любовью и немалым удивлением взирающий на дела нынешних своих граждан, по-родительски оберегающий их от зноя и холода, дающий им жизнь, приют, работу, родину и вечность».

Где бы ни находились иркутяне, они помнят о своих истоках. Так иркутское землячество «Байкал» в Москве организует выставки, презентации книг, вечера. В первых числах декабря и в начале мая те, кто не забывает о своих сибирских корнях, ездит на 42-й километр Волоколамского шоссе, где установлен памятник воинам-сибирякам. Это уже стало традицией для иркутского землячества. Это Ленино-Снегиревский мемориальный комплекс воинам-сибирякам «Рубеж Славы» в посёлке Ленино перед въездом в Снегири; это своеобразный музей военной техники под открытым небом.

Экспозиция музея посвящена 16-й армии под командованием К.К. Рокосовского. Здесь проходил последний рубеж, на котором было остановлено наступление немецких войск. На высокой платформе разместили танк Т-34–85 и бетонные пирамиды – надолбы. На территории музея также располагается мемориальный комплекс «Воинам-сибирякам»: на плитах увековечена память о двух армиях, а также высечен поименный список 19 воинов-сибиряков, удостоенных звания Героев Советского Союза в ходе битвы под Москвой. На танковой площадке представлен один из немногих сохранившихся немецких тяжёлых танков «тигр».

Этот подмосковный мемориал как бы принимает эстафету у Иркутского Вечного огня на Нижней набережной (архитектор В.Н. Федорин, главный художник В.Г. Смагин), тоже посвященного памяти воинов-сибиряков, павших в боях против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Вечный огонь зажжен в 1975 г. от факела, доставленного эстафетой от стен Московского Кремля с Могилы Неизвестного Солдата. Эта же эстафета доставила капсулу со священной землей с братской могилы на Ленинградском шоссе, в которой до 1968 г. покоились останки неизвестного солдата. Итак, круг замкнулся: Москва – Иркутск – Ленинградское шоссе. Как говорится, далее везде и всегда. Речь о памяти – в городах и весях, где шли бои и где ныне помнят о погибших…

На фронт за годы войны ушло 211 тысяч иркутян, четверть из них не вернулась домой. 70 уроженцев Иркутской области получили во время войны звание Героя Советского Союза. Имена 37 Героев Советского Союза высечены на центральной стене крыла здания администрации Иркутской области. Напротив находится плита полированного гранита с Вечным огнем.

В 1995 г. на Нижней набережной Иркутска построена смотровая площадка с видом на Ангару (архитекторы В.Г. Смагин и В.Ф. Бух) и открыта Аллея ветеранов, продолжившая мемориал «Вечный огонь». Перед выходом на виадук установлен бюст генерал-лейтенанта А.П. Белобородова. Ежегодно здесь в День Победы проводятся массовые торжественные мероприятия в память о погибших воинах.

Ещё одним центром притяжения для восточносибирских жителей, укоренившихся в российской столице, является ресторан бурят-монгольской кухни «Сэлэнгэ», открытый с 2010 г. на месте известного музыкального кафе «Синяя птица» в Москве по Малой Дмитровке, 23/15. Так на местном наречии звучит самый крупный приток Байкала – река Селенга. Буряты и монголы, а также другие коренные народности, издавна населявшие край, вели преимущественно кочевой образ жизни и в силу природно-климатических условий занимались преимущественно скотоводством; поэтому основное место в бурят-монгольской (и тибетской) кухне занимают мясные блюда.

Вечный огонь в Иркутске

Кормят здесь очень интересно, а опытные люди знают, что ходить сюда нужно в первую очередь на буузы (позы). Речь идёт о пельменях особой лепки, классическая форма имитирует юрту (кстати, такая в ресторане тоже имеется). Кафе в Бурятии со специфичными блюдами так и называют «позная». Есть буузы, напоминающие буддийские ступы, которых немало в этом горностепном крае. Суть одна: рубленое мясо, завернутое в тесто; но бывают буузы с бараниной и говядиной (свининой) или монгольские – говядина с курдючным жиром. Есть буузы рекомендуют как хинкали: откусывать и выпивать бульон, затем можно перейти и к мясу. Вкусно и очень сытно! К закуске подходит соленый омуль или сиг. Супы тоже особые – «Пустыня Гоби» (с жареной слоеной лепешкой) и «Чингисхан» (под крышкой из теста). Из горячих блюд нельзя также пропустить хугабша – печень в тонкой пленке жира. В чисто мужской компании к мясу будет кстати тарасун – молочная водка (официанты, кстати, могут рассказать, как её возгоняют в полевых условиях). В более трезвом обществе можно ограничиться горячим подсоленным чаем с молоком.

Город на костях

В черте Иркутска находится двенадцать мест захоронений, часть из которых лежит под городской застройкой. Отсюда и рассказы о привидениях, и тема для экскурсионных гидов, и пища для досужих разговоров…

Например, старое немецкое кладбище XVIII–XIX вв. сегодня покрыто асфальтом. К нему подходит улица Ленина, которая разветвляется на улицы 3 Июля и Седова. От скитского кладбища (XIX в. – 1930 г.) осталась Михайло-Архангельская церковь на въезде в Ново-Ленино. Над частью территории Старо-Глазковского погоста в Свердловском районе проходит трамвайное полотно. На месте старого мусульманского кладбища XIX в. сейчас стоит здание торговой фирмы «Меха Сибири». В Иркутске-2, по территории бывшего кладбища, располагавшегося на станции Иннокентьевская, проходит железная дорога. На месте закрытых в ХХ в. Знаменского и Рабочеслободского кладбищ – мест последнего упокоения иркутян – жилые дома по улице Освобождения.

Интерьер ресторана «Сэлэнгэ»

В здании областного суда на улице Пролетарской по ночам якобы слышатся странные звуки, шепот, шорохи… Иногда люди видят в темноте чьи-то неясные силуэты. В подвалах целого ряда домов неоднократно находили человеческие кости. Известно, что в 1879 г. в Иркутске приключился крупный пожар. Выгорело 75 кварталов, погибло много людей. Возможно, здание суда построено на месте пожарища. По другой версии, останки принадлежат жертвам Гражданской войны или сталинских репрессий.

В госпитале ветеранов войн, построенном в Юбилейном в 1996 г., потусторонняя сила, как рассказывают окрестные жители, завелась относительно недавно. То вдруг раздается топот невидимых ног, то чья-то рука распахивает двери, то раздаточный стол на колесиках катится сам по себе… Однажды две сотрудницы поздно ночью увидели, будто трубка телефонного аппарата сама собой несколько раз поднялась и опустилась. То вдруг дверца холодильника с силой открылась, отпружинила и самопроизвольно захлопнулась. Охранник госпиталя, находясь в трезвом состоянии, как-то ночью услышал, как у изголовья шуршат бумаги; но, подняв и повернув голову, увидел лишь смятые на полу газеты…

Несколько раз здание освящали, но «безобразия» не прекращаются. Поговаривают, причина в том, что госпиталь построен на болоте…

Странности происходят и в другой клинике, «Микрохирургия глаза». Некоторые пациенты жалуются, что видели призрачные силуэты, а ночью кто-то давит им на грудь. Дежурные медсестры по ночам слышат шаги и шорохи…

Пожалуй, самым «знаменитым», в кавычках, естественно, местом в плане кладбищенской заброшенности является погост (а ныне парк) при Входо-Иерусалимской церкви (по улице Коммунаров, бывшей Главной Иерусалимской). В 1793 г. была на возвышении выделена площадка под городское кладбище и заложена каменная церковь во имя Входа Господня в Иерусалим. С того времени и повелось называть и погост, и гору Иерусалимскими. В 1932 г. атеистическая волна выгнала церковников, горсовет принял решение о закрытии церкви, а также кладбища и переоборудования его под парк культуры и отдыха. Хотя как это понимать: закрыть кладбище? И устроить на могилах пустырь, или хуже того, пустить его под застройку? Большего кощунства, наверное, и придумать нельзя. Но воинствующим безбожникам всё нипочем, вся эта память для них – божьи сказки; но ведь одно из того, что отличает людей от бессловесных тварей, – это память и почитание усопших, поминовение их на кладбищах. И нет большего греха (и не только по христианским канонам), чем надругательство над могилами…

А мы ходили по кладбищенскому парку, переступая через могильные плиты. В течение двух десятилетий, говорят, были снесены все памятники на погосте. В 1957 г. на костях многих поколений иркутян (общей численностью до ста тысяч!), знаменитых и безвестных, был открыт парк «культуры». Теперь, уже в парке, сохранились и обихаживают могилы декабриста И.В. Поджио и писателя М.Г. Загоскина. По аллеям установлены фонари без света. Оказывается, когда стали протягивать подземный кабель, начали натыкаться на кладбищенские кости, рабочие отказались продолжать работу, потом и вся затея заглохла. На наши недоуменные вопросы по поводу парка на кладбище, представители горадминистрации, которые показывали нам парадное лицо города, просто пожали плечами: вроде бы всё возвращается в нормальное «богоугодное» русло. Но как же возвращается, когда на окраине кладбища мы встречаем детский парк аттракционов с разносящейся из динамиков музыкой?..

Входо-Иерусалимская церковь

Из-за нехватки места люди продолжают строительство и даже устройство увеселительных площадок на местах захоронений. Так попирается неписаный вековой закон: мертвым – мертвое, а живым – живое.

Иркутск считается одним из крупнейших городов Сибири. Но есть у него и другая слава, аномальная. Здесь произошло несколько крупных авиакатастроф. Одна из них – 6 декабря 1997 г. в Иркутске-2. Самый крупный в мире самолёт «Руслан», перевозивший два «Су-27» во Вьетнам, упал при взлёте на жилой массив по улице Гражданской; воздушный лайнер, заправленный 40 т топлива, рухнул на жилой дом. Погибло 72 человека, из них 14 детей. В память о погибших на месте трагедии было решено построить Рождественскую церковь. Здравомыслящие уверены, никакой мистики здесь нет, просто жилмассивы расположены очень близко к аэропорту…

А вот парапсихологи иного мнения и уверены: это неспроста – ведь город стоит буквально на костях, и, как говорится, подобное притягивает подобное. По количеству будто бы наблюдаемых призраков Иркутск может поспорить даже с такими мегаполисами, как Москва и Санкт-Петербург. Но есть здесь и места, свободные ото всякой чертовщины.

Надгробные плиты и сегодня открыты взору посетителей парка

По мнению директора Иркутского центра информационных технологий Виталия Григорьева, наиболее неблагоприятны для жизни с точки зрения биоэнергетики районы Ново-Ленино и Юбилейный. Чуть комфортнее для людей пребывание в Первомайском, на Синюшиной Горе и в районе Иркутск-2. Самая благополучная энергетика – в центре города, Солнечном и Академгородке.